Sertorius tacticus

с.90

Воен­ное искус­ство Сер­то­рия дав­но уже при­вле­ка­ет к себе вни­ма­ние учё­ных. Немец­кие исто­ри­ки XIX — 1-й пол. XX вв. оце­ни­ва­ли его весь­ма высо­ко. По мне­нию Тео­до­ра Момм­зе­на, Сер­то­рий обла­дал «ред­ким талан­том нахо­дить в самой войне сред­ства для её про­дол­же­ния, лов­ко­стью, с кото­рой вовле­кал дру­гие наро­ды в свои инте­ре­сы, застав­ляя их слу­жить сво­им целям, выдерж­кой в сча­стье и несча­стье, быст­ро­той и изо­бре­та­тель­но­стью в исполь­зо­ва­нии сво­их побед и пред­от­вра­ще­нии послед­ст­вий пора­же­ния»¹. Адольф Шуль­тен видел в Сер­то­рии воен­но­го пред­ше­ст­вен­ни­ка Цеза­ря и даже счи­тал воз­мож­ным гово­рить о его осо­бой стра­те­гии: «И Сул­ла, и Пом­пей, и Лукулл одер­жи­ва­ли круп­ные победы, но нель­зя гово­рить о соб­ст­вен­ной стра­те­гии Сул­лы, Пом­пея, Лукул­ла. Воен­ное искус­ство Сер­то­рия име­ет рим­скую и ибе­рий­скую сто­ро­ны. Его мож­но изо­бра­зить в виде Яну­са с рим­ским и ибе­рий­ским лицом. Он был масте­ром как ибе­рий­ской пар­ти­зан­ской вой­ны, так и откры­тых поле­вых сра­же­ний по рим­ско­му образ­цу. Пар­ти­зан­ская вой­на пред­став­ля­ет собой самую инте­рес­ную сто­ро­ну его воен­ной стра­те­гии. Немно­гие пол­ко­вод­цы коман­до­ва­ли с таким мастер­ст­вом, как он; толь­ко Ган­ни­бал и Вири­ат могут срав­нить­ся с ним»².

Одна­ко в послед­ние деся­ти­ле­тия ста­ли выска­зы­вать­ся и иные оцен­ки. Весь­ма нели­це­при­ят­ны суж­де­ния на сей счёт совре­мен­но­го аме­ри­кан­ско­го иссле­до­ва­те­ля Ф. О. Спан­на: «Сер­то­рий был обо­рон­цем по нату­ре, масте­ром контр­уда­ра, луч­ше все­го про­яв­ляв­шим себя в пар­ти­зан­ской войне. Подоб­но лисе, он был ско­рее неуло­вим, неже­ли опа­сен. Сер­то­рий был иде­аль­ным под­чи­нён­ным, иде­аль­ным лега­том, бри­гад­ным или кор­пус­ным коман­ди­ром. Но когда на него ложи­лась стра­те­ги­че­ская ответ­ст­вен­ность глав­но­ко­ман­дую­ще­го, ему недо­ста­ва­ло рас­суди­тель­но­сти, уве­рен­но­сти в себе вели­ко­го пол­ко­во­д­ца»³.

Как видим, в оцен­ках учё­ных суще­ст­ву­ют серь­ёз­ные раз­но­чте­ния. Не опре­де­ляя сво­ей пози­ции зара­нее, про­следим пол­ко­вод­че­скую био­гра­фию Сер­то­рия.

Стра­те­гия. Пер­вой опе­ра­ци­ей Сер­то­рия, в кото­рой он высту­пал в каче­стве глав­но­ко­ман­дую­ще­го, ста­ла обо­ро­на Ближ­ней Испа­нии от сул­лан­цев в 81 г. (здесь и далее все даты — до н. э.). 6000 сер­то­ри­ан­ских вои­нов под руко­вод­ст­вом с.91 Ливия Сали­на­то­ра при­кры­ва­ли про­хо­ды в Пире­не­ях, но вско­ре послед­ний был убит неким Каль­пур­ни­ем Лана­ри­ем, и сол­да­ты Ливия поки­ну­ли свои пози­ции (т. е., оче­вид­но, раз­бе­жа­лись), враг вторг­ся в про­вин­цию, и борь­ба фак­ти­че­ски закон­чи­лась. Сер­то­рий поки­нул Испа­нию с 3000 сол­дат (Plut. Sert. 7. 1—2).

В усло­ви­ях обще­го пере­ве­са сил вра­га и индиф­фе­рент­но­сти про­вин­ци­а­лов вряд ли Сер­то­рий мог рас­счи­ты­вать на успех. Но пол­ная бес­по­мощ­ность про­кон­су­ла всё же под­во­дит к мыс­ли о неэф­фек­тив­ной орга­ни­за­ции обо­ро­ны и отсут­ст­вии пла­на дей­ст­вий на слу­чай про­ры­ва вра­га. Прав­да, армия явно раз­ва­ли­лась сра­зу после про­ры­ва вра­га через Пире­неи, но тогда сле­до­ва­ло воз­гла­вить её лич­но, чтобы луч­ше вла­деть ситу­а­ци­ей.

Опе­ра­ции Сер­то­рия в после­дую­щие меся­цы име­ли, судя по все­му, вполне опре­де­лён­ную цель — обес­пе­чить воз­вра­ще­ние в Испа­нию. Он два­жды выса­жи­вал­ся в ней (и оба раза ему при­шлось её поки­нуть), пытал­ся захва­тить в каче­стве плац­дар­ма о. Пити­усу, затем, нако­нец, выса­дил­ся в Мавре­та­нии и овла­дел Тин­ги­сом, откуда начал наступ­ле­ние на His­pa­nia Ul­te­rior в 80 г. (Plut. Sert. 7—11). Сами по себе опе­ра­ции носи­ли крайне огра­ни­чен­ный мас­штаб, но стра­те­ги­че­ская зада­ча была выпол­не­на. Вопрос о том, сле­до­ва­ло ли начи­нать вой­ну в Испа­нии, отно­сит­ся ско­рее к сфе­ре поли­ти­ки — мог ли Сер­то­рий рас­счи­ты­вать на выжи­ва­ние, если бы сле­до­вал пра­ви­лу «живи неза­мет­но». В середине I в. в тех же кра­ях дей­ст­во­вал кон­до­тьер Сит­тий, при­ни­мав­ший сто­ро­ну то одно­го, то дру­го­го мест­но­го царь­ка и в кон­це кон­цов пав­ший жерт­вой их интриг (App. BC. IV. 54). С Сер­то­ри­ем про­изо­шло то же самое, толь­ко в Испа­нии, где он был вла­сти­те­лем обшир­ных терри­то­рий, что, есте­ствен­но, куда боль­ше удо­вле­тво­ря­ло его често­лю­бие. Всё же сле­ду­ет при­знать, что в слу­чае пре­бы­ва­ния в Афри­ке, а то и даже бег­ства на ост­ро­ва в Оке­ане (Plut. Sert. 8. 2—9. 1), мари­ан­ский про­кон­сул имел опре­де­лён­ные шан­сы на выжи­ва­ние — вполне воз­мож­но, что за его голо­вою не ста­ли бы отправ­лять пол­но­мас­штаб­ную доро­го­сто­я­щую экс­пе­ди­цию, если бы он сам о себе не напо­ми­нал. Высад­ка же в Испа­нии обре­ка­ла Сер­то­рия на схват­ку с сул­лан­ца­ми, чьи силы несо­из­ме­ри­мо пре­вос­хо­ди­ли его соб­ст­вен­ные, и в луч­шем слу­чае он тогда мог рас­счи­ты­вать на бес­ко­неч­ное затя­ги­ва­ние вой­ны в горах, ибо ресур­сов для удер­жа­ния рав­нин­ных рай­о­нов полу­ост­ро­ва у него не хва­ти­ло бы в любом слу­чае. Рас­счи­ты­вать на дого­во­рён­ность с «цен­тром» (при смене внут­ри­по­ли­ти­че­ско­го кур­са) мож­но было ско­рее после тихо­го «сиде­ния» в «мед­ве­жьих углах», а не откры­то­го про­ти­во­сто­я­ния с сена­том и побед над его вой­ска­ми. Но Сер­то­рий либо рас­счи­ты­вал на что-то боль­шее, либо был уве­рен, что за ним будут охо­тить­ся везде — ведь его имя зна­чи­лось в пер­вой же про­скрип­ции (Oros. V. 21. 3). Кон­су­ла 83 г. Гая Юния Нор­ба­на (чье имя, кста­ти, зна­чи­лось в том же спис­ке) месть Сул­лы настиг­ла на Родо­се (App. B. C. I. 91) — ней­тра­ли­тет ост­ро­ва и его репу­та­ция убе­жи­ща изгнан­ни­ков дик­та­то­ра не оста­но­ви­ли⁴. Сер­то­рий — может, несколь­ко пере­оце­ни­вая важ­ность сво­ей пер­со­ны, а может, и нет — имел с.92 осно­ва­ния опа­сать­ся, что его най­дут и на ост­ро­вах в Оке­ане. В ито­ге он пошёл ва-банк, что и при­ве­ло к извест­но­му резуль­та­ту.

Но вер­нём­ся к воен­ным реа­ли­ям. В 79—77 гг. Сер­то­рий вёл борь­бу с явно пре­вос­хо­див­шим его Метел­лом, изма­ты­вая вра­га в пар­ти­зан­ской войне на терри­то­рии Лузи­та­нии. Серь­ёз­но осла­бив его, он раз­вер­нул наступ­ле­ние в Ближ­ней Испа­нии и овла­дел боль­шей её частью.

В это вре­мя в Ита­лии, как извест­но, про­изо­шёл мятеж Лепида. В своё вре­мя И. Г. Гурин выска­зы­вал мне­ние, что Сер­то­рию сле­до­ва­ло выса­дить­ся на Апен­нин­ском п-ове и при­нять уча­стие в борь­бе с сул­лан­ца­ми⁵, но позд­нее счёл, что ситу­а­ция не поз­во­ля­ла ему идти на такой риск — в тылу у него оста­вал­ся Метелл Пий с весь­ма силь­ной арми­ей⁶. К тому же про­дол­жа­лись упор­ные бои в Кельт­ибе­рии⁷. Нако­нец, высад­ка в Ита­лии озна­ча­ла отрыв от испан­ских баз⁸, не гово­ря уже о том, что боль­шин­ство испан­ских вои­нов Сер­то­рия явно пред­по­чли бы остать­ся на родине, как то уже было с Ган­ни­ба­лом (Pol. III. 35. 6). Напом­ним, что Ливий допус­кал в каче­стве одной из при­чин пора­же­ния армии Гасдру­ба­ла Бар­кида в 216 г. у Ибе­ра неже­ла­ние испан­цев из его вой­ска побеж­дать рим­лян, ибо после это­го им при­шлось бы поки­нуть роди­ну и отпра­вить­ся с кар­фа­ге­ня­на­ми в Ита­лию (XXIII. 29. 8). Но даже если бы испан­цы и пошли за Сер­то­ри­ем на Рим (кста­ти, его дру­жин­ни­ки-девоты обя­за­ны были сле­до­вать за ним куда угод­но), он стал бы выглядеть пред­во­ди­те­лем вар­вар­ских орд уже не толь­ко в гла­зах сво­их про­тив­ни­ков, изо­бра­жав­ших вой­ну с ним как bel­lum ex­ter­num (Plin. NH. VII. 96; Flor. III. 22. 10). По при­бы­тии в Ита­лию мятеж­но­му про­кон­су­лу при­шлось бы под­чи­нить­ся более знат­но­му Лепиду. В 83—82 гг. Сер­то­рий уже имел кон­флик­ты с Луци­ем Сци­пи­о­ном (App. B. C. I. 85) и Гаем Мари­ем Млад­шим (Plut. Sert. 6. 1; Exup. 8. 49—50), никто не гаран­ти­ро­вал его от такой ситу­а­ции и сей­час. Нако­нец, даже соеди­не­ние инсур­ген­тов из Испа­нии с лепидан­ца­ми не озна­ча­ло их пере­ве­са над вой­ска­ми сена­та (точ­ных дан­ных нет). Всё это застав­ля­ет усо­мнить­ся в конеч­ном успе­хе сов­мест­ной борь­бы Лепида и Сер­то­рия, а пото­му, послед­ний, веро­ят­но, посту­пил пра­виль­но, остав­шись на Пире­ней­ском п-ове.

После раз­гро­ма Лепида и при­бы­тия в Испа­нию армии Пом­пея судь­ба Сер­то­рия была реше­на. Про­ти­во­по­ста­вить вра­гу каче­ст­вен­но рав­ных сил он, види­мо, не мог. Но насколь­ко эффек­тив­но исполь­зо­вал мятеж­ный про­кон­сул то, что у него име­лось? Сохра­ни­лись сведе­ния о плане дей­ст­вий, при­ня­том им нака­нуне кам­па­нии 76 или 75 гг. (вопрос о дати­ров­ке спо­рен⁹) (Liv. Per. XCI). Вой­ска с.93 Пер­пер­ны и Герен­ния долж­ны были при­кры­вать восточ­ное побе­ре­жье Испа­нии от Пом­пея, Гир­ту­лей про­ти­во­сто­ял Метел­лу на юге, сам же Сер­то­рий начал кара­тель­ную экс­пе­ди­цию про­тив пле­мён беро­нов и автри­ко­нов в вер­хо­вьях р. Ибер. Этот план Ф. О. Спанн оце­нил как cuncta­tio¹⁰. Удив­ля­ет, впро­чем, не столь­ко кунк­та­тор­ство пол­ко­во­д­ца, сколь­ко реше­ние идти в отда­лён­ные рай­о­ны на борь­бу с отдель­ны­ми пле­ме­на­ми, пози­ция кото­рых мало что реша­ла. Дума­ет­ся, пра­виль­нее в такой ситу­а­ции было либо вооб­ще не делить силы, либо нахо­дить­ся в тылу Пер­пер­ны для стра­хов­ки на слу­чай его неуда­чи или завер­шаю­ще­го уда­ра, если тому улыб­нёт­ся сча­стье.

После про­иг­ры­ша кам­па­нии 75 г., когда Метелл и Пом­пей почти пол­но­стью отре­за­ли вос­став­ших от побе­ре­жья и оттес­ни­ли их во внут­рен­ние рай­о­ны Испа­нии¹¹, Сер­то­рию оста­ва­лось вести пар­ти­зан­скую борь­бу, что он и делал вплоть до сво­ей гибе­ли.

Откры­тые сра­же­ния. Впер­вые Сер­то­рий коман­до­вал вой­ска­ми в круп­ном сра­же­нии во вре­мя оса­ды Рима мари­ан­ца­ми в 87 г., где ему про­ти­во­сто­я­ла зака­лен­ная в боях армия Пом­пея Стра­бо­на. В одной из битв, пре­рван­ной наступ­ле­ни­ем ночи, обе сто­ро­ны поте­ря­ли, если верить Оро­зию, по 600 чело­век, не добив­шись успе­ха (Oros. V. 19. 10—11), а в дру­гой Сер­то­рий вынуж­ден был пере­дать часть кон­ни­цы мари­ан­ско­му вое­на­чаль­ни­ку Мило­нию и про­сил Цин­ну о помо­щи, но не полу­чил её, что, впро­чем, не поме­ша­ло ему сдер­жать натиск Пом­пея (Gran. Lic. 17—18F). Подроб­но­стей хода сра­же­ний, кото­рые поз­во­ля­ли бы судить нам о так­ти­че­ских спо­соб­но­стях Сер­то­рия, рав­но как и дан­ных о чис­лен­но­сти сто­рон, у нас нет. Оцен­ку его коман­до­ва­ния в этих боях затруд­ня­ет и то, что его про­тив­ник, Пом­пей Стра­бон, воз­мож­но, и не стре­мил­ся к победе, пока сенат не пообе­ща­ет ему вто­рое кон­суль­ство¹².

Что каса­ет­ся вой­ны в Испа­нии, то мы рас­по­ла­га­ем опи­са­ни­я­ми трёх битв, про­ведён­ных в это вре­мя Сер­то­ри­ем — при Лав­роне, Сукроне и Сегон­тии¹³. Про­следим их ход, чтобы выяс­нить, насколь­ко адек­ват­ны были дей­ст­вия пол­ко­во­д­ца.

При Лав­роне Сер­то­рий зама­нил в заса­ду фура­жи­ров Пом­пея и послан­ный им на помощь леги­он, создав одно­вре­мен­но угро­зу тылу про­тив­ни­ка, если тот попы­та­ет­ся вве­сти в бой глав­ные силы. Попав­шие в заса­ду были уни­что­же­ны, осталь­ная же часть армии Пом­пея отсту­пи­ла за Ибер (Plut. Sert. 18. 3—6; Pomp. 18. с.94 3; App. B. C. I. 109; Front. Strat. II. 5. 31). По мне­нию Ф. О. Спан­на, Сер­то­рий мог орга­ни­зо­вать пре­сле­до­ва­ние Пом­пея сила­ми лёг­кой пехоты и кон­ни­цы и, если не уни­что­жить, то ещё более осла­бить вра­га. Но он не сде­лал это­го, и Пом­пей мог бы ска­зать сло­ва­ми Цеза­ря: вра­ги одер­жа­ли бы победу, если бы ими коман­до­вал чело­век, уме­ю­щий побеж­дать¹⁴. По мне­нию Б. Р. Каца, Сер­то­рий, меч­тая о воз­вра­ще­нии в Рим, не хотел озлоб­лять сена­то­ров уни­что­же­ни­ем армии Пом­пея¹⁵. Это не более чем догад­ка. Вряд ли Сер­то­рий был так наи­вен, что стал бы щадить вра­га ради иллю­зор­ных воз­мож­но­стей согла­ше­ния. Дума­ет­ся, что при­чи­ны про­ис­шед­ше­го кры­лись в дру­гом — основ­ные силы про­тив­ни­ка так и не всту­пи­ли в бой, т. е. укры­лись в лаге­ре, взять кото­рый не пред­став­ля­лось воз­мож­ным. То, что Пом­пею уда­лось бес­пре­пят­ст­вен­но отсту­пить за Ибер, мог­ло объ­яс­нять­ся каки­ми угод­но обсто­я­тель­ства­ми, в том чис­ле и вполне изви­ни­тель­ны­ми для Сер­то­рия — сведе­ни­я­ми мы не рас­по­ла­га­ем¹⁶. Пре­сле­до­ва­ние же вра­га сила­ми лёг­кой пехоты и кон­ни­цы, воз­мож­но, и про­во­ди­лось, но не дало резуль­та­тов — отра­зить их ата­ки для Пом­пея не состав­ля­ло труда. Более сло­жен дру­гой вопрос: поче­му, когда Пом­пей начал выво­дить основ­ные силы на помощь фура­жи­рам и окру­жён­но­му вме­сте с ними леги­о­ну, Сер­то­рий пока­зал ему сво­их вои­нов, сто­яв­ших на хол­ме и гото­вых уда­рить в тыл вра­гу (Front. Strat. II. 5. 31). Пом­пей в резуль­та­те воз­дер­жал­ся от ата­ки, но, может, сто­и­ло не пред­у­преж­дать его об уда­ре с тыла, а про­сто нане­сти его? Но мы не зна­ем, в каком состо­я­нии нахо­ди­лась армия повстан­цев после дли­тель­но­го сра­же­ния, осо­бен­но если окру­жен­ные части Пом­пея еще не были пол­но­стью уни­что­же­ны. Не забудем, что для Сер­то­рия это было пер­вое сра­же­ние тако­го мас­шта­ба (см. ниже). И всё же нель­зя исклю­чить, что мятеж­ный про­кон­сул про­явил излиш­нюю осто­рож­ность и упу­стил воз­мож­ность раз­гро­мить Пом­пея.

В бит­ве при Сукроне Сер­то­рий сра­жал­ся на пра­вом флан­ге, но затем полу­чил сведе­ния, что Пом­пей тес­нит его левое кры­ло. При­быв туда, Сер­то­рий обра­тил вра­га в бег­ство, а затем вер­нул­ся на пра­вый фланг, опро­ки­ну­тый к тому вре­ме­ни лега­том Пом­пея Луци­ем Афра­ни­ем. Вои­ны послед­не­го ворва­лись в лагерь повстан­цев, но подо­спев­ший Сер­то­рий выбил их оттуда (Plut. Sert. 19. 2—5; Pomp. 19. 1—3). То, что Сер­то­рию не уда­лось окон­ча­тель­но раз­гро­мить вра­га, вряд ли мож­но ста­вить ему в вину — оче­вид­но, вои­ны Пом­пея успе­ли укрыть­ся в лаге­ре.

Ход бит­вы при Сегон­тии¹⁷ не очень ясен. Соглас­но Аппи­а­ну, Сер­то­рий воз­гла­вил ту часть армии, кото­рая сра­жа­лась с Пом­пе­ем, а бой с Метел­лом пору­чил Пер­перне. Одно это реше­ние уже весь­ма стран­но: Пер­пер­на не про­сла­вил­ся осо­бы­ми талан­та­ми, тем не менее имен­но он был постав­лен про­тив столь опас­но­го вра­га. Сер­то­рий лич­но участ­во­вал в бою — веро­ят­но, воз­гла­вив ата­ку кон­ни­цы¹⁸ — с.95 и добил­ся успе­ха, ибо его вои­ны пере­би­ли 6000 вра­гов, поте­ряв сами вдвое мень­ше. Из армии Пер­пер­ны погиб­ло 5000 чело­век, о поте­рях Метел­ла не сооб­ща­ет­ся, но в целом Аппи­ан явно наме­ка­ет на пора­же­ние Пер­пер­ны (B. C. I. 110). Затем раз­вер­ну­лось сра­же­ние меж­ду Сер­то­ри­ем и Метел­лом. Повстан­цы нача­ли одоле­вать, Метелл был ранен, но затем его вои­ны оттес­ни­ли вра­га и нанес­ли ему пора­же­ние (Plut. Sert. 21. 1—3)¹⁹. На сле­дую­щий день Сер­то­рий попы­тал­ся отре­зать лагерь Метел­ла рвом, но ему поме­шал Пом­пей (App. B. C. I. 110). Инсур­ген­там при­шлось отсту­пить.

Фор­маль­но Сер­то­рий потер­пел под Сегон­ти­ей неуда­чу, но вышел из бит­вы с честью, его армия сохра­ни­ла бое­спо­соб­ность. Сле­ду­ет так­же иметь в виду, что ему при­шлось сра­зить­ся с объ­еди­нён­ны­ми сила­ми вра­га, види­мо, каче­ст­вен­но пре­вос­хо­див­ши­ми его раз­но­шёрст­ную армию — основ­ная часть рим­ско-ита­лий­ских вои­нов, более при­год­ных для рим­ской так­ти­ки, погиб­ла в преды­ду­щих схват­ках²⁰, кельт­ибе­ры же, на чьей зем­ле про­изо­шла бит­ва, вряд ли мог­ли на рав­ных сра­жать­ся в чистом поле с леги­о­не­ра­ми, побед тако­го рода, во вся­ком слу­чае, за ними дав­но уже не чис­ли­лось. Исхо­дом бата­лии мог стать пол­ный раз­гром повстан­цев, но Сер­то­рию уда­лось избе­жать это­го. Одна­ко важ­ным про­счё­том мятеж­но­го про­кон­су­ла было то, что он вооб­ще поз­во­лил вра­гу при­нудить его всту­пить в схват­ку (ἠναγ­κάσθη συμ­βα­λεῖν αὐτοῖς… σι­τολο­γίαν — Sert. 21. 1). Тем самым Сер­то­рий не соблюл пра­ви­ло Мария, соглас­но кото­ро­му насто­я­щий пол­ко­во­дец не дол­жен давать сра­же­ние про­тив сво­ей воли (Plut. Mar. 33. 2). Не исклю­че­но, впро­чем, что его заста­ви­ли при­нять бой соб­ст­вен­ные вои­ны, кото­рые были уве­ре­ны в сво­ем пре­вос­ход­стве над вра­гом²¹ (см.: Front. Strat. II. 1. 3)²².

Реши­тель­но­го успе­ха Сер­то­рий добил­ся лишь в сра­же­нии на р. Бетис (совр. Гва­дал­ки­вир) в 80 г., где он раз­бил леги­о­ны²³ намест­ни­ка Даль­ней Испа­нии Луция Фуфидия (Sall. Hist. I. 108). При этом, если верить Плу­тар­ху, он имел лишь 8000 чело­век, из них 4700 — лузи­та­ны (Sert. 12. 2). Сал­лю­стий пишет, что Фуфидий ока­зал­ся в невы­год­ной пози­ции — враг нахо­дил­ся на более высо­ком бере­гу, при­чём име­лась все­го одна пере­пра­ва через реку (loc. cit.). В ито­ге сра­же­ния намест­ник поте­рял буд­то бы толь­ко уби­ты­ми 2000 рим­лян²⁴, а зна­чи­тель­ная часть с.96 Бети­ки ока­за­лась в руках повстан­цев²⁵. Более ему уда­ча уже так не улы­ба­лась: в сра­же­ни­ях 76—75 гг. он имел дела с куда более опас­ны­ми вра­га­ми — Метел­лом и Пом­пе­ем, да и таким пози­ци­он­ным пере­ве­сом, судя по все­му, не рас­по­ла­гал. В этих усло­ви­ях осо­бен­но ост­ро долж­но было ска­зать­ся каче­ст­вен­ное пре­вос­ход­ство войск сена­та. К тому же при Лав­роне, Сукроне и Сегон­тии участ­во­ва­ли с обе­их сто­рон силы вдвое-втрое бо́льшие, чем при Бети­се. Опы­та столь мас­штаб­ных сра­же­ний Сер­то­рий не имел.

Пар­ти­зан­ская так­ти­ка. Сер­то­рий был един­ст­вен­ным из рим­ских пол­ко­вод­цев, кто пока­зал себя масте­ром пар­ти­зан­ской вой­ны. При­чём он, судя по Плу­тар­ху, спе­ци­аль­но изу­чал мест­ность во вре­мя охоты или про­гу­лок. В этом Сер­то­рий воль­но или неволь­но сле­до­вал при­ме­ру Фило­пе­ме­на, кото­рый при про­гул­ках не толь­ко обсле­до­вал ланд­шафт, но и пред­ла­гал спут­ни­кам смо­де­ли­ро­вать ход сра­же­ния в той мест­но­сти, где они в тот момент нахо­ди­лись (Plut. Phi­lop. 4. 5; Liv. XXXV. 28. 1—7). Пар­ти­зан­ская так­ти­ка была тра­ди­ци­он­ной для Испа­нии²⁶, но не вся­кий уме­ет гра­мот­но поль­зо­вать­ся даже нара­ботан­ны­ми до него мето­да­ми. Сер­то­рий же при­ме­нял их вир­ту­оз­но — бла­го­да­ря «гери­лье» он сумел измотать армию Метел­ла в 79—77 гг. (Plut. Sert. 12. 5; 13. 2—3), кото­рый в ито­ге не смог поме­шать наступ­ле­нию повстан­цев в Ближ­ней Испа­нии²⁷. Эле­мен­ты «малой вой­ны» про­яви­лись и в бит­ве при Лав­роне, где в заса­ду попа­ли отряд фура­жи­ров и один из леги­о­нов Пом­пея (см. выше).

Пока­за­те­лен в этом отно­ше­нии эпи­зод под Лан­го­бри­гой²⁸. У рим­лян име­лись дан­ные, что город не выдер­жит более двух дней оса­ды из-за нехват­ки воды, и Метелл оса­дил её, взяв пяти­днев­ный запас про­ви­ан­та для армии. Одна­ко Сер­то­рий за боль­шую пла­ту нанял людей, кото­рые доста­ви­ли в Лан­го­бри­гу воду и выве­ли оттуда наи­ме­нее бое­спо­соб­ных жите­лей. Оса­да затя­ну­лась, и Метелл отпра­вил 6-тысяч­ный отряд лега­та Акви­на за про­до­воль­ст­ви­ем. Но Сер­то­рий устро­ил ему заса­ду, враг был ата­ко­ван в лоб и с тыла и потер­пел пол­ное пора­же­ние. Аквин бежал, бро­сив коня и ору­жие, и Метел­лу при­шлось уйти из-под Лан­го­бри­ги (Plut. Sert. 13. 4—6).

Инте­рес­ны и дру­гие слу­чаи. Фрон­тин рас­ска­зы­ва­ет, что Сер­то­рий, ухо­дя от вра­га, вышел к какой-то реке, воз­вел вал, нава­лил на него дро­ва, под­жёг и под при­кры­ти­ем огня успеш­но пере­пра­вил­ся (Front. Strat. I. 5. 1). После одно­го из с.97 сра­же­ний — по-види­мо­му, при Сегон­тии²⁹ — Сер­то­рий рас­пу­стил вой­ско и велел ему собрать­ся в ого­во­рен­ном месте, про­со­чив­шись сквозь рас­по­ло­же­ние про­тив­ни­ка (Plut. Pomp. 19. 4; Front. Strat. II. 13. 3). Такой же при­ём, кста­ти, как мини­мум два­жды исполь­зо­вал Вири­ат (App. Iber. 62; 70), при­чём Фрон­тин пишет о нем: «как Сер­то­рий (qua Ser­to­rius ra­tio­ne)» (II. 13. 4), хотя сле­до­ва­ло бы, есте­ствен­но, наобо­рот.

Сле­ду­ет отме­тить, что с точ­ки зре­ния физи­че­ско­го выжи­ва­ния пар­ти­зан­ская так­ти­ка дава­ла Сер­то­рию непло­хие шан­сы — в горах он мог про­дол­жать борь­бу неопре­де­лён­но дол­го. Неда­ром успе­хи пол­ко­вод­цев сена­та в 74—73 гг., когда повстан­цы вновь пере­шли к мето­дам «гери­льи», све­лись к взя­тию несколь­ких горо­дов, чьи назва­ния Аппи­ан даже не упо­мя­нул (B. C. I. 112).

Взя­тие горо­дов. Пер­вой извест­ной нам опе­ра­ци­ей Сер­то­рия, тогда ещё воен­но­го три­бу­на, ста­ло подав­ле­ние им вос­ста­ния в Касту­лоне и сосед­нем с ним горо­де³⁰, при кото­ром и тот и дру­гой были взя­ты. Сер­то­рий ускольз­нул с груп­пой сол­дат от взбун­то­вав­ших­ся горо­жан и вне­зап­но напал на них через откры­тые ворота. Затем его вои­ны, пере­одев­шись в пла­тье вра­гов, дви­ну­лись на сосед­ний город, участ­во­вав­ший в мяте­же, и про­ник­ли туда под видом сво­их (Plut. Sert. 3. 3—5). Сер­то­рий дей­ст­во­вал ини­ци­а­тив­но, реши­тель­но, сме­ло и добил­ся пол­но­го успе­ха.

В 76 г. его армия взя­ла Лав­рон (Plut. Sert. 18. 5—6; Pomp. 18. 3; App. B. C. I. 109), одна­ко подроб­но­сти нам неиз­вест­ны. В кон­це 76 г. Сер­то­рию после 44-днев­ной обо­ро­ны и боль­ших потерь³¹ сре­ди повстан­цев сда­лась Кон­тре­бия. При этом исполь­зо­ва­лись как мини­мум две осад­ных баш­ни (tur­res), а глав­ная баш­ня горо­да была под­ры­та в осно­ва­нии и подо­жже­на, после чего город, соб­ст­вен­но, и капи­ту­ли­ро­вал — к сло­ву ска­зать, на доста­точ­но мяг­ких усло­ви­ях (Liv. Per. XCI). Здесь Сер­то­рий при­ме­нил обыч­ные мето­ды оса­ды, ни о каких осо­бых хит­ро­стях гово­рить не при­хо­дит­ся, но победу обес­пе­чи­ва­ет преж­де все­го имен­но такая рутин­ная работа.

Самая извест­ная осад­ная опе­ра­ция Сер­то­рия была про­веде­на им про­тив хара­ки­тан³². Стро­го гово­ря, они пря­та­лись не в горо­де, а в пеще­рах на скло­нах гор­ной цепи. Выку­рить их оттуда было не так-то про­сто, осо­бен­но если учесть, что мест­ность у под­но­жия этих гор состо­ит из мер­ге­ля, обра­зу­ю­ще­го с.98 мель­чай­шую пыль, по кото­рой невоз­мож­но дви­гать­ся вой­ску³³. И вот здесь Сер­то­рий про­явил наблюда­тель­ность и сме­кал­ку. Он заме­тил, что в сто­ро­ну пещер дует север­ный ветер, т. н. кекий, и при­ка­зал сде­лать насы­пи напро­тив пещер. Когда оче­ред­ной раз подул кекий, он понёс в их сто­ро­ну тучи пыли, и хара­ки­та­ны ста­ли зады­хать­ся, что вынуди­ло их к капи­ту­ля­ции (Plut. Sert. 17).

Отно­ше­ния с вои­на­ми. Как уже гово­ри­лось, в 81 г. под уда­ра­ми сул­лан­цев армия Сер­то­рия попро­сту раз­ва­ли­лась. Если бы про­кон­сул поль­зо­вал­ся авто­ри­те­том сре­ди вои­нов, тако­го, веро­ят­но, не слу­чи­лось бы — по край­ней мере, столь быст­ро. Удив­лять­ся это­му, впро­чем, не при­хо­дит­ся: Сер­то­рий коман­до­вал мест­ны­ми вой­ска­ми мень­ше года, ника­ки­ми победа­ми в Испа­нии пока не про­сла­вил­ся, зато застав­лял сол­дат зимо­вать не в горо­дах, а в пред­ме­стьях (Plut. Sert. 6. 4). Напом­ним, что такая прак­ти­ка ста­ла позд­нее одной из при­чин непо­пу­ляр­но­сти в армии Лукул­ла (Plut. Luc. 33. 4).

Позд­нее ситу­а­ция изме­ни­лась. Сер­то­рий одер­жал ряд побед в Афри­ке, чем повы­сил свой пол­ко­вод­че­ский пре­стиж. Неда­ром за ним из Афри­ки отпра­ви­лись сот­ни тузем­цев, сра­жав­ших­ся в его армии ещё в 75 г. (Plut. Sert. 12. 2; 13. 5; 19. 4). При­быв в Лузи­та­нию, он с помо­щью белой лани — куль­то­во­го живот­но­го мно­гих мест­ных пле­мён³⁴ — стал изо­бра­жать из себя чело­ве­ка, общаю­ще­го­ся с бога­ми (Plut. Sert. 11; App. B. C. I. 110; Front. Strat. I. 11, 13; Val. Max. I. 2, 4; Gell. XV. 22. 3—9). Отли­чив­ших­ся испан­цев — преж­де все­го, види­мо, из чис­ла дру­жин­ни­ков-девотов³⁵ — Сер­то­рий награж­дал золо­том, сереб­ром, доро­ги­ми одеж­да­ми (Plut. Sert. 14. 2). Но преж­де все­го как испан­ским, так и рим­ским вои­нам импо­ни­ро­ва­ли доб­лесть, воен­ное искус­ство и удач­ли­вость Сер­то­рия (Plut. Sert. 15. 2; 17. 7; App. B. C. I. 112). Вои­ны Пер­пер­ны заста­ви­ли послед­не­го при­со­еди­нить­ся к Сер­то­рию, ибо виде­ли в нём куда более достой­но­го коман­дую­ще­го (Plut. Sert. 15)³⁶. Сер­то­рий не раз лич­но водил вой­ска в бой, что так­же не мог­ло не нра­вить­ся его вои­нам³⁷, в осо­бен­но­сти испан­цам. При­чём это было не про­сто уда­лью истин­но­го ho­mo mi­li­ta­ris, для кото­ро­го подоб­ное поведе­ние в прин­ци­пе было нор­мой³⁸, но не раз спо­соб­ст­во­ва­ло успе­ху боя (Plut. Sert. 19. 3—5; App. B. C. I. 110). Во вре­мя обо­ро­ны Лан­го­бри­ги Сер­то­рий вызы­вал на поеди­нок само­го Метел­ла, и послед­ний, отка­зав­шись, явно выста­вил себя в невы­год­ном све­те (Plut. Sert. 13. 3—4)³⁹.

с.99 Несо­мнен­но, в его вой­ске была доста­точ­но высо­кая дис­ци­пли­на. Мы зна­ем лишь один слу­чай фак­ти­че­ско­го невы­пол­не­ния при­ка­за, когда лузи­тан­ские вои­ны вопре­ки воле Сер­то­рия напа­ли на вра­га, а затем были отбро­ше­ны с поте­ря­ми и спас­лись лишь бла­го­да­ря при­ня­тым им мерам. Имен­но после это­го пол­ко­во­дец при­ка­зал одно­му вои­ну выщи­пать коню хвост по волос­ку, а дру­го­му — вырвать его разом, чтобы дать понять: вра­гов надо бить пооди­ноч­ке, если в целом они силь­нее (Plut. Sert. 16; Front. Strat. I. 10. 1; Val. Max. VII. 3. 6). После это­го, добав­ля­ет Плу­тарх, Сер­то­рий с помо­щью подоб­ных при­ме­ров учил «вар­ва­ров» ждать бла­го­при­ят­ных обсто­я­тельств⁴⁰. Ина­че гово­ря, дей­ст­вуя по прин­ци­пу «каж­дый сол­дат дол­жен пони­мать свой манёвр», он сумел добить­ся от тузем­цев и пони­ма­ния, и пови­но­ве­ния. С рим­ля­на­ми же Сер­то­рий поз­во­лял себе и более жёст­кие меры: при Лав­роне он каз­нил⁴¹ целую когор­ту за то, что один из её сол­дат пытал­ся изна­си­ло­вать мест­ную житель­ни­цу (App. B. C. I. 109). Аппи­ан, сооб­щаю­щий об этом, обыч­но не одоб­ря­ет подоб­ной жесто­ко­сти, кото­рая в его изло­же­нии почти все­гда при­во­дит к резуль­та­там, обрат­ным желае­мо­му⁴². Но в дан­ном слу­чае он не пишет ни о каком недо­воль­стве вои­нов пол­ко­вод­цем. Более того, ниже он ука­зы­ва­ет, что и позд­нее, когда нача­лись неуда­чи и Сер­то­рий неспра­вед­ли­во поно­сил сол­дат-рим­лян за невер­ность⁴³, они тем не менее не поки­ну­ли его (B. C. I. 112; ср.: Gell. XV. 22. 10). Всё это свиде­тель­ст­ву­ет об уме­нии Сер­то­рия обра­щать­ся с вои­на­ми и сохра­нять свой авто­ри­тет даже в небла­го­при­ят­ных усло­ви­ях.

В дан­ном кон­тек­сте нель­зя не упо­мя­нуть рас­сказ Фрон­ти­на о том, как Сер­то­рий зако­лол вест­ни­ка пора­же­ния Гир­ту­ле­ев — шёл бой, и вои­ны, узнав о слу­чив­шем­ся, мог­ли пасть духом (II. 7. 5). Не вызы­ва­ет сомне­ний, что этот рас­сказ, силь­но дис­креди­ти­ру­ю­щий пол­ко­во­д­ца, вос­хо­дит к анти­сер­то­ри­ан­ской про­па­ган­де⁴⁴. При­ме­ча­тель­но, что в гла­ве «Как скрыть свои неуда­чи», в состав кото­рой вхо­дит и рас­сказ о Сер­то­рии, никто из пере­чис­лен­ных Фрон­ти­ном пол­ко­вод­цев к столь «ради­каль­ным» сред­ствам не при­бе­га­ет. Так­же и у Кур­ция Руфа с.100 Алек­сандр, желая скрыть раз­гром отряда Менеде­ма, лишь угро­жа­ет гон­цам смерт­ной каз­нью, если они про­го­во­рят­ся о слу­чив­шем­ся, но не более (VII. 7. 39). Всё это застав­ля­ет усо­мнить­ся в исто­рич­но­сти изло­жен­но­го Фрон­ти­ном⁴⁵.

Выво­ды. Как сле­ду­ет из про­ведён­но­го ана­ли­за, Сер­то­рий сумел выра­ботать и осу­ще­ст­вить пра­виль­ную стра­те­гию лишь в ходе кам­па­ний в Запад­ном Сре­ди­зем­но­мо­рье, когда дей­ст­во­вал малы­ми сила­ми про­тив доста­точ­но сла­бых про­тив­ни­ков. В круп­но­мас­штаб­ной войне как стра­тег он ока­зал­ся не на высо­те сво­их задач, и здесь Ф. О. Спанн прав. Как так­тик Сер­то­рий, напро­тив, ока­зал­ся не сла­бее сво­их про­тив­ни­ков — Метел­ла и Пом­пея, посколь­ку не потер­пел серь­ёз­ных пора­же­ний ни в одной бит­ве, хотя его армия каче­ст­вен­но, види­мо, усту­па­ла вой­скам сенат­ских пол­ко­вод­цев. Спанн ука­зы­вал, что Пом­пей, с кото­рым Сер­то­рий про­вёл боль­ше все­го круп­ных битв, был тогда молод и не так опы­тен, как в после­дую­щие годы⁴⁶. Но и Сер­то­рий не имел опы­та мас­штаб­ных сра­же­ний, тогда как Пом­пей, воюя с мари­ан­ца­ми в Ита­лии и Афри­ке в 82—81 гг., про­во­дил бит­вы не мень­ше­го мас­шта­ба, чем в 76—75 гг. В пар­ти­зан­ской же войне Сер­то­рий был вооб­ще почти непо­бедим (пусть и с опо­рой на мест­ные усло­вия и воен­ные тра­ди­ции).

Конеч­но, Сер­то­рия нель­зя срав­ни­вать с Цеза­рем или Ган­ни­ба­лом. Одна­ко отсут­ст­вие у него талан­тов стра­те­га круп­но­го мас­шта­ба (ими мог­ли похва­стать­ся очень немно­гие вои­те­ли древ­но­сти)⁴⁷ и ошиб­ки в ходе бое­вых дей­ст­вий — у кого их не было? — не долж­ны при­ни­жать иных его досто­инств как вое­на­чаль­ни­ка. Несо­мнен­но, он был выдаю­щим­ся пол­ко­вод­цем сво­его вре­ме­ни, а отнюдь не толь­ко «иде­аль­ным лега­том» или «бри­гад­ным гене­ра­лом», но взва­лил на свои пле­чи зада­чу, кото­рая, воз­мож­но, ока­за­лась бы непо­силь­ной и для Цеза­ря.