Возможно ли единообразие в транслитерации древнегреческих имен?

с.221 Воис­ти­ну новое — хоро­шо забы­тое ста­рое. Когда я в мае 1984 г. высту­пал на IX Все­со­юз­ной автор­ско-чита­тель­ской кон­фе­рен­ции ВДИ с пред­ло­же­ни­ем об уни­фи­ка­ции гре­че­ских имен соб­ст­вен­ных хотя бы в пре­де­лах одно­го жур­на­ла, я не пом­нил, что чуть ли не пол­ве­ка назад вопрос этот уже обсуж­дал­ся на стра­ни­цах «Вест­ни­ка древ­ней исто­рии», и толь­ко бла­го­да­ря ука­за­нию Э. И. Соло­мо­ник (кото­рой я за это искренне бла­го­да­рен) нашел ста­тью М. Про­та­со­ва (в осталь­ном мне совер­шен­но неиз­вест­но­го) под загла­ви­ем «Об упо­рядо­че­нии и уни­фи­ка­ции тран­скрип­ции соб­ст­вен­ных имен и исто­ри­че­ских тер­ми­нов в исто­рии антич­но­го мира» (ВДИ, 1940, № 1, с. 102—113). Уже тогда автор отме­чал, что достав­ша­я­ся нам в наслед­ство «хао­ти­че­ская, неряш­ли­вая, раз­но­род­ная и слу­чай­ная» тран­скрип­ция нуж­да­ет­ся в упо­рядо­че­нии; здесь же при­во­ди­лось мно­же­ство при­ме­ров дей­ст­ви­тель­но вопи­ю­ще­го раз­но­боя в пере­да­че антич­ных имен соб­ст­вен­ных и дела­лись доволь­но капи­таль­ные пред­ло­же­ния.

Нель­зя ска­зать, чтобы поло­же­ние с тех пор совсем не изме­ни­лось. Так, почти повсюду в древ­не­гре­че­ских име­нах утвер­ди­лось в интер­во­каль­ном поло­же­нии глу­хое «с» (Геси­од, Писи­страт), и никто, кажет­ся, не пере­во­дит «цен­ту­ри­он» как «фельд­фе­бель». Нель­зя так­же утвер­ждать, что в ста­тье М. Про­та­со­ва все было бес­спор­но, не гово­ря уже о неко­то­рых пря­мых ошиб­ках (так, напри­мер, реко­мен­до­ва­лось совер­шен­но непра­виль­ное напи­са­ние «Кай» и «Кней» вме­сто един­ст­вен­но воз­мож­но­го «Гай» и «Гней»). Вме­сте с тем ясно, что вопрос был воз­буж­ден с пол­ным осно­ва­ни­ем и что в целом ста­тья М. Про­та­со­ва оста­лась — увы! — гла­сом вопи­ю­ще­го в пустыне. И до сих пор вся­кий, кому при­хо­дит­ся читать изда­вае­мые у нас кни­ги и ста­тьи по древ­ней исто­рии, антич­ной лите­ра­ту­ре и дру­гим обла­стям антич­ной куль­ту­ры, вклю­чая пере­во­ды древ­не­гре­че­ских авто­ров, не может не обра­тить вни­ма­ния на царя­щий в них раз­но­бой при пере­да­че древ­не­гре­че­ских имен соб­ст­вен­ных (и не толь­ко соб­ст­вен­ных).

с.222 Так, напри­мер, в гоме­ров­ском эпо­се дей­ст­ву­ют два Аяк­са — с Сала­ми­на и из Лок­риды, и спе­ци­а­ли­сты по мифо­ло­гии пола­га­ют, что эта пара воз­ник­ла из раз­дво­е­ния пер­во­на­чаль­но­го одно­го обра­за. На стра­ни­цах же наших книг и жур­на­лов вме­сто одно­го героя раз­гу­ли­ва­ют целых три: Аякс, Аянт и Эант. Пра­во на суще­ст­во­ва­ние име­ют толь­ко пер­вая (латин­ская) фор­ма и послед­няя (от гре­че­ско­го роди­тель­но­го паде­жа Αἲαν­τος). Что каса­ет­ся «Аян­та», то он обя­зан сво­им появ­ле­ни­ем лишь фило­ло­ги­че­ской без­за­бот­но­сти тако­го круп­но­го зна­то­ка антич­но­сти, каким был Ф. Ф. Зелин­ский. Вво­дя фор­му «Аянт», он, по-види­мо­му, думал, что при­бли­жа­ет ее к ори­ги­на­лу, не заме­тив, одна­ко, того, что гре­че­ский дифтонг ai нико­гда не пере­да­ет­ся на рус­ский язык через «ай»: никто не гово­рит и не пишет «айсте­ти­ка», «Айс­хил», «Айгей­ское море» и т. п. Впро­чем, ту же ошиб­ку повто­рил недав­но автор одной работы, введя тер­мин «пай­да­гог» и «пай­до­триб», сохра­нив, впро­чем, пра­виль­ное напи­са­ние «про­пе́дев­ти­ка». Из это­го ясно, что от «Аян­та» и «пай­до­три­ба» надо изба­вить­ся как мож­но ско­рее, посколь­ку эта транс­ли­те­ра­ция явля­ет­ся совер­шен­но субъ­ек­тив­ной и про­ти­во­ре­ча­щей всей оте­че­ст­вен­ной тра­ди­ции. Что каса­ет­ся форм «Эант» и «Аякс», то пер­вая вполне соот­вет­ст­ву­ет при­ня­той у нас транс­ли­те­ра­ции с древ­не­гре­че­ско­го (она исполь­зу­ет­ся, кста­ти, в изда­нии «Мифо­ло­ги­че­ской биб­лио­те­ки» Апол­ло­до­ра, выпол­нен­ном В. Г. Бору­хо­ви­чем для «Лите­ра­тур­ных памят­ни­ков»), и пред­по­чте­ние, отда­вае­мое вто­рой, объ­яс­ня­ет­ся толь­ко тем, что в такой фор­ме это имя укре­пи­лось у нас бла­го­да­ря пере­во­дам гоме­ров­ских поэм Гнеди­ча, Жуков­ско­го и Вере­са­е­ва.

Слож­нее обсто­ит дело с раз­но­чте­ни­я­ми, вос­хо­дя­щи­ми к тра­ди­ци­он­но­му раз­ли­чию меж­ду так назы­вае­мым эраз­мо­вым и рей­х­ли­нов­ским про­из­но­ше­ни­ем, ослож­нен­но­му к тому же запад­ным вли­я­ни­ем. Как извест­но, пер­вое про­из­но­ше­ние явля­ет­ся для Рос­сии в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни «лите­ра­тур­ным»; вто­рое под­дер­жи­ва­лось дав­ни­ми свя­зя­ми с Визан­ти­ей, нор­ма­ми цер­ков­но­го язы­ка и было обще­при­знан­ным еще на про­тя­же­нии все­го XVIII в. Соот­вет­ст­вен­но гре­че­ская эта пере­да­ва­лась тогда через «и» (Омир), началь­ное при­ды­ха­ние не вос­про­из­во­ди­лось (отсюда Иракл, Иро­дот, «ирои», т. е. «герои»). При­ды­ха­тель­ная тэта пере­да­ва­лась через про­кли­нае­мую мно­ги­ми поко­ле­ни­я­ми гим­на­зи­стов фиту, а когда ее заме­ни­ли на рус­ское «ф», воз­ник­ли напи­са­ния «Афи­ны», «Фивы», «Фео­дор» и т. п. Со вре­ме­нем, одна­ко, в пере­да­че эты воз­об­ла­да­ло рус­ское «е», при­ды­ха­ние ста­ли вос­про­из­во­дить через «г»; тэту — по запад­но­му образ­цу — через «т». Так появи­лись «Гомер», «Геро­дот» (но сохра­нил­ся Ирод) и дуб­ле­ты вро­де «Тесей» и «Фесей», «Про­ме­тей» и «Про­ми­фей».

С дифтон­га­ми дело обсто­я­ло как буд­то бы про­ще. Ai в нача­ле сло­ва ста­ли пере­да­вать через «э», в середине — через «е»: напом­ним уже при­во­див­ши­е­ся выше при­ме­ры (Эсхил, Эант), к кото­рым мож­но при­ба­вить «Эгея» и «Гефе­ста»; такая же судь­ба постиг­ла дифтонг oi (Эдип, Эно­на, мете­ки). Дифтонг ei закре­пил­ся в фор­ме рус­ско­го «и» (Фидий, Писандр, Гипе­рид); напи­са­ние «Посей­дон» (при том, что извест­но­го фило­со­фа мы все-таки назы­ваем «Посидо­ни­ем») — реве­ранс в сто­ро­ну «запад­ной» тра­ди­ции. Наи­бо­лее неустой­чи­вой ока­за­лась судь­ба дифтон­га ey: никто, конеч­но, не пишет и не гово­рит «Эвро­па» и «Эвге­ний», но раз­но­чте­ния «Еври­пид» и «Эври­пид», «Евбея» и «Эвбея» могут попасть­ся на стра­ни­цах одно­го и того же жур­наль­но­го номе­ра.

Еще одним источ­ни­ком непо­сле­до­ва­тель­но­сти слу­жит пере­да­ча имен то по фор­ме име­ни­тель­но­го паде­жа, то по фор­ме осно­вы кос­вен­ных паде­жей. Так воз­ни­ка­ют пары «Кре­он» и «Кре­онт», «Тев­фис» и «Тев­фида» и т. п.

Есть ли воз­мож­ность и надоб­ность какой-либо уни­фи­ка­ции в этом вопро­се? Что систе­ма и порядок в любом деле луч­ше хао­са и бес­си­стем­но­сти, ясно каж­до­му. В нашем слу­чае при­хо­дит­ся, одна­ко, стал­ки­вать­ся с таким мощ­ным фак­то­ром, как тра­ди­ция, упразд­нить кото­рую нель­зя и не нуж­но. Было бы чудо­вищ­но, если бы пуш­кин­ский юро­ди­вый не согла­шал­ся «молить­ся за царя Геро­да», коль ско­ро Ирод не толь­ко вошел в рус­ский язык как имя соб­ст­вен­ное, но и стал име­нем нари­ца­тель­ным¹. Нико­му не при­дет в голо­ву пере­ина­чить Тео­до­ри­ха в Фео­до­ри­ха, Пари­са в Парида (по осно­ве кос­вен­ных паде­жей, как, напри­мер, Арте­ми­да) или зна­ме­ни­тую «ойкос­ную» тео­рию с.223 Бюх­не­ра «экос­ную» (хотя в «эко­но­ми­ке», «эко­ло­гии» началь­ное oi пере­да­ет­ся через «э»). Конеч­но, напи­са­ние и про­из­но­ше­ние имен и тер­ми­нов, име­ю­щих за собой мно­го­ве­ко­вую или хотя бы доста­точ­но дли­тель­ную тра­ди­цию, сохра­нит­ся неза­ви­си­мо от любых пред­ло­же­ний. Но транс­ли­те­ра­ция сотен имен соб­ст­вен­ных и нари­ца­тель­ных, употре­би­тель­ных толь­ко в спе­ци­аль­ной лите­ра­ту­ре или не име­ю­щих доста­точ­но усто­яв­ше­го­ся начер­та­ния, от разум­ной уни­фи­ка­ции толь­ко выиг­ра­ет.

На мой взгляд, разум­ны­ми мож­но счи­тать сле­дую­щие пра­ви­ла:

1. Гре­че­скую тэту пере­да­вать через «ф»: пусть наряду с «Афи­ной» зву­чит «Афи­ней» (а не Ате­ней²), «Фасос», «Орфия», «Рада­манф» и не будет неле­по­стей, когда сына Фие­ста назы­ва­ют Эги­стом, хотя в гре­че­ском в обо­их слу­ча­ях — один и тот же звук.

2. Дифтон­ги oi и ai пере­да­вать через «э» в нача­ле сло­ва и «е» — в середине: «Эно­май», «Эно­фи­ты», «пери­е­ки» (исклю­че­ни­ем, может быть, явят­ся сло­ва, где глас­ные o и i про­из­но­си­лись раздель­но: Оилей, Оилид). При­ме­ры на пере­да­чу ai при­во­ди­лись выше; мож­но доба­вить «Эги­ну», «Энея», «Эака» и «Пане́тия», «Исе́я», «Ге́мона».

3. Дифтонг ey пере­да­вать через ев-; у нас уже при­об­рел пра­ва граж­дан­ства Еври­пид (см. БСЭ, Крат­кую лите­ра­тур­ную и Теат­раль­ную энцик­ло­пе­дии, изда­ния его тра­гедий 1960, 1969 и 1980 г.) Поче­му не после­до­вать его при­ме­ру и не писать «Евме­ниды», «Еврип», «Еври­медонт», «Евбея» и т. п.?

4. Исхо­дить из фор­мы осно­вы кос­вен­ных паде­жей, как мы это дела­ем, гово­ря «Арте­ми­да» или «гигант». Тогда пра­виль­ны­ми будем счи­тать фор­мы «Тев­фида», «Алкести­да», «Ана­кре­онт» и т. п.

Разу­ме­ет­ся, я далек от мыс­ли, что в этой крат­кой замет­ке я исчер­пал все труд­но­сти, кото­рые могут воз­ник­нуть при попыт­ке хотя бы отно­си­тель­ной уни­фи­ка­ции гре­че­ских соб­ст­вен­ных име­ни тер­ми­нов. Чита­те­ли ВДИ, навер­ное, най­дут еще дру­гие при­ме­ры непо­сле­до­ва­тель­но­сти, суще­ст­ву­ю­щей в этой обла­сти. Тем не менее надо поста­рать­ся наве­сти в ней хоть какой-нибудь порядок хотя бы на стра­ни­цах одно­го жур­на­ла. Если выска­зан­ные здесь сооб­ра­же­ния будут сочте­ны заслу­жи­ваю­щи­ми вни­ма­ния редак­ци­ей ВДИ и чита­те­ля­ми (на что мож­но наде­ять­ся в све­те их обсуж­де­ния на упо­ми­нав­шей­ся выше IX Все­со­юз­ной автор­ско-чита­тель­ской кон­фе­рен­ции ВДИ), то было бы целе­со­об­раз­но дове­сти их до сведе­ния авто­ров (это облег­чи­ло бы труд редак­ции) и заин­те­ре­со­ван­ных орга­ни­за­ций — Гос­ком­из­да­та СССР, изда­тель­ства «Рус­ский язык», Инсти­ту­та язы­ко­зна­ния АН СССР, при­няв­ших уча­стие в обсуж­де­нии сход­ной про­бле­мы на стра­ни­цах «Лите­ра­тур­ной газе­ты» (№ 49, 7 декаб­ря 1983 г., с. 5).