с.8 Весной 175 года, во время Маркоманнской войны, когда основные военные силы Римской империи во главе с правившим тогда Марком Аврелием были сосредоточены на Дунае против варварских племен, наместник Сирии Авидий Кассий объявил себя императором и захватил власть на Востоке. Об этом событии повествуют Юлий Капитолин и Вулкаций Галликан, писатели Истории августов, а также Иоанн Ксифилин в переложении
Авидий Кассий считался лучшим полководцем своего времени и пользовался доверием Марка Аврелия3. В начале Парфянской войны 161—
Мир с Парфией не мог считаться надежным. Авидий Кассий как наиболее опытный, способный и надежный военачальник был назначен наместником Сирии с широкими полномочиями, делавшими его фактическим правителем Востока12, и он добросовестно и успешно выполнял возложенные на него обязанности13. В 172 г. в Египте вспыхнуло крестьянское восстание, известное под названием восстания буколов. Движение это получило такой размах, что под угрозой была Александрия. Местные власти были бессильны. Тогда из Сирии с войсками прибыл Авидий. Оценив обстановку, он не вступил сразу в сражение из-за «отчаянной отваги и великого множества восставших», а использовал противоречия в лагере повстанцев и только тогда, уже без особого риска, разгромил их в сражении. Восстание буколов было жестоко подавлено14.
О жизни и деятельности Авидия Кассия до занятия им с.10 высоких постов сведения очень скудны. Известно, что по происхождению он был сириец. Родиной его Дион называет город Кирр, расположенный недалеко от Антиохии15. Другой источник сообщает, что отец его «был центурионом, но впоследствии достиг очень высоких должностей»16. Затем он передает, что сам Авидий возводил свой род к Гаю Кассию Лонгину, старому республиканцу, убийце Цезаря, и гордился этим предполагаемым предком17. Ему нравились прозвища Катилины и Мария, присвоенные ему солдатами18. «Он тайно ненавидел императорскую власть и не мог выносить самого слова “император”… потому что государство может избавиться от императора только путем замены его другим императором»19. Дальше мы читаем о том, что еще в прежнее царствование молодой Кассий готовил заговор против Антонина Пия, «но, благодаря отцу, человеку безупречному и почтенному, это стремление его к тирании не было обнаружено, однако начальники всегда считали его человеком подозрительным»20. Он строил козни против Луция Вера, злоумышлял против «диалогиста» (т. е. императора Марка) и не оставлял мысли о государственном перевороте21.
Таковы сведения, которыми мы располагаем об Авидии Кассии к моменту рассматриваемых событий. Далее идет повествование о самом заговоре.
В начале 175 г.22 Марк, который, как уже говорилось, находился на дунайской границе, тяжело заболел, и жизнь его была в опасности. Императрица Фаустина, боясь за судьбу детей, и особенно сына Коммода, которому было всего 14 лет, опасаясь, что после смерти Марка кто-нибудь захватит власть, вступила в тайное соглашение с Кассием. Она упрашивает его, человека испытанной верности, спасти империю, наследуя Марку, и обеспечить престол Коммоду. Вскоре распространился слух, что Марк умер. Жаждущий власти полководец, не дожидаясь подтверждения слуха, провозгласил себя с.11 императором23, назначил префекта претория, а сына своего Мециана — правителем Александрии24. Ряд восточных провинций, а именно Сирия, Иудея, Киликия и Египет, признали его25. Войска, расположенные в Вифинии, также склонны были перейти на его сторону, но были удержаны в повиновении легатом Клодием Альбином26. Легат Каппадокии Марций Вер известил Марка о предательстве27. Император вынужден был срочно, без согласования с сенатом, заключить мир с маркоманнами, квадами, язигами и другими варварами, чтобы поспешить с войсками на Восток против узурпатора28.
Между тем известие о мятеже дошло до Рима. Сенат объявил Кассия врагом отечества и конфисковал его имущество. Но в столице началась паника. Стало известно, что узурпатор с войсками направляется в Италию29. История мятежа, однако, короткая. До гражданской войны дело не дошло. Кассий был убит военными из числа своего окружения, а отрубленная голова его доставлена законному императору30.
Такова история заговора, описанная античными авторами с разного свойства подробностями, сплетенными в фантастический рассказ31.
Перед исследователями политической истории II века всегда возникали трудности из-за плохого качества и фрагментарности источников. История этого времени была отражена у Л. Мария Максима (биографии императоров от Нервы до Гелиогабала)32 и Г. Азиния Квадрата (Римская история в 15 с.12 книгах), но их труды утрачены. Не сохранились также посвященные этому времени книги Диона Кассия и Аммиана Марцеллина. Мы располагаем в основном только сведениями компиляторов, эпитоматистов и составителей бревиариев. Многим сообщениям этих авторов мы не можем полностью доверять как историческим источникам, тем более что они в сущности ничего не объясняют и не вносят никакой ясности в решение вопроса33.
Чтобы дать правильную оценку выступлению Авидия Кассия, нужно, прежде всего, учесть политическую обстановку, которая сложилась в Римской империи во время Марка Аврелия, а она определялась социально-экономическими условиями и внешнеполитическим ее положением. Изменения, которые произошли в хозяйстве и обществе империи к началу последней четверти II века, достаточно хорошо изучены. «То был период, когда начавшийся кризис рабовладельческого способа производства в той или иной степени задел все части империи, отразился на всех сторонах ее жизни»34. Это обнаружилось прежде всего в том, что военная мощь Римской державы ослабла, из агрессора она сама превратилась в объект агрессии. Маркоманнские войны показали, что империя уже не может вести наступательные войны и осуществлять захваты, а с трудом только сдерживает натиск внешних врагов на своих границах. Наступление варварского мира по сравнению с прошлым временем носило уже иной характер35. В Маркоманнских войнах римляне столкнулись уже не с локальным вторжением, а с широкими и прочными объединениями германских, сарматских и древнеславянских племен36. Неспокойно было на рейнской границе и в Британии37, испанские с.13 провинции опустошили переправившиеся туда мавры38. Государственная казна была истощена39. Бедствия, обрушившиеся на империю, были настолько грозными и разрушительными, что давали основание древним историкам утверждать, что подобных не бывало со времен Второй Пунической войны40. Безымянный писатель эпохи поздней империи, условно называемый Псевдо-Аврелием Виктором, о времени императора Марка говорит: «Если бы он (т. е. Марк), не родился, то весь римский мир развалился бы в едином падении. Ведь никогда не было покоя от войн, они пылали по всему Востоку, в Иллирии, Италии, Галлии. Бывали землетрясения, иногда поглощавшие целые города, разливы рек, частые эпидемии, пожирающая поля саранча. Вообще нельзя себе представить ни одного народного бедствия, которое не свирепствовало бы во время его правления»41. Анонимный автор сгустил несколько краски, но в основном картина, нарисованная им, соответствует действительности.
Эти условия привели к ослаблению авторитета императорской власти42, обнаружили глубокие трещины в политическом строе рабовладельческой империи, породили противоречия между императором и сенатом. Сенат, этот старый республиканский институт, еще не потерял своего политического значения. Роль его при Марке Аврелии, склонном к сотрудничеству с ним, даже возросла. Кроме того, Марк, занятый военными делами в дунайской кампании, редко наведывался в Рим, и бразды правления империей в значительной степени оказались в руках сенаторов43.
В традиции за Марком Аврелием закрепилась репутация императора, который правил страной всегда в полном согласии с сенатом, оказывал ему уважение и не приговорил к смерти ни одного из его членов. Это была привилегия, которую с.14 сенаторы упорно отстаивали44. Факты, однако, засвидетельствованные источниками, подтверждают, что согласие далеко не всегда и не во всех вопросах было полным.
В кругах господствующего класса были недовольны Марком, который, как казалось, недостаточно решительно вел войну. Римляне понесли ряд тяжелых поражений, а в 173 г. армия во главе с самим Марком была окружена квадами в безводной местности и едва не погибла от жары и жажды. Только «чудо», как передают древние писатели, спасло армию от уничтожения45. Среди слов, прославляющих Марка Аврелия за его мудрую деятельность, у Капитолина встречаются и такие: «Кажущаяся суровость, проявлявшаяся в его трудах на войне… вызывала тяжкие нарекания… Поэтому друзья часто советовали ему удалиться от военных действий и вернуться в Рим»46.
Сенаторы недовольны были Марком, который на высшие должности назначал своих друзей-философов, риторов, бывших учителей47. Юний Рустик, Клавдий Север, Фронтон, Герод Аттик, Прокул48 — все они были консулами или проконсулами. Некоторые из этих философов и риторов были люди совсем незнатные и становились сенаторами. Своих дочерей он выдал замуж за людей, которых ценил. Их происхождению он не придавал никакого значения и назначал на руководящие посты. Среди них многие отличались высокими деловыми качествами и способностями, но далеко не все оправдывали его ожиданий. В этом смысле следует понимать фразу, приведенную Капитолином: «были слухи и о том, что некоторые люди под личиной философии терзают государство»49 и слова, приписываемые Авидию Кассию: «Несчастно государство, терпящее этих людей, питающих страсть к наживе и богатству. с.15 Несчастен Марк, — человек, конечно, очень хороший: желая прослыть милосердным, он позволяет жить на свете тем, чьего образа жизни он сам не одобряет… Марк Антонин философствует и занимается исследованием об элементах, о душах, о том, что честно и справедливо, и не думает о государстве… Горе мне с этими наместниками провинций — неужели я могу считать проконсулами или наместниками тех, кто полагает, что провинции даны им сенатом и Антонином для того, чтобы они обогащались! Ты слышал, что префект претория у нашего философа, человек, позавчера еще нищий и бедный, вдруг стал богачом. Откуда это богатство, как не из крови самого государства и достояния провинциалов?»50. В этих словах отразились настроения, которые наблюдались в среде сенаторов и представителей провинциальной знати.
Особенно серьезные разногласия между сенатом и императором были вызваны решительными действиями последнего, направленными на установление династии51. После смерти Домициана Антонины назначали себе преемников по принципу «наибольшего достоинства», а не семейного родства, притом из людей заслуженных и пользующихся признанием в высшем обществе52. Первые четыре Антонина не имели детей мужского пола, поэтому вопрос престолонаследия не вызывал осложнения. Сложилась почти вековая традиция усыновления императорами и назначения себе преемниками лиц взрослых, заслуженных и одобренных сенатом. Марк Аврелий с первых же дней правления готовил своего сына Коммода к императорской власти. В 166 г. он провозгласил его цезарем и предводителем юношества (в 5-летнем возрасте), взял с собой на войну, в 172 г. дал почетное имя Германика. Позже он был с.16 провозглашен императором (176 г.), выдвинут на должность консула, затем ему была присвоена трибунская власть и, наконец, почетное звание «отца отечества» и августа (177 г.)53.
Обстоятельства, вызвавшие разногласия между императором и сенатом, были, вероятно, учтены Авидием Кассием. В его заговор было замешано немало сенаторов, свидетельством чему может служить хотя бы следующий факт. Когда Марку доставили корреспонденцию убитого Кассия, он не стал ее разбирать, а бросил в огонь. Он знал, что среди заговорщиков должно быть немало важных лиц, которых необходимо будет наказать, коль скоро имена их станут известны. Он предпочел не обострять дальше отношений с сенатом, а предать дело забвению, и это действие Марка было должным образом оценено и поставлено ему в заслугу54. В отношении Марка к заговорщикам сказалась не только его мягкость как просвещенного монарха, но и его политическая дальновидность. Он учитывал опыт прежних принцепсов, которые на оппозицию отвечали репрессиями и казнями, накаляя обстановку до такой степени, что сами становились жертвами дворцовых переворотов. Политика Марка Аврелия сформулирована им в книге «К самому себе». «Не иди по стопам цезарей и не позволяй себя увлечь… Во всем будь учеником Антонина. Подражай его настойчивости в деятельности, согласной с разумом, никогда не изменявшей ему уравновешенности… Как терпеливо переносил он несправедливые упреки, не отвечая на них тем же! Как ни в чем не обнаруживал он опрометчивости!..»55.
Не нужно считать, однако, что большинство сенаторов было за Кассия, лишь некоторые из них состояли, по-видимому, в заговоре. Разногласия с Марком вовсе не достигали такой степени, чтобы мог возникнуть вопрос о замене его кем-то, тем более амбициозным военным, вдобавок сирийцем незнатного происхождения. Поэтому сенат принял сторону Марка, и первым его действием при получении известия о выступлении узурпатора было объявление его «врагом отечества». Кассий и не ожидал ничего другого, поэтому намеревался прежде всего двинуть войска на Рим.
Расчеты Кассия основывались на другом. Военная с.17 обстановка, создавшаяся во время правления Марка Аврелия, Парфянская и Маркоманнская войны, чрезвычайно усилили значение военных элементов и определили их ведущую роль в Римском государстве — то, что Тацит называл «тайной прихода принцепса к власти»56. Кроме того, армия была уже в значительной степени варваризована57, и интересы ее расходились с настроениями, стремлениями и желаниями тех обеспеченных слоев рабовладельческого государства, на которые опиралась империя Антонинов58. Она готова была идти за полководцем щедрым и пользовавшимся авторитетом. Марк находился во главе войск на Дунае и, следовательно, там контролировал ситуацию. Восток же находился полностью в руках Кассия. День за днем он приобретал здесь чрезмерную власть, делавшую его почти независимым от центрального правительства. В его распоряжении был почти весь восточный флот59, и он надеялся на помощь восточных царей60. Действия против буколов показали, что легионы беспрекословно повинуются его приказам, что, впрочем, объяснялось престижем, который он приобрел во время Парфянской войны, и дисциплиной, которую он суровыми мерами укрепил.
Кассий пользовался популярностью в провинциях Востока, особенно в столице Сирии Антиохии61. Он рассчитывал на поддержку местной знати, а среди нее были настроения недовольства римским господством. Сирия, центр его наместничества, была одной из важнейших провинций империи62. Здесь было много крупных городов, и городское население составляло значительный процент ее общего населения. Но только незначительное число этих городов имели титул колонии и пользовались италийским правом. Сирия славилась своими богатыми природными ресурсами и высоким плодородием. Она была важнейшим центром торговли с Востоком. Многие ее области были странами с очень высокой эллинистической и самобытной с.18 культурой. Выходцами из Сирии в римскую эпоху были многие выдающиеся люди, среди них такие видные юристы, как Ульпиан, Папиниан, Павел из Берита, крупнейшего центра изучения римского права63.
Однако та интеграция, которая существовала в римской общности во II в., еще в значительной степени направлена была на обогащение Рима и его населения. Господствующая сирийская знать была безусловно недовольна этим положением и готова была поддержать своего ставленника и земляка в его стремлении захватить императорскую власть. Именно этим моментом объясняется указ Марка Аврелия, изданный после заговора Кассия: ни одно лицо в будущем не может получить префектуру в той провинции, которая является его родиной64.
Но серьезные сепаратистские настроения в Сирии, как и в других провинциях, еще не возникли. Римское господство для провинциалов во многих отношениях было даже выгодно. Оно расширяло экономические связи и оживляло торговлю, и Рим хорошо защищал интересы рабовладельцев-провинциалов.
Заговор Кассия начал готовиться, по-видимому, задолго до выступления. Об этом можно судить из письма Луция Вера к Марку, которое приводит Вулкаций: «Авидий Кассий жаждет, так мне кажется, императорской власти… Я желал бы, чтобы ты приказал наблюдать за ним… Он собирает значительные средства… Подумай о том, что следует предпринять»65.
Для заговоров с целью захвата императорской власти начала складываться благоприятная ситуация. Через несколько лет при Коммоде такой заговор готовил Септимий Север, который находился во главе легионов в Паннонии66. Пертинакс, направленный Коммодом в Британнию, удержал там «воинов от всяких мятежей, хотя они и были готовы провозгласить императором кого угодно, а в особенности — самого Пертинакса»67.
с.19 Момент для выступления казался Кассию благоприятным. Цель его сводилась к тому, чтобы заменить на престоле Марка и Коммода. Его попытка являлась решительно унитарной и имперской, а не сепаратистской68. Доказательством тому является намерение его двинуться на Рим и упрочить именно там свое положение. Общеимперский характер мятежа69 Кассия отмечает Элий Лампридий в биографии Александра Севера: «… ведь и Песцения Нигра, и Клодия Альбина, и Авидия Кассия… и самого Севера они (т. е. легионы) провозгласили императорами…, а такое положение дел породило гражданские войны…»70. Кассий здесь поставлен в один ряд с Нигром, Альбином и Септимием Севером, цель которых была не в расчленении империи. Это были претенденты на власть над всей империей.
Перевес сил оказался на стороне Марка Аврелия. Противоречия в кругах господствующих классов еще не достигли особой остроты. Сенат остался ему верен. Ему удалось очень скоро заключить мир с варварами. Дунайские армии были готовы выступить против узурпатора, количественно и своими боевыми качествами они намного превосходили войска на Востоке71. Соратники Кассия скоро поняли, что мятеж обречен на неудачу, и устранением узурпатора предотвратили дальнейшее развитие авантюры.
Это была первая во II веке попытка совершить государственный переворот с опорой на армию. Мятеж явился следствием социально-экономического кризиса империи, обострившего противоречия в римском обществе. Но политический кризис еще не наступил. Через два десятилетия, когда эти противоречия достигнут наибольшей остроты, начинается целая полоса выступлений претендентов на престол.
ПРИМЕЧАНИЯ
