М. М. Холод

Малоазийские греческие полисы и Александр Македонский в 334 г. до н. э.

Античный мир. Проблемы истории и культуры. Сборник науч. статей к 65-летию со дня рождения проф. Э. Д. Фролова.
Под ред. д-ра ист. наук. И. Я. Фроянова. СПб., 1998. С. 187—199.
ISBN 5-288-02074-4

с.187 Вес­на 334 г. до н. э. поло­жи­ла нача­ло длив­шим­ся почти десять лет ази­ат­ским похо­дам Алек­сандра Македон­ско­го. В резуль­та­те их древ­не­во­сточ­ный мир, объ­еди­нен­ный в Пер­сид­ском цар­стве, пал под натис­ком гре­ко-македон­ской армии, а на месте импе­рии Ахе­ме­нидов была созда­на новая миро­вая дер­жа­ва, боль­шая по сво­ей терри­то­рии, чем ее пред­ше­ст­вен­ни­ца.

Во мно­гом такие голо­во­кру­жи­тель­ные успе­хи вели­ко­го царя-заво­е­ва­те­ля были опре­де­ле­ны пер­вым годом воен­ных дей­ст­вий, кото­рый ока­зал зна­чи­тель­ное вли­я­ние на даль­ней­шую судь­бу ази­ат­ской кам­па­нии, зало­жив осно­ву для ее победо­нос­но­го про­дол­же­ния. Имен­но тогда Алек­сандр вплот­ную столк­нул­ся с древним миром мало­азий­ских элли­нов, являв­ших­ся по пак­ту Антал­кида (с 387/6 г. до н. э.) под­дан­ны­ми пер­сид­ско­го царя.

Начи­ная вой­ну, македон­ский царь, несо­мнен­но, еще точ­но не знал, как повер­нут­ся даль­ней­шие собы­тия, и какое про­дол­же­ние будет иметь его поход. Несмот­ря ни на что, Пер­сия явля­лась силь­ным про­тив­ни­ком, и ее мощь еще пред­сто­я­ло сло­мить. Поэто­му на этот пери­од вре­ме­ни осо­бен­но ост­ро вста­вал вопрос: как пове­дут себя в создав­шей­ся ситу­а­ции бога­тые и мно­го­люд­ные гре­че­ские горо­да ази­ат­ско­го кон­ти­нен­та, боль­шин­ство кото­рых пред­став­ля­ли собой пре­крас­ные воен­ные укреп­ле­ния.

Меж­ду тем, итог борь­бы за ана­то­лий­ское побе­ре­жье ока­зал­ся пора­зи­тель­ным. Прак­ти­че­ски в рам­ках одной годич­ной кам­па­нии македон­ский царь и его эмис­са­ры рас­про­стра­ни­ли свою власть почти на все поли­сы элли­нов запад­ной и южной Малой Азии. Неко­то­рые из них, напри­мер, Эфес (Arr. Anab., I, 17, 10), Маг­не­сия, оче­вид­но, та, что у горы Сипил (Po­lyaen, V, 44, 4)1, воз­мож­но, Эри­ф­ры (Ditt. Syll.3, I, № 284)2 и др., уже нахо­див­ши­е­ся в 336—335 г. до н. э. под кон­тро­лем с.188 македо­нян и сно­ва захва­чен­ные пер­са­ми3, теперь вто­рич­но попа­ли в руки Алек­сандра.

Источ­ни­ки еди­но­душ­ны в том, что мало­азий­ские гре­ки в подав­ля­ю­щем сво­ем боль­шин­стве, не ока­зы­вая сопро­тив­ле­ния, доб­ро­воль­но откры­ва­ли ворота сво­их горо­дов перед вой­ска­ми македон­ско­го царя. В чем же заклю­ча­лись при­чи­ны тако­го поведе­ния поли­сов?

Точ­ка зре­ния, что гре­че­ские горо­да сда­ва­лись Алек­сан­дру толь­ко из-за пони­ма­ния неиз­беж­но­сти под­чи­не­ния боль­шей силе4, как кажет­ся, упро­ща­ет истин­ное поло­же­ние дел и может счи­тать­ся вер­ной лишь отча­сти. Конеч­но, граж­дане поли­сов, созна­вая, что един­ст­вен­ным хозя­и­ном поло­же­ния в Малой Азии явля­ет­ся македон­ское вой­ско (осо­бен­но после бит­вы у Гра­ни­ка), не жела­ли ввя­зы­вать­ся с ним в борь­бу, к тому же пред­став­ляв­шу­ю­ся весь­ма опас­ной. Тра­гедия Гри­нея в Эолиде, кото­рый был взят штур­мом в 335 г. до н. э. отряда­ми Пар­ме­ни­о­на, а его жите­ли про­да­ны в раб­ство (Diod. XVII, 7, 9), а так­же участь Фив в Бал­кан­ской Гре­ции, несо­мнен­но, были све­жи в их памя­ти. Аль­тер­на­ти­ва же сдать город была более выгод­на. При этом за общи­ной, соглас­но обы­чаю вой­ны, сохра­нял­ся ее преж­ний ста­тус, гаран­ти­ро­ва­лись насе­ле­нию жизнь и сво­бо­да, к тому же пре­до­став­ля­лась воз­мож­ность в слу­чае рас­по­ло­же­ния македон­ско­го царя полу­чить от него опре­де­лен­ные при­ви­ле­гии5.

Ска­зан­ное, одна­ко, под­чер­ки­ва­ет толь­ко одну, как пред­став­ля­ет­ся, чисто внеш­нюю сто­ро­ну подоб­но­го поведе­ния поли­сов Малой Азии, совер­шен­но не учи­ты­вая тех внут­рен­них настро­е­ний, кото­ры­ми было про­ник­ну­то мало­азий­ское гре­че­ское обще­ство как в отно­ше­нии вла­сти пер­сов, так и в отно­ше­нии Алек­сандра нака­нуне его похо­да на Восток.

Меж­ду тем, то состо­я­ние нацио­наль­но­го уни­же­ния, в кото­ром ока­за­лись гре­ки Малой Азии в свя­зи с вынуж­ден­ным под­чи­не­ни­ем с.189 пер­сам — извеч­ным вра­гам элли­нов и суще­ствам в их гла­зах низ­ше­го поряд­ка6, не мог­ло не вызы­вать отчуж­ден­но­го и непри­яз­нен­но­го отно­ше­ния мас­сы граж­дан­ства к их вла­ды­че­ству. Имен­но поэто­му Ахе­ме­ниды изна­чаль­но пред­по­чи­та­ли при­вле­кать к управ­ле­нию на местах самих гре­ков, а точ­нее, вли­я­тель­ные в их среде поли­ти­че­ские груп­пи­ров­ки, и утвер­ждать свои дер­жав­ные прин­ци­пы в эллин­ских горо­дах Малой Азии уже при тако­го рода посред­ни­че­стве. Но посколь­ку суве­рен­ная власть наро­да осо­бен­но пло­хо согла­со­вы­ва­лась с восточ­ной дес­по­ти­ей, соци­аль­но-поли­ти­че­ской опо­рой пер­сов здесь ста­ли оли­гар­хи и тира­ны. Пря­мо или кос­вен­но с пода­чи пра­ви­тель­ства Пер­сии они при­хо­ди­ли к вла­сти в горо­дах и, нахо­дясь в зави­си­мо­сти от сво­его высо­ко­го покро­ви­те­ля, пра­ви­ли в про­пер­сид­ском духе. Ввиду мини­маль­но­го вме­ша­тель­ства Вели­ко­го царя во внут­рен­ние дела мало­азий­ских гре­че­ских общин гос­под­ство оли­гар­хов и тира­нов после подав­ле­ния ими полис­ной оппо­зи­ции было там прак­ти­че­ски пол­ным. Это­му обсто­я­тель­ству весь­ма спо­соб­ст­во­ва­ла и зна­чи­тель­ная под­держ­ка со сто­ро­ны: пору­кой их гла­вен­ству слу­жи­ли не столь­ко при­вер­жен­цы дан­ных режи­мов, как пра­ви­ло, немно­го­чис­лен­ные, и лич­ные наем­ные отряды, сколь­ко преж­де все­го ахе­ме­нид­ские гар­ни­зо­ны, рас­по­ло­жен­ные или в самих поли­сах, или где-то побли­зо­сти7. Вме­сте с тем, исклю­чи­тель­ная власть оли­гар­хов и тира­нов, запят­нав­ших себя свя­зью с вар­ва­ра­ми и неред­ко осу­ществляв­ших свои, обыч­но узко эго­и­сти­че­ские, наме­ре­ния в отно­ше­нии граж­дан с помо­щью силы, так­же воз­буж­да­ла недо­воль­ство, а под­час даже нена­висть ока­зав­ше­го­ся в под­чи­не­нии наро­да. В свя­зи с этим демо­кра­ти­че­ские лиде­ры, высту­пав­шие про­тив оли­гар­хи­че­ско­го и тира­ни­че­ско­го вер­хо­вен­ства, нахо­ди­ли глу­бо­кую под­держ­ку широ­ких сло­ев мало­азий­ско­го гре­че­ско­го насе­ле­ния, а сама идея демо­кра­тии в их горо­дах ста­но­ви­лась осо­бен­но попу­ляр­ной8.

с.190 Начи­ная воен­ную кам­па­нию про­тив дер­жа­вы Ахе­ме­нидов, как Филипп, так и Алек­сандр, разу­ме­ет­ся, пре­крас­но пред­став­ля­ли всю слож­ность внут­ри­по­ли­ти­че­ской ситу­а­ции, сло­жив­шей­ся к это­му вре­ме­ни в поли­сах ази­ат­ско­го кон­ти­нен­та. Одна­ко для боль­ше­го успе­ха в войне за горо­да Малой Азии вста­ва­ла необ­хо­ди­мость опе­реть­ся здесь на одну из поли­ти­че­ских груп­пи­ро­вок, чтобы иметь сво­их сто­рон­ни­ков в каж­дом поли­се — прин­цип, эффек­тив­но исполь­зу­е­мый македон­ски­ми царя­ми, в первую оче­редь Филип­пом, еще в ходе дости­же­ния геге­мо­нии над Бал­кан­ской Гре­ци­ей. При этом македон­ская монар­хия, забо­тив­ша­я­ся преж­де все­го о сво­ей выго­де, гото­ва была, конеч­но, поощ­рять в горо­дах Малой Азии любую круп­ную поли­ти­че­скую силу, лишь бы та враж­деб­но отно­си­лась к пер­сид­ско­му гос­под­ству и была спо­соб­на ока­зать македо­ня­нам помощь в борь­бе за ана­то­лий­ское побе­ре­жье. Но так как оли­гар­хи и тира­ны при­дер­жи­ва­лись ори­ен­та­ции на Вели­ко­го царя, Филипп, а затем Алек­сандр сде­ла­ли став­ку на нахо­див­ших­ся в оппо­зи­ции демо­кра­тов, под­дер­жи­вае­мых зна­чи­тель­ной частью мало­азий­ско­го эллин­ства.

В первую оче­редь имен­но на них и был направ­лен экс­плу­а­ти­ро­вав­ший­ся македон­ской про­па­ган­дой в войне с Пер­си­ей один из поли­ти­че­ских лозун­гов в панэл­лин­ском духе — осво­бож­де­ние гре­ков Азии от гне­та вар­ва­ров9. Так, когда Филипп напра­вил в Малую Азию вес­ной 336 г. до н. э. во гла­ве экс­пе­ди­ци­он­но­го кор­пу­са Атта­ла и Пар­ме­ни­о­на, он при­ка­зал им «осво­бож­дать эллин­ские горо­да» (Diod. XVI, 91, 2 — ἐλευ­θεροῦν τὰς Ἑλ­λη­νίδας πό­λεις; ср.: Diod. XVI, 1, 5), В свою оче­редь, в 334 г. до н. э., Алек­сандр, будучи в Карии, заявил, что «под­нял­ся вой­ной про­тив пер­сов ради осво­бож­де­ния элли­нов» (Diod., XVII, 24, — τῆς τῶν Ἑλ­λή­νων ἐλευ­θερώ­σεως ἕνε­κα τὸν πρὸς Πέρ­σας πό­λε­μον ἐπανῄρη­ται). И хотя в македон­ской про­па­ган­де лозунг осво­бож­де­ния, види­мо, отсту­пал на зад­ний план перед дру­гим — поход как акт воз­мездия за пору­ган­ные пер­са­ми свя­ты­ни Гре­ции, — зву­ча­щим более часто (при Филип­пе — Diod. XVI, 89, 2; Po­lyb. III, 6, 12—13; при Алек­сан­дре — Diod. XVII, 4, 9; 72, 3; Arr. Anab. II, 14, 4; III, 18, 21)10, все же он суще­ст­во­вал и вме­сте с гран­ди­оз­ной темой вели­ко­го с.191 «кре­сто­во­го» похо­да про­тив Пер­сии ока­зы­вал вли­я­ние на настро­е­ния умов недо­воль­но­го ахе­ме­нид­ским гос­под­ст­вом мало­азий­ско­го гре­че­ско­го насе­ле­ния. При­чем факт при­езда из Эфе­са к Алек­сан­дру нака­нуне его восточ­ной кам­па­нии Делия, соглас­но заяв­ле­нию тра­ди­ции, «послан­но­го элли­на­ми Азии», с целью побудить царя под­нять­ся вой­ной про­тив вар­ва­ров (Plut. Adv. Co­lot. 32, p. 1126; ср.: Phi­lostr. Vit. soph., I, 3, 204 sq. — где Делий назван Диа­сом), как пред­став­ля­ет­ся, ясно пока­зы­ва­ет насколь­ко пре­успе­ла македон­ская про­па­ган­да еще до вес­ны 334 г. до н. э. в деле фор­ми­ро­ва­ния в гре­че­ских горо­дах Малой Азии устой­чи­во­го обра­за монар­хов Македо­нии как осво­бо­ди­те­лей элли­нов и мсти­те­лей за их нацио­наль­ные обиды11.

На это же отча­сти были направ­ле­ны и те сим­во­ли­че­ские жесты и демон­стра­ции панэл­лин­ско­го тол­ка, к кото­рым при­бег Алек­сандр в самом нача­ле ази­ат­ско­го похо­да. Перед тем, как всту­пить в пре­де­лы Пер­сид­ской дер­жа­вы, македон­ский царь при­нес в Эле­ун­те жерт­ву на моги­ле Про­те­си­лая, а нахо­дясь на середине Гел­лес­пон­та, зако­лол быка в жерт­ву Посей­до­ну и Нере­идам и совер­шил воз­ли­я­ние в море из золо­той чаши. К тому же по обе­им сто­ро­нам Гел­лес­пон­та были постав­ле­ны алта­ри Зев­су, Афине и Герак­лу (Arr. Anab. I, 11, 5—7; ср.: Diod. XVII, 17, 2; Iust. XI, 5, 6—11). Чуть позд­нее в Трое Алек­сандр при­нес жерт­ву Афине Или­он­ской и посвя­тил ей свое ору­жие, вме­сто него взяв дру­гое, хра­нив­ше­е­ся, как рас­ска­зы­ва­ли, со вре­мен Тро­ян­ской вой­ны. Здесь же была совер­ше­на жерт­ва При­аму, кото­ро­го по пре­да­нию, македон­ский царь умо­лял не гне­вать­ся на его пред­ков, оса­ждав­ших неко­гда Трою (Arr. Anab. I, 11, 7—8; ср.: Diod. XVII, 17, 6; 18, 1; Iust. XI, 5, 12). Бле­стя­щая цере­мо­ния состо­я­лась у места погре­бе­ния Ахил­ла. Алек­сандр, воз­ло­жив на его моги­лу золо­той венок, обе­жал ее с.192 с това­ри­ща­ми, в то вре­мя как Гефе­сти­он про­де­лал то же самое на моги­ле Патрок­ла (Arr. Anab., I, 12, 1; Plut. Alex., 15; Ael. Var. hist., XII, 7; ср.: Diod., XVII, 17, 3; Iust., XI, 5, 12).

Эти поступ­ки Алек­сандра, явно под­чер­ки­ваю­щие связь нынеш­них собы­тий с собы­ти­я­ми геро­и­че­ско­го (тема Тро­ян­ской вой­ны) и исто­ри­че­ско­го про­шло­го (тема похо­да Ксерк­са — ср.: He­rod. VII, 43; 54), хотя отча­сти и дик­то­ва­лись его рели­ги­оз­ной12 и даже роман­ти­че­ской нату­рой13, все же, кажет­ся, в первую оче­редь, явля­лись тща­тель­но про­ду­ман­ным про­па­ган­дист­ским дей­ст­вом14. При этом в отно­ше­нии гре­ков Малой Азии тако­го рода акции, оче­вид­но экс­плу­а­ти­ро­вав­шие их нацио­наль­ные чув­ства, наце­ли­ва­лись преж­де все­го на оппо­зи­ци­он­ные к пер­сид­ско­му гос­под­ству про­де­мо­кра­ти­че­ские эле­мен­ты, кото­рые под их воздей­ст­ви­ем и вли­я­ни­ем панэл­лин­ских лозун­гов долж­ны были стать основ­ны­ми про­вод­ни­ка­ми поли­ти­ки Алек­сандра внут­ри сво­их род­ных горо­дов и, высту­пая на сто­роне македо­нян, помо­гать им в борь­бе за ази­ат­ский гре­че­ский мир.

Выше ска­зан­ное, как пред­став­ля­ет­ся, дает нам ключ к пони­ма­нию того, как Алек­сандр смог менее чем за один год рас­про­стра­нить свою власть прак­ти­че­ски на все поли­сы запад­но­го и южно­го побе­ре­жья Малой Азии.

Оче­вид­но при при­бли­же­нии македон­ских войск пер­сид­ские став­лен­ни­ки, не имея доста­точ­ной воен­ной под­держ­ки, чтобы сопро­тив­лять­ся, чаще все­го были вынуж­де­ны бежать из гре­че­ских горо­дов к пер­сам. После чего демос бес­пре­пят­ст­вен­но откры­вал ворота или непо­сред­ст­вен­но перед самим Алек­сан­дром, если путь царя про­ле­гал через дан­ный город, или перед его эмис­са­ра­ми. Затем в сдан­ных поли­сах, неред­ко при посред­ни­че­стве македо­нян, уста­нав­ли­ва­лись демо­кра­ти­че­ские кон­сти­ту­ции. По-види­мо­му, подоб­ным обра­зом в Гел­лес­понт­ской Фри­гии капи­ту­ли­ро­ва­ли Ари­сба, Пер­кота, Гер­мот, Коло­ны (Arr. Anab. I, 12, 6). Поли­сы Эолиды, рас­по­ло­жен­ные в рай­оне рек Каик и Герм, и важ­ней­шие горо­да Ионии — Фокея, Кла­зо­ме­ны, Эри­ф­ры, Теос, Лебедос и Коло­фон, сда­лись Алки­ма­ху (Arr. Anab. I, 18, 1—2)15. Так­же в руки македо­нян попа­ли поли­сы меж­ду Миле­том и с.193 Гали­кар­нассом (Diod. XVII, 24, 1; Arr. Anab. I, 20, 2), Сида в Пам­фи­лии (Arr. Anab. I, 24, 4) и Солы в Кили­кии (Arr. Anab. II, 5, 5). Такие горо­да как При­ап (Arr. Anab. I, 12, 7), Маг­не­сия на реке Меандр, Трал­лы (Arr. Anab. I, 18, 1), Фасе­лида (Arr. Anab. I, 24, 5—6) и Аспенд (Arr. Anab. I, 26, 2—3; ср.: 27, 3) зара­нее отпра­ви­ли к Алек­сан­дру посоль­ства с сооб­ще­ни­ем о сда­че. При этом мало­азий­ские гре­ки, в боль­шин­стве сво­ем видев­шие в македон­ском царе сво­его осво­бо­ди­те­ля и защит­ни­ка, не ску­пи­лись в отно­ше­нии Алек­сандра на все­воз­мож­ные поче­сти. Напри­мер, послан­цы неко­то­рых горо­дов Гел­лес­понт­ской Фри­гии (Arr. Anab. I, 12, 1) и Фасе­лиды (Arr. Anab. I, 24, 5—6) увен­ча­ли его золоты­ми вен­ка­ми, а жите­ли При­е­ны поз­во­ли­ли Алек­сан­дру сде­лать от сво­его име­ни посвя­ще­ние стро­я­ще­го­ся хра­ма Афине Полиа­де (Tod2, II, № 184)16.

Меж­ду тем, в ряде поли­сов Малой Азии, если отсут­ст­во­вал или был недо­ста­точ­но силь­ным пер­сид­ский гар­ни­зон, демо­кра­ты и их сто­рон­ни­ки сами избав­ля­лись или дела­ли попыт­ку изба­вить­ся от оли­гар­хи­че­ских и тира­ни­че­ских режи­мов посред­ст­вом вос­ста­ния. Так, после сра­же­ния при Гра­ни­ке граж­дане Зелеи изгна­ли тира­на Ника­го­ра и вве­ли у себя демо­кра­ти­че­ское прав­ле­ние (Ditt. Syll.3, I, № 279). Они немед­лен­но сда­ли свой город Алек­сан­дру, про­ся про­ще­ние за то, что были вынуж­де­ны по при­нуж­де­нию (πρὸς βίαν) высту­пить в поход на сто­роне вар­ва­ров (Arr. Anab. I, 17, 2). Анти­пер­сид­ски настро­ен­ные жите­ли Мин­да, обе­щав­шие пере­дать македон­ско­му царю свой полис (Arr. Anab. I, 20, 5—6), пыта­лись, оче­вид­но, с помо­щью Алек­сандра под­нять вос­ста­ние про­тив пер­сов. Одна­ко соот­но­ше­ние сил в горо­де, по-види­мо­му, ока­за­лось не в их поль­зу, и эта попыт­ка тогда потер­пе­ла крах (l. c.)17. В Мал­ле непо­сред­ст­вен­ным пово­дом для выступ­ле­ния демо­кра­тов послу­жи­ло, дума­ет­ся, изве­стие о при­бли­же­нии македон­ской армии. Во вся­ком слу­чае, когда Алек­сандр всту­пил в этот город, он застал его граж­дан в состо­я­нии сму­ты (Arr. Anab. II, 5, 9 — καὶ στα­σιάζον­τας κα­ταλα­βὼν). Немед­лен­но пре­кра­тив ее (l. c.), царь, без сомне­ния, и здесь под­дер­жал при­ход к вла­сти демо­кра­ти­че­ской груп­пи­ров­ки18. В дан­ной свя­зи, как пред­став­ля­ет­ся, сле­ду­ет рас­смат­ри­вать и собы­тия, свя­зан­ные с Ламп­са­ком. Соглас­но тра­ди­ции, жите­ли это­го с.194 поли­са сочув­ст­во­ва­ли пер­сам, за что Алек­сандр, яко­бы, соби­рал­ся его раз­ру­шить. Но когда к царю при­был от горо­жан исто­рик Ана­к­си­мен, Алек­сандр поклял­ся, что сде­ла­ет обрат­ное все­му, о чем тот его попро­сит. Тогда Ана­к­си­мен попро­сил царя раз­ру­шить Ламп­сак, чем и спас город от гибе­ли (Paus. VI, 18, 2—4; Val. Max., VII, 3, 4; Su­da s. v. Ἀνα­ξιμέ­νης; ср.: Arr. Anab. I, 12, 7)19. При том, что улов­ка Ана­к­си­ме­на вряд ли была в состо­я­нии поме­шать Алек­сан­дру в его наме­ре­нии, из сооб­ще­ния оста­ет­ся неяс­ной при­чи­на столь быст­рой пере­ме­ны реше­ния царя в отно­ше­нии Ламп­са­ка. Одна­ко, имея в виду создав­шу­ю­ся в поли­сах Малой Азии внут­ри­по­ли­ти­че­скую ситу­а­цию, мож­но пред­по­ло­жить, что в этом рас­ска­зе настро­е­ния все­го граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва сме­ши­ва­ют­ся с настро­е­ни­я­ми сто­яв­ших там у вла­сти пер­сид­ских при­вер­жен­цев. Имен­но они, воз­мож­но, соби­ра­лись ока­зать сопро­тив­ле­ние македо­ня­нам, и Алек­сандр, зная об этом, хотел взять Ламп­сак штур­мом. Меж­ду тем при при­бли­же­нии македон­ско­го вой­ска демос, оче­вид­но, под­нял­ся на вос­ста­ние и взял в свои руки прав­ле­ние в горо­де. После чего, веро­ят­но, граж­дане отпра­ви­ли деле­га­цию к Алек­сан­дру с целью сдать полис, а воз­глав­ляв­ший ее Ана­к­си­мен поведал царю об изме­не­нии ситу­а­ции в Ламп­са­ке. Как бы то ни было, этот бога­тый город, несо­мнен­но, вско­ре попал под македон­ский кон­троль, и в нем была введе­на демо­кра­ти­че­ская кон­сти­ту­ция.

Пре­крас­ной иллю­ст­ра­ци­ей того, чем мог­ли сопро­вож­дать­ся отме­чен­ные выше изме­не­ния государ­ст­вен­ных устройств в мало­азий­ских поли­сах, явля­ет­ся при­мер Эфе­са. К нача­лу похо­да Алек­сандра Эфе­сом управ­ля­ли оли­гар­хи во гла­ве с Сир­фа­ком и его сыном Пела­гон­том, кото­рые уста­но­ви­ли свое гос­под­ство в кон­це 335 г. до н. э., сверг­нув демо­кра­тию, введен­ную во вре­мя успеш­ных бое­вых дей­ст­вий македон­ско­го экс­пе­ди­ци­он­но­го кор­пу­са в 336 г. до н. э. Они изгна­ли про­ма­кедон­ски настро­ен­ных демо­кра­тов, огра­би­ли храм Арте­ми­ды и сбро­си­ли нахо­див­шу­ю­ся там ста­тую Филип­па II. Ими был осквер­нен на аго­ре прах Геро­пи­фа, воз­мож­но, погиб­ше­го при осво­бож­де­нии горо­да от оли­гар­хов в 336 г. до н. э. (Arr. Anab. V, 17, 11)20. В подоб­ных поступ­ках оли­гар­хам ока­зы­вал помощь рас­по­ло­жив­ший­ся в Эфе­се пер­сид­ский гар­ни­зон. Одна­ко, когда состав­ляв­шие его наем­ни­ки узна­ли об ито­гах бит­вы у Гра­ни­ка, они немед­лен­но бежа­ли из горо­да. Вско­ре после это­го в Эфес при­был Алек­сандр (Arr. Anab. I, 17, 9—10). с.195 «Осво­бо­див­шись от стра­ха перед оли­гар­ха­ми» (Arr. Anab. I, 17, 11), жите­ли Эфе­са учи­ни­ли над ними жесто­чай­шую рас­пра­ву. Сам Сир­фак, Пела­гонт и дети бра­тьев Сир­фа­ка были выта­ще­ны из хра­ма, где иска­ли убе­жи­ща, и заби­ты насмерть кам­ня­ми. Народ стал разыс­ки­вать, гра­бить и уби­вать осталь­ных сто­рон­ни­ков преж­не­го режи­ма. И толь­ко актив­ное вме­ша­тель­ство македон­ско­го царя спас­ло тех от неми­ну­е­мой гибе­ли (Arr. Anab. I, 17, 12). Вме­сте с тем силь­ная непри­язнь к быв­шим оли­гар­хам сохра­ни­лась в Эфе­се и спу­стя годы. Как кажет­ся, один из них, Геге­сий, в кон­це цар­ст­во­ва­ния Алек­сандра был убит там тре­мя бра­тья­ми — Ана­к­са­го­ром, Кодром и Дио­до­ром (Po­lyaen, VI, 49)21.

Не сто­ит, одна­ко, думать, что при­веден­ные выше ужа­саю­щие сце­ны наси­лия в Эфе­се были чем-то исклю­чи­тель­ным и что в про­чих мало­азий­ских горо­дах такие кро­ва­вые неистов­ства боль­ше не про­ис­хо­ди­ли. Ост­рые соци­аль­ные про­ти­во­ре­чия в гре­че­ском обще­стве Малой Азии, к тому же усу­губ­лен­ные пер­сид­ским гос­под­ст­вом, нако­пи­ли слиш­ком мно­го горю­че­го мате­ри­а­ла для вспыш­ки народ­ной нена­ви­сти. И эта нена­висть при опре­де­лен­ных обсто­я­тель­ствах, как раз там, где про­пер­сид­ские режи­мы были осо­бен­но тягост­ны, ино­гда долж­на была выплес­ки­вать­ся через край и при­во­дить к тому, что разъ­ярен­ная тол­па бра­лась за пал­ки и кам­ни. Впро­чем, македон­ская монар­хия, про­явив­шая себя в Эфе­се про­тив­ни­ком тако­го рода кро­ва­вых бес­по­ряд­ков, в боль­шин­стве слу­ча­ев, по-види­мо­му, все же ока­зы­ва­ла сдер­жи­ваю­щее вли­я­ние на демос. Поэто­му в основ­ной мас­се поли­сов при капи­ту­ля­ции вой­скам Алек­сандра собы­тия вряд ли дохо­ди­ли до откро­вен­ных столк­но­ве­ний граж­дан. Но и здесь уста­но­вив­ша­я­ся власть при­бе­га­ла к обыч­ным для государ­ст­вен­но-пар­тий­ных пере­во­ротов того вре­ме­ни репрес­сив­ным мерам в отно­ше­нии ока­зав­шей­ся не у дел про­тив­ной поли­ти­че­ской груп­пи­ров­ки: изгна­ни­ям, воз­мож­но, каз­ням, кон­фис­ка­ци­ям и т. д. Демос, так же как ранее оли­гар­хи и тира­ны, добив­шись пре­об­ла­даю­ще­го вли­я­ния на государ­ст­вен­ную власть, стал, таким обра­зом, исполь­зо­вать ее в сво­их лич­ных целях. И эти цели были направ­ле­ны в первую оче­редь на с.196 удо­вле­тво­ре­ние за счет враж­деб­ной сто­ро­ны соб­ст­вен­ных соци­аль­ных вожде­ле­ний, тес­но пере­пле­тав­ших­ся с вопро­са­ми соб­ст­вен­но­сти и ее рас­пре­де­ле­ния. Так, напри­мер, в Зелее иму­ще­ство сверг­ну­то­го тира­на и его при­вер­жен­цев было немед­лен­но рек­ви­зи­ро­ва­но демо­кра­та­ми и под­вер­же­но пере­де­лу меж­ду сто­рон­ни­ка­ми ново­го кон­сти­ту­ци­он­но­го поряд­ка (SGDI, III, № 5533; Ditt. Syll.3 I, № 279).

Сре­ди мало­азий­ских гре­че­ских поли­сов долж­ны были быть и такие, види­мо, немно­го­чис­лен­ные, у насе­ле­ния кото­рых про­яв­ля­лись силь­ные пер­со­филь­ские настро­е­ния. Такое тяго­те­ние к пер­сам, пред­по­ло­жи­тель­но, обу­слав­ли­ва­лось попу­ляр­но­стью их став­лен­ни­ков на местах, кото­рые нахо­ди­ли в себе силы про­во­дить муд­рую и доста­точ­но гиб­кую поли­ти­ку в отно­ше­нии демо­са. Уме­ние пра­вя­щей груп­пи­ров­ки сгла­жи­вать воз­мож­ные кон­флик­ты с наро­дом, в том чис­ле в рас­пре­де­ле­нии мате­ри­аль­ных благ, осо­бен­но тех, что полу­ча­ли горо­да от эко­но­ми­че­ских свя­зей с дру­ги­ми рай­о­на­ми Пер­сид­ской дер­жа­вы22, долж­но было осла­бить соци­аль­ные про­ти­во­ре­чия в среде граж­дан­ства. В свя­зи с этим подав­ля­ю­щая мас­са насе­ле­ния дан­ных поли­сов, веро­ят­но, вполне доволь­ст­ву­ясь сво­им поло­же­ни­ем и толь­ко опа­са­ясь в новой поли­ти­че­ской обста­нов­ке его ухуд­шить, встре­ча­ла македон­ское вой­ско без осо­бо­го энту­зи­аз­ма. При­ме­ром таких горо­дов могут, по всей види­мо­сти, слу­жить Солы, жите­ли кото­рых, соглас­но Арри­а­ну, «про­яв­ля­ли бо́льшую при­вер­жен­ность пер­сам» (Anab. II. 5, 5), а так­же Аспенд. Его граж­дане, когда Алек­сандр нахо­дил­ся в Пам­фи­лии, при­сла­ли к нему пол­но­моч­ных послов с сооб­ще­ни­ем о сда­че сво­его горо­да и про­си­ли не вво­дить туда македон­ский гар­ни­зон. Согла­сив­шись на это, царь при­ка­зал дать ему коней, кото­рых горо­жане выра­щи­ва­ли для пер­сов и пять­де­сят талан­тов для выпла­ты вои­нам (Arr. Anab. I, 26, 2—3). Одна­ко, в то вре­мя как македо­няне были заня­ты борь­бой с гор­ны­ми пле­ме­на­ми Писидии, к Алек­сан­дру при­шло изве­стие, что аспен­дий­цы не жела­ют выпол­нять усло­вий дого­во­ра и гото­вят­ся ока­зать сопро­тив­ле­ние23. Царь немед­лен­но повер­нул свое вой­ско обрат­но с.197 и вско­ре появил­ся у стен Аспен­да. Граж­дане поспе­ши­ли вновь отпра­вить посоль­ство с прось­бой о мире на преж­них усло­ви­ях. Но теперь македон­ский царь потре­бо­вал вли­я­тель­ней­ших людей в каче­стве залож­ни­ков, тех же коней и сто талан­тов. К тому же Аспенд дол­жен был под­чи­нить­ся сатра­пу Алек­сандра, пла­тить еже­год­но подать македо­ня­нам и раз­ре­шить судом терри­то­ри­аль­ные спо­ры с соседя­ми (Arr. Anab. I, 26, 5—27, 5). Оче­вид­но, после при­ня­тия аспен­дий­ца­ми дан­ных тре­бо­ва­ний в горо­де по при­ме­ру дру­гих мало­азий­ских поли­сов было уста­нов­ле­но демо­кра­ти­че­ское прав­ле­ние.

Впро­чем, не все гре­че­ские горо­да Малой Азии были сда­ны Алек­сан­дру без сопро­тив­ле­ния: под сте­на­ми неко­то­рых раз­вер­ну­лась оже­сто­чен­ная борь­ба, завер­шив­ша­я­ся захва­том поли­сов толь­ко в резуль­та­те штур­мов.

При рас­смот­ре­нии дан­но­го сюже­та ряд авто­ров, судя по все­му, несколь­ко упро­ща­ют ситу­а­цию, пола­гая само собой разу­ме­ю­щим­ся, что в этих поли­сах про­ти­во­дей­ст­вие македо­ня­нам наряду с пер­сид­ски­ми кон­тин­ген­та­ми ока­зы­ва­лось их граж­дан­ски­ми кол­лек­ти­ва­ми в целом24. Меж­ду тем, при­ни­мая во вни­ма­ние настро­е­ния мало­азий­ских гре­ков в отно­ше­нии пер­сов и Алек­сандра, оче­вид­но, если и мож­но гово­рить об уча­стии основ­ной мас­сы граж­дан в бое­вых опе­ра­ци­ях, то толь­ко о пас­сив­ном, из стра­ха перед гос­под­ст­во­вав­шей на тот момент силой. Лишь пособ­ни­ки оли­гар­хов и тира­нов, без сомне­ния, актив­но боро­лись вме­сте с эллин­ски­ми наем­ни­ка­ми, основ­ным тогда воен­ным сопер­ни­ком Алек­сандра25, про­тив македо­нян, отста­и­вая свои жиз­нен­ные инте­ре­сы и преж­де все­го свою власть. Имен­но поэто­му, воз­мож­но, мы не слы­шим после взя­тия дан­ных поли­сов царем о каких-либо мас­со­вых репрес­си­ях в отно­ше­нии их жите­лей, при том, что раз­ру­ше­ние Алек­сан­дром Гали­кар­насса и Тралл выглядит весь­ма про­бле­ма­тич­ным.

с.198 Пер­вым из гре­че­ских поли­сов ана­то­лий­ско­го побе­ре­жья, где было ока­за­но сопро­тив­ле­ние Алек­сан­дру, являл­ся Милет. Когда, сло­мив отча­ян­ную обо­ро­ну наем­ни­ков и, кажет­ся, сто­яв­ших здесь тогда у вла­сти оли­гар­хов26, македон­ские вой­ска вошли в город, жите­ли немед­лен­но при­сла­ли к царю деле­га­цию, кото­рая пере­да­ла ему власть над Миле­том (Diod. XVII, 22; Arr. Anab. I, 18, 3—19, 6). После это­го Алек­сандр, пре­кра­тив наси­лия в поли­се27, обо­шел­ся с боль­шин­ст­вом милет­цев «чело­ве­ко­лю­би­во» (Diod. XVII, 22, 6), «отпу­стил и пре­до­ста­вил сво­бо­ду» (Arr. Anab. I, 19, 6), а так­же, по-види­мо­му, уста­но­вил там демо­кра­ти­че­ское прав­ле­ние. В бли­жай­шем году (воз­мож­но, в каче­стве бла­го­дар­но­сти) он был удо­сто­ен высо­кой чести — избра­нию вер­хов­ным милет­ским маги­ст­ра­том-сте­фа­но­фо­ром (Dilt. Syll.3 I, № 272).

Сле­дую­щим эллин­ским горо­дом, кото­рый был оса­жден македо­ня­на­ми и с боль­шим трудом ими захва­чен, стал Гали­кар­насс. Соглас­но тра­ди­ции, пер­сид­ские пол­ко­вод­цы преж­де чем поки­нуть уже обре­чен­ный город, поспе­ши­ли его под­жечь. Узнав о слу­чив­шем­ся, Алек­сандр попы­тал­ся поту­шить пожар и даже при­ка­зал уби­вать под­жи­га­те­лей, одна­ко уже утром вне­зап­но при­нял реше­ние о раз­ру­ше­нии Гали­кар­насса (Arr. Anab. I, 23, 2—6; ср.: Diod. XVII, 27, 6). Сра­зу же бро­са­ет­ся в гла­за непо­сле­до­ва­тель­ность в поступ­ках царя: вна­ча­ле он хочет спа­сти город, но затем его раз­ру­ша­ет, т. е. совер­ша­ет имен­но то, что наме­ре­вал­ся сде­лать про­тив­ник с помо­щью огня. Одна­ко, если при­ни­мать во вни­ма­ние пол­ное мол­ча­ние древ­них авто­ров об уча­стии жите­лей в сопро­тив­ле­нии, а так­же, что после взя­тия Гали­кар­насса к ним, оче­вид­но, не при­ме­ня­лось ника­ких нака­за­ний28, мож­но допу­стить, что раз­ру­ше­ние поли­са не было пол­ным, а толь­ко кос­ну­лось неко­то­рой его части, воз­мож­но, уже уни­что­жен­ной в пла­ме­ни29. Во с.199 вся­ком слу­чае, зна­ме­ни­тая гроб­ни­ца Мав­со­ла явно силь­но не постра­да­ла и ста­ла впо­след­ст­вии одним из «семи чудес» элли­ни­сти­че­ско­го мира.

К горо­дам, ока­зав­шим сопро­тив­ле­ние Алек­сан­дру, В. Эрен­бер­гом при­чис­ля­ют­ся и Трал­лы30. Еще даль­ше в сво­их выво­дах идет Л. П. Мари­но­вич, заяв­ляя даже о раз­ру­ше­нии это­го поли­са македо­ня­на­ми31. Подоб­ные утвер­жде­ния иссле­до­ва­те­лей стро­ят­ся на осно­ва­нии един­ст­вен­но­го сооб­ще­ния Арри­а­на о том, что из Карии Алек­сандр напра­вил к Трал­лам осад­ные маши­ны (Arr. Anab. I, 23, 6). Меж­ду тем, при отсут­ст­вии сведе­ний об их воин­ском сопро­вож­де­нии выглядит более веро­ят­ным, что дан­ные маши­ны вошли в обоз, кото­рый был отправ­лен в ту же пору во гла­ве с Пар­ме­ни­о­ном во Фри­гию через Сар­ды. Дей­ст­ви­тель­но, Пар­ме­ни­он в сво­ем дви­же­нии к Сар­дам дол­жен был неми­ну­е­мо прой­ти через Трал­лы, быв­шие бли­жай­шим круп­ным пунк­том на пути из Гали­кар­насса в Лидию. К тому же, посколь­ку нам ниче­го не извест­но о какой-либо воен­ной актив­но­сти тогда пер­сов в этом реги­оне, выглядит мало­ве­ро­ят­ным, чтобы граж­дане Тралл, сдав­шие ранее свой полис македо­ня­нам (см. выше), вдруг реши­лись на борь­бу, да еще в то вре­мя, когда пре­об­ла­да­ние Алек­сандра на мало­азий­ском побе­ре­жье ста­ло прак­ти­че­ски пол­ным. Как бы то ни было, гово­рить о фак­те раз­ру­ше­ния горо­да, ввиду абсо­лют­но­го мол­ча­ния источ­ни­ков на этот счет, пред­став­ля­ет­ся недо­пу­сти­мым32.

В заклю­че­ние заме­тим, что став­ка македон­ской монар­хии на демо­кра­ти­че­ские слои зна­чи­тель­но оправ­да­ла себя в борь­бе за Малую Азию. Основ­ная часть эллин­ско­го насе­ле­ния, при­вле­чен­ная македон­ской про­па­ган­дой, под­дер­жа­ла Алек­сандра, содей­ст­вуя ему, насколь­ко было воз­мож­но, в борь­бе с нена­вист­ным для них пер­сид­ским гос­под­ст­вом. Но если демо­кра­ты в этой борь­бе исхо­ди­ли преж­де все­го из инте­ре­сов сво­их род­ных общин, пре­сле­до­ва­ли свои узкие, локаль­ные цели, видя в македо­ня­нах ту силу, кото­рая долж­на была сокру­шить заси­лие пер­со­филь­ских груп­пи­ро­вок, то Алек­сандр, ведя вой­ну с Дари­ем, а зна­чит и с его сто­рон­ни­ка­ми на местах, исполь­зо­вал демо­кра­ти­че­ские эле­мен­ты, по суще­ству, лишь в каче­стве необ­хо­ди­мых пособ­ни­ков в заво­е­ва­нии мало­азий­ско­го побе­ре­жья, откры­вав­ше­го ему путь в глу­би­ны Азии.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Ba­dian E. Ale­xan­der the Great and the Greeks of Asia // An­cient So­cie­ty and Insti­tu­tions: Stu­dies Pre­sen­ted to V. Eh­ren­berg. New York, 1967. P. 63. N. 20.
  • 2Хотя дати­ров­ка над­пи­си не совсем ясна, мы все же скло­ня­ем­ся к пред­по­ло­же­нию Э. Бэди­а­на, что ее сле­ду­ет свя­зы­вать с дея­тель­но­стью войск Пар­ме­ни­о­на в 336 г. до н. э. (Ba­dian E. Ale­xan­der the Great… P. 40; ср.: p. 62 f. n. 19).
  • 3За македо­ня­на­ми к 334 г. до н. э. на ази­ат­ском бере­гу оста­ва­лись толь­ко Абидос (Arr. Anab., 1, 1, 6) и, по-види­мо­му, Ретий (Diod., XVII, 7, 10). Послед­нее поло­же­ние под­дер­жи­ва­ют: Be­loch K. J. Grie­chi­sche Ge­schich­te. 2 Aufl. Bd. II. Abt. 2. Ber­lin; Leip­zig, 1922. S. 620; Wil­cken U. Ale­xan­der der Gros­se. Leip­zig, 1931. S. 73; Рано­вич А. Б. Элли­низм и его исто­ри­че­ская роль. М.; Л., 1950. С. 46; Шахер­майр Ф. Алек­сандр Македон­ский / Пер. с нем. М. Н. Бот­вин­ни­ка, Б. Фун­ка. М., 1984. С. 100; одна­ко сомне­ва­ют­ся: Дрой­зен И. Г. Исто­рия элли­низ­ма / Пер. с фр. изда­ния М. Шел­гу­но­ва. Т. I. М., 1890. С. 103; Ba­dian E. Ale­xan­der the Great… P. 43.
  • 4Eh­ren­berg V. Ale­xan­der and the Greeks. Ox­ford, 1938. P. 11; ср.: Мари­но­вич Л. П. Гре­ки и Алек­сандр Македон­ский. М., 1993. С. 172. Если Э. Бикер­ман откры­то и не выска­зы­ва­ет подоб­ной мыс­ли, вме­сте с тем, его тео­ре­ти­че­ские постро­е­ния пред­по­ла­га­ют имен­но такой под­ход (Bicker­mann E. Ale­xandre le Grand et les vil­les d’Asie // REG. 1934. Vol. 47. P. 356 ss.).
  • 5Bicker­mann E. Ale­xandre le Grand… P. 356 ss.
  • 6Иса­е­ва В. И. 1) Идео­ло­ги­че­ская под­готов­ка элли­низ­ма // Элли­низм: эко­но­ми­ка, поли­ти­ка, куль­ту­ра. М., 1990. С. 60 слл.; 2) Антич­ная Гре­ция в зер­ка­ле рито­ри­ки. Исо­крат. М., 1994. С. 45; 157 слл.
  • 7Состо­я­щие, как пра­ви­ло, из гре­че­ских наем­ни­ков пер­сид­ские гар­ни­зо­ны в Малой Азии нахо­ди­лись в: Дас­ки­лии (Arr. Anab. I, 17, 2), Сар­дах (Arr. Anab. I, 17, 3; ср.: 21, 6), Эфе­се (Arr. Anab. I, 17, 9), Миле­те (Arr. Anab. I, 18, 4; 19, 1—6; ср.: Diod. XVII, 22, 2—4), Гали­кар­нассе (Diod. XVII, 23, 4—27, 5; Arr. Anab. I, 20, 2—23, 4), Гипар­нах (Arr. Anab. I, 24, 4), Сил­лии (Arr. Anab. I, 26, 5), Келе­нах (Arr. Anab. I, 29, 1—3; ср.: Curt. III, 1, 6—8) и, навер­ня­ка, в дру­гих местах.
  • 8О поло­же­нии в гре­че­ских горо­дах Малой Азии перед похо­да­ми Алек­сандра Македон­ско­го, в част­но­сти, см.: Ber­ve H. Das Ale­xan­der­reich auf pro­so­po­gra­phi­scher Grundla­ge. Bd. I. Mün­chen, 1926. S. 249 ff.; Tarn W. W. Ale­xan­der the Great. Cambrid­ge, 1948—1952. Vol. I. P. 30; Vol. II. P. 207 f.: Шахер­майр Ф. Алек­сандр Македон­ский. С. 107 сл:, Мари­но­вич Л. П. Гре­ки и Алек­сандр Македон­ский. С. 171.
  • 9Появив­шись в пер­вой чет­вер­ти IV в. до н. э., этот лозунг с само­го нача­ла, как счи­та­ют Р. Сигер и Х. Тул­пин, слу­жил при­кры­ти­ем поли­ти­че­ско­го свое­ко­ры­стия тех, кто им поль­зо­вал­ся (Sea­ger R., Tul­pin Ch. The Free­dom of the Greeks of Asia: on the ori­gins of a con­cept and the crea­tion of a slo­gan // JHS. 1980. Vol. 100. P. 141 ff.).
  • 10Sea­ger R. The Free­dom of the Greeks of Asia: from Ale­xan­der to An­tio­chus // CQ. 1981. Vol. 31. P. 106 f.
  • 11Сле­ду­ет заме­тить, что попыт­ка Бер­ве при­вя­зать дан­ное собы­тие имен­но к воз­об­нов­ле­нию в 336 г. до н. э. в Корин­фе союз­но­го дого­во­ра, опи­раю­ща­я­ся на един­ст­вен­ное сооб­ще­ние тра­ди­ции о том, что встре­ча Делия с Алек­сан­дром про­изо­шла до выступ­ле­ния царя из Евро­пы, выглядит несколь­ко искус­ст­вен­ной (Ber­ve H. Das Ale­xan­der­reich… Bd. II. S. 131). Э. Бикер­ман, как кажет­ся, вполне резон­но пред­по­ла­га­ет, что Делий был пред­ста­ви­те­лем демо­кра­ти­че­ской груп­пи­ров­ки Эфе­са (Bicker­mann E. Ale­xandre le Grand… P. 362. N. 1). Одна­ко дей­ст­во­вал ли он сугу­бо от лица эфес­ских демо­кра­тов или был спе­ци­аль­но деле­ги­ро­ван мало­азий­ской демо­кра­ти­че­ской оппо­зи­ци­ей (как это вро­де бы видит­ся из сооб­ще­ния источ­ни­ков), с уве­рен­но­стью ска­зать слож­но. Так или ина­че, он выра­зил общий на тот момент пункт в чая­ни­ях анти­пер­сид­ски настро­ен­но­го гре­че­ско­го насе­ле­ния Азии: ско­рей­шее его осво­бож­де­ние Алек­сан­дром, вождем Эллин­ской (Коринф­ской) лиги, от позор­но­го вар­вар­ско­го вер­хо­вен­ства (По пово­ду при­езда Делия к Алек­сан­дру ср.: Gehrke H.-J. Sta­sis. Un­ter­su­chun­gen zu den in­ne­ren Krie­gen in den grie­chi­schen Staa­ten des 5. und 4. Jahrhun­derts V. Chr. Mün­chen, 1985. S. 59. Anm. 22).
  • 12Ham­mond N. G. L. The Ma­ce­do­nian Sta­te: Ori­gins, Insti­tu­tions, His­to­ry. Ox­ford, 1992. P. 206.
  • 13Wil­cken U. Ale­xan­der der Gros­se. S. 75.
  • 14Ha­mil­ton J. R. Plu­tarch. Ale­xan­der: a com­men­ta­ry. Ox­ford, 1969. P. 38; Шиф­ман И. Ш. Алек­сандр Македон­ский. Л., 1988. С. 48.
  • 15Мари­но­вич Л. П. Гре­ки и Алек­сандр Македон­ский. С. 177.
  • 16Поми­мо ком­мен­та­рия М. Тода к дан­ной над­пи­си о над­пи­сях из При­е­ны, име­ю­щих отно­ше­ние к Алек­сан­дру, в част­но­сти, см.: Ba­dian E. Ale­xan­der the Great… P. 47 ff.; Sherwin-Whi­te S. M. An­cient ar­chi­ves: the edict of Ale­xan­der to Prie­ne, a reapprai­sal // JHS. 1985. Vol. 105. P. 69 ff.
  • 17Минд ока­зал­ся под кон­тро­лем македо­нян лишь осе­нью 333 г. до н. э. (Ru­zi­cka S. War in the Aegean, 333—331 B. C.: a re­con­si­de­ra­tion // Phoe­nix. 1988. Vol. 42. P. 140).
  • 18Gehrke H.-J. Sta­sis. S. 101.
  • 19Суж­де­ния о дан­ном рас­ска­зе см.: Tarn W. W. Ale­xan­der the Great. Vol. II. P. 220; Ba­dian E. Ale­xan­der the Great… P. 63. N. 32.
  • 20О собы­ти­ях в Эфе­се в 336—334 г. до н. э. осо­бен­но см.: Ba­dian E. Ale­xan­der the Great… P. 40—43.
  • 21Поли­эн в этом рас­ска­зе назы­ва­ет Геге­сия тира­ном. Одна­ко, по-види­мо­му, сто­ит все-таки согла­сить­ся с сомне­ни­я­ми В. Тар­на по пово­ду исто­рич­но­сти дан­ной тира­нии (Tarn W. W. Ale­xan­der the Great. Vol. II. P. 174 f.). Имея в виду к тому же тер­ми­но­ло­ги­че­скую небреж­ность Поли­эна, пред­став­ля­ет­ся более пред­по­чти­тель­ным видеть в Геге­сии не тира­на, а одно­го из уцелев­ших в бойне 334 г. до н. э. оли­гар­хов (ср.: Ba­dian E. Ale­xan­der the Great… P. 64. N. 36). Впро­чем, о тира­нии Геге­сия как о реаль­ном фак­те гово­рит Г. Бер­ве (Ber­ve H. 1) Das Ale­xan­der­reich… Bd. I. S. 248; Bd. II. S. 166; 2) Die Ty­ran­nis bei den Grie­chen. Mün­chen, 1967. Bd. I. S. 336; Bd. II. S. 690).
  • 22О подоб­ных выго­дах эко­но­ми­че­ско­го пла­на для гре­че­ских поли­сов Малой Азии см.: Wil­cken U. Ale­xan­der der Gros­se. S. 82; Шиф­ман И. Ш. Алек­сандр Македон­ский. С. 50.
  • 23Ини­ци­а­то­ром недоб­ро­же­ла­тель­но­го поведе­ния Аспен­да по отно­ше­нию к македо­ня­нам была, как пред­став­ля­ет­ся, сохра­нив­ша­я­ся в горо­де после уре­гу­ли­ро­ва­ния дел с Алек­сан­дром преж­няя власть, сыг­рав­шая, веро­ят­но, в дан­ном слу­чае на явном недо­воль­стве горо­жан тяже­лы­ми усло­ви­я­ми достиг­ну­то­го согла­ше­ния (отно­си­тель­но тяже­сти для общи­ны подоб­но­го рода усло­вий см.: Ba­dian E. Ale­xan­der the Great… P. 49, 65. N. 50). На то, что в Аспен­де не была в пер­вый раз изме­не­на фор­ма прав­ле­ния, ука­зы­ва­ет, по-види­мо­му, отсут­ст­вие в ста­тьях дого­во­ра поло­же­ния о поли­ти­че­ских пере­ме­нах в поли­се.
  • 24На тако­го рода упро­ще­ние в ста­тье Э. Бикер­ма­на (Bicker­mam E. Ale­xandre le Grand… P. 358 ss.) спра­вед­ли­во ука­зы­ва­ет Л. П. Мари­но­вич (Мари­но­вич Л. П. Гре­ки и Алек­сандр Македон­ский. С. 170). Отме­тим и дру­гие работы, пред­по­ла­гаю­щие, по всей види­мо­сти, такой же под­ход: Be­loch K. J. Grie­chi­sche Ge­schich­te. 2 Aufl. Bd. III. Abt. 1. S. 626; Eh­ren­berg V. Ale­xan­der the Great… P. 11; Ba­dian E. Ale­xan­der the Great… P. 64. N. 36; Гафу­ров Б. Г., Цибу­кидис Д. И. Алек­сандр Македон­ский и Восток. М., 1980. С. 124; Рано­вич А. Б. Элли­низм… С. 53; Шиф­манИ. Ш. Алек­сандр Македон­ский. С. 56 слл.; Шоф­ман А. С. Восточ­ная поли­ти­ка Алек­сандра Македон­ско­го. Казань, 1976. С. 57 слл.
  • 25Пёль­ман Р. Очерк гре­че­ской исто­рии и источ­ни­ко­веде­ния. СПб., 1910. С. 298 сл.; Kaerst J. Ge­schich­te des Hel­le­nis­mus, 2 Aufl. Bd. I. Leip­zig; Ber­lin, 1927. S. 352 ff.; Wil­cken U. Ale­xan­der der Gros­se. S. 83; Par­ke H. W. Greek Mer­ce­na­ry Sol­diers. Ox­ford, 1933. P. 179 f.; Ha­mil­ton J. R. Plu­tarch. Ale­xan­der: a com­men­ta­ry. P. 43.
  • 26О харак­те­ре вла­сти в Миле­те на дан­ный пери­од вре­ме­ни ср.: Haus­soul­lier B. Étu­des sur l’his­toi­re de Mi­let et du Di­dy­meion. Pa­ris, 1902. P. 1 s.; Ber­ve H. Das Ale­xa­ner­reich… Bd. II. S. 112; Gehrke H.-J. Sta­sis. S. 116 f.; Мари­но­вич Л. П. Гре­ки и Алек­сандр Македон­ский. С. 234. Прим. 15.
  • 27Хотя в сума­то­хе боя от македон­ской сол­дат­ни, есте­ствен­но, мог­ли постра­дать и пред­ста­ви­те­ли милет­ско­го демо­са, сле­ду­ет, ско­рее все­го, все же видеть в боль­шин­стве погиб­ших при штур­ме граж­дан враж­деб­ных Алек­сан­дру оли­гар­хов.
  • 28Учи­ты­вая вполне лояль­ное отно­ше­ние Алек­сандра к гали­кар­насцам еще во вре­мя оса­ды (см. соот­вет­ст­ву­ю­щие места у Арри­а­на: Anab. I, 22, 7; 23, 4), пред­по­ло­же­ние И. Г. Дрой­зе­на, что царь, взяв город, рас­се­лил его жите­лей по дерев­ням (Дрой­зен И. Г. Исто­рия элли­низ­ма. Т. I. С. 121), кажет­ся сомни­тель­ным.
  • 29Ср.: Be­loch K. J. Grie­chi­sche Ge­schich­te, 2 Aufl. Bd. III. Abt. 1. S. 628; Tarn W. W. Ale­xan­der the Great. Vol. I. P. 20; Vol. II. P. 217.
  • 30Eh­ren­berg V. Ale­xan­der the Great… P. 15.
  • 31Мари­но­вич Л. П. Гре­ки и Алек­сандр Македон­ский. С. 171, 176.
  • 32Ср.: Tarn W. W. Ale­xan­der the Great. Vol. II. P. 220.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1304093169 1303222561 1335108366 1341284250 1341285633 1341286937