К вопросу об источниках периэгезы Дионисия Александрийского: Посидоний Родосский

с.429 В про­ло­ге к гео­гра­фи­че­ской поэ­ме «Опи­са­ние ойку­ме­ны» Дио­ни­сий Алек­сан­дрий­ский по про­зви­щу Периэ­гет (II в. н. э.) пишет, что «вся зем­ля напо­до­бие огром­но­го ост­ро­ва» окру­же­на Оке­а­ном и «подоб­на пра­ще» (σφεν­δό­νη εἰοικυῖα) (ст. 3—7). Прак­ти­че­ски все иссле­до­ва­те­ли, касав­ши­е­ся вопро­са об источ­ни­ках Дио­ни­сия, при­хо­дят к еди­но­душ­но­му мне­нию, что в дан­ном слу­чае источ­ни­ком поэ­мы послу­жи­ло одно из про­из­веде­ний Посидо­ния¹. В каче­стве под­твер­жде­ния ими при­во­дит­ся сле­дую­щий фраг­мент Посидо­ния в пере­да­че Ага­фе­ме­ра:

Πο­σειδώ­νιος δέ ὁ Στωϊκὸς [συ­νεῖδεν τὴν γῆν] σφεν­δο­νοειδῆ καὶ με­σόπ­λα­τον ἀπὸ νό­του εἰς βορ­ρᾶν, στη­νῆν [δέ] πρός ἓω καὶ δύ­σιν, τὰ πρὸς εὖρον δ᾿ ὅμως πλα­τύτε­ρα[ν τά] πρὸς τὴν Ἰνδι­κήν («Сто­ик Посидо­ний [сооб­ща­ет, что видом зем­ля] напо­ми­на­ет пра­щу, рас­ши­ря­ю­щу­ю­ся посредине с юга на север, [а по направ­ле­нию] к восто­ку и запа­ду — узкую, [при­чем] та [сто­ро­на], что к восто­ку — к Индии, шире») (Po­sid. Fr. 200a Edelstein-Kidd = Aga­them. I. 2).

То, что Дио­ни­сий пере­нял от Посидо­ния сведе­ния о фор­ме ойку­ме­ны, может под­твер­дить и дру­гое свиде­тель­ство в пере­да­че Евста­фия Солун­ско­го, кото­рый, по мне­нию изда­те­лей фраг­мен­тов Посидо­ния, опи­ра­ет­ся на текст Ага­фе­ме­ра²: τὴν δὲ οἰκου­μένην γῆν Πο­σειδῶ­νιος μὲν ὁ Στωϊκὸς καὶ Διονύ­σιος σφεν­δο­νοειδῆ φα­σι («Сто­ик Посидо­ний и Дио­ни­сий гово­рят, что оби­тае­мая зем­ля подоб­на пра­ще») (Po­sid. Fr. 200b Edelstein-Kidd = Eust. Ad Il. VII. 446). В ком­мен­та­рии к периэ­ге­зе Дио­ни­сия Евста­фий так­же отме­ча­ет сход­ство фор­мы ойку­ме­ны в виде пра­щи у Периэ­ге­та и Посидо­ния: τοιαύτη γὰρ τὸ σχῆ­μα ἡ οἰκου­μένη γῆ, κα­θὰ καὶ Πο­σειδω­νίῳ δο­κεῖ (Eust. Ad Dion. Per. P. 217, 33—34 Mül­ler).

Мож­но пред­по­ло­жить, что исполь­зо­ван­ное Дио­ни­си­ем в ст. 7 выра­же­ние σφεν­δό­νη εἰοικυῖα пере­фра­зи­ру­ет опре­де­ле­ние Посидо­ния σφεν­δο­νοειδῆς³. Для поэ­ти­че­ской мане­ры Дио­ни­сия свой­ст­вен­ны подоб­но­го рода пери­фра­зы (ср., напри­мер, ἀλιγ­κίη εἴδει ῥομ­βου­ «по виду она напо­ми­на­ет фигу­ру ром­ба» — Dion. Per. 1131 вме­сто ῥομ­βοειδής с.430 «ром­бо­вид­ная» — Era­tosth. Fr. IIIB. 5—6 Ber­ger = Stra­bo. II. 1. 22; XV. 1. 11). Как пред­став­ля­ет­ся, ана­ло­гич­ным обра­зом Дио­ни­сий, гово­ря о кони­че­ской фор­ме одной из частей ойку­ме­ны, пере­фра­зи­ру­ет опре­де­ле­ние Посидо­ния με­σόπ­λα­τον («рас­ши­ря­ю­ща­я­ся посредине») (Po­sid. Fr. 200a. 10 Edelstein-Kidd = Aga­them. I. 2), когда в ст. 278 пишет πλατὺ δ᾿ ἀτο­λίην ὑπὸ μήσ­σην «с осно­ва­ни­ем на восто­ке [про­хо­дя­щим] посреди [ойку­ме­ны]».

Началь­ные бук­вы ст. 307—311 Дио­ни­сия, вклю­чаю­щих пере­чис­ле­ние наро­дов, насе­ля­ю­щих зем­ли к севе­ру от Ист­ра, обра­зу­ют акро­стих ΣΤΕΝΗ, повто­ря­ю­щий сло­во στει­νόν («узкий») в нача­ле ст. 307⁴. Бла­го­да­ря фраг­мен­ту Посидо­ния (Po­sid. Fr. 200a. 11 Edelstein-Kidd = Aga­them. I. 2), кото­рый свя­зы­ва­ет поня­тие στε­νή со σφεν­δό­νη («пра­ща»), мож­но сде­лать пред­ва­ри­тель­ный вывод о зна­че­нии акро­сти­ха Дио­ни­сия, свя­зан­но­го, воз­мож­но, с содер­жа­ни­ем пас­са­жа. Исполь­зу­е­мый Дио­ни­си­ем акро­стих ΣΤΕΝΗ, повто­ря­ю­щий сло­во­употреб­ле­ние Посидо­ния, поз­во­ля­ет пред­по­ло­жить, что одним из источ­ни­ков сведе­ний о наро­дах к севе­ру от Ист­ра, пере­чис­ля­е­мых Дио­ни­си­ем в ст. 302—310, мог быть Посидо­ний (ср.: Po­sid. Fr. 277a. 25—33 Edelstein-Kidd = Stra­bo. VII. 3. 2—7, где упо­ми­на­ют­ся мисий­цы, гип­пе­мол­ги, галак­то­фа­ги и абии) или его позд­нее пере­ло­же­ние⁵. Исхо­дя из зна­че­ния сло­ва (ἡ στε­νή — «узкая поло­са [зем­ли]», см., напри­мер, Thuc. II. 99), мож­но усмот­реть, что Дио­ни­сий раз­ме­ща­ет окра­ин­ные пле­ме­на ага­вов, мелан­х­ле­нов, гип­пе­мол­гов, нев­ров, гип­по­по­дов, гело­нов и ага­фир­сов в сужаю­щем­ся месте на краю ойку­ме­ны, напо­ми­наю­щей по фор­ме пра­щу⁶.

По мне­нию ряда иссле­до­ва­те­лей, сведе­ния Дио­ни­сия об ост­ро­вах Сре­ди­зем­но­мо­рья и Оке­а­на так­же вос­хо­дят к свиде­тель­ствам Посидо­ния⁷. В одном из фраг­мен­тов Посидо­ния (Po­sid. Fr. 239. 27—31 Edelstein-Kidd = Stra­bo. III. 2. 9) гово­рит­ся о руд­ном место­рож­де­нии на Кас­си­те­рид­ских ост­ро­вах, кото­рые антич­ные источ­ни­ки отож­дествля­ют с леген­дар­ны­ми Элек­трида­ми (Янтар­ны­ми ост­ро­ва­ми) (ср.: Hdt. III. 115) или с Бри­тан­ски­ми ост­ро­ва­ми (Diod. V. 38. 4—5; Plin. Nat. hist. XXXIV. 156 sq.). Сло­во­со­че­та­ние Посидо­ния κατ­τί­τερον (…) γεν­νᾶσ­θαι «оло­во родит­ся» лек­си­че­ски чрез­вы­чай­но напо­ми­на­ет сти­хи Дио­ни­сия νῆ­σους Ἑσπε­ρίδας, τό­θι κασ­σι­τέροιο γε­νέθ­λη, / (…) ναίου­σιν ἀγαυῶν παῖδες Ἰβή­ρων («потом­ки слав­ных ибе­ров засе­ля­ют ост­ро­ва Гес­пе­риды — место добы­чи с.431 оло­ва») (563—564). В нача­ле отрыв­ка Посидо­ний сооб­ща­ет, что лишь отча­сти дове­ря­ет свиде­тель­ству мифо­ло­ги­че­ской тра­ди­ции (τῷ μύ­θῳ)⁸, а из сооб­ще­ния Дио­ни­сия ста­но­вит­ся ясно, что он лока­ли­зу­ет ост­ро­ва Гес­пе­риды к севе­ро-запа­ду от Пире­ней­ско­го полу­ост­ро­ва (ср.: Stra­bo. III. 5. 11). Употреб­ле­ние близ­ких по смыс­лу лек­сем γεν­νᾶσ­θαι и γε­νέθ­λη ука­зы­ва­ет на воз­мож­ное исполь­зо­ва­ние Дио­ни­си­ем сведе­ний Посидо­ния⁹. Вме­сте с тем, заслу­жи­ва­ет вни­ма­ния наблюде­ние иссле­до­ва­те­лей о том, что при употреб­ле­нии выра­же­ния γε­νέθ­λη Дио­ни­сий ори­ен­ти­ро­вал­ся на гоме­ров­ское сло­во­со­че­та­ние ἀργύ­ρου ἐστὶ γε­νέθ­λη («(место)рож­де­ние сереб­ра») (Il. II. 857)¹⁰.

Корот­ко упо­мя­нув Бри­тан­ские ост­ро­ва, лежа­щие напро­тив устья Рей­на, Дио­ни­сий пишет, что непо­да­ле­ку от них «[рас­по­ло­же­на] гряда неболь­ших ост­ро­вов, там соби­ра­ют­ся жены знат­ных амнит­ских мужей, соглас­но обы­чаю они совер­ша­ют жерт­во­при­но­ше­ния [в честь] Вак­ха, по ночам увен­чи­вая [себя] вет­вя­ми тем­но­лист­но­го плю­ща; из все­об­ще­го кри­ка выде­ля­ет­ся один прон­зи­тель­ный воз­глас; подоб­но этим жен­щи­нам, издаю­щим вак­хи­че­ские воз­гла­сы по все­му их краю, буй­но­го “Заши­то­го” (sc. Вак­ха) не при­зы­ва­ют ни бисто­ниды на бере­гах фра­кий­ско­го Апсин­фа, ни инды со сво­и­ми детьми на бере­гах тем­но­пу­чин­но­го Ган­га, устра­и­ваю­щие тор­же­ст­вен­ное шест­вие во имя гро­мо­по­доб­но­го Дио­ни­са» (Dion. Per. 570—579). Дошед­шее до нас в пере­да­че Стра­бо­на свиде­тель­ство Посидо­ния о куль­то­вом обряде почи­та­ния Вак­ха-Дио­ни­са, совер­шае­мом сам­нит­ски­ми (в отли­чие от сооб­ще­ния Дио­ни­сия)¹¹ жен­щи­на­ми на рас­по­ло­жен­ном в устье реки Лигер (совр. Луа­ра) ост­ро­ве (Po­sid. Fr. 276 Edelstein-Kidd = Stra­bo. IV. 4. 6), по мне­нию А. Гете, послу­жи­ло источ­ни­ком для выше­при­веден­ных сти­хов Дио­ни­сия¹². Тем не менее, нель­зя не заме­тить, что, если в сооб­ще­нии с.432 Посидо­ния зага­доч­ный ост­ров рас­по­ло­жен в устье Лиге­ра (Луа­ры), то, по сло­вам Дио­ни­сия, ост­ров нахо­дит­ся в север­ной части Оке­а­на меж­ду ост­ро­ва­ми Бри­та­ния и Фуле. Заслу­жи­ва­ет вни­ма­ния заме­ча­ние изда­те­лей фраг­мен­тов Посидо­ния, счи­таю­щих, что в дан­ном слу­чае (как и во фр. 273) Посидо­ний дал рацио­наль­ное объ­яс­не­ние свиде­тель­ству мифо­ло­ги­че­ской тра­ди­ции; по мне­нию Эдель­ш­тей­на-Кид­да, лежа­щее в осно­ве сооб­ще­ния Посидо­ния мифи­че­ское пре­да­ние нашло отра­же­ние и в сти­хах Дио­ни­сия¹³. Таким обра­зом, эти сти­хи Дио­ни­сия мож­но рас­смат­ри­вать в кон­тек­сте антич­ной пара­док­со­гра­фи­че­ской тра­ди­ции, акцен­ти­ру­ю­щей вни­ма­ние чита­те­ля на всем «необыч­ном» и «уди­ви­тель­ном».

В свое вре­мя Г. Кна­ак выдви­нул пред­по­ло­же­ние, поз­же под­дер­жан­ное У. Бер­най­сом, о том, что в каче­стве «посред­ни­ка» меж­ду Посидо­ни­ем и Дио­ни­си­ем Периэ­ге­том мог высту­пать Алек­сандр Эфес­ский (II—I вв. до н. э.) — автор гео­гра­фи­че­ской поэ­мы в сти­хах, от кото­рой дошли до нас несколь­ко отрыв­ков¹⁴. В свя­зи с этим рас­смот­рим два отрыв­ка Алек­сандра Эфес­ско­го, посвя­щен­ных опи­са­нию ост­ро­вов Тапро­ба­на и Оги­рис, кото­рые в плане содер­жа­ния и лек­си­ки чрез­вы­чай­но напо­ми­на­ют сти­хи Дио­ни­сия¹⁵:

По мне­нию А. Мей­не­ке, этот фраг­мент Алек­сандра Эфес­ско­го послу­жил источ­ни­ком для сле­дую­ще­го сти­ха Дио­ни­сия Периэ­ге­та¹⁶:

Этот же отры­вок Алек­сандра Эфес­ско­го пере­фра­зи­ру­ет в сво­ем ком­мен­та­рии к поэ­ме Дио­ни­сия Евста­фий Солун­ский (Eust. Ad Dion. Per. 591). И тем не менее, упо­ми­на­ния о сло­нах на ост­ро­ве Тапро­ба­на явно недо­ста­точ­но, чтобы всерь­ез гово­рить о зави­си­мо­сти сти­хов Дио­ни­сия от отрыв­ка Алек­сандра Эфес­ско­го: ана­ло­гич­ные свиде­тель­ства встре­ча­ют­ся и у дру­гих антич­ных авто­ров, напри­мер, у Стра­бо­на, с.433 кото­рый пишет о сло­нах на Тапро­бане, ссы­ла­ясь при этом на Эра­то­сфе­на Кирен­ско­го (Stra­bo. XV. 1. 14).

В дру­гом фраг­мен­те Алек­сандра Эфес­ско­го гово­рит­ся об ост­ро­ве Оги­рис, рас­по­ло­жен­ном в Эритрей­ском море непо­да­ле­ку от устья Евфра­та.

Эти сти­хи Алек­сандра Эфес­ско­го почти бук­валь­но повто­ря­ет в сво­ей поэ­ме Дио­ни­сий:

Как видим, отры­вок Алек­сандра Эфес­ско­го объ­яс­ня­ет про­ис­хож­де­ние назва­ния Эритрей­ско­го моря, а в сти­хах Дио­ни­сия этио­ло­ги­че­ский мотив отсут­ст­ву­ет. При­со­еди­ня­ясь к мне­нию иссле­до­ва­те­лей, кото­рые счи­та­ют эти сти­хи Дио­ни­сия вто­рич­ны­ми, Бер­найс все же пола­га­ет, что они ско­рее вос­хо­дят к Эра­то­сфе­ну, а не к Алек­сан­дру Эфес­ско­му — Посидо­нию¹⁷.

Труд­но утвер­ждать с опре­де­лен­но­стью, в какой сте­пе­ни Дио­ни­сий зави­сел от Алек­сандра Эфес­ско­го как источ­ни­ка для сво­ей поэ­мы: судя по тому, что Евста­фий Солун­ский, кото­рый в Ком­мен­та­рии к поэ­ме Дио­ни­сия Периэ­ге­та, как пра­ви­ло, ссы­ла­ет­ся на исполь­зо­ван­ных Периэ­ге­том авто­ров и почти не назы­ва­ет Алек­сандра Эфес­ско­го, мож­но допу­стить, что Дио­ни­сий крайне ред­ко при­бе­гал к поэ­ме Алек­сандра как сво­е­му источ­ни­ку. С дру­гой сто­ро­ны, надо при­знать, что мы не рас­по­ла­га­ем убеди­тель­ны­ми свиде­тель­ства­ми того, что ко вре­ме­ни жиз­ни Евста­фия Солун­ско­го (XII в.) гео­гра­фи­че­ское сочи­не­ние Алек­сандра Эфес­ско­го дошло в пол­ной сохран­но­сти и пер­во­на­чаль­ном виде. Совсем не исклю­че­но, что Евста­фий Солун­ский мог озна­ко­мить­ся не с самой поэ­мой Алек­сандра Эфес­ско­го, а с ее более позд­ним пере­ло­же­ни­ем.

Есть осно­ва­ния еще один отры­вок Посидо­ния (fr. 246 Edelstein-Kidd = Stra­bo. III. 5. 5. C 170) рас­смат­ри­вать в каче­стве источ­ни­ка с.434 периэ­ге­зы Дио­ни­сия: «где на краю (sc. у Гес­пе­рий­ско­го Оке­а­на) вста­ли Герак­ло­вы Стол­пы — вели­кое чудо — близ дале­кой Гади­ры [с одной сто­ро­ны], под высо­ким уте­сом широ­ко рас­ки­нув­ших­ся отро­гов Атла­са [с дру­гой], и где устрем­ля­ет­ся к небу огром­ная мед­ная колон­на, скры­тая плот­ны­ми обла­ка­ми» (Dion. Per. 64—68). Стра­бон, в пере­да­че кото­ро­го сохра­ни­лись фраг­мен­ты Посидо­ния, сооб­ща­ет о трех экс­пе­ди­ци­ях фини­кий­ских коло­ни­стов; в ходе послед­ней из них в запад­ной части ост­ро­ва вбли­зи побе­ре­жья Испа­нии была осно­ва­на Гади­ра, а в восточ­ной части соору­же­но свя­ти­ли­ще Герак­ла, отож­дествля­е­мо­го с фини­кий­ским боже­ст­вом Мель­кар­том. По сло­вам Стра­бо­на, Посидо­ний счи­тал свиде­тель­ство о Стол­пах, пред­став­ля­ю­щих собой брон­зо­вые колон­ны в свя­ти­ли­ще Герак­ла, «наи­бо­лее досто­вер­ным» (πι­θανώ­τατον)¹⁸. Как видим, отры­вок Посидо­ния весь­ма напо­ми­на­ет при­веден­ные сти­хи Дио­ни­сия, кото­рый, по-види­мо­му, ском­би­ни­ро­вал при­пи­сы­вае­мые Посидо­нию сведе­ния с древ­ней­ши­ми свиде­тель­ства­ми поэ­ти­ко-мифо­ло­ги­че­ской тра­ди­ции¹⁹. Для антич­ной гео­гра­фи­че­ской тра­ди­ции, на ран­ней ста­дии свя­зан­ной с мифо­ло­ги­че­ски­ми пред­став­ле­ни­я­ми, харак­тер­но было видеть в Стол­пах (στῆ­λαι) при­род­ные объ­ек­ты (горы, ска­лы, ост­ро­ва), заклю­чаю­щие есте­ствен­ные пре­де­лы ойку­ме­ны (Hdt. II. 33, IV. 8 — о Герак­ло­вых Стол­пах и быках Гери­о­на; Di­caearch. Fr. 112 Wehrli; Era­tosth. Fr. III. B 58 Ber­ger; Po­lyb. XXXIV. 9. 4 = Stra­bo. III. 5. 5. C 170)²⁰. В свя­зи с этим при­ме­ча­тель­но упо­ми­на­ние Периэ­ге­том Стол­пов Дио­ни­са на восточ­ной гра­ни­це ойку­ме­ны (ст. 621—623: «где у край­не­го пото­ка Оке­а­на, в самых отда­лен­ных горах индов сто­ят Стол­пы рож­ден­но­го в Фивах Дио­ни­са», ср. 1164: «там на краю зем­ли он [sc. Дио­нис-Вакх] поста­вил два Стол­па»)²¹.

В дру­гом фраг­мен­те Посидо­ния речь идет о пере­шей­ке меж­ду Мео­ти­дой и Оке­а­ном, про­тя­жен­ность кото­ро­го, по мне­нию Посидо­ния, немно­гим отли­ча­ет­ся от пере­шей­ка меж­ду г. Пелу­си­ем и Крас­ным морем (fr. 206 Edelstein-Kidd = Stra­bo. XI. 1. 6. C 492). Из сооб­ще­ния Стра­бо­на, сохра­нив­ше­го свиде­тель­ство Посидо­ния, ясно, что одни гео­гра­фы (к ним при­мы­ка­ет и сам Стра­бон) про­во­дят гра­ни­цы мате­ри­ков по рекам, дру­гие же — к их чис­лу Стра­бон отно­сит Кли­тар­ха Алек­сан­дрий­ско­го (III в. до н. э.) и Посидо­ния — делят мате­ри­ки по гор­ным цепям и с.435 пере­шей­кам (ср. так­же: στε­νότα­τος ἰσθμός: Ps.-Arist. De mun­do. 393b. 25)²². Так, кав­каз­ский пере­ше­ек Посидо­ния отде­ля­ет Евро­пу от Север­ной Азии, а пере­ше­ек в Егип­те слу­жит гра­ни­цей меж­ду Ливи­ей и Южной Ази­ей. Не исклю­че­но, что содер­жа­ние имен­но это­го отрыв­ка Посидо­ния вос­про­из­во­дит в сво­их сти­хах Дио­ни­сий, раз­ли­чая в про­ло­ге при­вер­жен­цев тео­рий деле­ния мате­ри­ков по рекам и по горам: «дру­гие [авто­ры] делят мате­ри­ки по суше. [Так,] на краю ази­ат­ской зем­ли протя­нул­ся высо­кий пере­ше­ек меж­ду Кас­пий­ским и Евк­син­ским моря­ми: его-то и ста­ли счи­тать гра­ни­цей меж­ду Евро­пой и Ази­ей; дру­гой [пере­ше­ек] длин­ной широ­кой поло­сой тянет­ся на юге меж­ду Ара­вий­ским зали­вом и Егип­том — он отде­ля­ет Ливию от Ази­ат­ской зем­ли» (ст. 19—25). Веро­ят­но, сле­дуя Посидо­нию, Дио­ни­сий счи­та­ет Гир­кан­ское (Кас­пий­ское) море зали­вом Оке­а­на²³: «а в Азии — огром­ный Оке­ан: он бушу­ет, охва­ты­вая три бур­ля­щих зали­ва, кото­рые вда­ют­ся в сушу — Пер­сид­ский, Ара­вий­ский (= Крас­ное море) и глу­бо­ко­вод­ный Гир­кан­ский (= Кас­пий), два [из них] — южные, и один — север­ный; тот, что течет на север, сосед­ст­ву­ет с Евк­син­ским Пон­том (…) Меж­ду ними (sc. Кас­пи­ем и Евк­си­ном) лежит гра­ни­цей огром­ный пере­ше­ек» (ст. 630—637). В каче­стве рабо­чей гипо­те­зы выдви­ну пред­по­ло­же­ние, что посидо­ни­ев пере­ше­ек меж­ду Мео­ти­дой и Оке­а­ном мож­но отож­де­ст­вить с кав­каз­ским пере­шей­ком, лока­ли­зу­е­мым в поэ­ме Дио­ни­сия меж­ду Чер­ным и Кас­пий­ским моря­ми.

Eka­te­ri­na V. Ilus­hech­ki­na (Mos­cow).
On­ce mo­re about the sour­ces of Dio­ny­sios Pe­rie­get: Po­si­do­nios of Ro­dos

Cer­tain pas­sa­ges from Dio­ny­sios Pe­rie­ge­tes’ poem and ex­cerpts from Po­si­do­nios’ works sug­gest that Dio­ny­sios must ha­ve used and rein­terpre­ted the in­for­ma­tion he had found in the works of Po­si­do­nios or so­me ot­her me­dia­tor.