О связях Боспора с Южным Понтом в первые века н. э.

с.61 Исто­рия древ­них государств пока­зы­ва­ет, что соци­аль­ные отно­ше­ния в них ослож­ня­лись этни­че­ским фак­то­ром. Не явля­ет­ся в этом смыс­ле исклю­че­ни­ем и Бос­пор­ское цар­ство. Опре­де­ле­ние его харак­те­ра в пер­вые века во мно­гом зави­сит от раз­ре­ше­ния про­бле­мы соот­но­ше­ния гре­ков и вар­ва­ров.

В спар­то­кид­ский пери­од при поли­ти­че­ском и эко­но­ми­че­ском доми­ни­ро­ва­нии в государ­стве гре­че­ско­го насе­ле­ния сохра­ня­лось извест­ное рав­но­ве­сие меж­ду гре­че­ски­ми поли­са­ми и вар­вар­ской пери­фе­ри­ей (ски­фа­ми, меота­ми, син­да­ми). Обще­ство раз­ви­ва­лось в антич­ных тра­ди­ци­ях.

В пер­вые века появ­ля­ют­ся новые силы, кото­рые ста­ли ока­зы­вать вли­я­ние на раз­ви­тие бос­пор­ско­го обще­ства. В лите­ра­ту­ре неод­но­крат­но под­чер­ки­ва­лось осо­бен­но силь­ное воздей­ст­вие пле­мен­но­го мира, глав­ным обра­зом сар­мат­ских пле­мен. При этом, оста­ва­лась в тени дру­гая линия кон­так­тов Бос­по­ра с окру­жаю­щим миром. Это свя­зи с поли­са­ми Южно­го Пон­та, воз­ни­каю­щие бла­го­да­ря типо­ло­ги­че­ской и куль­тур­ной общ­но­сти.

Связь с антич­ным миром Бос­пор не пре­ры­вал на про­тя­же­нии всей сво­ей исто­рии. С момен­та осно­ва­ния севе­ро­при­чер­но­мор­ских горо­дов интен­сив­но раз­ви­ва­лась тор­гов­ля. Пер­во­на­чаль­но пре­об­ла­да­ли восточ­но­гре­че­ские цен­тры, но с середи­ны V в. до н. э. гос­под­ст­ву­ю­щее место в тор­гов­ле зани­ма­ют Афи­ны. С IV в. до н. э. широ­кий раз­мах при­об­ре­та­ет тор­гов­ля с южно­пон­тий­ски­ми горо­да­ми, кото­рые с с.62 вклю­че­ни­ем При­чер­но­мо­рья в эко­но­ми­че­скую систе­му Рим­ской импе­рии ста­но­вят­ся глав­ны­ми тор­го­вы­ми парт­не­ра­ми Бос­по­ра. Актив­ность тор­го­вых свя­зей осо­бен­но воз­рас­та­ет в I—II вв. Об этом свиде­тель­ст­ву­ет широ­кое рас­про­стра­не­ние таких кате­го­рий импор­та, как крас­но­ла­ко­вая кера­ми­ка¹, олив­ко­вое мас­ло и вино, вво­зи­мые в амфо­рах², чере­пи­ца³. Воз­мож­но, тран­зи­том через пон­тий­ские горо­да шли еги­пет­ские и сирий­ские това­ры — стек­лян­ные изде­лия, укра­ше­ния, аму­ле­ты.

Судя по доку­мен­там, тор­гов­ля нахо­ди­лась под покро­ви­тель­ст­вом государ­ства. Пред­ста­ви­те­ли южно­пон­тий­ских горо­дов выра­жа­ли бос­пор­ским царям бла­го­дар­ность за уча­стие в раз­ви­тии тор­го­вых кон­так­тов. В 221 г. Ама­ст­рия через сво­их послов воз­двиг­ла в Пан­ти­ка­пее ста­тую Реску­по­рида III, а в 223 г. ана­ло­гич­ную ста­тую уста­но­ви­ли жите­ли Пру­сы (КБН, 54, 55).

Отно­ше­ния Бос­по­ра с южно­при­чер­но­мор­ски­ми обла­стя­ми не огра­ни­чи­ва­лись тор­гов­лей. Они охва­ты­ва­ли мно­гие сфе­ры жиз­ни — и поли­ти­че­скую, и куль­тур­ную. Мало­азий­ское вли­я­ние на куль­ту­ру бос­пор­ско­го насе­ле­ния про­сле­жи­ва­ет­ся в гораздо боль­шей сте­пе­ни, чем это мож­но было ожи­дать от тор­го­вых свя­зей. Веро­ят­но, не послед­нее место в раз­ви­тии кон­так­тов зани­ма­ло и пере­се­ле­ние жите­лей горо­дов Южно­го При­чер­но­мо­рья на Бос­пор. При­ток насе­ле­ния не пре­кра­щал­ся на про­тя­же­нии всех пер­вых веков. Часть при­быв­ших на Бос­пор про­жи­ва­ла дли­тель­ное вре­мя, мно­гие при­ез­жа­ли с семья­ми. Это мог­ли быть куп­цы.

В свя­зи со ска­зан­ным пока­за­тель­ны над­гро­бия, на кото­рых упо­мя­ну­ты выход­цы из Малой Азии. Извест­но 18 над­гроб­ных над­пи­сей пер­вых веков. Четы­ре из них дати­ру­ют­ся I в., три — II, две — кон­цом I — пер­вой поло­ви­ной II в. Сре­ди над­гро­бий име­ют­ся эпи­та­фии, посвя­щен­ные девуш­кам и жен­щи­нам из амис­ских и синоп­ских семей. Об одной из них — Фео­фи­ле, сино­пе­ян­ке — печаль­но сооб­ща­ют роди­те­ли. Девуш­ка скон­ча­лась в ран­нем воз­расте, до бра­ка (КБН, 130). Дру­гая над­гроб­ная над­пись назы­ва­ет Фие­мо­на, сына Фар­на­ка из Ами­са, и его жену Нику (КБН, 530). На боль­шин­стве эпи­та­фий ука­зы­ва­ет­ся муж­чи­ны раз­но­го воз­рас­та, от юно­го до пре­клон­но­го.

На Бос­по­ре про­жи­ва­ли вои­ны, судо­вла­дель­цы, учи­те­ля родом из мало­азий­ских горо­дов (КБН, 129, 131, 732). Судя по упо­ми­на­ни­ям род­но­го горо­да и скор­бя­щих род­ст­вен­ни­ков, мож­но пред­по­ло­жить о срав­ни­тель­но недав­нем при­бы­тии умер­ших в Бос­пор­ское цар­ство. В каче­стве кос­вен­но­го под­твер­жде­ния фак­та пере­се­ле­ния мало­азий­ских гре­ков на Бос­пор может слу­жить еще одна груп­па над­гро­бий. Сре­ди с.63 эпи­гра­фи­че­ских памят­ни­ков Бос­по­ра и Хер­со­не­са В. И. Каде­е­вым выде­ле­на груп­па над­пи­сей, при состав­ле­нии кото­рых исполь­зо­ва­лись фор­му­лы, харак­тер­ные для южно­пон­тий­ских горо­дов⁴. Эта груп­па вклю­ча­ет 12 над­гро­бий Пан­ти­ка­пея: 2 — Гер­мо­нассы, 1 — Ним­фея (КБН, 433, 632, 641, 656, 660, 675, 705, 710, 717, 727, 732, 783, 938, 1087, 1089). Вре­мя их созда­ния не ранее I—II вв.⁵.

Пере­се­лен­цев при­вле­ка­ла глав­ным обра­зом сто­ли­ца государ­ства — Пан­ти­ка­пея. Подав­ля­ю­щее боль­шин­ство рас­смот­рен­ных над­пи­сей най­де­но в Кер­чи. Вме­сте с тем область про­жи­ва­ния выход­цев из Малой Азии не огра­ни­чи­ва­лась Пан­ти­ка­пе­ем. На Бос­по­ре мало­азий­ские пере­се­лен­цы зафик­си­ро­ва­ны сре­ди жите­лей посе­ле­ния Фрон­то­вое II. Обна­ру­же­но два над­гро­бия с име­на­ми мало­азий­ско­го про­ис­хож­де­ния⁶. Дати­ру­ют­ся они II — нача­лом III в.

с.64 С пере­се­ле­ни­ем части жите­лей южно­пон­тий­ских горо­дов на Бос­пор свя­за­на осо­бен­ность нек­ро­по­лей Евро­пей­ской части стра­ны. Это рас­про­стра­нив­ши­е­ся в пер­вые века грун­то­вые скле­пы с кол­лек­тив­ны­ми захо­ро­не­ни­я­ми. Они встре­ча­ют­ся в Пан­ти­ка­пее, Китее, Ним­фее, Тири­та­ке, Илу­ра­те, Тасу­но­во. Ана­лиз кон­струк­тив­ных осо­бен­но­стей этих соору­же­ний поз­во­лил А. А. Мас­лен­ни­ко­ву выде­лить их в само­сто­я­тель­ную груп­пу и сде­лать вывод о том, что исто­ки боль­шей части бос­пор­ских зем­ля­ных и типо­ло­ги­че­ски близ­ких к ним камен­ных гроб­ниц нахо­дят­ся в нек­ро­по­лях гре­че­ских горо­дов Южно­го Пон­та, в част­но­сти в Ами­се⁷. Иссле­до­ва­тель видит при­чи­ну это­го явле­ния в изме­не­нии харак­те­ра семей­но-родо­вых отно­ше­ний и идео­ло­гии насе­ле­ния. Раз­ру­ше­ние полис­ных тра­ди­ций, воен­ные собы­тия, сти­хий­ные бед­ст­вия при­ве­ли к уси­ле­нию кров­но­род­ст­вен­ных свя­зей. По мне­нию А. А. Мас­лен­ни­ко­ва, имен­но в пер­вые века на Евро­пей­ском Бос­по­ре сло­жи­лись усло­вия, при кото­рых люди иска­ли и нахо­ди­ли уте­ше­ние от внеш­них невзгод в семей­ном кру­гу. И это послу­жи­ло осно­вой для вос­при­я­тия фор­мы погре­баль­но­го соору­же­ния, рас­про­стра­нен­но­го у жите­лей Южно­го Пон­та.

На наш взгляд, мож­но пред­ло­жить и дру­гое объ­яс­не­ние опи­са­нию фак­та. Тем более, что сход­ные кон­струк­ции были извест­ны ски­фам, сар­ма­там. Ско­рее все­го, это не вос­при­я­тие нор­мы погре­баль­ной кон­струк­ции, а рас­про­стра­не­ние ее на дру­гой терри­то­рии в резуль­та­те мигра­ции. Для пере­се­лен­цев, попав­ших в иную среду, хотя и не чуже­род­ную, есте­ствен­но уси­ле­ние кров­но­род­ст­вен­ных свя­зей, выра­зив­ше­е­ся в сохра­не­нии погре­баль­но­го обряда.

Коли­че­ство эпи­гра­фи­че­ских памят­ни­ков с упо­ми­на­ни­ем южно­пон­тий­ских гре­ков и, воз­мож­но, при­над­ле­жав­ших им погре­баль­ных ком­плек­сов не настоль­ко вели­ко, чтобы гово­рить о зна­чи­тель­ной мигра­ции. Но раз­лич­ные сто­ро­ны бос­пор­ской куль­ту­ры, кажет­ся, под­твер­жда­ют нали­чие мигра­ци­он­но­го про­цес­са. Кро­ме того, в ран­нее вре­мя засвиде­тель­ст­во­ва­ны слу­чаи мас­со­во­го пере­се­ле­ния жите­лей из Малой Азии на Бос­пор. По свиде­тель­ству Дио­до­ра Сици­лий­ско­го, почерп­нув­ше­го сведе­ния, веро­ят­но, из мест­но­го, бос­пор­ско­го источ­ни­ка, пра­ви­тель Эвмел (310—304/3 гг. до н. э.) при­нял уча­стие в судь­бе кал­ла­тий­цев, ока­зав­ших­ся в тяже­лом поло­же­нии вслед­ст­вие оса­ды горо­да фра­кий­ским царем Лиси­ма­хом. Он пре­до­ста­вил тыся­че бежен­цев из Кал­ла­тии убе­жи­ще и земель­ные участ­ки на Бос­по­ре (Diod., XX, 25). Име­на жите­лей Герак­леи, Ами­са, Кал­ла­тии упо­ми­на­ют­ся в над­пи­сях III—II вв. до н. э. (КБН, 246, 248, 249, 250, 252).

с.65 Про­цесс пере­се­ле­ния и обу­строй­ство пере­се­лен­цев, оче­вид­но, и в пер­вые века нахо­ди­лись в сфе­ре вни­ма­ния царя. В свя­зи с этим инте­рес пред­став­ля­ет декрет моло­дых никей­цев в честь Сав­ро­ма­та II. Т. Н. Кни­по­вич и ком­мен­та­то­ры тек­ста в Кор­пу­се бос­пор­ских над­пи­сей А. И. Дова­тур и Д. П. Кал­ли­стов пола­га­ли, что обра­зо­ван­ный никей­ца­ми синод был учреж­ден на Бос­по­ре при уча­стии или покро­ви­тель­стве царя. И в бла­го­дар­ность за это была в 117 г, уста­нов­ле­на ста­туя царя⁸.

Как уже отме­ча­лось, состав выход­цев из Малой Азии был раз­но­ро­ден. Сре­ди них, веро­ят­но, были и ремес­лен­ни­ки. Их дея­тель­ность на Бос­по­ре мож­но свя­зать с новы­ми явле­ни­я­ми, воз­ни­каю­щи­ми в про­из­вод­стве терра­кот с кон­ца I в. до н. э. по II в. В это вре­мя в мел­кой пла­сти­ке наблюда­ет­ся рас­ши­ре­ние тем и обра­зов. Появ­ля­ют­ся изо­бра­же­ния Афро­ди­ты, Дио­ни­са, Гер­ме­са-Эрота, Миф­ры-Атти­са, Мена, а так­же терра­ко­ты деко­ра­тив­но­го харак­те­ра. Они выде­ля­лись ярко выра­жен­ным антич­ным сти­лем и высо­кой тех­ни­кой испол­не­ния. Иссле­до­вав­шая изде­лия коро­пла­стов В. И. Дени­со­ва скло­ня­ет­ся к тому, что масте­ра, изготов­ляв­шие ста­ту­эт­ки, явля­лись обос­но­вав­ши­ми­ся на Бос­по­ре выхо­д­ца­ми из горо­дов Пон­та и Пафла­го­нии⁹. Ста­ту­эт­ки най­де­ны в раз­лич­ных местах. Оче­вид­но, такие изде­лия име­ли боль­шой спрос. Мож­но пола­гать, что и поку­па­те­ля­ми были пере­се­лен­цы с бере­гов Южно­го Пон­та¹⁰.

Впо­след­ст­вии коли­че­ство подоб­ных изде­лий умень­ша­ет­ся. О боль­шом зна­че­нии свя­зей с Южным Пон­том для бос­пор­ско­го государ­ства свиде­тель­ст­ву­ет и актив­ная борь­ба царя Бос­по­ра с пира­та­ми. В кон­це II в. уча­стие само­го пра­ви­те­ля в воен­ных опе­ра­ци­ях дик­то­ва­лось, веро­ят­но, край­ней необ­хо­ди­мо­стью. Про­ти­во­пи­рат­ская дея­тель­ность Сав­ро­ма­та II завер­ши­лась успеш­но. Он сде­лал море сво­бод­ным для море­пла­ва­те­лей. Об этом сре­ди дру­гих внеш­не­по­ли­ти­че­ских успе­хов сооб­щи­ла най­ден­ная в Танаи­се посвя­ти­тель­ная над­пись (КБН, 1237).

Таким обра­зом, кон­так­ты Бос­по­ра с Южным Пон­том не пре­ры­ва­лись на про­тя­же­нии всей исто­рии цар­ства. На рубе­же новой эры они уси­ли­лись под вли­я­ни­ем Мит­ри­да­тов­ских войн, в резуль­та­те кото­рых Бос­пор­ское цар­ство было вклю­че­но в мало­азий­ско-чер­но­мор­скую дер­жа­ву Мит­ри­да­та VI. Свя­зи меж­ду эти­ми реги­о­на­ми осу­ществля­лись в раз­ных фор­мах. Интен­сив­но раз­ви­ва­лась тор­гов­ля. В пер­вые века сре­ди вво­зи­мых на Бос­пор това­ров на пер­вом месте сто­я­ла мало­азий­ская про­дук­ция. Но тор­го­вой сфе­рой отно­ше­ния не с.66 огра­ни­чи­ва­лись. С кон­ца I века до н. э. про­сле­жи­ва­ет­ся при­сут­ст­вие в бос­пор­ских горо­дах выход­цев из Южно­го Пон­та. Тес­ные свя­зи были уста­нов­ле­ны с Сино­пой, Ама­ст­ри­ей, Герак­ле­ей, Ами­сом и др. Про­цесс мигра­ции не осла­бе­вал на про­тя­же­нии пер­вых сто­ле­тий новой эры. Мигра­ци­ей были охва­че­ны раз­лич­ные слои насе­ле­ния. Выход­цы обос­но­вы­ва­лись глав­ным обра­зом в сто­ли­це. Вполне веро­ят­но, что этот про­цесс регу­ли­ро­вал­ся со сто­ро­ны Бос­по­ра. Заин­те­ре­со­ван­ность в сохра­не­нии, а воз­мож­но, и в рас­ши­ре­нии свя­зей, про­яв­ля­ли бос­пор­ские пра­ви­те­ли.

Нема­ло­важ­ным усло­ви­ем устой­чи­вых и столь про­дол­жи­тель­ных вза­и­моот­но­ше­ний были эко­но­ми­че­ские и куль­тур­ные свя­зи, иду­щие от общ­но­сти про­ис­хож­де­ния. В то же вре­мя проч­ные и посто­ян­ные кон­так­ты с южно­пон­тий­ски­ми цен­тра­ми явля­лись одним из фак­то­ров раз­ви­тия бос­пор­ско­го обще­ства в антич­ных тра­ди­ци­ях.

Спи­сок сокра­ще­ний

КБН — Кор­пус бос­пор­ских над­пи­сей. М.; Л., 1965.

КСИА — Крат­кие сооб­ще­ния Инсти­ту­та Архео­ло­гии АН СССР.

МИА — Мате­ри­а­лы и иссле­до­ва­ния по архео­ло­гии СССР.

СА — Совет­ская архео­ло­гия.