Этнический облик арианской церкви в вандальской Африке (V—VI вв.)*

с.301 Втор­же­ние ван­да­лов в Афри­ку в 429 г. не ока­за­ло сколь­ко-нибудь суще­ст­вен­но­го вли­я­ния на этни­че­скую ситу­а­цию в Рим­ской Афри­ке, хотя и яви­лось нача­лом новой эпо­хи в поли­ти­че­ской и духов­ной жиз­ни этой части рим­ско­го мира. Одна­ко несо­мнен­но, что сами заво­е­ва­те­ли, нахо­дясь в тес­ном кон­так­те с мест­ным сме­шан­ным рома­но-пуни­че­ским и рома­но-бер­бер­ским насе­ле­ни­ем, под­вер­га­лись опре­де­лен­но­му этно­куль­тур­но­му воздей­ст­вию с его сто­ро­ны. Это вли­я­ние про­яв­ля­лось преж­де все­го в инфиль­тра­ции роман­ско­го эле­мен­та в инсти­ту­ты вла­сти обра­зо­вав­ше­го­ся на терри­то­рии Рим­ской Афри­ки Королев­ства Ван­да­лов и Ала­нов. На это в свое вре­мя обра­ти­ли вни­ма­ние К. Кур­туа¹ и С. Костан­ца², кото­рые, в свою оче­редь, отме­ти­ли факт при­сут­ст­вия афро-рим­лян в королев­ском пала­ции (pa­la­tium) и в сви­те коро­ля (aula re­gis), а так­же ука­за­ли на пре­об­ла­да­ние рим­ско­го эле­мен­та сре­ди раз­лич­ных долж­ност­ных лиц. Одна­ко в исто­рио­гра­фии почти не обра­ща­лось вни­ма­ния на зна­чи­тель­ное при­сут­ст­вие афро-рим­лян в лоне ари­ан­ской церк­ви ван­да­лов, кото­рая по умол­ча­нию счи­та­лась сво­его рода этно­кон­фес­сио­наль­ной груп­пи­ров­кой с пре­об­ла­да­ни­ем гер­ман­ско­го эле­мен­та. В этом отно­ше­нии с исто­ри­ко-этно­гра­фи­че­ской точ­ки зре­ния пред­став­ля­ет инте­рес иссле­до­ва­ние дина­ми­ки раз­ви­тия ари­ан­ской церк­ви ван­да­лов, начи­ная с пери­о­да, когда она пред­став­ля­ла собой одну из «нацио­наль­ных» церк­вей гер­ман­цев, и вплоть до того вре­ме­ни, когда она ста­ла государ­ст­вен­ной кон­фес­си­ей с опре­де­лен­ной долей роман­ско­го эле­мен­та сре­ди епи­ско­па­та, кли­ра и мирян.

Ари­ан­ское уче­ние воз­ник­ло меж­ду III и IV в., когда алек­сан­дрий­ский пре­сви­тер Арий, желая осо­бо под­черк­нуть идею моно­те­из­ма, при­шел к отри­ца­нию изна­чаль­ной боже­ст­вен­ной при­ро­ды Иису­са Хри­ста. Эта идея была осуж­де­на на Пер­вом Все­лен­ском собо­ре в 325 г. в Никее как ере­ти­че­ская. Одна­ко во вто­рой поло­вине IV в., в пери­од прав­ле­ния импе­ра­то­ра Кон­стан­ция, а затем Вален­та, имен­но ари­ан­ство обре­ло покро­ви­тель­ство на государ­ст­вен­ном уровне. В этот пери­од оно было рас­про­стра­не­но мис­си­о­не­ра­ми сре­ди жив­ших в лимит­роф­ных зонах гер­ман­ских наро­дов, в первую оче­редь готов. Впо­след­ст­вии ари­ан­ство ста­ло сво­его рода выра­зи­те­лем рели­ги­оз­ной и нацио­наль­ной иден­тич­но­сти гер­ман­ских наро­дов в вар­вар­ских королев­ствах, в первую оче­редь в ост­ро­гот­ской Ита­лии и све­во-визи­гот­ской Испа­нии. Но имен­но в Афри­ке с.302 ари­ан­ство ста­ло мощ­ным оруди­ем про­зе­ли­тиз­ма сре­ди афро-рим­ско­го насе­ле­ния и сред­ст­вом укреп­ле­ния вли­я­ния вла­сти ван­даль­ско­го коро­ля.

Наи­бо­лее пол­но инте­ре­су­ю­щая нас про­бле­ма может быть реше­на с при­вле­че­ни­ем дан­ных «Исто­рии ван­даль­ских гоне­ний», напи­сан­ной епи­ско­пом Вик­то­ром из Виты³. В этом памят­ни­ке пол­но­стью при­веде­ны два эдик­та ван­даль­ско­го коро­ля Хуне­ри­ха, про­воз­гла­шаю­ще­го себя на государ­ст­вен­но-идео­ло­ги­че­ском уровне пре­ем­ни­ком рим­ских импе­ра­то­ров-ари­ан⁴. Ари­ан­ская цер­ковь, таким обра­зом, объ­яв­ля­ет­ся государ­ст­вен­ной кон­фес­си­ей, а афри­кан­ская орто­док­саль­ная цер­ковь — ере­ти­че­ской; суще­ст­во­ва­ние послед­ней не име­ет закон­но­го осно­ва­ния и при­зна­ет­ся тер­пи­мым злом. Опре­де­ле­ния ари­ан­ских собо­ров в Селев­кии и Ари­мине (359 г.) при­зна­ва­лись основ­ны­ми доку­мен­та­ми кано­ни­че­ско­го пра­ва, на осно­ва­нии кото­ро­го, по мыс­ли ван­даль­ско­го коро­ля, долж­ны были регла­мен­ти­ро­вать­ся отно­ше­ния меж­ду дву­мя церк­вя­ми (в част­но­сти, король Хуне­рих в сво­ем эдик­те под­чер­ки­ва­ет, что орто­док­саль­ные епи­ско­пы защи­ща­ли те веро­учи­тель­ные поло­же­ния, кото­рые были опро­верг­ну­ты на собо­рах в Селев­кии и Ари­мине: in Ari­mi­nen­si con­ci­lio vel apud Se­leu­ciam am­pu­ta­tum est — Vict. Vit. III. 5).

На юриди­че­ском уровне гер­ман­ский король рас­смат­ри­вал­ся испан­ским пра­во­ве­дом А. д’Орсом⁵ как пре­ем­ник рим­ско­го намест­ни­ка, от име­ни кото­ро­го он изда­вал эдик­ты. Несо­мнен­но, выво­ды А. д’Орса, сде­лан­ные им отно­си­тель­но пра­во­вых основ вла­сти вест­гот­ско­го коро­ля, мож­но рас­про­стра­нить и на Ван­даль­скую Афри­ку⁶. Исхо­дя из выше­ска­зан­но­го, ари­ан­скую цер­ковь сле­ду­ет рас­смат­ри­вать не в узко­эт­ни­че­ском, а в государ­ст­вен­но-идео­ло­ги­че­ском кон­тек­сте, как re­li­gio le­gi­ti­ma, объ­еди­ня­ю­щую под сво­ей эгидой при­вер­жен­цев, при­над­ле­жав­ших к раз­лич­ным этни­че­ским груп­пам. При этом, на наш взгляд, для объ­яс­не­ния харак­те­ра ван­даль­ско­го ари­ан­ства (как и гер­ман­ско­го ари­ан­ства вооб­ще) пред­став­ля­ет­ся при­ем­ле­мой кон­цеп­ция С. А. Тока­ре­ва, рас­смат­ри­вав­ше­го рели­гию как фор­му соци­аль­ной свя­зи, вза­и­мо­с­тя­ги­ва­ния (инте­гра­ции) еди­но­вер­цев и вза­и­моот­тал­ки­ва­ния (сегре­га­ции) ино­вер­цев. Глав­ным и опре­де­ля­ю­щим С. А. Тока­рев счи­тал не содер­жа­ние веро­ва­ний, а опре­де­лен­ную фор­му вза­и­моот­но­ше­ния людей⁷.

Ана­ли­зи­руя этни­че­ский облик ари­ан­ской церк­ви ван­да­лов, необ­хо­ди­мо преж­де все­го выде­лить соб­ст­вен­но ван­даль­ский ком­по­нент. с.303 Одна­ко сле­ду­ет отме­тить, что ван­да­лы, начи­ная со сво­его вступ­ле­ния в Испа­нию в 409 г., не пред­став­ля­ли в этни­че­ском отно­ше­нии гомо­ген­ной мас­сы, явля­ясь кон­гло­ме­ра­том раз­ных этни­че­ских групп. Как свиде­тель­ст­ву­ют дан­ные хро­ник, в эту пле­мен­ную коа­ли­цию, поми­мо соб­ст­вен­но ван­да­лов и ала­нов, вхо­ди­ли так­же вест­готы, све­вы и даже испа­но-рим­ляне⁸. Еще Иор­дан писал о мно­го­лет­них стыч­ках меж­ду ван­да­ла­ми и визи­гота­ми, начи­ная со вре­ме­ни Геб­е­ри­ха, кото­рый повел свои вой­ска на вла­де­ния коро­ля ван­да­лов Визи­ма­ра, про­ис­хо­дя­ще­го из рода Астин­гов⁹. Вполне веро­ят­но, что в резуль­та­те этих столк­но­ве­ний неко­то­рые готы мог­ли пере­мет­нуть­ся на сто­ро­ну ван­да­лов. Пре­бы­вая на терри­то­рии Испа­нии, как сооб­ща­ет испан­ский хро­нист Ида­ций, вар­вар­ские наро­ды по жре­бию (sor­te) разде­ли­ли про­вин­ции для посе­ле­ния. Гал­ле­цию заня­ли ван­да­лы и све­вы, Лузи­та­нию и Кар­та­хе­ну — ала­ны, а Бети­ка доста­лась ван­да­лам-силин­гам. Таким обра­зом, ван­да­лы и све­вы, живя в пре­де­лах одной про­вин­ции, нахо­ди­лись в тес­ном вза­и­мо­дей­ст­вии меж­ду собой¹⁰.

После гибе­ли Ата­уль­фа коро­лем вест­готов стал Вал­лия. При­дя к вла­сти, он обра­тил про­тив себя ала­нов и ван­да­лов-силин­гов, сосре­дото­чен­ных в пре­де­лах Бети­ки¹¹. Поз­же в резуль­та­те кро­ва­вой рез­ни ван­да­лы-силин­ги были прак­ти­че­ски истреб­ле­ны гота­ми¹², поэто­му те ван­да­лы, о кото­рых ведет свое повест­во­ва­ние Вик­тор — это по суще­ству ван­да­лы-астин­ги, вклю­чаю­щие в себя пра­вя­щий род, бли­жай­шее окру­же­ние коро­ля, вой­ско и неко­то­рую часть ари­ан­ско­го кли­ра. Ида­ций так­же сооб­ща­ет о дли­тель­ной войне меж­ду ван­даль­ским коро­лем Гун­де­ри­хом и свев­ским коро­лем Гер­ме­ри­хом, имев­шей место око­ло 419 г.¹³ Но самая важ­ная инфор­ма­ция содер­жит­ся во фраг­мен­те «Хро­ни­ки» Ида­ция, где гово­рит­ся о пере­пра­ве ван­да­лов из Бети­ки в Афри­ку. Как сооб­ща­ет хро­нист, Гей­зе­рих желал осу­ще­ст­вить пере­пра­ву в сою­зе с неким све­вом Гере­ми­га­ри­ем, одна­ко по пути к пере­пра­ве заду­мал немно­го отсту­пить назад, отпра­вив­шись в гра­би­тель­ский рейд в сто­ро­ну Лузи­та­нии. Добрав­шись до Мериды и совер­шив акт свя­тотат­ства, выра­жав­ший­ся в раз­граб­ле­нии бази­ли­ки, посвя­щен­ной св. Евла­лии, Гере­ми­га­рий с.304 отпра­вил­ся на кораб­ле по реке Ана, пой­мав, как ему каза­лось, попу­т­ный юго-восточ­ный ветер, но попал в кораб­ле­кру­ше­ние и погиб¹⁴.

Что же каса­ет­ся ала­нов, то они настоль­ко были истреб­ле­ны гота­ми в кро­во­про­лит­ных сра­же­ни­ях, что после гибе­ли алан­ско­го коро­ля Адда­ка инсти­тут королев­ской вла­сти был упразд­нен (abo­li­to reg­ni no­mi­ne), а те немно­гие ала­ны, кото­рые уце­ле­ли, вошли в союз с ван­да­ла­ми, перей­дя под эгиду коро­ля Гун­де­ри­ха¹⁵. Харак­тер­но, что Ида­ций в этом фраг­мен­те вос­поль­зо­вал­ся тер­ми­ном pat­ro­ci­nium, кото­рый имел исклю­чи­тель­но юриди­че­скую нагруз­ку, обо­зна­чая, преж­де все­го, про­цес­су­аль­ное покро­ви­тель­ство, защи­ту, охра­ну. Этот факт поз­во­лит воз­ра­зить тем иссле­до­ва­те­лям, кото­рые счи­та­ют, что ала­ны тем самым «сли­лись» с ван­да­ла­ми и были асси­ми­ли­ро­ва­ны ими¹⁶.

Очень боль­шой инте­рес вызы­ва­ет так­же нали­чие неко­то­ро­го чис­ла испа­но-рим­лян, инте­гри­ро­ван­ных в ван­даль­скую знать. Про­спер Акви­тан­ский при­во­дит сооб­ще­ние о «четы­рех испан­ских мужах» (quat­tuor His­pa­ni vi­ri¹⁷). Их име­на были Пас­ха­зий, Проб, Арка­дий и Евти­хи­ан; они име­ли титул cla­ri. Сво­ей пре­дан­ной служ­бой они заслу­жи­ли у коро­ля Гей­зе­ри­ха при­зна­ние и любовь. Король пытал­ся скло­нить их к ари­ан­ству, чтобы сде­лать их еще более пре­дан­ны­ми себе, но испан­цы отка­за­лись от это­го шага, за что были сна­ча­ла вне­се­ны в про­скрип­ции, а затем каз­не­ны¹⁸.

Таким обра­зом, пле­мен­ная коа­ли­ция ван­да­лов и ала­нов вовсе не исчер­пы­ва­ет­ся соб­ст­вен­но ван­да­ла­ми и ала­на­ми. В это сооб­ще­ство, поми­мо пред­ста­ви­те­лей дру­гих вар­вар­ских наро­дов, вхо­ди­ли даже испа­но-рим­ляне, имев­шие доволь­но высо­кий соци­аль­ный ста­тус. Ста­но­вит­ся понят­ным и ука­за­ние епи­ско­па Пос­сидия Калам­ско­го, писав­ше­го, что в Афри­ку вторг­лись огром­ные вра­жьи пол­чи­ща ван­да­лов и ала­нов, а с ними так­же готов и дру­гих вар­ва­ров, хоро­шо воору­жен­ных и опыт­ных в вой­нах¹⁹. Таким обра­зом, он хоро­шо пони­мал этни­че­ское мно­го­об­ра­зие с.305 ван­даль­ско-алан­ской пле­мен­ной коа­ли­ции. Тем не менее, сле­ду­ет отме­тить, что, несмот­ря на этни­че­скую раз­но­род­ность этой коа­ли­ции, ван­даль­ский ком­по­нент был доми­ни­ру­ю­щим. Здесь мы стал­ки­ва­ем­ся с явле­ни­ем этно­ори­ен­ти­ро­ван­ной кор­по­ра­тив­но­сти, кото­рая спла­чи­ва­ла этни­че­ски раз­но­род­ные пле­ме­на вокруг одно­го, кото­рое более ярко нес­ло в себе глав­ную идею спло­че­ния, и наи­бо­лее после­до­ва­тель­но реа­ли­зо­вы­ва­ло цели это­го спло­че­ния²⁰.

Что каса­ет­ся чис­лен­но­сти вторг­ших­ся в Афри­ку вар­ва­ров, то сле­ду­ет обра­тить вни­ма­ние на колос­саль­ный дис­ба­ланс меж­ду чис­лен­но­стью ван­да­лов и насе­ле­ни­ем рим­ских про­вин­ций Афри­ки. Сле­ду­ет напом­нить, что насе­ле­ние Рим­ской Афри­ки в эпо­ху наи­боль­ше­го демо­гра­фи­че­ско­го подъ­ема дости­га­ла 6—7 мил­ли­о­нов чело­век, и у нас нет ника­ких серь­ез­ных осно­ва­ний пола­гать, что ван­даль­ское втор­же­ние смог­ло сколь­ко-нибудь серь­ез­ным обра­зом зани­зить эту циф­ру²¹. Тогда ста­но­вит­ся понят­ной чудо­вищ­ная жесто­кость, с кото­рой королев­ский двор про­во­дил свою поли­ти­ку по отно­ше­нию к рим­ско­му насе­ле­нию. Осо­зна­ние заво­е­ва­те­ля­ми огром­но­го дис­ба­лан­са меж­ду вар­ва­ра­ми и роман­ским насе­ле­ни­ем обу­слав­ли­ва­ло две вза­и­мо­ис­клю­чаю­щие тен­ден­ции. С одной сто­ро­ны, ван­даль­ская знать стре­ми­лась на опре­де­лен­ном эта­пе зару­чить­ся под­держ­кой со сто­ро­ны мест­но­го насе­ле­ния, с дру­гой — желая во что бы то ни ста­ло сохра­нить кон­троль над под­власт­ны­ми терри­то­ри­я­ми, король и его окру­же­ние не оста­нав­ли­ва­лись перед кро­ва­вы­ми репрес­си­я­ми.

Сле­ду­ет осо­бо обра­тить вни­ма­ние на то, что про­ти­во­ре­чия меж­ду ван­да­ла­ми и рома­ни­зо­ван­ным насе­ле­ни­ем были во мно­гом искус­ст­вен­ны и насаж­да­лись свер­ху по зако­но­да­тель­ной ини­ци­а­ти­ве ван­даль­ско­го коро­ля. Про­цес­сы сбли­же­ния и кон­со­лида­ции ван­даль­ской и рим­ской зна­ти были неиз­беж­ны, хотя про­хо­ди­ли по веро­ис­по­вед­но­му, а не по нацио­наль­но­му прин­ци­пу, и были обу­слов­ле­ны раз­ны­ми меха­низ­ма­ми. В одном слу­чае мы име­ем дело с объ­еди­не­ни­ем ван­да­лов, испо­ве­дую­щих хри­сти­ан­ство в его никей­ской фор­ме, с афро-рим­ской муни­ци­паль­ной зна­тью, и этот про­цесс про­ис­хо­дил на поч­ве сов­мест­но­го отправ­ле­ния управ­лен­че­ских функ­ций в муни­ци­пи­ях. С дру­гой сто­ро­ны, мы наблюда­ем и обрат­ный про­цесс — сбли­же­ние афро-рим­лян, всту­пив­ших в ари­ан­ство и добив­ших­ся выс­ших цер­ков­ных чинов, с ван­даль­ским ари­ан­ским кли­ром. Это объ­еди­не­ние, в свою оче­редь, про­ис­хо­ди­ло не вокруг муни­ци­пия, а вокруг королев­ско­го дво­ра. Эти про­цес­сы, еще раз под­чер­ки­ваю, были неиз­беж­ны, так как мало­чис­лен­ность ван­да­лов с.306 в соче­та­нии со стрем­ле­ни­ем зару­чить­ся под­держ­кой афро-рим­ской слу­жи­лой зна­ти (без кото­рой даль­ней­шее само­утвер­жде­ние было невоз­мож­ным) при­во­ди­ла к пол­ной утра­те нацио­наль­ной иден­тич­но­сти. Это­му спо­соб­ст­во­ва­ла силь­ная рома­ни­за­ция, начав­ша­я­ся задол­го до втор­же­ния в Афри­ку, еще со служ­бы в рим­ских вой­сках в каче­стве феде­ра­тов. Не слу­чай­но Про­ко­пий недву­смыс­лен­но ука­зы­ва­ет на глу­бо­кую рома­ни­за­цию ван­да­лов²².

Имен­но стрем­ле­ние сохра­нить нацио­наль­ную иден­тич­ность, поощ­ря­е­мое свер­ху, в соче­та­нии со стрем­ле­ни­ем отго­ро­дить­ся от афро-рим­ско­го обще­ства и при­ня­ти­ем ари­ан­ской веры как сво­его рода идео­ло­гии, поз­во­ля­ю­щей отли­чить «ван­да­ла» от «рим­ля­ни­на», при­во­ди­ла к про­ти­во­ре­чи­ям и столк­но­ве­ни­ям не толь­ко меж­ду ван­да­ла­ми и рома­ни­зо­ван­ным афри­кан­ским насе­ле­ни­ем, но и в среде самих ван­да­лов. Этот про­цесс наи­бо­лее ярко и пол­но, с наи­боль­шей ост­ро­той про­яв­ля­ет­ся толь­ко на стра­ни­цах «Исто­рии» Вик­то­ра Витен­ско­го.

При­ня­тие рядом гер­ман­ских пле­мен ари­ан­ской фор­мы хри­сти­ан­ства явля­ет­ся обще­из­вест­ным фак­том. Одна­ко внут­рен­няя орга­ни­за­ция ари­ан­ской церк­ви как сре­ди ван­да­лов, так и у дру­гих пле­мен (бур­гун­дов, готов и пр.) изу­че­на явно недо­ста­точ­но²³. Меж­ду тем этот вопрос име­ет для нас боль­шое зна­че­ние, посколь­ку, если цер­ков­ная орга­ни­за­ция Запад­ной Рим­ской импе­рии была тес­но свя­за­на с город­ским управ­ле­ни­ем, то епар­хии гер­ман­ских церк­вей были свя­за­ны не с муни­ци­паль­ной струк­ту­рой, а с этни­че­ски­ми груп­па­ми.

Фор­ми­ро­ва­ние трех­чин­ной иерар­хии у вар­вар­ских наро­дов мож­но отне­сти к середине IV в., когда рим­ские импе­ра­то­ры-хри­сти­ане взя­ли на себя зада­чу по хри­сти­а­ни­за­ции и еван­ге­ли­за­ции раз­лич­ных ex­te­rae gen­tes, живу­щих как в лимит­роф­ных зонах, так и внут­ри импе­рии. Часто ини­ци­а­то­ра­ми хри­сти­а­ни­за­ции вар­вар­ских наро­дов были не импе­ра­то­ры, а цер­ковь, что вид­но на при­ме­ре цер­ков­ной поли­ти­ки папы Целе­сти­на (422—432). Когда обна­ру­жи­лось, что в Бри­та­нии почти все хри­сти­ан­ские общи­ны ока­за­лись зара­же­ны пела­ги­ан­ст­вом в резуль­та­те ере­ти­че­ской дея­тель­но­сти неко­е­го Агри­ко­лы, сына пела­ги­ан­ско­го епи­ско­па Севе­ри­а­на, папа Целе­стин послал в Бри­та­нию епи­ско­па Оксер­ско­го Гер­ма­на, кото­рый занял­ся духов­ным про­све­ще­ни­ем бри­тан­ских с.307 хри­сти­ан²⁴. Мис­сия епи­ско­па Гер­ма­на так­же поло­жи­ла нача­ло хри­сти­а­ни­за­ции Ирлан­дии, а ее про­дол­же­ни­ем ста­ла апо­столь­ская дея­тель­ность посвя­щен­но­го в епи­ско­пы Гер­ма­ном в 432 г. св. Пат­ри­ка²⁵.

В неко­то­рых слу­ча­ях вар­ва­ры сами при­ез­жа­ли к епи­ско­пу, как это было в слу­чае с короле­вой мар­ко­ман­нов Фри­ти­гиль, кото­рая при­еха­ла в Медио­лан, чтобы быть окре­щен­ной самим Амвро­си­ем, хотя и не успе­ла застать леген­дар­но­го медио­лан­ско­го епи­ско­па в живых (Pau­lin. Vi­ta Ambr. 36). Но с само­го нача­ла цер­ков­ные учреж­де­ния у вар­вар­ских наро­дов были отлич­ны от тех, что сло­жи­лись на терри­то­рии Импе­рии. Если епи­ско­пы епар­хий, нахо­дя­щих­ся в пре­де­лах Импе­рии и име­ю­щих орга­ни­за­ци­он­ную струк­ту­ру, задан­ную импе­ри­ей, были преж­де все­го епи­ско­па­ми город­ских общин (ci­vi­ta­tes), то вар­вар­ские епи­ско­пы были епи­ско­па­ми «наро­дов» (gen­tes), и, исхо­дя из это­го, вар­ва­ры не име­ли цер­ков­ных епар­хий, при­вя­зан­ных к кон­крет­ной терри­то­рии²⁶. Такое же поло­же­ние вещей сохра­ни­лось и после ари­а­ни­за­ции готов. Так, «апо­стол готов» Уль­фи­ла был назна­чен епи­ско­пом имен­но гот­ско­го наро­да, как об этом свиде­тель­ст­ву­ет пись­мо ари­ан­ско­го епи­ско­па Медио­ла­на Авк­сен­тия²⁷.

Что каса­ет­ся иерар­хии, то на ран­нем эта­пе у гер­ман­цев-ари­ан очень труд­но судить о зна­че­нии тако­го тер­ми­на, как sa­cer­dos, кото­рый в латин­ской хри­сти­ан­ской лите­ра­ту­ре очень рано стал озна­чать «епи­скоп»²⁸. Р. У. Мати­зен сомне­ва­ет­ся, нуж­но ли пони­мать под ними епи­ско­пов или пре­сви­те­ров, посколь­ку функ­ции выс­шей цер­ков­ной иерар­хии были тогда очень сла­бо раз­гра­ни­че­ны²⁹. Обра­ща­ет на себя вни­ма­ние то, что эти sa­cer­do­tes все­гда про­яв­ля­лись груп­па­ми и нико­гда пооди­ноч­ке и что их посто­ян­ное при­сут­ст­вие в сви­те коро­ля напо­ми­на­ет ана­ло­гич­ную ситу­а­цию, когда ари­ан­ские епи­ско­пы нахо­ди­лись в сви­те ван­даль­ско­го коро­ля.

Нераз­ли­че­ние поня­тий sa­cer­dos и pres­by­ter на ран­них эта­пах раз­ви­тия ари­ан­ских цер­ков­ных струк­тур мож­но видеть на при­ме­ре над­пи­си CIL. XII. 431, где упо­ми­на­ет­ся некий ари­ан­ский пре­сви­тер Отия (судя по все­му, вест­гот), посвя­тив­ший цер­ковь свя­тым Фелик­су, Агнес­се и Евла­лии в неко­ем посе­ле­нии (op­pi­dum), что по кано­ни­че­ским мер­кам явля­ет­ся стран­ным, посколь­ку цер­ковь мог освя­щать толь­ко епи­скоп. Для Вест­гот­ско­го государ­ства в Тулу­зе тоже не зафик­си­ро­ва­но нали­чие ари­ан­ских епи­скоп­ских кафедр. Так, Сидо­ний, гово­ря об отка­зе Эври­ха учредить никей­ские кафед­ры, не обмол­вил­ся о том, суще­ст­во­ва­ли ли уже ари­ан­ские епи­скоп­ства (Sid. Apol. Ep. VII. VI. 6).

с.308 Sa­cer­do­tes вхо­ди­ли так­же в сви­ту коро­ля и, воз­мож­но, обра­зо­вы­ва­ли некую кол­ле­гию, напо­ми­нав­шую «пре­сви­те­ри­ум» (πρεσ­βυ­τήριον) пан­нон­ских готов вре­мен св. Сав­вы Гот­ско­го³⁰. Что каса­ет­ся отсут­ст­вия чет­ких гра­ней меж­ду пре­сви­те­ра­ми и епи­ско­па­ми сре­ди гот­ских ари­ан, то будет умест­но при­ве­сти свиде­тель­ство Ида­ция, сооб­щаю­ще­го о неко­ем Аяк­се, отпав­шем от пра­во­сла­вия, став­ше­го ари­ан­ским «ста­рей­ши­ной» (se­nior) и впо­след­ст­вии про­явив­шем себя жесто­ким гони­те­лем пра­во­сла­вия и «вра­гом боже­ст­вен­ной Тро­и­цы»³¹. Не совсем понят­но, поче­му Ида­ций употре­бил столь ней­траль­ный тер­мин, кото­рый даже не свиде­тель­ст­ву­ет о при­над­леж­но­сти Аяк­са к кли­ру. Мож­но лишь пред­по­ло­жить, что Аякс был пре­сви­те­ром: во-пер­вых, пото­му что само сло­во se­nior рав­но­знач­но гре­че­ско­му πρεσ­βύ­τερος; во-вто­рых, пото­му что есть веро­ят­ность, что Аякс был чле­ном «пре­сви­те­ри­ума» (и имен­но в этом смыс­ле он может быть обо­зна­чен как se­nior) при вест­гот­ском коро­ле Тео­до­ри­хе II и зани­мал­ся, види­мо, мис­си­о­нер­ской дея­тель­но­стью сре­ди све­вов. Эта мис­сия, надо пола­гать, уда­лась, посколь­ку све­вы обра­ти­лись в ари­ан­ство и оста­ва­лись ари­а­на­ми до обра­ще­ния в пра­во­сла­вие вест­готов³².

У нас нет дан­ных, кото­рые помог­ли бы про­следить даль­ней­шее раз­ви­тие цер­ков­ной иерар­хии у вест­готов, где завер­шаю­щим эта­пом было бы пре­вра­ще­ние «епи­ско­пов-пре­сви­те­ров», сто­я­щих во гла­ве «наро­да» (gens), в епи­ско­пов «рим­ско­го» типа, управ­ля­ю­щих город­ской общи­ной (ci­vi­tas). Но, во вся­ком слу­чае, вест­гот­ские епи­ско­пы в точ­ном смыс­ле это­го сло­ва упо­ми­на­ют­ся уже в эпо­ху Лео­ви­гиль­да, послед­не­го ари­ан­ско­го коро­ля, кото­ро­го мож­но с неко­то­рой натяж­кой срав­нить с ван­даль­ским Хуне­ри­хом, учи­ты­вая его жела­ние ари­а­ни­зи­ро­вать испан­скую цер­ковь. Ари­ан­ский «собор», про­шед­ший при дво­ре коро­ля (посколь­ку ари­ан­ских кафедр в Испа­нии не было), выра­ботал поста­нов­ле­ние о посте­пен­ном обра­ще­нии орто­док­саль­ных епи­ско­пов в ари­ан­ство. Одна­ко эта ини­ци­а­ти­ва не уда­лась; в част­но­сти, изве­стен слу­чай, когда ари­а­ни­ном отка­зал­ся стать Масо­на, епи­скоп Мериды, кото­рый был пра­во­слав­ным готом. Тогда Лео­ви­гильд назна­чил ари­ан­ским епи­ско­пом Мериды Сун­ну (Vi­ta Ma­so­nae. V). Перед нами — пер­вый слу­чай созда­ния парал­лель­ной кафед­ры; ана­ло­гом это­му мож­но счи­тать раз­ве что назна­че­ние Кири­лы ари­ан­ским епи­ско­пом Кар­фа­ге­на при нали­чии дей­ст­ву­ю­ще­го пра­во­слав­но­го епи­ско­па горо­да — Евге­ния.

Что каса­ет­ся ван­да­лов, то мы не рас­по­ла­га­ем в отно­ше­нии них столь подроб­ны­ми дан­ны­ми, одна­ко у нас нет ника­ких осно­ва­ний заклю­чать, что раз­ви­тие их цер­ков­ной иерар­хии про­хо­ди­ло по-дру­го­му. Как мы увидим ниже, их обра­ще­ние в ари­ан­ство фак­ти­че­ски сов­па­ло с обра­ще­ни­ем све­вов и было, судя по все­му, свя­за­но с мис­си­о­нер­ской дея­тель­но­стью ари­ан­ско­го «ста­рей­ши­ны» Аяк­са. Веро­ят­но, до сво­его втор­же­ния в Афри­ку ван­да­лы име­ли такую же рых­лую цер­ков­ную с.309 орга­ни­за­цию, воз­глав­ля­е­мую sa­cer­do­tes, соче­тав­ши­ми в себе функ­ции епи­ско­пов и пре­сви­те­ров. До сво­его обра­ще­ния в ари­ан­ство ван­да­лы, испо­ве­дуя никей­скую веру (как мы увидим ниже, мно­гие ван­да­лы так и оста­лись пра­во­слав­ны­ми), в цер­ков­ном отно­ше­нии были тес­но свя­за­ны с пан­нон­ски­ми гота­ми, иерар­хи­че­ски под­чи­ня­ясь «кол­ле­гии пре­сви­те­ров». Лишь после сво­его утвер­жде­ния в Афри­ке ван­да­лы сфор­ми­ро­ва­ли у себя цер­ков­ные струк­ту­ры, копи­ру­ю­щие струк­ту­ры афри­кан­ской церк­ви, с чет­ко выде­лен­ной трех­чин­ной иерар­хи­ей и мона­ше­ст­вом. Основ­ным источ­ни­ком, на осно­ве кото­ро­го мы можем сфор­ми­ро­вать более или менее пол­ную кар­ти­ну, явля­ет­ся «Исто­рия» Вик­то­ра.

Тра­ди­ци­он­но счи­та­ет­ся, что пре­об­ла­да­ние хри­сти­ан­ства ари­ан­ско­го тол­ка в среде гер­ман­цев (и ван­да­лов в том чис­ле) было обу­слов­ле­но субъ­ек­тив­ны­ми при­чи­на­ми par ex­cel­len­ce. Одна­ко Иси­дор Севиль­ский, автор «Исто­рии готов, ван­да­лов и све­вов», осно­вы­ва­ясь на дан­ных Ида­ция, недву­смыс­лен­но ука­зы­ва­ет, что ван­да­лы (а так­же све­вы) изна­чаль­но при­ня­ли хри­сти­ан­ство в ее никей­ской фор­ме и лишь затем обра­ти­лись в ари­ан­ство. Это про­изо­шло в 426 г., при­бли­зи­тель­но за два года до пере­пра­вы ван­даль­ско­го флота в Афри­ку. Ини­ци­а­то­ром обра­ще­ния цело­го наро­да в ари­ан­ство стал ново­ис­пе­чен­ный король Гей­зе­рих (вско­ре после смер­ти коро­ля Гун­де­ри­ха, его свод­но­го бра­та), кото­рый «как гово­рят, пер­вым сде­лал­ся отступ­ни­ком от като­ли­че­ской веры, перей­дя в ари­ан­скую ересь»³³. На это свиде­тель­ство почти не обра­ща­лось вни­ма­ния в лите­ра­ту­ре, более того, Л. Шмидт счи­та­ет, что ван­да­лы явля­лись ари­а­на­ми, уже при­дя в Испа­нию³⁴.

Одна­ко когда же ван­да­лы мог­ли быть обра­ще­ны в орто­док­саль­ное хри­сти­ан­ство? Мы можем пред­по­ло­жить, что это мог­ло про­изой­ти во вре­мя их раз­ме­ще­ния в Пан­но­нии, где в 335 г. импе­ра­тор Кон­стан­тин раз­ре­шил им посе­лить­ся в каче­стве феде­ра­тов. Ю. К. Коло­сов­ская, автор извест­ной моно­гра­фии по исто­рии Пан­но­нии, осо­бо под­ме­ча­ет доста­точ­но интен­сив­ное рас­про­стра­не­ние хри­сти­ан­ства в дан­ном реги­оне к это­му вре­ме­ни, когда в позд­не­им­пе­ра­тор­ских вил­лах и в состо­яв­ших из вилл укреп­лен­ных посе­ле­ни­ях един­ст­вен­ным зда­ни­ем обще­ст­вен­но­го назна­че­ния в IV в. была бази­ли­ка, а мно­гие пред­ста­ви­те­ли про­вин­ци­аль­ной адми­ни­ст­ра­ции уже были хри­сти­а­на­ми. Южные и запад­ные горо­да Пан­но­нии упо­ми­на­ют­ся в источ­ни­ках IV в. как цен­тры епи­скоп­ских кафедр³⁵.

Так­же иссле­до­ва­тель­ни­ца обра­ща­ет вни­ма­ние на хри­сти­ан­ские памят­ни­ки в горо­дах и на лиме­се, при­над­ле­жав­шие гер­ман­ским и сар­мат­ским наро­дам из чис­ла при­ни­мае­мых на служ­бу Импе­рии пле­мен. В чис­ле этих памят­ни­ков были и эпи­та­фии, содер­жа­щие ошиб­ки в латин­ском язы­ке³⁶. Без­услов­но, в чис­ле этих хри­сти­а­ни­зи­ро­ван­ных вар­вар­ских пле­мен мог­ли быть и ван­да­лы, кото­рые, как выхо­дит, были пра­во­слав­ны­ми более 90 лет, пока, судя по все­му, не заим­ст­во­ва­ли ари­ан­ство от вест­готов. При­ме­ча­тель­но, что опре­де­лен­ный про­цент ван­да­лов (в том чис­ле и из чис­ла королев­ской сви­ты и даже из чис­ла род­ных детей с.310 коро­ля) про­дол­жал испо­ве­до­вать пра­во­сла­вие, о чем свиде­тель­ст­ву­ет ряд мест у Вик­то­ра, как-то: поста­нов­ле­ние Гей­зе­ри­ха о том, что из чис­ла его сви­ты и его сыно­вей толь­ко ари­ане име­ют пра­во быть назна­чае­мы на раз­лич­ные государ­ст­вен­ные посты, рас­сказ о муче­ни­че­стве ван­да­лов-пра­во­слав­ных из королев­ской сви­ты (в част­но­сти, об Армо­га­сте, про­ку­ра­то­ре име­ния сына коро­ля³⁷) и, нако­нец, пуб­лич­ное обви­не­ние в адрес епи­ско­па Евге­ния в том, что он яко­бы изгнал из сво­ей церк­ви людей с внеш­но­стью ван­да­лов. Этот эпи­зод ком­мен­ти­ру­ет­ся мно­го­зна­чи­тель­ным выска­зы­ва­ни­ем Вик­то­ра, что «вели­ко было чис­ло наших като­ли­ков, кото­рые выгляде­ли точ­но так же, как и эти вошед­шие, пото­му что они слу­жи­ли в сви­те коро­ля»³⁸.

Весь­ма любо­пыт­но так­же то, что неко­то­рые ван­да­лы, испо­ве­до­вав­шие орто­док­саль­ное хри­сти­ан­ство, состо­я­ли даже в кли­ре. В част­но­сти, Вик­тор упо­ми­на­ет диа­ко­на Мурит­ту, кото­рый обли­чал отступ­ни­че­ство миря­ни­на Эль­пидо­фо­ра, обла­дав­ше­го высо­ким слу­жеб­ным поло­же­ни­ем, пере­шед­ше­го в ари­ан­ство и став­ше­го гони­те­лем. Прав­да нель­зя с точ­но­стью утвер­ждать, что Мурит­та явля­ет­ся имен­но гер­ман­ским име­нем, одна­ко неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли счи­та­ют, что это имя име­ет один корень с гот­ским Mu­ri­la (один из вест­гот­ских епи­ско­пов, VI в.), одна­ко заклю­ча­ет в себе про­дук­тив­ный суф­фикс -itt по ана­ло­гии с таки­ми гот­ски­ми муж­ски­ми име­на­ми, как Ne­vit­ta, Fra­vit­ta³⁹.

Судя по исто­рии Вик­то­ра, ряды ари­ан­ской церк­ви попол­ня­ло мно­го пре­да­те­лей-пере­кре­щен­цев, каким был некий Эль­пидо­фор, кото­рый ранее был кре­щен в пра­во­слав­ной вере епи­ско­пом Евге­ни­ем Кар­фа­ген­ским. Имен­но Эль­пидо­фор и подоб­ные ему отступ­ни­ки соста­ви­ли костяк пас­т­вы ари­ан­ской церк­ви в ван­даль­ском королев­стве. В конеч­ном ито­ге, вер­хуш­ка ари­ан­ской церк­ви стре­ми­лась ари­а­ни­зи­ро­вать и саму орто­док­саль­ную цер­ковь афро-рим­лян. Это, в част­но­сти, пытал­ся сде­лать епи­скоп Анто­ний, попы­тав­ший­ся насиль­но кре­стить по ари­ан­ско­му обряду кар­фа­ген­ско­го епи­ско­па Евге­ния, нахо­дя­ще­го­ся в то вре­мя под аре­стом.

В целом отно­си­тель­но пас­т­вы ари­ан­ской церк­ви Вик­тор пре­до­став­ля­ет весь­ма скуд­ный мате­ри­ал, и это доволь­но лег­ко объ­яс­ня­ет­ся. Ари­ан­ская цер­ковь для него — сооб­ще­ство пре­да­те­лей, пере­кре­щен­цев и гони­те­лей, и поэто­му недо­стой­на повы­шен­но­го вни­ма­ния. Ари­ан­ские кли­ри­ки, рав­но как и миряне, попа­да­ют в поле зре­ния Вик­то­ра лишь тогда, когда они пред­ста­ют перед нами как гони­те­ли либо когда сами ста­но­вят­ся жерт­ва­ми гоне­ний, как, напри­мер, епи­скоп Юкунд. В свя­зи с этим ста­но­вит­ся понят­ной фраг­мен­тар­ность сведе­ний, сооб­щае­мых Вик­то­ром об ари­ан­ской церк­ви, и это­го нель­зя не учи­ты­вать.

Дан­ные «Исто­рии» Вик­то­ра явля­ют­ся абсо­лют­но уни­каль­ны­ми в том, что каса­ет­ся струк­ту­ры ари­ан­ско­го кли­ра, пото­му что толь­ко на с.311 мате­ри­а­ле это­го источ­ни­ка мы можем полу­чить ясное пред­став­ле­ние об инсти­ту­цио­наль­ном устрой­стве ари­ан­ской церк­ви.

Как свиде­тель­ст­ву­ет Вик­тор, поми­мо епи­ско­па, иерар­хию ари­ан­ской церк­ви состав­ля­ли пре­сви­те­ры и диа­ко­ны. Все они были наде­ле­ны доста­точ­но широ­ким кру­гом пол­но­мо­чий. В част­но­сти, епи­ско­пы и пре­сви­те­ры ари­ан мог­ли рас­по­ря­жать­ся воен­ной силой, моби­ли­зуя воен­ные отряды для раз­го­на пра­во­слав­ных бого­слу­же­ний, запре­щен­ных королев­ским зако­но­да­тель­ст­вом⁴⁰. Пока­за­тель­но, что и у готов в пери­од суще­ст­во­ва­ния Тулуз­ско­го вест­гот­ско­го государ­ства ари­ан­ские sa­cer­do­tes мог­ли при­ни­мать уча­стие в воен­ных кам­па­ни­ях, как это вид­но на при­ме­ре сооб­ще­ния Гри­го­рия Тур­ско­го, где фигу­ри­ру­ют ари­ан­ские кли­ри­ки, нахо­див­ши­е­ся вме­сте с вест­гот­ским вой­ском, заняв­шим Рион. Захва­тив цер­ковь, они совер­ша­ли там обряды кре­ще­ния⁴¹.

Огром­ное вли­я­ние име­ли так­же ари­ан­ские диа­ко­ны. В част­но­сти, ари­ан­ский диа­кон Мари­вад, кото­ро­го очень почи­тал Хуне­рих, начал кам­па­нию про­тив Сату­ра, про­ку­ра­то­ра име­ния сына Гей­зе­ри­ха, Хуне­ри­ха, кото­рый тогда еще был прин­цем⁴².

Таким обра­зом, дан­ные Вик­то­ра поз­во­ля­ют заклю­чить, что инсти­ту­цио­наль­но ари­ан­ская цер­ковь была при­спо­соб­ле­на не к тра­ди­ци­он­но­му воен­но-пле­мен­но­му устрой­ству у ван­да­лов (веро­ят­но, уже исчез­нув­ше­му к середине V в.), как пола­гал А. Р. Кор­сун­ский, а ныне счи­та­ет аме­ри­кан­ский иссле­до­ва­тель У. Самралд, а к иерар­хии гос­под­ст­ву­ю­щей орто­док­саль­ной афри­кан­ской церк­ви, чтобы соста­вить послед­ней кон­ку­рен­цию и вытес­нить ее с зани­мае­мых пози­ций.

Что каса­ет­ся кру­га источ­ни­ков по ари­ан­ско­му епи­ско­па­ту, то в этом отно­ше­нии наи­бо­лее инфор­ма­тив­ны­ми сле­ду­ет при­знать мате­ри­а­лы «Исто­рии» Вик­то­ра и «Жития Фуль­ген­ция». Как свиде­тель­ст­ву­ют дан­ные Вик­то­ра, ари­ан­ские епи­ско­пы, воз­глав­ляв­шие ари­ан­ский клир, назна­ча­лись для про­по­веди в опре­де­лен­ные воен­ные окру­га и были вынуж­де­ны совер­шать инспек­ци­он­ные поезд­ки (Ps.-Fer­rand. Vi­ta Ful­gen­tii. IX), при­чем в сво­их дей­ст­ви­ях они были абсо­лют­но неза­ви­си­мы от коро­ля.

Как сооб­ща­ет Вик­тор, глав­ный епи­скоп ари­ан­ской церк­ви назы­вал­ся пат­ри­ар­хом, что, веро­ят­но, было ука­за­ни­ем на желае­мую «все­лен­скость» ари­ан­ской церк­ви ван­даль­ской Афри­ки. Мы не встре­тим подоб­но­го наиме­но­ва­ния в прак­ти­ке дру­гих гер­ман­ских ари­ан­ских церк­вей. Этот «пат­ри­арх», как мы видим на при­ме­ре Кири­лы, был пра­вой рукой коро­ля в реше­нии рели­ги­оз­ных вопро­сов (так, Вик­тор назы­ва­ет одно­вре­мен­но и коро­ля Хуне­ри­ха, и епи­ско­па Кири­лу ини­ци­а­то­ра­ми с.312 мас­штаб­ных гоне­ний про­тив пра­во­слав­ной церк­ви⁴³), а так­же пред­седа­тель­ст­во­вал на ари­ан­ском собо­ре. Пра­во­слав­ные кли­ри­ки отвер­га­ли саму воз­мож­ность нали­чия это­го титу­ла у ари­ан, дока­зы­вая, что подоб­ный «пат­ри­арх» явля­ет­ся само­зван­цем⁴⁴.

О том, что меж­ду ван­даль­ским ари­ан­ским духо­вен­ст­вом и ари­ан­ски­ми кли­ри­ка­ми Восточ­ной Рим­ской импе­рии суще­ст­во­ва­ла хоро­шо нала­жен­ная связь, мы узна­ем толь­ко из «Исто­рии» Вик­то­ра. Это под­твер­жда­ет­ся эдик­том коро­ля Хуне­ри­ха, где он, номи­наль­но вос­ста­но­вив кар­фа­ген­ский епи­ско­пат в сво­их пра­вах, вслед за этим про­сит импе­ра­то­ра Зено­на пре­до­ста­вить такие же пра­ва ари­ан­ским епи­ско­пам Восто­ка (Vict. Vit. II. 4). Зна­ме­на­тель­но, что, когда Хуне­рих реша­ет пере­дать иму­ще­ство умер­ших пра­во­слав­ных епи­ско­пов королев­ско­му фис­ку, его при­бли­жен­ные отве­ти­ли ему, что в слу­чае, если он сде­ла­ет это, то про­тив ари­ан­ских епи­ско­пов во Фра­кии и дру­гих про­вин­ци­ях Восто­ка после­ду­ют репрес­сив­ные меры⁴⁵.

Пока­зы­вая необы­чай­ную актив­ность ари­ан­ских епи­ско­пов, Вик­тор заме­ча­ет, что «в сво­ей кро­во­жад­ной жесто­ко­сти ари­ан­ские епи­ско­пы, пре­сви­те­ры и кли­ри­ки пре­взо­шли само­го коро­ля и [всех] ван­да­лов»⁴⁶. Пока­за­тель­но, что «ари­ан­ские кли­ри­ки» здесь отде­ле­ны от ван­да­лов, что гово­рит о том, что этни­че­ски они либо при­над­ле­жа­ли к рома­ни­зо­ван­но­му насе­ле­нию Север­ной Афри­ки, либо были выхо­д­ца­ми из Восточ­ной Рим­ской Импе­рии, при­ехав­ши­ми в Кар­фа­ген соглас­но дого­во­ру меж­ду Хуне­ри­хом и Зено­ном, как это вид­но из эдик­та Хуне­ри­ха, текст кото­ро­го пол­но­стью пере­дан Вик­то­ром из Виты (Vict. Vit. II. 3—6).

Для того, чтобы ясно пред­ста­вить себе соот­но­ше­ние ван­даль­ских и рим­ских эле­мен­тов в ари­ан­ской церк­ви ван­да­лов, необ­хо­ди­мо систе­ма­ти­зи­ро­вать дан­ные об этни­че­ском соста­ве ари­ан­ских кли­ри­ков, рас­смот­рев соот­вет­ст­ву­ю­щие ука­за­ния в име­ю­щих­ся нарра­тив­ных источ­ни­ках:

1. Ари­ан­ские кли­ри­ки, нося­щие ван­даль­ские име­на:

   Ab­ra­gi­la — ари­ан­ский пре­сви­тер (или епи­скоп), дис­ку­ти­ро­вав­ший с Фуль­ген­ци­ем, епи­ско­пом г. Руспе (совр. Мона­стир в Туни­се) по вопро­су о при­ро­де Свя­то­го Духа (Ps.-Fer­rand. Vi­ta Fulg. XXI). Ф. Вреде пола­га­ет, что имя Абра­ги­ла не было ван­даль­ским и что нет осно­ва­ния при­чис­лять его с.313 к ари­а­нам⁴⁷. Одна­ко Э. Фёр­сте­манн⁴⁸ эти­мо­ло­ги­че­ски воз­во­дит это имя к гер­ман­ско­му abar «силь­ный» (гот­ское abrs) и gi­sil (впо­след­ст­вии стя­нув­ше­е­ся в gîl) «ключ»/«пото­мок», «отпрыск». Н. Ваг­нер рас­смат­ри­ва­ет это имя как состав­ное из ab­ra («силь­ный», по сла­бо­му скло­не­нию) и име­ни соб­ст­вен­но­го Agi­la⁴⁹.

   An­duit — пре­сви­тер из неко­е­го местеч­ка под назва­ни­ем Регия (не лока­ли­зо­ва­но), где он, будучи во гла­ве воору­жен­но­го отряда, руко­во­дил изби­е­ни­ем веру­ю­щих, собрав­ших­ся на пра­во­слав­ном бого­слу­же­нии. О нем упо­ми­на­ет Вик­тор из Виты (I. 13). Имя эти­мо­ло­ги­зи­ру­ет­ся как вос­хо­дя­щее к кор­ням and «про­тив» и wiðu «лес».

   Cy­ri­la — ари­ан­ский «пат­ри­арх». Его имя пред­став­ля­ет собой «гибрид­ное» соче­та­ние гре­че­ско­го име­ни Κύ­ριλ­λος (от греч. κύ­ριος «гос­по­дин») и харак­тер­но­го гер­ман­ско­го окон­ча­ния -ila. Изве­стен сво­ей актив­ной дея­тель­но­стью, пред­седа­тель­ст­во­вал на собо­ре 484 г. в Кар­фа­гене, перед нача­лом кото­ро­го пытал­ся оспо­рить у пра­во­слав­ных титул пат­ри­ар­ха (ibid. II. 22; 53—55). К. Кур­туа⁵⁰ опро­вер­га­ет усто­яв­шу­ю­ся точ­ку зре­ния, соглас­но кото­рой Кири­ла мог быть уро­жен­цем афри­кан­ско­го горо­да Куи­куль (совр. Дже­ми­ля), как это яко­бы долж­но сле­до­вать одной над­пи­си (Na­ta­le dom­ni Ci­ru[lae pr]idie kal(en­das) [oc]tob­res — CIL. VIII. 10904). Соглас­но К. Кур­туа, рекон­струк­ция над­пи­си про­из­воль­на, и ничто не поз­во­ля­ет дати­ро­вать ее ван­даль­ским вре­ме­нем. Подав­ля­ю­щее боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей счи­та­ет Кири­лу ван­да­лом, одна­ко не может не вызвать инте­рес гипо­те­за С. Костан­цы, пола­гав­ше­го, что по сво­е­му этни­че­ско­му про­ис­хож­де­нию Кири­ла мог при­над­ле­жать к пуний­цам или ливио-бер­бе­рам, и пас­саж из «Исто­рии» Вик­то­ра, где Кири­ла отка­зы­ва­ет­ся гово­рить по-латы­ни, чтобы не всту­пать в кон­такт с орто­док­саль­ны­ми епи­ско­па­ми, иссле­до­ва­тель рас­смат­ри­ва­ет в несколь­ко ином клю­че, счи­тая, что род­ным язы­ком для Кири­лы мог быть пуни­че­ский либо бер­бер­ский⁵¹. По мне­нию ряда иссле­до­ва­те­лей, пуни­че­ский язык, на мно­гие века пере­жив паде­ние Кар­фа­ге­на, про­дол­жал сохра­нять­ся в оби­ход­ном обще­нии сре­ди рома­ни­зо­ван­но­го насе­ле­ния Рим­ской Афри­ки, а в ван­даль­скую эпо­ху его зна­че­ние даже воз­рас­та­ет⁵².

   Ma­ri­va­dus — диа­кон, упо­ми­нав­ший­ся Вик­то­ром из Виты как свиде­тель на судеб­ном раз­би­ра­тель­стве про­тив про­ку­ра­то­ра Сату­ра, испо­ве­до­вав­ше­го орто­док­саль­ное хри­сти­ан­ство (ac­cu­san­te Ma­ri­va­do quon­dam dia­co­no… ut fie­ret Sa­tu­rus Ar­ria­nus — Vict. Vit. I. 48). Он так­же являл­ся адре­са­том одно­го из трак­та­тов епи­ско­па Виги­лия из Тап­са, где на осно­ва­нии при­ме­ров из Свя­щен­но­го Писа­ния обос­но­вы­ва­лось сущ­ност­ное един­ство и рав­но­чест­ность ипо­ста­сей Тро­и­цы. В этом трак­та­те в целях кон­спи­ра­ции имя адре­са­та было зашиф­ро­ва­но как Вари­мад с.314 (Va­ri­ma­dus)⁵³. Его имя явля­ет­ся дву­член­ным и пред­по­ло­жи­тель­но состо­ит из кор­ней *mar­ha — «лошадь» и *badwo — «борь­ба»⁵⁴.

   Pin­ta — ари­ан­ский епи­скоп, один из оппо­нен­тов Фуль­ген­ция (Ps.-Fer­rand. Vi­ta Fulg. XXI). Зна­че­ние его име­ни неиз­вест­но, одна­ко Н. Ваг­нер усмат­ри­ва­ет некую связь с запад­но­фла­манд­ским pint «игла», «ост­рие»⁵⁵. При этом боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей склон­но счи­тать, что это имя не явля­ет­ся гер­ман­ским, что может гово­рить об опре­де­лен­ном негер­ман­ском (сар­мат­ском, илли­рий­ском, прото­сла­вян­ском) вли­я­нии на ван­даль­скую оно­ма­сти­ку⁵⁶.

2. Ари­ан­ские кли­ри­ки, нося­щие гре­че­ские и латин­ские име­на:

   An­to­nius — епи­скоп, обла­даю­щий широ­ким спек­тром пол­но­мо­чий, один из наи­бо­лее дея­тель­ных испол­ни­те­лей анти­цер­ков­ных гоне­ний Хуне­ри­ха (Vict. Vit. III. 42—46; 53—54). Име­ет латин­ское имя, мало рас­про­стра­нен­ное в Рим­ской Афри­ке, и, на наш взгляд, это вряд ли слу­чай­но. Вполне веро­ят­но (хотя у нас на этот счет нет пря­мых дока­за­тельств), что Анто­ний был уро­жен­цем Восточ­ной Рим­ской Импе­рии (веро­ят­нее все­го — Фра­кии), при­ехав­шим в Афри­ку соглас­но выше­упо­мя­ну­то­му дого­во­ру меж­ду Зено­ном и Хуне­ри­хом. С. Костан­ца счи­та­ет его про­ис­хо­дя­щим из среды рома­ни­зо­ван­но­го насе­ле­ния Рим­ской Афри­ки, во вся­ком слу­чае, не ван­да­лом⁵⁷.

   Jucun­dus — в эпо­ху Хуне­ри­ха — «пат­ри­арх» ари­ан­ской церк­ви ван­да­лов, пред­ше­ст­вен­ник Кири­лы; в годы прав­ле­ния Гей­зе­ри­ха — пре­сви­тер (таким обра­зом, сре­ди ари­ан, так­же как и в орто­док­саль­ной церк­ви, епи­ско­пы выби­ра­лись из чис­ла пре­сви­те­ров). При­го­во­рен к сожже­нию Хуне­ри­хом за то, что яко­бы про­во­ци­ро­вал мятеж, под­дер­жи­вая враж­деб­ную коро­лю груп­пи­ров­ку, состо­я­щую из неко­то­рых чле­нов королев­ской семьи — do­mus re­gia (Vict. Vit. II. 13—16). Носит типич­ный латин­ский cog­no­men. О его про­ис­хож­де­нии ниче­го ясно­го ска­зать нель­зя. Л. Шмидт пола­га­ет, что Юкунд был ван­да­лом, носив­шим, одна­ко, латин­ское имя, и в этом отно­ше­нии он про­ти­во­по­став­ля­ет­ся миря­нам Эль­пидо­фо­ру и Фасти­ди­о­зу (под послед­ним под­ра­зу­ме­ва­ет­ся адре­сат одно­го из бого­слов­ских трак­та­тов Фуль­ген­ция), о кото­рых точ­но извест­но, что они были афро-рим­ля­на­ми, обра­тив­ши­ми­ся в ари­ан­ство⁵⁸. С. Костан­ца не дела­ет ника­ких выво­дов об этни­че­ской при­над­леж­но­сти Юкун­да, огра­ни­чи­ва­ясь лишь кон­ста­та­ци­ей того, что тот носил латин­ское имя⁵⁹.

   Cle­men­tia­nus — ари­ан­ский монах, тай­ный адепт мани­хей­ства (Vict. Vit. II. 1). О его этни­че­ском про­ис­хож­де­нии ниче­го не извест­но.

   с.315 Fe­lix — един­ст­вен­ный ари­ан­ский кли­рик, нося­щий латин­ское имя, об этни­че­ской при­над­леж­но­сти кото­ро­го есть точ­ные ука­за­ния. В «Житии Фуль­ген­ция» этот пре­сви­тер назван вар­ва­ром (na­tio­ne bar­ba­rus — Ps.-Fer­rand. Vi­ta Fulg. IX). Вопрос об этни­че­ской при­над­леж­но­сти Анто­ния и Юкун­да оста­ет­ся откры­тым.

Из выше­при­веден­ных дан­ных «Исто­рии» Вик­то­ра из Виты и «Жития Фуль­ген­ция» по при­чине отры­воч­но­сти этих сведе­ний нель­зя сде­лать чет­ких выво­дов отно­си­тель­но точ­но­го соот­но­ше­ния ван­даль­ско­го и рим­ско­го эле­мен­тов сре­ди кли­ри­ков ари­ан­ской церк­ви. Одна­ко бро­са­ет­ся в гла­за тот факт, что наи­бо­лее актив­ны­ми цер­ков­ны­ми дея­те­ля­ми явля­ют­ся имен­но епи­ско­пы и кли­ри­ки, нося­щие латин­ские име­на; мно­гие из них, как, к при­ме­ру, Анто­ний, игра­ют очень боль­шую роль в про­веде­нии в жизнь рели­ги­оз­ных меро­при­я­тий ван­даль­ско­го коро­ля, неко­то­рые (напри­мер, Юкунд), даже нахо­дят­ся во гла­ве церк­ви. Особ­ня­ком сто­ит вопрос о Кири­ле, чья этни­че­ская при­над­леж­ность чет­ко не опре­де­ле­на. Если выше­на­зван­ные кли­ри­ки при­над­ле­жа­ли к рома­ни­зо­ван­но­му насе­ле­нию Афри­ки, то это гово­рит о высо­кой сте­пе­ни инфиль­тра­ции рим­ско­го эле­мен­та в ари­ан­скую цер­ковь ван­да­лов, но даже если все они (вклю­чая Анто­ния и Юкун­да) — ван­да­лы, то это свиде­тель­ст­ву­ет о высо­кой сте­пе­ни рома­ни­за­ции ван­да­лов. В прав­ле­ние Хуне­ри­ха ари­ан­ская цер­ковь окон­ча­тель­но пере­ста­ет быть замкну­той в узко­эт­ни­че­ских рам­ках и ста­но­вит­ся ори­ен­ти­ро­ван­ной на широ­ко­мас­штаб­ный про­зе­ли­тизм сре­ди афро-рим­ско­го насе­ле­ния. Как след­ст­вие, это повлек­ло за собой транс­фор­ма­цию инсти­ту­цио­наль­ных основ, что выра­жа­лось в копи­ро­ва­нии цер­ков­ных учреж­де­ний орто­док­саль­ной церк­ви. На это, прав­да, обра­ща­ет вни­ма­ние К. Кур­туа, но не дела­ет отсюда ника­ких выво­дов⁶⁰.

По этой же при­чине мож­но пред­по­ло­жить, вопре­ки дово­дам Л. Шмид­та⁶¹, К. Кур­туа⁶² и А. Р. Кор­сун­ско­го⁶³, что ван­да­лы очень рано ста­ли отка­зы­вать­ся от бого­слу­же­ний на гер­ман­ском язы­ке, хотя бы пото­му, что ари­ан­ство в Север­ной Афри­ке отли­ча­лось осо­бой мис­си­о­нер­ской агрес­сив­но­стью и было ори­ен­ти­ро­ва­но в первую оче­редь на рома­ни­зо­ван­ное насе­ле­ние Афри­ки. Когда пра­во­слав­ные епи­ско­пы потре­бо­ва­ли, чтобы ари­ан­ский епи­скоп Кири­ла дал им ответ, по чье­му соиз­во­ле­нию он при­нял на себя титул пат­ри­ар­ха, тот при­тво­рил­ся, что не пони­ма­ет их, так как не зна­ет латы­ни. Это — излюб­лен­ный аргу­мент сто­рон­ни­ков тези­са о нали­чии литур­ги­че­ской прак­ти­ки на ван­даль­ском язы­ке. Одна­ко этот фраг­мент гово­рит лишь о сохран­но­сти язы­ка в быту; к тому же мы при­во­ди­ли выше утвер­жде­ние С. Костан­цы, пола­гаю­ще­го, что вряд ли мож­но здесь с уве­рен­но­стью ска­зать, какой язык име­ет­ся в виду. Более того, как мы видим далее из рас­смат­ри­вае­мо­го нами пас­са­жа, орто­док­саль­ные епи­ско­пы отве­ти­ли Кири­ле: «Мы зна­ем, что ты все­гда откры­то изъ­яс­нял­ся по-латы­ни, ты толь­ко не оправ­ды­вай­ся, ведь это имен­но ты раз­жег пожар это­го гоне­ния»⁶⁴.

с.316 Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли пола­га­ют, что ван­да­лы исполь­зо­ва­ли в бого­слу­жеб­ных целях гот­скую Биб­лию, ссы­ла­ясь на один пас­саж из трак­та­та Саль­ви­а­на Мар­сель­ско­го «О домо­стро­и­тель­стве Божи­ем». Одна­ко для того, чтобы пока­зать натя­ну­тость подоб­но­го аргу­мен­та, при­ведем эту зна­ме­ни­тую цита­ту из трак­та­та Саль­ви­а­на. Как пишет мас­си­лий­ский пре­сви­тер, «неспро­ста мы ока­за­лись побеж­де­ны, ведь они обра­ти­лись к луч­ше­му [источ­ни­ку] помо­щи, неже­ли мы. Пока мы гор­ди­лись сво­им ору­жи­ем и вой­ска­ми, со сто­ро­ны вра­га нам шла навстре­чу Кни­га Боже­ст­вен­но­го Зако­на. Ван­да­лы, сею­щие страх и смя­те­ние, при­бег­ли к такой защи­те, что про­ти­во­по­ста­ви­ли нам Боже­ст­вен­ное Крас­но­ре­чие, а пись­ме­на свя­щен­но­го Свит­ка, слов­но Само Боже­ство, отвер­за­ет им уста про­тив иду­щих на них про­тив­ни­ков»⁶⁵. Одна­ко Саль­ви­ан ниче­го здесь не гово­рит о том, на каком язы­ке напи­са­ны эти биб­лей­ские свит­ки, кото­рые ван­да­лы носи­ли с собой во вре­мя сра­же­ний. В 1911 г. П. Глауэ и К. Хельм опуб­ли­ко­ва­ли папи­рус­ный фраг­мент дву­языч­ной гот­ско-латин­ской Биб­лии, най­ден­ный в Егип­те⁶⁶. По мыс­ли Ф. Рюля, эта Биб­лия мог­ла попасть в Еги­пет в резуль­та­те визан­тий­ской воен­ной экс­пе­ди­ции в ван­даль­скую Афри­ку ок. 468 г., когда импе­ра­тор Лев I без­успеш­но пытал­ся заво­е­вать Кар­фа­ген⁶⁷. Одна­ко гораздо более веро­ят­но, что этой Биб­ли­ей поль­зо­ва­лись гот­ские феде­ра­ты, слу­жа­щие в визан­тий­ской армии. Не исклю­че­но так­же то, что кодекс мог при­вез­ти в Еги­пет какой-нибудь пили­грим, совер­шав­ший палом­ни­че­ство по свя­тым местам⁶⁸. В любом слу­чае, при­сут­ст­вие латин­ско­го тек­ста поз­во­ля­ет пред­по­ла­гать, что эта Биб­лия про­ис­хо­ди­ла откуда-либо из запад­ных обла­стей быв­ше­го Рим­ско­го мира, веро­ят­нее все­го, из ост­гот­ской Ита­лии. Сам дву­языч­ный харак­тер тек­ста ука­зы­ва­ет на то, что литур­гия совер­ша­лась на двух язы­ках, и чте­ние Еван­ге­лия во вре­мя литур­гии про­ис­хо­ди­ло сна­ча­ла на гот­ском, затем на латы­ни. Такая ситу­а­ция была вполне при­ем­ле­ма и для ост­гот­ской Ита­лии, где латин­ский язык про­дол­жал оста­вать­ся доми­ни­ру­ю­щим и сохра­нял свое зна­че­ние даже для ари­ан­ской церк­ви. Мы можем так­же пред­по­ло­жить, что дву­языч­ная литур­гия, по край­ней мере, на пер­вых порах, совер­ша­лась и в ван­даль­ской церк­ви; по край­ней мере, совер­шен­но отбро­сить гипо­те­зу о «ван­даль­ском» про­ис­хож­де­нии кодек­са мы не можем.

Дру­гим ука­за­ни­ем на дву­языч­ный харак­тер ван­даль­ской ари­ан­ской литур­гии (по край­ней мере, на началь­ном эта­пе) слу­жит литур­ги­че­ский воз­глас frôja ar­me («Гос­по­ди поми­луй», лат. Do­mi­ne mi­se­re­re, греч. Κύ­ριε ἐλέησον), зафик­си­ро­ван­ный в памят­ни­ке, нося­щем назва­ние «Собе­се­до­ва­ние бла­жен­но­го Авгу­сти­на с Пас­цен­ти­ем ари­а­ни­ном» (Col­la­tio bea­ti с.317 Augus­ti­ni cum Pas­cen­tio ar­ria­no). Это про­из­веде­ние дати­ру­ет­ся пери­о­дом меж­ду 430 и 450 г. и при­пи­сы­ва­ет­ся Виги­лию из Тап­са, хотя в дей­ст­ви­тель­но­сти напи­са­но неиз­вест­ным авто­ром. Здесь инсце­ни­ру­ет­ся дис­пут Авгу­сти­на и неко­е­го сена­то­ра (vir spec­ta­bi­lis) Пас­цен­тия, про­ис­хо­див­ший в доме Ани­ци­ев в Гип­поне⁶⁹. Х. Тифен­бах уста­но­вил, что инте­ре­су­ю­щее нас выра­же­ние состо­ит из вока­ти­ва frôja и импе­ра­ти­ва ar­me; эти фор­мы соот­вет­ст­ву­ют гра­фи­че­ско­му напи­са­нию гот­ско­го *frauja ar­mai, где пер­вое сло­во про­ис­хо­дит от гер­ман­ско­го исход­но­го *frawja — «Гос­подь», вто­рое — от исход­но­го *armên «иметь милость»⁷⁰. Мы не можем, одна­ко, с точ­но­стью судить, шла ли речь в источ­ни­ке о ван­да­лах, или о готах, нахо­див­ших­ся в Афри­ке до 435 г. в каче­стве феде­ра­тов импе­ра­тор­ских войск и испо­ве­до­вав­ших гот­ское ари­ан­ство, не ори­ен­ти­ро­ван­ное на про­зе­ли­тизм⁷¹. Одна­ко вполне воз­мож­но, что дву­язы­чие ван­даль­ской ари­ан­ской литур­гии сохра­ня­лось опре­де­лен­ное вре­мя в Афри­ке, по край­ней мере, до вре­ме­ни прав­ле­ния Хуне­ри­ха, когда ари­ан­ская цер­ковь окон­ча­тель­но взя­ла курс на мис­си­о­нер­ство сре­ди рома­ни­зо­ван­но­го насе­ле­ния Афри­ки.

Пере­хо­дя к харак­те­ри­сти­ке ари­ан­ско­го епи­ско­па­та, заме­тим, что ари­ан­ские епи­ско­пы име­ли колос­саль­ное вли­я­ние при королев­ском дво­ре и мог­ли навя­зы­вать коро­лю любое реше­ние. Имен­но они в свое вре­мя вну­ши­ли коро­лю Гей­зе­ри­ху издать указ, пре­до­став­ля­ю­щий толь­ко ари­а­нам пра­во зани­мать государ­ст­вен­ные долж­но­сти, одна­ко и дол­гое вре­мя после это­го сре­ди долж­ност­ных лиц было мно­го пра­во­слав­ных⁷².

Нелишне ска­зать, что имен­но ари­ан­ские епи­ско­пы во гла­ве с Кири­лой, как вид­но из тек­ста эдик­та Хуне­ри­ха, вклю­чен­но­го Вик­то­ром в «Исто­рию», были ини­ци­а­то­ра­ми про­веде­ния сме­шан­но­го ари­а­но-пра­во­слав­но­го собо­ра, на кото­ром орто­док­саль­ные епи­ско­пы были обя­за­ны обос­но­вать прин­ци­пы сво­ей веры с опо­рой на Свя­щен­ное Писа­ние (con­sen­su sancto­rum epis­co­po­rum nostro­rum — Vict. Vit. II. 39). И, конеч­но же, ари­ан­ские епи­ско­пы пре­се­ка­ли вся­кие попыт­ки ван­даль­ских коро­лей зару­чить­ся под­держ­кой вли­я­тель­ных пра­во­слав­ных епи­ско­пов или пред­ста­ви­те­лей сена­тор­ско­го сосло­вия. Но осо­бен­но важ­ным пред­став­ля­ет­ся то обсто­я­тель­ство, что ари­ан­ские епи­ско­пы мог­ли выдви­гать пре­тен­ден­та на королев­скую власть из чис­ла королев­ской фами­лии (do­mus re­gia). Так, Хуне­рих, каз­нив сво­его бра­та Тео­до­ри­ха и чле­нов его семьи, запо­до­зрив его и его жену в попыт­ке захва­та королев­ской вла­сти и низ­ло­же­ния пра­вя­ще­го коро­ля, при­го­во­рил к сожже­нию так­же и епи­ско­па Юкун­да, быв­ше­го в тот момент пат­ри­ар­хом ари­ан, за то, что он с.318 осо­бен­но почи­тал­ся в семье Тео­до­ри­ха и имен­но бла­го­да­ря его покро­ви­тель­ству эта семья мог­ла ока­зать­ся у вла­сти⁷³. Все это гово­рит о сла­бо­сти королев­ской вла­сти, про­ти­во­ре­чи­ях в ее среде и общей рых­ло­сти соци­аль­но­го устрой­ства.

Дан­ные Вик­то­ра каса­тель­но ари­ан­ской церк­ви име­ют осо­бен­ную цен­ность для нас еще и пото­му, что в них пока­за­на ари­ан­ская цер­ковь в сво­ем исто­ри­че­ском раз­ви­тии, а не как раз и навсе­гда дан­ное. Ван­даль­ские коро­ли не мог­ли не счи­тать­ся с удель­ным весом пра­во­слав­ных епи­ско­пов в обще­ст­вен­ной и муни­ци­паль­ной жиз­ни афри­кан­ских про­вин­ций, кото­рые фак­ти­че­ски взя­ли на себя роль муни­ци­паль­ных маги­ст­ра­тов, под­дер­жи­вав­ших эко­но­ми­че­скую и финан­со­вую жизнь город­ских общин, а их помест­ные собо­ры во мно­гом копи­ро­ва­ли заседа­ния город­ских сена­тов⁷⁴. Поэто­му в нача­ле сво­его прав­ле­ния коро­ли попол­ня­ли свой фиск (королев­скую каз­ну) за счет гра­би­тель­ских репрес­сий про­тив епи­ско­пов, име­ю­щих вну­ши­тель­ные накоп­ле­ния в лич­ной и цер­ков­ной соб­ст­вен­но­сти⁷⁵. Но затем, поняв бес­пер­спек­тив­ность подоб­ных мер, они стре­ми­лись создать парал­лель­ную струк­ту­ру в лице фор­ми­ру­ю­щей­ся ари­ан­ской церк­ви, иерар­хи кото­рой долж­ны были по идее обла­дать сход­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми. Со вре­ме­нем, по замыс­лу ван­даль­ских коро­лей, ари­ан­ская цер­ковь долж­на была погло­тить учреж­де­ния пра­во­слав­ной церк­ви, «асси­ми­ли­руя» их за счет при­ни­мав­ших ари­ан­ское кре­ще­ние епи­ско­пов, пре­сви­те­ров и бога­тых высо­ко­по­став­лен­ных мирян, при­чем ари­ан­ские епи­ско­пы неред­ко дей­ст­во­ва­ли путем угроз и шан­та­жа.

Уже на пер­вых эта­пах сво­его суще­ст­во­ва­ния ари­ан­ская цер­ковь в Афри­ке ста­ла бога­тей­шим соб­ст­вен­ни­ком недви­жи­мо­сти, бла­го­да­ря кон­фис­ка­ци­ям глав­ней­ших пра­во­слав­ных церк­вей и бази­лик, про­веден­ным ван­даль­ски­ми коро­ля­ми в поль­зу ари­ан­ской церк­ви. По сооб­ще­ни­ям Вик­то­ра, Гей­зе­рих кон­фис­ко­вал глав­ную бази­ли­ку Кар­фа­ге­на, где поко­и­лись мощи извест­ных муче­ниц Пер­пе­туи и Фели­ци­та­ты, а так­же бази­ли­ку с моща­ми сцил­лий­ских муче­ни­ков и дру­гие. Все они были при­спо­соб­ле­ны для отправ­ле­ния ари­ан­ско­го куль­та⁷⁶. Ари­ан­ским свя­щен­но­слу­жи­те­лям был пере­да­но фамиль­ное име­ние, где жила семья буду­ще­го епи­ско­па Фуль­ген­ция, как об этом сооб­ща­ет био­граф Фуль­ген­ция, диа­кон Ферранд (Ps.-Fer­rand. Vi­ta Fulg. I), при­чем при­сво­е­ние ари­ан­ской цер­ко­вью земель­ных име­ний севе­ро­аф­ри­кан­ской зна­ти было повсе­мест­ным явле­ни­ем.

с.319 У ари­ан в ван­даль­ской Афри­ке суще­ст­во­ва­ло и мона­ше­ство, что отри­ца­ет­ся в лите­ра­ту­ре. Даже У. Самралд отка­зы­ва­ет ари­а­нам-ван­да­лам в суще­ст­во­ва­нии мона­ше­ства⁷⁷. Меж­ду тем у Вик­то­ра при­веден при­мер, что Хуне­рих, объ­явив насто­я­щую охоту на мани­хе­ев в про­вин­ци­ях сво­его королев­ства, обна­ру­жил мно­гих тай­ных адеп­тов мани­хей­ства сре­ди сво­их, ари­ан­ских пре­сви­те­ров и диа­ко­нов. Аре­сто­ван был так­же и ари­ан­ский монах по име­ни Кле­мен­ци­ан, имев­ший на бед­ре тату­и­ров­ку: «Мани­хей­ский уче­ник Иису­са Хри­ста»⁷⁸. Ари­ане так­же стре­ми­лись ари­а­ни­зи­ро­вать пра­во­слав­ное мона­ше­ство, о чем свиде­тель­ст­ву­ет при­ла­гае­мое к «Исто­рии» Вик­то­ра «Муче­ни­че­ство свя­тых мона­хов мона­сты­ря горо­да Кап­са», где игу­ме­ном был авва Либе­рат.

Таким обра­зом, мы при­хо­дим к выво­ду, что ари­ан­ская цер­ковь в этни­че­ском отно­ше­нии была доволь­но неод­но­род­ной. Ее костяк соста­ви­ли кли­ри­ки ван­даль­ско­го про­ис­хож­де­ния, но основ­ным кон­тин­ген­том были, види­мо, отступ­ни­ки от никей­ской веры. Они нес­ли в ари­ан­скую цер­ковь свой бого­слу­жеб­ный опыт, участ­во­ва­ли в фор­ми­ро­ва­нии ари­ан­ско­го бого­слу­жеб­но­го кано­на, орга­ни­зо­ван­но­го под вли­я­ни­ем кано­на пра­во­слав­но­го, а так­же при­ме­ня­ли в новых усло­ви­ях управ­лен­че­ский опыт епи­ско­пов-адми­ни­ст­ра­то­ров. Поми­мо это­го, как свиде­тель­ст­ву­ют дан­ные «Исто­рии готов, ван­да­лов и све­вов» Иси­до­ра Севиль­ско­го, изна­чаль­но ван­да­лы при­над­ле­жа­ли к орто­док­саль­ной церк­ви и толь­ко потом обра­ти­лись в ари­ан­ство. Мно­гие ван­да­лы и в даль­ней­шем оста­ва­лись при­вер­жен­ца­ми орто­док­саль­ной церк­ви, за что и постра­да­ли в годы ари­ан­ских гоне­ний.

В отли­чие от орто­док­саль­ной церк­ви, где епар­хии были тес­но свя­за­ны с горо­дом, ари­ан­ские епар­хии не име­ли такой свя­зи, в резуль­та­те чего источ­ни­ки свиде­тель­ст­ву­ют не о епи­ско­пах како­го-либо горо­да, а о епи­ско­пах наро­дов (gen­tium) или обла­стей (re­gio­num). Эти арха­ич­ные чер­ты были частич­но уна­сле­до­ва­ны ван­да­ла­ми, что про­яв­ля­лось в нали­чии сове­та епи­ско­пов при коро­ле. Одна­ко очень ско­ро ари­ан­ская цер­ковь ван­да­лов ста­ла при­об­ре­тать чер­ты, харак­тер­ные для орто­док­саль­ной церк­ви Афри­ки, что было обу­слов­ле­но зна­чи­тель­ной рома­ни­за­ци­ей вар­ва­ров.

The Van­dal Arian Church in North Af­ri­ca is of­ten re­gar­ded as a kind of eth­ni­cal re­li­gio­us group with pre­vai­ling of the Ger­man ele­ment. But in rea­li­ty the si­tua­tion was mo­re compli­ca­ted. In this ca­se the in­ves­ti­ga­tion of the dy­na­mics of Arian Church de­ve­lop­ment is of the spe­cial in­te­rest.

с.320 Arian Church was not uni­form in its eth­ni­cal as­pect. Its back­bo­ne was for­med by the cle­rics of Van­dal ori­gin, but the Ro­man apos­ta­tes from Ni­ce­ne Faith were the main con­tin­gent of it. They were rea­dy to sha­re their li­tur­gi­cal skills, they took part in the for­ming of Arian li­tur­gi­cal ca­non or­ga­ni­zed un­der the influen­ce of the Ni­ce­ne ca­non, and al­so they put in­to prac­ti­ce their ex­pe­rien­ce as epar­chial ru­lers and ad­mi­nistra­tors. Apart from that, Isi­do­rus of Se­vil­la in his «His­to­ria Gotho­rum Wan­da­lo­rum Sue­bo­rum­que» tes­ti­fies that from the ve­ry be­gin­ning the Van­dals be­lon­ged to the Ni­ce­ne faith and then con­ver­ted to Aria­nism. A con­si­de­rab­le amount of Van­dals la­ter re­mai­ned fol­lowers of the Catho­lic Church. That is why ma­ny of them be­ca­me mar­tyrs du­ring the Arian per­se­cu­tions in Van­dal Af­ri­ca, as bis­hop Vic­tor of Vi­ta shows in his work en­tit­led «His­to­ry of Van­dal Per­se­cu­tions».

Un­li­ke Catho­lic Church, whe­re the dio­ce­ses were strictly con­nec­ted with Ro­man pro­vin­cial ci­ties (mu­ni­ci­pia), Arian epar­chies did not ha­ve such con­nec­tion; the­re­by the sour­ces do not tell us about bis­hop of cer­tain ci­ty, but about bis­hop of peop­les (gen­tium) or re­gions (re­gio­num). The­se ar­chaic pe­cu­lia­ri­ties were par­tial­ly in­he­ri­ted by Van­dals, which be­ca­me ap­pa­rent on the pre­sen­ce of the bis­hop coun­cil at the curt of the Van­dal King. But soon Arian Church of Van­dals adop­ted ma­ny fea­tu­res ty­pi­cal for Catho­lic Church of Af­ri­ca, which was sti­pu­la­ted by con­si­de­rab­le Ro­ma­ni­za­tion of Van­dals.