Керамические комплексы из Фанагории
(раскопки 2005 г.)*

с.294 На про­тя­же­нии послед­них один­на­дца­ти лет Таман­ская ком­плекс­ная архео­ло­ги­че­ская экс­пе­ди­ция ведет широ­ко­мас­штаб­ные работы в цен­траль­ной части Фана­го­рий­ско­го горо­ди­ща на рас­ко­пе «Верх­ний город»¹. На отдель­ных участ­ках рас­ко­па глу­би­на куль­тур­но­го слоя дости­га­ет 6.5 мет­ров, в послед­ние два сезо­на иссле­до­ва­лись куль­тур­ные отло­же­ния и объ­ек­ты кон­ца VI — IV вв. до н. э. Насто­я­щая пуб­ли­ка­ция посвя­ще­на двум выра­зи­тель­ным кера­ми­че­ским ком­плек­сам ям (по сквоз­ной нуме­ра­ции № 226 и 231).

Стра­ти­гра­фи­че­ская ситу­а­ция

Яма № 226 нахо­ди­лась в севе­ро-восточ­ном углу рас­ко­па «Верх­ний город», на гра­ни­це квад­ра­тов 41 и 40, в их СЗ и СВ-х углах (соот­вет­ст­вен­но) (рис. 1). Сохра­ни­лась лишь ее незна­чи­тель­ная часть, посколь­ку с запа­да, юга и восто­ка она была уни­что­же­на более позд­ни­ми яма­ми (№ 234, 203 и 246). Соб­ст­вен­но гово­ря, пят­но запол­не­ния ямы в устье­вой части² не было зафик­си­ро­ва­но, в плане оно чита­лось толь­ко по доволь­но круп­ным фраг­мен­там фасос­ских амфор, сохран­ность кото­рых ука­зы­ва­ла на ямное запол­не­ние. По этой при­чине яму уда­лось обна­ру­жить толь­ко сбо­ку (при выбор­ке ям №№ 234 и 202): она была запол­не­на круп­ны­ми и сред­ни­ми по раз­ме­ру облом­ка­ми амфор, обра­зу­ю­щи­ми плот­ный мас­сив.

Рекон­стру­и­ру­е­мый диа­метр ямы 226 не пре­вы­шал 0.80 м; сохра­нив­ший­ся север­ный борт ямы был отвес­ным, а дно плос­ким. Про­сле­жен­ная глу­би­на ямы — око­ло 0.7 м. Осно­ву запол­не­ния, поми­мо фраг­мен­тов кера­ми­ки, состав­лял жел­то-корич­не­вый сугли­нок, доволь­но плот­ный, без золи­стых вкрап­ле­ний.

Яма № 231 рас­по­ла­га­лась в 5.40 м к Ю-ЮЗ от ямы 226, на гра­ни­це квад­ра­тов 29 и 30 (рис. 1). Яма в плане вытя­ну­та мериди­аналь­но (2.3 × 1.6 м); ее глу­би­на око­ло 1.85 м; дно плос­кое (2.6 × 2.1 м), бор­та немно­го округ­лен­ные, в раз­ре­зе яма име­ет фор­му тра­пе­ции. В место­по­ло­же­нии ямы 231 при­ме­ча­тель­на ее бли­зость (в 1.04 м) к цоколь­ной части боль­шо­го обще­ст­вен­но­го зда­ния № 44, зани­мав­ше­го всю цен­траль­ную часть рас­ко­па. Устье ямы (зафик­си­ро­ван­ное еще в 2004 г.) с.295 было «запе­ча­та­но» извест­ня­ко­вым кро­ше­вом — веро­ят­но, стро­и­тель­ны­ми отес­ка­ми от камен­но­го цоко­ля это­го зда­ния. Таким обра­зом, мате­ри­а­лы из ямы 231 могут дать ter­mi­nus post quem для опре­де­ле­ния вре­ме­ни соору­же­ния обще­ст­вен­но­го стро­е­ния.

В запол­не­нии ямы (поми­мо мел­ких извест­ня­ков в верх­нем гори­зон­те, кото­рые были при­зва­ны выров­нять поверх­ность стро­и­тель­ной пло­щад­ки и обес­пе­чить ее устой­чи­вость от воз­мож­ной про­сад­ки грун­та) выде­ля­ет­ся два эле­мен­та. Пер­вый из них по вре­ме­ни — остат­ки раздав­лен­ных грун­том амфор, кото­рые изна­чаль­но были выло­же­ны вдоль бор­тов ямы, слу­жив­шей местом скла­ди­ро­ва­ния пустой тары. Харак­тер­но, что наи­бо­лее целые сосуды (в зна­чи­тель­ной мере сохра­нив­шие поло­же­ние in si­tu) рас­по­ла­га­лись вплот­ную к бор­там, в поло­же­нии на боку. Амфо­ры лежа­ли в 2—3 яру­са, начи­ная с верх­ней тре­ти и прак­ти­че­ски до пес­ча­но­го дна³. Неко­то­рая их часть обру­ши­лась со вре­ме­нем к цен­тру ямы, воз­мож­но, уже при ее окон­ча­тель­ной засып­ке. Эта засыпь и пред­став­ля­ет собой вто­рой эле­мент запол­не­ния ямы. Стро­го диф­фе­рен­ци­ро­вать эти два эле­мен­та засып­ки прак­ти­че­ски невоз­мож­но, хотя вто­рой из них и харак­те­ри­зо­вал­ся зна­чи­тель­ны­ми вклю­че­ни­я­ми остат­ков «пожа­ри­ща» (зола, угли)⁴. На это обсто­я­тель­ство необ­хо­ди­мо ука­зать по той при­чине, что во вре­мя окон­ча­тель­ной засы­пи и забу­тов­ки ямы в нее мог­ли попасть как отно­си­тель­но более позд­ние (по отно­ше­нию к скла­ду) вещи, так и несколь­ко более ран­ние (из слоя).

Опи­са­ние кера­ми­че­ских мате­ри­а­лов

Яма № 231. Наряду с набо­ром хро­но­ло­ги­че­ски одно­род­но­го мас­си­ва кера­ми­ки, пред­став­лен­но­го целы­ми или архео­ло­ги­че­ски целы­ми фор­ма­ми (кото­рые, соб­ст­вен­но гово­ря, и отно­сят­ся к ком­плек­су ямы), в ней было обна­ру­же­но неко­то­рое коли­че­ство облом­ков более ран­ней кера­ми­ки: 9 мел­ких фраг­мен­тов вен­цов и 1 нож­ка хиос­ских пух­ло­гор­лых амфор, 5 фраг­мен­тов дна и при­ле­пов ручек лес­бос­ских крас­но­гли­ня­ных и серо­гли­ня­ных амфор, 2 фраг­мен­та вен­цов кла­зо­мен­ских амфор, 9 фраг­мен­тов вен­цов и 2 нож­ки прото­фа­сос­ских амфор, 1 фраг­мент гор­ла ран­ней ионий­ской амфо­ры, 7 мел­ких фраг­мен­тов ионий­ских рас­пис­ных чаш. Все они, по-види­мо­му, попа­ли в яму вме­сте с засы­пью более ран­не­го куль­тур­но­го слоя, в кото­ром она и была выры­та.

Основ­ную же часть ком­плек­са, отно­ся­щу­ю­ся к одно­му хро­но­ло­ги­че­ско­му сре­зу (конец V — пер­вая треть IV вв. до н. э.), состав­ля­ет доста­точ­но пред­ста­ви­тель­ный набор кера­ми­ки (все­го 2173 фраг­мен­та), в том чис­ле амфо­ры несколь­ких цен­тров про­из­вод­ства, раз­но­об­раз­ная кухон­ная и сто­ло­вая посуда, несколь­ко фраг­мен­ти­ро­ван­ных атти­че­ских чер­но­ла­ко­вых кили­ков и соло­нок. Все более или менее целые фор­мы сосудов, без­услов­но, состав­ля­ют непо­сред­ст­вен­ное запол­не­ние с.296 ком­плек­са ямы в момент ее функ­ци­о­ни­ро­ва­ния. Вме­сте с тем, оче­вид­но, что кера­ми­ка, хра­нив­ша­я­ся в яме-скла­де, а так­же сбро­шен­ная в нее в момент засып­ки, стро­го гово­ря, не явля­ет­ся абсо­лют­но син­хрон­ной, посколь­ку надо пред­по­ла­гать для неко­то­рых сосудов какой-то пери­од хозяй­ст­вен­но­го исполь­зо­ва­ния.

Из мате­ри­а­лов кера­ми­че­ской эпи­гра­фи­ки в яме обна­ру­жен един­ст­вен­ный фраг­мент бос­пор­ской чере­пи­цы с клей­мом ΛΕΩ[-] (табл. 5-1). Такие клей­ма хоро­шо извест­ны, в послед­нее вре­мя их отно­сят ко вре­ме­ни прав­ле­ния царя Лев­ко­на I (390—350 гг.)⁵, хотя убеди­тель­ной такую точ­ку зре­ния назвать нель­зя.

Наи­бо­лее мно­го­чис­лен­ная кате­го­рия кера­ми­ки из ямы пред­став­ле­на амфо­ра­ми. Все­го зафик­си­ро­ва­но око­ло 23 тар­ных сосудов, в том чис­ле несколь­ко целых форм. Самая круп­ная серия кера­ми­че­ской тары — хиос­ско­го про­из­вод­ства. Все­го в ком­плек­се ямы № 231 обна­ру­же­но, как мини­мум, три­на­дцать хиос­ских амфор одно­го типа (с кони­че­ским туло­вом и кол­пач­ко­вой нож­кой). Одна из них (табл. 1 — п. о. 74) может быть отне­се­на к вари­ан­ту амфор с «прото­кол­пач­ко­вой» нож­кой (V-A), кото­рый быто­вал в кон­це V в. до н. э.⁶ Ана­ло­ги извест­ны по мате­ри­а­лам ком­плек­сов скла­да № 1 на посе­ле­нии Слад­ки­те Кла­ден­цы и кур­га­на № 64 Ели­за­ве­тов­ско­го могиль­ни­ка⁷. При этом наш экзем­пляр пред­став­ля­ет собой пол­но­стан­дарт­ную вер­сию.

Все осталь­ные хиос­ские амфо­ры отно­сят­ся к сле­дую­ще­му эта­пу эво­лю­ции тары это­го цен­тра (к вари­ан­ту V-B амфор с кол­пач­ко­вой нож­кой) и широ­ко дати­ру­ют­ся пер­вой поло­ви­ной IV в. до н. э.⁸, о чем свиде­тель­ст­ву­ет отно­си­тель­но неболь­шой раз­мер нож­ки. Набор этих амфор пред­став­лен одним целым сосудом (табл. 1 — п. о. 75), дву­мя — с утра­чен­ны­ми дни­ща­ми (табл. 1 — п. о. 77, 78), а так­же шестью ниж­ни­ми частя­ми амфор (табл. 1 — п. о. 79, 80, табл. 2 — п. о. 83—86). Все они отно­сят­ся к пол­но­стан­дарт­ной серии, мор­фо­ло­ги­че­ски одно­тип­ны и отли­ча­ют­ся лишь фор­мой углуб­ле­ния на подош­ве — у одних оно едва наме­че­но, у дру­гих име­ет гри­бо­вид­ную про­фи­ли­ров­ку. Ана­ло­гии таким сосудам доста­точ­но мно­го­чис­лен­ны, они встре­че­ны в ком­плек­сах коло­д­ца 1992 г. из Хер­со­не­са, ямы № 31 на посе­ле­нии Шпиль, кур­га­на № 1 у с. Аджи­гол, мате­ри­а­лы из кото­рых отно­сят­ся в боль­шин­стве слу­ча­ев к 90-м, может быть к 80-м гг. чет­вер­то­го сто­ле­тия⁹. После­дую­щие выпус­ки хиос­ских кол­пач­ко­вых амфор 70-х гг. IV в., как, напри­мер, из кур­га­на № 4 нек­ро­по­ля Нико­ния, име­ют более высо­кую нож­ку-кол­па­чок¹⁰. Круг пред­став­лен­ных ана­ло­гий поз­во­ля­ет доволь­но с.297 уве­рен­но опре­де­лять вре­мя выпус­ка опи­сан­ных хиос­ских амфор в пре­де­лах пер­вой чет­вер­ти IV сто­ле­тия до н. э.

Поми­мо пол­но­стан­дарт­ных тар­ных сосудов ком­плекс содер­жал и две фрак­ци­он­ные хиос­ские амфо­ры на кол­пач­ко­вой нож­ке (табл. 2 — п. о. 81, 82). Близ­кие раз­мер­ные и мор­фо­ло­ги­че­ские харак­те­ри­сти­ки име­ет амфо­ра из скла­да 1947 года из Оль­вии¹¹, одна­ко от наших экзем­пля­ров ее отли­ча­ет более мас­сив­ная и высо­кая нож­ка иной про­фи­ли­ров­ки.

Таким обра­зом, выбор­ка сосудов хиос­ско­го про­из­вод­ства из запол­не­ния ямы (не счи­тая фраг­мен­тов более ран­не­го вре­ме­ни) дати­ру­ет­ся в пре­де­лах пер­вой чет­вер­ти IV в. до н. э.

Ком­плекс ямы № 231 содер­жал так­же фраг­мен­ты от двух фасос­ских амфор ран­не­би­ко­ни­че­ской (II-B-1) серии¹² (два гор­ла, фраг­мент вен­ца и нож­ка: табл. 3 — п. о. 110—112, 114). На гор­ле одной из них име­ет­ся дипин­ти крас­ной крас­кой в виде сиг­мы. Схо­жие мор­фо­ло­ги­че­ские харак­те­ри­сти­ки име­ют амфо­ры, про­ис­хо­дя­щие из ком­плек­са кур­га­на Дву­гор­бая моги­ла и скла­да 1947 г. из Оль­вии, дати­ру­ю­щи­е­ся кон­цом 90-х — нача­лом 80-х гг. IV в. до н. э.¹³

В яме обна­ру­же­на так­же одна фраг­мен­ти­ро­ван­ная мен­дей­ская амфо­ра, от кото­рой сохра­ни­лась верх­няя часть туло­ва с един­ст­вен­ной целой руч­кой и фраг­мен­том вен­ца (табл. 3 — п. о. 105). Такие сосуды вари­ан­та пор­ти­чел­ло (так назы­вае­мые амфо­ры на рюм­ко­об­раз­ной нож­ке) извест­ны нам по мно­же­ству нахо­док и обыч­но дати­ру­ют­ся пер­вой чет­вер­тью IV в. до н. э.¹⁴ Наи­бо­лее близ­кие мор­фо­ло­ги­че­ские при­зна­ки име­ет амфо­ра из кур­га­на № 1 у с. Оль­ги­но¹⁵.

Амфо­ры герак­лей­ско­го про­из­вод­ства сохра­ни­лись в незна­чи­тель­ных фраг­мен­тах: часть туло­ва, несколь­ко фраг­мен­тов вен­цов и две нож­ки (табл. 3 — п. о. 100—102). Судя по все­му, это тара хоро­шо извест­но­го вари­ан­та I-4 пифо­ид­но­го типа, кото­рая по мно­го­чис­лен­ным ана­ло­ги­ям может быть дати­ро­ва­на в пре­де­лах пер­вой чет­вер­ти IV в. до н. э.¹⁶

Обна­ру­жен­ная в яме ниж­няя часть туло­ва с нож­кой (табл. 3 — п. о. 107) при­над­ле­жит амфо­ре пепа­рет­ско­го про­из­вод­ства и широ­ко дати­ру­ет­ся пер­вой третью — пер­вой поло­ви­ной IV в. до н. э.¹⁷ Схо­жие мор­фо­ло­ги­че­ские при­зна­ки име­ет сосуд из кур­га­на Соло­ха (прав­да у наше­го экзем­пля­ра нож­ка не такая высо­кая) и из кораб­ле­кру­ше­ния у Пор­ти­чел­ло¹⁸.

Обна­ру­жен­ное в ком­плек­се гор­ло амфо­ры с гри­бо­вид­ным вен­цом и ярко-крас­ной плот­ной гли­ны с ред­ки­ми вкрап­ле­ни­я­ми пес­ка (табл. 3 — п. о. 116) при­над­ле­жит амфо­ре книд­ско­го про­из­вод­ства. По ана­ло­ги­ям с.298 из ком­плек­сов ям в Хер­со­не­се и кур­га­на № 5 груп­пы «Пять бра­тьев»¹⁹ эта наход­ка может быть дати­ро­ва­на 80-ми года­ми IV в. до н. э.

Осо­бый инте­рес пред­став­ля­ет сохра­нив­ше­е­ся гор­ло амфо­ры с упло­щен­ны­ми руч­ка­ми про­из­вод­ства неуста­нов­лен­но­го сре­ди­зем­но­мор­ско­го цен­тра. Гли­на у сосуда крас­ная тон­кая и вме­сте с тем плот­ная, с мас­сой мел­кой слюды на поверх­но­сти. Венец необыч­ной про­фи­ли­ров­ки — он силь­но ото­гнут нару­жу и немно­гим тол­ще сте­нок гор­ла, свер­ху пло­щад­ка, в ниж­ней части вен­ца неболь­шой уступ. В ниж­ней части гор­ла дипин­ти — Ν крас­ной крас­кой (табл. 3 — п. о. 119). Амфо­ры с такой про­фи­ли­ров­кой вен­ца и общей мор­фо­ло­ги­ей гор­ла нам не извест­ны.

Неболь­шой фраг­мент вали­ко­об­раз­но­го вен­ца тем­но-корич­не­вой гли­ны с мно­го­чис­лен­ной слюдой (табл. 3 — п. о. 117), а так­же амфор­ная нож­ка крас­но-корич­не­вой гли­ны с мел­кой слюдой от сосуда с пифо­ид­ным туло­вом (табл. 3 — п. о. 108), при­над­ле­жат так­же неуста­нов­лен­ным сре­ди­зем­но­мор­ским цен­трам.

Таким обра­зом, основ­ной амфор­ный мате­ри­ал, про­ис­хо­дя­щий из непо­сред­ст­вен­но­го запол­не­ния ямы 231, хро­но­ло­ги­че­ски укла­ды­ва­ет­ся в рам­ки пер­вой чет­вер­ти чет­вер­то­го сто­ле­тия.

Поми­мо тар­ной кера­ми­ки в ком­плек­се най­де­но доволь­но боль­шое коли­че­ство кухон­ной и сто­ло­вой посуды.

Кухон­ная посуда пред­став­ле­на раз­ны­ми фор­ма­ми. В част­но­сти, встре­че­но несколь­ко облом­ков луте­ри­ев, судя по глине, один из них (табл. 4 — п. о. 3) при­над­ле­жит про­дук­ции како­го-то сре­ди­зем­но­мор­ско­го цен­тра, а вто­рой (табл. 4 — п. о. 4г) — име­ет синоп­ское про­ис­хож­де­ние. Мно­го­чис­лен­ны фраг­мен­ты каст­рюль, горш­ков и ско­во­род. Закра­и­ны мно­гих из них внут­ри и сна­ру­жи покры­ты крас­ной крас­кой (табл. 4 — п. о. 6б, 7, 8б, 11/1), дру­гие подоб­ной окрас­ки не име­ют (табл. 4 — п. о. 12б, 12е, 14а, 14в).

В ком­плек­се при­сут­ст­ву­ют мно­го­чис­лен­ные фор­мы сто­ло­вой кера­ми­ки. В част­но­сти, най­де­ны серо­гли­ня­ные чашеч­ка и солон­ка (табл. 4 — п. о. 56, 57), но боль­шая часть сто­ло­вой посуды крас­но­гли­ня­ная. Доволь­но мно­го­чис­лен­ны фраг­мен­ты нерас­пис­ных мисо­чек и таре­лок (табл. 4 — п. о. 4б, 4в, 63—65), но боль­шая часть крас­но­гли­ня­ной сто­ло­вой посуды име­ет следы окрас­ки крас­ной крас­кой сна­ру­жи или внут­ри. Так, встре­че­ны круп­ные фраг­мен­ты кув­ши­нов с окра­шен­ны­ми вен­ца­ми (чаще все­го — крас­ной крас­кой, в одном слу­чае — чер­ной), одна­ко собрать целые фор­мы не уда­лось. Часто сто­ло­вые сосуды укра­ша­лись сдво­ен­ны­ми поло­са­ми крас­ной крас­ки по туло­ву или пле­чи­кам. Так, у мисок сдво­ен­ные поло­сы крас­ной крас­ки име­ют­ся не толь­ко на внеш­ней, но и на внут­рен­ней сто­роне (табл. 4 — п. о. 32а—г; табл. 5-2), окра­ше­ны так­же закра­и­ны мисок, кото­рые отли­ча­ют­ся лишь раз­мер­ны­ми харак­те­ри­сти­ка­ми и, надо пола­гать, состав­ля­ли в про­шлом некий «сер­виз». Кув­ши­ны и мис­ки с подоб­ной орна­мен­та­ци­ей мож­но доста­точ­но уве­рен­но отне­сти к фана­го­рий­ско­му про­из­вод­ству.

Кро­ме того, в ком­плек­се пред­став­ле­ны как мини­мум три рыб­ных блюда, ско­рее все­го так­же мест­но­го про­из­вод­ства. Одно из них с.299 покры­то с внут­рен­ней сто­ро­ны крас­ным лаком пло­хо­го каче­ства (табл. 5-3), у дру­го­го сохра­ни­лись поло­сы чер­ной крас­ки с внут­рен­ней сто­ро­ны (табл. 4 — п. о. 26, 29а), у третье­го (сохра­ни­лись лишь неболь­шие фраг­мен­ты) — следы окрас­ки отсут­ст­ву­ют.

Фраг­мен­ты атти­че­ской кера­ми­ки состав­ля­ют незна­чи­тель­ную часть всех нахо­док из ямы 231. Боль­шин­ство из них при­над­ле­жит чер­но­ла­ко­вым кили­кам (стен­ки, невы­ра­зи­тель­ные мел­кие облом­ки закра­ин и под­до­нов), вре­мя изготов­ле­ния кото­рых опре­де­ля­ет­ся в пре­де­лах послед­ней чет­вер­ти V — пер­вой чет­вер­ти IV вв. до н. э.²⁰ На под­доне одно­го из них сохра­ни­лось граф­фи­то из двух букв (ΙΠ), схо­жее граф­фи­то встре­че­но в Хер­со­не­се²¹. При­сут­ст­ву­ют в ком­плек­се фраг­мен­ты атти­че­ских чер­но­ла­ко­вых соло­нок пер­вой тре­ти IV в., на дне одной из них граф­фи­то из двух букв Σ и Δ (табл. 5-4а, б), на дру­гой — граф­фи­то в виде моно­грам­мы из букв ΠΣΜΑ (табл. 5-5). Зафик­си­ро­ва­ны так­же фраг­мен­ты атти­че­ских неболь­ших кув­шин­чи­ков и гор­лыш­ко аска. Най­де­но 2 фраг­мен­та крыш­ки лека­ны с крас­но­фи­гур­ной рос­пи­сью так назы­вае­мо­го «кер­чен­ско­го сти­ля», где фигу­ри­ру­ет рас­про­стра­нен­ный сюжет «сва­деб­ной сце­ны» (табл. 5-6а, б). Паря­щий Эрот пре­сле­ду­ет убе­гаю­щую впра­во жен­щи­ну. В левой руке она, по-види­мо­му, дер­жит тирс, от кото­ро­го на рисун­ке сохра­ни­лась верх­няя часть. На вто­ром обна­ру­жен­ном фраг­мен­те — тот же сюжет, но меж­ду Эротом и жен­щи­ной (о ее при­сут­ст­вии гово­рит край хито­на, испол­нен­ный в той же мане­ре, что и на преды­ду­щем облом­ке) изо­бра­жен алтарь и тим­пан²². Рос­пись, види­мо, при­над­ле­жит масте­ру услов­ной груп­пы «Отчет». Учи­ты­вая чет­кие линии рисун­ка и отсут­ст­вие явных сле­дов наклад­ных кра­сок (актив­но при­ме­няв­ших­ся в более позд­ней рос­пи­си «кер­чен­ско­го сти­ля»), наш экзем­пляр мож­но отне­сти к 70-м гг. IV в. до н. э.²³

На осно­ва­нии дати­ро­вок все­го мас­си­ва кера­ми­че­ско­го мате­ри­а­ла из ямы № 231 мож­но пред­по­ла­гать, что засы­па­на она была не позд­нее 70-х гг. IV в. до н. э.

Яма № 226. В отли­чие от преды­ду­щей ямы № 231 эта яма не была хра­ни­ли­щем-скла­дом, а исполь­зо­ва­лась исклю­чи­тель­но для еди­новре­мен­но­го сбро­са мусо­ра. Запол­не­ние дан­ной ямы не содер­жит фраг­мен­тов, кото­рые дати­ру­ют­ся более ран­ним вре­ме­нем, чем основ­ная мас­са кера­ми­ки, а, кро­ме того, ост­ро­дон­ные амфо­ры явля­ют­ся фак­ти­че­ски един­ст­вен­ной кате­го­ри­ей нахо­док из это­го ком­плек­са (2803 фраг­мен­та). Остат­ки сто­ло­вой посуды крайне мало­чис­лен­ны (все­го 5 фраг­мен­тов) и мог­ли попасть в яму из куль­тур­но­го слоя.

с.300 Кера­ми­че­ский ком­плекс содер­жал как мини­мум 26 сосудов, одна­ко все они обна­ру­же­ны во фраг­мен­ти­ро­ван­ном состо­я­нии. Наи­боль­шее коли­че­ство облом­ков при­над­ле­жит фасос­ским бико­ни­че­ским амфо­рам вари­ан­та II-B-I, кото­рый широ­ко дати­ру­ет­ся в пре­де­лах пер­вой поло­ви­ны IV сто­ле­тия²⁴. Сохра­ни­лись незна­чи­тель­ные фраг­мен­ты горл и восемь харак­тер­ных для дан­но­го вари­ан­та ножек (табл. 6 — п. о. 13—16). Одно из горл (п. о. 14) с типич­ной для фасос­ской тары мор­фо­ло­ги­ей име­ет необыч­ную гли­ну — беже­вую, плот­ную, с ред­ки­ми вкрап­ле­ни­я­ми мел­кой слюды. На руч­ках фасос­ских амфор обна­ру­же­ны один­на­дцать клейм раз­ной сохран­но­сти (табл. 7), кото­рые пред­став­ле­ны в таб­ли­це:

Ана­лиз легенд фасос­ских клейм пока­зы­ва­ет, что при всем мно­го­об­ра­зии, мы име­ем дело с оттис­ка­ми все­го-навсе­го пяти маги­ст­ра­тов, в основ­ном груп­пы F1 по клас­си­фи­ка­ции И. Гар­ла­на (маги­ст­рат с.301 «фиа­лы», Фило­крат, Мегон II, Мес(-), а так­же маги­ст­рат груп­пы F2 Пан­фай)²⁶. В боль­шин­стве сво­ем это близ­кие по вре­ме­ни маги­ст­ра­ты одно­го деся­ти­ле­тия и, не вда­ва­ясь в спо­ры отно­си­тель­но после­до­ва­тель­но­сти назван­ных маги­ст­ра­тов, заме­тим, что наи­бо­лее веро­ят­ной дати­ров­кой дан­но­го набо­ра фасос­ских клейм будет конец 60-х — нача­ло 50-х годов IV в. до н. э.

Поми­мо фасос­ской клей­ме­ной тары в ком­плек­се обна­ру­же­но 2 энгли­фи­че­ских герак­лей­ских клей­ма. В одном слу­чае клей­мо маги­ст­ра­та Кром­ния в соче­та­нии с име­нем фаб­ри­кан­та Тео­к­се­на (ΘΕΟΞ / ΚΡΩΜ гроздь) сто­ит на гор­ле амфо­ры I типа (табл. 7-12, табл. 8 — п. о. 11). Этот маги­ст­рат вклю­чен В. И. Кацем во вто­рую маги­ст­рат­скую груп­пу и дати­ру­ет­ся 80-ми гг. IV в. до н. э.²⁷ Ана­ло­гич­ная амфо­ра с клей­мом маги­ст­ра­та Кром­ния встре­че­на в кур­гане № 4 Нико­ний­ско­го нек­ро­по­ля²⁸. Еще один фраг­мент гор­ла герак­лей­ской амфо­ры несет энгли­фи­че­ское клей­мо маги­ст­ра­та Евге­тия ([Μ]ΟΛΟΣΣΟ / [Ε]ΥΓΕΙΤΙΩ) той же маги­ст­рат­ской груп­пы (табл. 7-13), но чуть более позд­не­го вре­ме­ни (сер. 70-х гг. IV сто­ле­тия)²⁹. В нашем клей­ме рез­чи­ком допу­ще­на ошиб­ка (?) — постав­ле­на лиш­няя йота. Оттиск с подоб­ным напи­са­ни­ем име­ни был обна­ру­жен в кур­гане у с. Крас­но­флот­ско­го³⁰. Клей­ма Евге­тия дру­го­го штам­па извест­ны по ком­плек­сам кур­га­нов № 6 у с. Люби­мов­ка и № 16 Ливен­цов­ско­го могиль­ни­ка³¹.

В яме № 226 встре­че­ны так­же амфо­ры мен­дей­ско­го про­из­вод­ства, как мини­мум фик­си­ру­ет­ся четы­ре услов­но-целых сосуда. Обна­ру­же­но одно целое гор­ло, име­ю­щее в ниж­ней части клей­мо «Ε». На фраг­мен­те дру­го­го гор­ла сохра­ни­лись два вдав­лен­ных круж­ка, рас­по­ло­жен­ных один под дру­гим.

Четы­ре обна­ру­жен­ные в ком­плек­се амфор­ные нож­ки при­над­ле­жат таре хиос­ско­го про­из­вод­ства (табл. 8 — п. о. 3б, в). Они, как и в преды­ду­щем ком­плек­се, отно­сят­ся к вари­ан­ту амфор с кол­пач­ко­вой нож­кой³². Неболь­шой раз­мер «кол­пач­ка» и неглу­бо­кая выем­ка (либо отсут­ст­вие тако­вой) ука­зы­ва­ют на ран­ний этап быто­ва­ния этих амфор — в пре­де­лах пер­вой чет­вер­ти IV в. до н. э. Фраг­мен­ты вен­цов так­же при­над­ле­жат сосудам дан­но­го вари­ан­та.

В ком­плек­се име­ет­ся книд­ская амфор­ная нож­ка (табл. 8 — п. о. 21), при­над­ле­жа­щая, веро­ят­но, сосу­ду с высо­ким цилин­дри­че­ским гор­лом и гри­бо­вид­ным вен­цом ели­за­ве­тов­ско­го вари­ан­та, дати­ру­ю­ще­го­ся вто­рой чет­вер­тью чет­вер­то­го сто­ле­тия³³.

Амфо­рам неуста­нов­лен­ных цен­тров про­из­вод­ства при­над­ле­жит ниж­няя часть туло­ва с нож­кой (табл. 8 — п. о. 20), сфор­мо­ван­ная из с.302 тем­но-крас­ной гли­ны с при­ме­сью мел­ко­го пес­ка, а так­же вали­ко­об­раз­ная нож­ка корич­не­вой гли­ны с пирок­се­ном (табл. 8 — п. о. 22).

Таким обра­зом, сово­куп­ный ана­лиз амфор­но­го мате­ри­а­ла (и, преж­де все­го, клейм) из ямы № 226 поз­во­ля­ет опре­де­лить дату засып­ки ямы в пре­де­лах пер­вой поло­ви­ны 50-х годов IV в. до н. э.

Вво­ди­мые в науч­ный обо­рот мате­ри­а­лы из двух кера­ми­че­ских ком­плек­сов зна­чи­тель­но рас­ши­ря­ют наши пред­став­ле­ния о дина­ми­ке тор­го­вых свя­зей Фана­го­рии в чет­вер­том сто­ле­тии. Кро­ме того, они поз­во­ля­ют выска­зать пред­по­ло­же­ние, что уча­сток «Верх­не­го горо­да», кото­рый с момен­та осно­ва­ния поли­са был цен­тром обще­ст­вен­ной жиз­ни, по неиз­вест­ной нам при­чине в пер­вой поло­вине (вто­рой чет­вер­ти) IV сто­ле­тия ока­зал­ся занят хозяй­ст­вен­ны­ми (и соот­вет­ст­вен­но, жилы­ми) соору­же­ни­я­ми³⁴, но уже в третьей чет­вер­ти это­го сто­ле­тия на их месте воз­во­дит­ся фун­да­мен­таль­ное обще­ст­вен­ное зда­ние, дожив­шее без зна­чи­тель­ных пере­стро­ек до III (а может быть и II) в. до н. э.

с.303

Рис. 1. Уча­сток рас­ко­па Верх­ний город с яма­ми № 226 и № 231.

с.304

Табл. 1. Хиос­ские амфо­ры из ямы 231.

с.305

Табл. 2. Хиос­ские амфо­ры из ямы 231.

с.306

Табл. 3. Амфо­ры из ямы 231. 110—112, 114 — Фасос; 105 — Мен­да; 100а—б, 101а—б, 102 — Герак­лея; 107 — Пепа­рет; 116 — Книд; 108, 117, 119 — Сре­ди­зем­но­мо­рье.

с.307

Табл. 4. Кухон­ная и сто­ло­вая посуда из ямы 231.

с.308

Табл. 5. Рас­пис­ная кера­ми­ка из ямы 231.

с.309

Табл. 6. Фасос­ские амфо­ры из ямы 226.

с.310

Табл. 7. Клей­ма из ямы 226.

с.311

Табл. 8. Амфо­ры из ямы 226. 3б, в — Хиос; 11 — Герак­лея (клей­мо маги­ст­ра­та Кром­ния); 21 — Книд; 22 — Сино­да; 20 — Сре­ди­зем­но­мо­рье.

с.312

Ele­na V. Kuz­net­so­va (Sa­ra­tow), Ser­gey Ju. Mo­na­chov (Sa­ra­tow), Alek­sey A. Sa­vojkin (Mos­kau).
Ke­ra­mi­sche Komple­xe aus Pha­na­go­reia (Gra­bun­gen 2005)

Im Auf­satz wer­den Fun­de aus zwei ke­ra­mi­scher Komple­xe, wel­che wäh­rend der Ausgra­bun­gen in Pha­na­go­reia i. J. 2005 zu Ta­ge ka­men, un­ter­sucht. Al­lein die Wirt­schaftsgru­be Nr. 231 bein­hal­te­te mehr als zwan­zig Am­pho­ren verschie­de­ner Pro­duk­tionszentren (Chios, Tha­sos, He­rak­leia Pon­ti­ka, Kni­dos usw.) sowie eine große An­zahl des Kü­chen­ge­schirrs. Eini­ge For­men des Ge­schirrs kön­nen vo­raus­sichtlich mit der ein­hei­mi­schen pha­na­go­rei­schen Pro­duk­tion ver­bun­den wer­den. In der glei­chen Wirt­schaftsgru­be wur­den De­ckelfrag­men­te einer rot­fi­gür­li­chen Le­ka­ne mit Darstel­lung einer “Hoch­zeitssze­ne” ge­fun­den. Die Ana­ly­se der Fun­dumstän­de er­laub­te es den chro­no­lo­gi­schen Rah­men des Komple­xes in­ner­halb des ersten Vier­tels des IV. Jh. festzu­le­gen. Fül­lung einer an­de­ren Wirt­schaftsgru­be (Nr. 226) bein­hal­te­te 26 ke­ra­mi­sche Warentransportbe­häl­ter; von de­nen fast die Hälfte ges­tem­pelt war (Am­pho­ren von Tha­sos, He­rak­leia und Men­de). Die Wirt­schaftsgru­be wur­de in­ner­halb erster Hälfte der 50er Jah­re des IV. Jh. v. Chr. zu­ge­schüt­telt.

Es kann an­ge­nom­men wer­den, dass die­ser Stadtteil, ursprünglich zu öf­fentli­chen Zwe­cken ge­nutzt, im ersten Vier­tel des IV. Jh. mit Wirt­schaftsge­bäu­den be­baut und im drit­ten Vier­tel desglei­chen Jh. wie­der mit einem öf­fentli­chen Ge­bäu­de ver­se­hen wur­de.