В. Г. Борухович

Историческая концепция египетского логоса Геродота

Текст приводится по изданию: «Античный мир и археология». Вып. 1. Саратов, 1972. С. 66—77.

с.66 Отно­ше­ние гре­че­ско­го мира к восточ­но­му не при­ни­ма­ло харак­те­ра непри­ми­ри­мо­го про­ти­во­ре­чия даже в эпо­ху кри­зи­са поли­са, в IV веке до н. э., когда заво­е­ва­ние Восто­ка ста­ло казать­ся неко­то­рым един­ст­вен­ной пана­це­ей от соци­аль­ных зол, разди­рав­ших Элла­ду. Идею орга­ни­за­ции обще­гре­че­ско­го похо­да про­тив вар­ва­ров выдви­нул в речи «Пане­ги­рик» Исо­крат. Тем не менее, пере­чис­ляя в этой речи заслу­ги Афин, кото­рые, как он тогда думал, долж­ны будут взять на себя ини­ци­а­ти­ву в орга­ни­за­ции похо­да, он нашел воз­мож­ным заявить в этой же речи, что в резуль­та­те про­све­ти­тель­ной дея­тель­но­сти Афин имя «эллин» озна­ча­ет не расо­вое про­ис­хож­де­ние, а образ мыш­ле­ния и вос­пи­та­ние (διάνοια), что это имя свя­зы­ва­ет­ся с теми, кто усво­ил гре­че­скую куль­ту­ру (§ 50).

Наи­бо­лее пора­зи­тель­ным памят­ни­ком гре­че­ской куль­ту­ры, само суще­ст­во­ва­ние кото­ро­го сво­дит на нет все попыт­ки пред­ста­ви­те­лей реак­ци­он­ной бур­жу­аз­ной исто­рио­гра­фии пред­ста­вить исто­рию Гре­ции клас­си­че­ско­го пери­о­да как эпо­ху все­мир­но­го кон­флик­та меж­ду Восто­ком и Запа­дом, явля­ет­ся бес­смерт­ный труд Геро­до­та. Куль­тур­но-исто­ри­че­ский гори­зонт его повест­во­ва­ния по сво­е­му суще­ству дале­ко выхо­дит за рам­ки Гре­ко-пер­сид­ских войн. Это исто­рия вза­и­моот­но­ше­ний Восто­ка и Запа­да, изло­жен­ная гре­ком, с момен­та сво­его рож­де­ния сто­яв­ше­го близ­ко к Восто­ку, пони­мав­ше­го и умев­ше­го ценить его высо­кую куль­ту­ру, изу­чав­ше­го ее с нескры­вае­мым инте­ре­сом и любо­вью. Прак­ти­че­ски для нас Геро­дот явля­ет­ся пер­вым восто­ко­ве­дом в исто­рии евро­пей­ской циви­ли­за­ции. Нескры­вае­мые сим­па­тии Геро­до­та к Восто­ку, в кото­рых он, разу­ме­ет­ся, не мог быть оди­но­ким, вызва­ли него­до­ва­ние Плу­тар­ха, напи­сав­ше­го даже трак­тат «О зло­коз­нен­но­сти Геро­до­та», цель кото­ро­го состо­я­ла в раз­об­ла­че­нии фило­вар­вар­ской тен­ден­ции исто­ри­ка1.

Геро­дот посе­тил Еги­пет после бит­вы при Папре­ми­се, с.67 о кото­рой он упо­ми­на­ет2. Путе­ше­ст­вие мог­ло иметь место после 449 г., то есть Кал­ли­е­ва мира, поло­жив­ше­го конец состо­я­нию вой­ны меж­ду гре­ка­ми и пер­са­ми, и до 445 г., когда Геро­дот уже читал в Афи­нах ту часть сво­его труда, где было рас­ска­за­но о подви­ге Афин во вре­мя Гре­ко-пер­сид­ских войн3.

Вос­ста­ние Ина­ра, кото­ро­му в его борь­бе про­тив пер­сов ока­за­ли помощь афи­няне, было уже подав­ле­но, и пер­сы вер­ну­ли себе гос­под­ство над Егип­том. О пер­сид­ском гос­под­стве Геро­дот упо­ми­на­ет в ряде мест сво­его труда (II, 30; II, 98; II, 149; III, 91). Еги­пет в это вре­мя широ­ко посе­щал­ся гре­ка­ми, во мно­гих еги­пет­ских горо­дах жили гре­че­ские куп­цы. Это вид­но из рас­ска­за Геро­до­та о том, что голо­ву жерт­вен­но­го живот­но­го егип­тяне обыч­но про­да­ют гре­че­ским куп­цам (II, 39). То осо­бое вни­ма­ние, кото­рое Геро­дот в сво­ем труде уде­ля­ет Егип­ту, мож­но так­же объ­яс­нить тем, что после неудач­ной афин­ской экс­пе­ди­ции в эту стра­ну инте­рес к ней дол­жен был осо­бен­но воз­рас­ти.

Для всех путе­ше­ст­вий Геро­до­та харак­тер­на та осо­бен­ность, что он посе­щал те места, где суще­ст­во­ва­ли зна­чи­тель­ные гре­че­ские посе­ле­ния4. От мест­ных гре­ков или пере­вод­чи­ков-гидов Геро­дот в основ­ном и чер­пал свои сведе­ния о стране, где ему при­шлось побы­вать. В этом отно­ше­нии Еги­пет не был исклю­че­ни­ем. Пере­вод­чи­ков, помо­гав­ших Геро­до­ту озна­ко­мить­ся со стра­ной, было так мно­го, что Геро­дот увидел в них осо­бый класс или касту насе­ле­ния наряду с вои­на­ми, жре­ца­ми и дру­ги­ми (II, 164)5. Со вре­ме­ни осно­ва­ния Нав­кра­ти­са Еги­пет был для гре­ков обжи­той терри­то­ри­ей.

с.68 Если попы­тать­ся самым сжа­тым обра­зом опре­де­лить кон­цеп­цию, кото­рую Геро­дот поло­жил в осно­ву сво­его рас­ска­за о Егип­те, то ее мож­но назвать иде­ей гре­ко-еги­пет­ско­го куль­тур­но­го един­ства. Про­яв­ле­ния этой идеи раз­лич­ны, но она осо­бен­но дает себя знать, когда Геро­дот объ­яс­ня­ет заим­ст­во­ва­ни­ем у егип­тян очень мно­гие куль­тур­ные дости­же­ния гре­ков.

Гео­мет­рия появи­лась впер­вые у егип­тян в свя­зи с тем, что фара­он Сезо­ст­рис про­из­вел пере­дел всей еги­пет­ской зем­ли, и толь­ко после это­го гео­мет­ри­ей ста­ли зани­мать­ся гре­ки (II, 109).

Даже зако­ны Соло­на, счи­тав­ше­го­ся осно­ва­те­лем афин­ской демо­кра­тии, память кото­ро­го осо­бен­но чти­лась и ува­жа­лась в Афи­нах, Геро­дот рис­ку­ет воз­во­дить к зако­нам Ама­си­са: «Ама­сис уста­но­вил сле­дую­щий закон для егип­тян, чтобы каж­дый год жите­ли Егип­та докла­ды­ва­ли номар­ху, откуда каж­дый берет сред­ства к жиз­ни. Тот, кто это­го не сде­ла­ет или не суме­ет дока­зать, что добы­ва­ет себе сред­ства к суще­ст­во­ва­нию чест­ным путем, дол­жен быть нака­зан смер­тью. Солон-афи­ня­нин, заим­ст­во­вав из Егип­та этот закон, ввел его у афи­нян» (II, 177). Совер­шен­но ясно, что по хро­но­ло­ги­че­ским сооб­ра­же­ни­ям это мни­мое заим­ст­во­ва­ние не мог­ло иметь места. Но харак­тер­но то, что это утвер­жде­ние Геро­до­та пре­крас­но ужи­ва­ет­ся с его отно­ше­ни­ем к Афи­нам, вос­тор­жен­ным и пол­ным вос­хи­ще­ния перед совер­шен­ным Афи­на­ми подви­гом в гре­ко-пер­сид­ских вой­нах (ср. VII, 139: «афи­нян мож­но назвать спа­си­те­ля­ми Элла­ды…»). Геро­дот нахо­дит и ряд дру­гих общих для егип­тян и гре­ков обы­ча­ев, как, напри­мер, запрет обще­ния полов в свя­щен­ных местах (II, 64).

Тен­ден­ция объ­яс­нять дости­же­ния гре­че­ской куль­ту­ры заим­ст­во­ва­ни­ем из Егип­та мог­ла родить­ся в резуль­та­те про­сто­го хро­но­ло­ги­че­ско­го сопо­став­ле­ния двух циви­ли­за­ций — моло­дой гре­че­ской и древ­ней еги­пет­ской. Поэто­му то, что ока­зы­ва­ет­ся общим для этих двух циви­ли­за­ций, Геро­дот может объ­яс­нить толь­ко одним — про­стым заим­ст­во­ва­ни­ем6. Ока­зы­ва­ет­ся, даже шлем и щит гре­ки поза­им­ст­во­ва­ли у егип­тян (IV, 180)7.

С осо­бой силой эта тен­ден­ция Геро­до­та про­яв­ля­ет­ся там, с.69 где речь захо­дит о еги­пет­ской рели­гии, к кото­рой Геро­дот отно­сит­ся с необык­но­вен­ным пие­те­том. С пол­ным дове­ри­ем Геро­дот при­ни­ма­ет утвер­жде­ния мем­фис­ских жре­цов (или сво­их пере­вод­чи­ков, с помо­щью кото­рых он общал­ся с жре­ца­ми?), что име­на всех две­на­дца­ти олим­пий­ских богов заим­ст­во­ва­ны гре­ка­ми у егип­тян (I, 4; ср. II, 50)8. Даже культ нацио­наль­но-гре­че­ско­го героя Герак­ла заим­ст­во­ва­ли гре­ки у егип­тян (II, 43) — так же, как и культ бога Дио­ни­са (II, 49). Обы­чай при­но­сить жерт­вы богам, устра­и­вать в их честь тор­же­ст­вен­ные про­цес­сии — все это взя­то у егип­тян. Даже самые сокро­вен­ные рели­ги­оз­ные таин­ства гре­ков — элев­син­ские мисте­рии — и те ока­зы­ва­ют­ся выве­зен­ны­ми Дана­ида­ми из Егип­та (II, 171)!

Если Геро­дот вос­хи­ща­ет­ся еги­пет­ским кален­да­рем, его мож­но понять: он был намно­го совер­шен­нее, чем гре­че­ский (II, 4). Но наряду с этой вполне здра­вой мыс­лью Геро­дот вдруг заяв­ля­ет, что вожди дорян были по сво­е­му про­ис­хож­де­нию егип­тя­на­ми (VI, 53)! Нет сомне­ния, что выска­зан­ное с такой уве­рен­но­стью пред­по­ло­же­ние Геро­до­та было про­сто данью ува­же­ния к высо­кой еги­пет­ской куль­ту­ре. С наро­дом, ее создав­шим, Геро­дот не прочь пород­нить элли­нов, и тем самым само­го себя. «Геро­дот — житель дорий­ско­го Гали­кар­насса, чув­ст­во­вал себя преж­де все­го дорий­цем и гор­дил­ся этим»9. Но это не меша­ло ему отно­сить­ся с таким вос­хи­ще­ни­ем к Егип­ту, чтобы даже попы­тать­ся свя­зать пред­ков вождей дори­че­ско­го пле­ме­ни, и тем самым и само­го себя, с этим уди­ви­тель­ным наро­дом. Геро­дот при­хо­дит к это­му выво­ду, объ­яс­няя миф о воз­вра­ще­нии Герак­лидов: послед­ние вели свое про­ис­хож­де­ние от егип­тян по той при­чине, что пра­ро­ди­тель Данай тоже при­был из Егип­та («…Кто поже­ла­ет про­следить родо­слов­ную выше Данаи, доче­ри Акри­сия, тот увидит, что вожди дорян по сво­е­му про­ис­хож­де­нию были насто­я­щи­ми егип­тя­на­ми» — VII, 53).

с.70 Совер­шен­но есте­ствен­но то, что Геро­дот посто­ян­но назы­ва­ет еги­пет­ских богов соот­вет­ст­ву­ю­щи­ми гре­че­ски­ми име­на­ми. Это одни и те же боги, толь­ко егип­тяне назы­ва­ют их ина­че. «…Аму­ном ведь егип­тяне назы­ва­ют Зев­са…» (II, 42). Саис­ская боги­ня Нейт ока­зы­ва­ет­ся Афи­ной, в Буто почи­та­ет­ся Лето, в Папре­ми­се — Арес и т. д. Геро­дот под­чер­ки­ва­ет, что зна­ет их гре­че­ские име­на: «Иси­да же по-гре­че­ски зовет­ся Демет­рой» (II, 59).

В осно­ву иден­ти­фи­ка­ции Геро­дот кла­дет чисто внеш­нее сход­ство функ­ций, атри­бу­тов или дета­лей мифи­че­ской био­гра­фии боже­ства. Нейт подоб­на Афине тем, что явля­ет­ся боги­ней-дев­ст­вен­ни­цей и покро­ви­тель­ни­цей искусств и реме­сел. Иси­да назва­на Демет­рой пото­му, что изо­бра­жа­ет­ся с мла­ден­цем Гором на руках и этим подоб­на Демет­ре, изо­бра­жав­шей­ся с Пер­се­фо­ной. Иси­да ищет сво­его супру­га так, как Демет­ра Пер­се­фо­ну; кро­ме того, она так­же явля­ет­ся хто­ни­че­ским боже­ст­вом, свя­зан­ным с зем­ледель­че­ским куль­том.

Миф о жиз­ни Оси­ри­са, уми­раю­ще­го и вос­кре­саю­ще­го бога, поз­во­лил отож­де­ст­вить его с Дио­ни­сом (но дру­гие отож­дествля­ли Оси­ри­са с Аидом и даже Зев­сом, исхо­дя из дру­гих осо­бен­но­стей куль­та Оси­ри­са)10. Зача­стую Геро­дот не может отыс­кать в еги­пет­ском пан­теоне богов, соот­вет­ст­ву­ю­щих гре­че­ским — напри­мер, Посей­до­ну, — но толь­ко пото­му, что егип­тяне не име­ли мор­ских богов и с отвра­ще­ни­ем отно­си­лись к мор­ско­му делу11.

Мал­ле пред­по­ла­гал, что иден­ти­фи­ка­ция еги­пет­ских и гре­че­ских богов, с кото­рой мы стал­ки­ва­ем­ся у Геро­до­та, осно­ва­на на тех пред­став­ле­ни­ях, с кото­ры­ми Геро­дот столк­нул­ся, побы­вав у нав­кра­тий­ских гре­ков12. Пра­виль­нее счи­тать, что эти пред­став­ле­ния были выра­бота­ны в тех гре­ко-еги­пет­ских кру­гах, откуда про­ис­хо­ди­ли пере­вод­чи­ки, сотруд­ни­чав­шие с Геро­до­том во вре­мя его пре­бы­ва­ния в Егип­те. Но уже совер­шен­но неправ Виде­манн, кото­рый счи­тал эти иден­ти­фи­ка­ции совер­шен­но лишен­ны­ми цен­но­сти13. Они помо­га­ют нам глуб­же узнать харак­тер вос­при­я­тия гре­ка­ми ино­зем­ных куль­тов и полу­чить более отчет­ли­вое пред­став­ле­ние о самих куль­тах Егип­та.

Инте­рес Геро­до­та к еги­пет­ской рели­гии был есте­ствен­ным с.71 и зако­но­мер­ным. В еги­пет­ской рели­гии гре­ков при­вле­ка­ла сла­ва о муд­ро­сти ее жре­цов, таин­ст­вен­ный и древ­ний риту­ал, необык­но­вен­ное раз­но­об­ра­зие и при­чуд­ли­вый внеш­ний облик изо­бра­жае­мых богов, пыш­ность и богат­ство хра­мов. Орга­ни­зо­ван­ность жре­че­ской касты и то вли­я­ние, кото­рым она поль­зо­ва­лась, про­из­во­ди­ли огром­ное впе­чат­ле­ние на гре­ков, а маги­че­ский эле­мент, кото­рым еги­пет­ская рели­гия была про­ник­ну­та, чару­ю­ще дей­ст­во­вал на их вооб­ра­же­ние — вооб­ра­же­ние людей, при­вык­ших к самым про­стым фор­мам слу­же­ния боже­ству14.

Для Геро­до­та харак­те­рен наив­ный мисти­че­ский страх перед тем, как бы не оскор­бить этих гроз­ных богов и не наго­во­рить о них лиш­не­го. Поэто­му он дела­ет мно­же­ство наме­ков, туман­ных и зага­доч­ных, всюду давая понять, что он обла­да­ет глу­бо­чай­ши­ми позна­ни­я­ми в обла­сти еги­пет­ской рели­гии и толь­ко из бла­го­че­сти­во­го стра­ха перед эти­ми бога­ми не сооб­ща­ет чита­те­лям все­го того, что он о них зна­ет. В дей­ст­ви­тель­но­сти эти зна­ния были вовсе уж не так глу­бо­ки. В 86 гла­ве II кни­ги Геро­дот из опа­се­ния согре­шить по отно­ше­нию к боже­ству отка­зы­ва­ет­ся назвать имя бога, фигу­ра кото­ро­го слу­жи­ла в каче­стве моде­ли наи­бо­лее рос­кош­но­го спо­со­ба баль­за­ми­ро­ва­ния. Но это была фигу­ра Оси­ри­са, что знал каж­дый в Егип­те, как спра­вед­ли­во заме­ча­ет Виде­манн15.

Гре­че­ские наем­ни­ки лег­ко аккли­ма­ти­зи­ро­ва­лись в Егип­те и быст­ро усва­и­ва­ли мест­ные куль­ты. Откры­тая непо­да­ле­ку от древ­не­го Мем­фи­са над­пись рас­ска­зы­ва­ет о том, как груп­па гре­че­ских сол­дат-наем­ни­ков сло­жи­лась, чтобы посвя­тить ста­тую и стол для жерт­во­при­но­ше­ний мест­но­му боже­ству в бла­го­дар­ность за ока­зан­ное им бла­го­де­я­ние16. Из деся­ти чело­век, при­няв­ших уча­стие в этом посвя­ще­нии, пять — афи­няне.

Гре­ко-еги­пет­ский рели­ги­оз­ный син­кре­тизм стал осо­бен­но интен­сив­ным со вре­ме­ни осно­ва­ния Нав­кра­ти­са. В Афи­нах, как ука­зы­ва­ет Цук­кер, культ Иси­ды суще­ст­во­вал уже в пятом веке до н. э.17 В IV веке до н. э. в Афи­нах стро­ил­ся храм богине Иси­де, как об этом гово­рит над­пись — декрет от 333/2 года, при­ня­тый по пред­ло­же­нию Ликур­га. «Посколь­ку с.72 прось­ба тор­гов­цев из Кития о том, чтобы народ афин­ский пре­до­ста­вил им уча­сток в соб­ст­вен­ность для построй­ки хра­ма Афро­ди­те, пред­став­ля­ет­ся закон­ной, народ решил: пре­до­ста­вить тор­гов­цам из Кития в соб­ст­вен­ность уча­сток, на кото­ром дол­жен быть постро­ен храм Афро­ди­те, на тех же осно­ва­ни­ях, на кото­рых егип­тяне постро­и­ли храм Иси­де»18. Фини­кий­ская Астар­та, кото­рой покло­ня­лись куп­цы из Кития, назва­на в этом декре­те Афро­ди­той без вся­ких пояс­не­ний: тож­де­ство было обще­из­вест­ным и само собой под­ра­зу­ме­ва­лось.

Есть осно­ва­ния пола­гать, что еги­пет­ские рели­ги­оз­ные пред­став­ле­ния о загроб­ной жиз­ни, в кото­рых егип­тяне с такой мрач­ной серь­ез­но­стью и необык­но­вен­ной педан­тич­но­стью опи­сы­ва­ли все, что ожи­да­ет чело­ве­ка в загроб­ном мире («Кни­га мерт­вых»), про­ник­ли в рели­ги­оз­но-фило­соф­скую систе­му Фере­кида, одно­го из пер­вых тео­ло­гов Гре­ции. Еги­пет­ские мифы о Сете, Горе и Оси­ри­се, играв­шие осо­бен­но важ­ную роль в систе­ме пред­став­ле­ний егип­тян о загроб­ном мире, Фере­кид сопо­став­лял с гре­че­ски­ми мифа­ми о Кро­но­се и гиган­тах19.

Из всех еги­пет­ских куль­тов наи­бо­лее близ­ки­ми гре­кам ока­зы­ва­лись те, кото­рые напо­ми­на­ли им при­выч­ных эллин­ских богов. Поэто­му так рано про­ник в Гре­цию культ Аммо­на, напо­ми­нав­ший культ Зев­са Олим­пий­ско­го. Про­ник­но­ве­ние, веро­ят­но, про­ис­хо­ди­ло через Кире­ну, и мы нахо­дим культ Аммо­на в Спар­те20 и Фивах21. Культ Аммо­на был так­же попу­ля­рен в Афи­нах кон­ца V века до н. э., как мож­но судить на осно­ва­нии одно­го места «Птиц» Ари­сто­фа­на, где хор птиц поет: «Мы, пти­цы, для вас и Аммон, и Дель­фы, и Додо­на, и Феб-Апол­лон…» (ст. 677). В этом пере­чис­ле­нии наи­бо­лее попу­ляр­ных куль­тов Аммо­ну отведе­но пер­вое место22.

Стал­ки­ва­ясь с мест­ной гре­ко-еги­пет­ской сре­дой, Геро­дот широ­ко чер­пал из сфе­ры сло­жив­ше­го­ся в этой среде фольк­ло­ра, часто окра­шен­но­го гру­бо­ва­тым сол­дат­ским юмо­ром (гре­ки слу­жи­ли чаще все­го в каче­стве сол­дат). Так, фри­воль­ная исто­рия о доче­ри еги­пет­ско­го фара­о­на, кото­рая отда­ва­лась в с.73 пуб­лич­ном доме всем желаю­щим и полу­ча­ла в каче­стве «сверх­го­но­ра­ра» огром­ные кам­ни, из кото­рых затем и была сло­же­на малень­кая пира­мида на поле пира­мид (II, 126), пред­став­ля­ет собой типич­ный сол­дат­ский анек­дот, воз­ник­ший в ука­зан­ной среде. Ионий­ские наем­ни­ки, пора­жен­ные огром­ны­ми пира­мида­ми, так объ­яс­ня­ли себе факт появ­ле­ния рядом с огром­ной пира­мидой Хео­пса неболь­ших пира­мид. В этом анек­до­те замет­ны следы юмо­ри­сти­че­ско­го отно­ше­ния к столь стран­ным для гре­ка явле­ни­ям куль­ту­ры Егип­та (чув­ство юмо­ра при объ­яс­не­нии чуж­дых восточ­ных обы­ча­ев было свой­ст­вен­но и Геро­до­ту)23.

Пыта­ясь открыть пер­во­ис­точ­ни­ки рас­ска­зов Геро­до­та, кото­рые он выда­ет за поведан­ные ему егип­тя­на­ми, Фогт пред­по­ло­жил, что посе­лив­ши­е­ся в Егип­те гре­ки усво­и­ли мест­ные исто­ри­че­ские и фольк­лор­ные сюже­ты, а затем пере­ло­жи­ли их на гре­че­ский язык. От этих гре­ков их вос­при­ня­ли мест­ные егип­тяне, и уже от послед­них их услы­шал Геро­дот. Таки­ми элли­ни­зи­ро­ван­ны­ми вер­си­я­ми, по мне­нию Фог­та, явля­ет­ся рас­сказ о зна­ме­ни­том экс­пе­ри­мен­те Псам­ме­ти­ха, поже­лав­ше­го узнать, какой из язы­ков явля­ет­ся наи­бо­лее древним (II, 2), рас­сказ о Зев­се, кото­рый скрыл­ся под личи­ной бара­на (II, 42), исто­рия о воз­вра­ще­нии бога Аре­са и его мате­ри (II, 63), рас­сказ о пла­ваю­щем ост­ро­ве Хем­ми­се, где Лето (Уат) спря­та­ла моло­до­го Апол­ло­на (Гора), и др.

Тео­рия Фог­та носит искус­ст­вен­ный харак­тер. Труд­но допу­стить, чтобы в то вре­мя, когда Еги­пет еще про­дол­жал борь­бу за свою само­сто­я­тель­ность и тра­ди­ции Саис­ской эпо­хи были еще живы, еги­пет­ские жре­цы (на кото­рых так часто ссы­ла­ет­ся Геро­дот) ста­ли заим­ст­во­вать у гре­ков пре­да­ния о сво­ей нацио­наль­ной исто­рии и т. п.

Хотя Геро­дот не знал еги­пет­ско­го язы­ка, он доволь­но вер­но пере­да­ет неко­то­рые еги­пет­ские назва­ния и тер­ми­ны. Так, он сооб­ща­ет, что кро­ко­дил по-еги­пет­ски назы­ва­ет­ся «хампс» (II, 69). Дей­ст­ви­тель­но, соот­вет­ст­ву­ю­щее еги­пет­ское сло­во зву­чит доволь­но сход­но — mshu, или огла­со­ван­ное em-suh — «то, что рож­да­ет­ся из яйца». Сле­ду­ет при этом учи­ты­вать, что аспи­ра­та при гре­че­ской пере­да­че мог­ла под­верг­нуть­ся мета­те­зе24.

В рас­ска­зе о том, как 240000 еги­пет­ских вои­нов отло­жи­лись от царя и пере­бе­жа­ли на сто­ро­ну эфи­о­пов, Геро­дот с.74 назы­ва­ет их еги­пет­ским сло­вом «асмах» (II, 30), что по-еги­пет­ски зна­чит: «сто­я­щие по левую руку царя». Соот­вет­ст­ву­ю­щее еги­пет­ское сло­во, «smhi», левый, зву­чит очень близ­ко25.

Ино­гда Геро­дот не вполне точ­но пере­да­ет зна­че­ние соот­вет­ст­ву­ю­ще­го еги­пет­ско­го тер­ми­на. В одном месте (II, 143) он при­во­дит тер­мин «пиро­мис», кото­рый, по его мне­нию, озна­ча­ет то же, что по-гре­че­ски «калос к’ага­тос», то есть иде­аль­но раз­ви­то­го граж­да­ни­на. Меж­ду тем по-еги­пет­ски «пи роми» озна­ча­ет про­сто «чело­век», как ука­зы­ва­ет Эд. Мей­ер26.

Ино­гда Геро­дот допус­ка­ет гру­бые неточ­но­сти. Тако­во опи­са­ние кро­ко­ди­ла и гип­по­пота­ма: послед­не­му он при­пи­сы­ва­ет, напри­мер, несу­ще­ст­ву­ю­щую кон­скую гри­ву, из чего мож­но заклю­чить, что он его близ­ко не видел27. Неко­то­рые дан­ные пре­уве­ли­че­ны, как, напри­мер, сведе­ния о вели­чине Меридо­ва озе­ра. По-види­мо­му, у Геро­до­та не все­гда была воз­мож­ность выра­ботать вполне ясную точ­ку зре­ния, как отме­ча­ет А. Дова­тур28.

Ино­гда из-за стрем­ле­ния к мак­си­маль­ной кон­кре­ти­за­ции спра­вед­ли­вая мысль Геро­до­та полу­ча­ла при­чуд­ли­вую фор­му и в конеч­ном сче­те ока­зы­ва­лась выдум­кой. Так, Геро­дот пере­да­ет нам сле­дую­щий рас­сказ, сооб­щен­ный ему жре­ца­ми. «Жре­цы же рас­ска­зы­ва­ли, что этот царь (Сесо­ст­рис. — В. Б.) разде­лил всю стра­ну меж­ду все­ми егип­тя­на­ми, при­чем все они полу­чи­ли по оди­на­ко­во­му четы­рех­уголь­но­му кус­ку зем­ли. Этим он обес­пе­чил себе дохо­ды, при­ка­зав еже­год­но упла­чи­вать извест­ный налог. Если река отры­ва­ла кусок от како­го-нибудь участ­ка, то вла­де­лец его являл­ся к царю и объ­яв­лял о слу­чив­шем­ся. Царь посы­лал несколь­ких людей для осмот­ра и изме­ре­ния, насколь­ко этот уча­сток умень­шил­ся, чтобы вла­де­лец про­дол­жал пла­тить налог соот­вет­ст­вен­но остав­ше­му­ся участ­ку. Тако­во, как мне кажет­ся, про­ис­хож­де­ние нау­ки гео­мет­рии, из Егип­та пере­шед­шей в Элла­ду» (II, 109).

с.75 Здесь совер­шен­но вер­ная мысль о том, что гео­мет­ри­че­ские зна­ния в Егип­те раз­ви­лись в резуль­та­те прак­ти­че­ской потреб­но­сти в изме­ре­нии зем­ли, при­об­ре­ла харак­тер фольк­лор­но­го рас­ска­за, обя­зан­но­го сво­им воз­ник­но­ве­ни­ем все той же гре­ко-еги­пет­ской среде.

Сам Геро­дот, напи­сав­ший свою кни­гу уже после того, как он побы­вал в Егип­те, вряд ли мог точ­но пом­нить, что в его мате­ри­а­лах вос­хо­дит к рас­ска­зам мест­ных пере­вод­чи­ков и что он слы­шал от жре­цов, с кото­ры­ми встре­чал­ся, обща­ясь с ними все через тех же пере­вод­чи­ков. Зарож­даю­ща­я­ся исто­ри­че­ская нау­ка, за пер­вы­ми шага­ми кото­рой мы следим, читая труд Геро­до­та, стре­ми­лась не к точ­но­сти, а к зани­ма­тель­но­сти рас­ска­за, и этим обу­слов­ле­ны мно­гие осо­бен­но­сти труда «отца исто­рии». В ряде слу­ча­ев он мог про­сто рас­те­рять­ся перед оби­ли­ем инфор­ма­ции и не все­гда выбрать наи­бо­лее досто­вер­ный вари­ант. Чет­ко­го пони­ма­ния того, что раз­лич­ные источ­ни­ки обла­да­ют раз­лич­ной сте­пе­нью досто­вер­но­сти, у него не было, и если еги­пет­ские жре­цы высту­па­ют у него в каче­стве вели­ко­леп­ных зна­то­ков гре­че­ской мифо­ло­гии, то это объ­яс­ня­ет­ся его довер­чи­во­стью отно­си­тель­но полу­чае­мой инфор­ма­ции29.

Для того чтобы понять, как стро­ил Геро­дот свой еги­пет­ский логос, полез­но пред­ста­вить себе, как тех­ни­че­ски осу­ществля­лась работа «отца исто­рии» по сбо­ру и под­готов­ке мате­ри­а­ла. Вряд ли все, что мы нахо­дим в его труде, было напи­са­но авто­ром по памя­ти. Ско­рее все­го, бывая во вре­мя сво­их путе­ше­ст­вий в раз­лич­ных стра­нах, Геро­дот состав­лял для себя крат­кие замет­ки напо­до­бие того, как это дела­ют совре­мен­ные тури­сты. Есте­ствен­но, они мог­ли быть толь­ко крат­ки­ми и сжа­ты­ми. Позд­нее эти замет­ки под­вер­га­лись обра­бот­ке лите­ра­тур­но­го харак­те­ра. При этом мог­ли быть исполь­зо­ва­ны авто­ром и лите­ра­тур­ные про­из­веде­ния пред­ше­ст­вен­ни­ков, писав­ших на ту же или сход­ную тему. Мате­ри­а­лы обра­ба­ты­ва­лись Геро­до­том отдель­но для каж­дой стра­ны, в кото­рой он бывал (это было в духе совре­мен­ной ему исто­рио­гра­фии, где начи­на­ли пре­об­ла­дать сочи­не­ния, посвя­щен­ные отдель­ным стра­нам). Так воз­ни­ка­ли «λό­γοι», о кото­рых он неод­но­крат­но упо­ми­на­ет. Не все они вошли в состав его труда (это, вид­но, с.76 напри­мер, из его ссыл­ки на «асси­рий­ский логос», кото­рый, как сле­ду­ет из кон­тек­ста, дол­жен был вой­ти в его про­из­веде­ние, но не вошел — I, 184)30. Неяс­ность нача­ла труда Геро­до­та, в пони­ма­нии кото­ро­го нет еди­но­ду­шия меж­ду иссле­до­ва­те­ля­ми, про­ис­хо­дит, воз­мож­но, отто­го, что Геро­дот сам не смог еще с доста­точ­ной ясно­стью выра­зить ту цель, кото­рая была поло­же­на в осно­ву ском­по­но­ван­но­го им еди­но­го цело­го31.

В соста­ве «еги­пет­ско­го логоса» мы можем ино­гда выде­лить те пер­во­на­чаль­но очень крат­ко запи­сан­ные сюже­ты, кото­рые потом были раз­вер­ну­ты до раз­ме­ра «новел­лы». Таков, напри­мер, рас­сказ о сокро­вищ­ни­це Рамп­си­ни­та (II, 121). Но дру­гие замет­ки так и оста­лись крат­ки­ми запи­ся­ми, опуб­ли­ко­ван­ны­ми без после­дую­щей лите­ра­тур­ной обра­бот­ки, — таков рас­сказ о цари­це Нито­криде (II, 100). В. Али так и назвал его — «крат­ким рефе­ра­том»32.

Как уже ука­зы­ва­лось выше, пер­во­на­чаль­но собран­ный мате­ри­ал допол­нял­ся на осно­ва­нии и дру­гих источ­ни­ков, сре­ди кото­рых мог­ли иметь место и рас­ска­зы (как уст­ные, так и пись­мен­ные) дру­гих путе­ше­ст­вен­ни­ков33. Так соста­вил­ся и с.77 еги­пет­ский логос, цель­ность кото­ро­го мож­но объ­яс­нить толь­ко тем даром гени­аль­но­го рас­сказ­чи­ка, кото­рым обла­дал Геро­дот34.

Но глав­ным все же были его лич­ные впе­чат­ле­ния от путе­ше­ст­вия. В рас­ска­зе о Родо­пис (II, 135) мы нахо­дим харак­тер­ное заме­ча­ние: «Пуб­лич­ные жен­щи­ны в Нав­кра­ти­се вооб­ще пре­лест­ны». Это неволь­но вырвав­ше­е­ся при­зна­ние явля­ет­ся вос­по­ми­на­ни­ем путе­ше­ст­вен­ни­ка о наи­бо­лее запом­нив­ших­ся ему явле­ни­ях жиз­ни это­го свое­об­раз­но­го горо­да, где бок о бок жили гре­ки из раз­лич­ных государств Элла­ды и тузем­цы-егип­тяне.

Геро­дот уде­лил Егип­ту боль­ше вни­ма­ния, чем дру­гим стра­нам. При­чи­ну назы­ва­ет он сам в нача­ле сво­его изло­же­ния «еги­пет­ско­го логоса»: «…я перей­ду к рас­ска­зу о Егип­те, более про­стран­но­му, ибо он заклю­ча­ет в себе боль­ше чудес, чем любая дру­гая стра­на, и соору­же­ния бо́льшие, чем вооб­ще мож­но опи­сать, срав­ни­тель­но с любой дру­гой стра­ной…» (II, 35). По мно­гим при­чи­нам как эко­но­ми­че­ско­го, так и поли­ти­че­ско­го харак­те­ра гре­ки инте­ре­со­ва­лись Егип­том боль­ше, чем любой дру­гой стра­ной Ближ­не­го Восто­ка.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Одна­ко и Геро­до­та пыта­ют­ся пред­ста­вить в каче­стве чело­ве­ка, для кото­ро­го про­ти­во­ре­чие меж­ду Элла­дой и Восто­ком было опре­де­ля­ю­щим фак­то­ром твор­че­ства. Эта тен­ден­ция про­скаль­зы­ва­ет и в работах Швар­ца (собра­ны в изда­нии Schwarz Ed. Grie­chi­sche Ge­schichtsschrei­ber. Leipz., 1959), заявив­ше­го, буд­то духов­ная жизнь Геро­до­та пред­опре­де­ля­лась миро­вым исто­ри­че­ским про­ти­во­ре­чи­ем меж­ду Элла­дой и Пер­сид­ской импе­ри­ей (ук. изда­ние, стр. 13).
  • 2О вре­ме­ни бит­вы при Папре­ми­се см. нашу ста­тью в УЗ ГГУ, № 67, 1965, стр. 129 слл.
  • 3Яко­би (He­ro­do­tos, RE, Suppl. H. 2, 1913, стр. 248) более осто­рож­но отно­сит эти чте­ния к 40-м гг. V в. до н. э. О вре­ме­ни путе­ше­ст­вия Геро­до­та по Егип­ту см. Sour­dil­le. La du­rée et l’éten­due du voya­ge d’Hé­ro­do­te en Egyp­te. 1910, стр. 3; Leg­rand Ph. Hé­ro­do­te. Pa­ris, 1932, стр. 25; Vogt J. He­ro­dot in Ägyp­ten, Ge­neth­lia­kon W. Schmid, Tub. Beit­rä­ge z. Al­ter­tumswis­sen­schaft. Stuttg., стр. 97; Wie­de­mann, Ge­schich­te Ägyp­tens, стр. 82.

    Гипо­те­за Пау­эл­ла (Powell J. Enoch. The His­to­ry of He­ro­do­tus. Cambr., 1939, стр. 25) о двух путе­ше­ст­ви­ях Геро­до­та в Еги­пет, ранее защи­щав­ша­я­ся Ha­chez и Mat­zal, но убеди­тель­но опро­вер­гае­мая Яко­би, пред­став­ля­ет­ся нам так­же несо­сто­я­тель­ной. Яко­би отно­сит путе­ше­ст­вие Геро­до­та к лету 448 г. до н. э. (ук. соч., стр. 267). К 445 г. до н. э. отно­сит это путе­ше­ст­вие Trues­dell S. Brown. He­ro­do­tus spe­cu­la­tes about Egypt. — Ame­ri­can Jour­nal of Phi­lo­lo­gy, V. LXXXVI, 1, 1965, стр. 61.

  • 4С. Я. Лурье. Геро­дот. М.—Л., 1947, стр. 16.
  • 5Хотя Геро­дот и про­из­во­дит этих пере­вод­чи­ков от егип­тян, кото­рые были вос­пи­та­ны в гре­че­ских семьях, часть их мог­ла иметь сме­шан­ное гре­ко-еги­пет­ское про­ис­хож­де­ние.
  • 6Vogt J. He­ro­dot in Ägyp­ten. Ge­neth­lia­kon W. Schmid, Tu­bing. Beit­rä­ge z. Al­ter­tumswis­sen­schaft, Heft V, 1929, стр. 116.
  • 7Ср. Pla­to, Tim. 24B, кото­рый тоже пола­гал, что гре­ки поза­им­ст­во­ва­ли шлем и щит у егип­тян. Это не под­твер­жда­ет­ся архео­ло­ги­че­ски­ми дан­ны­ми — ср. How and Wells, A com­men­ta­ry on He­ro­do­tus. — Oxf., 1957, стр. 360.
  • 8По пово­ду 12 олим­пий­ских богов, яко­бы заим­ст­во­ван­ных у егип­тян, см. Lin­forth J. M. Greek Gods and fo­reign Gods in He­ro­do­tus. — Univ. Ca­li­for­nia pub­li­ca­tions in clas­si­cal Phi­lo­lo­gy, v. IX, 1, 1926, стр. 19. Вряд ли сле­ду­ет при­ни­мать сооб­ще­ния Геро­до­та о зна­ком­стве еги­пет­ских жре­цов с гре­че­ской рели­ги­ей за чистую моне­ту. Ско­рее это исхо­ди­ло из той же гре­ко-еги­пет­ской среды, откуда Геро­дот чер­пал свою инфор­ма­цию о стране во вре­мя пре­бы­ва­ния в Егип­те. Но в кон­це кон­цов не исклю­че­но и то, что неко­то­рые из еги­пет­ских жре­цов, желая дока­зать пре­вос­ход­ство сво­ей рели­гии над рели­ги­ей чуже­зем­цев, мог­ли утвер­ждать, буд­то гре­ки заим­ст­во­ва­ли свои пред­став­ле­ния о богах из Егип­та.
  • 9С. Я. Лурье. Геро­дот, стр. 89.
  • 10How and Wells, op. cit., стр. 186.
  • 11Там же, стр. 191.
  • 12Mal­let D. Les pre­mie­res étab­lis­se­ments des Grecs en Egyp­te. Le Cai­re, 1922, стр. 386.
  • 13Wie­de­mann A., op. cit., стр. 99.
  • 14Bell H. J. Grae­co-Egyp­tian Re­li­gion. Mus. Hel­ve­ti­cum, 1953, 10, f. 3/4, p. 222.
  • 15Wie­de­mann A., op. cit., стр. 98.
  • 16Let­ron­ne. Inscrip­tions gr. et lat. de l’Egyp­te, I, p. 409; CIG, 4702.
  • 17Zu­cker F. At­hen und Ägyp­ten, Festschrift Schu­bart. L., 1950, стр. 151; Ru­sch A. De Sa­ra­pi­de et Isi­de in Grae­cia cul­tis, diss. Ber­lin, 1907.
  • 18IGII2, 337; SIG3, 280.
  • 19Orig. contra Cel­sum, VI, 42; не все, одна­ко, отно­сят это место к Фере­киду — см. Lu­ria S. De­mok­rit, Or­phi­ker und Ägyp­ten, EOS, v. LI, 1961, стр. 24.
  • 20Pau­san. III, 18*; Schol. Pin­dar. Pyth., IV, 16.
  • 21Clas­sen G. J. The Ly­bian God Am­mon in Gree­ce be­fo­re 331 B. C. — His­to­ria, 1959, 8, стр. 349.
  • 22В диа­ло­ге Пла­то­на «Поли­тик» (257B) Фео­дор кля­нет­ся «Аммо­ном, нашим богом». Име­ет­ся в виду, по-види­мо­му, бог Оази­са. См. Mal­let D., Op. cit., стр. 128.
  • 23Ср. нашу «Исто­рию древ­не­гре­че­ской лите­ра­ту­ры». М., 1962, стр. 211.
  • 24См. Meyer Ed., Forschun­gen z. al­ten Ge­schich­te, B. I, стр. 192; How and Wells. Op. cit., стр. 202.
  • 25Там же, стр. 193. См. так­же How and Wells. Op. cit., I, стр. 238.
  • 26Ук. соч., стр. 193. См. так­же How and Wells. Op. cit., I, стр. 238.
  • 27Грам­ма­тик Поли­он (цита­та из его сочи­не­ния дошла до нас в пере­да­че Euseb. Prae­par. Evang., X, 3, p. 467 D) ука­зы­вал, что эта деталь, как и мно­гие дру­гие, заим­ст­во­ва­на Геро­до­том из про­из­веде­ния Гека­тея. Поли­он, обви­нив­ший в осо­бом сочи­не­нии Кте­сия в пла­ги­а­те, в дру­гой рабо­те обви­нял в этом же Геро­до­та.
  • 28А. И. Дова­тур. Науч­ный и повест­во­ва­тель­ный стиль Геро­до­та. Л., 1957, стр. 99. См. так­же Pear­son, Ear­ly Greek His­to­rians. Oxf., 1939, стр. 84. О харак­те­ре еги­пет­ской инфор­ма­ции Геро­до­та см. так­же Лурье С. Я. Ук. соч., стр. 122, и при­веден­ную там лите­ра­ту­ру.
  • 29Жре­цы, все­гда с пре­зре­ни­ем и даже отвра­ще­ни­ем отно­сив­ши­е­ся к чуже­зем­цам, вряд ли мог­ли стре­мить­ся к тому, чтобы изу­чать гре­че­ский язык и мифо­ло­гию. Во вся­ком слу­чае, так обсто­я­ло дело в Саис­скую эпо­ху, для кото­рой харак­тер­ны арха­и­зи­ру­ю­щие тен­ден­ции. См. Spa­rig E. He­ro­dots An­ga­ben über die Nil­län­der ober­halb Sye­ne’s. — Inau­gur. dis­ser­ta­tion, Hal­le, 1889, стр. 2.
  • 30В свое вре­мя Бау­эр (Entste­hung des He­ro­dots Ge­schichtswerk. Wien, 1878) дока­зы­вал, что эти лого­сы суще­ст­во­ва­ли вна­ча­ле само­сто­я­тель­но, и Яко­би (Ук. соч., стр. 327) пол­но­стью с ним согла­сен.
  • 31Пере­во­дя это зна­ме­ни­тое введе­ние («проой­мий»), С. Я. Лурье в сво­ей кни­ге (Геро­дот, 1947, стр. 124) редак­ти­ро­вал его сле­дую­щим обра­зом: «Ниже­сле­дую­щие изыс­ка­ния Геро­дот Фури­ец, пред­став­ля­ет для того… чтобы не заглох­ла сла­ва об огром­ных и достой­ных удив­ле­ния соору­же­ни­ях, испол­нен­ных частью гре­ка­ми, частью вар­ва­ра­ми…». Но в при­ме­ча­нии покой­ный про­фес­сор сам ука­зы­вал на воз­мож­ность пони­мать соот­вет­ст­ву­ю­щее сло­во гре­че­ско­го кон­тек­ста как «подви­ги», а не «соору­же­ния», что, как буд­то, под­твер­жда­ет­ся далее сле­дую­щим тек­стом проой­мия, где гово­рит­ся о при­чи­нах вой­ны, воз­ник­шей меж­ду элли­на­ми и вар­ва­ра­ми. Одна­ко в отдель­ных логос­ах — ср. еги­пет­ский, II, 35, 1, а так­же III, 60, 27 — Геро­дот пре­сле­до­вал имен­но эту цель — рас­сказ об уди­ви­тель­ных соору­же­ни­ях (отсюда и подроб­но­сти о стро­и­тель­стве еги­пет­ских пира­мид). Воз­мож­но, что Геро­дот допу­стил наме­рен­ную дву­смыс­лен­ность (кото­рую Яко­би — ук. соч., стр. 333—335 — хочет обой­ти сво­им слиш­ком пря­мо­ли­ней­ным пони­ма­ни­ем это­го места). Но все же сло­во «подви­ги», «дея­ния» луч­ше пере­да­ет смысл все­го кон­тек­ста, и это тол­ко­ва­ние под­дер­жи­ва­ет Поленц (Max Poh­lenz. He­ro­dot der erste Ge­schichtsschrei­ber des Abendlan­des. L.-B., 1937, S. 3), ука­зы­ваю­щий, что так пони­мал этот тер­мин Дио­ни­сий Гали­кар­насский (Ad. Pomp. 3, 3, Thuc. 5).
  • 32Aly W. Volksmär­chen. Sa­ge und No­vel­le bei He­ro­dot und sei­nen Zeit­ge­nos­sen. Göt­ting., 1921, стр. 58 («Man verglei­che… dem kur­zen Re­fe­rat…»).
  • 33Геро­до­та пыта­лись обви­нить в пла­ги­а­те еще в древ­но­сти, но, как заме­ча­ет Легран, Геро­дот был про­сто начи­тан­ным чело­ве­ком (Ук. соч., стр. 157).
  • 34Vogt J. Op. cit., p. 130: «…das zwei­te Buch in­haltlich und sti­lis­ti­sch eine Ein­heit bil­det…»; Aly W. Op. cit., p. 60.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1291159364 1291159995 1291165691 1291545464 1291560784 1291819738