Аттал III и его завещание
с.545 В нашей учебной литературе до настоящего времени прочно удерживается представление о последнем пергамском царе, добровольно составившем завещание, по которому Пергамское царство переходило под власть Рима.
Западноевропейские исследователи, начиная с Кардинали1, а в последнее время Хансен2 и Вавржинек3 сделали очень многое для восстановления истинного образа Аттала III. Однако до сих пор сохраняются старые представления о добровольном составлении завещания Атталом III. Следует при этом учитывать, что завещания в пользу Рима в период римских завоеваний были особой формой римской «мирной» экспансии. В самом деле, завещания Птолемея Киренского, Аттала III, Никомеда Вифинского и поддельное завещание Птолемея, царя Египта, наводят на мысль, что каждое из них должно быть исследовано не только изолированно, но и в связи с общей проблемой римской экспансии.
Следует вспомнить, что отец Митридата Евергета Митридат V погиб, по-видимому, после того, как отказался передать свое царство Риму; после его смерти в Понте прочно утвердилась проримская правящая группировка, позже свергнутая Митридатом Евпатором.
По мере военных успехов и особенно после окончания
После окончания войны Пергама с галатами Рим, несмотря на победу Евмена, предоставил галльским племенам автономию в пределах их старых племенных границ. Прусия II, воспользовавшись охлаждением Рима к Евмену, беспрерывно доносил в Рим о его действиях и даже о будто бы заключенном союзе Евмена с Ариаратом и Сирией4.
В последние годы жизни Евмен уделял большое внимание центральным районам Малой Азии, стремясь подчинить их политическому влиянию Пергамского царства. Об этом ясно свидетельствует тайная с.546 переписка Евмена II и Аттала II со жрецом Кибелы в Пессинунте Аттисом (163—
Решением об автономности галльских племен (в 166 г. до н. э.) Рим дал ясно почувствовать свое неблагосклонное отношение к дальнейшим притязаниям Евмена в Малой Азии; однако втайне от Рима Евмен тем не менее продолжал военные действия против галатов. Его доверенным лицом стал Аттис, которому он, судя по переписке, посылал войска и средства, необходимые для ведения войны6.
Переписка, начатая Евменом, после его смерти в 169 г. до н. э. была продолжена Атталом II; одно из писем к Аттису (№ 57), по-видимому, было написано Атталом еще при жизни брата, фактическим соправителем которого он был в последние годы его правления.
Особенно интересно последнее письмо, написанное Атталом II в 156 г. до н. э. (№ 61).
Как полагает Уэллс, письмо было написано сразу после совещания Аттала с Аттисом в Апамее Киботе на р. Меандр, где обсуждались вопросы о продолжении войны с противником, который остался неназванным. По-видимому, речь шла о галатах. По возвращении из Апамеи в Пергам Аттал II созвал совещание по тому же вопросу. Письмо Аттала и посвящено итогам этого совещания. После обычного приветствия Аттал пишет:
«Когда мы прибыли в Пергам и я созвал на совещание не только Афинея, Сосандра и Меногена, но и многих других из близких7 и когда я изложил перед ними то, о чем мы совещались в Апамее, сказав и о нашем решении, то произошел чрезмерно длительный обмен мнений. Сначала все склонились к тому же решению, которое было принято нами. Хлор8 же, очень настойчиво указывая на римское влияние, советовал ни в каком случае ничего без них не делать. Сначала возражали ему немногие, но потом, в течение смены все новых и новых дней, мы непрерывно размышляли об этом, и его слова становились для нас все более убедительными. Какое-либо предприятие, совершенное без них [римлян], стало казаться нам сопряженным с великой опасностью. Ибо в случае [нашей] удачи появятся зависть, клевета, низкие подозрения, то, что было у них [римлян] и по отношению к моему брату; в случае же неудачи — явная гибель. Ибо они не помогут, но с удовольствием будут смотреть [на то], что мы без них предприняли такое дело. Теперь же — да не случись этого! — если мы в чем-либо потерпим неудачу, то, действуя с их согласия, мы получим от них помощь и вновь сразимся с благословения богов. Мы решили поэтому постоянно, при удобном случае, посылать в Рим послов и сообщать им обо всем, в чем наши мнения расходятся, а [тем временем] предусмотрительно вооружать себя, если в чем-либо нам потребуется помощь самим себе…».
Интересный документ переписки Аттала II с Аттисом свидетельствует, что в тот период антиримские настроения в Пергаме были с.547 очень сильны. Большая часть друзей и советников царя высказывалась в пользу самостоятельной политики Пергама в Малой Азии. Политика Рима анализируется Атталом без всяких прикрас, причем раскрываются в настоящем виде и взаимоотношения римлян и Евмена II9. Никаких иллюзий по отношению к Риму и его политике на Востоке у Аттала II уже нет, и именно поэтому он сознает безвыходность создавшегося для Пергама положения10.
Со 156 г. до н. э. Аттал II действительно начинает серию посольств в Рим, не принимая без одобрения Рима никакого, даже второстепенного, решения.
После 146 г. до н. э. на Востоке уже не оставалось ни одного государства, способного противостоять Риму. Наступил момент, когда существование сильного Пергамского царства в Малой Азии стало для Рима крайне нежелательным. В этот роковой для истории Пергама момент на престол вступил после смерти Аттала II Аттал III (138—
Вопреки общераспространенному мнению о том, что Аттал III вступил на престол в возрасте 33 лет, следует принять выводы Хансен о рождении Аттала в 162 г. до н. э.; следовательно, Аттал встал у власти 24 лет и умер еще совсем молодым — 29 лет11.
Любопытно, что царь, завещавший Риму царство, т. е. царь, в преданности которого Риму не могло быть сомнений, именно в римской историографии изображается страшным извергом, для характеристики которого историки не могут найти достаточно черных красок.
Диодор утверждал12, что, вступив на престол, Аттал III стал управлять царством не в духе предшествующих правителей, а совершенно иначе. Если прежние цари отличались своим человеколюбием, то Аттал жестоко убивал самых близких и верных людей. Заподозрив могущественнейших друзей отцовского дома в злоумышлении против него, он убил их, предательски заманив к себе, и тотчас же отдал распоряжение умертвить их жен и детей. Других «друзей», командовавших войсками или бывших стратегами в городах, он также убил, прибегнув к обману; жены и дети многих из них испытали ту же участь. Характерен и вывод: «Ненавидимый, вследствие жестокости, не только управляемыми, но и близкими к власти людьми, он сделал всех подданных склонными к перевороту».
Юстин13 также говорит об убийствах и казнях «друзей», объясняя это местью Аттала III за смерть его жены и матери. «После этой с.548 вспышки преступной мести, — продолжает Юстин, — он стал носить скромную одежду, отпускал свою бороду и волосы так, как это бывает у заключенных, никогда не выходил из дворца и не показывался народу, не устраивал во дворце никаких праздников и вел себя совсем не так, как это свойственно разумным людям. Таким образом, казалось, что он получает возмездие от призраков тех людей, которых он предал смерти».
Древние авторы заботливо сохранили много анекдотов о занятиях Аттала во время его уединенной жизни во дворце. Рассказывали, что он разводит в саду ядовитые растения для новых убийств и посылает в подарок «друзьям» кушанья, искусно приготовленные, но обрызганные ядовитым соком губительных растений14.
Из этих утверждений неизбежно следует вывод, что вся деятельность Аттала III была направлена к умерщвлению невинных людей; его пренебрежение государственными делами и бессмысленный террор привели к восстанию, так как в результате его политики все подданные стали склоняться к перевороту.
Однако надписи, относящиеся ко времени Аттала III, явно расходятся с показаниями древних историков15 и свидетельствуют, что Аттал III продолжал политику своих предшественников как по отношению к городам Пергамского царства, так и к городским культам. Высказанное ранее в литературе мнение об отказе Аттала III в апофеозе Атталу II, после убедительного разъяснения Кардинали, должно быть оставлено16.
В двух письмах (к городам Кизику и Пергаму) Аттал III проявляет заботу о культе Сабазия, установленном в Пергамском царстве его матерью, причем в Пергаме устанавливается общий культ Зевса Сабазия и Афины Никефоры17.
В надписи, найденной вблизи Элеи18, а некогда стоявшей на священном участке Асклепия Сотера в городе Пергаме, сообщается о почестях, оказанных городом царю после его победоносного возвращения из военного похода19. Здесь же говорится, что Аттал III проявил свою благосклонность к городу, сохранив к нему то расположение, какое проявляли и его предки, а также об его благодеяниях городу. В надписи указано, что «общие интересы управления он (Аттал) поддерживал наилучшим и достойнейшим образом»20.
с.549 Письма Аттала III также свидетельствуют о большом внимании царя к жизни городов, к их культам и храмовому управлению21. Здесь нет и намека на тот уединенный и странный образ жизни, который приписывается Атталу Диодором и особенно Юстином. Судя по эпиграфическим данным, правление Аттала III ничем существенным не отличалось от правления его отца и дяди. Тенденциозное освещение личности Аттала римскими историками, как нам представляется, может преследовать лишь одну цель: показать Аттала как царя, приведшего Пергамское царство к гибели, которая была предотвращена лишь своевременной «помощью» Рима.
В трактатах римских ученых часто упоминаются научные заслуги Аттала. Соотечественник Аттала, пергамский врач и ученый Гален считал Аттала знатоком лекарственных и ядовитых растений. Он отмечал, что действие ядов Аттал испытывал в научных целях на людях, осужденных на смертную казнь22.
Древние указывали на то, что Аттал III изобрел пластырь для лечения ран и язвенных поражений кожи23 и что он сделал ряд ценных наблюдений над секрецией внутренних органов животных. Плиний неоднократно упоминает о специальных исследованиях Аттала, посвященных наблюдениям как над животными, так и над насекомыми24. Ему же принадлежал трактат о сельском хозяйстве, в частности о способах лучшего возделывания виноградников и оливковых деревьев; на это сочинение ссылались Варрон, Плиний и Колумелла25. По распоряжению Аттала в Пергаме были переведены сельскохозяйственные трактаты ученых Карфагена.
До Феофраста и после него в ботанике преобладали чисто практические интересы: она оставалась преимущественно наукой о ядовитых растениях. Ботаника, впервые поставленная на строго научную основу Феофрастом, не нашла себе достойных преемников в античном мире.
Пристрастие Аттала к изучению свойств растений объясняется, таким образом, в первую очередь научными интересами молодого царя.
В своих записках он специально разъяснял, что цари не совершают ничего ужасного, если производят опыты над людьми, присужденными к смерти (вивисекция по отношению к смертникам применялась и в Александрии при Птолемеях). Здесь мы видим попытки Аттала оправдаться от обвинений, предъявлявшихся ему при жизни. Несомненно, что Аттал III был незаурядным ученым своего времени.
Это, конечно, не исключает того, что Аттал мог использовать свои знания и для расправы с неугодными ему придворными, с.550 ответственными за смерть его матери и жены или опасными для него самого26. Такие убийства широко практиковались эллинистическими царями особенно при вступлении на царство.
Странными являются и обстоятельства его смерти в столь молодые годы и то, что источники говорят о ней кратко и глухо. Страбон сообщает: «Он умер от болезни, оставив наследниками римлян»27. Юстин рассказывает об увлечении Аттала скульптурой. Создав модель бюста своей матери и работая над памятником в ее честь, Аттал заболел «от слишком сильного солнечного жара», в результате чего и умер на седьмой день болезни28.
Следовательно, болезнь Аттала была неожиданной, а смерть — скоропостижной.
В связи с этим возникает вопрос: почему же к моменту внезапной смерти молодого царя его завещание в пользу римлян оказалось уже готовым и подписанным заранее?29 Было ли это в действительности добровольным призывом царя к римской интервенции в царстве, охваченном революционным брожением?
Наши подозрения усиливает еще то обстоятельство, что Диодор, используя несомненно римский источник, старается подвести читателя именно к такому выводу. Однако в таком случае в завещании должна была существовать оговорка, как это было в завещании Птолемея Киренского, о сохранении за Атталом пожизненного правления в Пергаме. Но такой оговорки, однако, не было. Завещание было составлено в пользу римлян лишь при условии смерти царя.
Не случайным является также умолчание Диодора о завещании Аттала. Римлянам необходимо было убедить всех в том, что захват ими Пергамского царства был очередным «благодеянием» Рима, а это заставляет нас взять под подозрение правильность римской интерпретации самих фактов.
Выше отмечалось, что судьба Пергамского царства была решена уже к моменту вступления на трон Аттала III. Оставлять в Азии сильное в военном отношении государство, самостоятельно располагавшее своими сухопутными и морскими силами, было опасно для римской политики на Востоке. Как видно из так называемого «восстания Аристоника», во Фракии и Карии, население которых было охвачено восстанием, оппозиция к римскому владычеству в покоренных Римом областях была уже очень сильна. В это же время в самом Пергамском царстве образовался горючий материал в результате суровой эксплуатации земледельцев и скопления в городах большого количества рабов.
История Пергамского царства показывает, что при вторжении с.551 врагов полководцы враждебных армий с большой легкостью подводили свои войска к стенам Пергама, т. е., иначе говоря, население царства оставалось пассивным в этой борьбе. Одновременно скопление чрезмерных богатств в руках Атталидов свидетельствует о суровой системе эксплуатации подвластного населения. Не случайно во время расследования римлянами обстоятельств покушения на жизнь Евмена I родосцы характеризовали его как самого деспотического правителя в Азии, каким даже не был, по их мнению, Антиох. Персей, царь Македонии, также указывал на деспотический произвол Евмена как в четной, так и в общественной жизни30.
Ненависть к пергамский правителям росла. Об этом ярко свидетельствует Пергамский декрет 133 г. до н. э.: власти города вынуждены принимать срочные меры для предотвращения развития революционного движения в социальных низах города.
Стремление Аттала к уединению в своей частной жизни и охрана дворца наемными отрядами показывают, что царь жил в смертельном страхе как перед надвигавшимися событиями, так и перед римлянами. В свидетельстве Диодора содержится прямое указание на страх Аттала погибнуть от руки убийц, как, по-видимому, в качестве предупреждения, уже погибли его мать и жена.
Завещание в пользу римлян было составлено Атталом, несомненно, до его болезни, т. е. в ту пору, когда, казалось, вообще не имело смысла составлять завещание. Однако если в нужный момент оно оказалось налицо, то, следовательно, для мыслей царя о возможности близкой смерти были серьезные причины.
За 22 года до обнародования завещания Аттала появился первый такой документ в пользу Рима — завещание Птолемея Киренского. Птолемей указывал, что побудительной причиной послужил заговор против него с целью лишить не только царства, но и жизни. Желая обезвредить своих врагов, Птолемей, сохраняя за собой право пожизненного правления, после смерти передает свое царство Риму31.
Опасения того же рода должны были существовать и у Аттала32; однако на этот раз он боялся смерти от руки подосланных Римом людей, может быть, людей, близких к трону. Вероятнее всего он считал, что доставление завещания обеспечит ему жизнь и предохранит от внезапной смерти. Это объяснение кажется нам наиболее правдоподобным, потому что римляне были заинтересованы в овладении Пергамом, а правление Аттала III могло быть слишком долгим.
Это предположение, как нам кажется, подкрепляется анализом текста Пергамского постановления, которое гласит:
«При жреце Менестрате, сына Аполлодора, в
Решил народ по предложению стратегов. Так как в состоявшемся постановлении о предоставлении гражданских прав внесенным в списки пареков и остальным категориям, разъясненным в постановлении, и относительно перевода в пареки из вольноотпущенников, а также царских и общественных рабов…» (надпись обрывается)34.
Детальный анализ надписи не входит в нашу задачу. Важно лишь отметить один существенный пункт. Гражданские права предоставляются всем катекам с их семьями, т. е. всем наемникам, получившим в качестве катеков земельные участки в пределах Пергамского царства. В надписи не дано специального определения территориальных границ военных поселений; поэтому можно полагать, что все военные силы царства (включая и внутреннюю охрану — парафилакитов) включаются в состав полиса Пергама на правах предоставления им гражданства. Решение такого рода не могло исходить непосредственно от народного собрания, созванного стратегами города, но было согласно с волей покойного царя и опиралось на текст завещания Аттала. Следовательно, в намерения Аттала входило сохранить в составе независимого Пергамского полиса всю как сухопутную, так и морскую силу Пергамского царства.
Сразу же после смерти царя его завещание стало известно властям города. Они спешно, еще до утверждения завещания Римом, приняли вышеприведенное постановление. К этому их побуждало не только стремление реализовать власть, предоставленную царем Пергаму, но и само положение дел в Пергаме, требовавшее срочных мероприятий для предотвращения уже начинавшегося восстания35. Предоставление гражданских прав войскам Пергамского царства должно было повысить активность борьбы с восстанием и сохранить верность наемников Пергаму.
с.553 Текст завещания, однако, не соответствовал желаниям римского сената. В интересы Рима отнюдь не входило мириться с существованием в Азии государства, сохранявшего все свои военные силы в прежнем масштабе. Это ясно следует из того, что, несмотря на активную роль Пергамского полиса в борьбе с охватившим страну восстанием, в 129 г. до н. э. сенатская комиссия в составе 10 человек под председательством консула Аквилия занялась переустройством царства, не считаясь с завещанием Аттала. Территория царства была распределена между римскими провинциями, а часть его малоазийских владений была распродана36. Вопреки постановлению народного собрания Пергама полис Пергам и его территория также вошли в состав римской провинции «Азии» вместе с Фригией, Мисией, Лидией и Карией. Источники умалчивают о судьбе самого города. Известно лишь, что местопребыванием римского проконсула в Азии стал не Пергам, а Эфес. В 128 г. до н. э. в Пергаме существовал официальный культ Аквилия37, а это указывает на полное подчинение Пергама Риму.
В чем же провинился город Пергам перед римлянами? Во время восстания Аристоника Пергам был резиденцией консулов; граждане Пергама, оставшиеся в городе, активно участвовали в борьбе с восставшими. Стремление Аристоника взять Пергам не увенчалось успехом. После поражения Аристоника город с торжеством встретил консула Перперну и, по-видимому, даже установил в ознаменование победы «Сотерии» и праздник в честь Геракла38. Таким образом, власти города всеми способами выражали свою преданность Риму.
Ответ может быть только один: завещание Аттала III не отвечало интересам Рима. Поэтому римляне, игнорируя содержание завещания, опирались лишь на самый факт его существования. Можно думать, что стремление Аттала III сохранить возможно большую независимость от Рима города Пергама, явно выраженное в завещании, послужило поводом для быстрого устранения нежелательного царя39, а средств к этому было много.
С этой точки зрения, как кажется, можно объяснить и наличие разных версий о завещании Аттала, сохранившихся в римской историографии. Свидетельства римских историков можно разделить на три группы:
I. Аттал III завещал Риму только свои (царские) владения40.
II. Аттал III завещал Риму все свое царство41.
с.554 III. Завещание Аттала было подложным42.
Наиболее правильной версией является первая, совпадающая с пониманием воли монарха в Пергамском постановлении. Вторая версия исходила из признания de facto римских установлений, опиравшихся не на смысл завещания, но лишь на факт существования такового. Это давало возможность римлянам, во-первых, отказаться от утверждения завещания и, во-вторых, используя самый факт наличия завещания, придать ему характер в желательном для римлян направлении. Третий вариант влагается Саллюстием в уста Митридата, т. е. основан на стремлении историка показать антиримское направление деятельности понтийского царя, для чего также были важные причины. Однако самый факт использования Саллюстием версии, враждебной римлянам, интересен43. Люди, антиримски настроенные, могли быть убеждены в том, что завещание подделано римлянами, поскольку воля покойного монарха не была соблюдена и завещание в том виде, в каком оно было составлено Атталом III, не было утверждено римским сенатом. Самый факт официального отсутствия утверждения подлинного завещания вызвал мысль о том, что оно вообще не существовало.
Все это еще больше утверждает нас в мысли, что Аттал III пал жертвой римской политики. Умер он, по всей вероятности, от отравления, и его скоротечная болезнь была объявлена результатом солнечного удара.
ПРИМЕЧАНИЯ
