Вернул ли Вар легионы? Юбилей битвы в Тевтобургском лесу и раскопки в Калькризе*

с.395 Нель­зя не согла­сить­ся с тем, что «едва ли какая-либо бит­ва антич­но­сти так запе­чат­ле­лась в памя­ти нем­цев, как так назы­вае­мая бит­ва в Тев­то­бург­ском лесу»¹. В этой свя­зи, пожа­луй, самым спор­ным вопро­сом явля­ет­ся место сра­же­ния. Сте­фан Бер­ке про­ци­ти­ро­вал доклад Фри­дри­ха Кёп­па «Die Va­russchlacht in Ge­schich­te und Forschung» (1908), сде­лан­ный в канун 1900-летия дан­но­го собы­тия, в кото­ром доклад­чик не без юмо­ра отме­тил, что по пово­ду «Где?» «суще­ст­ву­ет чудо­вищ­ное коли­че­ство лите­ра­ту­ры, сво­им коли­че­ст­вом и каче­ст­вом ужа­саю­щее всех иссле­до­ва­те­лей, кото­рых зано­сит в эту область»². За про­шед­шее со вре­ме­ни докла­да сто­ле­тие эти сло­ва нисколь­ко не утра­ти­ли сво­ей акту­аль­но­сти, напро­тив: когда в 2009 г. в Гер­ма­нии было доста­точ­но тор­же­ст­вен­но отме­че­но двух­ты­ся­че­ле­тие раз­гро­ма рим­лян, то в пред­две­рии юби­лей­но­го года и в тече­ние его была опуб­ли­ко­ва­на мас­са ста­тей и моно­гра­фий на эту тему, так что гер­ман­ская Va­ria­na ста­ла поис­ти­не необо­зри­мой³.

с.396 В подав­ля­ю­щем боль­шин­стве слу­ча­ев иссле­до­ва­те­ли вплоть до кон­ца 80-х гг. ХХ в. опе­ри­ро­ва­ли лишь дан­ны­ми нарра­тив­ных источ­ни­ков, основ­ны­ми из кото­рых явля­ют­ся Вел­лей Патер­кул (II. 117. 1 — 120. 6), Тацит (Ann. I. 61. 2 — 62. 1) и Дион Кас­сий (LVI. 18. 1 — 22. 1). Похо­же, к это­му вре­ме­ни в нау­ке уже отча­я­лись лока­ли­зо­вать собы­тия в Тев­то­бург­ском лесу: «Это была не откры­тая поле­вая бит­ва, в кото­рой рим­ляне име­ли бы пре­иму­ще­ство, но длив­ша­я­ся дни и ночи рез­ня рим­лян, кото­рые так и не смог­ли орга­ни­зо­вать­ся; напро­тив, рас­ко­лотые на мно­го­чис­лен­ные груп­пы и тол­пы, они были уни­что­же­ны путем при­ме­не­ния “так­ти­ки народ­ной вой­ны”. Поэто­му бес­по­лез­но зада­вать­ся вопро­сом, где все это про­изо­шло. Смерть и раз­гром цари­ли где-то в лесах и болотах меж­ду Лип­пе и Везе­ром…»⁴. В тон Т. Бехер­ту, бук­валь­но нака­нуне того момен­та, когда ситу­а­ция рез­ко изме­ни­лась, выска­зал­ся и Ю. Кунов: «Несмот­ря на мно­го­чис­лен­ные попыт­ки, лока­ли­за­ция поля бит­вы — хотя из-за мно­го­днев­но­го хода боёв сле­ду­ет гово­рить ско­рее о полях бит­вы — еще не уда­лась. Это у Гер­ма­ни­ка явно не было ника­ких труд­но­стей спу­стя шесть лет най­ти (послед­нее) поле бит­вы. Из мно­го­чис­лен­ных пред­ло­же­ний по лока­ли­за­ции… не дока­за­но еще ни одно»⁵.

Но летом 1987 г. англий­ский архео­лог-люби­тель Тони Клан обна­ру­жил к севе­ру от Осна­брю­ка пер­вые свиде­тель­ства оже­сто­чен­но­го боя меж­ду рим­ля­на­ми и гер­ман­ца­ми, кото­рый когда-то кипел в узком про­хо­де меж­ду гор­ным скло­ном и боло­том (дефи­ле Каль­кри­зе-Нивед­дер)⁶. Затем за дело взя­лись про­фес­сио­наль­ные архео­ло­ги во гла­ве с про­фес­со­ром мест­но­го уни­вер­си­те­та Вольф­ган­гом Шлю­те­ром, кото­рый, кста­ти, и посо­ве­то­вал май­о­ру Кла­ну обсле­до­вать с метал­ло­ис­ка­те­лем эту мест­ность. С тех пор про­шла чет­верть века, в тече­ние с.397 кото­рой архео­ло­ги­че­ский памят­ник Каль­кри­зе при­об­рел миро­вую извест­ность имен­но как место гибе­ли леги­о­нов Вара.

Науч­ная обще­ст­вен­ность пона­ча­лу отнес­лась к иссле­до­ва­нию Каль­кри­зе с извест­ной осто­рож­но­стью. Во вся­ком слу­чае, еще в 1989 г. в спе­ци­аль­ных иссле­до­ва­ни­ях по рим­ско-гер­ман­ским отно­ше­ни­ям об этих рас­коп­ках даже не упо­ми­на­ет­ся⁷. Одна­ко с 1990 г. ана­ли­ти­че­ская ста­тья Г. А. Лема­на⁸ поло­жи­ла нача­ло ново­му эта­пу осмыс­ле­ния ката­стро­фи­че­ско­го фина­ла гер­ман­ской поли­ти­ки Авгу­ста, и коли­че­ство вышед­ших с тех пор пуб­ли­ка­ций на эту тему уже с трудом под­да­ет­ся уче­ту.

Оте­че­ст­вен­но­му чита­те­лю новое архео­ло­ги­че­ское откры­тие ста­ло извест­но из пер­вой инфор­ма­ции на рус­ском язы­ке, пред­став­лен­ной в попу­ляр­ной серии энцик­ло­пе­дий «Исчез­нув­шие циви­ли­за­ции»⁹. Затем после­до­ва­ли две неболь­шие ста­тьи в пери­фе­рий­ных изда­ни­ях¹⁰, и толь­ко в юби­лей­ном 2009 г. Я. Ю. Меже­риц­кий опуб­ли­ко­вал доста­точ­но обсто­я­тель­ную работу, даю­щую пред­став­ле­ние о совре­мен­ном состо­я­нии про­бле­мы¹¹. Как вид­но, по срав­не­нию с зару­беж­ной «Вари­а­ной» это­го, мяг­ко гово­ря, немно­го.

с.398 Разу­ме­ет­ся, рас­смот­ре­ние все­го ком­плек­са про­блем, свя­зан­ных с гер­ман­ской поли­ти­кой Авгу­ста и поте­рей рим­ля­на­ми зарейн­ской Гер­ма­нии — это зада­ча боль­шой работы. Дан­ная ста­тья име­ет гораздо более скром­ную цель: попы­тать­ся выяс­нить, насколь­ко была оправ­да­на эйфо­рия, харак­тер­ная для мно­гих иссле­до­ва­те­лей, в том чис­ле и для авто­ра этих строк, и вызван­ная сен­са­ци­он­ны­ми резуль­та­та­ми рас­ко­пок в Каль­кри­зе. Ины­ми сло­ва­ми: мож­но ли в насто­я­щее вре­мя, чет­верть века спу­стя, иметь твер­дую уве­рен­ность в том, что в дис­кус­сии о месте «cla­des Va­ria­na» дей­ст­ви­тель­но постав­ле­на послед­няя точ­ка?

Уже в нача­ле ХХ века коли­че­ство попы­ток лока­ли­за­ции бит­вы пере­ва­ли­ло за «700 совер­шен­но раз­лич­ных пред­по­ло­же­ний», что дало осно­ва­ние С. Бер­ке сар­ка­сти­че­ски заме­тить, что «тем самым миф “поиск места пора­же­ния Вара” уго­дил в раз­ряд “поис­ко­вых мифов”, таких, как поиск Атлан­ти­ды, Трои, сокро­ви­ща нибе­лун­гов, свя­щен­но­го Гра­а­ля или поиск ска­зоч­но­го Эль­до­ра­до»¹². Ко вре­ме­ни архео­ло­ги­че­ско­го откры­тия в Каль­кри­зе насчи­ты­ва­лось уже око­ло 750 гипо­тез отно­си­тель­но место­по­ло­же­ния cla­des Va­ria­na¹³. В прин­ци­пе, не без осно­ва­ния заме­че­но, что, «если не счи­тать инте­ре­сов тури­сти­че­ской инду­ст­рии, малую важ­ность име­ет тот факт, состо­я­лась ли бит­ва в Восточ­ной Вест­фа­лии или на юге Ниж­ней Сак­со­нии… Поло­же­ние дел от это­го меня­ет­ся так же мало, как и пере­нос поля бит­вы при Ватер­лоо или Ста­лин­гра­де на пять­де­сят или сто кило­мет­ров. Факт ката­стро­фи­че­ско­го пора­же­ния во всех трех бит­вах не свя­зан с опре­де­лен­ным гео­гра­фи­че­ским пунк­том»¹⁴.

Почти пол­ве­ка назад Гаральд фон Пет­ри­ко­виц рас­пре­де­лил гипо­те­зы по лока­ли­за­ции места бит­вы на четы­ре глав­ные груп­пы:

«Север­ная тео­рия», опре­де­ля­ю­щая дан­ное место по север­но­му краю Виен­ских или Везер­ских гор.

«Тео­рия Лип­пе» — в нынеш­нем Тев­то­бург­ском лесу или меж­ду ним и Везе­ром.

«Мюн­стер­ская тео­рия» — запад­нее совре­мен­но­го Тев­то­бург­ско­го леса.

с.399 «Южная тео­рия», пред­по­чи­таю­щая Зауэр­ланд в каче­стве цен­траль­но­го пунк­та¹⁵.

Вплоть до нача­ла рас­ко­пок в дефи­ле Каль­кри­зе-Нивед­дер «север­ная тео­рия» была един­ст­вен­ной, кото­рая име­ла под собой какую-то мате­ри­аль­ную осно­ву. В свое вре­мя Тео­дор Момм­зен, осно­вы­ва­ясь на мно­го­чис­лен­ных наход­ках рим­ских золотых и сереб­ря­ных монет вре­ме­ни Авгу­ста близ зам­ка Баре­нау, нахо­дя­ще­го­ся к запа­ду от дефи­ле Каль­кри­зе-Нивед­дер, пред­по­ло­жил, что имен­но эта леси­стая и боло­ти­стая мест­ность яви­лась моги­лой леги­о­нов Квин­ти­лия Вара¹⁶. Одна­ко аргу­мен­та­ция масти­то­го уче­но­го под­верг­лась жест­кой кри­ти­ке со сто­ро­ны оппо­нен­тов. В част­но­сти, ука­зы­ва­лось, что, допу­стим, в Верх­ней Силе­зии тоже было най­де­но боль­шое коли­че­ство кла­дов рим­ских монет, хотя хоро­шо извест­но, что на эту терри­то­рию нико­гда не сту­па­ла нога рим­ско­го сол­да­та. Кро­ме того, сре­ди монет­ных нахо­док в окрест­но­стях Каль­кри­зе тогда отсут­ст­во­ва­ли мед­ные моне­ты (Sol­da­ten­geld), быв­шие в повсе­днев­ном оби­хо­де леги­о­не­ров¹⁷. Таким обра­зом, вопрос о место­на­хож­де­нии Тев­то­бург­ско­го леса про­дол­жал оста­вать­ся откры­тым. Наход­ки Тони Кла­на заста­ви­ли вновь вспом­нить гипо­те­зу Момм­зе­на.

По сво­им топо­гра­фи­че­ским осо­бен­но­стям низи­на Каль­кри­зе-Нивед­дер, про­тя­жен­ность кото­рой состав­ля­ет око­ло 6 км, явля­ет­ся иде­аль­ным местом для заса­ды. В древ­но­сти через нее вела доро­га, раз­мы­тая во мно­гих местах дож­де­вы­ми пото­ка­ми, сбе­гав­ши­ми с север­но­го скло­на горы Каль­кри­зе. Такой путь при­го­ден для оди­ноч­ных пут­ни­ков или неболь­ших групп, но пло­хо под­хо­дил для пере­дви­же­ния боль­ших воин­ских масс. В неко­то­рых местах дефи­ле сужа­ет­ся до 100 м и менее. Спра­ва от доро­ги нахо­дит­ся боло­то, сле­ва — зарос­ший лесом склон.

Как выяс­ни­лось в ходе рас­ко­пок, в самом узком месте тес­ни­ны гер­ман­ца­ми была соору­же­на повто­ряв­шая изги­бы доро­ги и нахо­див­ша­я­ся на рас­сто­я­нии брос­ка копья до нее сте­на из дёр­на шири­ной 5 м и дли­ной с.400 почти 2 км, укреп­лен­ная бруст­ве­ром из дере­вян­ных стол­бов и, веро­ят­но, замас­ки­ро­ван­ная с фрон­та сре­зан­ны­ми куста­ми и вет­ка­ми дере­вьев. Дёрн для ее стро­и­тель­ства брал­ся у доро­ги, что име­ло и допол­ни­тель­ную цель: лишить про­тив­ни­ка, кото­рый дол­жен был про­хо­дить мимо сте­ны, сво­бо­ды манёв­ра. С тыль­ной сто­ро­ны сте­ны шла узкая дре­наж­ная кана­ва, пред­о­хра­няв­шая ее от раз­мы­ва. Эта деталь выра­зи­тель­но свиде­тель­ст­ву­ет о том, что заса­да гото­ви­лась зара­нее. Над стро­и­тель­ст­вом тако­го укреп­ле­ния несколь­ко сотен или даже тысяч чело­век долж­ны были работать как мини­мум несколь­ко недель¹⁸.

Систе­ма­ти­че­ское иссле­до­ва­ние этих мест, пред­при­ня­тое под руко­вод­ст­вом про­фес­со­ра Вольф­ган­га Шлю­те­ра, дало сен­са­ци­он­ные резуль­та­ты. К кон­цу 1999 г. было обна­ру­же­но свы­ше 4000 пред­ме­тов (вклю­чая око­ло 3100 фраг­мен­тов ору­жия и воен­но­го сна­ря­же­ния) и 1160 монет. За исклю­че­ни­ем несколь­ких стек­лян­ных пред­ме­тов (буси­ны, играль­ные кости, три встав­ных гла­за от ста­туй) и череп­ков, все осталь­ные арте­фак­ты были метал­ли­че­ски­ми и в боль­шин­стве сво­ем име­ли воен­ное, а не граж­дан­ское, назна­че­ние. Сама фраг­мен­ти­ро­ван­ность mi­li­ta­ria (от мел­ких до мель­чай­ших частей) дела­ет бес­спор­ным тот факт, что они были утра­че­ны в бою¹⁹. Орга­ни­ка сохра­ни­лась очень пло­хо: лишь несколь­ко при­лип­ших к метал­лу или кам­ню фраг­мен­тов кожи, дере­ва и тка­ни. Сре­ди нахо­док — ору­жие, фраг­мен­ты эки­пи­ров­ки, укра­ше­ния, дета­ли сбруи лоша­дей и мулов, инстру­мен­ты. Сво­его рода брэн­дом выдаю­ще­го­ся архео­ло­ги­че­ско­го откры­тия ста­ла пре­крас­но сохра­нив­ша­я­ся желез­ная мас­ка со следа­ми сереб­ре­ния — часть рим­ско­го лице­во­го шле­ма. К чис­лу наи­бо­лее инте­рес­ных нахо­док мож­но отне­сти так­же брон­зо­вую фале­ру с порт­ре­том Авгу­ста, сапер­ную кир­ку (do­lab­ra), сна­ряд ката­пуль­ты, нако­неч­ни­ки копий и дро­ти­ков, ста­мес­ку, хирур­ги­че­ские инстру­мен­ты, дета­ли пись­мен­но­го с.401 при­бо­ра, жен­скую брон­зо­вую шпиль­ку для волос, брон­зо­вые бубен­цы для мулов, сапож­ные гвозди, остав­ши­е­ся от калиг, истлев­ших вме­сте со сво­и­ми хозя­е­ва­ми-леги­о­не­ра­ми, и, разу­ме­ет­ся, моне­ты²⁰.

В пер­вые годы рас­ко­пок загад­кой оста­ва­лось отсут­ст­вие кост­ных остан­ков людей и живот­ных. В. Шлю­тер даже пред­по­ла­гал, что в доста­точ­но агрес­сив­ной хими­че­ской среде кости мог­ли не сохра­нить­ся²¹. Одна­ко в середине девя­но­стых годов были най­де­ны и они. К насто­я­ще­му вре­ме­ни иден­ти­фи­ци­ро­ва­ны остан­ки по мень­шей мере вось­ми лоша­дей и трид­ца­ти мулов. Что каса­ет­ся людей, то рас­коп­ка­ми Шлю­те­ра в тече­ние 1994—1996 гг. было вскры­то пять захо­ро­не­ний вто­рич­но­го харак­те­ра, про­из­веден­ных в ямах и есте­ствен­ных углуб­ле­ни­ях. Все чело­ве­че­ские остан­ки при­над­ле­жат взрос­лым муж­чи­нам бое­спо­соб­но­го воз­рас­та, фраг­мен­тов жен­ских и дет­ских ске­ле­тов не обна­ру­же­но (кажет­ся, за одним исклю­че­ни­ем). Неко­то­рые кости носят следы воздей­ст­вия удар­но­го ору­жия²².

Уже пер­вые годы рас­ко­пок поз­во­ли­ли сде­лать оче­вид­ным тот факт, что когда-то через дефи­ле меж­ду леси­стым скло­ном горы Каль­кри­зе и боло­том с боем про­би­ва­лось и, судя по явным следам раз­гро­ма, погиб­ло круп­ное рим­ское воин­ское соеди­не­ние. Оста­ва­лось опре­де­лить вре­мя это­го собы­тия и свя­зать его с опре­де­лен­ной исто­ри­че­ской датой. Основ­ным хро­но­ло­ги­че­ским репе­ром здесь явля­ют­ся нумиз­ма­ти­че­ские дан­ные.

с.402 Судь­ба нумиз­ма­ти­че­ской кол­лек­ции вла­дель­цев зам­ка Баре­нау, с кото­рой в 1884 г. работал Т. Момм­зен, ока­за­лась печаль­ной: она была раз­граб­ле­на вес­ной 1945 г. сооте­че­ст­вен­ни­ка­ми Тони Кла­на, т. е. бри­тан­ски­ми окку­па­ци­он­ны­ми вой­ска­ми²³. Одна­ко ее состав хоро­шо изве­стен, что поз­во­ля­ет учи­ты­вать дан­ное монет­ное собра­ние при сум­ми­ро­ва­нии монет­ных нахо­док Каль­кри­зе.

По дан­ным В. Шлю­те­ра, по состо­я­нию на 1999 г. они состав­ля­ли 23 золотые моне­ты (aurei), 758 сереб­ря­ных (de­na­rii) и око­ло 550 мед­ных (as­ses)²⁴. Послед­ние и пред­став­ля­ли собой Sol­da­ten­geld, кото­рых так не хва­та­ло Т. Момм­зе­ну для обос­но­ва­ния его гипо­те­зы. Что же каса­ет­ся золотых монет, то, по заме­ча­нию Ф. Бер­ге­ра, «цена ауре­уса состав­ля­ла сол­дат­ское жало­ва­нье более чем за месяц; такая сум­ма не мог­ла слу­чай­но попасть в зем­лю. Боль­шое коли­че­ство золотых монет Авгу­ста в Каль­кри­зе — это фено­мен, кото­рый не под­да­ет­ся обыч­но­му объ­яс­не­нию (лагерь, свя­ти­ли­ще). В этом месте долж­ны были про­ис­хо­дить какие-то чрез­вы­чай­ные собы­тия, в резуль­та­те кото­рых было поте­ря­но столь­ко монет»²⁵. Те ауре­усы, кото­рые ока­за­лось воз­мож­ным иден­ти­фи­ци­ро­вать (боль­шин­ство к насто­я­ще­му вре­ме­ни утра­че­но), были отче­ка­не­ны в пери­од с 32/29 гг. до н. э. по 1 г. н. э.²⁶

Все сереб­ря­ные моне­ты, най­ден­ные в Каль­кри­зе, дати­ру­ют­ся вре­ме­нем Рес­пуб­ли­ки и Авгу­ста. Так, в кла­де из 162 дена­ри­ев, с.403 обна­ру­жен­ном в 1987 г., стар­шая была отче­ка­не­на в Риме в 194/190 гг. до н. э., млад­шая пред­став­ля­ет очень рас­про­стра­нен­ный тип с изо­бра­же­ни­ем Гая и Луция Цеза­рей на ревер­се (Лугдун­ский монет­ный двор, 2 г. до н. э. — 4 г. н. э.)²⁷.

Но наи­бо­лее важ­ным для опре­де­ле­ния вре­ме­ни собы­тия мате­ри­а­лом яви­лись не золотые и не сереб­ря­ные, а мед­ные моне­ты. Из под­даю­щей­ся опре­де­ле­нию меди око­ло 93 % отно­сит­ся к монет­ной эмис­сии «Лугдун-I» 8—3 гг. до н. э. (млад­шая моне­та). Кро­ме того, най­де­но несколь­ко ассов с име­на­ми монет­ных маги­ст­ра­тов (чекан горо­да Рима 16—2 гг. до н. э.), дупон­дии из Немау­са (Ним), круп­ная брон­за из Вьен­ны и два «вар­вар­ских» (кельт­ских) под­ра­жа­ния, рав­ных чет­вер­ти асса. Око­ло 100 мед­ных монет (слиш­ком пло­хой сохран­но­сти) иден­ти­фи­ка­ции не под­да­ют­ся.

Уни­каль­ной чер­той Каль­кри­зе явля­ет­ся необыч­но боль­шое чис­ло над­че­ка­нок — их име­ют око­ло 96 % всех мед­ных монет Для срав­не­ния мож­но отме­тить, что в Халь­терне (эта­лон­ный памят­ник — рим­ский воен­ный лагерь, пре­кра­тив­ший свое суще­ст­во­ва­ние в 9 г. н. э.) над­че­ка­не­но все­го 13,8 % обна­ру­жен­ной меди. Над­че­кан­ки, в боль­шин­стве сво­ем пря­мо­уголь­ные, содер­жат аббре­ви­а­ту­ры IMP (im­pe­ra­tor) с li­tuus, AVG (Augus­tus), VAR (Va­rus) C. VAL (C. [Nu­mo­nius] Va­la)²⁸.

Как опре­де­ле­но иссле­до­ва­те­ля­ми, мед­ные моне­ты, кото­рые про­ис­хо­дят почти исклю­чи­тель­но из воен­ных лаге­рей, над­че­ка­ни­ва­лись на месте по опре­де­лен­ным слу­ча­ям и пред­на­зна­ча­лись для разда­чи вой­скам. Сама над­че­кан­ка обо­зна­ча­ла имя дари­те­ля или при­чи­ну дона­ти­ва. Ф. Бер­гер кон­ста­ти­ру­ет: «Боль­шин­ство иден­ти­фи­ци­ру­е­мых на над­че­кан­ках лиц — это люди, кото­рые полу­чи­ли or­na­men­ta tri­um­pha­lia; тем самым над­че­ка­нен­ные моне­ты мог­ли быть подар­ка­ми сол­да­там от их име­ни»²⁹. Пер­вая над­че­кан­ка мог­ла обо­зна­чать разда­чу дона­ти­ва по слу­чаю оче­ред­ной импе­ра­тор­ской аккла­ма­ции Авгу­ста; li­tuus с.404 в таком слу­чае под­чер­ки­ва­ет, под чьи­ми ауспи­ци­я­ми была одер­жа­на победа. Но наи­бо­лее важ­ны в нашем слу­чае над­че­кан­ки VAR и C. VAL. Нумо­ний Вала — это один из трех леги­он­ных лега­тов Квин­ти­лия Вара, кото­ро­му «посчаст­ли­ви­лось» быть упо­мя­ну­тым Вел­ле­ем Патер­ку­лом в свя­зи с гибе­лью леги­о­нов в Тев­то­бург­ском лесу (II. 119. 4). Что каса­ет­ся над­че­кан­ки VAR, то она мог­ла быть нане­се­на на моне­ты толь­ко в пери­од с 7 по 9 гг. н. э., когда Квин­ти­лий Вар зани­мал долж­ность le­ga­tus Augus­ti pro prae­to­re Гал­лии и Гер­ма­нии и коман­дую­ще­го всей Рейн­ской арми­ей Рима³⁰. Отсюда сле­ду­ют доста­точ­но важ­ные выво­ды: во-пер­вых, мед­ные моне­ты, осо­бен­но с над­че­кан­кой, были у сол­дат в повсе­днев­ном оби­хо­де (das klas­si­sche Alltagsklein­geld der rö­mi­schen Sol­da­ten)³¹. Во-вто­рых, они не мог­ли попасть в зем­лю рань­ше того вре­ме­ни, когда Вар зани­мал долж­ность намест­ни­ка Гал­лии и Гер­ма­нии, т. е. 7—9 гг. Но из нарра­тив­ных источ­ни­ков извест­но, что в 7-м и 8-м гг. гер­ман­цы вели себя на удив­ле­ние спо­кой­но, так что ника­кие воен­ные столк­но­ве­ния в этот пери­од не зафик­си­ро­ва­ны. Поэто­му, с точ­ки зре­ния сто­рон­ни­ков «гипо­те­зы Каль­кри­зе», собы­тие, в резуль­та­те кото­ро­го было утра­че­но такое коли­че­ство монет, мог­ло про­изой­ти толь­ко в 9 г. н. э.³²

с.405 Это пред­по­ло­же­ние под­да­ет­ся про­вер­ке. Сопо­став­ле­ние соста­ва кла­дов из рим­ско­го воен­но­го лаге­ря в Халь­терне, с одной сто­ро­ны, и Каль­кри­зе — с дру­гой, при­во­дит к сле­дую­ще­му заклю­че­нию: «Сереб­ря­ные моне­ты из Халь­тер­на и Каль­кри­зе по сво­е­му соста­ву и млад­шей моне­те до такой сте­пе­ни иден­тич­ны, как до сих пор ред­ко слу­ча­лось при ана­ли­зе рим­ских монет­ных кла­дов. Сереб­ря­ные моне­ты из Халь­тер­на и Каль­кри­зе пре­кра­ща­ют накап­ли­вать­ся в один и тот же момент и попа­да­ют в (или на) зем­лю, разу­ме­ет­ся, почти син­хрон­но. В Халь­терне это слу­чи­лось в 9 г. н. э.»³³.

Но делать из это­го обсто­я­тель­ства окон­ча­тель­ный вывод было бы опро­мет­чи­во. Дело в том, что и млад­шая моне­та кла­дов, и срок намест­ни­че­ства Вара в Гер­ма­нии дают толь­ко при­бли­зи­тель­ную дати­ров­ку, и пока, с уче­том изло­жен­но­го выше, мож­но кон­ста­ти­ро­вать, что архео­ло­ги­че­ский памят­ник Каль­кри­зе дати­ру­ет­ся вре­ме­нем не ранее 9 г. н. э. (ter­mi­nus post quem). Нарра­тив­ные источ­ни­ки дают нам ter­mi­nus an­te quem. Тако­вым явля­ет­ся 16 г. н. э. — окон­ча­ние мас­си­ро­ван­но­го рим­ско­го контр­на­ступ­ле­ния в Гер­ма­нии. Ина­че гово­ря, бой в тес­нине мог иметь место в пери­од с 9 по 16 гг. вклю­чи­тель­но.

Уже Г. А. Леман про­ана­ли­зи­ро­вал основ­ные воз­мож­но­сти иной иден­ти­фи­ка­ции нахо­док в Каль­кри­зе³⁴. Их при­над­леж­ность армии Гер­ма­ни­ка в пери­од ее похо­дов 14—16 гг., по его мне­нию, мож­но исклю­чить: из всех учтен­ных монет­ных нахо­док нет ни еди­ной моне­ты, выпуск кото­рой отно­сил­ся бы ко вре­ме­ни после 9 г. н. э. Бой в Каль­кри­зе не мог­ли вести и рим­ляне во вре­мя контр­на­ступ­ле­ния Тибе­рия в 11—12 гг.: сами наход­ки и воз­мож­ность рекон­струи­ро­вать ситу­а­цию, при кото­рой они были утра­че­ны их вла­дель­ца­ми, гово­рят ско­рее о сокру­ши­тель­ном раз­гро­ме зажа­тых в тес­нине рим­ских войск, чем о следах успеш­ной кара­тель­ной экс­пе­ди­ции. Кро­ме того, «состав най­ден­ных пред­ме­тов воен­но­го сна­ря­же­ния гораздо более с.406 соот­вет­ст­ву­ет стан­дарт­но­му инвен­та­рю рим­ско­го посто­ян­но­го лаге­ря, чем воору­же­нию экс­пе­ди­ци­он­но­го кор­пу­са»³⁵.

Еще один пре­тен­дент на роль пер­во­на­чаль­но­го соб­ст­вен­ни­ка нахо­док (и Г. А. Лема­ну эта мысль пред­став­ля­ет­ся инте­рес­ной) — кон­ные под­разде­ле­ния армии Вара под нача­лом лега­та одно­го из леги­о­нов Нумо­ния Валы, кото­рые, бро­сив сра­жав­шу­ю­ся еще пехоту, вырва­лись из ловуш­ки, но по пути к Рей­ну были пере­хва­че­ны и уни­что­же­ны где-то в гер­ман­ском хин­тер­лан­де (Vell. II. 119. 4). Но эту идею мож­но поста­вить под сомне­ние уже пото­му, что эта кон­ная груп­пи­ров­ка едва ли вклю­ча­ла в себя пехоту и тем более обоз, кото­рые явно при­сут­ст­во­ва­ли в Каль­кри­зе.

Нако­нец, най­ден­ные пред­ме­ты мог­ли при­над­ле­жать гар­ни­зо­ну одной из рим­ских кре­по­стей (prae­si­dia), кото­рый после ката­стро­фы Вара пытал­ся про­бить­ся к сво­им сквозь став­шую вдруг вра­же­ской стра­ну. Одна­ко мас­шта­бы сра­же­ния в Каль­кри­зе рази­тель­но кон­тра­сти­ру­ют с воз­мож­ной чис­лен­но­стью тако­го гар­ни­зо­на (от несколь­ких десят­ков до несколь­ких сотен чело­век). Ведь бой в тес­нине, несмот­ря на мак­си­маль­но небла­го­при­ят­ные для рим­лян усло­вия, носил настоль­ко оже­сто­чен­ный харак­тер, что дере­во­зем­ля­ная сте­на высотой в несколь­ко мет­ров, с кото­рой гер­ман­цы рас­стре­ли­ва­ли дви­гав­шу­ю­ся вдоль нее колон­ну, ока­за­лась подо­жжен­ной и частич­но раз­ру­шен­ной. Тако­го резуль­та­та в столь слож­ной ситу­а­ции мог­ли добить­ся лишь про­фес­сио­наль­но под­готов­лен­ные вои­ны, имев­шие на воору­же­нии спе­ци­аль­ное обо­рудо­ва­ние (вспом­ним об обна­ру­жен­ных при рас­коп­ках гер­ман­ско­го укреп­ле­ния сапер­ной кир­ке и сна­ряде ката­пуль­ты). Отсюда вывод, кото­рый под­дер­жа­ло боль­шин­ство участ­ни­ков меж­ду­на­род­но­го кон­грес­са 1996 г. в Осна­брю­ке: «Dem­nach kann man Kalkrie­se als einen Kampfplatz der Va­russchlacht an­se­hen»³⁶.

с.407 Не вда­ва­ясь в дета­ли поле­ми­ки, вызван­ной архео­ло­ги­че­ским откры­ти­ем в Каль­кри­зе, попы­та­ем­ся разо­брать­ся в аргу­мен­та­ции про­тив­ни­ков отож­дест­вле­ния это­го памят­ни­ка с полем боя леги­о­нов Вара. Нач­нем с само­го убеди­тель­но­го дово­да сто­рон­ни­ков «Каль­кри­зе-гипо­те­зы» — нумиз­ма­ти­че­ских дан­ных. Дей­ст­ви­тель­но, в Каль­кри­зе и окрест­но­стях не най­де­но монет, выпуск кото­рых дати­ру­ет­ся вре­ме­нем после 9 г. н. э. Одна­ко обна­ру­жен­ные моне­ты, сре­ди кото­рых, кро­ме монет­ных эмис­сий Авгу­ста, встре­ча­ют­ся и рес­пуб­ли­кан­ские дена­рии, и сереб­ро вре­ме­ни Вто­ро­го три­ум­ви­ра­та, дока­зы­ва­ют, что государ­ство выпла­чи­ва­ло вой­скам жало­ва­нье в том чис­ле и ста­ры­ми и уже быв­ши­ми в обра­ще­нии день­га­ми. Кро­ме того, извест­но, что в этот пери­од моне­та выпус­ка­лась нере­гу­ляр­но, зато неяс­но, каким обра­зом день­ги посту­па­ли в Рейн­скую армию и какое вре­мя про­хо­ди­ло меж­ду чекан­кой моне­ты и ее поступ­ле­ни­ем на руки сол­дат и офи­це­ров. Это обсто­я­тель­ство дела­ет веро­ят­ным, что в пери­од похо­дов Гер­ма­ни­ка (14—16 гг.) в его армии были в ходу день­ги, выпу­щен­ные до 9 года.

Даже Ф. Бер­гер, один из глав­ных сто­рон­ни­ков «Каль­кри­зе-гипо­те­зы», при­зна­ёт: «Рим­ские монет­ные наход­ки из Каль­кри­зе не ука­зы­ва­ют точ­но, что здесь состо­я­лась бит­ва Вара. Они лишь пред­став­ля­ют собой одно из свиде­тельств, кото­рые ука­зы­ва­ют на то, что, при совре­мен­ном уровне наших зна­ний, с наи­боль­шей веро­ят­но­стью мож­но ска­зать, что дан­ное собы­тие состо­я­лось в этом месте»³⁷.

Столь круп­ный авто­ри­тет в обла­сти антич­ной нумиз­ма­ти­ки, как ныне, к сожа­ле­нию, покой­ный Г. Шан­трен, в целом под­дер­жав­ший «защит­ни­ков Каль­кри­зе», в сво­ей рецен­зии на вышед­ший сбор­ник мате­ри­а­лов нумиз­ма­ти­че­ско­го сим­по­зи­у­ма³⁸, выска­зы­ва­ет, одна­ко, в их адрес (как, впро­чем, и в адрес их оппо­нен­тов) ряд кри­ти­че­ских заме­ча­ний, завер­шая свою работу поже­ла­ни­ем, чтобы даль­ней­шая дис­кус­сия велась более серь­ез­но. По его сло­вам, «в пред­по­ло­же­ни­ях, сво­их и чужих, сле­ду­ет осно­ва­тель­но взве­ши­вать все “за” и “про­тив”, с.408 а муже­ство при­знать non li­quet или mi­hi non li­quet, долж­но при­сут­ст­во­вать чаще, чем бес­плот­ные (sub­stanzlo­sen) тео­рии»³⁹.

Д. Тим­пе, автор послед­ней по вре­ме­ни выхо­да из извест­ных мне работ, резю­ми­ру­ет: «Спектр монет дати­ру­ет наход­ки в Каль­кри­зе посред­ст­вом мно­го­чис­лен­ных над­че­ка­нок Вара и его лега­та Нумо­ния Валы вре­ме­нем после 6/7 г. н. э.; день­ги, отче­ка­нен­ные после 10 г. н. э., в Каль­кри­зе опре­де­лен­но отсут­ст­ву­ют. Но уста­но­вить ter­mi­nus an­te quem эти дан­ные не поз­во­ля­ют, допус­ка­ет­ся и более позд­няя конеч­ная дата, так как — и это про­дол­жа­ет оста­вать­ся пред­ме­том дис­кус­сии — отсут­ст­вие более позд­них эмис­сий мож­но объ­яс­нить и нере­гу­ляр­ным рит­мом чекан­ки, спо­со­бом постав­ки новых денег вой­скам и сте­пе­нью интен­сив­но­сти денеж­но­го обра­ще­ния в гер­ман­ской окку­па­ци­он­ной зоне. …Поэто­му чет­кая конеч­ная дата для Каль­кри­зе по монет­ным наход­кам до сих пор не уста­нов­ле­на»⁴⁰.

Если обра­тить­ся к дру­гим видам источ­ни­ков, то они в боль­шин­стве сво­ем гораздо более «мол­ча­ли­вы», чем моне­ты. Эпи­гра­фи­че­ские свиде­тель­ства скуд­ны — это три над­пи­си, выца­ра­пан­ные на раз­лич­ных дета­лях воору­же­ния: 1) M. AIVS I FAB­RI­CI. 2) LPA. 3) COH I⁴¹. Наи­бо­лее понят­на третья над­пись, сооб­щаю­щая о пер­вой когор­те неиз­вест­но­го нам леги­о­на. Циф­ра I пер­вой над­пи­си, воз­мож­но, ука­зы­ва­ет либо на цен­ту­рию Фаб­ри­ция, под нача­лом кото­ро­го и слу­жил Марк Ай, либо на леги­он, что, как пред­став­ля­ет­ся, менее веро­ят­но. Но если аббре­ви­а­ту­ра LPA вто­рой над­пи­си дей­ст­ви­тель­но обо­зна­ча­ет le­gio Pri­ma Augus­ta, как пола­га­ют авто­ры ука­зан­ной выше кни­ги⁴², то Каль­кри­зе не име­ет отно­ше­ния к армии Вара, в кото­рую вхо­ди­ли XVII, XVIII и XIX леги­о­ны⁴³.

с.409 Р. Вигельс счи­та­ет, что кос­вен­ным свиде­тель­ст­вом того, что в заса­ду в дефи­ле Каль­кри­зе-Нивед­дер попа­ли леги­о­ны Вара, могут слу­жить обна­ру­жен­ные при рас­коп­ках «pha­le­rae, кото­рые ука­зы­ва­ют на кол­лек­тив­ную награ­ду леги­о­на. Оче­вид­но, одно соеди­не­ние или более преж­де отли­чи­лось в бою». С его точ­ки зре­ния, это корре­ли­ру­ет с харак­те­ри­сти­кой леги­о­нов Вара у Вел­лея Патер­ку­ла: exer­ci­tus om­nium for­tis­si­mus, dis­cip­li­na, ma­nu, ex­pe­rien­tia bel­lo­rum in­ter Ro­ma­nos mi­li­tes prin­ceps (II. 119. 2)⁴⁴.

Дей­ст­ви­тель­но, мож­но согла­сить­ся с Геор­ги­ей Фран­ци­ус в том, что эти четы­ре брон­зо­вые фале­ры с выпол­нен­ным из свин­ца рельеф­ным изо­бра­же­ни­ем «пред­став­ля­ют осо­бен­ный науч­ный инте­рес»⁴⁵. Но в дан­ном слу­чае доста­точ­но кон­ста­ти­ро­вать, что фале­ра­ми награж­да­лись не толь­ко воин­ские под­разде­ле­ния, части и соеди­не­ния, но и отдель­ные воен­но­слу­жа­щие, что мы можем видеть на над­гро­бии погиб­ше­го в Тев­то­бург­ском лесу цен­ту­ри­о­на XVIII леги­о­на Мар­ка Целия (ILS. 2244). Сле­до­ва­тель­но, точ­ка зре­ния Р. Вигель­са не име­ет под собой доста­точ­ных осно­ва­ний.

Как ука­зы­ва­лось выше, в пер­вые годы рас­ко­пок одним из интри­гу­ю­щих момен­тов было отсут­ст­вие чело­ве­че­ских остан­ков. Затем было обна­ру­же­но восемь ям с костя­ми людей и живот­ных⁴⁶. Тони Кла­ну было про­сти­тель­но про­яв­лять эмо­ции по это­му пово­ду: «Теперь мы, несо­мнен­но, обна­ру­жи­ли упо­мя­ну­тые Таци­том похо­ро­ны, кото­ры­ми руко­во­дил Гер­ма­ник. Про­пав­шие леги­о­ны Авгу­ста най­де­ны! (Augus­tus lost le­gions had been found!)»⁴⁷. Но теперь мы зна­ем, что сам спо­соб захо­ро­не­ния, при кото­ром были пере­ме­ша­ны кости людей и живот­ных, совер­шен­но не соот­вет­ст­ву­ет рим­ско­му пони­ма­нию pie­tas в отно­ше­нии пав­ших това­ри­щей. Нель­зя не согла­сить­ся со Сте­фа­ном Бер­ке в том, что «вой­ско Гер­ма­ни­ка не может счи­тать­ся ответ­ст­вен­ным за ямы с костя­ми (die Kno­chengru­ben)»⁴⁸.

Что же каса­ет­ся воз­мож­но­го при­сут­ст­вия в обо­зе рим­ско­го вой­ска, про­хо­див­ше­го через Каль­кри­зе, жен­щин, то дока­за­тель­ства (брон­зо­вая с.410 шпиль­ка для волос и пред­по­ло­жи­тель­но жен­ская тазо­вая кость⁴⁹) слиш­ком скуд­ны, чтобы мож­но было сде­лать опре­де­лен­ный вывод⁵⁰.

Архео­ло­ги­че­ский памят­ник Каль­кри­зе при совре­мен­ном состо­я­нии рас­ко­пок⁵¹ порож­да­ет мас­су вопро­сов, отве­тить на кото­рые пока одно­знач­но невоз­мож­но. К насто­я­ще­му вре­ме­ни оста­ет­ся кон­ста­ти­ро­вать, что в науч­ном мире суще­ст­ву­ют как горя­чие сто­рон­ни­ки, так и убеж­ден­ные про­тив­ни­ки отож­дест­вле­ния дефи­ле Каль­кри­зе-Нивед­дер с местом гибе­ли армии Вара⁵². К сожа­ле­нию, к делу при­ме­ша­лись моти­вы, дале­кие от нау­ки, и есть осно­ва­ния гово­рить о ком­мер­че­ском про­ек­те «Каль­кри­зе»⁵³.

Резю­ми­руя выше­ска­зан­ное, мож­но согла­сить­ся со Сте­фа­ном Бер­ке: «Одно уста­нов­ле­но несо­мнен­но: наход­ки отно­сят­ся ко вре­ме­ни меж­ду 9 и 16 года­ми. Более точ­ное опре­де­ле­ние в насто­я­щее вре­мя, без при­ме­не­ния мето­дов есте­ствен­но­на­уч­ной дати­ров­ки, выхо­дит дале­ко за пре­де­лы инфор­ма­тив­ных воз­мож­но­стей мате­ри­а­ла»⁵⁴. Сле­до­ва­тель­но, послед­нюю точ­ку в дис­кус­сии о лока­ли­за­ции Тев­то­бург­ско­го леса ста­вить еще рано.

с.411

Спи­сок исполь­зо­ван­ной лите­ра­ту­ры

Коз­лен­ко А. В. Послед­няя точ­ка в дис­кус­сии о место­по­ло­же­нии поля бит­вы в Тев­то­бург­ском лесу // Воин. 2004. № 15. С. 2—4.

Меже­риц­кий Я. Ю. Рим­ская экс­пан­сия в пра­во­бе­реж­ной Гер­ма­нии и гибель леги­о­нов Вара в 9 г. н. э. // Нор­ция. Воро­неж, 2009. Вып. VI. С. 80—111.

Пар­фе­нов В. Н. Послед­ний бой леги­о­нов Вара? (древ­няя исто­рия и новей­шая архео­ло­гия) // Воен­но-исто­ри­че­ские иссле­до­ва­ния в Повол­жье. Сара­тов, 2000. Вып. 4. С. 10—23.

Рим: эхо импер­ской сла­вы / Пер. с англ. Т. Азар­ко­вич. М., 1997.

Be­chert T. Rö­mi­sches Ger­ma­nien zwi­schen Rhein und Maas. Die Pro­vinz Ger­ma­nia In­fe­rior. Mün­chen, 1982.

Ber­ger F. Das Geld der rö­mi­schen Sol­da­ten // Kalkrie­se — Rö­mer in Os­nab­rü­cker Land. Ar­chäo­lo­gi­sche Forschun­gen zur Va­russchlacht. Bramsche, 1993. S. 211—229.

Ber­ger F. Kalkrie­se: Die rö­mi­schen Fundmün­zen // Rom, Ger­ma­nien und die Ausgra­bun­gen von Kalkrie­se. In­ter­na­tio­na­ler Kongress der Uni­ver­si­tät Os­nab­rück und des Land­schaftsver­ban­des Os­nab­rü­cker Land e. V. vom 2. bis 5. Sep­tem­ber 1996 / Hg. v. W. Schlü­ter, R. Wie­gels. Os­nab­rück, 1999. S. 271—278.

Ber­ger F., Fran­zius G., Schlü­ter W., Wil­bers-Rost S. Ar­chäo­lo­gi­sche Quel­len zur Va­russchlacht? Die Un­ter­su­chun­gen in Kalkrie­se, Stadt Bramsche, sowie Ven­ne und Schwagstorf, Ge­mein­de Os­ter­kap­peln, Landkreis Os­nab­rück // An­ti­ke Welt. 1991. Bd. 22. S. 221—234.

Ber­ger F. Kalkrie­se 1. Die rö­mi­schen Fundmün­zen. Text und Ta­feln. Mainz am Rhein, 1996.

Ber­ke S. “haud pro­cul”. Die Su­che nach der Örtlich­keit der Va­russchlacht // 2000 Jah­re Va­russchlacht: Im­pe­rium, Konflikt, My­thos [Ausstel­lungska­ta­lo­ge]. Bd. 3: My­thos. Stuttgart, 2009. S. 133—138.

Chantrai­ne H. Va­rus oder Ger­ma­ni­cus? Zu den Fundmün­zen von Kalkrie­se // The­tis. 2002. Bd. 9. S. 81—93.

Schop­pe Chr. M., Schop­pe S. G., Schop­pe S. A. Va­russchlacht. Ar­mi­nius-va­russchlacht. de. Nor­derstedt, 2007.

Wie­gels R. Le­gio­nes XVII, XVIII, XIX // Les le­gions de Ro­me sous le Haut-Em­pi­re. Ac­tes du Congrès de Lyon (17—19 sep­tembre 1998) ras­semblés et édi­tés par Y. Le Bo­hec avec la col­la­bo­ra­tion de C. Wolff. Lyon, 2000. P. 75—81.

Clunn T. Gi­ve me back my Le­gions! // Osprey Mi­li­ta­ry Jour­nal. 2001. Vol. 3. Is­sue 4. P. 31—40.

Cra­mer F. Deutschland in rö­mi­scher Zeit. Leip­zig, 1912.

Fran­zius G. Die Rö­mi­schen Fun­de aus Kalkrie­se 1987—95 und ih­re Be­deu­tung für die In­terpre­ta­tion und Da­tie­rung mi­li­tä­ri­scher Fundplät­ze der augus­tei­schen Zeit im nordwes­teu­ro­päischen Raum // Jour­nal of Ro­man Mi­li­ta­ry Equip­ment Stu­dies. 1995. Vol. 6. P. 69—88.

Die Fundmün­zen von Kalkrie­se und die früh­kai­ser­zeit­li­che Münzprä­gung. Ak­ten des wis­sen­schaftli­chen Sym­po­sions in Kalkrie­se, 15. —16. Ap­ril 1999 / Hg. v. R. Wie­gels. Möh­ne­see, 2000.

с.412 Gruen E. S. The Ex­pan­sion of the Em­pi­re un­der Augus­tus // CAH². 1996. Vol. X. P. 178—198.

Kalkrie­se — Rö­mer im Os­nab­rü­cker Land. Ar­chäo­lo­gi­sche Forschun­gen zur Va­russchlacht. / Hg. v. W. Schlü­ter. Bramsche, 1993.

Ku­now J. Die Mil­tär­ge­schich­te Nie­de­ger­ma­niens // Die Rö­mer in Nordrhein-Westfa­len. Stuttgart, 1987. S. 27—109.

Krü­ger B. Ger­ma­nen­forschung heu­te // Al­ter­tum. 1989. Bd. 35. H. 3. S. 171—177.

Leh­mann G. A. Zur his­to­ri­sch-li­te­ra­ri­schen Über­lie­fe­rung der Va­rus-Ka­tastro­phe 9 n. Chr. // Bo­reas. 1990. Bd. 13. S. 143—164.

Mär­tin R.-P. Die Va­russchlacht. Rom und die Ger­ma­nen. Frankfurt am Main, 2009.

Ma­tije­vić K. Ger­ma­ni­sche «Ge­folg­schaf­ten» und Ger­ma­ni­cus-Ho­ri­zont. Zur Aus­sa­gek­raft des Lei­chen­fun­des im Hal­ter­ner Töp­fe­ro­fen Nr. 10 // Klio. 2011. Bd. 93. H. 1. S. 167—172.

Mom­msen Th. Die Örtlich­keit der Va­russchlacht // Mom­msen Th. Ge­sam­mel­te Schrif­ten. B., 1906. Bd. 4. 1. S. 200—242.

Pet­ri­ko­vitz H., von. Ar­mi­nius // Bon­ner Jahrbü­cher. 1966. Bd. 66. S. 175—193.

Rie­mer U. Die rö­mi­sche Ger­ma­nien­po­li­tik. Von Cae­sar bis Com­mo­dus. Darmstadt, 2006.

Tim­pe D. Die «Va­russchlacht» in ih­ren Kon­tex­ten. Eine kri­ti­sche Nach­le­se zum Bi­mil­len­nium 2009 // His­to­ri­sche Zeitschrift. 2012. Bd. 294. S. 593—652.

Tön­nies B. Die Ausgra­bun­gen in Kalkrie­se und Tac. Ann. 1, 60, 3. Eine Lö­sung für die Va­russchlacht in Sicht? // Her­mes. 1992. Bd. 120. S. 461—465.

Schlü­ter W. The Battle of the Teu­to­burg Fo­rest: ar­chaeo­lo­gi­cal re­search at Kalkrie­se near Os­nab­rück // Ro­man Ger­ma­ny. Stu­dies in Cul­tu­ral In­te­rac­tion / Ed. by J. D. Creighton and R. J. A. Wil­son. Portsmouth; Rho­de Is­land, 1999. P. 125—159.

Schnur­bein S., von. Die Ar­chäo­lo­gie der augus­tei­schen Feldzü­ge nach Ger­ma­nien // Al­ter­tum. 1989. Bd. 35. H. 2. S. 95—103.

Vogt U. Rom, Ger­ma­nen und die Ausgra­bun­gen von Kalkrie­se. In­ter­na­tio­na­ler Kongress von 2.—5. Sep­tem­ber 1996 in Os­nab­rück. Ta­gungsbe­richt // Euro­päischa­sia­ti­sche Zeitschrift. 1997. Bd. 38. S. 239—245.

Wells P. S. The battle that stop­ped Ro­me: Em­pe­ror Augus­tus, Ar­mi­nius, and the slaughter of the le­gions in the Teu­to­burg Fo­rest. N. Y.; L., 2003.

Wil­bers-Rost S. Die Ausgra­bun­gen auf dem «Obe­re­sch» in Kalkrie­se. De­po­nie­run­gen von Menschen- und Tierkno­chen auf dem Schlachtfeld // Rom, Ger­ma­nien und die Ausgra­bun­gen von Kalkrie­se. In­ter­na­tio­na­ler Kongress der Uni­ver­si­tät Os­nab­rück und des Land­schaftsver­ban­des Os­nab­rü­cker Land e. V. vom 2. bis 5. Sep­tem­ber 1996 / Hg. v. W. Schlü­ter, R. Wie­gels. Os­nab­rück, 1999. S. 61—89.

Wol­ters R. Die Rö­mer in Ger­ma­nien. Mün­chen, 2000.