Рельефные медальоны из Китея

с.205 Кера­ми­ка с укра­ше­ни­я­ми в виде рельеф­ных изо­бра­же­ний (мегар­ские чаши) появ­ля­ет­ся в Гре­ции, по-види­мо­му, еще во вто­рой поло­вине IV в. до н. э. Во вся­ком слу­чае, в элли­ни­сти­че­ский пери­од она уже полу­ча­ет широ­кое рас­про­стра­не­ние во всех угол­ках антич­но­го мира, вклю­чая и Север­ное При­чер­но­мо­рье. Осо­бую же попу­ляр­ность она при­об­ре­ла в рим­ское вре­мя, когда к гре­че­ским масте­рам при­со­еди­ни­лись их рим­ские кол­ле­ги. Пер­во­на­чаль­ным цен­тром про­из­вод­ства рельеф­ной кера­ми­ки при­ня­то счи­тать Пер­гам¹, с.206 где нахо­ди­лись мастер­ские, изготав­ли­ваю­щие юве­лир­ные изде­лия, с тех­ни­кой кото­рых свя­зы­ва­ет­ся про­ис­хож­де­ние рельеф­ных изо­бра­же­ний на кера­ми­че­ских сосудах². По неко­то­рым пред­по­ло­же­ни­ям, про­из­вод­ство такой кера­ми­ки во II—I вв. до н. э. мог­ло быть нала­же­но и в веду­щих цен­трах Север­но­го При­чер­но­мо­рья³.

Целью нашей замет­ки явля­ет­ся пуб­ли­ка­ция неболь­шой, но зато луч­шей, части подоб­ной кера­ми­ки из рас­ко­пок Китея — двух рельеф­ных меда­льо­нов. Пер­вый из них⁴ (рис. 1) пред­став­ля­ет собой фраг­мент дон­ца чер­но­ла­ко­во­го откры­то­го сосуда, най­ден­ный в жилом поме­ще­нии «Е» в слое II—I вв. до н. э. Верх­няя часть меда­льо­на утра­че­на. На внут­рен­ней его сто­роне нахо­дит­ся изо­бра­же­ние бюста (голо­ва, пле­чи кры­лья) юно­го Эрота, выпол­нен­ное штам­пом в высо­ком релье­фе. Бюст раз­ме­щал­ся в круг­лом меда­льоне, обрам­лен­ном дву­мя рельеф­ны­ми кан­та­ми; внут­рен­ний укра­шен про­ца­ра­пан­ным зиг­за­гом. Фигу­ра Эрота, зани­маю­щая цен­траль­ное место в меда­льоне, рас­по­ло­же­на в фас, с при­под­ня­той и повер­ну­той вле­во голо­вой⁵. Выра­же­ние лица несет печать некой тра­гич­но­сти, свой­ст­вен­ной образ­цам элли­ни­сти­че­ской пла­сти­ки, а чер­ты лица сохра­ня­ют дет­скую при­пух­лость. Пле­чи — круг­лые и узкие, кры­лыш­ки за спи­ной совсем малень­кие. Меда­льон, как и сам сосуд, изготов­лен из хоро­шо отму­чен­ной гли­ны серо­ва­то-розо­во­го цве­та в изло­ме и покрыт плот­ным, туск­ло бле­стя­щим чер­ным лаком.

Судя по обо­рот­ной сто­роне, меда­льон был сна­ча­ла оттис­нут в фор­ме, а затем нало­жен на дно еще не про­сох­ше­го гото­во­го сосуда. Тип сосуда опре­де­лить слож­но, посколь­ку наклад­ные релье­фы мог­ли укра­шать чаши и куб­ки самых раз­лич­ных форм⁶. Близ­кие ана­ло­гии наше­му меда­льо­ну обна­ру­же­ны в Оль­вии и Танаи­се⁷. В фон­дах Кер­чен­ско­го музея так­же есть несколь­ко фраг­мен­тов с.207 рельеф­ных меда­льо­нов, один из кото­рых с изо­бра­же­ни­ем Гелиоса был най­ден авто­ром во вре­мя охран­ных иссле­до­ва­ний в Кер­чи в пери­од работы в Кер­чен­ском исто­ри­ко-архео­ло­ги­че­ском музее.

Рис. 1—2.

Рельеф­ные меда­льо­ны подоб­но­го типа по глине и мане­ре укра­ше­ния Б. В. Фар­ма­ков­ский и Д. Б. Шелов отно­си­ли к пер­гам­ско­му про­из­вод­ству и дати­ро­ва­ли вто­рой поло­ви­ной III в. до н. э.⁸ По мате­ри­а­лам Афин­ской Аго­ры они дати­ру­ют­ся II в. до н. э.⁹ Обсто­я­тель­ства наход­ки наше­го меда­льо­на свиде­тель­ст­ву­ют в поль­зу послед­ней даты. Когда и при каких обсто­я­тель­ствах сосуд, укра­шен­ный этим меда­льо­ном, попал в Китей, решить труд­но, посколь­ку най­ден он в обыч­ном жилом поме­ще­нии с доволь­но стан­дарт­ным для это­го горо­да набо­ром нахо­док (фраг­мен­ты амфор, чере­пи­цы, мор­та­ри­ев, крас­но­ла­ко­вой, чер­но­ло­ще­ной, крас­но­гли­ня­ной и леп­ной посуды, фраг­мент желез­но­го ножа, брон­зо­вый рыбо­лов­ный крю­чок, неопре­де­лен­ная моне­та, фраг­мент извест­ня­ко­во­го релье­фа с изо­бра­же­ни­ем ноги и неболь­шой камен­ный жер­нов).

Афро­ди­та и ее спут­ник Эрот в сакраль­ном миро­воз­зре­нии элли­ни­сти­че­ско­го пери­о­да ста­ли самы­ми попу­ляр­ны­ми боже­ства­ми олим­пий­ско­го пан­тео­на во всем антич­ном мире и на Бос­по­ре, в част­но­сти. Хра­мы и свя­ти­ли­ща Афро­ди­ты засвиде­тель­ст­во­ва­ны в Пан­ти­ка­пее, Ним­фее, Китее, Мир­ме­кии, Фана­го­рии, Гер­мо­нассе. Кепах и Гор­гип­пии¹⁰. Афро­ди­та и боже­ства ее кру­га повсе­мест­но укра­ша­ли памят­ни­ки антич­но­го деко­ра­тив­но-при­клад­но­го искус­ства: посу­ду, терра­ко­ты, гем­мы, торев­ти­ку. Часто они фигу­ри­ру­ют и на моне­тах. Тра­ди­ция их рельеф­ных погруд­ных изо­бра­же­ний (бюстов) так­же свой­ст­вен­на элли­низ­му. На Бос­по­ре, к при­ме­ру (в Тири­та­ке), извест­на наход­ка брон­зо­во­го штам­па для с.208 изготов­ле­ния рельеф­ных изде­лий с бюстом Афро­ди­ты и Эрота­ми за ее спи­ной, отно­ся­ще­го­ся к кон­цу III — II вв. до н. э.¹¹ Учи­ты­вая боль­шую роль куль­та Афро­ди­ты в Китее¹², не исклю­че­но, что дан­ный сосуд был при­об­ре­тен китей­цем — ее почи­та­те­лем.

Вто­рой меда­льон с рельеф­ным порт­рет­ным изо­бра­же­ни­ем муж­чи­ны¹³ (рис. 2) был най­ден на рас­ко­пе IV в боль­шом откры­том поме­ще­нии, в южной части кото­ро­го най­де­но несколь­ко ста­ци­о­нар­ных и пере­нос­ных алта­рей элли­ни­сти­че­ско­го вре­ме­ни. Наша же наход­ка сде­ла­на в север­ной части поме­ще­ния, где куль­тур­ный слой элли­ни­сти­че­ско­го вре­ме­ни был снят до мате­ри­ка при пере­строй­ках рим­ско­го вре­ме­ни. Ниве­ли­ров­ка в этом рай­оне, судя по мате­ри­а­лу ям, име­ла место в самом нача­ле I в. н. э. Вме­сте с меда­льо­ном в слое най­де­ны фраг­мен­ты амфор II—III вв. н. э. и сто­ло­вой посуды того же вре­ме­ни¹⁴. Меда­льон изготов­лен из хоро­шо отму­чен­ной гли­ны оран­же­во-крас­но­го цве­та с едва замет­ны­ми мел­ки­ми блест­ка­ми слюды и покрыт густым крас­ным лаком. Обрат­ная сто­ро­на сосуда име­ла неров­ную, слег­ка буг­ри­стую поверх­ность, покры­тую таким же лаком. Сохра­ни­лась толь­ко часть изо­бра­же­ния, оттис­ну­то­го в фор­ме и нало­жен­но­го на дно чаши.

Оттиск пред­став­ля­ет собой муж­скую голо­ву в про­филь в пово­ро­те напра­во. Голо­ва выпол­не­на в невы­со­ком релье­фе. Перед нами порт­рет­ное изо­бра­же­ние муж­чи­ны зре­ло­го воз­рас­та с круп­ны­ми чер­та­ми воле­во­го лица: лоб про­ре­зан мор­щи­на­ми, под над­бров­ны­ми дуга­ми глу­бо­ко сидя­щие боль­шие гла­за, мас­сив­ный нос, слег­ка приот­кры­тые губы, рез­ко очер­чен­ный под­бо­ро­док. Обо­зна­че­на носо­губ­ная склад­ка. Воло­сы корот­ко остри­же­ны и заче­са­ны спе­ре­ди на лоб; сбо­ку бакен­бар­ды, ухо откры­то. При­чес­ка выпол­не­на сплош­ной рельеф­ной мас­сой, запол­нен­ной мел­ки­ми насеч­ка­ми. В рим­ском скульп­тур­ном порт­ре­те такой при­ем впер­вые при­ме­нен в ста­туе Алек­сандра Севе­ра (222—235 гг.)¹⁵. Штамп наше­го релье­фа, несо­мнен­но, высо­ко­го худо­же­ст­вен­но­го каче­ства. Для оттис­ка мог­ла быть исполь­зо­ва­на гем­ма, имев­шая, в свою оче­редь, скульп­тур­ный прото­тип.

В Север­ном При­чер­но­мо­рье порт­рет­ные рельеф­ные меда­льо­ны най­де­ны в Оль­вии, Хер­со­не­се, Пан­ти­ка­пее, Неа­по­ле Скиф­ском, скиф­ских горо­ди­щах Алма Кер­мен и Золотая Бал­ка. По сво­е­му коли­че­ству они даже пре­вос­хо­дят наход­ки из Гре­ции и Малой Азии¹⁶. Как извест­но, прак­ти­ка изготов­ле­ния таких порт­ре­тов полу­ча­ет осо­бен­но широ­кое рас­про­стра­не­ние в рим­ское вре­мя.

с.209 Наи­бо­лее близ­кая ана­ло­гия наше­му изо­бра­же­нию — рельеф­ный меда­льон из Золо­той Бал­ки. Автор его пуб­ли­ка­ции трак­ту­ет порт­рет как изо­бра­же­ние пред­ста­ви­те­ля рим­ско­го импе­ра­тор­ско­го дома Юли­ев-Клав­ди­ев, может быть, само­го импе­ра­то­ра Авгу­ста и пола­га­ет, что чаши с изо­бра­же­ни­я­ми импе­ра­то­ров име­ли сакраль­ный харак­тер¹⁷. Рас­про­стра­не­ние таких изде­лий, по ее мне­нию, осу­ществля­лось рим­ски­ми леги­о­не­ра­ми во вре­мя воен­ных экс­пе­ди­ций. Судя по уже отме­чав­шим­ся сти­ли­сти­че­ским осо­бен­но­стям наше­го меда­льо­на, вре­мя его изготов­ле­ния — III в. н. э. К это­му вре­ме­ни рим­ское вли­я­ние на Бос­по­ре было весь­ма зна­чи­тель­ным и име­ла дли­тель­ную предыс­то­рию.

Еще в кон­це I в. до н. э. на Бос­по­ре появ­ля­ют­ся золотые моне­ты с порт­ре­та­ми Авгу­ста и Ливии, про­ис­хо­дит пере­име­но­ва­ние Пан­ти­ка­пея и Фана­го­рии в Кеса­рию и Агрип­пию, цари­ца Дина­мия посвя­ща­ет ста­туи Авгу­сту и его жене Ливии. По неко­то­рым пред­по­ло­же­ни­ям, Дина­мия для полу­че­ния вла­сти езди­ла в Рим и полу­чи­ла под­держ­ку Авгу­ста¹⁸. А ее сын Аспург, став царем, при­нял почет­ное про­зви­ще φι­λόκαι­σαρ. О силе рим­ско­го вли­я­ния уже в I в. н. э. на Бос­по­ре свиде­тель­ст­ву­ет упо­мя­ну­тый Таци­том (Ann. XII. 16) факт воору­же­ния бос­пор­ской армии по рим­ско­му образ­цу. В III же веке н. э. Бос­пор нахо­дил­ся уже под пол­ным кон­тро­лем рим­ских импе­ра­то­ров. В Китее об этом свиде­тель­ст­ву­ет извест­ный мра­мор­ный стол общи­ны кити­тов 234 г. н. э.

Таким обра­зом, не исклю­че­но, что чаша (или чаши) с изо­бра­же­ни­ем импе­ра­то­ра (или чле­на его дома, посколь­ку «облик мно­го­чис­лен­ных прин­цев в порт­ре­тах настой­чи­во повто­рял основ­ные чер­ты изо­бра­же­ний импе­ра­то­ра»¹⁹) ста­ли попа­дать на Бос­пор как сред­ство про­па­ган­ды в резуль­та­те про­рим­ской поли­ти­ки бос­пор­ских пра­ви­те­лей, а отнюдь не обя­за­тель­но были достав­ле­ны леги­о­не­ра­ми. Како­му имен­но импе­ра­то­ру мог­ло при­над­ле­жать изо­бра­же­ние на нашем меда­льоне, пре­до­ста­вим судить искус­ст­во­ведам.

Завер­шая иссле­до­ва­ние най­ден­ных нами меда­льо­нов с рельеф­ны­ми изо­бра­же­ни­я­ми, хочет­ся отме­тить несо­мнен­ную цен­ность сосудов, на кото­рых они оттис­ну­ты. При­чем цен­ность их чисто эко­но­ми­че­ская (лако­вая посуда все­гда была доро­гой) допол­ня­лась сакраль­ным смыс­лом изо­бра­же­ний на меда­льо­нах. Нали­чие двух таких памят­ни­ков в Китее при общей незна­чи­тель­но­сти чис­ла их нахо­док в горо­дах Бос­по­ра поз­во­ля­ет гово­рить о нашем горо­де как одном из важ­ных эко­но­ми­че­ских и поли­ти­че­ских цен­тров государ­ства.