Из истории плагиата
(литературные нравы Рима эпохи Августа)

с.148 Певец века Авгу­ста Вер­ги­лий настоль­ко отли­чал­ся сво­ей скром­но­стью и застен­чи­во­стью от дру­гих поэтов сво­его вре­ме­ни, что насмеш­ли­вые неа­по­ли­тан­цы про­зва­ли его «девой». К лите­ра­тур­ным успе­хам сво­их кол­лег он отно­сил­ся без тени рев­но­сти и вооб­ще отли­чал­ся ров­ным и доб­ро­душ­ным харак­те­ром. По сло­вам его совре­мен­ни­ка и дру­га, рим­ско­го поэта Гора­ция, Каме­ны (рим­ские Музы) ода­ри­ли Вер­ги­лия пол­ным пре­ле­сти, мяг­ким и неж­ным талан­том.

Одна­ко и Вер­ги­лию при­шлось одна­жды всту­пить­ся в защи­ту сво­его автор­ско­го пра­ва, о чем свиде­тель­ст­ву­ет сле­дую­щий факт, рас­ска­зан­ный в сохра­нив­шей­ся био­гра­фии поэта.

Скром­ный дом ора­то­ра Гор­тен­зия, в кото­ром посе­лил­ся Август (этот осто­рож­ный и хит­рый вла­сте­лин тре­бо­вал, чтобы его назы­ва­ли прин­цеп­сом, в уго­ду еще живым рес­пуб­ли­кан­ским тра­ди­ци­ям), был не толь­ко импе­ра­тор­ским двор­цом, но и свое­об­раз­ным лите­ра­тур­ным сало­ном¹. В те дни в Риме было мно­же­ство поэтов и про­за­и­ков, талант­ли­вых и без­дар­ных: «Пишем поэ­мы мы все, искус­но иль вовсе без­дар­но», — заме­тил по это­му пово­ду поэт Гора­ций. Импе­ра­тор Август, пре­крас­но учи­ты­вав­ший, какое вли­я­ние может иметь лите­ра­ту­ра на обще­ст­вен­ную жизнь, сам про­бо­вал свои силы в раз­лич­ных жан­рах². Он даже писал эпи­грам­мы, в кото­рых с.149 паро­ди­ро­вал напы­щен­ные и без­дар­ные сти­хи неко­то­рых сво­их царе­двор­цев. При этом Август вни­ма­тель­но следил за лите­ра­тур­ной жиз­нью тогдаш­не­го Рима, руко­во­дя ею через зна­ме­ни­то­го Меце­на­та.

Одна­жды импе­ра­тор устро­ил пуб­лич­ные игры в цир­ке, кото­рые к вече­ру, одна­ко, были пре­рва­ны гро­зой. Всю ночь лил дождь, но к утру небо про­яс­ни­лось, и игры были про­дол­же­ны к вели­ко­му удо­воль­ст­вию собрав­шей­ся в цир­ке тол­пы. Когда эти игры закон­чи­лись, каж­дый, кто про­хо­дил в этот день мимо ворот импе­ра­тор­ско­го двор­ца, мог про­честь при­креп­лен­ное к ним сле­дую­щее сти­хотво­ре­ние:

Сти­хотво­ре­ние понра­ви­лось Авгу­сту тон­кой лестью, кото­рая в нем заклю­ча­лась — импе­ра­тор не толь­ко срав­ни­вал­ся с Юпи­те­ром, но ста­вил­ся даже выше, посколь­ку на его долю выпа­дал день, тогда как во вла­де­нии Юпи­те­ра оста­ва­лась толь­ко ночь. Все­мо­гу­щий прин­цепс велел отыс­кать авто­ра, но его так и не нашли. Видя, что никто не откли­ка­ет­ся на при­зыв импе­ра­то­ра, посред­ст­вен­ный сти­хотво­рец Бафилл поспе­шил объ­явить авто­ром себя и был щед­ро воз­на­граж­ден Авгу­стом.

Но дей­ст­ви­тель­ным авто­ром дву­сти­шия был Вер­ги­лий. Желая избе­жать оглас­ки, он все же нашел ори­ги­наль­ный спо­соб изоб­ли­чить пла­ги­а­то­ра. К тем же воротам он при­кре­пил листок с поло­вин­кой сти­ха, напи­сав ее четы­ре раза:

Август потре­бо­вал, чтобы эти сти­хи были допол­не­ны (заин­три­го­ван­ный их зага­доч­ным смыс­лом). Мно­гие пыта­лись это сде­лать, но без успе­ха, и тогда высту­пил Вер­ги­лий. Напи­сав уже упо­мя­ну­тое дву­сти­шие, он доба­вил к нему сле­дую­щие стро­ки:

В латин­ском под­лин­ни­ке послед­ние сти­хи риф­му­ют­ся, что созда­ва­ло допол­ни­тель­ный эффект (Вер­ги­лий был искус­ным вер­си­фи­ка­то­ром). С это­го вре­ме­ни сло­ва sic vos non vo­bis — «так вот и вы, не себе…» — вошли в пого­вор­ку.