Структура позднеримского легиона

С рим­ским леги­о­ном свя­зан целый этап раз­ви­тия миро­во­го воен­но­го искус­ства. Манев­рен­ная мани­пу­ляр­ная так­ти­ка, вели­ко­леп­ная выуч­ка и жест­кая дис­ци­пли­на обес­пе­чи­ли в свое вре­мя его победу над мощ­ной, но мало­по­движ­ной древ­не­гре­че­ской фалан­гой, открыв Риму путь к заво­е­ва­нию миро­во­го гос­под­ства. Глав­ную осо­бен­ность леги­о­на состав­ля­ло его деле­ние на мел­кие так­ти­че­ские еди­ни­цы — сна­ча­ла мани­пу­лы по 60—120 вои­нов, затем когор­ты, чис­лен­но­стью до 555 чело­век. Мани­пу­ли­руя эти­ми бое­вы­ми еди­ни­ца­ми, вое­на­чаль­ник полу­чал воз­мож­ность вли­ять на ход сра­же­ния, исполь­зуя те или иные осо­бен­но­сти скла­ды­ваю­щей­ся ситу­а­ции. Чис­лен­ность леги­о­на, так­же как и их коли­че­ство, не оста­ва­лось неиз­мен­ной, но, соглас­но укре­пив­шей­ся в исто­ри­че­ской и воен­ной лите­ра­ту­ре тра­ди­ции, образ­цом «клас­си­че­ско­го» леги­о­на счи­та­ет­ся чис­лен­ность в 4—5 тыс. чело­век пехоты, рас­пре­де­лен­ных по 10 когор­там, сте­но­бит­ная и мета­тель­ная тех­ни­ка и неболь­шие отряды кава­ле­рии. Имен­но с помо­щью это­го леги­о­на была обра­зо­ва­на обшир­ная Рим­ская импе­рия и заво­е­ва­на миро­вая сла­ва рим­ско­го ору­жия. Одна­ко после дио­кле­ти­а­но-кон­стан­ти­нов­ской воен­ной рефор­мы в орга­ни­за­ции и чис­лен­но­сти леги­о­на про­ис­хо­дят зна­чи­тель­ные изме­не­ния, так что в нача­ле V в. н. э. антич­но­му писа­те­лю Фла­вию Веге­цию Рена­ту при­хо­дит­ся при­ло­жить мак­си­мум ста­ра­ний, чтобы вспом­нить и опи­сать преж­ний леги­он. В наи­боль­шей сте­пе­ни эти изме­не­ния затро­ну­ли леги­о­ны поле­вой армии, сни­зив­ши­е­ся по чис­лен­но­сти до 1000 чело­век, пол­но­стью утра­тив­шие кон­ни­цу, частич­но заме­нив­шие тяже­лое воору­же­ние более лег­ким ору­жи­ем и во мно­гих слу­ча­ях спе­ци­а­ли­зи­ро­вав­ши­е­ся на одной или несколь­ких бое­вых функ­ци­ях.

При­чи­ну этих изме­не­ний боль­шин­ство исто­ри­ков видит в вар­ва­ри­за­ции рим­ской армии. Вар­ва­ры вно­си­ли свое учреж­де­ние и устрой­ство, стро­и­лись, по обы­ча­ям гер­ман­цев в колон­ны, отка­за­лись от дро­ти­ка, пере­шли на копье как на глав­ное насту­па­тель­ное ору­жие, лома­ли дис­ци­пли­ну и обу­че­ние рим­ской армии, а с пло­хо обу­чен­ны­ми сол­да­та­ми нель­зя было опе­ри­ро­вать в ста­ром леги­он­ном строю, заме­ни­ли тяже­ло­во­ору­жен­ных пехо­тин­цев лег­ко­во­ору­жен­ны­ми и кава­ле­ри­ей, изме­ни­ли раз­мер вой­ско­вых частей, фор­мы ата­ки, бое­вые кли­чи, воен­ный культ¹. Одна­ко, как это при­зна­ет тот же Р. Грос­се, доми­ни­ру­ю­щим эле­мен­том вар­ва­ры ста­ли толь­ко при Фео­до­сии I (379—395 гг.)², в то вре­мя как изме­не­ние орга­ни­за­ции, струк­ту­ры и чис­лен­но­сти «ста­рых» леги­о­нов отно­сит­ся ко вре­ме­ни воен­ной рефор­мы Дио­кле­ти­а­на и Кон­стан­ти­на. Кро­ме того, как пока­за­ли более тща­тель­ные иссле­до­ва­ния, про­цесс вар­ва­ри­за­ции рим­ской армии кос­нул­ся лишь ее вер­хов и в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни гасил­ся встреч­ным про­цес­сом рома­ни­за­ции вар­вар­ских пле­мен³. Если армия и испы­ты­ва­ла вли­я­ние вар­ва­ров, то направ­ле­но оно было в первую оче­редь на кон­ное вой­ско и импе­ра­тор­скую гвар­дию, а леги­о­ны еще сохра­ня­ли харак­тер «mi­li­tia pro­vin­cia­les»⁴.

Умень­ше­ние чис­лен­но­сти леги­о­на мно­гие исто­ри­ки объ­яс­ня­ют труд­но­стя­ми ком­плек­то­ва­ния, вызван­ны­ми поте­рей инте­ре­са к воен­ной про­фес­сии⁵ и умень­ше­ни­ем граж­дан­ско­го насе­ле­ния Импе­рии в резуль­та­те граж­дан­ских войн и бед­ст­вий III в.⁶. Одна­ко общая чис­лен­ность армии IV в. н. э. была даже боль­шей, чем рань­ше⁷, а это зна­чит, что импе­ра­то­ры мог­ли, но не захо­те­ли остав­лять леги­о­ны в преж­ней чис­лен­но­сти. И это была не боязнь сво­их войск, как несколь­ко наив­но пола­га­ли Э. Гиб­бон и М. Дра­го­ма­нов⁸. Глав­ной при­чи­ной пере­рож­де­ния леги­о­нов прин­ци­па­та в новые так­ти­че­ские еди­ни­цы яви­лось обост­ре­ние внут­ри­по­ли­ти­че­ской обста­нов­ки, заста­вив­шей импе­ра­то­ров дер­жать зна­чи­тель­ные воен­ные силы внут­ри стра­ны для борь­бы с вос­ста­ни­я­ми закре­по­щае­мо­го насе­ле­ния, выко­ла­чи­ва­ния из них нало­гов, подав­ле­ния любо­го анти­пра­ви­тель­ст­вен­но­го выступ­ле­ния. Соци­аль­но-поли­ти­че­ский кри­зис при­хо­дя­щей в упа­док Рим­ской импе­рии уси­ли­вал фис­каль­ные и поли­цей­ские функ­ции армии⁹. Пере­строй­ка лиме­са и созда­ние глу­бо­ко-эше­ло­ни­ро­ван­ной обо­ро­ны по обе сто­ро­ны гра­ни­цы поз­во­ли­ли срав­ни­тель­но без­бо­лез­нен­но ото­звать опре­де­лен­ную часть вой­ска вглубь стра­ны. Век­сил­ля­ции погра­нич­ных леги­о­нов пре­вра­ща­лись в само­сто­я­тель­ные под­разде­ле­ния поле­вой армии. Кара­тель­ный харак­тер выде­лен­ных частей, направ­лен­ных в первую оче­редь про­тив дви­же­ния коло­нов и рабов, обу­сло­вил их срав­ни­тель­но неболь­шой раз­мер. Опе­ри­ро­вать ста­рым шести­ты­сяч­ным леги­о­ном про­тив раз­роз­нен­ных и неор­га­ни­зо­ван­ных выступ­ле­ний не было ника­кой нуж­ды. Да и содер­жать в горо­дах такие круп­ные бое­вые еди­ни­цы Импе­рии было уже не под силу. Кро­ме того, одним из глав­ных тре­бо­ва­ний, предъ­яв­ля­е­мых к новым частям, была быст­ро­та дей­ст­вий. Отряды, чис­лен­но­стью око­ло 1000 чело­век, луч­ше все­го отве­ча­ли это­му усло­вию. Их мож­но было быст­рее собрать, ими было про­ще управ­лять, их было лег­че пере­бра­сы­вать с места на место, бро­сая в бой, то про­тив мест­ных кре­стьян, то про­тив неболь­ших отрядов вар­ва­ров. Види­мо, этим объ­яс­ня­ет­ся то, что выде­лен­ные век­сил­ля­ции не объ­еди­ня­лись в тра­ди­ци­он­ные леги­о­ны, чис­лен­но­стью око­ло 6 тысяч чело­век, и не доуком­плек­то­вы­ва­лись как неко­то­рые погра­нич­ные леги­о­ны Дио­кле­ти­а­на, а про­дол­жа­ли оста­вать­ся само­сто­я­тель­ной так­ти­че­ской еди­ни­цей. Таким обра­зом, рас­пад «клас­си­че­ско­го» леги­о­на сле­ду­ет рас­смат­ри­вать не как дегра­да­цию воен­но­го искус­ства рим­лян, а как зако­но­мер­ный и после­до­ва­тель­ный этап раз­ви­тия воен­ной мыс­ли в соот­вет­ст­вии с новой стра­те­ги­че­ской ситу­а­ци­ей.

При­зна­ние за леги­о­ном поле­вой армии чис­лен­но­сти в 1000 чело­век явля­ет­ся в гла­зах боль­шин­ства исто­ри­ков един­ст­вен­ным досто­вер­ным фак­том, име­ю­щим­ся в нашем рас­по­ря­же­нии при рас­смот­ре­нии орга­ни­за­ции позд­не­рим­ско­го леги­о­на¹⁰. Отсут­ст­вие пря­мых свиде­тельств по внут­рен­ней струк­ту­ре леги­о­на, по мне­нию мно­гих иссле­до­ва­те­лей, дела­ет невоз­мож­ным его объ­ек­тив­ное опи­са­ние. Одна­ко струк­ту­ра леги­о­на IV в. н. э. еще не была пред­ме­том спе­ци­аль­но­го иссле­до­ва­ния. Попыт­ки, пред­при­ни­мае­мые отдель­ны­ми уче­ны­ми, опи­сать орга­ни­за­цию le­gio co­mi­ta­ten­ses, носи­ли общий харак­тер и пред­став­ля­ли собой пре­хо­дя­щий, част­ный вопрос более широ­кой темы. Систе­ма дока­за­тельств была поверх­ност­ной или совсем опус­ка­лась. Так, напри­мер, без­апел­ля­ци­он­ное утвер­жде­ние Е. Нише­ра о деле­нии леги­о­на на два бата­льо­на по 500 чело­век в каж­дом, не под­креп­ля­лось ни ссыл­ка­ми на источ­ни­ки, ни логи­кой выво­дов¹¹. Более аргу­мен­ти­ро­ван­ной выглядит пози­ция Л. Вара­ди, допус­кав­ше­го деле­ние леги­о­на на четы­ре когор­ты по 300 чело­век в каж­дой, но и здесь выво­ды носят несколь­ко искус­ст­вен­ный харак­тер¹². То же отно­сит­ся к рабо­те Ф. Бар­ке­ра, счи­таю­ще­го, что леги­он состо­ял из 6 or­di­nes по две цен­ту­рии в каж­дой¹³. И в том и в дру­гом слу­чае явно про­сле­жи­ва­ет­ся под­гон­ка про­из­воль­но взя­тых так­ти­че­ских еди­ниц под общую чис­лен­ность леги­о­на. Каких-либо убеди­тель­ных дока­за­тельств не при­во­дит­ся, раз­но­чте­ние и про­ти­во­ре­чи­вость выво­дов толь­ко лиш­ний раз свиде­тель­ст­ву­ет о слож­но­сти вопро­са. Тем не менее у нас есть все осно­ва­ния подой­ти вплот­ную к рас­кры­тию струк­ту­ры леги­о­на IV в. н. э. К это­му скло­ня­ют сле­дую­щие пред­по­ло­же­ния.

Обще­при­знан­но, что леги­о­ны поле­вой армии ком­плек­то­ва­лись из вои­нов ста­рых шести­ты­сяч­ных леги­о­нов, рас­по­ло­жен­ных на гра­ни­цах Импе­рии. При­чем в поле­вую армию отби­ра­лись наи­бо­лее про­ве­рен­ные в бою сол­да­ты, выде­ля­ю­щи­е­ся сво­ей силой и ростом¹⁴. Такой прин­цип под­бо­ра вои­нов отме­чал­ся все­ми уче­ны­ми, зани­мав­ши­ми­ся исто­ри­ей позд­не­рим­ской армии, одна­ко здесь упус­ка­лась одна очень важ­ная деталь: импе­ра­то­рам не было нуж­ды вво­дить спе­ци­аль­ные комис­сии для отбо­ра вои­нов, так как в леги­о­нах уже суще­ст­во­ва­ла необ­хо­ди­мая им так­ти­че­ская еди­ни­ца — это пер­вая когор­та (co­hors mi­lia­riae). Она состо­я­ла из 1150 пехо­тин­цев, пре­вос­хо­див­ших всех осталь­ных сво­и­ми бое­вы­ми каче­ства­ми (Ve­get. II, 6. 12). Неда­ром им отво­дил­ся в бое­вом постро­е­нии самый тяже­лый пра­вый фланг. И еще одно нема­ло­важ­ное обсто­я­тель­ство гово­рит в поль­зу пер­вой когор­ты как осно­вы само­сто­я­тель­но­го леги­о­на. Выде­лив­ши­е­ся части сохра­ня­ли назва­ние сво­их мате­рин­ских леги­о­нов¹⁵, и это лег­ко объ­яс­ня­ет­ся тем фак­том, что пер­вая когор­та вла­де­ла орлом, глав­ным зна­ме­нем рим­ско­го вой­ска, одно­вре­мен­но являв­ше­го­ся зна­ме­нем цело­го леги­о­на (Ve­get. II, 6). Это зна­мя оста­ва­лось с пер­вой когор­той, поэто­му нет ниче­го уди­ви­тель­но­го, что за выде­лен­ны­ми отряда­ми сохра­ня­лось назва­ние мате­рин­ско­го леги­о­на.

Исполь­зо­ва­ние пер­вой когор­ты погра­нич­но­го леги­о­на в каче­стве само­сто­я­тель­ной части поле­вой армии под­твер­жда­ет­ся и лите­ра­тур­ны­ми источ­ни­ка­ми. Амми­ан Мар­цел­лин, опи­сы­вая бое­вые дей­ст­вия, очень часто заме­ня­ет сло­во «леги­он» сло­вом «когор­та»¹⁶. С одной сто­ро­ны, это пока­зы­ва­ет, что чис­лен­ность леги­о­на поле­вой армии была в это вре­мя не боль­ше чис­лен­но­сти пер­вой когор­ты, а, с дру­гой сто­ро­ны, свиде­тель­ст­ву­ет об их внут­рен­нем един­стве. Эту пута­ни­цу поня­тий мож­но было бы ожи­дать в трудах сугу­бо штат­ских писа­те­лей, каки­ми были Зоси­ма и Веге­ций, но Амми­ан дол­гое вре­мя слу­жил кад­ро­вым офи­це­ром в рим­ской армии и то, что он исполь­зу­ет два этих тер­ми­на как сино­ни­мы, слу­чай­но­стью не назо­вешь.

Эпи­гра­фи­че­ские источ­ни­ки так­же под­твер­жда­ют эту гипо­те­зу. В над­пи­сях III—IV вв. выде­ля­е­мые из леги­о­нов отряды обо­зна­ча­лись тер­ми­ном «ve­xil­la­tio­nes mi­lia­riae» (ILS 531; 2726). Употреб­ле­ние сло­ва «ve­xil­la­tio­nes» вме­сто «co­hors» вполне мож­но объ­яс­нить вре­мен­ным харак­те­ром выде­лен­но­го отряда, кото­рый после выпол­не­ния зада­ния воз­вра­щал­ся в выде­лив­ший его леги­он. В тех слу­ча­ях, когда отряд не воз­вра­щал­ся, а обра­зо­вы­вал само­сто­я­тель­ное под­разде­ле­ние, как это про­изо­шло с V Ma­ce­do­ni­ca и XIII Ge­mi­na, исполь­зо­вал­ся, по изло­жен­ным выше при­чи­нам, тер­мин «le­gio».

Таким обра­зом, ключ к выяс­не­нию струк­ту­ры рим­ско­го леги­о­на IV в. н. э. сле­ду­ет искать в осо­бен­но­стях орга­ни­за­ции пер­вой когор­ты рим­ских леги­о­нов. Одна­ко до сих пор явля­ет­ся неяс­ным, чем вызва­на уве­ли­чен­ная, по срав­не­нию с дру­ги­ми когор­та­ми, чис­лен­ность co­hors mi­lia­riae. Д. Бриз, зани­мав­ший­ся иссле­до­ва­ни­ем это­го вопро­са, уста­но­вил, что это уве­ли­че­ние нель­зя объ­яс­нить нали­чи­ем в пер­вой когор­те адми­ни­ст­ра­тив­но­го шта­та, тех­ни­ков и спе­ци­а­ли­стов леги­о­на. Люди, выпол­няв­шие эти обя­зан­но­сти, были рав­но­мер­но рас­пре­де­ле­ны по всем 10 когор­там¹⁷. В допол­не­ние к систе­ме дока­за­тельств Д. Бри­за мож­но при­ве­сти свиде­тель­ство Веге­ция, утвер­ждав­ше­го, что при необ­хо­ди­мо­сти все когор­ты леги­о­на мог­ли состо­ять из тыся­чи чело­век (Ve­get. II, 6), то есть по суще­ству все когор­ты были одно­род­ны. По-види­мо­му, глав­ным отли­чи­ем пер­вой когор­ты была осо­бая систе­ма коман­до­ва­ния, когда поми­мо деся­ти цен­ту­ри­о­нов, коман­до­вав­ших каж­дый сво­ей цен­ту­ри­ей, было пять орди­на­ри­ев, руко­во­див­ших более круп­ны­ми под­разде­ле­ни­я­ми, состав­лен­ны­ми из несколь­ких цен­ту­рий. Пер­вым из таких под­разде­ле­ний, вклю­чав­шим 4 цен­ту­рии, то есть 400 вои­нов в пер­вом ряду, коман­до­вал цен­ту­ри­он пер­во­го ран­га — pri­mi pi­li. Пер­вый цен­ту­ри­он гаста­тов коман­до­вал во вто­ром ряду дву­мя цен­ту­ри­я­ми, то есть 200 вои­на­ми. Два сле­дую­щих под­разде­ле­ния, по 150 чело­век в каж­дом, охва­ты­ва­ли три цен­ту­рии. Ими коман­до­ва­ли пер­вый цен­ту­ри­он прин­ци­пов и вто­рой цен­ту­ри­он гаста­тов. Послед­ней сот­ней вои­нов руко­во­дил вто­рой цен­ту­ри­он три­а­ри­ев (Ve­get. II, 8). Все­го, таким обра­зом, они руко­во­ди­ли тыся­чей вои­нов. Д. Бриз нахо­дит в этом про­ти­во­ре­чие с пред­ше­ст­ву­ю­щим под­сче­том Веге­ция, опре­де­лив­шим чис­лен­ность пер­вой когор­ты в 1150 чело­век. Но он не учи­ты­ва­ет команд­ный состав когор­ты, в кото­рый вхо­дят три­бун когор­ты, 5 орди­на­ри­ев, 10 цен­ту­ри­о­нов, 100 дека­нов (десят­ни­ков), а так­же зна­ме­нос­цев, тру­ба­чей и гор­ни­стов, кото­рые все вме­сте как раз и состав­ля­ют 1150 чело­век. Кро­ме того, было бы невер­ным назы­вать эти под­разде­ле­ния цен­ту­ри­я­ми, как это дела­ет Д. Бриз. Ни их чис­лен­ность, ни десять дей­ст­ви­тель­но суще­ст­во­вав­ших цен­ту­рий, ни Веге­ций не дают осно­ва­ний для тако­го утвер­жде­ния¹⁸.

Вооб­ще, труд­но уста­но­вить целе­со­об­раз­ность этих под­разде­ле­ний, опре­де­лить, какую роль они игра­ли в леги­оне, в бое­вом постро­е­нии, объ­яс­нить смысл дуб­ли­ро­ва­ния коман­до­ва­ния. Воз­мож­но, долж­но­сти пяти орди­на­ри­ев были введе­ны искус­ст­вен­но, толь­ко для того, чтобы с них начи­на­ли воен­ную карье­ру дети санов­ни­ков и выс­ших офи­це­ров. Ведь, как пишет Веге­ций, пер­вая когор­та тысяч­ни­ков состо­я­ла из вои­нов, «отли­чав­ших­ся сво­им богат­ст­вом, родом, обра­зо­ва­ни­ем, кра­сотой и доб­ле­стью» (Ve­get. II, 12). Но может быть и так, что деле­ние когор­ты на более круп­ные, чем цен­ту­рия, еди­ни­цы обу­слов­ли­ва­лось так­ти­че­ски­ми сооб­ра­же­ни­я­ми. Более гиб­кая струк­ту­ра име­ла нема­ло­важ­ное зна­че­ние, когда когор­та дей­ст­во­ва­ла отдель­но от леги­о­на в каче­стве ve­xil­la­tio­nes. Как бы там ни было, пять орди­на­ри­ев, воз­глав­ляв­ших пять под­разде­ле­ний состав­ля­ли глав­ную осо­бен­ность пер­вой когор­ты. И то, что эти долж­но­сти про­дол­жа­ли суще­ст­во­вать даже в нача­ле V в., толь­ко еще раз свиде­тель­ст­ву­ет о внут­рен­нем род­стве леги­о­нов поле­вой армии и пер­вой когор­ты ста­рых шести­ты­сяч­ных леги­о­нов.

О суще­ст­во­ва­нии этих долж­но­стей гово­рит тот же Веге­ций. Пер­вый цен­ту­ри­он гаста­тов, коман­до­вав­ший 200 вои­на­ми, во вре­ме­на Веге­ция назы­вал­ся дуце­на­ри­ем (Ve­get. II, 8). Его суще­ст­во­ва­ние зафик­си­ро­ва­но и в эпи­гра­фи­че­ских источ­ни­ках (CIL V, 1721; V, 8759). Кон­стан­тин, по свиде­тель­ству Лак­тан­ция, добил­ся ран­га tri­bu­nus or­di­nis pri­mi в co­mi­ta­tus Дио­кле­ти­а­на, что соот­вет­ст­ву­ет орди­на­рию пер­во­го ран­га (pri­mi pi­li), кото­рый, коман­дуя пер­вы­ми четырь­мя цен­ту­ри­я­ми, являл­ся по суще­ству гла­вой все­го леги­о­на (Lact. de mort. pers., 18, 10).

На место цен­ту­ри­о­на, коман­до­вав­ше­го отдель­ны­ми цен­ту­ри­я­ми, ста­но­вит­ся сот­ник — цен­те­на­рий (Ve­get. II, 8; CIL V, 8740; 8745). Его зна­че­ние, конеч­но, усту­па­ет тому поло­же­нию, кото­рое зани­мал цен­ту­ри­он в ран­не­рим­ской армии. Он не зани­ма­ет­ся воен­ным обу­че­ни­ем и вос­пи­та­ни­ем сво­их вои­нов, что было одной из глав­ных функ­ций ста­ро­го цен­ту­ри­о­на. Цен­те­на­рий явля­ет­ся чисто бое­вым офи­це­ром, воз­глав­ляв­шим в сра­же­нии свою бое­вую еди­ни­цу, и это обсто­я­тель­ство, при опре­де­ле­нии струк­ту­ры леги­о­на, явля­ет­ся для нас наи­бо­лее важ­ным.

В каче­стве коман­ди­ра более круп­ных под­разде­ле­ний когор­ты, по-види­мо­му, мож­но рас­смат­ри­вать prae­po­si­tus — новый офи­цер­ский чин IV в. н. э. По ран­гу он сто­ит ниже три­бу­на, но его исполь­зо­ва­ние было очень широ­ким и охва­ты­ва­ло боль­шин­ство кате­го­рий войск.

Соб­ст­вен­но коман­ди­ром поле­во­го леги­о­на был tri­bu­nus. Этот титул часто исполь­зо­вал­ся для обо­зна­че­ния всех коман­дую­щих офи­це­ров, но при­ме­ча­тель­но, что три­бун нико­гда не упо­ми­на­ет­ся коман­ди­ром погра­нич­ных леги­о­нов, что свиде­тель­ст­ву­ет. во-пер­вых, об осо­бой струк­ту­ре погра­нич­ных леги­о­нов, а во-вто­рых, о сохра­не­нии за три­бу­ном пра­во коман­до­ва­ния бое­вой еди­ни­цей не пре­вы­шаю­щей по раз­ме­ру чис­лен­ность ста­рой когор­ты.

Опи­сан­ные кон­ту­ры струк­ту­ры и коман­до­ва­ния леги­о­на поле­вой армии нахо­дят свое под­твер­жде­ние в «Исто­рии» Амми­а­на, где даны нагляд­ные и досто­вер­ные кар­ти­ны непо­сред­ст­вен­ной воен­ной прак­ти­ки. Пер­вое, что бро­са­ет­ся в гла­за при чте­нии труда Амми­а­на, это частое упо­ми­на­ние ma­ni­pu­lus как орга­ни­за­ци­он­ной еди­ни­цы рим­ско­го вой­ска. При­чем под мани­пу­лом нель­зя пони­мать соеди­не­ние из 120 чело­век, харак­тер­ное для ран­не­рим­ской армии. Ma­ni­pu­lus Амми­а­на — это не так­ти­че­ская, а адми­ни­ст­ра­тив­ная еди­ни­ца, опре­де­ля­ю­щая место сол­дат в строю, но не играю­щая само­сто­я­тель­ной роли в сра­же­нии. При после­до­ва­тель­ном пере­чис­ле­нии основ­ных армей­ских под­разде­ле­ний, мани­пу­ла все­гда сле­ду­ет за цен­ту­ри­ей, пред­ше­ст­вуя когор­те, из чего мож­но заклю­чить, что по чис­лен­но­сти она пре­вос­хо­ди­ла первую, но усту­па­ла послед­ней (Amm. XVII, 13, 25; XXI, 13, 9; XXIII, 5, 15; XXVI, 2, 3; XXVII, 10, 10; XXXI, 7, 10). Если учесть, что под когор­той Амми­ан часто под­ра­зу­ме­ва­ет леги­он, то вполне есте­ствен­но пред­по­ло­жить, что имен­но мани­пу­лы при­шли на сме­ну пяти под­разде­ле­ни­ям орди­на­ри­ев, пред­став­ляв­ших, как уже выше отме­ча­лось, глав­ную осо­бен­ность пер­вой когор­ты ста­рых леги­о­нов. То, что мани­пу­ла явля­ет­ся адми­ни­ст­ра­тив­ной, а не так­ти­че­ской еди­ни­цей, дока­зы­ва­ет­ся тем, что она упо­ми­на­ет­ся лишь при опи­са­нии собра­ний и постро­е­ний вой­ска, создан­ных по при­ка­зу импе­ра­то­ра для объ­яв­ле­ния того или ино­го реше­ния. В том же слу­чае, когда при­во­дит­ся бое­вое постро­е­ние вой­ска, мани­пу­ла озна­ча­ет не что иное, как опре­де­лен­ное место сол­да­та в строю, соглас­но его воору­же­нию и ран­гу¹⁹.

У Амми­а­на мы нахо­дим ответ и на вопрос о чис­лен­но­сти мани­пу­лы. Очень часто, когда из рядов леги­о­на надо было выбрать сол­дат для выпол­не­ния того или ино­го зада­ния, отко­ман­ди­ро­вы­ва­лось 300 чело­век (Amm. XVIII, 2, 11; XX, 4, 2—3; XXXI, 11, 2. 15, 4). Это дало воз­мож­ность Л. Вара­ди пред­по­ло­жить, что 300 чело­век состав­ля­ют одну из четы­рех когорт le­gio co­mi­ta­ten­ses²⁰. Одна­ко было бы логич­ней допу­стить, что в таком слу­чае Амми­ан и назвал бы выде­лен­ные отряды когор­та­ми. На самом же деле он огра­ни­чи­ва­ет­ся неопре­де­лен­ным назва­ни­ем «pe­des ma­nus». Кро­ме того, дале­ко не все­гда выде­ля­е­мый отряд был чис­лен­но­стью в 300 чело­век. В 377 году, чтобы выбить лен­ти­ен­зов с уте­сов, импе­ра­тор Гра­ци­ан при­ка­зал выбрать из каж­до­го леги­о­на по 500 чело­век (Amm. XXXI, 10, 13). В то же вре­мя Амми­ан гово­рит о неболь­ших отрядах пехоты, выпол­ня­ю­щих отдель­ные незна­чи­тель­ные зада­ния, но явля­ю­щи­е­ся, по види­мо­му, само­сто­я­тель­ны­ми еди­ни­ца­ми в леги­оне (Amm. XXX, 5, 13: Prae­mis­so igi­tur Me­ro­bau­de cum mi­li­ta­ri pe­di­tum ma­nu).

Такое раз­но­об­ра­зие под­разде­ле­ний леги­о­на лег­ко может быть объ­яс­не­но, если допу­стить, что леги­он IV в. н. э. сохра­нял в сво­ей струк­ту­ре осо­бен­но­сти пер­вой когор­ты, т. е. деле­ние на пять раз­ных по чис­лен­но­сти мани­пул: в 400, 200, 100 и две по 150 чело­век. Исполь­зуя раз­лич­ные ком­би­на­ции этих отрядов вое­на­чаль­ни­ки мог­ли решать самые слож­ные зада­чи. Так, упо­ми­нав­ши­е­ся выше отряды из 300 чело­век мог­ли быть состав­ле­ны из двух мани­пул по 150 чело­век. Извест­но, что в каж­дом леги­оне две цен­ту­рии тяже­ло­во­ору­жен­ных были заме­не­ны лег­ко­во­ору­жен­ны­ми вои­на­ми, назы­вав­ши­ми­ся lan­cia­rii²¹. По види­мо­му, они были и оди­на­ко­вой чис­лен­но­сти, но так как в пред­по­ла­гае­мой струк­ту­ре леги­о­на было все­го две рав­ных по чис­лен­но­сти мани­пу­лы, вклю­чаю­щие 150 чело­век, то есте­ствен­но пред­по­ло­жить, что имен­но они явля­ют­ся эти­ми дву­мя лег­ко­во­ору­жен­ны­ми еди­ни­ца­ми. Это под­твер­жда­ет­ся и их местом в строю, где они зани­ма­ли тре­тий ряд, издрев­ле пред­на­зна­чен­ный для лег­ко­во­ору­жен­ных копей­щи­ков (Amm. XIV, 6, 17. Ср. Ve­get. II, 8; III, 14). И то, что Амми­ан гово­рит о трех­стах лег­ко­во­ору­жен­ных толь­ко под­твер­жда­ет нашу гипо­те­зу (Amm. XVIII, 2, 11: «mi­li­tes ex­pe­di­tos»).

В слу­чае же с лен­ти­ен­за­ми была при­ме­не­на иная так­ти­ка. Подвиж­ные, но сла­бо­за­щи­щен­ные отряды лег­ко­во­ору­жен­ных не мог­ли эффек­тив­но сра­жать­ся про­тив засев­ших на уте­сах вар­ва­ров, поэто­му про­тив них были выдви­ну­ты пер­вые мани­пу­лы леги­о­нов, состо­я­щие из 400 опыт­ных и хоро­шо защи­щен­ных леги­о­не­ров (Amm. XXXI, 10, 13), под­дер­жан­ные, оче­вид­но, неболь­шим отрядом луч­ни­ков, при­кры­вав­ших их наступ­ле­ние.

Эти и дру­гие подоб­ные выдерж­ки из труда Амми­а­на свиде­тель­ст­ву­ют о гиб­кой и подвиж­ной струк­ту­ре le­gio co­mi­ta­ten­ses, обу­сло­вив­шей как их само­сто­я­тель­ное уча­стие в бое­вых опе­ра­ци­ях, так и сов­мест­ные дей­ст­вия в пра­виль­ном строю про­тив мно­го­чис­лен­но­го и гроз­но­го про­тив­ни­ка. Более все­го этой струк­ту­ре отве­ча­ет орга­ни­за­ция леги­о­на по прин­ци­пу co­hors mi­lia­riae, то есть деле­ние на пять под­разде­ле­ний раз­ной чис­лен­но­сти, воору­же­ния и функ­ции, и это поз­во­ля­ет нам утвер­дить­ся в сво­ей пер­во­на­чаль­ной гипо­те­зе.

Таким обра­зом, опти­маль­ная чис­лен­ность леги­о­на поле­вой армии состав­ля­ла 1200 чело­век и эту чис­лен­ность импе­ра­то­ры ста­ра­тель­но под­дер­жи­ва­ли на про­тя­же­нии все­го IV в. н. э. Так, мы име­ем вполне точ­ные сведе­ния о соста­ве и чис­лен­но­сти неболь­шой рим­ской экс­пе­ди­ци­он­ной армии под коман­до­ва­ни­ем Мас­це­зе­ла, высту­пив­шей в 398 году про­тив Гиль­до­на. Соглас­но Клав­ди­а­ну (Claud. de bell. Gild. 418—423), в кам­па­нии участ­во­ва­ли le­gio­nes pa­la­ti­ni Iovia­ni Se­nio­res, Her­cu­lia­ni Se­nio­res, Ner­vii и auxi­lia pa­la­ti­ni Fe­li­ces Iunio­res, Augus­tei, Leo­nes Iunio­res. Оро­зий опре­де­ля­ет чис­лен­ность этой армии при­бли­зи­тель­но в 5 тысяч чело­век (Oro­sius, VII, 36, 6). Но если три le­gio­nes pa­la­ti­ni и три auxi­lia pa­la­ti­ni насчи­ты­ва­ли 5 тысяч чело­век, то про­стой мате­ма­ти­че­ский под­счет пока­зы­ва­ет чис­лен­ность в 1200 чело­век, а auxi­lia — 500 чело­век. Нару­ше­ние этой чис­лен­но­сти, види­мо, влек­ло нару­ше­ние внут­рен­ней струк­ту­ры под­разде­ле­ния и импе­ра­то­ры дела­ли все воз­мож­ное, чтобы не допу­стить это­го.

Что каса­ет­ся погра­нич­ных леги­о­нов (le­gio ri­pa­rien­ses), то из всех родов войск они пре­тер­пе­ли в IV в. н. э. наи­бо­лее замет­ные и зна­чи­тель­ные изме­не­ния, так что леги­о­ны кон­ца III в. мало чем похо­ди­ли на леги­о­ны нача­ла V в. Пере­лом­ным момен­том здесь яви­лась дио­кле­ти­а­но-кон­стан­ти­нов­ская воен­ная рефор­ма.

Как извест­но, Дио­кле­ти­ан, заботясь об укреп­ле­нии гра­ниц, зна­чи­тель­но уве­ли­чил коли­че­ство при­гра­нич­ных леги­о­нов. При­чем, если в нача­ле рефор­мы леги­о­ны стро­и­лись по ста­рым образ­цам, вклю­чая 6 тысяч пехоты и 730 всад­ни­ков, то с тече­ни­ем вре­ме­ни, когда оскуде­ва­ли люд­ские и мате­ри­аль­ные ресур­сы Импе­рии, чис­лен­ность леги­о­на едва ли дости­га­ла сво­их опти­маль­ных раз­ме­ров²². Но если Дио­кле­ти­ан все же пытал­ся при­дер­жи­вать­ся клас­си­че­ско­го постро­е­ния леги­о­на, то Кон­стан­тин сво­и­ми реши­тель­ны­ми мера­ми по созда­нию поле­вой армии зна­чи­тель­но изме­нил их чис­лен­ность и струк­ту­ру. Так как люд­ских ресур­сов Импе­рии явно не хва­та­ло для созда­ния мно­го­чис­лен­ной и силь­ной поле­вой армии, Кон­стан­ти­ну при­шлось для созда­ния частей co­mi­ta­ten­ses исполь­зо­вать лич­ный состав погра­нич­ных леги­о­нов, отби­рая из них наи­бо­лее бое­спо­соб­ные еди­ни­цы. Отряды, выде­лен­ные из погра­нич­ных леги­о­нов, сохра­ня­ли в сво­ем назва­нии титул, циф­ру или место сто­ян­ки мате­рин­ской части, что поз­во­ля­ет нам судить о сте­пе­ни уча­стия того или ино­го леги­о­на в фор­ми­ро­ва­нии новых частей. В при­веден­ной ниже таб­ли­це сде­ла­на попыт­ка сопо­ста­вить погра­нич­ные леги­о­ны и вышед­шие из них части, став­шие пол­ка­ми поле­вой армии:

Из этой таб­ли­цы вид­но, что, как пра­ви­ло, из погра­нич­ных леги­о­нов фор­ми­ро­ва­лись один или два отряда и толь­ко в ред­ких слу­ча­ях три или боль­ше. Чис­лен­ность этих отрядов, соглас­но гипо­те­зе о век­сил­ля­ции как пер­вой когор­те леги­о­на, была око­ло 1200 чело­век²³. Таким обра­зом, чис­лен­ность погра­нич­ных леги­о­нов опре­де­ля­лась коли­че­ст­вом ото­бран­ных у них отрядов. При этом наи­мень­шей чис­лен­но­стью le­gio ri­pa­rien­ses было, по-види­мо­му, 3000 чело­век, так как в про­тив­ном слу­чае, когда выбы­ва­ло более поло­ви­ны лич­но­го соста­ва, само суще­ст­во­ва­ние леги­о­на теря­ло смысл и он про­сто рас­фор­ми­ро­вы­вал­ся²⁴.

В то же вре­мя, ряд леги­о­нов сохра­ни­ли все эле­мен­ты ста­рой орга­ни­за­ции. Это отно­сит­ся к леги­о­нам, рас­по­ло­жен­ным на восточ­ной гра­ни­це Импе­рии: III Cy­re­nai­ca и V Mar­tia в Ара­вии, X Fre­ten­sis и VI Fer­ra­ta в Пале­стине, IV Scy­thia и XVI Fla­via в Сирии, II Gal­li­ca и I Il­ly­ri­co­rum в Фое­ни­ке, XV Ap­po­ly­na­ris и XII Ful­mi­na­ta в Кап­па­до­кии. Все они были осно­ва­ны в эпо­ху Прин­ци­па­та и, в отли­чие от дру­гих леги­о­нов, в ходе IV в. пре­тер­пе­ли, по-види­мо­му, наи­мень­шие изме­не­ния, так как в источ­ни­ках не зафик­си­ро­ва­но их дроб­ле­ние или уча­стие в фор­ми­ро­ва­нии частей поле­вой армии. Объ­яс­не­ни­ем это­му может слу­жить их высо­кая зна­чи­мость в борь­бе с посто­ян­ным и опас­ным про­тив­ни­ком — Пер­си­ей, а так­же невоз­мож­ность их заме­ны вар­вар­ски­ми посе­ле­ни­я­ми, как это было при­ня­то на север­ных и южных гра­ни­цах. Вме­сте с тем, почти непре­рыв­ные бое­вые дей­ст­вия губи­тель­но ска­зы­ва­лись на чис­лен­но­сти леги­о­нов, так что в 359 г. le­gio X Fre­ten­sis был уни­что­жен пер­са­ми в Амиде наряду с шестью дру­ги­ми леги­о­на­ми, общая чис­лен­ность кото­рых, вме­сте с бежен­ца­ми и горо­жа­на­ми, состав­ля­ла 20 тыс. чело­век (Amm. XIX, 2, 14). При таком рас­кла­де сил, погра­нич­ный леги­он вряд ли пре­вы­шал 3000 чело­век²⁵.

Неко­то­рые погра­нич­ные леги­о­ны, как напри­мер Пятый Македон­ский или Три­на­дца­тый Близ­нец (Not. Dig. Or. XXVIII, 14—15), были сфор­ми­ро­ва­ны подоб­но леги­о­нам поле­вой армии путем выде­ле­ния век­сил­ля­ций и, таким обра­зом, по сво­ей струк­ту­ре и чис­лен­но­сти соот­вет­ст­во­ва­ли пер­вой когор­те ста­рых леги­о­нов²⁶. Дру­гие, такие как I No­ri­cum, види­мо, воз­ник­ли путем стя­же­ния ста­рых вспо­мо­га­тель­ных частей²⁷ и мог­ли соот­вет­ст­во­вать по сво­ей струк­ту­ре как ста­рым, так и новым обра­зо­ва­ни­ям.

Таким обра­зом, чис­лен­ность погра­нич­но­го леги­о­на IV в. н. э. не явля­лась ста­биль­ной, варьи­ру­ясь от шести до одной тыся­чи чело­век, в зави­си­мо­сти от соста­ва, харак­те­ра обра­зо­ва­ния и доли уча­стия в фор­ми­ро­ва­нии частей поле­вой армии. Пред­став­ляя в сво­ем боль­шин­стве про­дол­же­ние ста­рых леги­о­нов, le­gio ri­pa­rien­ses сохра­ня­ли и ста­рую орга­ни­за­цию, под­разде­ля­ясь на цен­ту­рии и десять когорт. Под­твер­жде­ни­ем это­му слу­жат сле­дую­щие выдерж­ки из No­ti­tia Dig­ni­ta­tum, касаю­щи­е­ся, в дан­ном слу­чае леги­о­нов, рас­по­ло­жен­ных в Ски­фии: «Prae­fec­tus ri­pae le­gio­nis se­cun­dae Her­cu­liae co­hor­tis quin­tae pe­da­tu­rae in­fe­rio­res», а так­же: «Prae­fec­tus ri­pae le­gio­nis pri­mae Ioviae co­hor­tis quin­tae pe­da­tu­rae su­pe­rio­ris» (Not. Dig. Or. XXXIX, 31, 33). Подоб­ная систе­ма была и в дру­гих про­вин­ци­ях с той лишь раз­ни­цей, что арха­и­че­ское выра­же­ние «pe­da­tu­ra», харак­тер­ное для восточ­ной поло­ви­ны Импе­рии, на Запа­де обо­зна­ча­лось как «pars in­fe­rior (su­pe­rior, me­dia)»²⁸. Из этих выдер­жек сле­ду­ет, что 10 когорт погра­нич­но­го леги­о­на дели­лись на две рав­ные части, воз­глав­ля­е­мые prae­fec­tus ri­pae, и рас­по­ла­га­лись вдоль реки сле­ва и спра­ва от шта­ба коман­до­ва­ния, охра­няя каж­дый свою сек­цию.