О характере культа Весты.

с.78 Культ Весты, один из важ­ней­ших в древ­не­рим­ской рели­гии, тра­ди­ци­он­но вызы­ва­ет инте­рес у спе­ци­а­ли­стов. Одна­ко не все про­бле­мы, свя­зан­ные с ним, мож­но счи­тать решен­ны­ми. Это объ­яс­ня­ет­ся и харак­те­ром источ­ни­ко­вой базы: отдель­ные сведе­ния, раз­бро­сан­ные по раз­ным источ­ни­кам, не дают воз­мож­но­сти соста­вить исчер­пы­ваю­щую кар­ти­ну.

Одной из спор­ных про­блем явля­ет­ся выяс­не­ние спе­ци­фи­ки фор­ми­ро­ва­ния пред­став­ле­ний о Весте на терри­то­рии Ита­лии, учи­ты­вая воз­мож­ность раз­лич­ных внеш­них вли­я­ний на рели­ги­оз­ные пред­став­ле­ния лати­нов. В лите­ра­ту­ре по это­му пово­ду выска­зы­ва­лись раз­лич­ные точ­ки зре­ния. Гипер­кри­ти­ки, исполь­зуя тезис Т. Момм­зе­на¹, утвер­жда­ли, что пред­став­ле­ния о Весте в доволь­но позд­нее вре­мя были заим­ст­во­ва­ны из Гре­ции². То же зача­стую наблюда­ем и в совре­мен­ной исто­рио­гра­фии³. Нема­лое чис­ло при­вер­жен­цев нахо­дит мне­ние о том, что Веста — ори­ги­наль­ная рим­ская с.79 боги­ня, а сход­ство ее име­ни и неко­то­рых черт куль­та с име­нем и куль­том Гестии сле­ду­ет объ­яс­нять общим индо­ев­ро­пей­ским про­шлым двух наро­дов⁴. Сре­ди сто­рон­ни­ков этой гипо­те­зы нуж­но выде­лить Ф. Беме­ра, кото­рый сде­лал инте­рес­ный вывод о том, что в куль­те индо­ев­ро­пей­ской Весты боль­шое место зани­ма­ют доин­до­ев­ро­пей­ские эле­мен­ты. Их уче­ный увидел в пена­тах⁵.

Попы­та­ем­ся на осно­ве иссле­до­ва­ния само­го куль­та при­бли­зить­ся к реше­нию вопро­са о его гене­зи­се. Преж­де все­го оста­но­вим­ся на «воз­расте» куль­та. После рас­ко­пок А. Бар­то­ли в рай­оне хра­ма Весты, когда был обна­ру­жен арха­и­че­ский коло­дец, содер­жи­мое кото­ро­го иссле­до­ва­тель дати­ру­ет 7 — нача­лом 6 в. до н. э.⁶, антич­ная тра­ди­ция о стро­и­тель­стве обще­рим­ско­го хра­ма Весты на Фору­ме царем Нумой (Dion. Hal., II, 67; Liv., I, 20, 3; Ovid. Fast., V, 257—260; Plut. Nu­ma, X) полу­чи­ла убеди­тель­ное под­твер­жде­ние. Что каса­ет­ся появ­ле­ния Весты в Ита­лии, то рим­ляне часто выво­ди­ли ее из Трои, после тро­ян­ской вой­ны (Verg. Aen., II, 293—297). Но в тра­ди­ции есть дан­ные, ука­зы­ваю­щие на еще бо́льшую древ­ность боги­ни. По гене­а­ло­гии, при­веден­ной Овиди­ем, Веста ока­зы­ва­ет­ся доче­рью Сатур­на (Fast., VI, 285—286). Здесь мож­но было бы усмот­реть повто­ре­ние гене­а­ло­гии Гестии, счи­тав­шей­ся доче­рью Кро­на (Diod., V, 68). Одна­ко бли­зость Весты к Сатур­ну этим не огра­ни­чи­ва­ет­ся. Вестал­ки при­ни­ма­ли уча­стие в аргей­ской про­цес­сии, целью кото­рой было уми­ло­стив­ле­ние Сатур­на (Ovid. Fast., V, 621—630). Кро­ме того, они долж­ны были совер­шать свя­щен­но­дей­ст­вия и при лик­вида­ции древ­не­го дере­ва у хра­ма Сатур­на (Plin., NH, 15, 20). Бли­зость же куль­тов Весты и Яну­са поз­во­ли­ла Г. Вис­со­ве назвать их древ­ней­шей парой божеств⁷. Янус с Вестой при­зы­ва­лись при вся­ком жерт­во­при­но­ше­нии (Cic. De deor. nat., II, 67). В опре­де­лен­ный день вестал­ки при­хо­ди­ли к жре­цу Яну­са и при­зы­ва­ли его бдить (Serv. Aen., 10, 228).

По сооб­ще­ни­ям пись­мен­ных источ­ни­ков мож­но опре­де­лить после­до­ва­тель­ность этни­че­ских стра­тов в Ита­лии: это «сике­лы и лигии, абори­ги­ны, пеласги, гре­ки Эванд­ра и Гер­ку­ле­са, тро­ян­цы Энея, а на ран­них сту­пе­нях исто­рии Ита­лии и Лация — какие-то при­ми­тив­ные автох­то­ны»⁸. Путем сопо­став­ле­ния дан­ных тра­ди­ции и архео­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний уста­нов­ле­но, что лигу­ро-сику­лы (они же автох­то­ны гре­че­ской тра­ди­ции) — может быть, доин­до­ев­ро­пей­ское, но, вне сомне­ния, дои­та­лий­ское насе­ле­ние, — оби­та­ли в Ита­лии на терри­то­рии, где воз­ник Рим, в эпо­ху нео­ли­та и энео­ли­та; абори­ги­ны-ита­лий­цы появи­лись здесь в брон­зо­вом веке⁹. Как пере­да­ют Авре­лий Вик­тор (Or., 3. 1) и Мак­ро­бий (Sat., I. 8), совре­мен­ни­ка­ми лигу­ро-сику­лов были Янус и Сатурн. Неиз­вест­но, как сле­ду­ет соот­но­сить Яну­са с ита­ли­ка­ми, но так как позд­нее он стал для рим­лян оли­це­тво­ре­ни­ем рели­гии пред­ков, веро­ят­но, в леген­де о Яну­се мож­но с.80 видеть вос­по­ми­на­ние о пер­вых ита­ли­ках, пере­се­лив­ших­ся на полу­ост­ров. Сатурн же более опре­де­лен­но свя­зы­ва­ет­ся в тра­ди­ции с ита­ли­ка­ми. По Вер­ги­лию (Aen., VIII, 314—323) и Авре­лию Вик­то­ру (Or., 3. 1), он назвал зем­лю, в кото­рую при­шел, латин­ской, поэто­му к нему мож­но при­ло­жить то, что ска­за­но о Яну­се. Бли­зость Весты к Яну­су и Сатур­ну под­чер­ки­ва­ет глу­бо­кую древ­ность куль­та Весты, кото­рая появи­лась в Ита­лии намно­го рань­ше леген­дар­но­го Энея, т. е. с пер­вы­ми вол­на­ми ита­ли­ков.

Теперь попро­бу­ем опре­де­лить харак­тер самой Весты. Нач­нем с име­ни боги­ни. В древ­но­сти суще­ст­во­ва­ли три вер­сии его тол­ко­ва­ния: по одной, вос­хо­дя­щей по край­ней мере к Цице­ро­ну, сло­во «Веста» при­зна­ет­ся слег­ка лати­ни­зи­ро­ван­ным име­нем гре­че­ской Гестии (Cic. De deor. nat., 2, 67; De leg., 229). Две дру­гие вер­сии стро­ят­ся на созву­чии име­ни боги­ни и слов в латин­ском язы­ке — ves­tia­re (покры­вать — Var­ro, Aug. de civ. dei, 7. 24) и sta­re (сто­ять — Ov. Fast., VI, 300—301). Обе латин­ские вер­сии име­ют в осно­ве пред­став­ле­ние о Весте как одной из ипо­ста­сей Зем­ли, послед­няя же допус­ка­ет обра­ще­ние к огню. «Линия Цице­ро­на», воз­об­ла­дав­шая у гипер­кри­ти­ков¹⁰, в насто­я­щее вре­мя при­зна­ет­ся мно­ги­ми эти­мо­ло­га­ми сомни­тель­ной, посколь­ку про­из­веде­ние сло­ва «Ves­ta» от «Hes­tia» пред­по­ла­га­ет нали­чие в послед­нем началь­ной дигам­мы. Одна­ко это явля­ет­ся спор­ным¹¹. Совре­мен­ные тол­ко­ва­ния име­ни Весты мож­но све­сти к сле­дую­щим: отри­ца­ние како­го-либо род­ства имен Гестии и Весты¹²; про­из­веде­ние обо­их имен от обще­го кор­ня со зна­че­ни­ем «жить, насе­лять»¹³; выведе­ние обо­их имен из кор­ня — was — со зна­че­ни­ем «гореть»¹⁴. Мы при­дер­жи­ва­ем­ся послед­не­го тол­ко­ва­ния, так как, на наш взгляд, оно соот­вет­ст­ву­ет харак­те­ру самой боги­ни. Глав­ная обя­зан­ность веста­лок заклю­ча­лась в под­дер­жа­нии ими в хра­ме Весты посто­ян­но­го огня, кото­рый еже­год­но пога­шал­ся и зажи­гал­ся вновь (Ov. Fast., 3, 144).

Одна­ко антич­ные писа­те­ли пони­ма­ли образ Весты неод­но­знач­но. Авгу­стин при­во­дит цита­ту из Варро­на, в кото­рой Веста высту­па­ет как ипо­стась Зем­ли. Цице­рон счи­та­ет, что власть Весты про­сти­ра­ет­ся над жерт­вен­ни­ка­ми и оча­га­ми (De leg., 229). Овидий харак­те­ри­зу­ет Весту про­ти­во­ре­чи­во. Он то утвер­жда­ет, что Веста — «не что иное, как пла­мя живое» (Fast., VI, 29), то пола­га­ет, что «Зем­ля с Вестой одно боже­ство» (Fast., VI, 460), посколь­ку при обе­их — «огонь нега­си­мый» (Fast., VI, 267). По сооб­ще­нию Дио­ни­сия Гали­кар­насско­го, Весте пору­чен огонь, пото­му что Зем­ля, явля­ю­ща­я­ся боги­ней и зани­маю­щая центр все­лен­ной, сама про­из­во­дит огонь (2, 66). Соглас­но Плу­тар­ху, в обра­зе Весты Нума пове­лел чтить неуга­си­мое пла­мя как нача­ло все­го суще­го, с.81 а выстро­ив храм Весты круг­лым, царь вос­про­из­вел фор­му не Зем­ли, но всей все­лен­ной, в сре­дото­чии кото­рой пифа­го­рей­цы поме­ща­ют огонь, назы­вае­мый ими Гести­ей (Nu­ma, XI). Сер­вий, как и Овидий, не может точ­но опре­де­лить Весту. В одном месте он утвер­жда­ет, что «веч­ный огонь, свя­ты­ня в хра­ме Весты, нам дает понять, что есть Веста» (Aen., II, 247), в дру­гом — заме­ча­ет, что Веста — это Зем­ля, кото­рая вла­де­ет огнем, что дока­зы­ва­ют Этна и Вул­кан и иные «пылаю­щие» места (Aen., I, 292).

Фест объ­яс­ня­ет круг­лую фор­му хра­ма Весты стрем­ле­ни­ем упо­до­бить круг­лой фор­ме Зем­ли (Ro­tun­dum). Лак­тан­ций при­пи­сы­ва­ет языч­ни­кам взгляды на Весту как на вопло­ще­ние Зем­ли (II, 6). Авгу­стин, гово­ря об огне у языч­ни­ков, утвер­жда­ет, что он «в домаш­них оча­гах — Веста, в печи куз­не­цов — Вул­кан» (De civ. dei, IV, 2). Авгу­стин так­же пере­да­ет, что Веста — это зем­ля, но ей же сочли нуж­ным при­пи­сать тот миро­вой огонь, кото­рый слу­жит для обы­ден­ных нужд людей (De civ. dei, XII, 16). По мне­нию Арно­бия, языч­ни­ки назы­ва­ют Вестой зем­лю, так как она одна непо­движ­но сто­ит (stat) в мире (III, 16).

Таким обра­зом, в антич­но­сти наблюда­ет­ся устой­чи­вая тен­ден­ция видеть в Весте то огонь, то зем­лю или зем­лю, содер­жа­щую в себе огонь. Под­чер­ки­ва­ет­ся так­же гос­под­ство боги­ни над оча­га­ми (Ov. Fast., VI, 379—382).

Оче­вид­но, что образ Весты испы­тал вли­я­ние гре­че­ской фило­со­фии, по край­ней мере стои­че­ской и пифа­го­рей­ской. Одна­ко ново­му осмыс­ле­нию под­верг­лась, ско­рее, не сама Веста — ее кос­ну­лись фило­соф­ские спе­ку­ля­ции, пер­во­на­чаль­но свя­зан­ные с гре­че­ской Гести­ей. Пифа­го­рей­цы ста­ви­ли в центр мира огонь — Гестию, Пар­ме­нид счи­тал ядром нахо­дя­щей­ся в цен­тре мира зем­ли огонь. По мне­нию Зюс­са, то, что Пар­ме­нид поме­стил огонь в центр зем­ли, спо­соб­ст­во­ва­ло после­дую­щей иден­ти­фи­ка­ции Гестии и Зем­ли, что сде­лал, напри­мер, Эври­пид¹⁵. Зюсс, пыта­ясь выде­лить пер­во­на­чаль­ные пред­став­ле­ния о Гестии, обра­ща­ет­ся к Пор­фи­рию, кото­рый гово­рит о «вуль­гар­ной» Гестии, встре­чаю­щей­ся в народ­ной тра­ди­ции. Эта Гестия — не огонь сам по себе, а огонь оча­га¹⁶.

В лите­ра­ту­ре, одна­ко, отме­ча­ет­ся, что в древ­но­сти суще­ст­во­ва­ли как бы два вари­ан­та почи­та­ния Гестии: в клас­си­че­скую эпо­ху она име­ла облик боже­ства домаш­не­го оча­га, откуда и про­ис­те­ка­ла ее скром­ная роль в офи­ци­аль­ных гре­че­ских куль­тах того вре­ме­ни. Но в источ­ни­ках сохра­ни­лись вос­по­ми­на­ния о дру­гой Гестии — стар­шей сре­ди всех богов боги­ни огня, в функ­ции кото­рой вхо­ди­ла и опе­ка оча­гов, жерт­вен­ни­ков. Таким обра­зом, нали­цо два хро­но­ло­ги­че­ских пла­ста почи­та­ния Гестии. И ран­ний пласт «обна­ру­жи­ва­ет рази­тель­ное сход­ство с почи­та­ни­ем огня у с.82 индо­иран­ских наро­дов, преж­де все­го с веди­че­ским куль­том Агни»¹⁷, кото­рый, как и Гестия, оли­це­тво­ря­ет огонь во всех его про­яв­ле­ни­ях и, как и эта боги­ня, упо­ми­на­ет­ся в нача­ле и кон­це вся­ко­го жерт­во­при­но­ше­ния. Сле­до­ва­тель­но, сооб­ра­же­ния Зюс­сы о спе­ку­ля­ци­ях в отно­ше­нии Гестии при выде­ле­нии хро­но­ло­ги­че­ских эта­пов фор­ми­ро­ва­ния ее обра­за могут быть вер­ны толь­ко для слу­чая иден­ти­фи­ка­ции Гестии с Зем­лей, если пра­виль­но пред­по­ло­же­ние, буд­то в этом пови­нен Пар­ме­нид.

К Весте при­ме­ни­мы те же выво­ды, что и к Гестии, так как в источ­ни­ках она сопо­став­ля­ет­ся с огнем вооб­ще, зем­лей и огнем оча­гов.

Оче­вид­но, с про­ник­но­ве­ни­ем в Рим гре­че­ской фило­со­фии услож­нил­ся и образ Весты, и уже у Варро­на мы нахо­дим ана­ло­гии с зем­лей, хотя по цита­те из Авгу­сти­на нель­зя заклю­чить, в какой мере здесь ока­за­лось гре­че­ское вли­я­ние. «На руку» иден­ти­фи­ка­то­рам сыг­ра­ла круг­лая фор­ма хра­ма Весты в Риме. Одна­ко в настой­чи­вом при­рав­ни­ва­нии Весты к зем­ле, испус­каю­щей огонь, мож­но най­ти не толь­ко гре­че­ские, но и ита­лий­ские кор­ни, и заме­ча­ние Сер­вия, дока­зы­ваю­ще­го пра­во­мер­ность тако­го сопо­став­ле­ния «при­род­ны­ми фак­то­ра­ми» — Этной и Вул­ка­ном, име­ет резон. Появ­ле­нию мно­же­ства божеств огня: Вул­ка­на, Кака, Каки, Ста­ты Матер и Весты — несо­мнен­но, спо­соб­ст­во­ва­ла вул­ка­ни­че­ская актив­ность ита­лий­ской зем­ли, поэто­му «сведе­ние» огня к зем­ле, кото­рая его порож­да­ет, не явля­ет­ся уди­ви­тель­ным. Кака счи­та­лась сест­рой Кака, сына Вул­ка­на, украв­ше­го у Гер­ку­ле­са его быков и при сра­же­нии с ним извер­гав­ше­го дым и пла­мя. Гер­ку­лес, по сооб­ще­нию Дио­ни­сия Гали­кар­насско­го (I, 47), помог в Ита­лии Эван­д­ру с арка­д­ца­ми и Фав­ну с абори­ги­на­ми в их борь­бе про­тив вар­ва­ров-лиги­ев. Вза­и­моот­но­ше­ния Гер­ку­ле­са с абори­ги­на­ми изо­бра­жа­ют­ся мир­ны­ми, но Как из-за его враж­ды с геро­ем, веро­ят­но, может быть при­чис­лен к лиги­ям. Как живет на Авен­тине. Так назы­вае­мая Sca­la Ca­ci пред­став­ля­ла собой спуск с Пала­ти­на к Боль­шо­му Цир­ку (т. е. в сто­ро­ну Авен­ти­на), и, ско­рее все­го, свя­ти­ли­ще Каки рас­по­ла­га­лось где-то побли­зо­сти. Дио­ни­сий пере­да­ет, что после победы над Каком Гер­ку­лес при­ни­ма­ет поче­сти и устра­и­ва­ет ответ­ное уго­ще­ние, в том чис­ле и для лиги­ев (I, 40). Веро­ят­но, часть лиги­ев отнес­лась к при­шель­цам госте­при­им­но, а часть — враж­деб­но, что и нашло отра­же­ние в пре­да­нии о Каке (кото­рый по дру­го­му вари­ан­ту леген­ды был вполне почтен­ным чело­ве­ком — Diod., IV, 21) и его сест­ре Каке, дру­же­люб­но настро­ен­ной к Гер­ку­ле­су. Стран­ст­вия Гер­ку­ле­са по Ита­лии соот­вет­ст­ву­ют пре­бы­ва­нию здесь ахей­ских гре­ков¹⁸, что ука­зы­ва­ет на древ­ность Каки. Вслед­ст­вие род­ства она долж­на была разде­лять хто­ни­че­ский харак­тер сво­его бра­та. Вестал­ки, как извест­но, почи­та­ли боги­ню Каку в ее свя­ти­ли­ще. В исто­ри­че­ское вре­мя Кака ста­ла доволь­но бес­цвет­ной. Мы пред­по­ла­га­ем, что с.83 про­изо­шло сме­ше­ние двух куль­тов и хто­ни­че­ский образ Каки в опре­де­лен­ной сте­пе­ни вошел в образ Весты, отча­сти поэто­му Кака была впо­след­ст­вии «погло­ще­на» Вестой и забы­та. Почи­та­ние же Весты, изна­чаль­но боги­ни огня, како­вой была и Гестия, ста­ло более слож­ным, затем спе­ци­а­ли­зи­ро­ва­лось, и очаг ока­зал­ся глав­ным моти­вом куль­та.

Харак­тер Весты может быть выяв­лен и путем рас­смот­ре­ния свя­зи ее куль­та с куль­та­ми дру­гих рим­ских божеств. Функ­ции веста­лок были гораздо шире обслу­жи­ва­ния толь­ко куль­та Весты. Они при­ни­ма­ли уча­стие в отправ­ле­нии куль­тов Тел­лу­ры (Ov. Fast., IV, 633—634), Сатур­на (Ov. Fast., V, 621—632), Палес (Ov. Fast., IV, 731—734), Кон­са, Опы Кон­си­вии (Var­ro ill., VI, 21), Фав­на (Ov. Fast., II, 268), Доб­рой Боги­ни (Plut. Caes., 9), сопо­став­ляв­шей­ся с Фав­ной. Эти боже­ства Г. Вис­со­ва отно­сил к di in­di­ge­tes¹⁹.

Тра­ди­ция при­пи­сы­ва­ла всем празд­ни­кам, в кото­рых были заня­ты жри­цы Весты, почтен­ный воз­раст: Фор­ди­ци­дии учреж­де­ны Нумой, Кон­су­а­лии — Рому­лом, аргей­ский обряд отно­сит­ся вооб­ще к догер­ку­ле­со­ву вре­ме­ни. Нача­ло Лупер­ка­лий Плу­тарх отно­сил к арка­дя­нам, спут­ни­кам Эванд­ра. Учреж­де­ние Пари­лий Овидий при­пи­сы­ва­ет Энею (Fast., IV, 738). Ука­зан­ные боже­ства явля­ют­ся покро­ви­те­ля­ми посе­вов, уро­жая, стад, вооб­ще пло­до­ро­дия зем­ли, рас­ти­тель­но­сти, живот­ных и чело­ве­ка. Вестал­ка­ми при­ме­ня­лись опре­де­лен­ные куль­то­вые сред­ства, так­же свя­зан­ные с моти­ва­ми пло­до­ро­дия: осо­бая мука (Serv. Aen., VIII, 82), кровь коня, пепел телен­ка, черен­ки боба (Ov. Fast., IV, 731—734). Сам празд­ник Веста­лий пред­став­ля­ет собой празд­ник хле­бо­пе­ков и мель­ни­ков, в ходе кото­ро­го Весте жерт­ву­ют еду (Ov. Fast., VI, 309). Для Про­пер­ция Веста­лии — древ­нее тор­же­ство, отно­ся­ще­е­ся к тому вре­ме­ни, когда «в мыс­лях никто не дер­жал богов искать ино­зем­ных» (IV, 1). Все ука­зы­ва­ет на то, что культ Весты не нахо­дил­ся «в род­стве» с куль­та­ми, свя­зан­ны­ми с обес­пе­че­ни­ем пло­до­ро­дия. Это, види­мо, долж­но объ­яс­нять­ся харак­те­ром само­го куль­та Весты. Овидий рас­ска­зы­ва­ет, что во вре­мя Веста­лий, когда откры­вал­ся храм Весты, фла­ми­ни­ке запре­ща­лось касать­ся мужа и этот пери­од счи­тал­ся очень небла­го­при­ят­ным для бра­ка. И, напро­тив, после того как храм закры­вал­ся, насту­па­ла пора, бла­го­при­ят­ная для вступ­ле­ния в брак (Fast., IV, 223—224). Вестал­ка, не сумев­шая соблю­сти цело­муд­рие, пре­да­ва­лась зем­ле (Ovid. Fast., VI, 459—460). В иды фев­ра­ля вестал­ка при­но­си­ла жерт­вы умер­шим (CIL, I², 2528). В каз­ну веста­лок посту­па­ли штра­фы за повреж­де­ние могил и над­гро­бий, если это было спе­ци­аль­но ого­во­ре­но (CIL, VI, 1421, 2939, 1631).

При­веден­ный мате­ри­ал поз­во­ля­ет гово­рить о дли­тель­но­сти и слож­но­сти про­цес­са фор­ми­ро­ва­ния пред­став­ле­ний о Весте на терри­то­рии Ита­лии. с.84 Индо­ев­ро­пей­ская Веста — боги­ня огня — сли­лась здесь с дои­та­лий­ски­ми боже­ства­ми огня, обла­дав­ши­ми хто­ни­че­ской при­ро­дой, в част­но­сти с Какой. Таким обра­зом, в ином аспек­те под­твер­жда­ет­ся пред­по­ло­же­ние Ф. Беме­ра об уча­стии дои­та­лий­ских и, может быть, доин­до­ев­ро­пей­ских эле­мен­тов в куль­те Весты.