Битва при Акции: легенда и действительность

с.57 Бит­ва при Акции 2 сен­тяб­ря 31 г. до н. э. — послед­нее вели­кое мор­ское сра­же­ние антич­но­сти. При­ня­то счи­тать, что оно реши­ло судь­бу Рим­ской дер­жа­вы: победи­те­лем в мно­го­лет­ней борь­бе за еди­но­лич­ную власть вышел Окта­виан. Соглас­но антич­ной тра­ди­ции, решаю­щую роль в ходе сра­же­ния сыг­ра­ло пре­да­тель­ское поведе­ние еги­пет­ской цари­цы Клео­пат­ры, кото­рая в раз­гар боя оста­ви­ла анто­ни­ан­ский флот на про­из­вол судь­бы. За еги­пет­ской эскад­рой после­до­вал сам Анто­ний, его флот, лишен­ный коман­до­ва­ния, был раз­гром­лен, а сухо­пут­ная армия через несколь­ко дней сда­лась победи­те­лю.

Имен­но такая вер­сия Актий­ско­го сра­же­ния дол­гое вре­мя гос­под­ст­во­ва­ла в исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре. Одна­ко есть осно­ва­ния счи­тать, что под­лин­ная исто­рия той гран­ди­оз­ной исто­ри­че­ской дра­мы была тща­тель­но и уме­ло отредак­ти­ро­ва­на: в антич­ных источ­ни­ках отра­зи­лась лишь вер­сия победи­те­лей. С дру­гой сто­ро­ны, надо учи­ты­вать, что офи­ци­аль­ная кон­цеп­ция Актий­ской вой­ны была раз­ра­бота­на шта­бом Окта­ви­а­на для немед­лен­но­го при­ме­не­ния в каче­стве про­па­ган­дист­ско­го орудия. Отсюда сле­ду­ет, что гру­бое иска­же­ние фак­тов исклю­ча­лось, так как свиде­те­ли и участ­ни­ки вой­ны немед­лен­но бы это заме­ти­ли. Таким обра­зом, нет осно­ва­ний сомне­вать­ся, что эскад­ра Клео­пат­ры дей­ст­ви­тель­но поки­ну­ла место бит­вы, Анто­ний сде­лал то же самое, его флот потер­пел пора­же­ние, армия капи­ту­ли­ро­ва­ла. Оста­ет­ся откры­тым вопрос о при­чи­нах, побудив­ших Анто­ния и Клео­пат­ру посту­пить подоб­ным обра­зом. Чтобы их выяс­нить, необ­хо­ди­мо более подроб­но разо­брать­ся в обсто­я­тель­ствах финаль­ной схват­ки за власть меж­ду дву­мя три­ум­ви­ра­ми.

с.58 По сло­вам Дио­на Кас­сия, «при­чи­ны вой­ны и пред­ло­ги для нее были сле­дую­щи­ми. Анто­ний обви­нял Цеза­ря в том, что он лишил вла­сти Лепида, при­сво­ив вла­де­ния и вой­ско как его, так и Секс­та (Пом­пея — В. П.), хотя это явля­лось их общим досто­я­ни­ем и поло­ви­ну все­го это­го он дол­жен был отдать: он захва­тил себе и вои­нов из Ита­лии, при­над­ле­жав­шей им обо­им. Цезарь в ответ упре­кал Анто­ния, что Егип­том тот вла­дел, хотя не полу­чал его в управ­ле­ние, что он умерт­вил Секс­та (кото­ро­го Цезарь спе­ци­аль­но при­ка­зал поща­дить), обма­ном запо­лу­чил в свою власть и схва­тил царя Арме­нии, опо­зо­рив тем самым рим­ский народ. Поло­ви­ну добы­чи дол­жен отдать и он: преж­де все­го пусть даст Цеза­рю то, что пода­рил Клео­пат­ре и при­жи­тым с нею детям, сре­ди кото­рых он осо­бо выде­лил Цеза­ри­о­на и вклю­чил его в род Цеза­ря» (Dio Cass. L. 1. 3—5; comp.: Plut. Ant. 55).

При ана­ли­зе это­го сооб­ще­ния сле­ду­ет выде­лить преж­де все­го обви­не­ние в пре­до­став­ле­нии Клео­пат­ре досто­я­ния рим­ско­го наро­да¹. Совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли отме­ча­ют, что здесь с Окта­виа­ном были солидар­ны весь­ма вли­я­тель­ные соци­аль­ные слои, заин­те­ре­со­ван­ные в экс­плуа­та­ции рим­ско­го Восто­ка².

Откло­няя, при­чем в изде­ва­тель­ской фор­ме, при­тя­за­ния Анто­ния на Ита­лию, Окта­виан мог рас­счи­ты­вать, как заме­тил И. Кро­май­ер³, на под­держ­ку все­го ита­лий­ско­го насе­ле­ния, кото­ро­му в про­тив­ном слу­чае угро­жа­ли новые земель­ные кон­фис­ка­ции.

Обви­не­ние Анто­ния в убий­стве Секс­та Пом­пея — тоже точ­но рас­счи­тан­ный ход, кото­рый дол­жен был вызвать сим­па­тии к Окта­виа­ну у соци­аль­ных сло­ев, под­дер­жи­вав­ших в свое вре­мя сына Пом­пея или хотя бы сочув­ст­во­вав­ших ему⁴.

с.59 Суще­ст­вен­ную роль в поли­ти­че­ской про­па­ган­де того вре­ме­ни играл вопрос о Цеза­ри­оне⁵. Дело в том, что Анто­ний и Клео­пат­ра стре­ми­лись про­ти­во­по­ста­вить род­но­го сына Цеза­ря Окта­виа­ну, при­е­мы­шу в роде Юли­ев. Цеза­ри­он, по выра­же­нию Э. Хью­зар, «преж­де все­го сим­во­ли­зи­ро­вал, что Окта­виан был узур­па­то­ром име­ни и про­грам­мы Цеза­ря»⁶. Речь шла о лич­но­сти, так ска­зать, закон­но­го лиде­ра цеза­ри­ан­ской пар­тии, поэто­му неуди­ви­тель­но, что Окта­виан про­вел контр­ма­невр: по его зада­нию Оппий, неко­гда быв­ший одним из бли­жай­ших сотруд­ни­ков Цеза­ря, напи­сал пам­флет, в кото­ром отри­ца­лось, что Цеза­ри­он был сыном дик­та­то­ра (Suet. Iul. 52). Анто­ний, напро­тив, даже в сво­ем заве­ща­нии счел необ­хо­ди­мым под­черк­нуть обрат­ное (Dio Cass. L. 3. 5).

В этой про­па­ган­дист­ской войне, кото­рая велась с нарас­тав­шей интен­сив­но­стью, оба сопер­ни­ка, как отме­тил еще К. Скотт⁷, в первую оче­редь стре­ми­лись зару­чить­ся под­держ­кой армии. И дей­ст­ви­тель­но, глав­ным содер­жа­ни­ем их вза­им­ных обви­не­ний были упре­ки в нару­ше­нии тех согла­ше­ний, гаран­том кото­рых армия явля­лась, — Брун­ди­зий­ско­го и Тарент­ско­го дого­во­ров (соот­вет­ст­вен­но 40 и 37 гг. до н. э.).

Откры­тый раз­рыв меж­ду три­ум­ви­ра­ми про­изо­шел в 33 г. до н. э., когда Анто­ний, полу­чив летом в Арме­нии рез­ко отри­ца­тель­ный ответ Окта­ви­а­на на свое уль­ти­ма­тив­ное посла­ние, немед­лен­но отдал армии при­каз на воз­вра­ще­ние: εὐθὺς ἐκέ­λευσεν… κα­ταβαίνειν ἐπὶ θά­λατ­ταν (Plut. Ant. 56). С это­го вре­ме­ни вся­кие лич­ные кон­так­ты меж­ду ними пре­кра­ти­лись. Про­дол­жа­лась мас­си­ро­ван­ная обра­бот­ка обще­ст­вен­но­го мне­ния, кото­рая шла парал­лель­но воен­ным при­готов­ле­ни­ям. Удач­ным поли­ти­че­ским шагом Анто­ния сле­ду­ет при­знать сде­лан­ное им в том же 33 г. в пись­ме сена­ту пред­ло­же­ние отка­зать­ся от вла­сти, если Окта­виан посту­пит так же (Dio Cass. XLIX. 41. 6). В несколь­ко ином виде пред­ло­же­ние было повто­ре­но в 32 г., когда Анто­ний «объ­явил, что в тече­ние двух с.60 меся­цев после победы он отка­жет­ся от вла­сти и пере­даст всю ее пол­ноту сена­ту и наро­ду»⁸. Было бы невер­но недо­оце­ни­вать вли­я­ние про­па­ган­ды Анто­ния и при­пи­сы­вать ему толь­ко поли­ти­че­ские про­ма­хи, отно­ся все успе­хи на счет Окта­ви­а­на. Напро­тив, нача­ло 32 г. отме­че­но для послед­не­го серь­ез­ной неуда­чей его поли­ти­ки в отно­ше­нии ноби­ли­те­та.

1 янва­ря 32 г. до н. э. в долж­ность всту­пи­ли новые кон­су­лы Гай Сосий и Гней Доми­ций Аге­но­барб, сто­рон­ни­ки Анто­ния. В тот же день Сосий на заседа­нии сена­та высту­пил с ост­рой кри­ти­кой Окта­ви­а­на. Одна­ко замыс­лы анто­ни­ан­цев не успе­ли вылить­ся во что-либо кон­крет­ное: заседа­ние было закры­то три­бу­ном Нони­ем Баль­бом (Dio Cass. L. 2. 3). Ско­ван­ные рам­ка­ми легаль­но­сти про­тив­ни­ки Окта­ви­а­на в Риме ока­за­лись в затруд­ни­тель­ном поло­же­нии.

По сло­вам Дио­на Кас­сия, Окта­виан «через неко­то­рое вре­мя после это­го вер­нул­ся в город, созвал сенат, появил­ся там, окру­жен­ный лич­ной охра­ной из сол­дат и дру­зей, кото­рые тай­но были воору­же­ны кин­жа­ла­ми, сел меж­ду дву­мя кон­су­ла­ми на куруль­ное крес­ло и скром­но ото­звал­ся о себе, зато обру­шил­ся на Сосия и Анто­ния с мно­же­ст­вом обви­не­ний» (Dio Cass. L. 2. 5). Это выступ­ле­ние про­из­ве­ло чрез­вы­чай­ный, но едва ли запла­ни­ро­ван­ный ора­то­ром эффект: кон­су­лы и мно­гие сена­то­ры бежа­ли к Анто­нию⁹.

Р. Сайм пола­га­ет, что «в кон­сти­ту­ци­он­ном кри­зи­се 32 г. кон­су­лы и види­мость закон­но­сти были на сто­роне Анто­ния»¹⁰. О. Т. Шульц тоже под­чер­ки­ва­ет, что в прин­ци­пе Анто­ний мог заста­вить быв­ший при нем «анти­се­нат» поста­но­вить что угод­но, тем более что при нем были кон­су­лы и, сле­до­ва­тель­но, этот сенат был под­лин­ным, с.61 тогда как рим­ский — про­из­веде­ни­ем Окта­ви­а­на¹¹. Но ника­ких круп­ных про­па­ган­дист­ских манев­ров Анто­ний боль­ше не пред­при­ни­мал, огра­ни­чив­шись без­успеш­ной попыт­кой при­влечь на свою сто­ро­ну насе­ле­ние Рима и Ита­лии денеж­ны­ми разда­ча­ми (Dio Cass. L. 7. 2—3). Не исполь­зо­вал Анто­ний и такое бла­го­при­ят­ное для него обсто­я­тель­ство, как вол­не­ния в Ита­лии, вызван­ные взи­ма­ни­ем нало­га на воен­ные нуж­ды¹². Чтобы понять при­чи­ны его стран­ной пас­сив­но­сти, надо выяс­нить, что же пред­став­ля­ла собой анто­ни­ан­ская груп­пи­ров­ка перед нача­лом вой­ны с Окта­виа­ном.

Р. Сайм, при­ме­нив про­со­по­гра­фи­че­ский метод, пока­зал, что весь­ма вну­ши­тель­ное чис­ло вид­ных рим­ских ари­сто­кра­тов пред­по­чи­та­ло Анто­ния Окта­виа­ну¹³. Одна­ко вер­хуш­ку пар­тии разде­ля­ли ост­рые раз­но­гла­сия по пово­ду поли­ти­че­ской стра­те­гии и так­ти­ки. Имен­но эти раздо­ры не поз­во­ли­ли анто­ни­ан­цам про­во­дить согла­со­ван­ную поли­ти­че­скую линию. Узло­вым пунк­том про­ти­во­ре­чий стал вопрос о при­сут­ст­вии Клео­пат­ры в лаге­ре Анто­ния. Его искрен­ние сто­рон­ни­ки не мог­ли не пони­мать, что это обсто­я­тель­ство дела­ло прав­до­по­доб­ны­ми любые обви­не­ния со сто­ро­ны Окта­ви­а­на и фак­ти­че­ски озна­ча­ло доб­ро­воль­ную уступ­ку ему поли­ти­че­ской ини­ци­а­ти­вы. Поэто­му как мно­гие цеза­ри­ан­цы, так и рес­пуб­ли­кан­цы, при­мкнув­шие к Анто­нию, настой­чи­во тре­бо­ва­ли уда­лить егип­тян­ку. Но та рас­по­ла­га­ла силь­ной под­держ­кой в лице само­го Анто­ния и неко­то­рых офи­це­ров его шта­ба, поэто­му тре­бо­ва­ние испол­не­но не было. Под­лин­ная с.62 при­чи­на это­го, конеч­но, не лич­ное отно­ше­ние к ней Анто­ния, а его зави­си­мость от ресур­сов Егип­та и Восто­ка вооб­ще. Пой­ти на раз­рыв с Клео­патрой для Анто­ния озна­ча­ло рез­ко осла­бить свои воору­жен­ные силы исклю­че­ни­ем из них еги­пет­ских кон­тин­ген­тов (они были под­чи­не­ны цари­це). Кро­ме того, содер­жа­ние армии и флота толь­ко за счет восточ­ных про­вин­ций было бы крайне затруд­ни­тель­но или даже невоз­мож­но¹⁴.

Таким обра­зом, мате­ри­аль­ные и чисто воен­ные сооб­ра­же­ния ради­каль­но повли­я­ли на поли­ти­че­ское поведе­ние Анто­ния. По мет­ко­му заме­ча­нию Кро­май­е­ра, «то, что преж­де каза­лось про­из­во­лом, даже роман­ти­че­ским капри­зом и демо­ни­че­ским жен­ским вли­я­ни­ем, в дей­ст­ви­тель­но­сти было желез­ной необ­хо­ди­мо­стью»¹⁵.

Поло­же­ние Окта­ви­а­на тоже было доста­точ­но слож­ным. Неяс­но даже, имел ли он после 31 декаб­ря 33 г. до н. э. закон­ные пол­но­мо­чия: по мне­нию мно­гих иссле­до­ва­те­лей, в этот день исте­кал срок три­ум­ви­ра­та и Окта­виан с Анто­ни­ем ста­но­ви­лись част­ны­ми лица­ми. Соглас­но этой кон­цеп­ции, дей­ст­вия Окта­ви­а­на в нача­ле 32 г. были неза­кон­ны и фак­ти­че­ски озна­ча­ли государ­ст­вен­ный пере­во­рот¹⁶. с.63 Сто­рон­ни­ки дру­гой точ­ки зре­ния пола­га­ют, что Окта­виан дей­ст­во­вал на закон­ном осно­ва­нии. Они либо ссы­ла­ют­ся на то, что послед­ний офи­ци­аль­но не сло­жил пол­но­мо­чий три­ум­ви­ра, либо при­хо­дят к выво­ду, что срок три­ум­ви­ра­та исте­кал лишь в послед­ний день 32 г. до н. э.¹⁷

В отли­чие от совре­мен­ных исто­ри­ков, антич­ные авто­ры прак­ти­че­ски не затра­ги­ва­ют про­бле­му пол­но­мо­чий Окта­ви­а­на в 32 г. до н. э. При­чи­на тако­го рав­но­ду­шия, несо­мнен­но, в том, что этот вопрос вовсе не имел тако­го зна­че­ния, какое ему при­да­ют сто­рон­ни­ки фор­маль­но-юриди­че­ско­го под­хо­да к собы­ти­ям. Окта­виан не соби­рал­ся отка­зы­вать­ся от вла­сти и чув­ст­во­вал себя доста­точ­но уве­рен­но пото­му, что за его спи­ной сто­я­ла армия (пре­стиж моло­до­го три­ум­ви­ра в воен­ных кру­гах осо­бен­но воз­рос после победы над Секс­том Пом­пе­ем и илли­рий­ских похо­дов 35—33 г., в ходе кото­рых Окта­виан не раз про­яв­лял лич­ное муже­ство и был два­жды ранен). В силу сохра­не­ния им коман­до­ва­ния вой­ска­ми его и после исте­че­ния сро­ка вла­сти три­ум­ви­ра не счи­та­ли част­ным лицом даже вра­ги. С дру­гой сто­ро­ны, неопре­де­лен­ность поло­же­ния быв­ше­го три­ум­ви­ра в суще­ст­во­вав­шей поли­ти­че­ской струк­ту­ре явно про­ти­во­ре­чи­ла офи­ци­аль­но­му кур­су Окта­ви­а­на как рев­ност­но­го при­вер­жен­ца и охра­ни­те­ля кон­сер­ва­тив­ных усто­ев Рима. В этой обста­нов­ке шта­бом Окта­ви­а­на было выра­бота­но ост­ро­ум­ное реше­ние про­бле­мы.

с.64 Пер­во­на­чаль­но, для пси­хо­ло­ги­че­ской обра­бот­ки обще­ст­вен­но­го мне­ния, Окта­виан добил­ся обна­ро­до­ва­ния хра­нив­ше­го­ся в хра­ме Весты заве­ща­ния Анто­ния¹⁸. Хотя опуб­ли­ко­ва­ние заве­ща­ния при жиз­ни заве­ща­те­ля про­ти­во­ре­чи­ло всем рим­ским тра­ди­ци­ям и вызва­ло недо­воль­ство в опре­де­лен­ных кру­гах, Окта­виан рас­счи­тал пра­виль­но — послед­няя воля Анто­ния сде­ла­ла прав­до­по­доб­ны­ми самые неве­ро­ят­ные измыш­ле­ния враж­деб­ной про­па­ган­ды, что засвиде­тель­ст­во­ва­но Дио­ном Кас­си­ем: «Него­до­вав­шие по это­му пово­ду пола­га­ли, что прав­ди­во и все осталь­ное, повто­ря­е­мое все­ми; что, пожа­луй, если бы он пра­вил, то их город был бы отдан Клео­пат­ре, а сто­ли­ца пере­не­се­на в Еги­пет» (Dio Cass. L. 4. 1). Имен­но с момен­та опуб­ли­ко­ва­ния заве­ща­ния дело Анто­ния в Риме было про­иг­ра­но бес­по­во­рот­но. К его офи­ци­аль­но­му осуж­де­нию были вынуж­де­ны при­со­еди­нить­ся и анто­ни­ан­цы, кото­рые по каким-либо при­чи­нам оста­ва­лись в Риме: «Они были при­веде­ны в заме­ша­тель­ство услы­шан­ным и, борясь с подо­зри­тель­но­стью Цеза­ря, гово­ри­ли то же самое, что и дру­гие. И его (Анто­ния — В. П.) лиши­ли кон­суль­ства, зара­нее ему опре­де­лен­но­го, и всех дру­гих пол­но­мо­чий» (Dio Cass. L. 4. 2—3). Дума­ет­ся, лишь столь ради­каль­ный пово­рот обще­ст­вен­но­го мне­ния сде­лал воз­мож­ным меро­при­я­тие, о кото­ром Август счел необ­хо­ди­мым упо­мя­нуть даже в сво­ем поли­ти­че­ским заве­ща­нии: «Мне доб­ро­воль­но при­сяг­ну­ла на вер­ность вся Ита­лия и потре­бо­ва­ла от меня быть вождем в войне, в кото­рой я победил при Акции. Ту же самую при­ся­гу при­нес­ли про­вин­ции Гал­лии, Испа­нии, Афри­ка, Сици­лия, Сар­ди­ния» (RGDA. 25).

По раз­ма­ху и поли­ти­че­ско­му зна­че­нию эта мера была бес­пре­цедент­ной. Как отме­ча­ют иссле­до­ва­те­ли, в поли­ти­че­ском заве­ща­нии Авгу­ста при­ся­га пред­став­ле­на как мас­со­вое изъ­яв­ле­ние народ­ной воли, все­об­щий при­зыв спа­сти Рим и Ита­лию от навис­шей над ними с Восто­ка опас­но­сти. Кро­ме того, клят­ва вер­но­сти долж­на была уза­ко­нить поло­же­ние Окта­ви­а­на или хотя бы создать види­мость закон­но­сти его дей­ст­вий. Этот акт демон­стри­ро­вал един­ство всех сосло­вий рим­ско­го обще­ства и при­вер­жен­цев всех пар­тий¹⁹.

с.65 Отме­че­но, что эта при­ся­га име­ла преж­де все­го воен­ный харак­тер²⁰. По пред­по­ло­же­нию П. Гер­ма­на, она охва­ты­ва­ла так­же граж­дан­ское насе­ле­ние, чтобы гаран­ти­ро­вать его вер­ность и обес­пе­чить резерв воен­ной силы²¹. Дело, сле­до­ва­тель­но, не огра­ни­чи­ва­лось толь­ко вру­че­ни­ем Окта­виа­ну чрез­вы­чай­но­го воен­но­го коман­до­ва­ния — при­ся­га пре­сле­до­ва­ла целый ком­плекс поли­ти­че­ских и воен­ных целей.

В науч­ной лите­ра­ту­ре счи­та­ет­ся, что при­ся­га была не спон­тан­ным актом, а тща­тель­но под­готов­лен­ным меро­при­я­ти­ем. Рас­хо­дясь в вопро­се о сте­пе­ни доб­ро­воль­но­сти этой клят­вы вер­но­сти, иссле­до­ва­те­ли соглас­ны, что армия долж­на была сыг­рать веду­щую роль при ее под­готов­ке и про­веде­нии²².

Дион Кас­сий сооб­ща­ет, что клят­вой были свя­за­ны сто­рон­ни­ки не толь­ко Окта­ви­а­на: нечто подоб­ное было пред­при­ня­то и Анто­ни­ем на Восто­ке, при­чем его армия была при­веде­на к при­ся­ге осо­бо (L. 6. 6 sq.). Так как речь идет явно не об обыч­ной воин­ской при­ся­ге (она при­но­си­лась при поступ­ле­нии на служ­бу), то похо­же, что Анто­ний оце­нил поли­ти­че­ский эффект меро­при­я­тия Окта­ви­а­на и попы­тал­ся ско­пи­ро­вать его. К сожа­ле­нию, более подроб­ная инфор­ма­ция об этом отсут­ст­ву­ет.

с.66 Фор­маль­но вой­на меж­ду Окта­виа­ном и Анто­ни­ем нача­лась летом или осе­нью 32 г. до н. э.²³ Тон­кий поли­ти­че­ский рас­чет при­сут­ст­во­вал в том, что вой­на была объ­яв­ле­на от име­ни Рима не Анто­нию, а Клео­пат­ре — за при­сво­е­ние досто­я­ния рим­ско­го наро­да (име­лись в виду опять-таки «алек­сан­дрий­ские даре­ния»)²⁴. Совре­мен­ные исто­ри­ки пола­га­ют, что этот маневр с объ­яв­ле­ни­ем вой­ны Окта­виан пред­при­нял, чтобы пока­зать: граж­дан­ские вой­ны окон­че­ны, пред­сто­я­щая будет внеш­ней, а враж­да его с Анто­ни­ем име­ет харак­тер част­ной рас­при (ini­mi­ci­tia)²⁵.

Про­па­ган­да Окта­ви­а­на под­чер­ки­ва­ла, что он воз­глав­ля­ет всю цеза­ри­ан­скую пар­тию, тогда как Анто­ний изме­нил делу цеза­ри­ан­цев²⁶. Объ­еди­не­ние Рима вокруг Окта­ви­а­на под­чер­ки­ва­лось тем, что на вой­ну вме­сте с ним после­до­ва­ли сена­то­ры в коли­че­стве более чем 700 чело­век, они счи­та­лись при­зван­ны­ми на воен­ную служ­бу (RGDA. 25; comp.: Verg. Aen. VIII. 678 sq.). «Моз­го­вой трест» Окта­ви­а­на сумел скон­струи­ро­вать такую идео­ло­ги­че­скую базу вой­ны, кото­рая устра­и­ва­ла боль­шин­ство рим­ско­го обще­ства. Анто­ни­ан­ская груп­пи­ров­ка, напро­тив, была обре­че­на на рас­пад, когда для нее ста­ла невоз­мож­ной воен­ная победа. Наи­бо­лее даль­но­вид­ные (и бес­прин­цип­ные) дея­те­ли лаге­ря Анто­ния поки­ну­ли его, как толь­ко ста­ло опре­де­лять­ся поли­ти­че­ское пре­об­ла­да­ние Окта­ви­а­на. Нача­ло было поло­же­но бег­ст­вом наи­бо­лее вид­но­го с.67 анто­ни­ан­ца Муна­ция План­ка и его пле­мян­ни­ка Тиция, кото­рые и сооб­щи­ли Окта­виа­ну о содер­жа­нии заве­ща­ния Анто­ния²⁷. А когда нача­лись бое­вые дей­ст­вия и армия с фло­том Анто­ния потер­пе­ли ряд неудач²⁸, анто­ни­ан­ская пар­тия ста­ла быст­ро таять²⁹. Репрес­сии³⁰ лишь уско­ри­ли раз­ло­же­ние: стра­хом за свою жизнь Дион Кас­сий объ­яс­ня­ет изме­ну Дел­лия и царя гала­тов Амин­ты, кото­рые, будучи отправ­ле­ны Анто­ни­ем в Македо­нию для набо­ра наем­ни­ков, пред­по­чли пере­бе­жать к Окта­виа­ну³¹. По сло­вам Вел­лея Патер­ку­ла, «отсюда к Анто­нию никто, оттуда к Цеза­рю еже­днев­но пере­бе­гал кто-нибудь» (Vell. II. 84. 1; comp.: Hor. Epod. IX. 17 sq.).

Анто­ний ока­зал­ся в кри­ти­че­ском поло­же­нии, тре­бо­вав­шем немед­лен­но­го реше­ния: армия раз­ла­га­лась, мор­ские и сухо­пут­ные ком­му­ни­ка­ции были бло­ки­ро­ва­ны, состо­я­ние финан­сов остав­ля­ло желать луч­ше­го³², запа­сы про­ви­ан­та под­хо­ди­ли к кон­цу³³. По сло­вам Дио­на Кас­сия, имен­но послед­нее обсто­я­тель­ство заста­ви­ло Анто­ния сроч­но созвать воен­ный совет для обсуж­де­ния пла­на даль­ней­ших дей­ст­вий. На сове­те мне­ния разде­ли­лись, «но одер­жа­ла верх Клео­пат­ра, кото­рая сове­то­ва­ла вве­рить наи­бо­лее важ­ные обла­сти гар­ни­зо­нам, а вме­сте с осталь­ны­ми отпра­вить­ся в Еги­пет. Это пред­ло­же­ние было при­ня­то…» (Dio Cass. L. 15. 1).

Реше­ние дать мор­ское сра­же­ние объ­яс­ня­ет­ся, оче­вид­но, нена­деж­но­стью сухо­пут­ной армии. Р. Скуде­ри под­черк­ну­ла: «В этом вой­ске с.68 Анто­ний не мог быть уве­рен, ибо, в про­ти­во­по­лож­ность вой­ску Окта­ви­а­на, оно не мог­ло быть под­дер­жа­но искус­ной про­па­ган­дой и не нахо­ди­ло убеди­тель­ных дово­дов в поль­зу вой­ны. Идея защи­щать дело Клео­пат­ры не вызы­ва­ла энту­зи­аз­ма у рим­ских сол­дат»³⁴. Более того, имен­но на рим­лян и ита­ли­ков в вой­ске Анто­ния про­па­ган­да Окта­ви­а­на долж­на была подей­ст­во­вать силь­нее все­го, а ведь при Акции со сто­ро­ны Анто­ния, как дока­зы­вал В. В. Тарн, дей­ст­во­ва­ли исклю­чи­тель­но леги­о­ны вете­ра­нов ита­лий­ско­го про­ис­хож­де­ния³⁵. Прав­да, воз­мож­но­сти воин­ских набо­ров в Ита­лии после 40 г. Анто­ний не имел и был вынуж­ден, как убеди­тель­но пока­зал на доку­мен­таль­ном мате­ри­а­ле О. Кунц, зачис­лять в леги­о­ны нерим­лян — жите­лей Македо­нии, Малой Азии (преж­де все­го Гала­тии), Егип­та, Сирии, Кип­ра³⁶. Но эти кон­тин­ген­ты уже из поли­ти­че­ских сооб­ра­же­ний сле­до­ва­ло оста­вить на Восто­ке, и такая воз­мож­ность у Анто­ния была: «леги­он­ная чекан­ка» зафик­си­ро­ва­ла нали­чие в его армии 30 леги­о­нов³⁷, а при Акции из них при­сут­ст­во­ва­ло 19 (Plut. Ant. 63). Враж­деб­ная про­па­ган­да, есте­ствен­но, ста­ра­лась пред­ста­вить Анто­ния гла­вой вар­вар­ских пол­чищ, что в яркой худо­же­ст­вен­ной фор­ме выра­зил Вер­ги­лий (Aen. VIII. 685 sqq.):

с.69

Состо­я­ние источ­ни­ков затруд­ня­ет вос­ста­нов­ле­ние под­лин­ной кар­ти­ны Актий­ско­го сра­же­ния, и неуди­ви­тель­но поэто­му, что в спе­ци­аль­ных иссле­до­ва­ни­ях даже сам харак­тер бит­вы опре­де­ля­ет­ся по-раз­но­му. Так, И. Кро­май­ер дока­зы­вал, что при Акции име­ла место частич­но удав­ша­я­ся попыт­ка про­ры­ва флота Анто­ния во испол­не­ние при­ня­то­го воен­ным сове­том пла­на, кото­рый был пред­ло­жен Клео­патрой³⁹. Кон­цеп­ция Кро­май­е­ра была под­верг­ну­та кри­ти­ке В. В. Тар­ном, кото­рый счи­тал, что Анто­ний наде­ял­ся на победу при Акции и пошел на бит­ву, пред­у­смат­ри­вая бег­ство лишь как запас­ной вари­ант, но пер­во­на­чаль­ный замы­сел его был рас­стро­ен изме­ной боль­шей части флота⁴⁰. Кро­май­ер отклик­нул­ся новой ста­тьей, в кото­рой аргу­мен­ти­ро­ва­но опро­верг гипо­те­зу англий­ско­го уче­но­го⁴¹. Хотя Тарн остал­ся при сво­ем мне­нии⁴², после­до­ва­те­лей он не нашел: боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей разде­ля­ет точ­ку зре­ния Кро­май­е­ра⁴³.

Если учесть спе­ци­аль­ные работы Кро­май­е­ра, Тар­на и Ричард­со­на и попы­тать­ся вос­ста­но­вить хотя бы в общих чер­тах ход сра­же­ния при Акции, оно будет выглядеть сле­дую­щим обра­зом.

Бит­ва пла­ни­ро­ва­лась Анто­ни­ем в виде про­ры­ва его флота с поса­жен­ны­ми на кораб­ли леги­о­не­ра­ми⁴⁴. Так как флот Окта­ви­а­на с.70 по чис­лен­но­сти намно­го пре­вы­шал силы Анто­ния⁴⁵, послед­ний пред­у­смат­ри­вал в нача­ле сра­же­ния немед­лен­ную ата­ку про­тив­ни­ка. Поэто­му Анто­ний отдал при­каз по кораб­лям оста­вать­ся в сомкну­том строю, не выхо­дя из Амбра­кий­ско­го зали­ва, и при­дер­жи­вать­ся стро­го обо­ро­ни­тель­ной так­ти­ки (Plut. Ant. 65; Dio Cass. L. 31. 4). Одна­ко про­тив­ник не ата­ко­вал, ожи­да­ние ста­но­ви­лось бес­цель­ным, и левое кры­ло флота Анто­ния дви­ну­лось впе­ред. Пра­вый фланг бое­вой линии Окта­ви­а­на (этим кры­лом коман­до­вал М. Лурий, всем фло­том руко­во­дил Агрип­па) оття­нул­ся назад, чтобы выма­нить про­тив­ни­ка из узко­го гор­ла зали­ва и полу­чить воз­мож­ность исполь­зо­вать свое чис­лен­ное пре­вос­ход­ство, и на опе­ра­тив­ном про­сто­ре вошел в бое­вое сопри­кос­но­ве­ние с анто­ни­ан­ца­ми. В ближ­нем бою все пре­иму­ще­ства ока­за­лись на сто­роне опыт­ных моря­ков Окта­ви­а­на, кото­рые рас­по­ла­га­ли более лег­ки­ми и манев­рен­ны­ми кораб­ля­ми. Когда Агрип­па начал окру­жать вра­же­ские кораб­ли, анто­ни­ан­ский адми­рал Попли­ко­ла, пред­при­ни­мая контр­ма­невр, рас­тя­нул свой бое­вой строй до обра­зо­ва­ния в нем раз­ры­ва. Этим немед­лен­но вос­поль­зо­вал­ся для ата­ки Л. Аррун­ций, коман­дую­щий левым кры­лом флота Окта­ви­а­на (Plut. Ant. 66). Поло­же­ние анто­ни­ан­цев ста­ло кри­ти­че­ским. Имен­но в этот момент Анто­ний решил спа­сти то, что еще было воз­мож­но. Он подал услов­ный сиг­нал⁴⁶, кото­ро­му после­до­ва­ла в первую оче­редь Клео­пат­ра: ее эскад­ра нахо­ди­лась в резер­ве и суме­ла с.71 про­скольз­нуть через брешь (или бре­ши) в бое­вых поряд­ках сра­жав­ших­ся⁴⁷. После­до­вать ее при­ме­ру смог­ли немно­гие — боль­шин­ство втя­нув­ших­ся в бой кораб­лей Анто­ния (в том чис­ле флаг­ман­ский) погиб­ло или было захва­че­но⁴⁸.

с.72 О пол­ной уве­рен­но­сти Окта­ви­а­на в сво­ей победе еще до бит­вы выра­зи­тель­но гово­рит тот факт, что он, узнав о реше­нии воен­но­го сове­та у Анто­ния через пере­беж­чи­ков, пона­ча­лу соби­рал­ся вооб­ще не пре­пят­ст­во­вать про­ры­ву вра­же­ской эскад­ры (Dio Cass. L. 31. 1). Веро­ят­но, этот опти­мизм был осно­ван на том, что капи­ту­ля­ция сухо­пут­ных сил Анто­ния уже гото­ви­лась аген­ту­рой Окта­ви­а­на. Мы зна­ем об уча­стии аген­тов послед­не­го в боль­шин­стве преды­ду­щих кам­па­ний⁴⁹, и едва ли они без­дей­ст­во­ва­ли в Актий­ской.

Необ­хо­ди­мо кри­ти­че­ски отне­стись к сооб­ще­ни­ям о том, что вои­ны Анто­ния дол­гое вре­мя оста­ва­лись вер­ны сво­е­му бежав­ше­му с Клео­патрой вождю (Vell. II. 85. 3—6; Plut. Ant. 63). Хотя неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли пред­по­чи­та­ют имен­но такую интер­пре­та­цию собы­тий⁵⁰, она заве­до­мо невер­на. В. В. Тарн, ана­ли­зи­руя досто­вер­ность инфор­ма­ции, соглас­но кото­рой армия Анто­ния дер­жа­лась семь дней и сда­лась толь­ко после бег­ства Канидия Крас­са, сво­его коман­дую­ще­го, отме­тил: «Рас­сказ явно выду­ман для очер­не­ния Анто­ния»⁵¹. Дока­за­тель­ст­вом тому, по мне­нию Тар­на, явля­ет­ся преж­де все­го поведе­ние Канидия: если бы он дей­ст­ви­тель­но бро­сил вер­ные Анто­нию вой­ска, то не посмел бы немед­лен­но при­быть к нему.

Сам факт, что леги­о­ны Анто­ния не сда­ва­лись несколь­ко дней, едва ли сле­ду­ет оспа­ри­вать, одна­ко моти­вы их поведе­ния, оче­вид­но, были ины­ми. Дума­ет­ся, сле­ду­ет согла­сить­ся с теми иссле­до­ва­те­ля­ми, кото­рые счи­та­ют, что в тече­ние это­го вре­ме­ни леги­о­ны Анто­ния тор­го­ва­лись об усло­ви­ях капи­ту­ля­ции⁵². с.73 И дей­ст­ви­тель­но, они доби­лись чуть ли не рав­но­пра­вия с победи­те­ля­ми: моло­дые сол­да­ты при­ни­ма­лись в армию Окта­ви­а­на, вете­ра­ны уволь­ня­лись в отстав­ку с полу­че­ни­ем зем­ли в Ита­лии (для уро­жен­цев Рима) или про­вин­ци­ях⁵³. Нали­чие в армии импе­ра­тор­ско­го Рима леги­о­нов с оди­на­ко­вы­ми номе­ра­ми озна­ча­ет, что Окта­виан оста­вил в строю неко­то­рые воин­ские соеди­не­ния сопер­ни­ка (их номе­ра сов­па­да­ли с номе­ра­ми его соб­ст­вен­ных леги­о­нов). Ина­че гово­ря, по усло­ви­ям капи­ту­ля­ции «гаран­ти­ро­ва­лось даль­ней­шее суще­ст­во­ва­ние луч­шей части слав­ных леги­о­нов Анто­ния»⁵⁴.

Рас­смот­рен­ный мате­ри­ал дает воз­мож­ность утвер­ждать, что тра­ди­ци­он­ное изо­бра­же­ние бит­вы при Акции не соот­вет­ст­ву­ет дей­ст­ви­тель­но­сти. Вымыс­лом ока­зы­ва­ют­ся и пре­сло­ву­тое пре­да­тель­ство Клео­пат­ры, и стран­ное поведе­ние Анто­ния во вре­мя бит­вы. Фак­ти­че­ски Анто­ний про­иг­рал это сра­же­ние задол­го до его нача­ла. Пони­мая это, анто­ни­ан­цы реши­ли про­рвать­ся на Восток и про­дол­жить вой­ну там. Этот замы­сел и был при­веден в испол­не­ние 2 сен­тяб­ря 31 г., но удал­ся он лишь частич­но — из окру­же­ния вырва­лась мень­шая часть флота Анто­ния, а остав­ши­е­ся на суше вой­ска сда­лись победи­те­лю. Глу­бо­ко оши­боч­ным ока­зал­ся рас­чет на про­дол­же­ние вой­ны: про­вин­ции и государ­ства Восто­ка, разо­рен­ные мно­го­лет­ни­ми вой­на­ми, пред­по­чли перей­ти на сто­ро­ну Окта­ви­а­на. Таким обра­зом, исто­ри­че­ское зна­че­ние бит­вы при Акции отно­сит­ся не столь­ко к сфе­ре воен­ной, сколь­ко к поли­ти­че­ской: она озна­ча­ла три­умф пар­тии Окта­ви­а­на и пол­ный крах Анто­ния как поли­ти­ка.