Е. И. Соломатина

Питтак Митиленский: народный диктатор или вождь аристократов?*

Текст приводится по изданию: «Studia historica». Volume III. Москва, 2003. С. 19—37.

с.19 Пит­так Мити­лен­ский при­об­рел боль­шую извест­ность ещё в древ­но­сти бла­го­да­ря не толь­ко сво­ей поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти, в тече­ние деся­ти лет управ­ляя Мити­ле­на­ми, но так­же и той про­ти­во­ре­чи­вой её оцен­ке, кото­рая нашла отра­же­ние в антич­ной тра­ди­ции. С одной сто­ро­ны, Пит­так — один из семи муд­ре­цов (Plat. Pro­ta­gor. 343a sqq.; Plut. Sept. sap. Conv., VII. 152b; X. 154e; XII. 155d; Paus. I. 23. 1; Diog. Laert. Praef. 13; I. 41—43), с дру­гой, анти­ге­рой сти­хотво­ре­ний сво­его совре­мен­ни­ка и поли­ти­че­ско­го про­тив­ни­ка — поэта-ари­сто­кра­та Алкея, напад­кам и жесто­ким оскорб­ле­ни­ям кото­ро­го он под­вер­гал­ся. И, кро­ме того, Пит­так послу­жил Ари­сто­те­лю един­ст­вен­ным при­ме­ром такой фор­мы еди­но­лич­но­го прав­ле­ния, как арха­и­че­ская эсим­не­тия, кото­рую фило­соф опре­де­лил как «выбор­ная тира­ния» (Arist. Pol. III. 9. 5—6, p. 1285a. 30—b. 4). Сра­зу же сле­ду­ет заме­тить, что Пит­так толь­ко Ари­сто­те­лем назы­ва­ет­ся эсим­не­том, в дру­гих источ­ни­ках он упо­ми­на­ет­ся как тиран1. Отме­чен­ная про­ти­во­ре­чи­вость взглядов на лич­ность Пит­та­ка и режим его вла­сти, свой­ст­вен­ная антич­ной тра­ди­ции, была уна­сле­до­ва­на совре­мен­ны­ми иссле­до­ва­те­ля­ми, кото­рые есте­ствен­но не мог­ли обой­ти сво­им вни­ма­ни­ем столь зна­ме­ни­то­го поли­ти­че­ско­го дея­те­ля арха­и­че­ской эпо­хи. Пред­ме­том спо­ров до насто­я­ще­го вре­ме­ни оста­ет­ся преж­де все­го вопрос о сущ­но­сти арха­и­че­ской эсим­не­тии, кото­рый уче­ные пыта­ют­ся решить раз­ны­ми спо­со­ба­ми, то сбли­жая её с тира­ни­ей (либо по прин­ци­пу анти­а­ри­сто­кра­ти­че­ской направ­лен­но­сти поли­ти­ки, или по общей оцен­ке резуль­та­тов прав­ле­ния2, либо по спо­со­бу при­хо­да к вла­сти3, или с.20 по прин­ци­пу общ­но­сти как фор­мы ари­сто­кра­ти­че­ско­го прав­ле­ния4), то про­ти­во­по­став­ляя ей. Про­ти­во­по­став­ле­ние ведёт­ся по сле­дую­щим направ­ле­ни­ям: по спо­со­бу при­хо­да к вла­сти5; по роли в про­цес­се демо­кра­ти­за­ции обще­ства6. Во всем этом раз­но­об­ра­зии в под­хо­дах к реше­нию вопро­са о харак­те­ре еди­но­лич­ных прав­ле­ний в пери­од арха­и­ки про­смат­ри­ва­ют­ся две основ­ных тен­ден­ции, вокруг кото­рых мож­но сгруп­пи­ро­вать прак­ти­че­ски все точ­ки зре­ния иссле­до­ва­те­лей. 1) При­зна­ние того фак­та, что поли­ти­че­ское раз­ви­тие в эпо­ху арха­и­ки шло по пути укреп­ле­ния полис­ных инсти­ту­тов, соот­вет­ст­вен­но по пути демо­кра­ти­за­ции (= рас­ши­ре­ние прав наро­да, кото­рый высту­па­ет как поли­ти­че­ская сила), и отведе­ние вер­хуш­ке демо­са (= не ари­сто­кра­тия, а новый иму­ще­ст­вен­ный класс, появив­ший­ся в резуль­та­те соци­аль­но-эко­но­ми­че­ских пре­об­ра­зо­ва­ний) глав­ной роли в этом про­цес­се, тиран или эсимнет рас­смат­ри­ва­ет­ся как став­лен­ник демо­са и выра­зи­тель его инте­ре­сов. 2) Как и в пер­вом слу­чае, при­зна­ет­ся, что поли­ти­че­ское раз­ви­тие идет по линии укреп­ле­ния полис­ных инсти­ту­тов, одна­ко, в эпо­ху арха­и­ки демос ещё не стал поли­ти­че­ской силой и не выдви­га­ет сво­их тре­бо­ва­ний, гла­вен­ст­ву­ю­щая роль в поли­ти­че­ском раз­ви­тии отво­дит­ся ари­сто­кра­ти­че­ской эли­те, тиран или эсимнет явля­ют­ся выра­зи­те­ля­ми инте­ре­сов ари­сто­кра­тии. При­чем ука­зы­ва­ет­ся, что поли­ти­че­ское раз­ви­тие опре­де­ля­ет­ся посто­ян­ной борь­бой двух начал — инди­виду­а­ли­сти­че­ско­го и кол­лек­тив­но­го. В свя­зи с выше­при­ведён­ны­ми трак­тов­ка­ми поли­ти­че­ско­го раз­ви­тия эпо­хи арха­и­ки и дефи­ни­ци­я­ми форм еди­но­лич­ной вла­сти в исто­рио­гра­фии, с.21 в мои зада­чи вхо­дит ещё раз про­ана­ли­зи­ро­вать антич­ные источ­ни­ки, где содер­жат­ся упо­ми­на­ния о Пит­та­ке Мити­лен­ском, и срав­нить с дан­ны­ми источ­ни­ков, упо­ми­наю­щих о дру­гих арха­и­че­ских эсим­не­тах, так­же осо­бо оста­но­вить­ся на тра­ди­ции, создан­ной Ари­сто­те­лем об эсим­не­тии, чтобы попы­тать­ся вне­сти ясность в вопрос о соци­аль­ной направ­лен­но­сти поли­ти­ки Пит­та­ка.

Самое ран­нее упо­ми­на­ние эсим­не­тов встре­ча­ет­ся в гоме­ров­ском эпо­се (Il., XXIV7, 347; Od., VIII, 258—2608), после это­го в пись­мен­ных источ­ни­ках вплоть до Ари­сто­те­ля эсим­не­ты ни в каком каче­стве не упо­ми­на­ют­ся9. Антич­ная тра­ди­ция об арха­и­че­ской эсим­не­тии берёт своё нача­ло имен­но с Ари­сто­те­ля и пред­став­ле­на в основ­ном авто­ра­ми кон­ца IV в. до н. э. — пер­вой пол. III в. н. э., мно­гие из кото­рых нахо­ди­лись под силь­ным вли­я­ни­ем идей фило­со­фа, в ито­ге огром­ный авто­ри­тет тео­ре­ти­че­ской моде­ли, создан­ной Ари­сто­те­лем, ска­зал­ся на име­ю­щем­ся еди­но­об­ра­зии инфор­ма­ции об эсим­не­тии. Этот факт поро­дил у неко­то­рых совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей скеп­ти­че­ское отно­ше­ние к ари­сто­теле­вой трак­тов­ке арха­и­че­ской эсим­не­тии как «выбор­ной тира­нии», т. е. чрез­вы­чай­ной еди­но­лич­ной вла­сти, нена­след­ст­вен­ной, но закон­ной, с функ­ци­ей соци­аль­но­го посред­ни­че­ства в усло­ви­ях сму­ты. Так, С. Я. Лурье пред­по­ло­жил, что дан­ное Ари­сто­те­лем тол­ко­ва­ние сло­ва «эсимнет» как назва­ния экс­тра­ор­ди­нар­но­го закон­но­го руко­во­ди­те­ля государ­ства отра­жа­ет толь­ко более позд­нее употреб­ле­ние это­го сло­ва и не нахо­дит под­твер­жде­ния в исто­ри­че­ских фак­тах: ни Солон, ни Пит­так не были назва­ны эсим­не­та­ми ни в поэ­зии, ни вооб­ще в лите­ра­ту­ре того вре­ме­ни10.

Мно­гие иссле­до­ва­те­ли, при­зна­вая досто­вер­ность сведе­ний Ари­сто­те­ля, вос­при­ни­ма­ют его тео­ре­ти­че­ские постро­е­ния бук­валь­но и пере­но­сят их в свои работы. Для тех, кто пони­ма­ет тер­мин «эсимнет» как «посред­ник, устро­и­тель дел во вре­мя граж­дан­ской сму­ты», ста­ло обыч­ным при­чис­лять к эсим­не­там с.22 мно­гих извест­ных рефор­ма­то­ров и зако­но­да­те­лей арха­и­че­ской эпо­хи. Так, И. Тёпффер11 сре­ди эсим­не­тов назы­ва­ет не толь­ко Пит­та­ка из Мити­ле­ны (Arist. Pol. III. 9. 5—6, p. 1285a. 29—b. 3; Diog. Laert. I. 74; Stra­bo. XIII. 617), Эпи­ме­на из Миле­та (Nic. Da­masc. FGrHist. 90. F. 53), Тин­нон­да с Эвбеи (Plut. Sol. 14. 7), Хере­мо­на из Апол­ло­нии и Фэбия с Само­са (Theo­dor. Me­to­chit. Mis­cell. 10, p. 668), но и Залев­ка из Локр (Strab. VI. 260; Ps.-Skymn. 315), Харон­да из Ката­ны (Diod. XII. 11. 3). В. В. Латы­шев так­же счи­тал, что по роду сво­ей дея­тель­но­сти древ­ней­шие зако­но­да­те­ли могут быть назва­ны эсим­не­та­ми, добав­ляя к выше ука­зан­но­му спис­ку ещё Дра­кон­та и Соло­на из Афин12. И в новей­шей науч­ной лите­ра­ту­ре выска­зы­ва­ют­ся сооб­ра­же­ния, что мно­гие из эсим­не­тов ока­зы­ва­лись важ­ны­ми устро­и­те­ля­ми, твор­ца­ми кон­струк­тив­но­го пра­во­по­ряд­ка и в таком каче­стве вид­ны­ми зако­но­да­те­ля­ми. Кро­ме того, отме­ча­ет­ся, что мно­гие зако­но­да­те­ли выпол­ня­ли функ­ции посред­ни­ков, при­ми­ри­те­лей в сму­те, т. е. речь идет о дву­еди­ном явле­нии13. Из всех упо­мя­ну­тых зако­но­да­те­лей чаще все­го имен­но Соло­на совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли зачис­ля­ют в эсим­не­ты, исхо­дя из того, что был «избран сооб­ща посред­ни­ком и архон­том» для устрой­ства государ­ст­вен­ных дел (Arist. Ath. pol. 5, 2)14. Сле­ду­ет под­черк­нуть, что чрез­вы­чай­ные функ­ции, кото­ры­ми был наде­лён Солон, выра­жа­лись лишь в сло­ве «посред­ник, при­ми­ри­тель» (διαλ­λακ­τής), так как зани­мае­мая Соло­ном долж­ность архон­та была орди­нар­ной маги­ст­ра­ту­рой и не дава­ла спе­ци­аль­ных пол­но­мо­чий, к тому же такой долж­но­сти, как зако­но­да­тель, поли­ти­че­ские инсти­ту­ты арха­и­че­ской Гре­ции не зна­ли.

Меж­ду тем мно­гие поли­ти­че­ские дея­те­ли, при­чис­ля­е­мые совре­мен­ны­ми иссле­до­ва­те­ля­ми к эсим­не­там, сами­ми древни­ми тако­вы­ми не счи­та­лись. Так в рабо­те стро­го сле­дую­ще­го антич­ным источ­ни­кам Г. Бер­ве как досто­вер­ные ука­за­ны Пасикл и Ари­старх из Эфе­са (Aelian. V. h. III, 26; Cal­li­mach. Fr. 102 Pfeif­fer; Suid. s. v. Ἀρισ­τάρ­χος — пер­вая поло­ви­на VI в. до н. э.), Эпи­мен из Миле­та (конец VIII—VII в. до н. э.), Фэбий с Само­са (середи­на VI в. до н. э.) и Пит­так из Мити­ле­ны15. В оте­че­ст­вен­ной исто­рио­гра­фии все упо­мя­ну­тые эсим­не­ты с.23 в ука­зан­ных поли­сах апри­о­ри счи­та­ют­ся экс­тра­ор­ди­нар­ны­ми маги­ст­ра­та­ми с чрез­вы­чай­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми16. Оста­но­вим­ся подроб­нее на дан­ных источ­ни­ков о тех, кто пере­чис­лен в этом спис­ке эсим­не­тов, чтобы понять, так ли это.

Есть свиде­тель­ство позд­не­го источ­ни­ка (XIII в.) о том, что Фэбий был при­гла­шен в каче­стве эсим­не­та во вре­мя сму­ты на Само­се (Theo­dor. Me­to­chit. Mis­cell. 10, p. 668), но боль­ше ниче­го про него не извест­но. До его появ­ле­ния на Само­се мы зна­ем об уста­нов­ле­нии двух крат­ковре­мен­ных тира­ний в середине VI в. до н. э.: неко­е­го Демо­те­ла и Сило­сон­та (Plut. Aetia Ro­ma­na et Grae­ca, 303, E 9—11).

В Эфе­се эсим­не­та­ми счи­та­ют­ся Пасикл и Ари­старх. Кал­ли­мах (поэт, ок. 310 — ок. 240 гг. до н. э.) назвал Пасик­ла эсим­не­том Эфе­са (Cal­li­mach., fr. 102 Pfeif­fer17), а Эли­ан (конец II — пер­вая пол. III в. н. э.) допол­ни­тель­но сооб­ща­ет о Пасик­ле: «Пин­дар, сын Мела­на, внук лидий­ско­го царя Али­ат­та, насле­до­вав власть над Эфе­сом18, был крут на рас­пра­ву и неумо­лим, но выка­зы­вал любовь к оте­че­ству.., когда после­до­вал в изгна­ние в Пело­пон­нес по при­ка­зу Кре­за, назна­чил одно­го из сво­их при­бли­жён­ных, Пасик­ла, опе­ку­ном сво­его сына» (Aelian. V. h. III. 26).

Об эсим­не­тии Пасик­ла ска­зать что-либо опре­де­лён­ное доволь­но труд­но, посколь­ку неиз­вест­но, при каких обсто­я­тель­ствах Пасикл стал эсим­не­том, к тому же Эли­а­ну были чуж­ды тер­ми­но­ло­ги­че­ские тон­ко­сти. Извест­но, что Пасикл был убит моло­дым Мела­ном, чьим опе­ку­ном он был назна­чен. Име­ю­щи­е­ся у нас сведе­ния недо­ста­точ­ны, чтобы отве­тить на инте­ре­су­ю­щие нас вопро­сы о харак­те­ре эсим­не­тии Пасик­ла — была ли она орди­нар­ной или экс­тра­ор­ди­нар­ной маги­ст­ра­ту­рой.

Об Ари­стар­хе есть сооб­ще­ние, так­же позд­не­го авто­ра (Suid. s. v.), что он был при­зван из Афин и был наде­лён монар­хи­че­ской вла­стью (μό­ναρ­χον εἶχεν). Пред­по­ло­жи­тель­но он пра­вил Эфе­сом пять лет, ок. 550—545 гг. до н. э., и про­вёл рефор­му фил, в резуль­та­те кото­рой рас­ши­рил­ся круг граж­дан, обла­даю­щих поли­ти­че­ски­ми пра­ва­ми, и, веро­ят­но, был при­чис­лен иссле­до­ва­те­ля­ми к эсим­не­там по тем при­зна­кам, кото­рые счи­та­ют­ся харак­тер­ны­ми для этой фор­мы вла­сти19, хотя источ­ни­ки тако­вым его не назы­ва­ют.

В Миле­те в каче­стве эсим­не­та назван Эпи­мен, о кото­ром сооб­ща­ет Нико­лай Дамас­ский (автор I в. до н. э., пери­па­те­тик; FGrHist. 90. F. 53)20. После с.24 кро­во­про­лит­ной борь­бы за власть в Миле­те меж­ду Лео­да­ман­том/Лаода­мом и Амфи­т­ром народ избрал эсим­не­том Эпи­ме­на, кото­рый полу­чил пра­во уби­вать, кого захо­чет. Он не смог захва­тить ни одно­го из сыно­вей Амфи­т­ра (тира­на в Миле­те, как назы­ва­ет его Нико­лай Дамас­ский21), посколь­ку они из стра­ха обра­ти­лись в бег­ство. Эпи­мен кон­фис­ко­вал их иму­ще­ство и назна­чил награ­ду за их убий­ство22. К момен­ту избра­ния Эпи­ме­на эсим­не­том Амфитр был уже убит сыно­вья­ми сво­его про­тив­ни­ка Лео­да­ман­та, кото­ро­го он рань­ше убил в борь­бе за власть, и дети Амфи­т­ра тоже бежа­ли. Вой­на с г. Ассе­сом так­же завер­ши­лась со смер­тью Амфи­т­ра23. В дан­ном слу­чае мож­но заме­тить в пере­да­че собы­тий неко­то­рую схо­жесть с ситу­а­ци­ей в Мити­лене (об этом ниже): борь­ба лиде­ров ари­сто­кра­ти­че­ских кла­нов за власть, завер­шаю­ща­я­ся уста­нов­ле­ни­ем крат­ковре­мен­ных тира­ний, затем про­ис­хо­дит избра­ние наро­дом эсим­не­та. И в Мити­лене, и в Миле­те побеж­дён­ные ари­сто­кра­ти­че­ские груп­пи­ров­ки покида­ют свою роди­ну, спа­са­ясь бег­ст­вом / уда­ля­ясь в изгна­ние. Воз­ни­ка­ет вопрос — с какой же целью выби­ра­ли эсим­не­тов, если внеш­ние и внут­рен­ние про­бле­мы уже были раз­ре­ше­ны? Инте­рес­ный ответ дает Де Либе­ро (для Миле­та): с целью пред­от­вра­тить воз­мож­ные при­тя­за­ния жаж­дав­ших вла­сти и реван­ша сыно­вей Лео­да­ман­та (т. е. для выпол­не­ния неко­е­го воен­но­го, по её мне­нию, зада­ния)24. В избра­нии Эпи­ме­на эсим­не­том иссле­до­ва­тель­ни­ца видит знак суще­ст­во­ва­ния сво­его рода согла­ше­ния меж­ду враж­дую­щи­ми ари­сто­кра­ти­че­ски­ми с.25 груп­пи­ров­ка­ми25, с целью в даль­ней­шем не свер­гать како­го-нибудь рву­ще­го­ся к вла­сти сво­его «сото­ва­ри­ща», кото­рый мог воз­вы­сить­ся над ними26. Таким обра­зом созда­ние эсим­не­тии в Миле­те выглядит как дело рук ари­сто­кра­тии, кото­рая при ещё нераз­ви­тых фор­мах поли­ти­че­ско­го устрой­ства поли­са пыта­лась осу­ще­ст­вить кон­троль над «выскоч­ка­ми» из сво­ей среды27. Одна­ко, как пока­зы­ва­ют собы­тия, созда­ние такой маги­ст­ра­ту­ры, как эсим­не­тия, кото­рая, веро­ят­но, заду­мы­ва­лась в про­ти­во­вес про­из­во­лу тира­нии и долж­на была быть под­кон­троль­ной сво­им созда­те­лям, все-таки не реша­ло пол­но­стью этой про­бле­мы, посколь­ку эсим­не­тия, пре­до­став­ляя чрез­вы­чай­ную власть, хоть и на корот­кий срок, ста­но­ви­лась для мно­гих «трам­пли­ном для дости­же­ния тира­нии»28. И если неиз­вест­но, как рас­по­рядил­ся Эпи­мен сво­ей экс­тра­ор­ди­нар­ной долж­но­стью в даль­ней­шем (стал ли он тира­ном или нет), то Фра­си­бул в кон­це VII в. до н. э., выбран­ный на одну из глав­ных государ­ст­вен­ных долж­но­стей, стал тира­ном Миле­та (Nic. Dam. FGrHist. 90. F. 52, 53)29.

Послед­ним в спис­ке сто­ит Пит­так Мити­лен­ский, кото­ро­го Ари­сто­тель неод­но­крат­но30 при­во­дит в каче­стве при­ме­ра арха­и­че­ско­го эсим­не­та, поэто­му сле­ду­ет уде­лить осо­бое вни­ма­ние дан­ным дру­гих пись­мен­ных источ­ни­ков об этом поли­ти­че­ском дея­те­ле, чтобы попы­тать­ся осмыс­лить ари­сто­телев­ское опре­де­ле­ние эсим­не­тии. Кро­ме того, попы­та­ем­ся оха­рак­те­ри­зо­вать ту поли­ти­че­скую обста­нов­ку в Мити­ле­нах, кото­рая пред­ше­ст­во­ва­ла уста­нов­ле­нию вла­сти Пит­та­ка.

При­бли­зи­тель­но в середине VII в. до н. э. в Мити­лене про­ис­хо­дит упразд­не­ние цар­ской вла­сти, её место заня­ла оли­гар­хия цар­ско­го рода Пен­фи­лидов, кото­рая пала в резуль­та­те заго­во­ра, о чем сооб­ща­ет Ари­сто­тель (Arist. Pol. V. 8. 13, 1311b. 23—29). Каким точ­но было государ­ст­вен­ное устрой­ство в пери­од прав­ле­ния оли­гар­хии, ска­зать труд­но, одна­ко счи­та­ет­ся, что после её свер­же­ния суще­ст­ву­ю­щие орга­ны прав­ле­ния пре­тер­пе­ли неко­то­рые изме­не­ния, а имен­но: доступ в совет полу­чи­ли пред­ста­ви­те­ли дру­гих ари­сто­кра­ти­че­ских родов31. с.26 После свер­же­ния оли­гар­хии в Мити­лене уста­но­ви­лась тира­ния Мелан­х­ра. Кро­ме име­ни пер­во­го тира­на32 и того, что он был сверг­нут общи­ми уси­ли­я­ми Пит­та­ка и бра­тьев Алкея, нам ниче­го не извест­но (Stra­bo., XIII. 2, 3, p. 617; Diog. Laert. I. 74). Иссле­до­ва­те­ли трак­ту­ют дан­ное собы­тие по-раз­но­му. Так, одни видят в нем эпи­зод меж­до­усоб­ной ари­сто­кра­ти­че­ской борь­бы, отно­ся и Мелан­х­ра, и Пит­та­ка к ари­сто­кра­там33. Дру­гие же рас­це­ни­ва­ют его как этап борь­бы за демо­кра­тию, и соот­вет­ст­вен­но Мелан­хр и Пит­так — лиде­ры мити­лен­ских демо­кра­тов34. Послед­няя точ­ка зре­ния пре­тер­пе­ла неко­то­рую моди­фи­ка­цию — Пит­так счи­та­ет­ся лиде­ром не все­го демо­са, а лишь его выс­ше­го слоя, кото­рый в то вре­мя был спо­со­бен выдви­гать сво­их лиде­ров и поли­ти­че­скую про­грам­му35. Союз ари­сто­кра­та Алкея и Пит­та­ка объ­яс­ня­ет­ся ими как вре­мен­ное сов­па­де­ние инте­ре­сов в борь­бе с тира­ни­ей.

Сле­дую­щим тира­ном стал Мир­сил после убий­ства в 610 г. до н. э. Мелан­х­ра36. О тира­нии Мир­си­ла извест­но очень мало, но и это малое интер­пре­ти­ру­ет­ся в том же духе, что и преды­ду­щее собы­тие. Един­ст­вен­ным суще­ст­вен­ным отли­чи­ем в дан­ном эпи­зо­де поли­ти­че­ской борь­бы явля­ет­ся раз­ме­же­ва­ние Пит­та­ка и Алкея: Пит­так нару­шил дан­ную им клят­ву и при­мкнул к Мир­си­лу (Al­kae­us., fr. 129 L.—P.37), при­чем с послед­ним Пит­так был неко­то­рое вре­мя сопра­ви­те­лем. Фрак­ция Алкея вме­сте с поэтом ока­за­лась в изгна­нии. Сто­рон­ни­ки демо­кра­ти­че­ской тео­рии трак­ту­ют этот раз­рыв Пит­та­ка с Алке­ем и его груп­пи­ров­кой как резуль­тат поли­ти­ки Мир­си­ла, учи­ты­вав­ше­го инте­ре­сы выс­ше­го слоя демо­са, что и сде­ла­ло воз­мож­ным ком­про­мисс Пит­та­ка (пред­во­ди­те­ля вер­хуш­ки демо­са) с Мир­си­лом и невоз­мож­ным с ари­сто­кра­та­ми во гла­ве с Алке­ем38. На наш взгляд, Л. А. Паль­це­ва дела­ет слиш­ком дале­ко иду­щее пред­по­ло­же­ние с.27 о харак­те­ре прав­ле­ния Мир­си­ла, счи­тая, буд­то при содей­ст­вии Пит­та­ка были рас­ши­ре­ны изби­ра­тель­ные пра­ва демо­са, посколь­ку позд­нее Пит­так полу­чил власть в резуль­та­те все­об­щих выбо­ров39, в источ­ни­ках нет ника­ких ука­за­ний на это. При­вер­жен­цы ари­сто­кра­ти­че­ской точ­ки зре­ния никак не объ­яс­ня­ют союз Пит­та­ка с Мир­си­лом, счи­тая, что для это­го не доста­точ­но дан­ных, а устой­чи­вость режи­ма Мир­си­ла и боль­шое коли­че­ство его сто­рон­ни­ков — недес­по­ти­че­ским харак­те­ром по отно­ше­нию к зна­ти в целом40. После смер­ти Мир­си­ла41 (когда точ­но он умер и умер ли сво­ей смер­тью или насиль­ст­вен­ной — неиз­вест­но) мно­гие нахо­див­ши­е­ся в изгна­нии ари­сто­кра­ты вер­ну­лись и про­дол­жи­ли борь­бу за власть42. Новый этап поли­ти­че­ской борь­бы оха­рак­те­ри­зо­ван про­ти­во­сто­я­ни­ем Алкея и Пит­та­ка. Одна­ко к это­му вре­ме­ни Пит­так уже занял проч­ные пози­ции в Мити­лене, и все выступ­ле­ния и напад­ки Алкея и его при­вер­жен­цев обер­ну­лись для них новым изгна­ни­ем, при­чем уже не в дру­гой город на Лес­бо­се, а на дале­кую чуж­би­ну (Stra­bo, I, p. 37 — о пре­бы­ва­нии Алкея в Егип­те). Пит­так же в 590 г. до н. э. был выбран мити­лен­ца­ми эсим­не­том, как об этом сооб­ща­ет Ари­сто­тель со ссыл­кой на Алкея (Arist. Pol. III. 9. 5—6, p. 1285a. 30—1285b. 3)43.

Что собой пред­став­лял режим Пит­та­ка? Отве­тить одно­знач­но на этот вопрос труд­но, так как источ­ни­ки рож­да­ют боль­ше вопро­сов, чем дают отве­тов, к тому же они часто содер­жат лишь кос­вен­ные ука­за­ния, кото­рые могут быть по-раз­но­му поня­ты в зави­си­мо­сти от той или иной тео­рии, кото­рой при­дер­жи­ва­ют­ся иссле­до­ва­те­ли. Поэто­му сле­ду­ет оста­но­вить­ся подроб­но на тех фак­тах источ­ни­ков, кото­рые, по мне­нию совре­мен­ных уче­ных, явля­ют­ся решаю­щи­ми при харак­те­ри­сти­ке режи­ма Пит­та­ка и вызы­ва­ют раз­но­гла­сия. Чтобы выяс­нить соци­аль­ное содер­жа­ние еди­но­лич­ной вла­сти Пит­та­ка, часто при­вле­ка­ют­ся сведе­ния из его био­гра­фии, и в первую оче­редь те, кото­рые свиде­тель­ст­ву­ют о его про­ис­хож­де­нии.

Так, отец Пит­та­ка — Гирра­дий (Diog. Laert. I. 74; Suid. s. v. Pit­ta­kos), по дру­гим источ­ни­кам — Гирр (Suid., s. v. Hyr­ra pais; He­ro­dian. II. 858. 28), и был он фра­ки­ец (Diog. Laert. I. 74, ссыл­ка на Дурида). Геси­хий сооб­ща­ет, что он был незнат­но­го про­ис­хож­де­ния (He­syh., s. v. Hyr­ra­dios). В дру­гих источ­ни­ках он назван царём мити­ле­нян (Schol. ad Dion. Thrac. 368. 1344). Сведе­ния об отце с.28 Пит­та­ка по-раз­но­му интер­пре­ти­ру­ют­ся иссле­до­ва­те­ля­ми. Боль­шин­ство (в основ­ном запад­ные уче­ные) гово­рит о его при­над­леж­но­сти к знат­но­му фра­кий­ско­му роду, что сде­ла­ло воз­мож­ным брак Пит­та­ка с пред­ста­ви­тель­ни­цей цар­ско­го рода Пен­фи­лидов45. В свою оче­редь, Л. А. Паль­це­ва не счи­та­ет воз­мож­ным при­чис­лить отца Пит­та­ка к зна­ти. По её мне­нию, Гирр при пере­се­ле­нии на Лес­бос вряд ли мог сохра­нить свой высо­кий ста­тус, если тако­вой у него вооб­ще был; что же каса­ет­ся женить­бы Пит­та­ка, то тема нерав­но­го бра­ка и пре­зри­тель­ное отно­ше­ние жены к Пит­та­ку за его низ­кое про­ис­хож­де­ние не слу­чай­но обыг­ры­ва­ют­ся Кал­ли­ма­хом в эпи­грам­ме (ap. Diog. Laert. I, 80)46. Соци­аль­ное поло­же­ние Пит­та­ка иссле­до­ва­тель­ни­ца опре­де­ля­ет таким обра­зом: Пит­так — пред­ста­ви­тель «новой зна­ти», кото­рая пред­став­ля­ет собой раз­бо­га­тев­шую часть демо­са, стре­мив­шу­ю­ся либо при­мкнуть к ста­рой зна­ти, либо занять её место в систе­ме государ­ст­вен­но­го управ­ле­ния47.

С про­бле­мой про­ис­хож­де­ния Пит­та­ка свя­зан ещё один инте­рес­ный факт, кото­рый так­же полу­чил про­ти­во­по­лож­ные тол­ко­ва­ния у иссле­до­ва­те­лей. Совре­мен­ник и поли­ти­че­ский про­тив­ник Пит­та­ка — Алкей — назы­ва­ет его «како­пат­ридом» — κα­κοπατ­ρί­δας (Z 24. 1, cf. D 9. 4, 17, 48. 348). В науч­ной лите­ра­ту­ре неод­но­крат­но отме­ча­лось, что этот тер­мин име­ет соци­аль­ный смысл и употреб­ля­ет­ся в про­ти­во­по­лож­ность дру­го­му — эвпат­рид49.

Для тех, кто бук­валь­но вос­при­ни­ма­ет этот тер­мин, Пит­так — выскоч­ка из низов, чело­век незнат­но­го про­ис­хож­де­ния, добив­ший­ся обще­ст­вен­но­го поло­же­ния и при­зна­ния сво­и­ми сила­ми50. В под­креп­ле­ние сво­ей точ­ки зре­ния они при­во­дят сле­дую­щие фак­ты: оскорб­ле­ния, кото­ры­ми награ­дил Алкей Пит­та­ка (Diog Laert. I, 81), и кото­рые, по их мне­нию, непри­ло­жи­мы к выход­цу из ари­сто­кра­ти­че­ских кру­гов.

В дока­за­тель­ство незнат­но­го про­ис­хож­де­ния Пит­та­ка ино­гда при­во­дят сведе­ния ещё одно­го источ­ни­ка, а имен­но — Мель­нич­ной пес­ни:


ἄλει μύ­λα ἄλει καὶ γὰρ Πιτ­τα­κὸς ἄλει
με­γάλας Μυ­τιλή­νας
с.29 βα­σιλεύων

Мели, мель­ни­ца, мели,
И Пит­так молол когда-то,
Мити­ле­ны царь вели­кой

(пер. С. И. Радци­га).

Эта народ­ная песнь, под­лин­ность кото­рой не оспа­ри­ва­ет­ся51, трак­ту­ет­ся неко­то­ры­ми иссле­до­ва­те­ля­ми как свиде­тель­ство того, что Пит­так был вла­дель­цем мель­ни­цы и, воз­мож­но, пекар­ни, что и было его стар­то­вым уров­нем в поли­ти­ке, т. е. он при­об­рел бла­го­со­сто­я­ние, обра­тив­шись к новым видам дея­тель­но­сти52.

Одна­ко, дав­но извест­но, что гла­гол «молоть» исполь­зу­ет­ся как мета­фо­ра53; и кро­ме того, С. И. Радциг пере­вел суще­ст­ви­тель­ным «царь» при­ча­стие насто­я­ще­го вре­ме­ни «цар­ст­вуя», что гово­рит об одно­вре­мен­но­сти, а не о пред­ше­ст­во­ва­нии, т. е. Пит­так молол не до того, как стал царём.

В то же вре­мя ряд иссле­до­ва­те­лей счи­та­ет мало­ве­ро­ят­ным тот факт, что Пит­так был низ­ко­го про­ис­хож­де­ния54. В поль­зу такой точ­ки зре­ния при­во­дят­ся сле­дую­щие аргу­мен­ты: Пит­так был ἑταῖρος Алкея и его бра­тьев в борь­бе про­тив Мелан­х­ра, он был женат на пред­ста­ви­тель­ни­це цар­ско­го рода Пен­фи­лидов. Одна­ко сто­рон­ни­ки это­го взгляда при­зна­ют необя­за­тель­ным, чтобы Пит­так при­над­ле­жал непо­сред­ст­вен­но к той же самой соци­аль­ной груп­пе, что и Алкей. При­чи­ну же того, что Алкей назвал Пит­та­ка како­пат­ридом, они видят в том, что Пит­так высту­пил про­тив того кру­га ари­сто­кра­тов, кото­рый до это­го пра­вил и хотел даль­ше пра­вить, а это­го вполне доста­точ­но, чтобы «деклас­си­ро­вать» Пит­та­ка. Такое сло­во­употреб­ле­ние у Алкея отра­жа­ет не реаль­ный факт, а лишь чув­ства Алкея55. К тому же под­чёр­ки­ва­ет­ся, что ранее, когда Алкей и Пит­так были союз­ни­ка­ми в борь­бе про­тив Мир­си­ла, поэту вряд ли бы при­шло в голо­ву так назы­вать Пит­та­ка56.

Кос­вен­ным под­твер­жде­ни­ем тому могут слу­жить сле­дую­щие обсто­я­тель­ства. Во-пер­вых, победа Пит­та­ка над Фри­но­ном, афин­ским пол­ко­вод­цем и олим­пи­о­ни­ком, кото­рую Свида дати­ру­ет 612 г. до н. э. (Suid., s. v. Pit­ta­kos). Эта победа счи­та­ет­ся решаю­щим эпи­зо­дом в борь­бе Мити­ле­ны с Афи­на­ми за Сигей с.30 и Ахил­лий57 и в поли­ти­че­ской карье­ре само­го Пит­та­ка. Тот факт, что на решаю­щее еди­но­бор­ство меж­ду дву­мя государ­ства­ми от Мити­ле­ны вышел Пит­так, гово­рит ско­рее в поль­зу его бла­го­род­но­го про­ис­хож­де­ния, а не наобо­рот. Посколь­ку труд­но пред­ста­вить, чтобы инте­ре­сы государ­ства были дове­ре­ны како­му-то како­пат­риду (и это при гос­под­стве зна­ти в эпо­ху арха­и­ки!), а афин­ский пол­ко­во­дец и победи­тель на олим­пий­ских играх58 согла­сил­ся всту­пить в бой с чело­ве­ком, не рав­ным себе по соци­аль­но­му ста­ту­су59. Во-вто­рых, это общая ситу­а­ция в арха­и­че­ской Гре­ции, когда поли­ти­че­ское лидер­ство было моно­по­ли­зи­ро­ва­но ари­сто­кра­ти­че­ской эли­той, что объ­яс­ня­ет­ся несколь­ки­ми фак­то­ра­ми: эко­но­ми­че­ски­ми, пси­хо­ло­ги­че­ски­ми (доб­ро­воль­ное при­зна­ние все­ми закон­но­сти тако­го поло­же­ния), а так­же нали­чи­ем у ари­сто­кра­тии досу­га, кото­рый тре­бо­вал­ся для заня­тия поли­ти­че­ской дея­тель­но­стью. Поли­ти­ка на уровне лиде­ров была тем видом дея­тель­но­сти, кото­рый зани­мал всё вре­мя и кото­рый ста­но­вил­ся обра­зом жиз­ни60. Кро­ме ари­сто­кра­ти­че­ской эли­ты были еще и полу­а­ри­сто­кра­ты. Это — доволь­но боль­шая груп­па, не столь бога­тая и не тако­го бле­стя­ще­го про­ис­хож­де­ния, как эли­та, но она так­же состав­ля­ла выс­ший класс арха­и­че­ско­го обще­ства. Наи­бо­лее спо­соб­ные из тех, кто сто­ял чуть ниже ари­сто­кра­тов, так­же мог вос­поль­зо­вать­ся пред­ста­вив­ши­ми­ся воз­мож­но­стя­ми в пери­од бур­ной поли­ти­че­ской борь­бы. И имен­но те, кто смог вос­поль­зо­вать­ся, и полу­ча­ли от эли­ты про­зви­ще «како­пат­рид»61. Посколь­ку полу­а­ри­сто­кра­ты с.31 стре­ми­лись похо­дить на эли­ту в соци­аль­ном аспек­те, при­об­ре­тая богат­ство и поло­же­ние, то их соци­аль­ные при­тя­за­ния и ста­ли наи­бо­лее раз­дра­жаю­щим фак­то­ром в гла­зах эли­ты, при­вык­шей счи­тать свои пра­ва исклю­чи­тель­ны­ми. К тому же не сле­ду­ет пони­мать тер­мин «како­пат­риды» как «слив­ки тор­го­во-ремес­лен­ной бур­жу­а­зии», посколь­ку в арха­и­че­ском поли­се даже эти «слив­ки» не мог­ли при­над­ле­жать к выс­шим сло­ям обще­ства, кото­рые преж­де все­го были земле­вла­дель­ца­ми62.

Кро­ме того, спо­со­бы, кото­ры­ми велась борь­ба за власть в Мити­ле­нах — уда­ле­ние в изгна­ние целых ари­сто­кра­ти­че­ских родов, физи­че­ское уни­что­же­ние поли­ти­че­ских про­тив­ни­ков63 — все это так­же свиде­тель­ст­ву­ет в поль­зу того, что борь­ба велась внут­ри самой ари­сто­кра­тии, а не демо­са с ари­сто­кра­ти­ей.

Для харак­те­ри­сти­ки соци­аль­ной направ­лен­но­сти поли­ти­ки Пит­та­ка часто при­вле­ка­ют­ся сведе­ния источ­ни­ков о его зако­но­да­тель­ной дея­тель­но­сти на посту эсим­не­та, кото­рые так­же неод­но­знач­но оце­ни­ва­ют­ся иссле­до­ва­те­ля­ми. Так, Ари­сто­тель (Pol. II. 9. 9, p. 1274b. 15—20) сооб­ща­ет, что Пит­так хотя и был твор­цом зако­нов, но не государ­ст­вен­но­го устрой­ства. Пит­так учредил сле­дую­щий закон: «пья­ные за совер­шен­ные ими про­ступ­ки долж­ны под­вер­гать­ся боль­ше­му нака­за­нию, неже­ли трез­вые; так как пья­ные в боль­шин­стве слу­ча­ев отли­ча­ют­ся боль­шей наг­ло­стью, чем трез­вые, то он поза­бо­тил­ся об обще­ст­вен­ной поль­зе и не поже­лал ока­зы­вать снис­хож­де­ние, какое долж­ны были бы, пожа­луй, вызы­вать к себе пья­ные». Об уста­нов­ле­нии двой­ной пени с пья­но­го за про­сту­пок сооб­ща­ет Дио­ген Лаэрт­ский (Diog. Laert., I. 76). Ещё об одном законе Пит­та­ка гово­рит Цице­рон (Cic. De leg. II. 26. 66) — об огра­ни­че­нии рос­ко­ши при похо­ро­нах. Фео­фраст пере­да­ет содер­жа­ние зако­на, введён­но­го Пит­та­ком, соглас­но кото­ро­му сдел­ки, касаю­щи­е­ся соб­ст­вен­но­сти, долж­ны заклю­чать­ся в при­сут­ст­вии басилев­сов и при­та­на (Sto­bae­us. Flor. 44. 22). Эти зако­ны Пит­та­ка счи­та­ют­ся пер­вы­ми писа­ны­ми зако­на­ми Мити­ле­ны, они затра­ги­ва­ли глав­ным обра­зом сфе­ру уго­лов­но­го пра­ва, дого­вор­ные обя­за­тель­ства и нор­мы, регла­мен­ти­ру­ю­щие отдель­ные сто­ро­ны жиз­ни граж­дан. Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли оце­ни­ва­ют их как анти­а­ри­сто­кра­ти­че­ские и направ­лен­ные на огра­ни­че­ние судеб­но­го про­из­во­ла зна­ти64. По мне­нию дру­гих, нель­зя при­знать зако­ны, при­пи­сы­вае­мые Пит­та­ку, аутен­тич­ны­ми, посколь­ку Пит­так был обя­зан сво­им избра­ни­ем на пост эсим­не­та в первую оче­редь ари­сто­кра­там, а издав упо­мя­ну­тые зако­ны, он мог бы сде­лать всех сво­и­ми вра­га­ми, так как не толь­ко поста­вил под вопрос цен­траль­ный момент обра­за жиз­ни ари­сто­кра­тии — сим­по­сии, но и «уда­рил» с.32 по ари­сто­кра­тии, огра­ни­чив её в спо­со­бах про­яв­ле­ния рос­ко­ши65. По наше­му мне­нию, зако­ны, при­пи­сы­вае­мые Пит­та­ку, сле­ду­ет рас­смат­ри­вать не про­сто как анти­а­ри­сто­кра­ти­че­ские, или неа­у­тен­тич­ные (если они всё-таки име­ют такую направ­лен­ность), а как одно из про­яв­ле­ний объ­ек­тив­но­го про­цес­са посте­пен­но­го укреп­ле­ния полис­ной поли­ти­че­ской струк­ту­ры (кол­лек­тив­но­го нача­ла) в про­ти­во­вес ари­сто­кра­ти­че­ско­му инди­виду­а­лиз­му.

По сути, сведе­ния о про­ис­хож­де­нии Пит­та­ка и о харак­те­ре его дея­тель­но­сти раз­ные иссле­до­ва­те­ли трак­ту­ют исхо­дя из сво­их пред­став­ле­ний о сущ­но­сти еди­но­лич­ных режи­мов. Те из них, кото­рые пола­га­ют, что власть Пит­та­ка, будучи «выбор­ной тира­ни­ей», явля­лась народ­ной дик­та­ту­рой, а сам Пит­так был защит­ни­ком инте­ре­сов наро­да, счи­та­ют его лиде­ром мити­лен­ских демо­кра­тов, воз­гла­вив­ше­го демо­кра­ти­че­скую рево­лю­цию про­тив ари­сто­кра­ти­че­ско­го кла­на или кла­нов66. Отме­тим, что эти исто­ри­ки обыч­но не учи­ты­ва­ют тот факт, что ни для Алкея, ни для Ари­сто­те­ля Пит­так не являл­ся вождём про­сто­го наро­да67, авто­ма­ти­че­ски наде­ляя источ­ни­ки сво­и­ми взгляда­ми на сущ­ность еди­но­лич­но­го прав­ле­ния ран­ней арха­и­ки. Дру­гие же, рас­це­ни­вая при­ход к вла­сти Пит­та­ка, как резуль­тат борь­бы внут­ри самой ари­сто­кра­тии, счи­та­ют и его само­го ари­сто­кра­том, соот­вет­ст­вен­но поли­ти­че­ская борь­ба в Мити­лене рас­смат­ри­ва­ет­ся как борь­ба за власть семейств или отдель­ных лич­но­стей высо­ко­го ран­га, начи­ная от пер­во­го тира­на до Пит­та­ка68. Есть ещё точ­ка зре­ния, кото­рая объ­еди­ня­ет две преды­ду­щие: тиран тра­ди­ци­он­но рас­смат­ри­ва­ет­ся как вождь низ­ших сло­ев наро­да, а эсимнет в про­ти­во­по­лож­ность тира­ну, — как упол­но­мо­чен­ный общи­ны (под­чёр­ки­ва­ет­ся его выбор­ность), а не само­сто­я­тель­ный поли­ти­че­ский дея­тель, он лишь укреп­ля­ет общи­ну, не устра­няя её ари­сто­кра­ти­че­ской базы, соот­вет­ст­вен­но Пит­так не счи­та­ет­ся вождем низ­ших сло­ев демо­са69.

К сожа­ле­нию, кро­ме при­веден­но­го Ари­сто­те­лем сти­хотвор­но­го фраг­мен­та Алкея об избра­нии Пит­та­ка тира­ном, у нас нет источ­ни­ков, сооб­щаю­щих какие-либо допол­ни­тель­ные сведе­ния о том, как Пит­так полу­чил свою власть. Несмот­ря на неод­но­знач­ное отно­ше­ние иссле­до­ва­те­лей к ари­сто­теле­вой трак­тов­ке эсим­не­тии, его «Поли­ти­ка» тра­ди­ци­он­но оста­ет­ся основ­ным источ­ни­ком, при­вле­кае­мым для выяс­не­ния харак­те­ра и сущ­но­сти это­го инсти­ту­та. с.33 Ари­сто­тель, видя свою глав­ную зада­чу в постро­е­нии самых луч­ших государ­ст­вен­ных поряд­ков, создал клас­си­фи­ка­цию форм прав­ле­ния, кото­рые он под­разде­лил на пра­виль­ные и непра­виль­ные. Пра­виль­ны­ми, по Ари­сто­те­лю, явля­ют­ся те фор­мы государ­ст­вен­но­го устрой­ства, кото­рые под­ра­зу­ме­ва­ют общую поль­зу (Pol. III. 4. 7, p. 1279a. 15—20). К ним отно­сят­ся монар­хия, ари­сто­кра­тия и поли­тия (III. 5. 2, p. 1279a. 30—38).

Ари­сто­тель поме­ща­ет эсим­не­тию сре­ди раз­лич­ных видов монар­хии, сра­зу за цар­ской вла­стью геро­и­че­ских вре­мен. «Дру­гой вид, суще­ст­во­вав­ший у древ­них элли­нов, носит назва­ние эсим­не­тии. Она, так ска­зать, пред­став­ля­ет собой выбор­ную тира­нию (αἱρετὴ τυ­ραν­νίς); отли­ча­ет­ся она от вар­вар­ской монар­хии не тем, что осно­вы­ва­ет­ся не на законе, а толь­ко тем, что не явля­ет­ся наслед­ст­вен­ной. Одни обла­да­ли ею пожиз­нен­но, дру­гие изби­ра­лись на опре­де­лён­ное вре­мя или для выпол­не­ния опре­де­лён­ных пору­че­ний; так, напри­мер, граж­дане Мити­ле­ны неко­гда избра­ли эсим­не­том Пит­та­ка от (про­тив изгнан­ни­ков — Е. С.) изгнан­ни­ков (οἷον εἵλον­τό πο­τε Μυ­τιλη­ναῖοι Πιτ­τα­κὸν πρὸς τοὺς φυ­γάδας…), во гла­ве кото­рых сто­я­ли Анти­ме­нид и поэт Алкей. О том, что мити­ле­няне избра­ли Пит­та­ка имен­но тира­ном (ὅτι τύ­ραν­νον εἵλον­το τὸν Πιτ­τα­κὸν…) свиде­тель­ст­ву­ет Алкей в одной из сво­их застоль­ных песен. Он уко­ря­ет их за то, что они при все­об­щем одоб­ре­нии поста­ви­ли тира­ном над мир­ным несчаст­ным горо­дом Пит­та­ка, чело­ве­ка худо­род­но­го (τὸν κα­κοπάτ­ρι­δα Πίτ­τα­κον πό­λιος τᾶς ἀχό­λω καὶ βα­ρυδαί­μο­νος ἐστά­σαν­το τύ­ραν­νον μέγ᾿ ἐπαι­νέον­τες ἀόλ­λεες). Такие виды прав­ле­ния, с одной сто­ро­ны, были и явля­ют­ся тира­ни­че­ски­ми, как осно­ван­ные на дес­по­тии, с дру­гой сто­ро­ны, отно­сят­ся к видам цар­ской вла­сти, пото­му что эсим­не­тов изби­ра­ют, при­чём доб­ро­воль­но» (Arist. Pol. III. 9. 5—6, p. 1285a. 30—1285b. 3)70.

При­ведён­ный отры­вок из «Поли­тии» Ари­сто­те­ля пред­став­ля­ет собой наи­боль­шую цен­ность для иссле­до­ва­те­лей, но вме­сте с тем содер­жит про­ти­во­ре­чия, спо­ры по пово­ду кото­рых про­дол­жа­ют­ся и по сей день. Так, Ари­сто­тель, опре­де­ляя эсим­не­тию как «выбор­ную тира­нию», тем не менее поме­ща­ет её сре­ди видов монар­хии (т. е. пра­виль­ных форм государ­ст­вен­но­го устрой­ства), а иллю­ст­ри­ру­ет эсим­не­тию сти­хотвор­ны­ми строч­ка­ми Алкея о еди­но­душ­ном избра­нии Пит­та­ка тира­ном. Счи­та­ет­ся, что Ари­сто­тель был хоро­шо зна­ком с мити­лен­ской доку­мен­таль­ной тра­ди­ци­ей и пола­гал, что были ещё и дру­гие эсим­не­ты (не толь­ко в Мити­лене), тогда поче­му же он не смог при­ве­сти более удач­но­го при­ме­ра эсим­не­та, чем Пит­так71. Объ­яс­нить этот факт пыта­лись мно­гие иссле­до­ва­те­ли, так Г. Бер­ве, трак­туя его как про­ти­во­ре­чие меж­ду свиде­тель­ства­ми Ари­сто­те­ля и Алкея, пыта­ет­ся дока­зать пра­виль­ность имен­но ари­сто­телев­ско­го опре­де­ле­ния эсим­не­тии. По мне­нию иссле­до­ва­те­ля, выска­зы­ва­ние Алкея иска­жа­ет истин­ное поло­же­ние вещей, посколь­ку избра­ние было с.34 закон­ным, хотя власть, пре­до­став­ля­е­мая эсим­не­ту и явля­лась исклю­чи­тель­ной. И далее, цити­руя «Мель­нич­ную песнь», в кото­рой Пит­так назван царём над вели­кой Мити­ле­ной, Г. Бер­ве пола­га­ет, что ква­зи­мо­нар­хи­че­ское поло­же­ние рас­смат­ри­ва­лось доб­ро­же­ла­те­ля­ми Пит­та­ка как сво­его рода цар­ст­во­ва­ние, а вра­га­ми — как тира­ния, при­хо­дя к выво­ду, что употреб­ле­ние сло­ва «тиран» не явля­ет­ся гаран­ти­ей того, что Пит­так дей­ст­ви­тель­но был тира­ном72.

Ф. Роумер под­вер­га­ет кри­ти­ке такую пози­цию Г. Бер­ве, кото­рый «не видит того, что Ари­сто­тель, при­зна­вая эсим­не­тию в каче­стве исто­ри­че­ской фор­мы тира­нии, про­сто избе­га­ет ловуш­ки номи­на­лиз­ма, клас­си­фи­ци­руя её как одну из форм цар­ской вла­сти соглас­но тео­рии, а не фак­ти­че­ской исто­рии». Пред­ла­гая свое объ­яс­не­ние это­го про­ти­во­ре­чия в опре­де­ле­нии поло­же­ния Пит­та­ка, Ф. Роумер пишет, что Ари­сто­тель здесь посту­пил­ся связ­но­стью изло­же­ния ради того, чтобы под­черк­нуть факт еди­но­глас­но­го избра­ния Пит­та­ка, что ука­зы­ва­ло на важ­ный для фило­со­фа момент окон­ча­ния ста­си­са в Мити­лене и уста­нов­ле­ние граж­дан­ско­го согла­сия, после изгна­ния ари­сто­кра­ти­че­ской груп­пи­ров­ки во гла­ве с Анти­ме­нидом и Алке­ем73.

В свою оче­редь А. И. Дова­тур пола­га­ет, что Ари­сто­тель при­влёк отры­вок из сти­хотво­ре­ния Алкея, где Пит­так назван тира­ном, для под­твер­жде­ния пра­виль­но­сти отож­дест­вле­ния обе­их форм вла­сти74. Э. Д. Фро­лов же счи­та­ет, что Ари­сто­тель, опре­де­лив эсим­не­тию как выбор­ную тира­нию, под­чёр­ки­вал таким обра­зом «ее чрез­вы­чай­ный харак­тер народ­ной дик­та­ту­ры», при­зван­ной осу­ще­ст­вить целе­со­об­раз­ное устро­е­ние обще­ст­вен­ных дел, вве­сти порядок в неустро­ен­ное и охва­чен­ное сму­той обще­ство75.

К при­ведён­ной Ари­сто­те­лем цита­те из Алкея употреб­лён гла­гол ἐστά­σαν­το, кото­рый обыч­но исполь­зу­ет­ся, когда речь идет об уста­нов­ле­нии тира­нии, и отнюдь не под­ра­зу­ме­ва­ет «выбор­ность», ско­рее мож­но думать, что некая груп­па поста­ви­ла Пит­та­ка у вла­сти. Лишь сле­дую­щие сло­ва — ἐπαι­νέον­τες («согла­ша­ясь, одоб­ряя») и ἀόλ­λεες («вме­сте»), имея тех­ни­че­ское зна­че­ние, могут свиде­тель­ст­во­вать в поль­зу точ­ки зре­ния Ари­сто­те­ля, соглас­но кото­рой в Мити­лене уста­но­ви­лось «согла­сие» после изгна­ния «фрак­ции» Алкея76, кото­рое и ста­ло решаю­щим фак­то­ром при назна­че­нии Пит­та­ка.

с.35 Ари­сто­тель упо­ми­на­ет об эсим­не­тии ещё раз, опять же харак­те­ри­зуя её как выбор­ную тира­нию, при пере­чис­ле­нии четы­рёх видов цар­ской вла­сти, вновь поме­щая её вслед за вла­стью геро­и­че­ских вре­мен (Pol. III. 10. 1, p. 1285b. 25—26). Мож­но пред­по­ло­жить, что эсим­не­тия как фор­ма еди­но­лич­ной вла­сти появ­ля­ет­ся в пери­од гос­под­ства ари­сто­кра­тии после исчез­но­ве­ния цар­ской вла­сти, вме­сто кото­рой ари­сто­кра­тия учреди­ла сме­ня­е­мые выс­шие полис­ные маги­ст­ра­ту­ры. Хотя это и были маги­ст­ра­ту­ры выс­ше­го ран­га, одна­ко они не пред­по­ла­га­ли всей пол­ноты обла­да­ния неогра­ни­чен­ной вер­хов­ной вла­стью. Эсим­не­тия же, попе­ре­мен­но поме­щае­мая Ари­сто­те­лем то сре­ди раз­лич­ных видов монар­хии, то тира­ни­че­ских форм прав­ле­ния, соеди­няя в себе чер­ты и тех и дру­гих, пред­став­ля­ет собой совсем иную фор­му вла­сти, отли­чи­тель­ны­ми при­зна­ка­ми кото­рой, судя по пер­во­му при­ведён­но­му пас­са­жу Ари­сто­те­ля, были: 1) доб­ро­воль­ное и еди­но­глас­ное избра­ние; 2) нена­след­ст­вен­ный прин­цип заня­тия долж­но­сти и фик­си­ро­ван­ный (ино­гда пожиз­нен­ный) срок пре­бы­ва­ния у вла­сти; 3) цель отправ­ле­ния долж­но­сти — выпол­не­ние опре­де­лён­ных пору­че­ний; 4) закон­ность этой фор­мы вла­сти. То обсто­я­тель­ство, что эта долж­ность была созда­на для выпол­не­ния опре­де­лён­ных пору­че­ний, кото­рые дик­то­ва­лись кон­крет­ны­ми усло­ви­я­ми, может свиде­тель­ст­во­вать о её нере­гу­ляр­ном харак­те­ре в отли­чие от дру­гих полис­ных маги­ст­ра­тур высо­ко­го ран­га, имев­ших вполне чет­ко огра­ни­чен­ный набор функ­ций.

Рас­смат­ри­вая вопрос о целе­со­об­раз­но­сти воору­жён­ной охра­ны для царя, Ари­сто­тель сооб­ща­ет, что закон­ный царь дол­жен иметь зна­чи­тель­ную воору­жён­ную силу, чтобы быть силь­нее несколь­ких чело­век, но сла­бее мас­сы граж­дан; «такую имен­но охра­ну дава­ли древ­ние, когда они назна­ча­ли (κα­θισ­ταῖέν τι­να… αἰσυμ­νή­την ἢ τύ­ραν­νον) пра­вить государ­ст­вом како­го-либо эсим­не­та или тира­на (Pol. III. 10. 10, p. 1286b. 34—40)». Из дан­но­го отрыв­ка мож­но заклю­чить, что и тиран, и эсимнет оди­на­ко­во назна­ча­лись «древни­ми» управ­лять и полу­ча­ли зна­чи­тель­ную воору­жён­ную силу от тех, кто их назна­чал, т. е. по спо­со­бу при­хо­да к вла­сти и обес­пе­че­нию охра­ной тиран и эсимнет не раз­ли­ча­лись. Одна­ко Ари­сто­тель не уточ­ня­ет, кто были эти «древ­ние», обла­дав­шие пра­вом назна­чать/учреж­дать: был ли это совет, пред­ла­гав­ший на утвер­жде­ние народ­но­му собра­нию чью-то кан­дида­ту­ру (как это было в Афи­нах после Тесея — «…народ тем не менее про­дол­жал выби­рать царя из чис­ла пред­ва­ри­тель­но наме­чен­ных кан­дида­тов, пода­вая за них голос соот­вет­ст­вен­но их доб­ро­де­те­лям» — Dem. LIX, 75), или всё про­ис­хо­ди­ло как-то ина­че — ска­зать труд­но.

Послед­нее упо­ми­на­ние об эсим­не­тии содер­жит­ся в IV кни­ге «Поли­ти­ки» Ари­сто­те­ля: «Мы уста­но­ви­ли раз­ли­чие двух видов тира­нии, так как свой­ства их обе­их до извест­ной сте­пе­ни сов­па­да­ют со свой­ства­ми цар­ской вла­сти: и та и дру­гая поко­ят­ся на закон­ном осно­ва­нии (у неко­то­рых вар­вар­ских пле­мен изби­ра­ют само­держ­цев-монар­хов, а в ста­ри­ну и у древ­них элли­нов изби­ра­лись тако­го же рода монар­хи, кото­рые назы­ва­лись эсим­не­та­ми). Упо­мя­ну­тые два вида тира­нии име­ют неко­то­рые отли­чия: с одной сто­ро­ны, оба были вида­ми с.36 монар­хи­че­ско­го строя, как осно­ван­ные на законе и на доб­ро­воль­ном при­зна­нии их со сто­ро­ны под­дан­ных; с дру­гой сто­ро­ны, это были виды тира­нии, так как власть в них осу­ществля­лась дес­по­ти­че­ски, по про­из­во­лу вла­сти­те­ля» (IV. 8, 2, p. 1295a. 6—19). Судя по дан­но­му отрыв­ку, мож­но пред­по­ло­жить, что сло­во «эсимнет» обо­зна­ча­ло закон­но­го еди­но­лич­но­го пра­ви­те­ля (монар­ха), обла­дав­ше­го вер­хов­ной вла­стью и рас­по­ря­жав­ше­го­ся ею по сво­е­му усмот­ре­нию, а эсим­не­тия — фор­му закон­но­го еди­но­лич­но­го прав­ле­ния. Так­же в дан­ном отрыв­ке речь идет о чер­тах сход­ства двух видов тира­ний с цар­ской вла­стью — закон­ное осно­ва­ние и доб­ро­воль­ное при­зна­ние со сто­ро­ны под­дан­ных — и их отли­чие от цар­ской вла­сти — дес­по­тизм и про­из­вол. Одна­ко при этом не ука­за­ны чер­ты, кото­ры­ми эти два вида тира­нии раз­ли­ча­ют­ся.

Отли­чия эсим­не­тии от тира­нии содер­жат­ся толь­ко в пер­вом из при­ведён­ных фраг­мен­тов Ари­сто­те­ля — еди­но­душ­ное избра­ние на долж­ность, огра­ни­чен­ный срок пре­бы­ва­ния у вла­сти и невоз­мож­ность пере­да­чи её по наслед­ству. Меж­ду тем выде­ле­ние огра­ни­чен­но­го сро­ка пре­бы­ва­ния у вла­сти, после чего сле­ду­ет доб­ро­воль­ное сло­же­ние вла­сти в инте­ре­сах поли­са (т. е. отказ от чрез­вы­чай­ных пол­но­мо­чий) после устрой­ства государ­ст­вен­ных дел как одной из харак­те­ри­стик, отли­чаю­щих арха­и­че­скую эсим­не­тию от тира­нии, не все­гда под­твер­жда­ет­ся исто­ри­че­ски­ми при­ме­ра­ми. Так, Геро­дот (V. 37) упо­ми­на­ет слу­чай, когда тиран Миле­та Ари­ста­гор перед лицом внеш­ней опас­но­сти, (т. е. тоже в инте­ре­сах государ­ства) сло­жил с себя пол­но­мо­чия тира­на и уста­но­вил демо­кра­тию, но остав­шись при этом у вла­сти. Таким обра­зом, мож­но пред­по­ло­жить, что Ари­ста­гор отка­зал­ся от при­су­щих тира­нии чрез­вы­чай­ных пол­но­мо­чий и упразд­нил какие-то офи­ци­аль­ные атри­бу­ты этой фор­мы вла­сти. Кро­ме того, у неко­то­рых совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей вызва­ла опре­де­лён­ные сомне­ния реаль­ность раз­гра­ни­че­ния эсим­не­тии и тира­нии по прин­ци­пу отсут­ст­вия наслед­ст­вен­ной пере­да­чи вла­сти. Так, Р. Нор­дин счи­та­ет, что для самой тира­нии прин­цип наслед­ст­вен­но­сти не был таким уж без­услов­ным, посколь­ку при уста­нов­ле­нии тира­нии не толь­ко не пред­у­смат­ри­ва­лось ника­ких обя­за­тельств при­зна­ния поло­же­ния тира­на наслед­ст­вен­ным, но и, более того, не дава­лось ника­ких гаран­тий, что ему само­му будут пови­но­вать­ся в тече­ние всей его жиз­ни77. Оста­ет­ся один-един­ст­вен­ный кри­те­рий в тео­ре­ти­че­ских выклад­ках Ари­сто­те­ля, отли­чаю­щий эсим­не­тию от тира­нии — еди­но­душ­ное избра­ние, при­ме­ром кото­ро­го стал при­ход к вла­сти в Мити­лене Пит­та­ка. Дан­ные же более позд­них по вре­ме­ни, чем Ари­сто­тель, пись­мен­ных источ­ни­ков с упо­ми­на­ни­ем кон­крет­ных эсим­не­тов почти ниче­го не при­бав­ля­ют к нашим зна­ни­ям об арха­и­че­ской эсим­не­тии, и не отра­жа­ют осо­бен­но­стей прав­ле­ния и спо­со­ба при­хо­да к вла­сти тех, кого тра­ди­ция назы­ва­ет эсим­не­та­ми. Эта тер­ми­но­ло­гия уже непо­нят­на и неин­те­рес­на позд­ним авто­рам, они сво­бод­но с ней обра­ща­ют­ся, а соблюда­ют её лишь те из них, кто сле­по сле­ду­ет ари­сто­телев­ской тра­ди­ции — но в таком слу­чае они ниче­го к ней и не добав­ля­ют.

с.37 Оста­но­вим­ся на том един­ст­вен­ном отли­чии, кото­рое назы­ва­ет сам Ари­сто­тель и ино­гда упо­ми­на­ет­ся дру­ги­ми авто­ра­ми — на «все­об­щем/еди­но­глас­ном избра­нии» на долж­ность эсим­не­та. Сле­ду­ет пом­нить, что избра­ние эсим­не­тов про­ис­хо­ди­ло в пери­од борь­бы ари­сто­кра­ти­че­ской эли­ты за власть и ари­сто­кра­тия уже име­ла опыт уста­нов­ле­ния еди­но­лич­но­го прав­ле­ния в фор­ме тира­нии. В источ­ни­ках уста­нов­ле­ние тира­нии все­гда выглядит как резуль­тат победы одно­го како­го-то ари­сто­кра­ти­че­ско­го кла­на или фрак­ции. Одна­ко тира­ния не явля­лась ни долж­но­стью, ни офи­ци­аль­ным титу­лом, она суще­ст­во­ва­ла парал­лель­но с дру­ги­ми полис­ны­ми инсти­ту­та­ми, не заме­няя и не упразд­няя их. Из чего воз­ни­ка­ет необ­хо­ди­мость обос­но­ва­ния закон­но­сти поло­же­ния тира­на, что и про­яви­лось в про­па­ган­де тра­ди­ци­он­ных ари­сто­кра­ти­че­ских цен­но­стей78. Созда­ние эсим­не­тии как экс­тра­ор­ди­нар­ной маги­ст­ра­ту­ры, кото­рая прак­ти­че­ски ничем, кро­ме «еди­но­глас­но­го избра­ния», не отли­ча­лась от тира­нии, мож­но рас­смат­ри­вать как еще одну попыт­ку ари­сто­кра­тии уже через полис­ные инсти­ту­ты (а не толь­ко на уровне идео­ло­гии) обос­но­вать своё пра­во на еди­но­лич­ное прав­ле­ние. И если счи­тать, что избра­ние эсим­не­тов как экс­тра­ор­ди­нар­ных маги­ст­ра­тов про­ис­хо­ди­ло по тра­ди­ци­он­ной схе­ме, соглас­но кото­рой совет пред­ла­гал кан­дида­ту­ру на утвер­жде­ние народ­но­му собра­нию, то вряд ли мож­но счи­тать кан­дида­та ари­сто­кра­ти­че­ско­го сове­та народ­ным избран­ни­ком. И то, что Ари­сто­тель под­чёр­ки­ва­ет факт «все­об­ще­го/еди­но­глас­но­го избра­ния», ско­рее может свиде­тель­ст­во­вать в поль­зу дости­же­ния ком­про­мис­са меж­ду борю­щи­ми­ся ари­сто­кра­та­ми и при­ем­ле­мо­сти прак­ти­че­ски для всех пред­ла­гае­мой кан­дида­ту­ры. Но, как пока­зы­ва­ет исто­рия, такой ком­про­мисс дости­гал­ся крайне ред­ко, воз­мож­но толь­ко в тео­рии Ари­сто­те­ля, поэто­му так ред­ки при­ме­ры арха­и­че­ской эсим­не­тии в фор­ме «выбор­ной тира­нии» по срав­не­нию с «насто­я­щей тира­ни­ей», кото­рая лишь и была в гла­зах ари­сто­кра­тов насто­я­щей целью борь­бы, а эсим­не­тия рас­смат­ри­ва­лась ими как сту­пень к дости­же­нию этой цели.

Таким обра­зом, рас­смот­рев дан­ные антич­ных источ­ни­ков об арха­и­че­ской эсим­не­тии и эсим­не­тах, мож­но прий­ти к сле­дую­щим выво­дам: арха­и­че­ская эсим­не­тия была порож­де­ни­ем борь­бы ари­сто­кра­тии за еди­но­лич­ную власть, как и тира­ния, и сво­его рода попыт­кой создать на закон­ных осно­ва­ни­ях некую маги­ст­ра­ту­ру (экс­тра­ор­ди­нар­ную, в отли­чие от уже суще­ст­во­вав­ших орди­нар­ных, кото­рые были еже­год­ны­ми и подо­т­чет­ны­ми), вопло­щав­шую прин­цип еди­но­лич­но­го прав­ле­ния, а вовсе не «народ­ной дик­та­ту­рой». Пит­так как «при­мер­ный эсимнет» так­же не может счи­тать­ся «народ­ным вождем», это­му в источ­ни­ках нет под­твер­жде­ния, к тому же, как извест­но, прав­ле­ние в Мити­ле­нах до кон­ца V в. до н. э. оста­ва­лось оли­гар­хи­че­ским, и демос не полу­чил ника­кой суще­ст­вен­ной вла­сти79.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • * Работа выпол­не­на в рам­ках про­ек­та РФФИ (код 03-06-8006). Выра­жаю искрен­нюю при­зна­тель­ность Цен­тру гре­че­ских иссле­до­ва­ний (Centre for Hel­le­nic stu­dies, Was­hington) и его дирек­то­ру Г. Надю за пре­до­став­лен­ную воз­мож­ность работать в биб­лио­те­ке Цен­тра в июле 2003 г.
  • 1См. так­же об этом: Andrewes A. The Greek Ty­rants. L., 1956. P. 97: «Воз­мож­но, Пит­так и имел титул эсим­не­та, но ника­кой дру­гой источ­ник об этом не сооб­ща­ет, к тому же в Мити­лене не было регу­ляр­ной маги­ст­ра­ту­ры с таким назва­ни­ем, как это было в Миле­те». Ни Алкей, ни дру­гие антич­ные авто­ры более позд­не­го вре­ме­ни, писав­шие о Пит­та­ке, как, напри­мер, Дио­ген Лаэрт­ский (I, 4), перу кото­ро­го при­над­ле­жит био­гра­фия Пит­та­ка Мити­лен­ско­го, не исполь­зу­ют это­го тер­ми­на, а Стра­бон (XIII. 2. 3), вслед за Алке­ем, назы­ва­ет Пит­та­ка тира­ном.
  • 2В. Эрен­берг отме­ча­ет схо­жесть тира­нии и эсим­не­тии пото­му, что они, по его мне­нию, спо­соб­ст­во­ва­ли пере­хо­ду от оли­гар­хии к демо­кра­тии, но раз­ны­ми путя­ми (Eh­ren­berg V. The Greek Sta­te. 2nd ed. L., 1969. P. 46).
  • 3О народ­ном харак­те­ре арха­и­че­ской тира­нии и её анти­а­ри­сто­кра­ти­че­ской направ­лен­но­сти см. Mos­sé Cl. La ty­ran­nie dans la Grà­ce an­ti­que. P., 1969. P. 6—8; Arnheim M. T. W. Aris­toc­ra­cy in Greek So­cie­ty. Ply­mouth, 1977. P. 121 ff; Лурье С. Я. Исто­рия Гре­ции. СПб., 1993. С. 154, 158. Вер­си­я­ми дан­ной тео­рии явля­ют­ся точ­ки зре­ния тех уче­ных, кото­рые видят в демо­се не «соци­аль­ные низы», а новый «бога­тый тор­го­во-про­мыш­лен­ный класс» (Ure P. N. The Ori­gin of the Ty­ran­nis // JHS. 1906. 26. P. 131—142) или «сред­ний класс гопли­тов» (Nilsson M. P. Hop­li­ten­tak­tik und Staatswe­sen // Klio. 1928. 22. S. 240—249; Andrewes A. Op. cit. P. 33 ff.). Об анти­а­ри­сто­кра­ти­че­ской направ­лен­но­сти эсим­не­тии см.: Andrewes A. Op. cit. P. 98—99; Toepffer J. Aisym­ne­tes (1) // RE. Bd. I. 1894. Sp. 1088; Snodgrass A. Ar­chaic Gree­ce. The Age of Ex­pe­ri­ment. Ber­ke­ley, Los An­ge­les, 1981. P. 95. О тира­нии и эсим­не­тии как о закон­ных фор­мах вла­сти см.: Nor­din R. Aisym­ne­tie und Ty­ran­nis // Klio. 1905. Bd. 5.
  • 4О тира­нии как авто­кра­ти­че­ской моди­фи­ка­ции ари­сто­кра­ти­че­ско­го прав­ле­ния см. Stahl M. Aris­tok­ra­ten und Ty­ran­nen im ar­chai­schen At­hen. Stuttgart, 1987. S. 258; Kolb F. Die Bau-, Re­li­gions- und Kul­tur­po­li­tik der Pei­sistra­ti­den // JDAI. 1977. 92. S. 99 ff.; Мака­ров И. А. Идео­ло­ги­че­ские аспек­ты ран­ней гре­че­ской тира­нии // ВДИ. 1997. № 2. С. 41. Об арха­и­че­ской эсим­не­тии как ари­сто­кра­ти­че­ском прав­ле­нии см. Li­be­ro L. de. Die Ar­chai­sche Ty­ran­nis. Stuttgart, 1996. S. 356.
  • 5Счи­та­ет­ся, что тиран узур­пи­ру­ет власть, а эсим­не­ту власть пре­до­став­ля­ет­ся актом избра­ния на долж­ность. См. об этом: Бер­ве Г. Указ. соч. С. 10—13; Eh­ren­berg V. Op. cit. P. 45—46.
  • 6Тира­ния рас­смат­ри­ва­ет­ся как побоч­ное явле­ние демо­кра­ти­че­ско­го дви­же­ния и вопло­ще­ние ирра­цио­наль­но­го и деструк­тив­но­го прин­ци­пов, а эсим­не­тия — как народ­ная дик­та­ту­ра, при­зван­ная целе­со­об­раз­но устро­ить обще­ст­вен­ные дела в пери­од сму­ты, и соот­вет­ст­вен­но явля­ет­ся вопло­ще­ни­ем рацио­наль­но­го и кон­струк­тив­но­го начал и в таком каче­стве — част­ной фор­мой более обще­го обы­чая тре­тей­ско­го судей­ства. См.: Фро­лов Э. Д. Рож­де­ние гре­че­ско­го поли­са. Л., 1988. С. 126, 128, 158; Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский (к вопро­су об эсим­не­тии в арха­и­че­ской Гре­ции) // Антич­ное государ­ство: поли­ти­че­ские отно­ше­ния и государ­ст­вен­ные фор­мы в антич­ном мире. СПб., 2002. С. 28—33; Туманс Х. Рож­де­ние Афи­ны, Афин­ский путь к демо­кра­тии: от Гоме­ра до Перик­ла (VIII—V вв. до н. э.). СПб., 2002. С. 233.
  • 7
    βῆ δ᾿ ἰέναι κού­ρῳ αἰσυμ­νη­τῆρι ἐοικὼς
    πρῶ­τον ὑπη­νήτῃ, τοῦ περ χα­ριεσ­τά­τη ἥβη
    .

    Полем пошел бла­го­род­но­му юно­ше видом подоб­ный.
    Пер­вой бра­дой опу­шен­но­му, кое­го мла­дость при­ят­на…
    (Пер. Н. И. Гнеди­ча).
  • 8
    αἰσυμ­νῆ­ται δὲ κρι­τοὶ ἐν­νέα πάν­τες ἀνέσ­ταν
    δή­μιοι, οἳ κατ᾿ ἀγῶ­να

    Судьи, в наро­де избран­ные, девять чис­лом, на сре­ди­ну
    Попри­ща, стро­гие в играх поряд­ка блю­сти­те­ли, вышли…
    (Пер. В. А. Жуков­ско­го).
  • 9В над­пи­сях клас­си­че­ско­го и элли­ни­сти­че­ско­го вре­ме­ни эсим­не­ты встре­ча­ют­ся в каче­стве орди­нар­ных маги­ст­ра­тов высо­ко­го ран­га в раз­лич­ных поли­сах Гре­ции (Ditt. Syll.3, I, № 57, 272, 322 — эсим­не­ты моль­пов в Миле­те; Ditt. Syll.3, II, № 955 — два эсим­не­та на Нак­со­се; Ditt. Syll.3, II № 642 — член дежур­ной комис­сии сове­та в Мега­рах и др.).
  • 10Lu­ria S. Ku­re­ten, Mol­pen, Aisym­ne­ten // Ac­ta An­ti­qua Aca­de­miae Scien­tia­rum Hun­ga­ri­cae. 1963. T. XI. Fasc. 1—2. S. 35. Это мне­ние С. Я. Лурье под­верг­лось кри­ти­ке Э. Д. Фро­ло­ва (Фро­лов Э. Д. Указ. соч. С. 124).
  • 11Toepffer J. Aisym­ne­tes (1) // RE. Bd. I. 1894. Sp. 1088—1092.
  • 12Латы­шев В. В. Очерк гре­че­ских древ­но­стей. Ч. I. СПб., 1997. С. 58. Г. Бузольт тоже счи­тал спра­вед­ли­вым при­чис­лить к эсим­не­там Залев­ка из Локр и Соло­на из Афин (Бузольт Г. Очерк государ­ст­вен­ных и пра­во­вых гре­че­ских древ­но­стей / Пер. с нем. Харь­ков, 1895. С. 48).
  • 13Фро­лов Э. Д. Указ. соч. С. 121—122. Сле­ду­ет заме­тить, что по какой-то непо­нят­ной при­чине упус­ка­ет­ся из виду тот факт, что мно­гие тира­ны были зако­но­да­те­ля­ми, а об офи­ци­аль­ном поло­же­нии мно­гих ран­них зако­но­да­те­лей вооб­ще ниче­го не извест­но, поэто­му сле­ду­ет быть более осто­рож­ным, делая такие гло­баль­ные обоб­ще­ния.
  • 14Там же. С. 122. Прим. 3; Туманс Х. Рож­де­ние Афи­ны… С. 232—233.
  • 15Ber­ve H. Die Ty­ran­nis bei den Grie­chen. Mün­chen, 1967. Bd. I. S. 99, 100—101, 107; II. S, 577, 578, 582. «Спи­сок» Г. Бер­ве при­во­дит­ся без изме­не­ний и ком­мен­та­ри­ев в работах оте­че­ст­вен­ных иссле­до­ва­те­лей. См., напри­мер: Фро­лов Э. Д. Указ соч. С. 127; Паль­це­ва Л. А. Из исто­рии арха­и­че­ской Гре­ции… С. 63.
  • 16Фро­лов Э. Д. Указ. соч. С. 125, 127, Паль­це­ва Л. А. Из исто­рии арха­и­че­ской Гре­ции… С. 63.
  • 17Ἠισύμ­νας Ἐφέ­σου, Πα­σίκ­λεες.
  • 18Исполь­зо­ван пере­вод С. В. Поля­ко­вой в изда­нии: Эли­ан. Пест­рые рас­ска­зы. М.—Л., 1964. В гре­че­ском тек­сте: Πίν­δα­ρος ὁ Μέ­λανος υἱός… διαδε­ξάμε­νος τὴν Ἐφε­σίων τυ­ραν­νί­δα.
  • 19О прав­ле­нии и рефор­мах Ари­стар­ха см.: Бер­ве Г. Указ. соч. С. 127—128.
  • 20Ф. Роумер пола­га­ет, что Нико­лай Дамас­ский писал о леген­дар­ных, а не об исто­ри­че­ских вре­ме­нах и исполь­зо­вал почерп­ну­тый у Ари­сто­те­ля тер­мин «эсимнет» как наме­рен­ный ана­хро­низм, при­чем Нико­лай Дамас­ский пишет почти так, как это дела­ют совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли, как буд­то во всем согла­ша­ясь с опре­де­ле­ни­ем Ари­сто­те­ля (Ro­mer F. E. Aisym­ne­teia… P. 30).
  • 21Исполь­зо­ван пере­вод кол­лек­ти­ва авто­ров под ред. Е. В. Весела­го, опуб­ли­ко­ван­ный в ВДИ. 1960. № 3.
  • 22Г. Бер­ве счи­та­ет, что в слу­чае с Амфи­т­ром гово­рить о тира­нии не при­хо­дит­ся, посколь­ку ско­рее все­го речь идет о раздо­рах внут­ри цар­ско­го дома Неле­идов, кото­рые и покон­чи­ли с этим цар­ст­вом. А Амфитр назван тира­ном, так как он убил «спра­вед­ли­во­го и люби­мо­го граж­да­на­ми» Лео­да­ман­та (Бер­ве Г. Указ. соч. С. 128—129).
  • 23Инте­рес­ная, хотя и во мно­гом спор­ная, точ­ка зре­ния на собы­тия в Миле­те выска­за­на Р. Дрю­сом, кото­рый, сле­дуя сво­ей зада­че — отри­ца­ния нали­чия цар­ской вла­сти в гео­мет­ри­че­ский пери­од, при­во­дит дан­ные мифо­гра­фа Коно­на (FGrHist. 26. F. 1, sect. 44) о вре­ме­ни прав­ле­ния Амфи­т­ра и Лаода­ма. Соглас­но сведе­ни­ям Коно­на, дра­ма­ти­че­ские собы­тия, разыг­рав­ши­е­ся из-за сопер­ни­че­ства Амфи­т­ра и Лаода­ма, про­ис­хо­ди­ли в то вре­мя, когда Бранх и Апол­лон были воз­люб­лен­ны­ми, таким обра­зом, Конон отно­сит Лаода­ма и Амфи­т­ра вовсе не к кон­цу VIII в. или нача­лу VII в., а к мифи­че­ским вре­ме­нам. Поэто­му, как пола­га­ет, Р. Дрюс, сами миле­тяне допус­ка­ли, что их пред­ки ста­ли изби­рать рес­пуб­ли­кан­ских маги­ст­ра­тов при­бли­зи­тель­но в то же вре­мя, когда был уста­нов­лен культ каби­ров и ора­кул в Бран­хидах. См.: Drewes R. Ba­si­leus. The Evi­den­ce for Kingship in Geo­met­ric Gree­ce. New Ha­ven — L., 1983. P. 18—20, Вывод Р. Дрю­са о допу­ще­нии миле­тя­на­ми избра­ния рес­пуб­ли­кан­ских маги­ст­ра­тов в столь отда­лен­ную эпо­ху не выглядит обос­но­ван­ным, посколь­ку, как убеди­тель­но пока­зал С. Я. Лурье (Lu­ria S. Op. cit. S. 33, 36), в Миле­те эсим­не­том назы­вал­ся гла­ва муж­ско­го дома, т. е. употреб­ле­ние сло­ва «эсимнет» вос­хо­дит к глу­бо­кой древ­но­сти, когда и речи не мог­ло быть ни о каких «рес­пуб­ли­кан­ских маги­ст­ра­тах».
  • 24Li­be­ro L. de. Op. cit. S. 356.
  • 25В науч­ной лите­ра­ту­ре согла­ше­ние или ком­про­мисс пони­ма­ют­ся по-раз­но­му. Так, напри­мер Г. Бузольт, гово­ря о воз­ник­но­ве­нии эсим­не­тии Пит­та­ка, назы­ва­ет ее резуль­та­том согла­ше­ния меж­ду даль­но­вид­ной ари­сто­кра­ти­ей и «новым клас­сом» — тор­го­во-про­мыш­лен­ной бур­жу­а­зи­ей (Бузольт Г. Указ. соч. С. 45—47).
  • 26Li­be­ro de. Op. cit. S. 356.
  • 27Сход­ную пози­цию зани­ма­ет Г. Бер­ве при опре­де­ле­нии харак­те­ра эсим­не­тии Пит­та­ка, кото­рая, по его мне­нию, не раз­ру­ши­ла ари­сто­кра­ти­че­ской осно­вы мити­лен­ско­го государ­ства (Бер­ве Г. Указ. соч. С. 120—121).
  • 28См. об этом так­же Вино­гра­дов Ю. Г. Поли­ти­че­ская исто­рия Оль­вий­ско­го поли­са VII—I вв. до н. э.: Исто­ри­ко-эпи­гра­фи­че­ское иссле­до­ва­ние. М., 1989. С. 113.
  • 29Обыч­но счи­та­лось, что Фра­си­бул был при­та­ном, но Н. Эрхардт пред­по­ло­жил, что он был эсим­не­том (Ehrhardt N. Mi­let und sei­ne Ko­lo­nien. Frankfurt — Bern — New York — Ber­lin, 1983. S. 201). С точ­кой зре­ния Н. Эрхард­та пол­но­стью согла­сен Ю. Г. Вино­гра­дов (Вино­гра­дов Ю. Г. Указ. соч. С. 113).
  • 30См.: Arist. Nic. Eth. IX. 6. 1167a.
  • 31Andrewes A. Op. cit. P. 98; Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 27.
  • 32Ари­сто­тель сооб­ща­ет, что заго­вор­щи­ков, сверг­ших оли­гар­хию, воз­гла­вил Мегакл (Arist., Pol. V. 8. 13. 1331b. 23—29), но это имя боль­ше нигде не встре­ча­ет­ся в свя­зи с собы­ти­я­ми в Мити­лене, поэто­му В. Г. Бору­хо­вич пред­по­ло­жил, что здесь име­ет место пор­ча руко­пис­ной тра­ди­ции и надо читать вме­сто «Мегакл» «Мелан­хр», кото­рый упо­ми­на­ет­ся источ­ни­ка­ми как пер­вый тиран Мити­ле­ны. Бору­хо­вич В. Г. Из исто­рии соци­аль­но-поли­ти­че­ской борь­бы… С. 35. Дру­гие иссле­до­ва­те­ли не при­ни­ма­ют тако­го исправ­ле­ния и соот­вет­ст­вен­но не объ­еди­ня­ют эти два собы­тия, для них с име­нем Мегак­ла свя­за­но свер­же­ние оли­гар­хии Пен­фи­лидов, а с име­нем Мелан­х­ра — уста­нов­ле­ние тира­нии, про­изо­шед­шее через несколь­ко лет. См., напри­мер, Бер­ве Г. Тира­ны Гре­ции. С. 118; Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 27.
  • 33Бер­ве Г. Указ. соч. С. 118.
  • 34Лурье С. Я. Указ. соч. С. 167: Трон­ский И. М. Исто­рия антич­ной лите­ра­ту­ры. Изд. 5-е. М., 1988. С. 84.
  • 35Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 28.
  • 36Эту дату при­во­дит Г. Бер­ве (Тира­ны Гре­ции. С. 118). С. Боура отно­сит свер­же­ние вла­сти Мелан­х­ра к 612—608 гг. до н. э. Bowra C. M. Greek Ly­ric Poet­ry from Alcman to Si­mo­ni­des. 2nd, re­vi­sed ed. Ox­ford, 1961. P. 135.
  • 37Изда­ние Э. Лоу­бе­ля — Д. Пэй­джа: Lo­bel E., Pa­ge D. Poe­ta­rum Les­bio­rum frag­men­ta. Ox­ford, 1955.
  • 38Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 29.
  • 39Там же. С. 30.
  • 40Бер­ве Г. Тира­ны Гре­ции. С. 119.
  • 41Алкей при­зы­ва­ет пить вино, так как Мир­сил нако­нец издох — fr. 39 D.
  • 42Об этом см.: Bowra C. Op. cit. P. 135.
  • 43Fr. 348 L.—P.:

    τὸν κα­κοπατ­ρί­δαν
    Φίτ­τα­κον πό­λιος τὰς ἀχό­λω καὶ βα­ρυδαί­μο­νος
    ἐστά­σαν­το τύ­ραν­νον, μέγ᾿ ἐπαίνεν­τες ἀόλ­λεες.

    «При все­об­щем одоб­ре­нии поста­ви­ли тира­ном над мир­ным
    несчаст­ным горо­дом Пит­та­ка, чело­ве­ка худо­род­но­го».

  • 44Басилев­сом в Мити­лене в опи­сы­вае­мое вре­мя назы­вал­ся орди­нар­ный маги­ст­рат. Фео­фраст пере­да­ет содер­жа­ние зако­на, введён­но­го Пит­та­ком, соглас­но кото­ро­му сдел­ки, касаю­щи­е­ся соб­ст­вен­но­сти, долж­ны заклю­чать­ся в при­сут­ст­вии басилев­сов и при­та­на (Sto­bae­us. Flor. 44. 22). Тот факт, что отец Пит­та­ка зани­мал государ­ст­вен­ную маги­ст­ра­ту­ру, ско­рее свиде­тель­ст­ву­ет о его бла­го­род­ном про­ис­хож­де­нии.
  • 45Бер­ве Г. Указ. соч. С. 118; Pa­ge D. Sap­pho and Al­cae­us. An Intro­duc­tion to the Stu­dy of An­cient Les­bian Poet­ry. Oxf., 1955. P. 169 f.
  • 46Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 24.
  • 47Там же. С. 25.
  • 48Ссыл­ки на фраг­мен­ты Алкея даны по кни­ге: Pa­ge D. Sap­pho and Al­cae­us. An Intro­duc­tion to the Stu­dy of An­cient Les­bian Poet­ry. Oxf., 1955.
  • 49Бору­хо­вич В. Г. Из исто­рии соци­аль­но-поли­ти­че­ской борь­бы… С. 30; Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 23.
  • 50Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 23—24. Мне труд­но согла­сить­ся с выска­зы­ва­ни­ем Л. А. Паль­це­вой, что «для Алкея Пит­так — выхо­дец из низ­ших сло­ев обще­ства» (там же).
  • 51См., напри­мер: Бору­хо­вич В. Г. Из исто­рии соци­аль­но-поли­ти­че­ской борь­бы… С. 42; Трон­ский И. М. Исто­рия антич­ной лите­ра­ту­ры. С. 30; Scha­cher­meyr F. Pit­ta­kos // RE. Bd. XX. Hlbd. 40. 1950. Sp. 1863.
  • 52См., напри­мер: Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 25.
  • 53См. Pa­ge D. Sap­pho and Al­cae­us… P. 170. Not. 5.
  • 54См. напри­мер: Bowra C. M. Op. cit. P. 51; Pa­ge D. Sap­pho and Al­cae­us… P. 169—170; Snodgrass A. Ar­chaic Gree­ce… P. 95.
  • 55Bowra C. M. Op. cit.
  • 56Бору­хо­вич В. Г. Из исто­рии соци­аль­но-поли­ти­че­ской борь­бы… С. 42. Иссле­до­ва­тель счи­та­ет, что пол­ная народ­ная под­держ­ка при избра­нии на пост тира­на («всем ско­пом») и послу­жи­ла при­чи­ной того, что Алкей назвал Пит­та­ка како­пат­ридом, несмот­ря на его род­ство с Пен­фи­лида­ми (там же).
  • 57Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли, при­вле­кая сооб­ще­ние Геро­до­та о борь­бе Мити­ле­ны с Афи­на­ми за Сигей (He­rod. V. 94—95), отно­си­ли опи­сы­вае­мые им собы­тия ко вре­ме­ни после 560 г. до н. э., т. к. Геро­до­том упо­мя­нут Гип­пий, сын Писи­стра­та. См., напри­мер: Herbst R. My­ti­le­ne // RE. Hbd. 32. 1935. Sp. 1419; Be­loch K. J. Grie­chi­sche Ge­schichtc. 2 Aufl. Bd. I, 2. B.—Lpz., 1926. S. 314 ff. Взгляды этих учё­ных под­верг­лись спра­вед­ли­вой кри­ти­ке В. Г. Бору­хо­ви­ча, кото­рый сам подроб­но раз­би­ра­ет этот пас­саж Геро­до­та и убеди­тель­но пока­зы­ва­ет, что дан­ные собы­тия име­ли место задол­го до Писи­стра­та (Бору­хо­вич В. Г. Из исто­рии соци­аль­но-поли­ти­че­ской борь­бы… С. 31. Прим. 11).
  • 58Об исклю­чи­тель­ном поло­же­нии олим­пи­о­ни­ков и осо­бых поче­стях, ока­зы­вае­мых им в арха­и­че­ской Гре­ции, см.: Туманс Х. Указ. соч. С. 185—186; Зельин К. К. Олим­пи­о­ни­ки и тира­ны // ВДИ. 1962. № 4.
  • 59Этот поеди­нок часто рас­смат­ри­ва­ет­ся уче­ны­ми как вос­про­из­вод­ство древ­ней мифо­ло­ги­че­ской моде­ли цар­ско­го поедин­ка, в кото­ром царь являл­ся мисти­че­ским вопло­ще­ни­ем сво­его наро­да и поэто­му еди­но­бор­ство двух царей реша­ло судь­бу их наро­дов. См. об этом Туманс Х. Указ. соч. С. 199—200; Stahl M. Aris­tok­ra­ten und Ty­ran­nen… S. 217. Сле­ду­ет заме­тить, что, как пола­га­ет Х. Туманс, Пит­так в это вре­мя уже был «тира­ном и пол­ко­вод­цев мити­ле­нян, т. е. их хариз­ма­ти­че­ским лиде­ром, “самым луч­шим” из них» (Туманс Х. Указ. соч. С. 199). Имел ли в виду Х. Туманс, что Пит­так был сопра­ви­те­лем тира­на Мир­си­ла, назвав Пит­та­ка тира­ном, неиз­вест­но, но счи­та­ет­ся, что эсим­не­том он был избран лишь в 590 г. до н. э.
  • 60См. об этом подроб­нее: Fin­ley M. I. Po­li­tics in the An­cient World. L., 1984. P. 64—66.
  • 61Starr Ch. G. Op. cit. P. 124.
  • 62Ibid. P. 124—125.
  • 63Fin­ley M. I. Op. cit. P. 118—119. М. Фин­ли счи­та­ет, что борь­ба велась на лич­ност­ном уровне, поэто­му уни­что­же­ние было самой эффек­тив­ной мерой, когда ещё не было борь­бы поли­ти­че­ских про­грамм, а власть поко­и­лась не на фак­те заня­тия какой-то высо­кой долж­но­сти, а на пер­со­наль­ной сети дру­же­ских свя­зей (там же).
  • 64Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 31—33.
  • 65Li­be­ro de L. Op. cit. P. 327—328.
  • 66Бору­хо­вич В. Г. Из исто­рии соци­аль­но-поли­ти­че­ской борь­бы… С. 35; Лурье С. Я. Указ. соч. С. 167; Паль­це­ва Л. А. Пит­так Мити­лен­ский… С. 28—30; Фро­лов Э. Д. Указ. соч. С. 126. Не толь­ко оте­че­ст­вен­ные исто­ри­ки при­дер­жи­ва­ют­ся такой точ­ки зре­ния, неко­то­рые зару­беж­ные учё­ные, сле­дуя за трак­тов­кой Дио­ни­сия Гали­кар­насско­го (Rom. Ant. V. 73. 2—3), так­же счи­та­ют Пит­та­ка вождем демо­кра­ти­че­ской рево­лю­ции. См.: Ro­mer F. E. Op. cit. P. 27. Not. 4.
  • 67Что ясно пока­зал Д. Пэйдж (Sap­pho and Al­cae­us. P. 176—177). Δᾶ­μος у Гоме­ра, Алкея, Геси­о­да и Алк­ма­на охва­ты­ва­ет все граж­дан­ское насе­ле­ние, вклю­чая знат­ные фами­лии, про­ти­во­сто­я­щее толь­ко пра­вя­щей вла­сти.
  • 68Pa­ge D. Op. cit. P. 175.
  • 69Бер­ве Г. Указ. соч. С. 120—122.
  • 70Исполь­зо­ван пере­вод С. А. Жебеле­ва в изда­нии: Ари­сто­тель. Сочи­не­ния в 4 т. Т. 4. М., 1984.
  • 71Об этом см. Ro­mer F. E. Op. cit. P. 22, 25—26.
  • 72Бер­ве Г. Указ. соч. С. 11. Ч. Старр так­же не счи­та­ет воз­мож­ным отож­дествлять тира­нию с эсим­не­ти­ей — это раз­ные явле­ния (Starr. Ch. G. The Eco­no­mic and So­cial Growth of Ear­le Gree­ce 800—500 B. C. N. Y., 1977. P. 68). С. Боура так­же счи­та­ет, что Пит­так не был тира­ном, так как он не захва­ты­вал власть с помо­щью наси­лия, а был эсим­не­том, выбран­ным наро­дом для вос­ста­нов­ле­ния поряд­ка с огра­ни­чен­ным сро­ком пре­бы­ва­ния у вла­сти (Bowra C. M. Greek Ly­ric Poet­ry from Alcman To Si­mo­ni­des. 2nd, re­vi­sed ed. Ox­ford, 1961. P. 136).
  • 73Ro­mer F. E. Op. cit. P. 27, 32—35.
  • 74Дова­тур А. И. Указ. соч. С. 317.
  • 75Фро­лов Э. Д. Указ. соч. С. 126. Оста­ёт­ся все-таки непо­нят­ным, как же Ари­сто­тель под­чёр­ки­вал «харак­тер народ­ной дик­та­ту­ры».
  • 76См. об этом: Ro­mer F. E. Op. cit P. 32.
  • 77Nor­din R. Op. cit. S. 405.
  • 78Об этом см. Мака­ров И. А. Идео­ло­ги­че­ские аспек­ты ран­ней гре­че­ской тира­нии // ВДИ. 1997. № 2.
  • 79Andrewes A. Op. cit. P. 98.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1303308995 1303312492 1303322046 1382623057 1382625511 1383225327