Внешнеполитический фактор в истории кризиса III века в Римской империи

с.28 Тезис о необ­хо­ди­мо­сти уче­та обста­нов­ки на гра­ни­цах рим­ских вла­де­ний при изу­че­нии осо­бен­но­стей соци­аль­но-поли­ти­че­ско­го раз­ви­тия Рим­ской импе­рии в III веке н. э. явля­ет­ся общим местом в науч­ной лите­ра­ту­ре, посвя­щен­ной про­бле­ме кри­зи­са III века. Хотя про­бле­ма вза­и­моот­но­ше­ний рим­лян с соседя­ми в III веке н. э. доста­точ­но актив­но изу­ча­ет­ся спе­ци­а­ли­ста­ми в обла­сти исто­рии Древ­не­го Рима [См.: 2; 4; 5], сле­ду­ет, одна­ко, при­знать, что к насто­я­ще­му вре­ме­ни вопрос о роли внеш­не­по­ли­ти­че­ско­го фак­то­ра в исто­рии кри­зи­са III века спе­ци­аль­но не рас­смат­ри­вал­ся ни в оте­че­ст­вен­ном, ни в зару­беж­ном анти­ко­веде­нии. Попыт­кой его выяс­не­ния и явля­ет­ся дан­ная ста­тья.

На наш взгляд, для опре­де­ле­ния места внеш­не­по­ли­ти­че­ско­го фак­то­ра в исто­рии кри­зи­са III века в Рим­ской импе­рии боль­шое зна­че­ние име­ет реше­ние вопро­са о харак­те­ре дан­но­го кри­зи­са. По наше­му мне­нию, это был кри­зис поли­ти­че­ской систе­мы импе­рии — систе­мы Прин­ци­па­та. Одной из при­чин, по кото­рым эта систе­ма пере­ста­ла нор­маль­но функ­ци­о­ни­ро­вать, было паде­ние авто­ри­те­та импе­ра­то­ра в гла­зах сол­дат рим­ской армии, являв­шей­ся его важ­ней­шей опо­рой. Вер­хов­ное коман­до­ва­ние все­ми воору­жен­ны­ми сила­ми рим­ско­го государ­ства было в пери­од Прин­ци­па­та глав­ной осно­вой (das Kernstück, по выра­же­нию Й. Бляй­ке­на [10, с. 27]) импе­ра­тор­ской вла­сти. Пред­по­сыл­кой же раз­ры­ва сою­за меж­ду арми­ей и пра­вя­щим импе­ра­то­ром яви­лось имен­но изме­не­ние обста­нов­ки на гра­ни­цах рим­ских вла­де­ний. Со вто­рой поло­ви­ны II в. н. э. рим­ляне почти непре­рыв­но вели вой­ны с север­ны­ми и восточ­ны­ми соседя­ми. Изме­нив­ша­я­ся обста­нов­ка на гра­ни­цах рим­ских вла­де­ний, с одной сто­ро­ны, при­ве­ла к росту зна­че­ния армии в жиз­ни импе­рии. С дру­гой сто­ро­ны, она ока­за­ла суще­ст­вен­ное вли­я­ние на струк­ту­ру воору­жен­ных сил рим­ско­го государ­ства. В насто­я­щее вре­мя сре­ди исто­ри­ков полу­чи­ло под­держ­ку впер­вые выска­зан­ное Й. Фит­цем [14, с. 121] заклю­че­ние о том, что уже к нача­лу 40-х годов III в. н. э. пра­ви­те­ли импе­рии были вынуж­де­ны пой­ти на то, чтобы объ­еди­нить воен­ные силы несколь­ких сосед­них про­вин­ций под коман­до­ва­ни­ем спе­ци­аль­ных вое­на­чаль­ни­ков (du­ces) [12, с. 94; 19, с. 204]. В резуль­та­те импе­рия ста­ла состо­ять из ряда про­вин­ци­аль­ных ком­плек­сов (дука­тов), а ее воору­жен­ные силы фак­ти­че­ски рас­па­лись на отдель­ные про­вин­ци­аль­ные груп­пи­ров­ки — бри­тан­скую, рейн­скую, дунай­скую, восточ­ную. По мне­нию Е. П. Глу­ша­ни­на, еди­ный ком­плекс с объ­еди­нен­ны­ми вой­ска­ми пред­став­ля­ли собой в дан­ное вре­мя и афри­кан­ские про­вин­ции [1, с. 58]. Ста­нов­ле­ние в рим­ских воору­жен­ных силах инсти­ту­та дука­тов при­ве­ло к с.29 воз­рас­та­нию поли­ти­че­ской актив­но­сти сол­дат рим­ской армии. Наи­бо­лее зна­чи­мые для само­го суще­ст­во­ва­ния рим­ско­го государ­ства груп­пи­ров­ки про­вин­ци­аль­ных войск пре­тен­ду­ют на то, чтобы их пол­ко­во­дец был и пра­ви­те­лем импе­рии; воз­ни­ка­ет сопер­ни­че­ство меж­ду отдель­ны­ми армей­ски­ми груп­пи­ров­ка­ми в реше­нии вопро­са о пере­да­че вла­сти импе­ра­то­ра. При этом часто толч­ком к про­воз­гла­ше­нию круп­но­го вое­на­чаль­ни­ка импе­ра­то­ром ста­но­вил­ся успех воз­глав­ля­е­мой им армии в борь­бе с вар­ва­ра­ми.

Таким обра­зом, армия пере­ста­ла быть послуш­ным оруди­ем вла­сти в руках импе­ра­то­ра. Это лежа­ло в осно­ве тако­го харак­тер­но­го для поли­ти­че­ской жиз­ни Рим­ской импе­рии пери­о­да кри­зи­са явле­ния, как попыт­ки узур­па­ции импе­ра­тор­ской вла­сти. Внеш­не­по­ли­ти­че­ский фак­тор сыг­рал не послед­нюю роль в собы­ти­ях, при­вед­ших к фак­ти­че­ско­му выхо­ду из-под вла­сти Рима обшир­ных терри­то­рий на дунай­ской гра­ни­це (узур­па­ции Инге­нуя и Рега­ли­а­на), на Запа­де (Галль­ская импе­рия) и на Восто­ке (Паль­мир­ская дер­жа­ва) импе­рии. По под­сче­там Ф. Харт­ман­на, две тре­ти попы­ток узур­па­ции импе­ра­тор­ской вла­сти в III в. н. э. про­изо­шло при­мер­но в то же вре­мя, когда и втор­же­ния вар­ва­ров в импе­рию, и имен­но на том участ­ке гра­ни­цы, кото­рый испы­ты­вал дав­ле­ние внеш­них сил [15, с. 167].

В усло­ви­ях отсут­ст­вия внут­рен­не­го един­ства рим­ской армии захват импе­ра­тор­ско­го пре­сто­ла пол­ко­вод­цем при под­держ­ке его одной из армей­ских груп­пи­ро­вок не гаран­ти­ро­вал проч­но­сти его вла­сти, так как в любой момент мож­но было ожи­дать, что какая-либо дру­гая груп­пи­ров­ка про­вин­ци­аль­ных войск выдвинет сво­его пре­тен­ден­та на импе­ра­тор­ский пре­стол. Это вело к поли­ти­че­ской неста­биль­но­сти в импе­рии, к тому, что кри­зис при­ни­мал затяж­ной харак­тер.

Еще более уси­ли­ва­лась эта неста­биль­ность вслед­ст­вие частой сме­ны пра­ви­те­лей импе­рии. При этом неред­ко такая сме­на была след­ст­ви­ем обост­ре­ния обста­нов­ки на гра­ни­цах импе­рии, при­во­див­шей к гибе­ли импе­ра­то­ров. Так, отно­ше­ния меж­ду импе­ра­то­ром Алек­сан­дром Севе­ром и армей­ски­ми кру­га­ми нача­ли пор­тить­ся после того, как в свя­зи с наступ­ле­ни­ем пер­сов импе­ра­тор во гла­ве войск отпра­вил­ся на Восток. Здесь про­яви­лась его неспо­соб­ность успеш­но руко­во­дить воен­ны­ми дей­ст­ви­я­ми. Рим­ляне потер­пе­ли ряд пора­же­ний и понес­ли зна­чи­тель­ные поте­ри [16, VI, 5—6]. Убий­ство Алек­сандра Севе­ра в 235 г. н. э. было непо­сред­ст­вен­но свя­за­но с нере­ши­тель­но­стью его дей­ст­вий в войне с вар­ва­ра­ми. Наме­ре­ние импе­ра­то­ра выпла­тить день­ги вар­ва­рам за счет сокра­ще­ния рас­хо­дов на армию еще более уси­ли­ло раз­дра­же­ние сол­дат [16, VI, 7]. Эти­ми настро­е­ни­я­ми в вой­сках вос­поль­зо­вал­ся Мак­си­мин Фра­ки­ец и, сверг­нув непо­пу­ляр­но­го импе­ра­то­ра, при­шел к вла­сти.

Новый импе­ра­тор, по сооб­ще­нию авто­ра его жиз­не­опи­са­ния, «сра­зу начал вести все вой­ны» [21, Ma­xim. duo, X], чтобы оправ­дать надеж­ды под­дер­жав­ших его сол­дат. Одна­ко вой­на с гер­ман­ца­ми при­ня­ла затяж­ной с.30 харак­тер, чрез­мер­ные рас­хо­ды на веде­ние бое­вых дей­ст­вий и содер­жа­ние армии вызва­ли выступ­ле­ние граж­дан­ско­го насе­ле­ния про­вин­ции Афри­ки, при­вед­шее в конеч­ном ито­ге к убий­ству Мак­си­ми­на его сол­да­та­ми. Сле­до­ва­тель­но, пер­во­при­чи­ной свер­же­ния это­го импе­ра­то­ра так­же была напря­жен­ная обста­нов­ка на север­ной гра­ни­це импе­рии.

В 244 г. н. э. неуме­лое руко­вод­ство воен­ны­ми дей­ст­ви­я­ми при­ве­ло к убий­ству соб­ст­вен­ны­ми сол­да­та­ми импе­ра­то­ра Гор­ди­а­на III. В 251 г. н. э. в бит­ве с вар­ва­ра­ми погиб импе­ра­тор Деций. В 260 г. во вре­мя вой­ны с пер­са­ми в пле­ну про­тив­ни­ка ока­зал­ся импе­ра­тор Вале­ри­ан.

Необ­хо­ди­мость лич­но­го руко­вод­ства веде­ни­ем воен­ных дей­ст­вий в усло­ви­ях кри­зи­са III века при­во­дит к тому, что пра­вя­щий импе­ра­тор всту­па­ет в тес­ный кон­такт с вой­ска­ми, и у них появ­ля­ет­ся воз­мож­ность физи­че­ско­го устра­не­ния неугод­но­го им пра­ви­те­ля и непо­сред­ст­вен­но­го реше­ния вопро­са о новом импе­ра­то­ре. В силу этих обсто­я­тельств имен­но по ини­ци­а­ти­ве нахо­див­ших­ся под их коман­дой сол­дат был про­воз­гла­шен целый ряд импе­ра­то­ров пери­о­да кри­зи­са III века. Так, после смер­ти от болез­ни Клав­дия II его брат Квин­тилл был про­воз­гла­шен воз­глав­ляв­ши­ми­ся им вой­ска­ми в север­ной Ита­лии [21, v. Aurel., XXXVIII]. Но сол­да­ты при­ду­най­ских войск встре­ти­ли его про­воз­гла­ше­ние без осо­бо­го энту­зи­аз­ма. На дунай­ской гра­ни­це про­дол­жа­лась вой­на с вар­ва­ра­ми, и, когда пол­ко­во­дец Л. Доми­ций Авре­ли­ан, уже в прав­ле­ние Квин­тил­ла, одер­жал ряд побед над про­тив­ни­ком, сре­ди сол­дат ста­ли рас­про­стра­нять­ся слу­хи о том, что Клав­дий, уми­рая, назна­чил сво­им пре­ем­ни­ком на пре­сто­ле имен­но Авре­ли­а­на. И вес­ной 270 г. н. э. вои­ны в Сир­мии объ­яви­ли его импе­ра­то­ром [21, v. Aurel., XVII; 22, XII, 26; 23, I, 47]. В 275 г. н. э. Авре­ли­ан решил начать вой­ну с пер­са­ми и вер­нуть Месо­пота­мию под власть рим­лян. Он дви­нул­ся на Восток, но в пути был убит заго­вор­щи­ка­ми [21, v. Aurel., XXXV; 13, IX, 15; 23, I. 62, 1]. Пре­ем­ник Авре­ли­а­на импе­ра­тор Тацит вско­ре после при­хо­да к вла­сти отпра­вил­ся к теат­ру воен­ных дей­ст­вий, но с пер­са­ми ему так и не при­шлось вое­вать. Его прав­ле­ние ока­за­лось недол­гим и закон­чи­лось уже в 276 г. н. э. Соглас­но одной из содер­жа­щих­ся в нарра­тив­ных источ­ни­ках вер­сий его смер­ти, Тацит назна­чил намест­ни­ком Сирии сво­его род­ст­вен­ни­ка Мак­си­ми­на. Образ его прав­ле­ния про­вин­ци­ей вызвал воз­му­ще­ние сол­дат, кото­рые уби­ли это­го род­ст­вен­ни­ка импе­ра­то­ра, а потом, опа­са­ясь мести со сто­ро­ны Таци­та, уби­ли и его [22, XII, 28; 23, I. 63, 2;]. (По дру­гой вер­сии, Тацит умер от лихо­рад­ки [7, 36].)

После смер­ти Таци­та пра­ви­те­лем Рим­ской импе­рии стал Фло­ри­ан. Автор жиз­не­опи­са­ния импе­ра­то­ра Про­ба сооб­ща­ет, что Фло­ри­а­на объ­яви­ли импе­ра­то­ром вой­ска, кото­рые он воз­глав­лял в войне с при­азов­ски­ми пле­ме­на­ми [21, v. Prob., XIII]. По дан­ным Зона­ры [22, XII, 29], Фло­ри­ан полу­чил власть от сена­та. Автор жиз­не­опи­са­ния Таци­та [21, v. Tac., XIV] и Авре­лий Вик­тор [7, 36] пишут, что Фло­ри­ан занял импе­ра­тор­ский пре­стол не по реше­нию сена­та или сол­дат, а по соб­ст­вен­ной с.31 воле, как буд­то импе­ра­тор­ская власть мог­ла пере­да­вать­ся по наслед­ству. Рим­ский сенат и вой­ска евро­пей­ской части импе­рии при­зна­ли Фло­ри­а­на импе­ра­то­ром.

Но вой­ска рим­ско­го Восто­ка отре­а­ги­ро­ва­ли на эти собы­тия ина­че и, как пред­по­ла­га­ет Х. Пар­кер [20, с. 214], уже через 15—20 дней после смер­ти Таци­та про­воз­гла­си­ли импе­ра­то­ром Про­ба.

Опо­ра на армию име­ла боль­шое зна­че­ние в борь­бе Про­ба с внеш­ни­ми вра­га­ми. При под­держ­ке войск при­ду­най­ских про­вин­ций он сумел доволь­но дли­тель­ное вре­мя сохра­нять за собой импе­ра­тор­ский пре­стол. Но Проб стре­мил­ся к тому, чтобы армия оста­ва­лась послуш­ным инстру­мен­том вла­сти в руках импе­ра­то­ра. Сол­да­ты в его пред­став­ле­нии тре­бо­ва­лись для охра­ны гра­ниц государ­ства, но не долж­ны быть слиш­ком боль­шой обу­зой для граж­дан­ско­го насе­ле­ния [21, v. Prob., XXIII]. Импе­ра­тор предъ­яв­лял высо­кие тре­бо­ва­ния к армей­ской дис­ци­плине, при­вле­кал сол­дат к осу­ше­нию болот, раз­бив­ке вино­град­ни­ков [21, v. Prob., XXI]. Все это вело к охлаж­де­нию отно­ше­ний меж­ду Про­бом и арми­ей, уси­ле­нию недо­воль­ства сол­дат поли­ти­кой импе­ра­то­ра.

Летом 282 г. н. э. Проб начал под­готов­ку к похо­ду про­тив пер­сов, а пре­фек­ту пре­то­рия М. Авре­лию Кару пору­чил защи­щать от вар­вар­ских втор­же­ний запад­ную часть импе­рии [8, с. 276]. В то вре­мя, когда Проб нахо­дил­ся в Сир­мии, вой­ска Реции и Нори­ка про­воз­гла­си­ли Кара импе­ра­то­ром [23, I. 71, 4]. Сол­да­ты в Сир­мии реши­ли под­дер­жать выступ­ле­ние Кара и уби­ли Про­ба [21, v. Prob., XXI; 23, I. 71, 5].

Собра­ни­ем офи­це­ров («du­cum con­si­lio tri­bu­no­rum­que») [7, 39], кото­рые явля­лись пред­ста­ви­те­ля­ми воин­ских частей, участ­во­вав­ших в войне с пер­са­ми, 20 нояб­ря 284 г. н. э. [17, с. 262] в Нико­медии [23, I. 73, 2] был про­воз­гла­шен импе­ра­то­ром и Дио­кле­ти­ан.

Внеш­не­по­ли­ти­че­ский фак­тор отра­жал­ся на дли­тель­но­сти кри­зи­са и в том плане, что в свя­зи с напря­жен­ной обста­нов­кой на гра­ни­цах импе­рии ряду импе­ра­то­ров было не до пре­об­ра­зо­ва­ний в поли­ти­че­ском устрой­стве государ­ства. Вопрос сто­ял о самом суще­ст­во­ва­нии Рим­ской импе­рии. Поэто­му они не пыта­лись как-то изме­нить струк­ту­ру орга­нов вла­сти в государ­стве в соот­вет­ст­вии с изме­не­ни­я­ми в рим­ском обще­стве и его поли­ти­че­ски­ми воз­зре­ни­я­ми. Зани­мая импе­ра­тор­ский пре­стол в тече­ние трех лет, Мак­си­мин Фра­ки­ец, как было отме­че­но выше, непре­рыв­но вел вой­ны с вар­ва­ра­ми на север­ных гра­ни­цах импе­рии. Клав­дий II почти все вре­мя сво­его прав­ле­ния нахо­дил­ся вне Рима, воюя с вар­ва­ра­ми. Борь­ба с втор­же­ни­я­ми вар­ва­ров отни­ма­ла мно­го вре­ме­ни и у дру­гих пра­ви­те­лей импе­рии пери­о­да кри­зи­са III века.

По опре­де­ле­нию Я. Бурк­хард­та [11, с. 56], без­опас­ность гра­ниц для Дио­кле­ти­а­на, кото­ро­му уда­лось выве­сти импе­рию из кри­зи­са, име­ла боль­шее зна­че­ние, чем друж­ба рим­ско­го сена­та. Но Дио­кле­ти­ан пони­мал и опас­ность, кото­рую мог­ла пред­став­лять собой армия для импе­ра­то­ра. Поэто­му, про­во­дя рефор­мы в воору­жен­ных силах импе­рии, он с.32 стре­мил­ся огра­ни­чить могу­ще­ство вое­на­чаль­ни­ков, огра­дить пра­ви­те­ля от слиш­ком тес­но­го кон­так­та с потен­ци­аль­но опас­ны­ми для него людь­ми, и преж­де все­го людь­ми воору­жен­ны­ми, сде­лать армию опо­рой импе­ра­тор­ской вла­сти, а не силой, несу­щей в себе для этой вла­сти угро­зу. Но посколь­ку обста­нов­ка на гра­ни­цах рим­ских вла­де­ний в кон­це III века н. э. оста­ва­лась напря­жен­ной, Дио­кле­ти­ан, не будучи в состо­я­нии лич­но воз­глав­лять вой­ска одно­вре­мен­но на несколь­ких направ­ле­ни­ях, был вынуж­ден пре­до­став­лять в рас­по­ря­же­ние отдель­ных вое­на­чаль­ни­ков зна­чи­тель­ные воен­ные силы. А чтобы эти вое­на­чаль­ни­ки не пре­тен­до­ва­ли на власть над всей импе­ри­ей, он пошел на созда­ние систе­мы тет­рар­хии. Сле­до­ва­тель­но, мож­но счи­тать, что внеш­не­по­ли­ти­че­ский фак­тор повли­ял и на резуль­та­ты пре­одо­ле­ния кри­зи­са III века.

Таким обра­зом, внеш­не­по­ли­ти­че­ский фак­тор сыг­рал важ­ную роль в исто­рии кри­зи­са III века в Рим­ской импе­рии. Слож­ная обста­нов­ка на гра­ни­цах импе­рии при­ве­ла к воз­рас­та­нию зна­че­ния армии в поли­ти­че­ской жиз­ни государ­ства, к еще боль­шей необ­хо­ди­мо­сти тес­но­го кон­так­та пра­вя­ще­го импе­ра­то­ра с воору­жен­ны­ми сила­ми. Неуме­лое же коман­до­ва­ние вой­ска­ми Алек­сандра Севе­ра яви­лось толч­ком к нача­лу кри­зи­са систе­мы Прин­ци­па­та. Уси­ле­ние натис­ка вар­ва­ров на гра­ни­цы импе­рии одно­вре­мен­но на несколь­ких участ­ках вынуди­ло пра­ви­те­лей импе­рии пой­ти на обра­зо­ва­ние в соста­ве воору­жен­ных сил государ­ства несколь­ких круп­ных про­вин­ци­аль­ных груп­пи­ро­вок. Это при­ве­ло к обост­ре­нию про­ти­во­ре­чий внут­ри рим­ской армии. Сохра­няв­ша­я­ся в тече­ние III века н. э. напря­жен­ность на гра­ни­цах импе­рии спо­соб­ст­во­ва­ла тому, что доби­вав­ши­е­ся успе­хов в вой­нах с внеш­ни­ми вра­га­ми пол­ко­вод­цы пре­тен­до­ва­ли на захват импе­ра­тор­ско­го пре­сто­ла, а пра­вив­шие импе­ра­то­ры были вынуж­де­ны уде­лять мно­го вни­ма­ния внеш­ней поли­ти­ке и не мог­ли сосре­дото­чить­ся на реше­нии про­блем укреп­ле­ния внут­рен­не­го един­ства государ­ства и укреп­ле­ния пози­ций в нем импе­ра­то­ра. Это ска­зы­ва­лось на про­дол­жи­тель­но­сти кри­зи­са. Нако­нец, внеш­не­по­ли­ти­че­ский фак­тор ска­зал­ся и на ито­гах пре­одо­ле­ния кри­зи­са, во мно­гом опре­де­лил то, какой ста­ла та систе­ма государ­ст­вен­ной вла­сти в Рим­ской импе­рии, кото­рая уста­но­ви­лась в рим­ском государ­стве после выхо­да его из кри­зи­са.

Лите­ра­ту­ра

1. Глу­ша­нин Е. П. Воен­ные рефор­мы Дио­кле­ти­а­на и Кон­стан­ти­на // Вест­ник древ­ней исто­рии. — 1987. — № 2. — С. 51—73.

2. Дрях­лов В. Н. Вой­ны гер­ман­ских пле­мен с Римом в III в. и их вли­я­ние на раз­ви­тие древ­не­гер­ман­ско­го обще­ства на Рейне // Вест­ник древ­ней исто­рии. — 1987. — № 2. — С. 151—168.

3. Дья­ков В. Н. [Рецен­зия] // Вест­ник древ­ней исто­рии. — 1958. — № 4. — С. 122—129. — Рец. на кн.: Е. М. Шта­ер­ман. Кри­зис рабо­вла­дель­че­ско­го строя в запад­ных про­вин­ци­ях Рим­ской импе­рии. — М., 1957.

с.33 4. Ремен­ни­ков А. М. Борь­ба пле­мен Север­но­го При­чер­но­мо­рья с Римом в III в. н. э. — М.: Изд-во АН СССР, 1954. — 148 с.

5. Al­föl­dy G. Die Kri­se des Rö­mi­schen Rei­ches: Ge­schich­te, Ge­schichtsschrei­bung und Ge­schichtsbet­rach­tung. Aus­gew. Beitr. — Stuttgart; Wies­ba­den: Stei­ner-Ver­lag, 1989. — 541 S.

6. Al­theim F. Die Sol­da­ten­kai­ser. — Frankfurt am Main: Vit­to­rio Klos­ter­mann, 1939. — 304 S.

7. Aure­lii Vic­to­ris Li­ber de Cae­sa­ri­bus. Prae­ce­dunt Ori­go gen­tis Ro­ma­nae et Li­ber de vi­ris il­lustri­bus ur­bis Rоmae sub­se­qui­tur Epi­to­me de Cae­sa­ri­bus / Re­cen­suit Fr. Pichlmayr. — Lip­siae in aedi­bus B. G. Teub­ne­ri, 1966. — 226 p.

8. Bes­nier M. L’Em­pi­re ro­main de l’avè­ne­ment des Sé­vè­res au con­ci­le de Ni­cée. — Pa­ris, 1937. — 409 p.

9. Bleck­mann B. Die Reichskri­se des III. Jahrhun­derts in der spä­tan­ti­ken und by­zan­ti­ni­schen Ge­schichtsschrei­bung. Un­ter­su­chun­gen zu den nach­dio­ni­schen Quel­len der Chro­nik des Johan­nes Zo­na­ras. — Mün­chen, 1992. — 415 S.

10. Blei­cken J. Ver­fas­sungs- und So­zial­ge­schich­te. Bd. 1. 2. Ver­bes­ser­te Auf­la­ge. — Pa­der­born etc., 1981. — 352 S.

11. Burckhardt J. Die Zeit Con­stan­tin’s des Großen. — Ba­sel, 1853. — VII, 512 S.

12. Do­bo A. Die Verwal­tung der rö­mi­schen Pro­vinz Pan­no­nien von Augus­tus bis Dioc­le­tia­nus: Die pro­vin­zia­le Verwal­tung. — Amster­dam, 1968. — 201 S.

13. Eut­ro­pii Bre­via­rium ab ur­be con­di­ta / Re­cogn. F. Ruehl. — Lip­siae, MCMI. — 90 p.

14. Fitz J. Die Ve­rei­ni­gung der Do­naup­ro­vin­zen in der Mit­te des 3. Jahrhun­derts // Stu­dien zu den Mi­li­tärgren­zen Roms. Vorträ­ge des 6. In­ter­na­tio­na­len Li­mes­kongres­ses in Süd­deutschland. — Köln; Graz, 1967. — S. 113—121.

15. Hartmann F. Herrscherwech­sel und Reichskri­se: Un­ter­su­chun­gen zu den Ur­sa­chen und Kon­se­quen­zen der Herrscherwech­sel im Im­pe­rium Ro­ma­num der Sol­da­ten­kai­ser­zeit (III. Jh. n. Chr.). — Frankfurt a. M.; Bern: H. Lang, 1982. — 246 S.

16. He­ro­dia­ni ab ex­ces­su di­vi Mar­ci lib­ri oc­to / Edi­dit Curt. Sta­ven­ha­gen. Edi­tio ste­reo­ty­pa edi­tio­nis pri­mae (MCMXXII). — Stut­gar­diae in aedi­bus B. G. Teub­ne­ri, 1967. — 235 p.

17. Kie­nast D. Rö­mi­sche Kai­ser­ta­bel­le: Grundzü­ge einer rö­mi­schen Kai­serchro­no­lo­gie. — Darmstadt: Wis­sen­schaftli­che Buch­ge­sell­schaft, 1990. — 376 S.

18. Lac­tan­tius Lu­cius Cae­lius Fir­mia­nus. De mor­ti­bus per­se­cu­to­rum / Cum no­tis S. Ba­lu­zii. — Broe­de­let, 1693. — 307 + 464 p.

19. Mócsy A. Pan­no­nia and Up­per Moe­sia. — Lon­don; Bos­ton, 1974. — XXI, 453 p.

с.34 20. Par­ker H. M. D. A His­to­ry of the Ro­man World from A. D. 138 to 337. — Lon­don: Me­thuen et co. LTD, 1935. — XII, 402 p.

21. Scrip­to­res his­to­riae Augus­tae / Ed. E. Hohl. — Lip­siae: Teub­ner, 1965. Vol. I. — 310 p.; Vol. II. — 308 p.

22. Zo­na­ras I. Ioan­nis Zo­na­rae An­na­les / Ex re­cen­sio­ne Mau­ri­cii Pin­de­ri. T. I. — Bon­nae, 1841. — 581 p.; T. II. — Bon­nae, 1844. — 647 p.

23. Zo­si­me. His­toi­re nou­vel­le. To­me 1 (Liv­res 1 et 2) / Tex­te étab­li et tra­duit par F. Pa­schoud. — Pa­ris, 1971. — 264 p.

Резю­ме

У статті роз­глядається питан­ня про роль зовнішньо­політич­но­го фак­то­ру в історії кри­зи III століття в Римській імперії. На дум­ку авто­ра, цей фак­тор спри­яв погли­б­лен­ню супере­ч­но­стей у зброй­них силах імперії та послаб­лен­ню підтрим­ки імпе­ра­торів з боку армії, тоб­то мав вели­ке зна­чен­ня у визріванні даної кри­зи. Напру­же­на ситу­ація на кор­до­нах римсь­ких володінь ство­рю­ва­ла спри­ят­ливі умо­ви для спроб узур­пації імпе­ра­торсь­кої вла­ди, відволікала ува­гу пра­ви­телів Римсь­кої імперії від вирішен­ня питань віднов­лен­ня політич­ної стабільності в дер­жаві, отже, позна­ча­лась на три­ва­лості кри­зи III століття. Щоб успішно боро­ти­ся зі вторг­нен­ня­ми вар­варів в імперію і в той же час запобігти спроб узур­пації імпе­ра­торсь­ко­го пре­сто­лу воєначаль­ни­ка­ми, Діоклетіан був зму­ше­ний піти на утво­рен­ня нової систе­ми дер­жав­ної вла­ди — тет­рархії. Таким чином, зовнішньо­політич­ний фак­тор впли­нув і на спосіб виво­ду імперії із кри­зо­во­го ста­ну.

Sum­ma­ry

In the ar­tic­le «The Fo­reign Po­li­cy Fac­tor in the His­to­ry of the IIIrd cen­tu­ry Cri­sis in the Ro­man Em­pi­re» the aut­hor de­picts that the strai­ned si­tua­tion wit­hin the bor­ders of the Ro­man Em­pi­re was the major re­qui­si­te for the ri­pe­ning of this cri­sis, the re­sult of its du­ra­tion and had the influen­ce on the way the Ro­man Em­pi­re was hel­ped out of the cri­sis.