«Генеральские государства» на территории Западной Римской империи

с.462 Убий­ство запад­но­го импе­ра­то­ра Вален­ти­ни­а­на III и после­до­вав­ший вско­ре после это­го собы­тия ван­даль­ский раз­гром Рима озна­ча­ли нача­ло аго­нии Запад­ной Рим­ской импе­рии¹. Вар­вар­ские государ­ства, обра­зо­вав­ши­е­ся на ее терри­то­рии, все более рас­ши­ря­ли сфе­ру сво­ей вла­сти, захва­ты­вая все новые зем­ли и утвер­ждая свою фак­ти­че­скую неза­ви­си­мость от Импе­рии. Одна­ко после убий­ства Май­о­ри­а­на появил­ся новый фено­мен: свою фак­ти­че­скую неза­ви­си­мость ста­ли утвер­ждать рим­ские пол­ко­вод­цы, сто­рон­ни­ки уби­то­го импе­ра­то­ра.

19 нояб­ря 461 г. Рици­мер, став­ший после убий­ства сво­его преж­не­го дру­га и сорат­ни­ка Май­о­ри­а­на пол­но­власт­ным пра­ви­те­лем Запад­ной импе­рии, про­воз­гла­сил импе­ра­то­ром Либия Севе­ра². Это про­изо­шло через три с поло­ви­ной меся­ца после свер­же­ния и убий­ства Май­о­ри­а­на. Этот про­ме­жу­ток вре­ме­ни был, ско­рее все­го, запол­нен раз­лич­ны­ми поли­ти­че­ски­ми манев­ра­ми. В конеч­ном ито­ге Рици­мер оста­но­вил свой выбор на Либии Севе­ре, о кото­ром ниче­го неиз­вест­но, кро­ме его про­ис­хож­де­ния из Лука­нии (Chron. Gal. 636; Cass. Chr. a. 461)³. Пред­по­ла­га­ют, с.463 что он был сена­то­ром и зани­мал какие-то посты, ибо ина­че его выбор явил­ся бы поще­чи­ной рим­ской ари­сто­кра­тии, чего в сло­жив­шей­ся обста­нов­ке Рици­мер допу­стить никак не мог⁴. Либий Север был для Рици­ме­ра вполне удоб­ной фигу­рой. Зани­мал ли Север какие-либо посты в граж­дан­ской адми­ни­ст­ра­ции, мож­но толь­ко пред­по­ла­гать, но ясно, что с арми­ей он свя­зан не был. Таким обра­зом, в отли­чие от Май­о­ри­а­на он не пред­став­лял для пат­ри­ция, опи­раю­ще­го­ся на армию, ника­кой реаль­ной угро­зы⁵. В то же вре­мя избра­ние импе­ра­то­ром ита­лий­ца яви­лось демон­стра­ци­ей его сбли­же­ния с ита­ло-рим­ской зна­тью. Имен­но Ита­лия ста­ла основ­ной опо­рой Рици­ме­ра, и в его поли­ти­ке она зани­ма­ла основ­ное место⁶. Одна­ко уже сра­зу же Рици­мер столк­нул­ся с очень опас­ной для него про­бле­мой — пози­ци­ей сто­рон­ни­ков уби­то­го Май­о­ри­а­на. Непо­ци­ан, напри­мер, не имея, види­мо, дру­гих воз­мож­но­стей, пере­шел на служ­бу к вест­гот­ско­му коро­лю. Коман­до­вав­шие же само­сто­я­тель­ны­ми арми­я­ми Эгидий и Мар­цел­лин отка­за­лись при­знать Либий Севе­ра импе­ра­то­ром, а сле­до­ва­тель­но, не при­зна­ли они и власть Рици­ме­ра⁷. Либия Севе­ра не при­знал импе­ра­то­ром и восточ­ный импе­ра­тор Лев, но в тот момент это пока не гро­зи­ло воору­жен­ным вме­ша­тель­ст­вом восточ­но­го импе­ра­то­ра в запад­ные дела, как это про­изо­шло после смер­ти Гоно­рия. Пози­ция же Эгидия и Мар­цел­ли­на пред­став­ля­ла для Рици­ме­ра и его мари­о­не­точ­но­го авгу­ста гораздо боль­шую опас­ность.

Мар­цел­лин, вынуж­ден­ный из-за интриг Рици­ме­ра поки­нуть Сици­лию, с остат­ка­ми сво­его вой­ска вер­нул­ся в Дал­ма­цию. Отка­зав­шись, как толь­ко что было ска­за­но, при­знать новый режим, он повел себя фак­ти­че­ски как само­сто­я­тель­ный пра­ви­тель. Како­во было его офи­ци­аль­ное поло­же­ние, точ­но ска­зать труд­но. Дамас­кий (PG CIII, с.464 1273) назы­ва­ет его τῆς Δαλ­μά­των ἦν χώ­ρας αὐτο­δέσ­πο­τος ἡγε­μών (само­власт­ный пра­ви­тель Дал­ма­ции). На этом осно­ва­нии было выска­за­но пред­по­ло­же­ние, что офи­ци­аль­ным обо­зна­че­ни­ем его долж­но­сти было ma­gis­ter mi­li­tum Dal­ma­tiae⁸. Посколь­ку в то вре­мя, когда Аэций напра­вил Мар­цел­ли­на в Дал­ма­цию, тот был, веро­ят­нее все­го, co­mes rei mi­li­ta­ris⁹, то есте­стве­нен вывод, что ранг маги­ст­ра он полу­чил от Льва. Одна­ко такое пони­ма­ние слов Дамас­кия счи­та­ет­ся рис­ко­ван­ным, и пред­по­ла­га­ет­ся, что Мар­цел­лин по-преж­не­му являл­ся коми­том¹⁰. Во вся­ком слу­чае, как бы ни решать вопрос об офи­ци­аль­ной титу­ла­ту­ре Мар­цел­ли­на, ясно, что он создал в Дал­ма­ции свое неза­ви­си­мое государ­ство. Дал­ма­ция, осо­бен­но ее побе­ре­жье, явля­лась отно­си­тель­но про­цве­таю­щей обла­стью, а ее центр Сало­на одним из наи­бо­лее извест­ных горо­дов Импе­рии¹¹. Пра­вя этим государ­ст­вом совер­шен­но само­сто­я­тель­но, Мар­цел­лин, ско­рее все­го, фор­маль­но при­зна­вал власть восточ­но­го импе­ра­то­ра (Proc. Bel. Vand. I, 6, 8)¹².

Мар­цел­лин не толь­ко не при­знал Либия Севе­ра, но и был готов сверг­нуть его воору­жен­ной рукой. В 463 г. над Ита­ли­ей навис­ла вой­на с дал­мат­ским пра­ви­те­лем. Види­мо, к это­му вре­ме­ни Мар­цел­лин вос­ста­но­вил свою армию и был готов к воору­жен­но­му про­ти­во­сто­я­нию с Рици­ме­ром. Сил у послед­не­го, по-види­мо­му, было не так уж мно­го, так что идти на воору­жен­ную кон­фрон­та­цию он не решил­ся. Рици­ме­ру при­шлось обра­тить­ся ко Льву. Хотя тот и не при­знал суще­ст­ву­ю­щий запад­ный режим, деста­би­ли­за­ция Запад­ной импе­рии была не в его инте­ре­сах. К тому же, имен­но в это вре­мя восточ­ным рим­ля­нам при­шлось вое­вать на Бал­ка­нах со «ски­фа­ми», т. е., веро­ят­нее все­го, гун­на­ми¹³. Хотя после рас­па­да дер­жа­вы Атти­лы гун­ны уже не были с.465 столь гроз­ны­ми вра­га­ми, их втор­же­ние заста­ви­ло импе­ра­то­ра напра­вить про­тив них зна­чи­тель­ную армию под коман­до­ва­ни­ем Васи­лис­ка, назна­чен­но­го маги­ст­ром вои­нов Фра­кии¹⁴. В этих усло­ви­ях откры­вать в этом же или близ­ле­жа­щем реги­оне «вто­рой фронт» было невы­год­но восточ­но­му импе­ра­то­ру. Поэто­му Лев пошел навстре­чу Рици­ме­ру. Он напра­вил к Мар­цел­ли­ну сво­его спе­ци­аль­но­го послан­ни­ка Филар­ха, чтобы тот убедил Мар­цел­ли­на отка­зать­ся от граж­дан­ской вой­ны. Мар­цел­лин, явно не реша­ясь про­ти­во­ре­чить импе­ра­то­ру, был вынуж­ден под­чи­нить­ся (FHG IV. Prisc. Fr. 30). Эта исто­рия пока­зы­ва­ет, что, с одной сто­ро­ны, Мар­цел­лин, дей­ст­ви­тель­но, офи­ци­аль­но при­зна­вал Льва сво­им суве­ре­ном, но, с дру­гой, импе­ра­тор мог толь­ко убедить Мар­цел­ли­на, а не при­ка­зать ему, ибо реаль­ных средств заста­вить дал­мат­ско­го пра­ви­те­ля под­чи­нить­ся у него явно не было.

Эгидий так­же не при­знал Либия Севе­ра и тоже гото­вил­ся к войне с ита­лий­ца­ми (FHG IV. Prisc. Fr. 30)¹⁵. Рици­мер сме­стил Эгидия с его поста и назна­чил маги­ст­ром обе­их армий Гал­лии Агрип­пи­на, кото­рый ранее испол­нял эту долж­ность и был заме­нен Эгиди­ем. Срав­ни­тель­но недав­но Агрип­пи­на обви­ня­ли в сго­во­ре с гота­ми и за государ­ст­вен­ную изме­ну при­го­во­ри­ли к смерт­ной каз­ни, но он, види­мо, не без помо­щи Рици­ме­ра, сумел бежать. Теперь Рици­мер поста­вил его во гла­ве всей галль­ской армии (Hyd. 217). Одна­ко Эгидий отка­зал­ся под­чи­нить­ся и сохра­нил за собой коман­до­ва­ние. В Гал­лии, таким обра­зом, ока­за­лось два коман­дую­щих мест­ны­ми вой­ска­ми, нена­видя­щие друг дру­га. Агрип­пин явно сумел овла­деть ситу­а­ци­ей на юге Гал­лии, но та часть Гал­лии к севе­ру от Лиге­ра, кото­рая оста­ва­лась еще рим­ской, нахо­ди­лась под кон­тро­лем Эгидия. С поли­ти­че­ской точ­ки зре­ния, Гал­лия в это вре­мя напо­ми­на­ла лос­кут­ное оде­я­ло. Юго-запад­ная часть стра­ны твер­до нахо­ди­лась под вла­стью вест­гот­ско­го коро­ля. На юго-восто­ке рас­ши­ря­ли свои вла­де­ния бур­гун­ды. На севе­ро-восто­ке и Рейне рим­лян тес­ни­ли фран­ки. Осо­бое поло­же­ние сло­жи­лось в Севе­ро-запад­ной Гал­лии. Севе­ро-запад, так назы­вае­мый Trac­tus Ar­mo­ri­ca­nus, прак­ти­че­ски с.466 ускольз­нул из-под рим­ской вла­сти. В V в. эта терри­то­рия охва­ты­ва­ла огром­ные про­стран­ства на севе­ро-запа­де Гал­лии, и там еще сохра­ня­лось гораздо менее, чем в дру­гих частях стра­ны, рома­ни­зо­ван­ное кельт­ское насе­ле­ние¹⁶. Вос­ста­ние там нача­лось еще в нача­ле V в., и повстан­цы, ими­ти­руя сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков III в., назы­ва­ли себя кельт­ским сло­вом «багауды» (бор­цы). Дви­же­ние багау­дов то подав­ля­лось рим­ски­ми вой­ска­ми, то вновь вспы­хи­ва­ло, и к середине сто­ле­тия Trac­tus Ar­mo­ri­ca­nus фак­ти­че­ски ускольз­нул из-под рим­ской вла­сти, так что Иор­дан (191) назы­ва­ет армо­ри­кан­цев союз­ни­ка­ми Аэция в войне с Атти­лой наряду с дру­ги­ми вар­вар­ски­ми пле­ме­на­ми, а не как под­дан­ных Импе­рии¹⁷. В резуль­та­те в Севе­ро-Запад­ной Гал­лии в неко­то­рой сте­пе­ни, хотя, конеч­но, и в весь­ма транс­фор­ми­ро­ван­ном виде, воз­ро­ди­лись дорим­ские поряд­ки¹⁸. В про­ме­жут­ке меж­ду все­ми эти­ми реги­о­на­ми рас­по­ла­га­лась терри­то­рия, управ­ля­е­мая Эгиди­ем. Как и Мар­цел­лин в Дал­ма­ции, Эгидий в сво­ей части Гал­лии пра­вил прак­ти­че­ски совер­шен­но само­сто­я­тель­но.

Неуда­ча со сме­ще­ни­ем Эгидия и заме­ной его Агрип­пи­ном пока­за­ла Рици­ме­ру, что лег­ко спра­вить­ся с Эгиди­ем невоз­мож­но. Поэто­му он, не сму­ща­ясь, обра­тил­ся за помо­щью к вар­ва­рам. Бур­гунд­ско­го коро­ля Гун­дио­ха он назна­чил маги­ст­ром обе­их армий для Гал­лии, по-види­мо­му, заме­нив им не спра­вив­ше­го­ся со сво­ей зада­чей Агрип­пи­на¹⁹. Выбор Рици­ме­ра был неслу­ча­ен. Гун­диох коман­до­вал бур­гун­да­ми, когда они в сою­зе с вест­гота­ми вторг­лись в Испа­нию, и, сле­до­ва­тель­но, он уже пока­зал опре­де­лен­ные воен­ные спо­соб­но­сти. с.467 Но еще важ­нее были свя­зи меж­ду Рици­ме­ром и бур­гунд­ским коро­лем: Гун­диох женил­ся на сест­ре Рици­ме­ра (FHG IV. Ioh. Ant. Fr. 209, 2). Точ­ная дата женить­бы Гун­дио­ха неиз­вест­на, но в 472 г. или немно­гим рань­ше Рици­мер вызвал сво­его пле­мян­ни­ка Гун­до­ба­да из Гал­лии, и тот актив­но участ­во­вал в граж­дан­ской войне в Ита­лии. Сле­до­ва­тель­но, в это вре­мя Гун­до­ба­ду было не менее 16 лет. Едва ли сест­ра бур­гунд­ско­го коро­ля была очень намно­го стар­ше сво­его бра­та. Поэто­му ясно, что в 463 г., когда Гун­диох появ­ля­ет­ся как магистр обе­их армий, он уже был зятем Рици­ме­ра. Все же более мощ­ным, чем бур­гун­ды, вар­вар­ским наро­дом в Гал­лии явля­лись вест­готы. Поэто­му Рици­мер обра­ща­ет­ся и к ним за помо­щью про­тив Эгидия.

Ида­ций (217) пишет, что Агрип­пин, нена­видя­щий Эгидия, чтобы полу­чить от вест­готов помо­щи про­тив него, сдал гот­ско­му коро­лю Нар­бонн. Хотя хро­нист дела­ет един­ст­вен­ным винов­ни­ком сда­чи Нар­бон­на Агрип­пи­на, ясно, что сде­лать это без вся­ко­го согла­сия Рици­ме­ра он едва ли мог. Этот город дав­но уже был непо­сред­ст­вен­ной целью вест­готов. Он являл­ся не толь­ко зна­чи­тель­ным эко­но­ми­че­ским цен­тром, но и важ­ным стра­те­ги­че­ским пунк­том. Овла­де­ние Нар­бон­ном откры­ва­ло бы вест­готам путь к сре­ди­зем­но­мор­ско­му побе­ре­жью, к чему они дав­но стре­ми­лись. Рим­ляне пре­крас­но пони­ма­ли всю важ­ность это­го горо­да и упор­но отби­ва­ли все напа­де­ния вар­ва­ров. Теперь же равенн­ское пра­ви­тель­ство реши­ло пожерт­во­вать Нар­бон­ном и отдать его Тео­до­ри­ху при усло­вии, что тот высту­пит про­тив Эгидия. Одно­вре­мен­но отме­ча­ет­ся еще одно собы­тие. В ско­ром вре­ме­ни после гибе­ли Май­о­ри­а­на его пол­ко­во­дец Непо­ци­ан появ­ля­ет­ся уже как один из гот­ских коман­ди­ров (Hyd. 201). Он явно пере­шел на служ­бу вест­гот­ско­му коро­лю. Одна­ко в том же году, в каком Агрип­пин, по Ида­цию, сда­ет Нар­бонн вест­готам, место Непо­ци­а­на зани­ма­ет дру­гой рим­ля­нин — Арбо­рий, кото­рый, как и Гун­диох, полу­чил ранг маги­ст­ра обе­их армий (Hyd. 213, 230). При заклю­че­нии сою­за меж­ду Рици­ме­ром и Тео­до­ри­хом, сорат­ник уби­то­го Май­о­ри­а­на, разу­ме­ет­ся, был непо­д­хо­дя­щей фигу­рой. Об Арбо­рии мало что извест­но, но пред­по­ла­га­ют, что он был акви­тан­ским сена­то­ром и что его назна­че­ние было согла­со­ва­но Рици­ме­ром и Тео­до­ри­хом ради при­вле­че­ния с.468 мест­ной ари­сто­кра­тии к борь­бе с Эгиди­ем²⁰. Если это так, что очень веро­ят­но, то вид­но, что Рици­мер созда­вал «широ­кий фронт», объ­еди­ня­ю­щий равенн­ское пра­ви­тель­ство и его силы, вар­ва­ров и гал­ло-рим­скую знать для про­ти­во­сто­я­ния Эгидию. Решаю­щей силой в этом аль­ян­се были вест­готы. Вступ­ле­ние вест­готов в этот «фронт» облег­ча­лось тем, что Тео­до­рих в отли­чие от сво­его отца и бра­та зани­мал ясно выра­жен­ную про­рим­скую пози­цию.

Для вой­ны с Эгиди­ем Тео­до­рих направ­ля­ет сво­его бра­та Фреде­ри­ка. Фреде­рик фак­ти­че­ски зани­мал вто­рое место в Вест­гот­ском королев­стве после само­го Тео­до­ри­ха. В свое вре­мя он помог Тео­до­ри­ху убить их стар­ше­го бра­та Тори­с­мун­да и само­му стать коро­лем. После это­го Фреде­рик воз­глав­лял вест­гот­ское вой­ско, боров­ше­е­ся с испан­ски­ми багауда­ми, при­нял актив­ное уча­стие в про­воз­гла­ше­нии импе­ра­то­ром Ави­та и теперь полу­чил важ­ней­шее пору­че­ние вести вой­ну с Эгиди­ем²¹. Победа в этой войне откры­ва­ла вест­готам воз­мож­ность рас­ши­ре­ния сво­ей вла­сти в север­ном направ­ле­нии. Одна­ко на этот раз Фреде­рик был раз­бит и убит в бит­ве на бере­гах Лиге­ра око­ло Авре­ли­а­ну­ма (Hyd. 218; Chron. Gal. 638; Mar. Avent. 463)²². В отли­чие о сооб­ще­ний Ида­ция и Мария Авен­тий­ско­го Галль­ская хро­ни­ка победи­те­ля­ми готов в этой бит­ве назы­ва­ет фран­ков. Это явля­ет­ся не ошиб­кой хро­ни­ста, а отра­же­ни­ем реаль­ной ситу­а­ции. Ока­зав­шись перед лицом сою­за Рици­ме­ра с вар­ва­ра­ми, Эгидий тоже пошел на союз с вар­ва­ра­ми. Тако­вы­ми явля­лись фран­ки. Эгидий стал пер­вым рим­ским пол­ко­вод­цем, при­бег­шим к помо­щи фран­ков²³, кото­рые с того вре­ме­ни ста­ли посто­ян­ным фак­то­ром поли­ти­че­ской и воен­ной жиз­ни Гал­лии. По-види­мо­му, имен­но они и соста­ви­ли основ­ную часть армии Эгидия, раз­гро­мив­шей вест­гот­ское вой­ско.

Дру­же­ские отно­ше­ния меж­ду Эгиди­ем и фран­ка­ми воз­ник­ли, по-види­мо­му, еще рань­ше. У Гри­го­рия Тур­ско­го (II, 12) сохра­нил­ся стран­ный рас­сказ, по кото­ро­му фран­ки, изгнав за рас­пу­щен­ность коро­ля Хиль­де­ри­ка, вме­сто него избра­ли коро­лем Эгидия, кото­рый и с.469 пра­вил фран­ка­ми почти восемь лет; на вось­мом году прав­ле­ния Эгидия фран­ки в нем разо­ча­ро­ва­лись и вер­ну­ли власть Хиль­де­ри­ку. Воз­ни­ка­ет вопрос, в какой сте­пе­ни в этом рас­ска­зе отра­же­ны реаль­ные аспек­ты вза­и­моот­но­ше­ний фран­ков и Эгидия. Пред­по­ла­га­ют, что Хидь­де­рик, дей­ст­ви­тель­но, какое-то вре­мя отсут­ст­во­вал в сво­ей стране, и фран­ки мог­ли на это вре­мя пред­ло­жить рим­ско­му пол­ко­вод­цу какой-то вид вла­сти (но явно не королев­ской) или же при­зна­ли рим­скую власть и, соот­вет­ст­вен­но, Эгидия как пред­ста­ви­те­ля этой вла­сти²⁴. Такое тол­ко­ва­ние рас­ска­за Гри­го­рия (ему сле­ду­ют и неко­то­рые более позд­ние авто­ры) пред­став­ля­ет­ся все же искус­ст­вен­ным. Все, что извест­но о прав­ле­нии Хиль­де­ри­ка, не поз­во­ля­ет вооб­ще гово­рить о его каком-либо отсут­ст­вии. Во вся­ком слу­чае, в бит­ве при Авре­ли­ане он уже сам коман­до­вал фран­ка­ми (Greg. Tur. II, 18). Суще­ст­ву­ет пред­по­ло­же­ние, что мно­гие сведе­ния о ран­ней исто­рии фран­ков в про­из­веде­нии тур­ско­го епи­ско­па вос­хо­дят к франк­ско­му дру­жин­но­му фольк­ло­ру²⁵. Дей­ст­ви­тель­но, рас­сказ, как он пере­дан Гри­го­ри­ем, носит явный фольк­лор­ный харак­тер. С дру­гой сто­ро­ны, одна­ко, надо иметь в виду, что Гри­го­рий жил и работал в «роман­ской» Гал­лии, и хотя он пол­но­стью при­ни­мал власть франк­ских коро­лей, осо­бен­но австразий­ских, он все же имел срав­ни­тель­но неболь­шое пред­став­ле­ние о реаль­ной франк­ской исто­рии²⁶. Поэто­му дума­ет­ся, что рас­сказ о королев­ской вла­сти Эгидия пере­да­ет, ско­рее, слу­хи, ходив­шие в роман­ской среде, и отра­жа­ет не совсем ясные сведе­ния об отно­си­тель­но тес­ных отно­ше­ни­ях меж­ду Эгиди­ем и фран­ка­ми (по край­ней мере, сали­че­ски­ми фран­ка­ми)²⁷. Вполне воз­мож­но, что на этом эта­пе отно­ше­ний меж­ду с.470 рим­ским пол­ко­вод­цем и франк­ским коро­лем послед­ний под­чи­нял­ся пер­во­му²⁸.

Раз­гром вест­готов поз­во­лил Эгидию сохра­нить свою власть в Север­ной Гал­лии. Одна­ко эта вой­на не дала ему воз­мож­но­сти актив­но вме­шать­ся в дела Ита­лии и сверг­нуть Рици­ме­ра и его мари­о­не­точ­но­го импе­ра­то­ра (FHG IV. Prisc. Fr. 30). К тому же, не было ника­ких осно­ва­ний счи­тать, что этой бит­вой вест­гот­ская про­бле­ма для Эгидия исчер­пы­ва­лась. Все это вело его к необ­хо­ди­мо­сти объ­еди­нить все силы, враж­деб­ные и вест­готам, и Рици­ме­ру. Таки­ми были ван­да­лы. Поэто­му вслед за сво­ей победой в мае 464 г. Эгидий напра­вил посоль­ство к ван­да­лам. Посколь­ку сухо­пут­ный путь через Южную Гал­лию и Испа­нию ока­зал­ся невоз­мож­ным, послы дви­ну­лись круж­ным путем по оке­а­ну²⁹. Точ­но труд­но ска­зать, какая часть оке­ан­ско­го побе­ре­жья нахо­ди­лась в это вре­мя под кон­тро­лем Эгидия. Как бы то ни было, послы бла­го­по­луч­но при­бы­ли к ван­да­лам и в сен­тяб­ре того же года тем же путем воз­вра­ти­лись к Эгидию (Hyd. 224). Ида­ций, гово­ря об этом посоль­стве, ниче­го не сооб­ща­ет ни о его цели, ни о его резуль­та­те. Мож­но толь­ко пред­по­ла­гать, что Эгидий хотел заклю­чить какой-то союз с ван­даль­ским коро­лем. Учи­ты­вая, что уже на сле­дую­щий год ван­да­лы вое­ва­ли про­тив рим­лян на Сици­лии (Hyd. 225), мож­но счи­тать, что какое-то согла­ше­ние было заклю­че­но, хотя его дета­ли и усло­вия оста­ют­ся неиз­вест­ны­ми.

Перед нами по суще­ству новый фено­мен в исто­рии Запад­ной Рим­ской импе­рии. Теперь не вар­вар­ские коро­ли осу­ществля­ют фак­ти­че­ски неза­ви­си­мую власть, а рим­ский пол­ко­во­дец отде­ля­ет терри­то­рию сво­его «воен­но­го окру­га» от Импе­рии. В неко­то­рой сте­пе­ни повто­ря­ет­ся явле­ние, харак­тер­ное для самой ост­рой фазы «воен­ной анар­хии» III в.³⁰ Одна­ко в отли­чие от узур­па­то­ров того вре­ме­ни ни Мар­цел­лин, ни Эгидий не при­ни­ма­ют импе­ра­тор­ско­го титу­ла и не пре­тен­ду­ют на власть над всей Импе­рии. Оба они оста­ют­ся явно в том же с.471 офи­ци­аль­ном поло­же­нии, каком были при Май­о­ри­ане, но пра­вят без вся­кой огляд­ки на цен­траль­ное пра­ви­тель­ство. Более того, свою власть они пере­да­ют по наслед­ству. Север­ной Гал­ли­ей после Эгидия пра­вит его сын Сиа­грий³¹, Дал­ма­ция после убий­ства Мар­цел­ли­на пере­шла к его пле­мян­ни­ку Юлию Непоту. Сиа­грия Гри­го­рий Тур­ский (II, 27) назы­ва­ет rex Ro­ma­no­rum. Конеч­но, это — не офи­ци­аль­ное наиме­но­ва­ние, но оно так же отра­жа­ет пол­ноту вла­сти Сиа­грия, как подоб­ное же выра­же­ние, при­ме­нен­ное Мар­цел­ли­ном Коми­том (a. 464) к Рици­ме­ру. Меж­ду прав­ле­ни­я­ми Эгидия и Сиа­грия в Север­ной Гал­лии не про­изо­шло ниче­го чрез­вы­чай­но­го, что гово­ри­ло бы об изме­не­нии поло­же­ния пра­ви­те­ля. Поэто­му мож­но с пол­ным осно­ва­ни­ем это опре­де­ле­ние Гри­го­рия отне­сти и к Эгидию. В Гал­лии с прав­ле­ния Эгидия, как счи­та­ют неко­то­рые уче­ные, начи­на­ет­ся уже суб­ро­ман­ский пери­од³². Запад­ная Рим­ская импе­рия, даже в той ее части, кото­рая еще не осво­бо­ди­лась от рим­ской вла­сти, как Армо­ри­ка или Бри­та­ния, и не пере­шла под кон­троль вар­ва­ров, фак­ти­че­ски рас­па­лась на три части. Под вла­стью импе­ра­то­ра оста­лись Ита­лия с при­ле­гаю­щи­ми ост­ро­ва­ми и аль­пий­ски­ми про­вин­ци­я­ми, часть Южной Гал­лии и Испа­нии. В Север­ной же Гал­лии и Дал­ма­ции обра­зо­ва­лись фак­ти­че­ски отдель­ные государ­ства. Посколь­ку эти государ­ства созда­ли не при­знав­шие поли­ти­че­ских изме­не­ний в Риме и Равен­не пол­ко­вод­цы, опи­рав­ши­е­ся исклю­чи­тель­но на свои армии, то их мож­но назвать «гене­раль­ски­ми государ­ства­ми».

Спи­сок исполь­зо­ван­ной лите­ра­ту­ры

Саву­ко­ва В. Д. Гри­го­рий Тур­ский и его сочи­не­ние // Гри­го­рий Тур­ский. Исто­рия фран­ков. М., 1987.

Цир­кин Ю. Б. Май­о­ри­ан и Рици­мер // Мне­мон. Вып. 10. СПб., 2011. С. 330—332.

Bu­ry J. B. His­to­ry of the La­ter Ro­man Em­pi­re. Vol. I. New York, 1958.

Clo­ver F. M. Fla­vius Me­ro­bau­des. Phi­la­del­phia, 1971.

Col­lins R. The wes­tern kingdoms // CAH. Vol. XIV. Cambrid­ge, 2008. P. 112—133.

с.472

De­mandt A. Die Spä­tan­ti­ke. Mün­chen, 1989.

De­mandt A. Ma­gis­ter mi­li­tum. // RE. 1970. SptBd. 12. Sp. 553—790.

Enßlin W. Leo (3) // RE, 1925. Hbd. 24. Sp. 1947—1961.

Enßlin W. Mar­cel­li­nus (25) // RE. 1930. Hbd. 28. Sp. 1446—1448.

García Mo­re­no L. G. His­to­ria de Es­paña vi­si­go­da. Mad­rid, 1998.

Gas­pa­ri S. Pri­ma del­le na­zio­ni. Ro­ma, 2002.

Grant M. The Fall of the Ro­man Em­pi­re. Lon­don, 1990.

Hea­ther P. Em­pi­res and Bar­ba­rians. Lon­don, 2009.

Hea­ther P. La ca­du­ta dell’im­pe­ro ro­ma­no. Mi­la­no, 2008.

Hea­ther P. The Wes­tern Em­pi­re // CAH. Vol. XIV. Cambrid­ge, 2008. P. 1—32.

Humphries M. Ita­ly, AD 425—605 // CAH. Vol. XIV. Cambrid­ge, 2008. P. 525—551.

Liebschuetz W. Wahrlords and Landlords // A Com­pa­nion to the Ro­man Ar­my. Ox­ford, 2007.

Maen­chen-Hel­fen O. J. The World of the Huns. Ber­ke­ley; Los An­ge­les; Lon­don, 1971.

Mócsy A. Zur Be­völ­ke­rung in der Spä­tan­ti­ke // Al­föl­dy G. Be­völ­ke­rung und Ge­sell­schaft der rö­mi­schen Pro­vinz Dal­ma­tien. Bu­da­pest, 1965. S. 212—226.

O’Flynn J. M. Ge­ne­ra­lis­si­mos of the Wes­tern Ro­man Em­pi­re. Ed­mon­ton, 1983.

Oost S. I. D. N. Li­bius Se­ve­rus P. F. Avg. // Clas­si­cal Phi­lo­lo­gy, 1970. Vol. 65 P. 228—240.

Ri­ché P. Édu­ca­tion et cul­tu­re dans l’Oc­ci­dent bar­ba­re. Pa­ris, 1995.

Stick­ler T. Aëtius. Mün­chen, 2002.

Stro­he­ker K. F. Ger­ma­nen­tum und Spä­tan­ti­ke. Zü­rich; Stuttgart, 1965.

Wenskus R. Chil­de­rich von Tour­nai // RLGA. Bd. 4. S. 440—460.

Wolfram H. Die Ger­ma­nen. Mün­chen, 1995.

Wood I. N. The North-Wes­tern Pro­vin­ces // CAH. Vol. XIV. Cambrid­ge, 2008. P. 497—524.