О выделении плебейской верхушки в Риме
(до 367 г. до н. э.)

с.32 В 367 г. до н. э., когда пле­беи полу­чи­ли доступ к кон­суль­ству, начал­ся про­цесс фор­ми­ро­ва­ния новой зна­ти — ноби­ли­те­та из пат­ри­ци­ев и пле­бе­ев. В исто­рио­гра­фии при­зна­ет­ся выде­ле­ние пле­бей­ской вер­хуш­ки еще до зако­нов Лици­ния-Секс­тия¹, но еще не ста­вил­ся вопрос о том, какие имен­но роды обра­зо­ва­ли эту вер­хуш­ку. Решить этот вопрос нелег­ко, посколь­ку в арха­и­че­ском обще­стве поло­же­ние отдель­но­го пле­бея и даже цело­го рода было очень неустой­чи­вым. Кро­ме того, мы име­ем дело с неза­вер­шен­ным про­цес­сом обра­зо­ва­ния пле­бей­ской вер­хуш­ки, а не с его конеч­ным резуль­та­том². Содер­жа­щий­ся в более позд­них по вре­ме­ни пись­мен­ных источ­ни­ках мате­ри­ал сло­жен и неод­но­зна­чен, поэто­му выво­ды пред­став­ля­ют­ся гипо­те­тич­ны­ми. Рас­ши­ре­ние в насто­я­щее вре­мя источ­ни­ко­вой базы и обу­слов­лен­ная этим реа­би­ли­та­ция пись­мен­ной тра­ди­ции³ тре­бу­ют пере­смот­ра мно­гих гипер­кри­ти­че­ских взглядов, нашед­ших отра­же­ние в ста­тьях о пле­бе­ях «Реаль­ной энцик­ло­пе­дии» Пау­ли-Вис­со­ва и рас­про­стра­нен­ных в совре­мен­ный исто­рио­гра­фии ФРГ⁴. Извест­ные для пери­о­да с 510 по 367 г. до н. э. пле­беи — это преж­де все­го носи­те­ли пле­бей­ских или обще­го­судар­ст­вен­ных маги­ст­ра­тур. В пись­мен­ной тра­ди­ции часто ука­зы­ва­ет­ся толь­ко один пред­ста­ви­тель рода, но это не зна­чит, что дру­гие его чле­ны нико­гда не зани­ма­ли выбор­ных долж­но­стей. Обыч­но сооб­ща­лись толь­ко име­на людей, кото­рые каким-то обра­зом выде­ли­лись: внес­ли зако­но­про­ект, осуди­ли быв­ших пат­ри­ци­ан­ских маги­ст­ра­тов, заня­ли осо­бую пози­цию в три­бу­на­те — или при кото­рых слу­чи­лось нечто, достой­ное вни­ма­ния⁵.

Напри­мер, пле­бей­ский род Ици­ли­ев мож­но назвать три­бун­ским⁶. Ливий гово­рит о них как об усерд­ных защит­ни­ках пле­бей­ских инте­ре­сов (Liv., IV, 2, 7). Дио­ни­сий назы­ва­ет Гая Ици­лия Ругу сре­ди пяти пер­вых пле­бей­ских три­бу­нов 493 г. (VI, 89).

При­ме­ни­тель­но к 492 г. Дио­ни­сий упо­ми­на­ет Спу­рия Сици­ния (VII, 14, 2). Гре­че­ские авто­ры ино­гда пута­ли име­на лиде­ров плеб­са. Так было и с Сици­ни­я­ми⁷. Соглас­но Дио­ни­сию, Сици­ний пред­ло­жил закон, запре­щаю­щий пре­ры­вать три­бун­скую речь (VII, I7). Швег­лер обра­тил с.33 вни­ма­ние на бес­смыс­лен­ность при­ня­тия тако­го зако­на в столь ран­ний исто­ри­че­ский пери­од и пере­нес его обсуж­де­ние на вре­мя Терен­ти­ли­е­вой рога­ции⁸. Одна­ко такой закон суще­ст­во­вал имен­но как закон Ици­лия⁹. В 491 г. быв­ший три­бун Ици­лий Руга был так­же пле­бей­ским эди­лом (VII, 26, З). В 480 г. Спу­рий Ици­лий пытал­ся про­ве­сти аграр­ный закон, пре­пят­ст­вуя набо­ру в вой­ско, но без­успеш­но (Liv., II, 43, 3; Dio­nys., IX, I).

В свя­зи с собы­ти­я­ми 471 г. до н. э. Ливий, ссы­ла­ясь на Пизо­на, упо­ми­на­ет сре­ди пле­бей­ских три­бу­нов Спу­рия Ици­лия (Liv., II, 58, 1), кото­ро­го зна­ет и Дио­ни­сий (XI, 28). Спу­рий Ици­лий был сыном пер­во­го пле­бей­ско­го три­бу­на, одна­ко из это­го не сле­ду­ет, что все име­на пле­бей­ских три­бу­нов вре­мен пер­вой и вто­рой сецес­сии взя­ты из спис­ка три­бу­нов 471 г. до н. э.¹⁰

Одно­го из Ици­ли­ев по тра­ди­ции счи­та­ли авто­ром зако­на о рас­пре­де­ле­нии наде­лов на Авен­тин­ском хол­ме¹¹. Ливий, опи­сы­вая собы­тия 456 г., так­же упо­ми­на­ет этот закон (Liv., III, 31, 1). Соглас­но. древним авто­рам, это был свя­щен­ный закон, при­ня­тый в цен­ту­ри­ат­ных; коми­ци­ях и напи­сан­ный на брон­зо­вом стол­бе в хра­ме Диа­ны на Авен­тине (Liv., III, 32, 7; Dio­nys., X, 32, 4). Иссле­до­ва­те­ли видят в этих отрыв­ках память о древ­нем законе Ици­лия. Пред­став­ле­ние о лич­но­сти Ици­лия сло­жи­лось толь­ко в позд­ней анна­ли­сти­ке, т. е. в кон­це III в. до н. э., когда Ици­ли­ев уже не было сре­ди ноби­ли­те­та, поэто­му необ­хо­ди­мо счи­тать Ици­ли­ев V в. до н. э. реаль­ны­ми исто­ри­че­ски­ми лич­но­стя­ми.

Спу­рий Ици­лий фигу­ри­ру­ет в антич­ной тра­ди­ции как жених и защит­ник Вер­ги­нии от децем­ви­ров и, в част­но­сти, Аппия Клав­дия. Ливий под­чер­ки­ва­ет роль Ици­лия в судеб­ном про­цес­се (Liv., III, 44, 3; 45, 4—46, 9), тогда как Дио­ни­сий в этом деле на пер­вый план выдви­га­ет Нуми­то­рия (XI, 28, 7; 30, 1; 31, 3). В целом, по дан­ным Ливия, Ици­лий явля­ет­ся вождем плеб­са после устра­не­ния децем­ви­ров (III, 35, 5; 46, 2; 48, 9), глав­ным ини­ци­а­то­ром вто­рой сецес­сии на Авен­тин­ский холм (III, 51, 7), пред­ста­ви­те­лем плеб­са на пере­го­во­рах с сена­том (III, 53, 3—5) и одним из деся­ти пле­бей­ских три­бу­нов, куда он был выбран за заслу­ги (III, 54, 11). Уже в каче­стве три­бу­на Ици­лий пред­ло­жил закон о запре­те пре­сле­до­ва­ния за сецес­сию (III, 54, 14), а так­же назна­чить три­умф кон­су­лам Луцию Вале­рию и Мар­ку Гора­цию (III, 63, 8—11; 65, 9).

К 412 г. до н. э. Ливий отно­сит дея­тель­ность пле­бей­ско­го три­бу­на Луция Ици­лия, пред­ло­жив­ше­го аграр­ный закон (IV, 52, 1—4)¹², кото­рый, с.34 одна­ко, не обсуж­дал­ся. Тот же Ици­лий был пле­бей­ским три­бу­ном вновь в 409 г. до н. э. (Liv., IV, 54, 4). Вме­сте со сво­и­ми кол­ле­га­ми, он, мешая набо­ру в вой­ско, добил­ся пере­да­чи пле­бе­ям трех из четы­рех квес­тор­ских долж­но­стей. По их же насто­я­нию в сле­дую­щем году вме­сто кон­су­лов были избра­ны воен­ные три­бу­ны с кон­суль­ской вла­стью при усло­вии, что сами быв­шие пле­бей­ские три­бу­ны не будут бал­ло­ти­ро­вать­ся на дан­ную маги­ст­ра­ту­ру (Liv., IV, 54, 4; 56, 3). Самое уди­ви­тель­ное, что кол­ле­ги Ици­лия были из одно­го с ним рода. Это уни­каль­ный слу­чай в поли­ти­че­ской прак­ти­ке Рим­ской рес­пуб­ли­ки. И хотя вопрос об исто­ри­че­ской досто­вер­но­сти дру­гих Ици­ли­ев оста­ет­ся откры­тым, необ­хо­ди­мо при­знать выдаю­щу­ю­ся роль пле­бей­ско­го рода Ици­ли­ев в сослов­ной борь­бе на про­тя­же­нии V в. до н. э. Затем Ици­лии исче­за­ют с исто­ри­че­ской аре­ны.

Если Ици­лии не попа­ли в состав ноби­ли­те­та, то иная судь­ба постиг­ла древ­не­пле­бей­ский род Пуб­ли­ев (Пуб­ли­ли­ев), дав­ший пер­во­го пле­бей­ско­го дик­та­то­ра 338 г. Квин­та Пуб­лия Фило­на. В 472—71 гг. пле­бей­ским три­бу­ном был Воле­рон Пуб­ли­лий (Liv., II, 56, 1—5; 55, 4; Dio­nys., IX, 41, 42, 3). До заня­тия три­бун­ской маги­ст­ра­ту­ры он слу­жил цен­ту­ри­о­ном и пото­му в 473 г. при новом набо­ре в вой­ско вос­про­ти­вил­ся служ­бе в каче­стве рядо­во­го вои­на (Liv., II, 55). Став три­бу­ном, Воле­рон пред­ло­жил зна­ме­ни­тый закон о выбо­рах пле­бей­ских маги­ст­ра­тур в собра­ни­ях по три­бам, соглас­но кото­ро­му пле­беи мог­ли изби­рать угод­ных им лиц без вме­ша­тель­ства пат­ри­ци­ан­ской кли­ен­те­лы (Liv., II, 56, 3; Dio­nys., IX, 41¹³). Из-за эпиде­мии и про­ти­во­дей­ст­вия пат­ри­ци­ев закон не был утвер­жден, но Пуб­ли­лий, сно­ва став­ший в 471 г. три­бу­ном (Liv., II, 56; Dio­nys., IX, 42), добил­ся при­ня­тия зако­на (Liv., II, 56, 6; Dio­nys., IX, 48). Исто­ри­че­ское зна­че­ние это­го зако­на в исто­рио­гра­фии сего­дня при­зна­ет­ся, посколь­ку пле­бей­ские маги­ст­ра­ты впо­след­ст­вии ста­ли изби­рать­ся в три­бут­ных коми­ци­ях¹⁴. Несмот­ря на при­зна­ние исто­рич­но­сти зако­на, в исто­рио­гра­фии встре­ча­ют­ся сомне­ния в реаль­но­сти его авто­ра¹⁵. На наш взгляд, не толь­ко тес­ная связь име­ни Пуб­ли­лия Воле­ро­на с зако­ном гово­рит о реаль­ном суще­ст­во­ва­нии это­го дея­те­ля, но и тот факт, что Ливий и Дио­ни­сий ста­ра­ют­ся скрыть его заслу­ги и при­пи­сать успех при­ня­тия зако­на Лето­рию (Liv., II, 56, 6; Dio­nys., IX, 41). Само же имя Пуб­ли­лия антич­ные исто­ри­ки не мог­ли устра­нить из тра­ди­ции, хотя Пуб­ли­лии во II в. до н. э. уже не при­над­ле­жа­ли к знат­ным родам¹⁶.

с.35 В 400 г. до н. э., судя по фастам, сре­ди воен­ных три­бу­нов с кон­суль­ской вла­стью упо­ми­на­ют­ся Луций Пуб­ли­лий Воле­рон, Филон Вульск (CIL, I, p. 18), кото­рый у Ливия назван Луций Пуб­ли­лий Вольск (V, 12, 9), а у Дио­до­ра — Луций Пуб­лий (XIV, 47, 1). Сле­дуя фастам, он являл­ся двою­род­ным бра­том кон­су­ляр­но­го три­бу­на Воле­ро­на Пуб­лия Фило­на (Liv., V, 13, 3; Dio­nys., ХIV, 54, 1).

Воен­ный три­бун Луций Пуб­ли­лий Вольск в тра­ди­ции оши­боч­но назы­ва­ет­ся пат­ри­ци­ем, откуда это мне­ние про­ник­ло в исто­рио­гра­фию¹⁷.

Вопрос об исто­рич­но­сти этих лиц в исто­рио­гра­фии открыт. Тот факт, что они ука­за­ны в источ­ни­ках без какой-либо дета­ли­за­ции, гово­рит, ско­рее, в поль­зу их исто­рич­но­сти¹⁸.

Нарра­тив­ная тра­ди­ция рас­ска­зы­ва­ет о пле­бей­ском три­буне 384 г. Квин­те Пуб­ли­лии, подав­шем иск про­тив Ман­лия Капи­то­лий­ско­го (Liv., VI, 19, 5—7; 18—20; Plut. Cam., 36, 5; 7; Zon., 7, 24). То обсто­я­тель­ство, что поз­же у Пуб­ли­ли­ев пре­но­ме­ны Воле­рон и Квинт не встре­ча­ют­ся, не может слу­жить дока­за­тель­ст­вом неисто­рич­но­сти дан­но­го воен­но­го три­бу­на¹⁹. Нали­чие раз­ных пре­но­ме­нов может свиде­тель­ст­во­вать лишь о при­над­леж­но­сти их к раз­ным вет­вям рода.

В V и нача­ле IV в. суще­ст­во­ва­ло, ско­рее все­го, две или три вет­ви это­го рода: Пуб­ли­лии, Пуб­ли­лии Фили­о­ны и Пуб­ли­лии Фило­ны Вульс­ции. Такое явле­ние харак­тер­но и для дру­гих пле­бей­ских родов того вре­ме­ни. Так, у зна­ме­ни­то­го рода Лици­ни­ев, зани­мав­ше­го наи­боль­шее коли­че­ство пле­бей­ских долж­но­стей меж­ду 494 и 367 гг. до н. э., извест­ны три вет­ви: Лици­нии, Лици­нии Каль­вы, Лици­нии Сто­ло­ны. Эти ответв­ле­ния одно­го рода про­сле­же­ны Мюн­це­ром начи­ная с 367 г. до н. э. Пред­ста­ви­те­ли пер­вой вет­ви Лици­ни­ев при­бли­жа­лись по сво­е­му поло­же­нию к пат­ри­ци­ям, и их пред­ста­ви­те­ли рань­ше, чем дру­гие пле­беи, появи­лись сре­ди кон­су­лов, кон­су­ляр­ных и воен­ных три­бу­нов. При­зна­ние суще­ст­во­ва­ния раз­лич­ных ответв­ле­ний внут­ри пле­бей­ских родов дока­зы­ва­ет одно­вре­мен­но суще­ст­во­ва­ние ког­но­ме­нов (про­звищ) в пле­бей­ский име­нах, хотя исто­рио­гра­фия не при­зна­ет суще­ст­во­ва­ние ког­но­ме­нов в ран­не­рим­ских име­нах²⁰.

У нас нет точ­ных дан­ных о том, что ког­но­ме­ны появи­лись рань­ше у пле­бе­ев, чем у пат­ри­ци­ев, что, на наш взгляд, вполне зако­но­мер­но. Для пле­бе­ев боль­шая пат­ри­ар­халь­ная семья име­ла боль­шее зна­че­ние, чем род, кото­рый, в свою оче­редь, боль­ше зна­чил для пат­ри­ци­ев. Ког­но­мен мог быть зна­ком отли­чия одно­имен­но­го пат­ри­ци­ан­ско­го рода, от кото­ро­го пле­бей­ский род отде­лил­ся, напри­мер, с.36 из-за нехват­ки зем­ли. Та же самая при­чи­на мог­ла лежать в осно­ве даль­ней­ше­го разде­ле­ния родов. Воз­мож­но, что ког­но­мен при­ни­мал­ся людь­ми инди­виду­аль­но при пере­се­ле­нии в Рим либо при пере­се­ле­нии отдель­ной части рода, тогда как осталь­ные роди­чи оста­ют­ся на месте. Допу­сти­мо пред­по­ло­жить, что суще­ст­во­ва­ние несколь­ких ког­но­ме­нов в пле­бей­ском роде ука­зы­ва­ет на эко­но­ми­че­скую воз­мож­ность рода обра­зо­вы­вать само­сто­я­тель­ные вет­ви. Имен­но эко­но­ми­че­ская мощь неко­то­рых пле­бей­ских родов была при­чи­ной уста­нов­ле­ния род­ст­вен­ных свя­зей с пат­ри­ци­я­ми. Лици­нии были, как извест­но, свя­за­ны с Фаби­я­ми (Liv., VI, 34; Flor., I, 17, 26; Zon., 7, 24), Суль­пи­ци­я­ми (Liv., VI, 34, 5), Ман­ли­я­ми (Liv., VI, 39, 4) и Кор­не­ли­я­ми (Liv., V, 12, 12)²¹. Отме­тим, что Фабии и Кор­не­лии выде­ля­лись сре­ди пат­ри­ци­ев осо­бой знат­но­стью.

Таким обра­зом, про­со­по­гра­фи­че­ский ана­лиз поз­во­ля­ет выявить роды Ици­ли­ев, Пуб­ли­ли­ев (Пуб­ли­ев), Лици­ни­ев, кото­рые с 493 по 367 г. до н. э. опре­де­лен­но при­над­ле­жа­ли к пле­бей­ской вер­хуш­ке. Они неред­ко нахо­ди­лись в род­ст­вен­ных отно­ше­ни­ях с пат­ри­ци­я­ми и, как наи­бо­лее при­ем­ле­мые для пра­вя­ще­го сосло­вия, фигу­ри­ро­ва­ли сре­ди кон­су­ляр­ных три­бу­нов (Тре­бо­нии, Мене­нии, Анто­нии, Анти­стии, Ати­лии и др.), а затем и сре­ди пер­вых пле­бей­ских кон­су­лов (Секс­тии, Лици­нии, Гену­ции). К чис­лу знат­ных пле­бей­ских родов отно­сит­ся род Пуб­ли­ли­ев, кото­рые не часто встре­ча­лись сре­ди маги­ст­ра­тов в рас­смат­ри­вае­мое вре­мя, но зато в самые важ­ные годы. В пер­вые пол­то­ра века суще­ст­во­ва­ния Рес­пуб­ли­ки зани­ма­ют важ­ное место в обще­стве пле­бей­ские роды Дуи­ли­ев, Сици­ни­ев, Вер­ги­ни­ев, Юни­ев и др. Зна­ме­ни­тый же «три­бун­ский» род Ици­ли­ев исче­за­ет с IV в. до н. э.

Учи­ты­вая фраг­мен­тар­ность име­ю­щих­ся дан­ных, необ­хо­ди­мо ска­зать о пред­ва­ри­тель­ном харак­те­ре наших заклю­че­ний. Попол­не­ние источ­ни­ко­вой базы спо­соб­но сде­лать их окон­ча­тель­ны­ми.