Последняя кампания царя Пирра в Италии

с.15 Пере­жив кру­ше­ние сво­их пла­нов на Сици­лии, Пирр в оче­ред­ной раз был постав­лен перед слож­ной дилем­мой: либо, вер­нув­шись в Македо­нию, при­нять уча­стие в борь­бе за македон­ский пре­стол, либо, вняв новым при­зы­вам сво­их ита­лий­ских союз­ни­ков, про­дол­жить борь­бу про­тив Рима. Как извест­но, победи­ло «запад­ное направ­ле­ние»: после недол­гих коле­ба­ний Пирр с 20 тыс. пехо­тин­цев и 3 тыс. кон­ни­ков вновь ока­зал­ся на ита­лий­ской зем­ле.

Каки­ми пла­на­ми руко­вод­ст­во­вал­ся он на этот раз? К сожа­ле­нию, антич­ная исто­ри­че­ская тра­ди­ция (Дио­ни­сий, Плу­тарх, Юстин, Зона­ра) не дает нам вра­зу­ми­тель­но­го отве­та на этот вопрос. Немно­гим луч­ше обсто­ит дело и с совре­мен­ной исто­рио­гра­фи­ей. Едва ли сто­ит всерь­ез отно­сить­ся к пози­ци­ям Д. Эббота и Ж. Кар­ко­пи­но, объ­яс­няв­ших отъ­езд Пир­ра из Сици­лии в Ита­лию импуль­сив­но­стью, непо­мер­ным често­лю­би­ем и отсут­ст­ви­ем чет­ко про­ду­ман­но­го пла­на¹. По мне­нию италь­ян­ско­го исто­ри­ка Анто­нио Сан­ти, Пирр, уже гото­вив­ший­ся пере­не­сти вой­ну из Сици­лии в Афри­ку, был вынуж­ден отка­зать­ся от сво­их пла­нов, «идя навстре­чу поже­ла­ни­ям слом­лен­ных, доведен­ных до край­не­го состо­я­ния союз­ни­ков, осо­бен­но тарен­тин­цев, кото­рые постра­да­ли боль­ше дру­гих, воз­вра­тил­ся в Ита­лию»². На ока­за­ние помо­щи союз­ни­кам как на основ­ной мотив ука­зы­ва­ют так­же немец­кие уче­ные Р. Шуберт и Б. Низе³.

Едва ли мож­но согла­сить­ся с точ­кой зре­ния Л. Р. Вер­ши­ни­на, авто­ра един­ст­вен­ной в оте­че­ст­вен­ной исто­рио­гра­фии ста­тьи о послед­ней кам­па­нии Пир­ра в Ита­лии, соглас­но кото­ро­му в 275 г. Пирр, «никем не ожи­дае­мый, воз­вра­тил­ся в Ита­лию»⁴. К тому же это пол­но­стью про­ти­во­ре­чит дан­ным антич­ной тра­ди­ции, в част­но­сти Плу­тар­ха (Plut. Pyrrh. 24).

По мне­нию Р. Ска­лы, при­зыв со сто­ро­ны союз­ни­ков из Ита­лии был для Пир­ра свое­об­раз­ным выхо­дом из неудач­но­го сици­лий­ско­го похо­да, одна­ко царь дол­жен был осо­зна­вать, какой опас­но­сти он под­вер­га­ет себя, сле­дуя за ними. с.16 «…Его душа коле­ба­лась туда и сюда, и эти коле­ба­ния в его мему­а­рах долж­ны быть отме­че­ны так: здесь кар­фа­ге­няне, там — угро­за рим­лян, но не вести вой­ско в Ита­лию, одна­ко, опас­нее, чем оста­вить его на Сици­лии»⁵.

Воз­вра­ще­ние Пир­ра в Ита­лию весь­ма свое­об­раз­но объ­яс­ня­ет Д. Кинаст: одно­вре­мен­ный пере­ход боль­шей части Сици­лии под кон­троль кар­фа­ге­нян и успе­хи рим­лян на юге Ита­лии созда­ва­ли для Пир­ра угро­зу ока­зать­ся отре­зан­ным от его пути в Тарент и Эпир⁶. У. фон Хас­сел пола­гал, что отсут­ст­вие силь­но­го флота побуди­ло Пир­ра, отка­зав­шись на вре­мя от борь­бы с кар­фа­ге­ня­на­ми, при­быть в Ита­лию и уже там про­дол­жить работу по его стро­и­тель­ству⁷. Э. Вилль, осто­рож­но выска­зы­вая неко­то­рое сомне­ние отно­си­тель­но при­зы­вов сам­ни­тов и тарен­тин­цев, ука­зы­ва­ет на без­на­деж­ность пози­ции Пир­ра на Сици­лии⁸.

Таким обра­зом, сум­ми­руя при­веден­ные выше взгляды иссле­до­ва­те­лей, мож­но отме­тить, что каж­дое из них, взя­тое по отдель­но­сти, едва ли исчер­пы­ва­ет суще­ство дела, но взя­тые в сово­куп­но­сти они при­бли­жа­ют нас к нашей цели.

Вме­сте с тем хоте­лось бы здесь отме­тить глав­ное: Пирр, про­дол­жая оста­вать­ся носи­те­лем панэл­лин­ской идеи и при­быв на Запад для защи­ты ита­лий­ских, а затем и сици­лий­ских гре­ков, не мог про­игно­ри­ро­вать прось­бы сво­их союз­ни­ков и, не решив окон­ча­тель­но вопро­са с Римом, воз­вра­тить­ся в Гре­цию.

Неуда­чи нача­ли пре­сле­до­вать Пир­ра сра­зу же после его отбы­тия из Сици­лии. Пере­хва­чен­ный кар­фа­ген­ской эскад­рой в Мес­син­ском про­ли­ве, он лишил­ся боль­шей части сво­их воен­ных кораб­лей (Plut. Pyrrh. 24; Paus. I. 12. 5; App. Samn. 12). Одна­ко зна­чи­тель­но­му чис­лу его транс­порт­ных судов уда­лось без потерь добрать­ся до гава­ни Локр, после чего локрий­цы изгна­ли рим­ский гар­ни­зон и сно­ва пере­шли на сто­ро­ну Пир­ра. Отсюда сра­зу же эпир­ский царь совер­шил поход на Регий, наме­ре­ва­ясь стре­ми­тель­ным брос­ком занять город и таким обра­зом обес­пе­чить важ­ный плац­дарм для сво­его воз­мож­но­го воз­вра­ще­ния на Сици­лию⁹. Одна­ко на помощь Регию были вызва­ны из Мес­са­ны мамер­тин­цы. Напа­де­ния царя на Регий было отби­то, после чего во вре­мя его отступ­ле­ния 10 тысяч мамер­тин­цев ата­ко­ва­ли аван­гард Пир­ра в узком уще­лье, нане­ся ему серь­ез­ные поте­ри. Поте­ряв двух сло­нов и полу­чив рану в голо­ву, Пирр, тем не менее, бла­го­да­ря лич­ной храб­ро­сти, спас ситу­а­цию (Plut. Pyrrh. 24; Zon. VIII. 6. 5).

Затем он вновь при­был в Лок­ры, где, по всей веро­ят­но­сти, и про­вел зиму¹⁰. После это­го с вой­ском в 20 тыс. пехо­тин­цев и 3 тыс. всад­ни­ков, по всей веро­ят­но­сти, в кон­це зимы 275 г. Пирр дви­нул­ся в Тарент. Изве­стие о его при­бы­тии поверг­ло рим­лян в насто­я­щий ужас. Их пуга­ли не толь­ко пер­спек­ти­вы новой вой­ны с гроз­ным про­тив­ни­ком. Дело в том, что неко­то­рые собы­тия с.17 и пред­ска­за­ния, кото­рые про­изо­шли в пред­ше­ст­ву­ю­щий пери­од, взвол­но­ва­ли души даже самых стой­ких.

Ужас­ная чума, кото­рая сви­реп­ст­во­ва­ла в горо­де и на при­ле­гаю­щей к нему терри­то­рии в пери­од кон­суль­ства Кв. Фабия Гур­га и Г. Гену­ция Клеп­си­на при­ве­ла к мно­го­чис­лен­ным жерт­вам (August. De Civ. Dei. III. 17; Oros. IV. 2). Страш­ная буря, разыг­рав­ша­я­ся в горо­де, низ­верг­ла с высоты Капи­то­лия ста­тую Юпи­те­ра и из-за того, что рим­ляне дол­го не мог­ли отыс­кать отко­лов­шу­ю­ся голо­ву бога, появи­лись пред­ска­за­ния о близ­кой гибе­ли горо­да (Liv. Per. 14; Cic. De div. I. 10). Кро­ме того, как пока­за­ла послед­няя пере­пись насе­ле­ния 275 г., из-за дли­тель­ных войн чис­лен­ность насе­ле­ния Рима зна­чи­тель­но сокра­ти­лась по срав­не­нию с 279 г. — на 15978 чело­век (Liv. Per. 13). Поэто­му неуди­ви­тель­но, что кон­су­лы, про­во­дя набор граж­дан в вой­ско, столк­ну­лись со скры­тым непо­ви­но­ве­ни­ем и пол­ным отсут­ст­ви­ем пат­рио­тиз­ма.

Как рас­ска­зы­ва­ют источ­ни­ки, кон­сул Маний Курий Ден­тат вынуж­ден был обра­тить­ся к край­ним сред­ствам. Видя, что рим­ская моло­дежь упор­но отка­зы­ва­ет­ся запи­сы­вать­ся в вой­ско, он велел бро­сить в урны име­на граж­дан всех триб. Пер­вой выпа­ла три­ба Пол­лия, и он стал поимен­но при­зы­вать каж­до­го из ее чле­нов, а когда те, упор­ст­вуя, отка­за­лись явить­ся, при­ка­зал про­дать с тор­гов их иму­ще­ство (Liv. Per. 14; Val. Max. IV. 4). Это возы­ме­ло дей­ст­вие: дру­гие горо­жане, охва­чен­ные стра­хом, напе­ре­бой бро­си­лись запи­сы­вать­ся в вой­ско.

Собрав вой­ско, оба кон­су­ла — Маний Курий Ден­тат и Луций Кор­не­лий Лен­тул — дви­ну­лись в Сам­ни­ум. Пер­во­на­чаль­но их глав­ной целью было вос­пре­пят­ст­во­вать измене ита­ли­ков¹¹. Вско­ре после это­го рим­ское вой­ско разде­ли­лось: в то вре­мя, как Курий оста­вал­ся в Сам­ни­у­ме, одно­вре­мен­но пере­кры­вая про­тив­ни­ку путь на Рим, Лен­тул дви­нул­ся на юг Ита­лии и всту­пил в Лука­нию.

В свою оче­редь Пирр, при­со­еди­нив к сво­е­му вой­ску кон­тин­ген­ты союз­ни­ков, высту­пил навстре­чу рим­ля­нам. О чис­лен­но­сти его армии — 80 тысяч пехо­тин­цев и 6 тысяч всад­ни­ков — упо­ми­на­ет толь­ко Оро­зий (IV. 2. 6), одна­ко подав­ля­ю­щее чис­ло иссле­до­ва­те­лей, за исклю­че­ни­ем, раз­ве что, Г. Герц­бер­га, назы­ва­ет эту циф­ру не заслу­жи­ваю­щей дове­рия¹². Слож­ные рас­че­ты с целью уста­нов­ле­ния истин­ной циф­ры для чис­лен­но­сти вой­ска Пир­ра до бит­вы при Бене­вен­те про­из­вел Р. Ска­ла¹³, одна­ко из-за того, что нам точ­но неиз­вест­на чис­лен­ность союз­ных кон­тин­ген­тов, это мало что дает.

По при­ме­ру рим­лян, Пирр так­же разде­лил свою армию: одно вой­ско, обра­зо­ван­ное пре­иму­ще­ст­вен­но из сам­нит­ских под­креп­ле­ний, он отпра­вил в Лука­нию про­тив Лен­ту­ла, дру­гое, кото­рое воз­гла­вил сам лич­но, дви­нул про­тив Курия. Его стра­те­ги­че­ский план заклю­чал­ся в том, чтобы раз­бить рим­ские вой­ска по отдель­но­сти, не дав им соеди­нить­ся.

Дол­гое вре­мя дис­кус­си­он­ным счи­тал­ся вопрос о месте решаю­ще­го сра­же­ния меж­ду рим­ля­на­ми и Пирром. Если Плу­тарх пря­мо ука­зы­ва­ет на Бене­вент с.18 (Plut. Pyrrh. 25), то Оро­зий и Флор ука­зы­ва­ют, что бит­ва состо­я­лась на Ару­зин­ских полях в Лука­нии (apud Lu­ca­niam in Cam­pis Aru­si­nis — Oros. IV. 2. 3; Flor. I. 13. 11). Фрон­тин вооб­ще ука­зы­ва­ет на Ару­зин­ские поля близ горо­да Ста­ту­ент или Фату­ент (in cam­pis Aru­si­nis cir­ca ur­bem Sta­tuen­tem (или Fa­tuen­tem) — IV. 1. 14). Что каса­ет­ся Фрон­ти­на, то здесь, по-види­мо­му, мы име­ем дело с испор­чен­ным тек­стом: Ста­ту­ент или Фату­ент дол­жен быть исправ­лен на Мале­вент, ран­нее назва­ние Бене­вен­та¹⁴. Б. Г. Нибур, И. Г. Дрой­зен и Р. Шуберт отда­ют пред­по­чте­ние дан­ным Плу­тар­ха и пола­га­ют, что бит­ва про­изо­шла при Бене­вен­те¹⁵, Р. Ска­ла ука­зы­ва­ет на Ару­зин­ские поля¹⁶.

Бла­го­да­ря иссле­до­ва­ни­ям А. Сан­ти, О. Гам­бур­ге­ра, А. Недер­ле­фа и Г. Де Санк­ти­са этот вопрос может счи­тать­ся решен­ным¹⁷. Во-пер­вых, сле­ду­ет уста­но­вить, дей­ст­ви­тель­но ли Ару­зин­ские поля нахо­ди­лись в Лука­нии, как об этом сооб­ща­ют Оро­зий и Флор. В том, что бит­ва про­изо­шла в Сам­ни­у­ме, а не в Лука­нии, убеж­да­ют нас, преж­де все­го, три­ум­фаль­ные фасты и ука­за­ния Зона­ры. Послед­ний пря­мо гово­рит о том, что Пирр был раз­бит после того, как всту­пил в зем­ли сам­ни­тов, кото­рые и при­зва­ли его на помощь (Zon. VIII. 6). В свою оче­редь, три­ум­фаль­ные фасты сооб­ща­ют о двух три­ум­фах — одно­го был удо­сто­ен кон­сул Курий за победу над сам­ни­та­ми и царем Пирром (de Sam­ni­ti­bus et re­ge Pyr­ro), дру­го­го — его кол­ле­га Лен­тул за победу над сам­ни­та­ми и лука­на­ми.

Кро­ме того, неко­то­рые уче­ные счи­та­ют спор­ным сам факт того, что Ару­зин­ские поля нахо­ди­лись имен­но в Лука­нии¹⁸. Вполне воз­мож­но, что Тит Ливий, трудом кото­ро­го поль­зо­ва­лись Флор и Оро­зий, мог про­сто напи­сать, что бит­ва про­ис­хо­ди­ла на Ару­зин­ских полях, пото­му что в то вре­мя еще было допо­д­лин­но извест­но их место­на­хож­де­ние; напро­тив, во вре­ме­на Фло­ра и Оро­зия об этом уже не зна­ли, и послед­ние, желая более точ­но ука­зать место­по­ло­же­ние бит­вы и тем самым пока­зать свою осве­дом­лен­ность, напи­са­ли, что эти поля яко­бы нахо­ди­лись в Лука­нии. Во-вто­рых, то, что Бене­вент к момен­ту бит­вы еще не имел тако­го назва­ния, отнюдь не явля­ет­ся дока­за­тель­ст­вом того, что там не мог­ло про­изой­ти сра­же­ние. Плу­тарх в сво­ем источ­ни­ке, по-види­мо­му, нашел преж­нее назва­ние горо­да, и, осо­бо не заду­мы­ва­ясь, дал ему при­выч­ное назва­ние.

Таким обра­зом, глав­ный вывод таков: бит­ва про­изо­шла на Ару­зин­ских полях близ Бене­вен­та в Сам­ни­у­ме.

Источ­ни­ки, повест­ву­ю­щие о самой бит­ве, мож­но услов­но разде­лить на две груп­пы. С одной сто­ро­ны, это рим­ская исто­ри­че­ская тра­ди­ция — пас­са­жи Ливия, Зона­ры, Евтро­пия, Оро­зия и Фло­ра, к кото­рым при­мы­ка­ет опи­са­ние Дио­ни­сия (XX. 12). Из-за сво­ей тен­ден­ци­оз­но­сти, а зача­стую и пря­мой фаль­си­фи­ка­ции, она не име­ет осо­бой цены. С дру­гой сто­ро­ны — доб­рот­ная с.19 инфор­ма­ция, кото­рую мы извле­ка­ем у Плу­тар­ха, поз­во­ля­ю­щая нам иметь отно­си­тель­но ясную кар­ти­ну хода бит­вы.

По мне­нию Р. Шубер­та, кото­рое он, одна­ко, как все­гда, не под­креп­ля­ет ника­ки­ми аргу­мен­та­ми, в осно­ве сооб­ще­ния Плу­тар­ха лежит рас­сказ Тимея из Тав­ро­ме­ния, в сво­ем повест­во­ва­нии, яко­бы, опи­раю­ще­го­ся на Прок­се­на¹⁹. К. Ю. Белох пола­гал, что Плу­тарх сле­ду­ет Дио­ни­сию²⁰. Дей­ст­ви­тель­но, рас­сказ о ноч­ном похо­де Пир­ра у Дио­ни­сия и у Плу­тар­ха в общих чер­тах сов­па­да­ет, одна­ко име­ют­ся и серь­ез­ные рас­хож­де­ния. Так, имен­но Дио­ни­сий упо­ми­на­ет об эпи­зо­де со сло­нен­ком, кото­рый, по его пред­став­ле­нию, и послу­жил глав­ной при­чи­ной пора­же­ния Пир­ра при Бене­вен­те, в то вре­мя как у Плу­тар­ха подоб­ный эпи­зод прак­ти­че­ски отсут­ст­ву­ет. Раз­ли­чия в пас­са­жах Плу­тар­ха и Дио­ни­сия кажут­ся настоль­ко зна­чи­тель­ны­ми, что, ско­рее все­го, речь мож­но вести лишь об исполь­зо­ва­нии еди­но­го источ­ни­ка.

Даль­ней­ший ход собы­тий пред­став­ля­ет­ся в сле­дую­щем виде. Курий, заняв укреп­лен­ные при­ро­дой пози­ции, где фалан­га Пир­ра не смог­ла бы манев­ри­ро­вать, решил не при­ни­мать боя до при­хо­да под­креп­ле­ний из Лука­нии (Front. II. 2. 1). В этих усло­ви­ях Пирр при­ни­ма­ет план, кото­рый Р. Ска­ла назвал «гени­аль­ным»: до при­хо­да Лен­ту­ла из Лука­нии ата­ко­вать вра­га с двух сто­рон и уни­что­жить его. Уди­ви­тель­но то, что имен­но эта бит­ва, кото­рая более все­го пока­за­ла талант Пир­ра как пол­ко­во­д­ца, ока­за­лась неудач­ной: все погу­би­ло незна­ние мест­но­сти²¹. Разде­лив свои вой­ска на две части, с одной из них, в кото­рую вошли луч­шие силы, эпир­ский царь пред­при­нял обход­ной маневр, имев­ший целью удар по вра­гу с тыла. Обход­ной маневр дол­жен был быть осу­щест­влен скрыт­но от рим­лян и завер­шить­ся до рас­све­та. Одна­ко непро­хо­ди­мая мест­ность, узкие козьи троп­ки, густой лес и нехват­ка факе­лов — все это зна­чи­тель­но замед­ли­ло дви­же­ние вой­ска Пир­ра.

Плу­тарх сооб­ща­ет, что в этом пере­хо­де при­ня­ли уча­стие и сло­ны (Plut. Pyrrh. 25). Так ли это? Свои сомне­ния отно­си­тель­но исполь­зо­ва­ния сло­нов в усло­ви­ях слож­но­го релье­фа мест­но­сти выска­зал италь­ян­ский уче­ный А. Сан­ти. «Труд­но пред­ста­вить, чтобы эти мало­по­движ­ные и пере­гру­жен­ные баш­ня­ми живот­ные мог­ли быть эффек­тив­но исполь­зо­ва­ны в труд­но­до­ступ­ной мест­но­сти», — отме­ча­ет он²².

Подоб­ную точ­ку зре­ния разде­ля­ет П. Левек. «Дио­ни­сий уточ­ня­ет, что гопли­ты под­ни­ма­лись по козьим троп­кам: може­те вы пред­ста­вить там сло­нов?»²³. Эти сомне­ния попы­тал­ся раз­ве­ять Г. Скал­лард, автор един­ст­вен­ной моно­гра­фии об исполь­зо­ва­нии сло­нов в антич­ную эпо­ху. При этом он ссы­ла­ет­ся на тот факт, что в 1944 г. пар­тия из 45 сло­нов была пере­прав­ле­на по кру­той гор­ной доро­ге из Бир­мы в Ассам²⁴. На наш взгляд, при том «нестан­дарт­ном» исполь­зо­ва­нии с.20 сло­нов, кото­рое прак­ти­ко­вал Пирр по срав­не­нию с дру­ги­ми элли­ни­сти­че­ски­ми пра­ви­те­ля­ми, упо­мя­ну­тый эпи­зод вполне мог иметь место. С дру­гой сто­ро­ны, как спра­вед­ли­во отме­тил Р. Шуберт, если винов­ни­ки появ­ле­ния это­го рас­ска­за — сло­ны — непо­сред­ст­вен­но достиг­ли рим­ско­го лаге­ря, то едва ли этот лагерь рас­по­ла­гал­ся высо­ко в горах²⁵.

Даль­ней­шие собы­тия пред­став­ля­ют­ся в сле­дую­щем виде. Когда отряд Пир­ра, послан­ный в обход рим­лян, достиг высот над рим­ским лаге­рем, он спу­стил­ся с гор и ярост­но ата­ко­вал вра­га. Веро­ят­нее все­го, рим­ляне были застиг­ну­ты врас­плох, и их лагерь пре­вра­тил­ся в центр сра­же­ния²⁶. Рим­ляне, ярост­но защи­щая свой лагерь, отбро­си­ли напа­дав­ших. Курий был настоль­ко обод­рен успе­хом, что решил, не дожи­да­ясь Лен­ту­ла, дать сра­же­ние. Он дви­нул свои вой­ска на рав­ни­ну непо­да­ле­ку от сво­его лаге­ря и занял удоб­ную для бит­вы пози­цию. Пирр, в свою оче­редь, при­нял вызов и дви­нул свои вой­ска на вра­га.

Оже­сто­чен­ное сра­же­ние раз­вер­ну­лось на двух про­ти­во­по­лож­ных флан­гах. На пра­вом кры­ле рим­ляне потес­ни­ли вра­га, одна­ко, на дру­гом, где сра­жал­ся сам Пирр, — рим­ляне, по-види­мо­му, с боль­ши­ми поте­ря­ми были оттес­не­ны до само­го лаге­ря. Довер­шая раз­гром вра­га, Пирр бро­сил в бой свою удар­ную силу — сло­нов. Одна­ко на этот раз имен­но сло­ны поме­ша­ли одер­жать победу.

Спа­сая свой лагерь, Курий бро­сил в бой све­жий резерв, рас­по­ла­гав­ший­ся непо­да­ле­ку от лаге­ря. С помо­щью стрел и факе­лов они ото­гна­ли сло­нов и вынуди­ли их повер­нуть назад. Имен­но к это­му момен­ту бит­вы отно­сит­ся эпи­зод, кото­рый, по мне­нию Дио­ни­сия, сыг­рал решаю­щую роль в бит­ве (XX. 12. 14). Малень­кий сло­не­нок, сопро­вож­дав­ший свою мать во вре­мя ата­ки, был ранен копьем в голо­ву и, виз­жа от боли, повер­нул назад. Сло­ни­ха, услы­шав визг дете­ны­ша, сме­тая все на сво­ем пути, бро­си­лась к нему на помощь. Все это про­из­ве­ло пере­по­лох в бое­вых поряд­ках эпи­ротов, в резуль­та­те чего сло­ны ста­ли неуправ­ля­е­мы и, повер­нув назад, смя­ли свои же вой­ска. Боль­шая часть вой­ска Пир­ра в ито­ге была рас­се­я­на, и он вынуж­ден был усту­пить поле бит­вы.

Како­вы же были ито­ги сра­же­ния? Мож­но ли счи­тать бит­ву при Бене­вен­те пора­же­ни­ем Пир­ра и победой рим­лян? Дан­ные о поте­рях Пир­ра, кото­рые сооб­ща­ет Оро­зий (33 тыс. уби­тых и 1300 плен­ных) отвер­га­ют­ся боль­шин­ст­вом иссле­до­ва­те­лей²⁷. Одним из пер­вых под­верг сомне­нию вер­сию рим­ской анна­ли­сти­ки о пол­ной победе рим­лян воен­ный исто­рик Г. Дель­брюк. По его мне­нию, на осно­ве сохра­нив­шей­ся тра­ди­ции едва ли воз­мож­но соста­вить пред­став­ле­ние о том, кто одер­жал в бит­ве победу: «Мы даже не можем ска­зать, дей­ст­ви­тель­но ли Пирр потер­пел пора­же­ние или же толь­ко не смог про­ве­сти ата­ку, и бой остал­ся нере­шен­ным»²⁸.

Если же, в соот­вет­ст­вии с дан­ны­ми Плу­тар­ха, сло­ны оттес­ни­ли рим­ское кры­ло до само­го лаге­ря, то горя­щие стре­лы в откры­том бою едва ли при­ме­ни­мы, так как на близ­ком от про­тив­ни­ка рас­сто­я­нии воин не име­ет ника­кой с.21 воз­мож­но­сти запа­лить стре­лу, да к тому же о подоб­ном сред­стве в борь­бе со сло­на­ми не было извест­но и в более позд­ние вре­ме­на.

Более аргу­мен­ти­ро­ва­но «миф» о рим­ской победе попы­тал­ся раз­ве­ять К. Ю. Белох²⁹. Эту бит­ву он рас­смат­ри­ва­ет как ничей­ную: в то вре­мя как напа­де­ние Пир­ра на рим­ский лагерь было неудач­ным, рим­ляне тоже не смог­ли добить­ся решаю­ще­го успе­ха. В каче­стве дока­за­тель­ства он ссы­ла­ет­ся на два пас­са­жа — Поли­бия (XVIII. 28. 11) и Юсти­на (XXV. 5. 5). В пер­вом из них гово­рит­ся о том, что в сра­же­ни­ях с рим­ля­на­ми исход боя для Пир­ра почти все­гда оста­вал­ся нере­шен­ным, т. е., дру­ги­ми сло­ва­ми, он не тер­пел от рим­лян пора­же­ний. В свою оче­редь, Юстин сооб­ща­ет о том, что Пирр нико­гда не был в вой­нах побеж­ден ни рим­ля­на­ми, ни кар­фа­ге­ня­на­ми (Ro­ma­no­rum et Car­tha­gi­nien­sium bel­lis nun­quam in­fe­rior — Iust. XXV. 5. 5). Вме­сте с тем, для дока­за­тель­ства оба эти пас­са­жа не име­ют осо­бой цены, они слиш­ком обоб­ще­ны и носят дву­смыс­лен­ный харак­тер.

Из тех иссле­до­ва­те­лей, кто не счи­та­ет бит­ву при Бене­вен­те победой рим­лян, мож­но назвать У. фон Хас­се­ла, Б. Низе, П. Леве­ка³⁰, при­чем пер­вый пря­мо заяв­ля­ет, что бит­ва закон­чи­лась для рим­лян в луч­шем слу­чае ничьей. Более осто­рож­ную пози­цию зани­ма­ет Г. Маль­ден, кото­рый ука­зы­ва­ет на то, что эта бит­ва не нанес­ла реши­тель­но­го уда­ра гре­че­ско­му вли­я­нию в Ита­лии, а Пирр, оста­ва­ясь еще в Ита­лии, имел все шан­сы еще дол­го сохра­нять неза­ви­си­мость Тарен­та³¹. Г. Бенгт­сон, Ж. Кар­ко­пи­но, Д. Кинаст, А. Сан­ти, Ф. Санд­бер­гер, Р. Ска­ла, Р. Шуберт и Д. Эббот, пол­но­стью сле­дуя рим­ской исто­ри­че­ской тра­ди­ции, одно­знач­но оце­ни­ва­ют бит­ву при Бене­вен­те как победу рим­лян³². Более сдер­жа­ны К. Кин­кейд, кото­рый пред­по­чи­та­ет гово­рить о тяже­лых поте­рях Пир­ра³³ и Э. Вилль, кото­рый гово­рит об отступ­ле­нии Пир­ра с поля боя³⁴. В этой дис­кус­сии нам пред­став­ля­ет­ся наи­бо­лее разум­ным мне­ние О. Гам­бур­ге­ра. «Нико­му не при­дет в голо­ву отри­цать победу Пир­ра у Ауску­ла несмот­ря на то, что он не смог ее исполь­зо­вать стра­те­ги­че­ски. На мой взгляд, подоб­ный слу­чай име­ет место и здесь, но в поль­зу рим­лян. Они одер­жа­ли верх в борь­бе и вынуди­ли про­тив­ни­ка к отступ­ле­нию. Но то, что они не пре­сле­до­ва­ли его и не смог­ли его уни­что­жить, не ума­ля­ет заво­е­ван­ную победу», — пишет немец­кий исто­рик³⁵.

У нас нет сомне­ний в том, что Бене­вент был не воен­ной, а ско­рее поли­ти­че­ской победой рим­лян. Не желая пол­но­го раз­гро­ма сво­его вой­ска, Пирр с.22 оста­вил поле боя, но каким бы орга­ни­зо­ван­ным не было его отступ­ле­ние, это все рав­но было отступ­ле­ние, кото­рое суще­ст­вен­но пошат­ну­ло его авто­ри­тет в гла­зах союз­ни­ков. Что у Пир­ра все еще оста­вал­ся костяк его армии, мож­но заклю­чить из того фак­та, что вме­сте с ним в Гре­цию пере­пра­ви­лись 8 тыс. пехо­тин­цев, кото­рые, вне вся­ко­го сомне­ния, не были его ита­лий­ски­ми союз­ни­ка­ми. Но энту­зи­азм послед­них исся­кал на гла­зах у царя.

Послед­ней попыт­кой спа­сти ситу­а­цию был при­ем, уже одна­жды исполь­зо­ван­ный Пирром в его пер­вой экс­пе­ди­ции в Ита­лию, — обра­ще­ние за помо­щью к элли­ни­сти­че­ским монар­хам. Он отпра­вил посла­ния Анти­го­ну, в то вре­мя уже утвер­див­ше­му­ся в Македо­нии, и Антио­ху в Малую Азию (Just. XXV. 3. 1; Paus. I. 13. 1; Po­lyaen. VI. 6. 1). Но ситу­а­ция в элли­ни­сти­че­ском мире уже суще­ст­вен­но изме­ни­лась. Панэл­лин­ская идея, носи­те­лем кото­рой в то вре­мя еще являл­ся Пирр, уже себя исчер­па­ла. Бур­ные кол­ли­зии в элли­ни­сти­че­ском мире бли­зи­лись к сво­е­му завер­ше­нию, эпи­го­ны почув­ст­во­ва­ли себя уже доста­точ­но уве­рен­но, и поэто­му Пирр ока­зы­вал­ся не нуж­ным ни вне элли­ни­сти­че­ско­го мира, ни, тем более, на Бал­ка­нах.

Неко­то­рые зару­беж­ные авто­ры сету­ют на то, что угро­за со сто­ро­ны наби­раю­ще­го силу Рима не была услы­ша­на элли­ни­сти­че­ским миром. Мне­нию В. Юдей­ха о том, что с точ­ки зре­ния исто­ри­че­ской пер­спек­ти­вы послед­няя кам­па­ния Пир­ра в Ита­лии была зара­нее обре­че­на на неуда­чу³⁶, в рез­кой фор­ме воз­ра­жа­ет италь­ян­ская иссле­до­ва­тель­ни­ца М. Жаке­мод, ука­зы­вая на то, что пла­ны Пир­ра на юге Ита­лии мог­ли пол­но­стью осу­ще­ст­вить­ся в слу­чае при­бы­тия под­креп­ле­ний из Гре­ции³⁷.

Рас­счи­ты­вал ли Пирр когда-либо еще вер­нуть­ся в Ита­лию? Несмот­ря на то, что подав­ля­ю­щее чис­ло авто­ров поло­жи­тель­но отве­ча­ет на этот вопрос, у нас нет такой уве­рен­но­сти. Будучи пре­крас­ным стра­те­гом и хоро­шо зная ситу­а­цию в элли­ни­сти­че­ском мире, он не мог не осо­зна­вать крах сво­их пла­нов на Запа­де.