Некоторые проблемы истории эпохи Александра Македонского и эллинистического периода в современной буржуазной историографии
с.74 Историография античной эпохи продолжает оставаться ареной острой идеологической борьбы. В обстановке кризиса, переживаемого в настоящее время буржуазной наукой и идеологией, немарксистская историография обращается к древней истории для того, чтобы найти ответы на злободневные вопросы современной жизни. Как показали исследования советских историков, в современной буржуазной историографии античности господствующее положение по-прежнему занимают идеалистические концепции1. Отрицание закономерностей исторического развития, модернизация античной истории, теории циклизма и европоцентризма, клерикализм, исключительное внимание к военно-политическому аспекту и при этом неправильное истолкование причин и характера войн в древности, идеализация античного индивидуализма и связанное с ней неправильное понимание роли личности в истории, теория культуртрегерства — вот далеко не полный перечень начальных моментов, определяющих подход современных буржуазных историков к изучению античности.
Общим для буржуазной историографии является подведение читателя к мысли об извечности капиталистического общества2. Необходимую аргументацию она ищет в древней истории, прибегая к ее модернизации. Буржуазные историки при характеристике социального и политического строя древних обществ пользуются категориями, имеющими иное содержание и характерными для совершенно иного типа обществ. Так, для объяснения сущности социально-экономического строя эпохи эллинизма буржуазной наукой используются такие категории, как феодализм, феодальное рыцарство, ленные отношения, пролетариат и
В каком же отношении находятся эти модернизаторские концепции к подлинной истории эллинистического мира? Исследования советских историков (
Значительное место в современной буржуазной историографии античности отводится оправданию завоевательной политики. Отрицание классовой борьбы как движущей силы истории привело буржуазных историков к провозглашению войны движущей силой истории7. При этом извращаются истинные цели и причины войн, их классовая сущность, и ничего не говорится о неизбежности войн для укрепления рабовладельческого государства, господствует «модная» концепция «превентивных» войн. Современная буржуазная историография находит в древности «империалистические» и «гегемонистские» войны, восхваляет македонскую завоевательную политику, или, напротив, отрицает наличие агрессивных планов у завоевателей.
Так, немецкий историк
Марксистская историческая наука подходит к рассмотрению войн с принципиально иных позиций. Причины завоевательных войн в древности, в том числе и войн македонских царей, она выводит из социально-экономического состояния тогдашнего общества. Исследования советских историков убедительно показали, что войны македонских царей диктовались прежде всего интересами македонской завоевательной политики и вместе с тем давали возможность греческой экономике преодолеть тяжелые последствия кризиса полиса. Процесс распада греческих полисов, с одной стороны, и с другой — экспансия Македонии, были объективными тенденциями времени, ставшими основной причиной гибели классического полиса.
Остановимся более подробно на интерпретации в современной зарубежной историографии роли выдающейся личности в истории. В качестве примера обратимся к оценке в литературе македонского царя Александра, который уже более двадцати трех веков привлекает внимание и философов, и историков, и социологов. Как хорошо известно, в античное время существовали две традиции в изображении Александра: апологетическая — официальная, и критическая. Первая версия была представлена сочинениями Плутарха и Арриана, вторая — Диодора Сицилийского, Помпея Трога, Квинта Курция Руфа. Ставшее уже каноническим это деление античной историографии прослеживается и в сочинениях современных буржуазных авторов, восхваляющих гениальность и воинскую доблесть македонского полководца, или, напротив, умаляющих его достоинства и особо подчеркивающих отрицательные черты. Но господствующим направлением в буржуазной историографии и сейчас продолжает оставаться чрезмерная идеализация Александра.
с.77 Огромная литература об Александре Македонском, созданная в разные эпохи разными авторами характеризуется, как правило, субъективистским подходом к рассмотрению деятельности Александра, отрывом личных качеств македонского завоевателя от социально-экономических условий его времени10. Ход и направленность исторического процесса буржуазная наука ставит в зависимость от воли «сильных личностей». Поэтому ученые-немарксисты ищут таких «творцов» истории, иначе они не могут объяснить общественные явления.
Как указывалось выше, большой заслугой марксистской исторической науки явился анализ действительных социально-экономических предпосылок экспансионистской политики македонских царей. Буржуазная историография, не утруждая себя поисками исторических закономерностей, апеллирует к психологическим индивидуальностям. Большое значение она придает симпатиям и антипатиям, традициям, темпераменту, характеру, страстям и
Крайняя степень идеализации Александра, как уже неоднократно отмечалось в советской исторической науке, присутствует в немецкой историографии нового и новейшего времени. У У. Вилькена Александр — гений, чудесное смешение демонических страстей, трезвой ясности и рассудительности12. Вилькен подчеркивал, что Александр триумфальным шествием покорил весь Восток, без Александра естественное развитие Македонии не пошло бы тем же путем13, фашистские историки «при помощи» Александра обосновывали претензии германского фашизма на мировое господство14. Вслед за Дройзеном немецкие историки углубились в изучение психологии македонского завоевателя и выдвинули проблему «культа» Александра. Современная историография ФРГ теперь приписывает Александру осуществление идей «мирового братства» народов15.
с.78 Особенно широко концепция «героической личности», своею деятельностью преобразующей мир, была распространена в англо-американской историографии первой половины нашего столетия. Основной тезис В. Тарна и американского ученого Ч. Робинсона — что Александр был «первым интернационалистом», «поборником братства народов», намного опередившим свое время16. Другой английский ученый А. Тойнби объяснял исторические судьбы Македонии лишь личными качествами ее царей. Он писал, что Македония стала такой могущественной потому, что в критический момент истории власть там принадлежала двум гениальным личностям: Филиппу II и Александру17.
Последние работы буржуазных историков, посвященные эпохе Александра, в подавляющем большинстве продолжают ту же идеализаторскую традицию в оценке личности Александра: это монография П. Клоше18, М. Эви-Джонаха19, М. Ренолт20, Д. Энгелса21 и др.
Рассмотрим некоторые положения книги профессора Иерусалимского университета Мишеля Эви-Джонаха, посвященной эллинизму. Прежде всего, само определение этой эпохи, данное автором, является неправильным и традиционным для буржуазной науки. Эллинизм определяется как явление эллинской истории, как распространение греческой цивилизации далеко на Восток, от Средиземноморья до Индии22. Восток впитал в себя эллинскую культуру, которую принесли греко-македоняне23. А как оценивает Эви-Джонах юность Александра? Снова в панегирических тонах. с.79 Он называет Александра «Новым Дионисом», «богоподобной личностью», выдающимся администратором и стратегом, великим человеком24. Характерно, что Эви-Джонах особый упор делает на приверженность Александра к демократии, которую он считает основным содержанием его политики, что не имеет, конечно, ничего общего с реальными фактами.
Ряд современных «романов» об Александре принадлежит американской исследовательнице М. Ренолт. В 1975 г. вышло в свет ее богато иллюстрированное жизнеописание Александра с момента рождения полководца до его смерти25. Как и в предшествующей буржуазной историографии, Александр предстает гениальной личностью, лишенной всяких недостатков, сознательно творящей историю.
Эту традицию в оценке Александра продолжают и ряд современных историков, исследующих военное искусство македонского полководца26. Для Дж. Фуллера нет сомнений в том, что Александр — гений, и как государственный деятель, и как военный27, Дональд Энгелс более осторожен в своих оценках, он стремится объяснить небывалые успехи Александра не столько его личным гением, сколько хорошо организованной штабной службой и снабжением в его армии.
Несмотря на подавляющее преобладание работ, апологетически оценивающих личность Александра, за последнее время в зарубежной историографии появился ряд монографий, содержащих критическую оценку его деятельности. Это свидетельствует о проявляющейся реакции на непомерную идеализацию его личности.
Критика взглядов А. Тойнби, У. Вилькена, В. Тарна содержится в трудах Э. Бэдиана, Ч. Уэллса, Дж. Гамильтона и других авторов. Например, американский ученый Дж. Гамильтон дает не очень привлекательный портрет Александра28. Он отмечает, что Александр был и остается спорной фигурой, но приписывать ему особые заслуги с.80 в распространении эллинской культуры на завоеванные территории, как это делал Вилькен, нельзя. Гамильтон особо подчеркивает и теневые стороны характера Александра, его жестокость по отношению к завоеванным народам29. Наконец, Гамильтон отрицает сколько-нибудь значительное влияние Александра на историю последующих столетий, подвергает сомнению его «культуртрегерскую» миссию30, считает Александра посредственным полководцем и государственным деятелем, а скорый развал его империи — закономерным концом31.
Разумеется, как чрезмерная идеализация Александра, так и умаление его заслуг являются крайностями. Усиленная идеализация не дает возможности буржуазным историкам правильно оценить политику македонского царя и последствия его завоеваний. Правильное понимание этой эпохи, как отмечал
Объективная оценка деятельности Александра и его личности со всей полнотой была дана марксистской исторической наукой. Марксистско-ленинская теория создала научную основу для правильного решения сложнейшего вопроса о роли народных масс и личности в истории.
Марксизм-ленинизм рассматривает выдающуюся личность как продукт определенного класса, а ее величие видит не в свободном «творчестве» истории, а в осуществлении требований объективных законов истории. Основоположники марксизма-ленинизма связывали историческую личность не только с теми историческими условиями, в которых она формируется, но и с исторической необходимостью. Ф. Энгельс в письме к В. Боргиусу от 25 января 1894 г. писал: «То обстоятельство, что такой и именно этот человек с.81 появляется в определенное время в данной стране, конечно, есть чистая случайность. Но если этого человека устранить, то появляется спрос на его замену, и такая замена находится — более или менее удачная, но с течением времени находится… Если бы Наполеона не было, то его роль выполнил бы другой. Это доказывается тем, что всегда, когда такой человек был нужен, он находился: Цезарь, Август, Кромвель и
На это есть указание и у
Итак, фактическая роль в истории выдающегося деятеля зависит не только от его личных способностей, темперамента, характера и
с.82 Александр Македонский, как личность, несомненно, незаурядная, сумел реализовать задачу завоевания Востока, которая стояла тогда на повестке дня. Это была определенная объективная задача, она должна была быть кем-то выполнена, и если бы не было Александра, ее выполнил бы кто-нибудь другой, кого обстоятельства поставили бы на это место. «Александр сумел проявить свои способности только потому, что материальные условия жизни поставили перед ним грандиозную задачу»38.
Естественным следствием идеализации Александра и преувеличения его роли в истории является господствующий в современной буржуазной историографии тезис, согласно которому эпоха эллинизма и эллинистический мир предстают как создание гения Александра. Господство этой идеалистической концепции объясняет слабость позиций буржуазной науки в решении важнейших проблем этого сложного и вместе с тем чрезвычайно интересного периода.
Мысль об эллинизме как создании гения Александра, пожалуй, наиболее полно выражена в книге французского историка П. Пти39. Этот взгляд теоретически неправилен, во-первых, потому, что эллинистическая действительность была очень далека от того, что планировал Александр40. Переход от империи Александра к эллинистическим монархиям был сложным процессом, в котором сочетались как преемственность, так и новые элементы41.
В современной буржуазной историографии отсутствует правильное понимание эпохи эллинизма, ее сущности. Фактически, определение этого периода, даваемое буржуазными историками, не изменилось со времен Дройзена. Достаточно указать, что и сейчас эллинизм понимается не как определенное социально-экономическое явление, а только как культурное явление, и, прежде всего, как явление эллинской истории42.
Эпоха эллинизма, последовавшая за завоевательными походами Александра, была сложным историческим периодом, главное содержание которого, как показали исследования советских ученых, с.83 составил синтез эллинских и местных (восточных) элементов, возникший на восточной почве43.
Буржуазная историография часто отождествляет эллинизм лишь с восприятием греческой культуры восточными народами. Даже если отдельные ее представители и рассматривают взаимодействие эллинских и местных начал, то главным образом в религии, идеологии и культуре. Но характерно, что в тех формулировках, которые определяют сущность эллинизма в буржуазной науке, местная,
В современных условиях буржуазные историки постоянно обращаются к теме Александра для иллюстрации «извечной отсталости» и «неполноценности» народов Востока. Абсолютно антинаучно утверждение некоторых исследователей, что Восток в лучшем случае мог воспринять эллинское культурное наследие, он был не в состоянии что-либо дать ему взамен. Последние исследования советских ученых показали, что восточная культура и до прихода греков с.84 и македонян находилась на высоком уровне развития и сама оказала плодотворное воздействие на эллинскую культуру, в результате чего возникло качественно новое явление — культура эллинизма, обязанная своим рождением и Востоку, и Западу45. Но главные итоги эллинизма нужно искать не в распространении эллинской культуры и образованности, а в синтезе эллинских и восточных начал в области экономики, социальных и политических отношений, в идеологии и культуре46.
Подводя итог, следует еще раз подчеркнуть, что в основе буржуазных концепций истории древнего мира, и в частности, периода эллинизма лежит идеалистическое понимание исторического процесса, что находит свое отражение не только в академических трудах, но и в учебниках, и в популярной литературе. В области методологии исторического исследования позиции буржуазной науки остаются крайне слабыми.
ПРИМЕЧАНИЯ
