Основные черты оппозиции правительству Феодосия I в восточной части Римской империи

с.66 В ост­рой соци­аль­ной борь­бе, про­ни­зы­ваю­щей эпо­ху пере­хо­да от рабо­вла­дель­че­ско­го строя к фео­даль­но­му, поведе­ние отдель­ных групп гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са Позд­ней Рим­ской импе­рии игра­ло нема­ло­важ­ную роль¹. Меж­ду тем, изме­не­ние в этот пери­од харак­те­ра гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са и его орга­ни­за­ции изу­че­но очень сла­бо². Наряду с недо­ста­точ­ной изу­чен­но­стью внут­ри­клас­со­вых про­ти­во­ре­чий в среде позд­не­рим­ских соб­ст­вен­ни­ков-рабо­вла­дель­цев в совет­ской исто­ри­че­ской нау­ке так же мало осве­щен вопрос о фор­мах и содер­жа­нии про­те­ста раз­лич­ных про­сло­ек гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са по отно­ше­нию к позд­не­рим­ско­му поли­ти­че­ско­му режи­му и кон­крет­ным мето­дам государ­ст­вен­ной поли­ти­ки.

Внут­ри­по­ли­ти­че­ская исто­рия импе­рии в послед­ней чет­вер­ти IV в. обыч­но свя­зы­ва­ет­ся с име­нем авто­кра­то­ра Фео­до­сия I и его пре­ем­ни­ков. Исто­ри­че­ская зна­чи­мость собы­тий вызы­ва­ет до сих пор поток иссле­до­ва­ний по соци­аль­но-поли­ти­че­ской исто­рии это­го вре­ме­ни³, чему спо­соб­ст­ву­ет боль­шое коли­че­ство источ­ни­ков. Но боль­шин­ство работ зару­беж­ных уче­ных посвя­ще­но тем сто­ро­нам внут­рен­ней поли­ти­ки, где позд­не­рим­ское пра­ви­тель­ство высту­па­ет субъ­ек­том и ини­ци­а­то­ром систе­мы воздей­ст­вия на обще­ство. Трудов, рас­смат­ри­ваю­щих пра­вя­щую вер­хуш­ку Позд­не­го Рима или Ран­ней Визан­тии как объ­ект целе­на­прав­лен­ной кри­ти­ки и нажи­ма со сто­ро­ны опре­де­лен­ных про­сло­ек гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са, в послед­нее вре­мя немно­го (тако­вы, напри­мер, иссле­до­ва­ния В. Кэги и Ф. Пашуда).

В совет­ской лите­ра­ту­ре отдель­ные аспек­ты этой про­бле­мы затро­ну­ты в работах М. Я. Сюзю­мо­ва⁴, З. В. Удаль­цо­вой⁵, Г. Л. Кур­ба­то­ва⁶. Одна­ко вопрос о харак­те­ре и раз­ви­тии оппо­зи­ции визан­тий­ско­му пра­ви­тель­ству это­го пери­о­да до сих пор не стал пред­ме­том спе­ци­аль­но­го иссле­до­ва­ния, хотя оппо­зи­ци­он­ные выступ­ле­ния были одной из самых рас­про­стра­нен­ных форм борь­бы с авто­кра­ти­че­ским режи­мом и во мно­гом вли­я­ли на харак­тер соци­аль­ных про­цес­сов⁷.

В дан­ном слу­чае под оппо­зи­ци­ей пони­ма­ют­ся слои, груп­пы и фрак­ции гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са, высту­паю­щие про­тив поли­ти­ки пра­ви­тель­ства в рам­ках, исклю­чаю­щих воору­жен­ный про­тест. Без­услов­но, во все с.67 пери­о­ды исто­рии анта­го­ни­сти­че­ских обществ оппо­зи­ци­он­но настро­е­ны к пра­ви­тель­ству были и народ­ные мас­сы. К. Маркс и Ф. Энгельс при­ме­ни­тель­но к кон­крет­ной обста­нов­ке сред­не­ве­ко­во­го и капи­та­ли­сти­че­ско­го государ­ства вклю­ча­ли в оппо­зи­ци­он­ные эле­мен­ты кре­стьян­ство и рабо­чих, поль­зо­ва­лись дефи­ни­ци­я­ми «пле­бей­ская оппо­зи­ция» и даже «общая оппо­зи­ция»⁸. Одна­ко для пери­о­да рево­лю­ци­он­ных бурь сло­во оппо­зи­ция в отно­ше­нии рабо­че­го клас­са и кре­стьян­ства они употреб­ля­ли ред­ко и толь­ко при опи­са­нии спе­ци­фи­че­ской, нети­пич­ной ситу­а­ции. В боль­шин­стве слу­ча­ев К. Маркс и Ф. Энгельс гово­рят об оппо­зи­ции отдель­ных групп гос­под­ст­ву­ю­щих клас­сов. По В. И. Лени­ну, поня­тие оппо­зи­ция явля­ет­ся «отра­же­ни­ем и выра­же­ни­ем такой поли­ти­че­ской ситу­а­ции, когда о вос­ста­нии никто серь­ез­но не гово­рит…»⁹

В дан­ной ста­тье дела­ет­ся попыт­ка оха­рак­те­ри­зо­вать основ­ные чер­ты оппо­зи­ции пра­ви­тель­ству Фео­до­сия I в восточ­ной части Рим­ской импе­рии.

Фео­до­сий при­шел к вла­сти в янва­ре 379 г., полу­чив из рук импе­ра­то­ра Гра­ци­а­на титул авгу­ста и долж­ность пра­ви­те­ля восточ­ной части рим­ской дер­жа­вы со все­ми выте­каю­щи­ми отсюда пол­но­мо­чи­я­ми. Кро­ме тра­ди­ци­он­ных в то вре­мя для Визан­тии про­блем соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го и поли­ти­че­ско­го поряд­ка Фео­до­сию пред­сто­я­ло раз­ре­шить труд­но­сти, воз­ник­шие в резуль­та­те взры­ва соци­аль­но­го дви­же­ния на Бал­ка­нах и Адри­а­но­поль­ской ката­стро­фы 9 авгу­ста 378 г., из кото­рых мы выде­лим сле­дую­щие: 1) серь­ез­ный упа­док уров­ня эко­но­ми­ки на Бал­ка­нах (осо­бен­но во Фра­кии) в резуль­та­те воен­но­го пора­же­ния и вызван­но­го этим отто­ка зем­ледель­цев из сел¹⁰; 2) опу­сто­ше­ния, про­из­во­ди­мые вар­ва­ра­ми на Бал­ка­нах¹¹; 3) раз­вер­ты­ва­ние на Бал­ка­нах соци­аль­но­го дви­же­ния¹²; 4) гибель восточ­но­рим­ско­го вой­ска и импе­ра­то­ра Вален­та¹³; 5) дез­ор­га­ни­за­ция адми­ни­ст­ра­тив­но­го аппа­ра­та.

Пре­одо­ле­ние или, по край­ней мере, лими­ти­ро­ва­ние послед­ст­вий бит­вы под Адри­а­но­по­лем име­ло хотя и пер­во­оче­ред­ное, но все же не глав­ное зна­че­ние перед лицом общей для гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са зада­чи — выхо­да из соци­аль­но-эко­но­ми­че­ских затруд­не­ний, воз­ник­ших во вто­рой поло­вине IV в.¹⁴ Воен­ная ката­стро­фа лишь услож­ни­ла ситу­а­цию. Валент жесто­ко попла­тил­ся за попыт­ку пре­вра­тить готов, пере­шед­ших Дунай, в сво­их под­дан­ных — зем­ледель­цев и рекру­тов¹⁵. Этот про­счет усу­гу­бил­ся стрем­ле­ни­ем пра­ви­тель­ства сдер­жать актив­ность соци­аль­ных сло­ев, осо­бен­но горо­жан, стре­мив­ших­ся высту­пить про­тив вар­ва­ров¹⁶. Симп­то­ма­тич­но, что поли­ти­че­ское бро­же­ние в Визан­тии непре­рыв­но нарас­та­ло со вто­рой поло­ви­ны 60-х гг., несмот­ря на ряд манев­ров пра­ви­тель­ства¹⁷.

Сосре­дото­чи­вая на пер­вых порах вни­ма­ние на воен­ных вопро­сах (ком­плек­то­ва­ние вой­ска, усми­ре­ние или уни­что­же­ние вар­ва­ров-гра­би­те­лей¹⁸ и т. д.), Фео­до­сий парал­лель­но решал и зада­чи соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го пла­на. Репрес­сив­ные меры пере­пле­та­лись с широ­кой дема­го­ги­ей и прак­ти­че­ски­ми уступ­ка­ми опре­де­лен­ным груп­пам насе­ле­ния¹⁹. Одна­ко ука­зы, содер­жа­щие эти уступ­ки, появ­ля­ют­ся лишь в 382 г. В пер­вые годы прав­ле­ния Фео­до­сий делал став­ку на воен­ную силу, вытес­няя вар­ва­ров за Дунай²⁰. Одна­ко раз­ре­шить «гот­скую про­бле­му» с.68 толь­ко воен­ным путем импе­ра­тор не смог²¹. После­до­ва­ла поло­са заиг­ры­ва­ния с вождя­ми готов²² и народ­ны­ми мас­са­ми. Торо­пясь уком­плек­то­вать армию из сил, враж­деб­ных вар­ва­рам, и сти­му­ли­ро­вать подъ­ем эко­но­ми­ки на Бал­ка­нах, пра­ви­тель­ство пошло на уступ­ки коло­нам²³. Но это было лишь потреб­но­стью момен­та. В целом Фео­до­сий обра­тил­ся за помо­щью не столь­ко к селам, сколь­ко к горо­дам, в поль­зу кото­рых были про­веде­ны отдель­ные меро­при­я­тия. В 80-х гг. IV в. изда­ют­ся ука­зы, при­зван­ные упо­рядо­чить взи­ма­ние пода­тей (напри­мер: Cod. Theod., X, 24. 3; XI, 1. 19; XII, 6. 17; 6. 22). Ост­ро нуж­да­ясь в сред­ствах, пра­ви­тель­ство угро­жа­ло каз­нью маги­ст­рам за непредо­став­ле­ние денег, пола­гаю­щих­ся казне (Cod. Theod., X, 24. 3; XII, 9. 2). Но реор­га­ни­за­ция Фео­до­си­ем работы нало­го­во­го ведом­ства была вос­ста­нов­ле­ни­ем тра­ди­ци­он­ной для доми­на­та фис­каль­ной систе­мы²⁴, отве­чав­шей инте­ре­сам круп­ной земле­вла­дель­че­ской и тор­го­во-ростов­щи­че­ской зна­ти. В этом отно­ше­нии ряд его ука­зов, дема­го­ги­че­ски апел­ли­ро­вав­ших к горо­жа­нам в целом, объ­ек­тив­но кон­сер­ви­ро­вал позд­не­ан­тич­ную систе­му город­ской жиз­ни. Так, было запре­ще­но взи­мать с бед­ня­ков день­ги на обще­ст­вен­ные удо­воль­ст­вия (Cod. Theod., VIII, 11. 4). Полу­чил юриди­че­ское под­твер­жде­ние и даль­ней­шее раз­ви­тие инсти­тут de­fen­sor ci­vi­ta­tis²⁵. Жите­лям Кон­стан­ти­но­по­ля было добав­ле­но для раздач 125 мер хле­ба (Cod. Theod., XI, 24. 2). На слу­чай голо­да были созда­ны запа­сы зер­на²⁶.

В извест­ной мере смяг­че­нию недо­воль­ства долж­ны были слу­жить и ука­зы, регла­мен­ти­ру­ю­щие власть и судо­про­из­вод­ство чинов­ни­ков. Так, запре­ща­лось раз­би­рать судеб­ные дела, кото­рым минул год (Cod. Theod., IX, 36. 1). Запре­ща­лись обви­не­ния «через пись­ма» (Cod. Theod., IX, 1. 15). Пра­ви­тель­ство фор­маль­но высту­па­ло про­тив алч­но­сти маги­ст­ра­тов всех ран­гов (Cod. Theod., VIII, 4. 15; IX, 10. 14; 27. 7); сме­ще­ние вид­ных лиц, отра­жав­шее сдви­ги в пра­вя­щих кру­гах, сопро­вож­да­лось заве­ре­ни­я­ми в забо­те о бла­ге наро­да²⁷.

Вос­ста­нав­ли­вая при­шед­шее на Бал­ка­нах в упа­док сель­ское хозяй­ство, Фео­до­сий ста­рал­ся в первую оче­редь удо­вле­тво­рить инте­ре­сы фис­ка и круп­ных земле­вла­дель­цев. Посколь­ку самой ост­рой была про­бле­ма рабо­чей силы, пра­ви­тель­ство боро­лось за воз­вра­ще­ние рабов к их вла­дель­цам, а коло­нов — в име­ния, к кото­рым они были при­креп­ле­ны²⁸. В 386 г. вышел указ о при­креп­ле­нии к зем­ле пале­стин­ских коло­нов, отме­чав­ший, что в осталь­ных про­вин­ци­ях закон уже удер­жи­ва­ет коло­нов веч­ным при­нуди­тель­ным пра­вом (Cod. Just., XI, 51). В 391 г. Фео­до­сий упразд­нил обя­зан­ность сво­бод­ных земле­вла­дель­цев усту­пать зем­лю толь­ко чле­нам их общин (Cod. Theod., III, 1. 6). Con­sor­tium, таким обра­зом, лишил­ся опре­де­лен­но­го сред­ства защи­ты от пося­га­тельств зажи­точ­ных лиц²⁹. В то же вре­мя пра­ви­тель­ство пыта­лось при­влечь рабо­чую силу на запу­щен­ные част­ные и государ­ст­вен­ные зем­ли пре­до­став­ле­ни­ем извест­ных льгот, что спо­соб­ст­во­ва­ло рас­про­стра­не­нию мел­ко­го земле­вла­де­ния³⁰, укреп­ле­ние кото­ро­го было основ­ной тен­ден­ци­ей исто­ри­че­ско­го раз­ви­тия.

Фак­то­ром, укреп­ля­ю­щим авто­ри­тар­ный режим, было опре­де­ле­ние пра­ви­тель­ст­вом пра­во­сла­вия как орто­док­саль­но­го уче­ния. В усло­ви­ях соци­аль­ных вол­не­ний упро­че­ние дик­та­ту­ры было невоз­мож­но без с.69 при­зна­ния гла­вен­ст­ву­ю­щим хри­сти­ан­ства того тол­ка, кото­рый испо­ве­до­ва­ли слои насе­ле­ния (в первую оче­редь, слои гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са), заин­те­ре­со­ван­ные в ско­рей­шей ста­би­ли­за­ции. Ко вре­ме­ни Фео­до­сия им было никей­ское пра­во­сла­вие. Ари­ан­ство, испо­ве­ду­е­мое пред­ше­ст­вен­ни­ка­ми Фео­до­сия (кро­ме Юли­а­на и Иови­а­на), к 70-м гг. лиши­лось под­держ­ки извест­ной части гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са³¹. Гене­ти­че­ски свя­зан­ное с демо­кра­ти­че­ски­ми кру­га­ми горо­дов Восто­ка³², ари­ан­ство теперь было ском­про­ме­ти­ро­ва­но в гла­зах горо­жан из-за при­няв­ших его готов-гра­би­те­лей³³. Пра­во­сла­вие же, являв­ше­е­ся до Фео­до­сия зна­ме­нем оппо­зи­ции, под­дер­жи­ва­лось и неко­то­ры­ми prin­ci­pa­les и сред­ни­ми муни­ци­паль­ны­ми соб­ст­вен­ни­ка­ми (в том чис­ле кури­а­ла­ми). Тен­ден­ция к сли­я­нию воен­но-чинов­ной слу­жи­лой зна­ти, сена­тор­ской ари­сто­кра­тии и вер­хуш­ки кури­а­лов, обу­слов­лен­ная сбли­же­ни­ем их соци­аль­но-эко­но­ми­че­ских пози­ций, оформ­ля­лась при­ми­ре­ни­ем на базе никей­ства³⁴. Эпо­ха отно­си­тель­ной веро­тер­пи­мо­сти кон­чи­лась³⁵. Стре­мясь зару­чить­ся под­держ­кой ука­зан­ных сло­ев и пода­вить соци­аль­ные сму­ты, пра­ви­тель­ство за два года созда­ло мощ­ный идео­ло­ги­че­ский пресс, под­креп­лен­ный соот­вет­ст­ву­ю­щи­ми адми­ни­ст­ра­тив­ны­ми мера­ми. Поче­му-то в лите­ра­ту­ре не обра­ща­лось осо­бо­го вни­ма­ния на тем­пы созда­ния это­го «прес­са». Меж­ду тем они пока­зы­ва­ют, что Фео­до­сий с само­го нача­ла поль­зо­вал­ся силь­ной под­держ­кой опре­де­лен­ных сло­ев гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са, что оппо­зи­ция была и опас­на, и в то же вре­мя — рых­ла и сла­ба, так как не смог­ла орга­ни­зо­вать дей­ст­вен­но­го отпо­ра. Види­мо, сле­ду­ет выде­лять четы­ре эта­па дея­тель­но­сти пра­ви­тель­ства в ука­зан­ном плане: 1) изда­ние зна­ме­ни­то­го фес­са­ло­ник­ско­го эдик­та de fi­de catho­li­ca, адре­со­ван­но­го наро­ду Кон­стан­ти­но­по­ля — фев­раль 380 г. (Cod. Theod., XVI, 1. 2)³⁶; 2) изда­ние 10 янва­ря 381 г. эдик­та, уточ­няв­ше­го фес­са­ло­ник­ское поста­нов­ле­ние; гос­под­ст­ву­ю­щим при­зна­вал­ся никей­ский сим­вол (Cod. Theod., XVI, 5. 6); 3) созыв в июле 381 г. в сто­ли­це цер­ков­но­го собо­ра, назван­но­го поз­же вто­рым все­лен­ским собо­ром; оформ­ле­ние победы пра­во­сла­вия³⁷; 4) пред­пи­са­ние Авзо­нию, про­кон­су­лу Азии, чтобы во гла­ве всех церк­вей сто­я­ли пра­во­слав­ные епи­ско­пы — 30 июля 381 г. (Cod. Theod., XVI, 1. 3).

Отныне дог­ма­ты фик­си­ро­ва­лись не цер­ко­вью, а пра­ви­тель­ст­вом³⁸. При­ви­ле­гии фор­маль­но обес­пе­чи­ва­лись за обще­ст­вен­ны­ми груп­па­ми, испо­ве­дую­щи­ми пра­во­сла­вие.

Идео­ло­ги­че­ское дав­ле­ние на народ­ные мас­сы и на часть гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са допол­ня­лось дав­ле­ни­ем финан­со­во-эко­но­ми­че­ским. Основ­ным мате­ри­аль­ным фак­то­ром, вызы­вав­шим недо­воль­ство масс и появ­ле­ние оппо­зи­ции в среде зна­ти, был нало­го­вый гнет. Под­дан­ные стра­да­ли от состав­ле­ния чинов­ни­ка­ми при сбо­ре нало­га непра­виль­ных рас­пи­сок (Cod. Theod., VII, 4. 18; XI, 2. 5; XII, 6. 17—18; XIII, 11), от прак­ти­ки сбо­ра нало­гов и экз­ак­то­ра­ми, и воен­ны­ми-опи­на­то­ра­ми одно­вре­мен­но³⁹, от побо­ров сол­дат на посто­ях (Cod. Theod., VII, 9. 3). Ком­плек­туя армию после адри­а­но­поль­ской ката­стро­фы, пра­ви­тель­ство вве­ло новый экс­тра­ор­ди­нар­ный побор, вызвав­ший вол­не­ния во мно­гих круп­ных горо­дах Восто­ка⁴⁰. Хотя при Фео­до­сии и сохра­нил­ся в сокра­щен­ном раз­ме­ре fol­lis (Cod. Theod., VI, 2. 15), aurum co­ro­na­rium, с.70 воз­ла­гае­мый на лиц, нося­щих титул кла­рис­си­мов, был остав­лен без изме­не­ния, что не мог­ло не ска­зать­ся на отно­ше­нии сена­тор­ско­го сосло­вия к пра­ви­тель­ству⁴¹. Извест­на оппо­зи­ция к пра­ви­тель­ству Фео­до­сия, орга­ни­зо­ван­ная рим­ским сена­том, зна­ме­нем кото­ро­го было язы­че­ство⁴². Зосим отме­чал нере­ши­тель­ную пози­цию сена­то­ров Кон­стан­ти­но­по­ля в вопро­се об объ­яв­ле­нии вой­ны рим­ско­му узур­па­то­ру Мак­си­му (Zo­sim., IV, 44. 2). Инфиль­тра­ция в сенат неко­то­рых пред­ста­ви­те­лей вар­вар­ской вер­хуш­ки вызы­ва­ла недо­воль­ство ари­сто­кра­тии, оче­вид­но, уже при Фео­до­сии⁴³. Одна­ко то, что пра­ви­тель­ство ста­ра­лось как мож­но мень­ше заде­вать инте­ре­сы ho­nes­tio­res, круп­ных земле­вла­дель­цев, сена­то­ров, опре­де­ли­ло сла­бость недо­воль­ства с их сто­ро­ны. Дру­гое дело — вер­хуш­ка круп­ных горо­дов. Как пока­зал Г. Л. Кур­ба­тов, введе­ние Фео­до­си­ем экс­тра­ор­ди­нар­но­го побо­ра уда­ри­ло и по зажи­точ­ным кури­а­лам⁴⁴. Поло­же­ние менее состо­я­тель­ных чле­нов курий было совсем пла­чев­ным. Ритор Либа­ний мно­го­крат­но воз­ла­га­ет вину за бед­ность и стра­да­ния деку­ри­о­нов на чинов­ни­ков и намест­ни­ков (Li­ban., Or. II, 54; XXVII, 42; L, 12; XLV, 3 и т. д.). Ряд его речей направ­лен про­тив лиц, оли­це­тво­ряв­ших пра­ви­тель­ст­вен­ную власть над Антио­хи­ей, — Евтро­пия, Тиса­ме­на, Фло­рен­ция, Евста­вия и др. Комит Ика­рий, по Либа­нию, воз­на­ме­рил­ся уни­что­жить курии (Or. XXVIII, 4); кон­су­ляр Сирии Тиса­мен тво­рил про­из­вол, досроч­но тре­буя нало­ги (Or. XXVIII, 19); кон­су­ляр Фло­рен­ций брал взят­ки и оби­рал тор­го­вый люд (Or. XLII, 11 sq.). Мно­го­чис­лен­ная ора­ва чинов­ни­ков вызы­ва­ет у Либа­ния омер­зе­ние; фак­ты физи­че­ских рас­прав над горо­жа­на­ми — пред­мет его него­до­ва­ния (Or. XLV, 5). Меж­ду тем, по мыс­ли Либа­ния, курии так же важ­ны для горо­дов, как для кораб­ля — киль (Or. XXVIII, 4). Под­ры­вая поло­же­ние курий, маги­ст­ра­ты и пра­ви­тель­ство нано­сят ущерб горо­дам и вой­скам, живу­щим за счет бла­го­по­лу­чия поли­сов⁴⁵.

Одна­ко, что каса­ет­ся цар­ст­вен­ных особ, Либа­ний не идет даль­ше откры­той оппо­зи­ци­он­но­сти дав­но почив­шим импе­ра­то­ром Кон­стан­ти­ну и Кон­стан­цию (Or. XVIII; XXX; XLVIII; LXII). Фео­до­сий — вне откры­той кри­ти­ки. К Фео­до­сию обра­ще­ны уни­жен­ные прось­бы антио­хий­ско­го рито­ра — за лиц, томя­щих­ся в застен­ках (Or. XLV), и в целом за антио­хий­цев, про­ви­нив­ших­ся во вре­мя собы­тий 387 г.⁴⁶ Воз­мож­но, извест­ный оппо­зи­ци­он­ный заряд содер­жа­ли напад­ки Либа­ния на поли­ти­ку най­ма вар­ва­ров Кон­стан­ти­но­по­лем (Or. XVIII, 33—34), — поли­ти­ку, осу­ществля­е­мую и Фео­до­си­ем. В целом пози­ция Либа­ния уме­ло заву­а­ли­ро­ва­на: обли­че­ние Кон­стан­ция при­зва­но дать при­мер нега­тив­ной, неже­ла­тель­ной для под­дан­ных поли­ти­ки; вос­хва­ле­ние Юли­а­на (Or. II, XII) — поли­ти­ки, отве­чав­шей инте­ре­сам курий. Выступ­ле­ния про­тив алч­ных намест­ни­ков не свя­за­ны у Либа­ния с тре­бо­ва­ни­я­ми кон­крет­ных пред­у­преди­тель­ных мер. Есте­ствен­но, что след­ст­ви­ем подоб­но­го про­те­ста в луч­шем слу­чае мог­ло быть нака­за­ние отдель­ных ском­про­ме­ти­ро­вав­ших себя маги­ст­ра­тов.

Поведе­ние Либа­ния во мно­гом объ­яс­ня­ет поведе­ние город­ской вер­хуш­ки в антио­хий­ском вос­ста­нии 387 г. Вне­ся вклад в раз­жи­га­ние недо­воль­ства горо­жан, вла­де­тель­ные кури­а­лы, не спра­вив­шись с ростом народ­но­го воз­му­ще­ния, пошли на ком­про­мисс с пра­ви­тель­ст­вом и с.71 отде­ла­лись испу­гом в пери­од репрес­сий. Иссле­дуя содер­жа­ние и дина­ми­ку вос­ста­ния, Г. Л. Кур­ба­тов пока­зал нали­чие тес­но­го кон­так­та вер­хуш­ки кури­а­лов и пред­ста­ви­те­лей вер­хуш­ки мест­но­го кли­ра. Соци­аль­ные инте­ре­сы кури­а­лов и про­вин­ци­аль­ных епи­ско­пов пере­ве­си­ли их идео­ло­ги­че­ские рас­хож­де­ния перед угро­зой со сто­ро­ны народ­ных масс⁴⁷. Оппо­зи­ция режи­му Фео­до­сия так и не пере­рос­ла в среде Либа­ния в откро­вен­но враж­деб­ные реа­лии.

Разу­ме­ет­ся, кара­тель­ные акции толь­ко заго­ня­ли оппо­зи­цию внутрь, не лик­види­руя ее окон­ча­тель­но. В усло­ви­ях укреп­ле­ния меха­низ­ма соци­аль­но­го гне­та в лице пра­во­слав­ной церк­ви оппо­зи­ция выра­жа­ла про­тест в фор­ме ере­сей и язы­че­ства. Поэто­му фор­маль­но пра­ви­тель­ство обру­ши­ва­лось на ере­ти­ков и языч­ни­ков как на носи­те­лей враж­деб­ных идей­ных тече­ний.

В зако­но­да­тель­ном поряд­ке репрес­сии про­тив языч­ни­ков про­во­ди­лись на про­тя­же­нии все­го прав­ле­ния Фео­до­сия⁴⁸. Зако­на­ми 80-х — нача­ла 90-х гг. (Cod. Theod., XVI, 7. 1—5), как извест­но, ста­ло более жест­ко про­во­дить­ся в жизнь лише­ние «отступ­ни­ков» прав состав­лять заве­ща­ния и поль­зо­вать­ся ими. Ука­зом 381 г. пра­ви­тель­ство санк­ци­о­ни­ро­ва­ло про­тив лиц, осу­ществля­ю­щих жерт­во­при­но­ше­ния, пре­сле­до­ва­ния, ука­зом 385 г. — смерт­ную казнь⁴⁹. Начи­ная с 80-х гг., пра­ви­тель­ство энер­гич­ны­ми акци­я­ми про­тив ста­рин­ных цен­тров язы­че­ско­го куль­та вызва­ло сопро­тив­ле­ние групп, видев­ших в язы­че­стве обос­но­ва­ние ста­рых муни­ци­паль­ных поряд­ков и сель­ско­го пат­ри­ар­халь­но­го строя⁵⁰. Как извест­но, в Алек­сан­дрии языч­ни­ки, «сго­во­рив­шись меж­ду собой», дали отпор фана­ти­кам, воз­глав­лен­ным епи­ско­пом; пона­до­би­лось вме­ша­тель­ство — вна­ча­ле город­ских маги­ст­ров, а затем и импе­ра­то­ра (Созо­мен, стр. 502—503). В Ара­вии язы­че­ские хра­мы отста­и­ва­лись жите­ля­ми Пет­реи и Акро­по­ли­ты, в Пале­стине — жите­ля­ми Газы и Рафы, в Фини­кии — гелио­по­ли­та­ми (Созо­мен, стр. 504). Жите­ли Апа­меи (Сирия), най­дя под­держ­ку гали­ле­ян и «посе­лян, живу­щих око­ло Лива­на», дали отпор воин­ским отрядам во гла­ве с епи­ско­пом Мар­цел­лом. Епи­скоп погиб (Созо­мен, стр. 504—505; Фео­до­рит, стр. 346—348). В Антио­хии недо­воль­ство анти­я­зы­че­ски­ми меро­при­я­ти­я­ми пуб­лич­но, хотя и в осто­рож­ной фор­ме, выска­зал Либа­ний⁵¹. Одна­ко в IV в. ост­рых столк­но­ве­ний хри­сти­ан и «элли­нов» здесь не было⁵². Срав­ни­тель­но уме­рен­ная оппо­зи­ция языч­ни­ков Антио­хии, оче­вид­но, объ­яс­ня­ет­ся зна­чи­тель­ной зави­си­мо­стью мест­ных кури­а­лов от сто­ли­цы и их стра­хом перед бро­же­ни­ем народ­ных масс. Воз­буди­мость же языч­ни­ков-алек­сан­дрий­цев, оче­вид­но, в конеч­ном сче­те сво­ди­лась к разо­ри­тель­ной зави­си­мо­сти Егип­та от Кон­стан­ти­но­по­ля.

Что каса­ет­ся раз­ни­цы нака­ла оппо­зи­ци­он­но­сти соци­аль­ных сло­ев Визан­тии, взяв­ших на идео­ло­ги­че­ское воору­же­ние язы­че­ство, и языч­ни­ков Запа­да, то в этом вопро­се сле­ду­ет при­знать пра­виль­ность мне­ния Р. Ремон­до­на: «Отсут­ст­вие в восточ­ной части импе­рии соци­аль­ной силы, ана­ло­гич­ной рим­ской зна­ти, избав­ля­ло ее от язы­че­ско­го про­ти­во­дей­ст­вия, подоб­но­го про­ти­во­дей­ст­вию Евге­ния. Ни пага­низм, кото­рый едва выжил в деревне, ни пага­низм, кото­рый сохра­ня­ли малень­кие сооб­ще­ства фило­со­фов, ни пага­низм вар­вар­ских вождей не были на это спо­соб­ны»⁵³. с.72 Р. Ремон­дон, одна­ко, не дого­ва­ри­ва­ет: какие соци­аль­но-эко­но­ми­че­ские усло­вия поро­ди­ли эту ситу­а­цию? Такие момен­ты, как нали­чие на Запа­де ком­пакт­но­го круп­но­го земле­вла­де­ния в усло­ви­ях силь­но­го подат­но­го гне­та со сто­ро­ны цен­траль­но­го пра­ви­тель­ства и дей­ст­вие рим­ской куль­тур­но-идео­ло­ги­че­ской тра­ди­ции, дела­ли сена­то­ров Рима «язы­че­ской оппо­зи­ци­ей» Кон­стан­ти­но­по­лю.

Цар­ст­во­ва­ние Фео­до­сия под­верг­лось рез­кой кри­ти­ке со сто­ро­ны тех пред­ста­ви­те­лей гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са Визан­тии, кото­рых услов­но мож­но назвать мест­ной язы­че­ской оппо­зи­ци­ей⁵⁴, — Евна­пия и Зоси­ма. И хотя Зосим жил в прав­ле­ние Ана­ста­сия, срав­не­ние его поло­же­ний с соци­аль­но-поли­ти­че­ски­ми взгляда­ми Евна­пия пока­зы­ва­ет, что раз­ни­цы в оцен­ке Фео­до­сия у них нет. Дело не столь­ко в том, что труд Евна­пия был важ­ней­шим источ­ни­ком для «Новой исто­рии» Зоси­ма, сколь­ко в бли­зо­сти обще­ст­вен­ных пози­ций обо­их писа­те­лей.

По Евна­пию, Фео­до­сий, полу­чив власть, посту­пил подоб­но юнцу, при­об­рет­ше­му в наслед­ство богат­ство отца и все­ми сред­ства­ми начав­ше­му губить «то, что доста­лось» (Eunap., p. 244. 21—29). В то вре­мя как все виды поро­ков и необуздан­ной стра­сти вели к «обще­му раз­ру­ше­нию дел» (Eunap., p. 244. 27—29), импе­ра­тор выка­зы­вал нера­ди­вость и бес­печ­ность (Eunap., p. 245. 1—2). И если в одном месте Евна­пий отме­ча­ет, что в прав­ле­ние Фео­до­сия все рас­стро­и­лось «по неумо­ли­мой силе, неиз­беж­ной и боже­ст­вен­ной необ­хо­ди­мо­сти» (Eunap., p. 249. 22—24), то в дру­гом он пря­мо упре­ка­ет импе­ра­то­ра в исполь­зо­ва­нии во вред сво­бо­ды воли: «…хотя все мож­но изме­нить к еди­но­му государ­ству и соеди­нить чело­ве­че­ские дела, цар­ские вла­сти, взи­рая на то, что смерт­но, впа­да­ют в наслаж­де­ния, не испы­ты­вая и не при­би­рая к рукам бес­смер­тия сла­вы» (Eunap., p. 251. 11—14). В прав­ле­ние Фео­до­сия царит нало­го­вый про­из­вол, про­из­вол началь­ни­ков (hoi ar­chon­tes), а вар­вар­ские отряды опу­сто­ша­ют Фра­кию (Eunap., p. 245. 6—11, 29—30), и никто не пре­пят­ст­ву­ет непри­я­те­лю (Eunap., p. 248. 23—24). Как вер­но заме­тил В. Кэги⁵⁵, Евна­пий питал отвра­ще­ние не про­сто к Фео­до­сию, но к кон­цен­тра­ции вла­сти в руках одно­го чело­ве­ка; в этом плане апел­ля­ция Евна­пия к «ста­рине» выра­жа­ла непри­я­тие им авто­кра­ти­че­ской вла­сти в Позд­ней Рим­ской импе­рии. Ста­ра­ясь под­черк­нуть гибель­ность прав­ле­ния Фео­до­сия, Евна­пий писал: «Обру­ши­лись столь вели­кие бед­ст­вия, что золо­том и каким-то свет­лым днем было то, чтобы вар­ва­ры одер­жа­ли верх» (Eunap., p. 245. 15—17; ср. Zo­sim., IV, 31. 5).

У Евна­пия есть толь­ко наме­ки на отдель­ные пози­тив­ные каче­ства Фео­до­сия. Это крат­кое опи­са­ние гру­сти импе­ра­то­ра по пово­ду смер­ти жены (Eunap., p. 253. 32—254. 3) и кон­ста­та­ция фак­та, что Фео­до­сий обна­ру­жил на пиру ковар­ные замыс­лы готов (Eunap., p. 253. 24—30).

У Зоси­ма изо­бра­же­ние Фео­до­сия допол­ня­ет­ся при­мер­но теми же штри­ха­ми, что и у Евна­пия. Харак­тер­но, что Зосим пыта­ет­ся выка­зать объ­ек­тив­ность, под­черк­нув наряду с отри­ца­тель­ны­ми каче­ства­ми импе­ра­то­ра (в основ­ном, мораль­но­го свой­ства) и поло­жи­тель­ные⁵⁶. Но в целом прав­ле­ние Фео­до­сия полу­ча­ет у авто­ра «Новой исто­рии» нега­тив­ную оцен­ку. Меро­при­я­тия это­го импе­ра­то­ра вызва­ли «раз­ру­ше­ния дел» (Zo­sim., IV. 28. 3; 41. 1), «пово­рот к худ­ше­му» в государ­ст­вен­ном с.73 управ­ле­нии (Zo­sim., IV, 29. 1), «пор­чу государ­ства» (Zo­sim., IV, 33. 4). В прав­ле­ние Фео­до­сия воз­об­ла­да­ли евну­хи-царе­двор­цы и про­чие «недо­стой­ные лица». Разда­вая руко­во­дя­щие посты, импе­ра­тор забо­тил­ся не о доб­ром зва­нии и доб­ро­де­тель­ной жиз­ни пра­ви­те­ля, а о пла­те, кото­рую тот вне­сет за свой пост (Zo­sim., IV, 28. 3—4). В резуль­та­те высо­кие долж­но­сти полу­чи­ли вся­кие пре­зрен­ные меня­лы и ростов­щи­ки. Зосим рез­ко кри­ти­ку­ет импе­ра­то­ра за уве­ли­че­ние чис­ла адми­ни­ст­ра­то­ров и вое­на­чаль­ни­ков, прак­ти­ку про­да­жи государ­ст­вен­ных долж­но­стей, непо­мер­ное уве­ли­че­ние нало­гов (Zo­sim., IV, 27. 3; 28. 3; 32. 3), неслы­хан­ные мило­сти к вар­ва­рам-наем­ни­кам (Zo­sim., IV, 34. 4—5; 56. 1).

Таким обра­зом, объ­ек­том кри­ти­ки Евна­пия и Зоси­ма яви­лись в основ­ном четы­ре момен­та в дея­тель­но­сти пра­ви­тель­ства Фео­до­сия: 1) адми­ни­ст­ра­тив­но-воен­ные ново­введе­ния; 2) заси­лие и про­из­вол «недо­стой­ных» маги­ст­ра­тов; 3) бла­го­склон­ное отно­ше­ние к вар­ва­рам, явно враж­деб­но­му эле­мен­ту; 4) нало­го­вый гнет.

Зосим осо­бо выде­ля­ет то, что рели­ги­оз­ная поли­ти­ка Фео­до­сия име­ла бед­ст­вен­ные послед­ст­вия для импе­рии. Пре­кра­ще­ние жерт­во­при­но­ше­ний и забве­ние «оте­че­ской веры» при­ве­ло к тому, что «область рим­лян, посте­пен­но ума­лен­ная, ста­ла оби­та­ли­щем вар­ва­ров, или, по край­ней мере, — совер­шен­но лишен­ная жите­лей, при­шла в такое состо­я­ние, что нель­зя было узнать мест, в кото­рых нахо­ди­лись горо­да» (Zo­sim., IV, 59. 4). Таким обра­зом, по Зоси­му, рели­ги­оз­ный про­из­вол пра­ви­тель­ства допол­нял адми­ни­ст­ра­тив­ный, а внед­ре­ние хри­сти­ан­ских норм в обще­ст­вен­ную жизнь вызва­ло упа­док Рим­ской дер­жа­вы. Оппо­зи­ци­он­ность Евна­пия и Зоси­ма прав­ле­нию Фео­до­сия явно была одной из форм кри­ти­ки хри­сти­ан­ских пра­ви­те­лей вооб­ще. Про­те­стуя про­тив нару­ше­ния закон­но­сти, ста­рин­но­го государ­ст­вен­но­го устрой­ства и пра­во­по­ряд­ка, Евна­пий и Зосим не про­сто вос­ста­ва­ли про­тив иска­же­ния пра­во­вых норм⁵⁷ и вуль­га­ри­за­ции рим­ско­го пра­ва режи­мом доми­на­та. Вуль­га­ри­за­ция пра­ва осу­ществля­лась, наряду с про­чим, через вли­я­ние хри­сти­ан­ских норм и сою­за церк­ви с государ­ст­вом⁵⁸. Оппо­зи­ция Евна­пия и Зоси­ма пра­ви­тель­ст­вен­но­му про­из­во­лу была поэто­му и оппо­зи­ци­ей дан­но­му сою­зу.

Одна­ко чаще недо­воль­ство отдель­ных групп гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са обле­ка­лось в фор­му ере­ти­че­ских тече­ний. В свя­зи с тем, что пра­ви­тель­ство под­дер­жа­ло пра­во­сла­вие, часть оппо­зи­ции фор­маль­но высту­па­ла про­тив никей­ско-кап­па­до­кий­ской дог­мы. Напри­мер, несмот­ря на пре­сле­до­ва­ния, про­дол­жа­ли суще­ст­во­вать ари­ан­ские груп­пи­ров­ки. Изгна­ние из сто­ли­цы ари­ан­ско­го епи­ско­па Демо­фи­ла и его при­вер­жен­цев и пере­да­ча церк­вей пра­во­слав­ным не лик­види­ро­ва­ли сбо­рищ за горо­дом (Сократ, стр. 395; Созо­мен, стр. 482). Евно­мий уда­лил­ся в Вифи­нию, где обра­зо­вал­ся центр ари­ан⁵⁹. Эдикт от 10 янва­ря 381 г. гро­зил карой соб­ст­вен­но ари­а­нам и ари­ан­ским сек­там (фоти­ни­а­нам и евно­ми­а­нам), кото­рые, как сле­ду­ет из ука­за, име­ли при­вер­жен­цев в про­вин­ци­аль­ных горо­дах (Cod. Theod., XVI, 5. 6). Раз­ре­ше­ние Уль­фи­ле, гот­ско­му епи­ско­пу, иметь в сто­ли­це ари­ан­ский собор было уступ­кой не ари­а­нам вооб­ще, а ари­а­нам-готам, воен­ной опо­ре пра­ви­тель­ства. При­вер­жен­цы ари­ан­ства дол­гое вре­мя пре­бы­ва­ли даже при дво­ре и в чинов­ной среде (Филос­тор­гий, стр. 402; Созо­мен, стр. 483).

с.74 На собо­ре 381 г. опре­де­ли­лась оппо­зи­ци­он­ность при­вер­жен­цев македо­ни­е­вой ере­си, «кото­рые боль­шей частью были из горо­дов, лежа­щих око­ло Гел­лес­пон­та» (Созо­мен, стр. 485). На собо­ре македо­ни­ан воз­гла­ви­ли Элев­сий из Кизи­ка и Мар­ки­ан из Ламп­са­ка. Види­мо, македо­ни­ане отра­жа­ли инте­ре­сы части горо­жан ука­зан­но­го реги­о­на, недо­воль­ной цен­тра­ли­за­тор­ской поли­ти­кой Кон­стан­ти­но­по­ля.

Пра­ви­тель­ство Фео­до­сия пред­при­ня­ло толь­ко одну попыт­ку пере­го­во­ров с пред­ста­ви­те­ля­ми ере­ти­че­ских направ­ле­ний. В 383 г. в сто­ли­це созы­вал­ся новый собор. Пози­ция гос­под­ст­ву­ю­щих цер­ков­ных груп­пи­ро­вок была твер­до­ло­бой: не рас­суж­дать с непра­во­слав­ны­ми, а спро­сить напря­мик — «при­ни­ма­ют ли они тех истол­ко­ва­те­лей и учи­те­лей свя­щен­но­го писа­ния, кото­рые жили до разде­ле­ния церк­вей» (Созо­мен, стр. 495). Собор не раз­ре­шил сво­ей зада­чи, и пра­ви­тель­ство вновь вер­ну­лось к репрес­сив­ным эдик­там.

Еще в 381 г., изда­вая указ о запре­ще­нии ере­ти­кам иметь свои церк­ви, Фео­до­сий, оче­вид­но, ввел в систе­му анти­ере­ти­че­ский про­из­вол, так как он не опре­де­лял фор­мы изъ­я­тия церк­вей у непра­во­слав­ных⁶⁰. В мар­те 382 г. эдик­том пре­фек­ту пре­то­рия Фло­ру пред­пи­сы­ва­лось созда­ние спе­ци­аль­но­го инсти­ту­та инкви­зи­то­ров (in­qui­si­to­res) для розыс­ка ере­ти­ков (Cod. Theod., XVI, 5. 9). Груп­пи­ров­кам евно­ми­ан, ари­ан, македо­ни­ан, пнев­ма­то­ма­хов, мани­хе­ев и др. запре­ща­лось схо­дить­ся в горо­дах (Cod. Theod., XVI, 5. 11) и селе­ни­ях (Cod. Theod., XVI, 5. 12). Как резю­ми­ро­вал Созо­мен, пра­ви­тель­ство поста­но­ви­ло, чтобы непра­во­слав­ные «не име­ли наравне с про­чи­ми прав граж­дан­ства» (Созо­мен, стр. 496). В 387 г., во вре­мя похо­да импе­ра­то­ра на запад­но­рим­ско­го узур­па­то­ра Мак­си­ма, в Кон­стан­ти­но­по­ле про­изо­шло вол­не­ние ари­ан, сла­бо осве­щен­ное в источ­ни­ках (Сократ, стр. 408—409; Созо­мен, стр. 501). Под вли­я­ни­ем слу­хов о мни­мом пора­же­нии Фео­до­сия ере­ти­ки «сде­ла­лись дерз­ки­ми и, сбе­жав­шись, зажгли дом епи­ско­па Нек­та­рия в доса­де, что он вла­де­ет церк­ва­ми». Бли­жай­шим отве­том пра­ви­тель­ства был, види­мо, закон от 9 авгу­ста 388 г. «Мы узна­ли, что кое-кто из ари­ан горо­да — в то вре­мя как общее поста­нов­ле­ние наших пред­пи­са­ний обес­пе­чи­ва­ет защи­ту их, — что они поз­во­ли­ли узур­пи­ро­вать те обы­чаи, кото­рые, им кажет­ся, спо­соб­ст­ву­ют их поль­зе. Это поста­нов­ле­ние долж­но быть отме­не­но…» (Cod. Theod., XVI, 5. 16). Воз­мож­но, име­ло место выступ­ле­ние ари­ан-готов. Так или ина­че, в кон­це 80-х гг. после­до­вал ряд ука­зов про­тив ере­ти­ков⁶¹.

Как спра­вед­ли­во пола­гал еще Н. Чер­няв­ский⁶², анти­е­ри­ти­че­ское зако­но­да­тель­ство Фео­до­сия не пред­став­ля­ет собой чего-то еди­но­го. Что каса­ет­ся соци­аль­ных сил, сто­яв­ших за ере­ти­че­ски­ми тече­ни­я­ми того вре­ме­ни, то, чтобы не вуль­га­ри­зи­ро­вать ситу­а­цию, ска­жем: в боль­шин­стве сво­ем они сосре­дото­чи­ва­лись в город­ских цен­трах, пере­жи­вав­ших мучи­тель­ный для народ­ных масс и даже для сред­них соб­ст­вен­ни­ков про­цесс упад­ка мел­ких позд­не­ан­тич­ных поли­сов и воз­вы­ше­ния круп­ных.

Кри­ти­че­ские выска­зы­ва­ния цер­ков­ных исто­ри­ков в адрес Фео­до­сия почти не сохра­ни­лись. Напри­мер, в «Цер­ков­ной исто­рии» Филос­тор­гия мож­но ука­зать толь­ко одно место подоб­но­го рода. Пат­ри­арх Фотий, пере­да­вая содер­жа­ние это­го сочи­не­ния, поста­рал­ся, оче­вид­но, не повто­рять нега­тив­ных наме­ков исто­ри­ка, кото­рый сме­ял­ся над с.75 невоз­дер­жан­но­стью Фео­до­сия и его склон­но­стью к рос­ко­ши (Филост., стр. 408), за что Фотий назы­ва­ет Филос­тор­гия нече­стив­цем.

Извест­ная кри­ти­ка Фео­до­сия выра­же­на и в «Цер­ков­ной исто­рии» Фео­до­ри­та Кир­ско­го. В целом вос­хва­ляя импе­ра­тор­скую спра­вед­ли­вость и бла­го­че­стие, Фео­до­рит счи­тал, что подав­ле­ние Фео­до­си­ем вол­не­ний в Фес­са­ло­ни­ке — след­ст­вие несдер­жан­но­сти гне­ва и ско­ро­па­ли­тель­но­сти реше­ния (Фео­до­рит, стр. 334). «…Цар­ский гнев, как само­власт­ный тиран, разо­рвав узы и сверг­нув ярем разу­ма, обна­жил непра­во­суд­но гнев на всех и вме­сте с винов­ны­ми умерщ­влял и неви­нов­ных, ибо семь тысяч чело­век было умерщ­вле­но, гово­рят, без вся­ко­го суда и ули­ки в сде­лан­ном пре­ступ­ле­нии…» (Фео­до­рит, стр. 335. Под­черк­ну­то мной. — А. К.). Осуж­де­ние фес­са­ло­ни­кий­цев за бунт явно сопря­же­но с при­зы­вом к вла­стям карать толь­ко винов­ни­ков делик­та и соблюдать пра­во­вые нор­мы. Фео­до­рит явно боял­ся раз­ма­ха народ­но­го дви­же­ния и авто­ри­тар­ных пере­ги­бов одно­вре­мен­но.

Нако­нец, что каса­ет­ся форм про­те­ста, при­су­щих мона­ше­ству, то отме­тим: в нем про­дол­жа­ло доми­ни­ро­вать непри­я­тие гне­ту­щей соци­аль­ной дей­ст­ви­тель­но­сти. Уже в 390 г. вышел закон, свиде­тель­ст­ву­ю­щий о стрем­ле­нии пра­ви­тель­ства эли­ми­ни­ро­вать оппо­зи­ци­он­ность мона­хов. Закон пред­пи­сы­вал разыс­ки­вать мона­хов и посе­лять в «пустын­ных местах и забро­шен­ных уеди­не­ни­ях» (Cod. Theod., XVI, 3. 1). Види­мо, мона­хи, быв­шие кре­стьяне и ремес­лен­ни­ки, а ныне — сво­его рода люм­пен-про­ле­та­рии⁶³, явля­лись опас­ным «горю­чим» для город­ских вол­не­ний. В самом деле, указ 392 г. гово­рит, что неко­то­рые мона­хи и их авто­ри­тет «уси­ли­ва­лись судеб­ны­ми неспра­вед­ли­во­стя­ми» (Cod. Theod., XV, 3. 1). Ука­зом 391 г. закон 390 г. сво­дил­ся на нет: мона­хам раз­ре­ша­ли доступ в горо­да. Так как в нача­ле 90-х гг. в импе­рии наме­ти­лась акти­ви­за­ция «язы­че­ской оппо­зи­ции», то пра­ви­тель­ство, види­мо, хоте­ло через цер­ковь исполь­зо­вать мона­хов про­тив недо­воль­ных кури­а­лов и интел­ли­ген­ции⁶⁴.

При­веден­ные фак­ты дают осно­ва­ние пола­гать нали­чие в прав­ле­ние Фео­до­сия систе­ма­ти­зи­ро­ван­ных оппо­зи­ци­он­ных оце­нок (Либа­ний, Евна­пий). Одна­ко недо­воль­ство отдель­ных групп гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са по боль­шей части не при­ни­ма­ло фор­мы откры­то­го псо­госа в пуб­ли­ци­сти­че­ском или исто­ри­ко-худо­же­ст­вен­ном оформ­ле­нии. Стал­ки­ва­ясь с кон­крет­ны­ми нега­тив­ны­ми реа­ли­те­та­ми, соци­аль­ные груп­пы отве­ча­ли кон­крет­ны­ми же фор­ма­ми про­те­ста. Одна­ко при Фео­до­сии круп­ные и сред­ние соб­ст­вен­ни­ки были слиш­ком напу­га­ны соци­аль­ным дви­же­ни­ем на Бал­ка­нах во вто­рой поло­вине 70-х гг. и город­ски­ми вол­не­ни­я­ми нача­ла 80-х гг. IV в., чтобы дей­ст­во­вать очень актив­но. Напри­мер, оппо­зи­ция муни­ци­паль­ных кру­гов, заин­те­ре­со­ван­ных в сохра­не­нии полис­ных поряд­ков, не вышла за рам­ки борь­бы с мест­ны­ми чинов­ни­ка­ми и рито­ри­че­ской кри­ти­ки пра­ви­тель­ства. Рас­про­стра­не­ние ере­ти­че­ских тече­ний дает осно­ва­ние пола­гать суще­ст­во­ва­ние оппо­зи­ции в среде круп­ных земель­ных соб­ст­вен­ни­ков.

Пра­ви­тель­ство отве­ча­ло на оппо­зи­цию репрес­си­я­ми. Пре­сле­до­ва­ния лими­ти­ро­ва­ли кри­ти­ку режи­ма, но и вызы­ва­ли ответ­ное недо­воль­ство.