А. С. Козлов

Основные направления политической оппозиции правительству Византии и её социальная база в середине 70-х гг. V в.

Античная древность и средние века. 1985. № 22. С. 42—50.

с.42 Совет­ской исто­рио­гра­фи­ей уста­нов­ле­но, что идей­ная борь­ба, в том чис­ле и кон­фес­сио­наль­ная, а так­же поли­ти­че­ские лозун­ги в ран­ней Визан­тии отра­жа­ли в конеч­ном сче­те соци­аль­ное раз­ви­тие опре­де­лен­ных сло­ев и групп насе­ле­ния в усло­ви­ях отми­ра­ния позд­не­ан­тич­ных и фор­ми­ро­ва­ния эле­мен­тов ран­не­фе­о­даль­ных отно­ше­ний1. Про­дол­жая изу­че­ние поли­ти­че­ской оппо­зи­ции пра­ви­тель­ству Визан­тии2, в дан­ной ста­тье мы попы­та­ем­ся рас­смот­реть вопрос, прак­ти­че­ски не иссле­до­ван­ный в визан­ти­но­веде­нии: кон­крет­ное соци­аль­ное содер­жа­ние основ­ных направ­ле­ний этой оппо­зи­ции в середине 70-х гг. V в. — на пер­вом эта­пе прав­ле­ния Зино­на и глав­ным обра­зом в пери­од прав­ле­ния Васи­лис­ка3.

Сле­ду­ет отме­тить, что к ука­зан­но­му вре­ме­ни в Визан­тии опре­де­ли­лось два основ­ных направ­ле­ния оппо­зи­ции в среде гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са. Пер­вое направ­ле­ние фор­ми­ро­ва­лось из еги­пет­ской и леван­тий­ской тор­го­во-ростов­щи­че­ской и земле­вла­дель­че­ской зна­ти, окреп­шей на базе круп­ных про­вин­ци­аль­ных цен­тров в пер­вой поло­вине V в.4 Часть этой зна­ти была заин­те­ре­со­ва­на в эко­но­ми­че­ских свя­зях с Кон­стан­ти­но­по­лем и пыта­лась добить­ся боль­ше­го вли­я­ния в сто­ли­це через с.43 цер­ков­ный аппа­рат, ослаб­ле­ние пози­ций сто­лич­ных кти­то­ров, под­дер­жи­вае­мых воен­но-слу­жи­лой зна­тью. Часть пер­во­го направ­ле­ния оппо­зи­ции рез­ко высту­па­ла про­тив реше­ний Хал­кидон­ско­го собо­ра 451 г. и апел­ли­ро­ва­ла к народ­ным мас­сам. Это была одна из при­чин усту­пок сто­лич­ных кти­то­ров в поль­зу воен­но-слу­жи­лой зна­ти, при­зван­ной ниве­ли­ро­вать оппо­зи­цию. Отсюда понят­но воз­вы­ше­ние в 60-е гг. V в. воен­но­го кла­на Аспа­ридов, а затем исаврий­ских вождей5.

Вто­рое направ­ле­ние оппо­зи­ции состав­ля­ли в основ­ном про­вин­ци­аль­ные круп­ные земле­вла­дель­цы, менее зави­си­мые от раз­ви­тия круп­ных горо­дов и эко­но­ми­че­ских свя­зей со сто­ли­цей6. Оно ожи­ви­лось в 50-х гг. V в., когда в про­вин­ци­аль­ных дви­же­ни­ях (осо­бен­но в Егип­те) про­яви­лась, наряду с про­чи­ми тен­ден­ци­я­ми, сепа­ра­тист­ская7.

До сен­тяб­ря 473 г. импе­ра­тор Лев I про­воз­гла­сил Авгу­стом сво­его вну­ка Льва II, сына вид­но­го исаврий­ско­го вое­на­чаль­ни­ка Зино­на и прин­цес­сы Ари­ад­ны (Con­st. Porph., De cer., p. 431). 18 янва­ря 474 г. Лев I скон­чал­ся. Семи­лет­ний Лев Малый «объ­явил» Зино­на сопра­ви­те­лем. Ряд источ­ни­ков сооб­ща­ет, что Лев II про­де­лал это под вли­я­ни­ем мате­ри и баб­ки (Ева­грий, с. 92; Ma­lal., p. 376. 8—10; Theoph., p. 184. 5—7). Но, види­мо, спра­вед­ли­во поло­же­ние, выска­зан­ное еще В. Бар­том, что коро­на­ция Льва II про­во­ди­лась лишь для успо­ко­е­ния недо­воль­ных8. Наряду с под­держ­кой Зино­на частью про­вин­ци­аль­ной зна­ти в горо­дах, осо­бен­но в сто­ли­це, суще­ст­во­ва­ла силь­ная оппо­зи­ция исав­рам. В этом отно­ше­нии пока­за­тель­на обста­нов­ка коро­на­ции Льва II. «Выбо­ры» импе­ра­то­ра были пере­не­се­ны с воен­но­го поля в Эвдо­ме на сто­лич­ный иппо­дром (Cedr., p. 614. 14—15; Con­st. Porph., De cer., p. 431). Оче­вид­но, это долж­но было умень­шить уча­стие в цере­мо­нии исаврий­ских отрядов. В самом деле, сол­да­ты, при­сут­ст­во­вав­шие на иппо­дро­ме, при­вет­ст­во­ва­ли импе­ра­то­ра по-латы­ни, что исав­ры сде­лать бы не смог­ли. Воз­мож­но, на иппо­дро­ме были отряды, набран­ные из фра­кий­ских обла­стей9. Если так, то тра­ди­ци­он­ное для тако­го обряда обе­ща­ние коро­но­вав­ше­го­ся выдать сол­да­там по пяти солидов и фун­ту сереб­ра (Con­st. Porph., De cer., p. 431) мог­ло озна­чать попыт­ку сто­лич­ной зна­ти опе­реть­ся на эти силы в про­ти­во­вес исав­рам. Актив­ное уча­стие в «выбо­рах», по Кон­стан­ти­ну Баг­ря­но­род­но­му, при­ня­ли народ сто­ли­цы, сена­то­ры, город­ские маги­ст­ра­ты и пат­ри­арх. Автор «Жития Дани­и­ла Сти­ли­та» сооб­ща­ет, что над Львом II взял опе­ку сенат (V. Da­nie­li, p. 185. 12—14).

Одна­ко в Кон­стан­ти­но­по­ле было нема­ло и сто­рон­ни­ков Зино­на. Ста­ра­ния Льва I пере­дать в свое вре­мя власть зятю (Can­did., p. 443. 2—4), оче­вид­но, опи­ра­лись на мне­ние извест­ных групп зна­ти. «Житие Дани­и­ла» сооб­ща­ет, что сена­то­ры «сочли спра­вед­ли­вым, чтобы отец его (Льва II. — А. К.) Зинон взял ски­петр импе­ра­тор­ской вла­сти» (V. Da­nie­li, p. 185. 14—15). с.44 По Кан­диду, Лев II коро­но­вал Зино­на с согла­сия сена­та (Can­did., p. 443. 8). Но ясно, что отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к Зино­ну части сто­лич­ной зна­ти исклю­ча­ло пере­ход вер­хов­ной вла­сти к Зино­ну непо­сред­ст­вен­но после смер­ти Льва I. Одна­ко вско­ре Лев II умер. Вик­тор Тунун­ский пишет, что Зинон желал «убить сына и достичь вла­сти» (Vict. Tonn., p. 188. 31—32). Более позд­ние источ­ни­ки при­пи­сы­ва­ют Зино­ну отрав­ле­ние Льва II10. Тем не менее с пер­вых дней прав­ле­ния Зинон столк­нул­ся с серь­ез­ны­ми внут­ри- и внеш­не­по­ли­ти­че­ски­ми труд­но­стя­ми, в том чис­ле с силь­ным про­ти­во­дей­ст­ви­ем вер­хуш­ки сто­лич­ных и части про­вин­ци­аль­ных кти­то­ров. Иешу Сти­лит ука­зы­ва­ет, что к Зино­ну «была нена­висть у двор­цо­вых людей» (Иешу Сти­лит, с. 132). По Фео­фа­ну, в то вре­мя как в Месо­пота­мию вторг­лись сара­ци­ны, а во Фра­кию — гун­ны, импе­ра­тор пре­да­вал­ся рас­пут­ству и «зани­мал­ся без­за­кон­ны­ми дела­ми» (Theoph., p. 186. 2—3). Фео­фан солида­рен с Ева­гри­ем, счи­тав­шим, что, пота­кая сво­е­му сла­сто­лю­бию, добрав­ший­ся до вла­сти Зинон «судил худо и раб­ски» (Ева­грий, с. 125; ср.: Ni­ceph., XVI, 1). Поро­ки Зино­на дают Ева­грию повод к рас­суж­де­нию о доб­ро­де­те­лях импе­ра­то­ра11. Не сле­ду­ет забы­вать, что Ева­грий по взглядам был бли­зок к при­ви­ле­ги­ро­ван­ной антио­хий­ской интел­ли­ген­ции, свя­зав­шей себя со служ­бой мест­ной цер­ков­ной вер­хуш­ке и импе­ра­то­ру12. Оче­вид­но, тако­во было отно­ше­ние к Зино­ну этих соци­аль­ных групп.

Самые кри­ти­че­ские выска­зы­ва­ния в адрес импе­ра­то­ра-исав­ра сохра­ни­лись у Мал­ха Фила­дель­фий­ца, отра­зив­ше­го недо­воль­ство сто­лич­ных родо­ви­тых и частич­но про­вин­ци­аль­ных кти­то­ров, свя­зан­ных с круп­ны­ми горо­да­ми. Малх писал, что при Зиноне каз­на нахо­ди­лась в край­ней нуж­де; остав­лен­ное Львом состо­я­ние было рас­стро­е­но — в поль­зу любим­цев Зино­на, не поза­бо­тив­ших­ся уста­но­вить кон­троль над сбе­ре­же­ни­ем дохо­дов (Malch., p. 391. 11—17). Импе­ра­тор был нево­ин­ст­вен (Ibid., p. 388. 23) и пред­по­чи­тал ула­жи­вать дела с вар­ва­ра­ми пере­го­во­ра­ми и дара­ми. При Зиноне про­изо­шли изме­не­ния в пра­вя­щей вер­хуш­ке: с поста пре­фек­та пре­то­рия ушел Эри­ф­рий, «один из участ­во­вав­ших тогда в управ­ле­нии государ­ст­вом, кото­рый родил­ся для бла­га всех». Эри­ф­рий, по Мал­ху, оста­вил долж­ность, не желая уве­ли­чи­вать нало­ги и взыс­ки­вать недо­им­ки; сто­лич­ные жите­ли были опе­ча­ле­ны (Ibid., p. 391. 6—9). А. Джонс счи­тал, что Зино­на нена­виде­ла сена­тор­ская ари­сто­кра­тия как выскоч­ку и как исаври­ец он был непо­пу­ля­рен в мас­се наро­да и армии; един­ст­вен­ной надеж­ной опо­рой его были исав­ры, кото­рым он роздал руко­во­дя­щие посты13. Подоб­ная оцен­ка оппо­зи­ци­он­ных Зино­ну сил пред­став­ля­ет­ся не совсем вер­ной хотя бы пото­му, что не все сена­то­ры отно­си­лись к ново­му пра­ви­тель­ству с враж­дой и не все исав­ры без­ого­во­роч­но его под­дер­жи­ва­ли. Как ука­зы­ва­лось, часть сена­то­ров спо­соб­ст­во­ва­ла выдви­же­нию Зино­на. Васи­лиск же, брат Вери­ны, с.45 вдо­вы Льва I, пре­тен­дуя на трон, сумел скло­нить на свою сто­ро­ну Илла, одно­го из вид­ных исаврий­ских вель­мож, коман­до­вав­ше­го солид­ны­ми сила­ми (Ioann. Ant., fragm. 210). Сле­до­ва­тель­но, чтобы полу­чить пред­став­ле­ние об оппо­зи­ции пра­ви­тель­ству Зино­на, сведе­ния de in­si­diis сле­ду­ет рас­смат­ри­вать при­ме­ни­тель­но к кон­крет­ной ситу­а­ции.

Сла­бость пози­ций Зино­на про­яви­лась уже в 475 г. Источ­ни­ки при­пи­сы­ва­ют ини­ци­а­ти­ву заго­во­ра вдо­ве Льва I Верине, дав­но выдви­гав­шей Васи­лис­ка в пре­ем­ни­ки сво­е­му супру­гу (Can­did., p. 443. 11—13; Ioann. Ant., fragm. 210). Скан­даль­ный про­вал анти­ван­даль­ной экс­пе­ди­ции 468 г. ском­про­ме­ти­ро­вал Васи­лис­ка, пого­ва­ри­ва­ли даже о под­ку­пе его Гей­зе­ри­хом14. Воз­мож­но, сто­лич­ную знать насто­ра­жи­ва­ли и свя­зи Васи­лис­ка с Аспа­ром. Во вся­ком слу­чае, в 474—475 гг. Вери­на ори­ен­ти­ро­ва­лась уже на Пат­ри­кия, пред­ста­ви­те­ля сто­лич­ной ари­сто­кра­тии15. Одна­ко пози­ции этой груп­пи­ров­ки, как пока­за­ло вре­мя, были неустой­чи­вы. Васи­лиск же, исполь­зуя неста­биль­ное поло­же­ние пра­ви­тель­ства, вер­бо­вал сто­рон­ни­ков из оппо­зи­ци­он­ных сил весь­ма раз­но­род­ной ори­ен­та­ции. Вна­ча­ле Васи­лис­ка под­дер­жи­ва­ли три груп­пи­ров­ки:

1. Часть сто­лич­ной зна­ти во гла­ве с Арма­том, попу­ляр­ным сре­ди сто­лич­но­го плеб­са (de­mou) бла­го­да­ря сво­им дема­го­ги­че­ским при­е­мам (Malch., p. 394. 13—19). Груп­пи­ров­ка Арма­та, види­мо, не отли­ча­лась по соци­аль­но­му соста­ву от той, на кото­рую опи­ра­лись Вери­на и Пат­ри­кий. По край­ней мере, Армат быст­ро нашел с Вери­ной общий язык в заго­во­ре про­тив Зино­на (Ioann. Ant., fragm. 210), затем ока­зал ей содей­ст­вие в бег­стве из сто­ли­цы (Can­did., p. 443. 27—29), а еще поз­же пере­шел на сто­ро­ну Зино­на. Веро­ят­но, Армат рас­по­ла­гал опре­де­лен­ным авто­ри­те­том в вой­сках. При Льве I он при­ни­мал актив­ное уча­стие в подав­ле­нии каких-то вол­не­ний во Фра­кии (Malch., p. 394. 27—29). Васи­лиск, при­дя к вла­сти, назна­чил Арма­та ma­gis­ter mi­li­tum prae­sen­ta­lis (Ma­lal., p. 379. 5).

2. Часть исаврий­ской зна­ти во гла­ве с Иллом, поз­же лич­ным дру­гом Зино­на (Iord., Rom., p. 45. 16). Оче­вид­но, Илл отра­жал инте­ре­сы части воен­но-пле­мен­ной вер­хуш­ки исаврий­ских кла­нов, заин­те­ре­со­ван­ных в авто­но­мии сво­их вла­де­ний и боль­шем поли­ти­че­ском весе, неже­ли это поз­во­ля­ла груп­па Зино­на. Оче­вид­но, в оппо­зи­ци­он­но­сти Илла про­явил­ся и три­бал­лизм исаврий­ских общин и знат­ных родов. Извест­ны свя­зи Илла с килий­ским горо­дом Тар­сом, воз­мож­но, его роди­ной16. В середине 80-х гг. V в. Илл санк­ци­о­ни­ро­вал коро­на­цию узур­па­то­ра Леон­тия имен­но в Тар­се (Theod. Lect., II, 3; Eus­taph., fragm. 4; Ioann. Ant., fragm. 214. 2; Ma­lal., p. 388. 17—20), а поз­же отси­жи­вал­ся в кре­по­сти это­го реги­о­на17.

3. Часть рас­квар­ти­ро­ван­ных во Фра­кии ост­готов во гла­ве с Тео­до­ри­хом Стра­бо­ном. Гра­бе­жи Тео­до­ри­ха во Фра­кии, кро­ва­вые рас­пра­вы с зем­ледель­ца­ми, осу­щест­влен­ные им вме­сте с.46 с Арма­том (Malch., p. 399. 27—31), дела­ли его в гла­зах Васи­лис­ка удоб­ной кара­тель­ной силой. Поз­же Зинон при­зна­вал важ­ность под­держ­ки Васи­лис­ка Тео­до­ри­хом (Ibid., p. 399. 31—400. 2). Но гот­ские отряды были нена­деж­ной и опас­ной опо­рой узур­па­то­ру.

Вид­но, что все три груп­пи­ров­ки серь­ез­но отли­ча­лись друг от дру­га по сво­е­му соци­аль­но­му соста­ву. Каж­дая в конеч­ном сче­те пре­сле­до­ва­ла свои цели. Общи­ми для них явля­лись оппо­зи­ци­он­ность пра­ви­тель­ству Зино­на и вре­мен­ное сов­па­де­ние так­ти­че­ских задач. Все три опи­ра­лись на воин­ские кон­тин­ген­ты, что было важ­но для Васи­лис­ка.

Источ­ни­ки отво­дят в пере­во­ро­те мало места Иллу и Стра­бо­ну, делая акцент на актив­ность сто­лич­ной зна­ти. Тако­вы уже ука­зан­ные сведе­ния Мал­ха и Кан­дида. По «Житию Дани­и­ла Сти­ли­та», про­тив Зино­на были настро­е­ны его роди­чи, а так­же «осталь­ные из сена­та» (V. Da­nie­li, p. 185. 25—26; ср.: 186. 16—21). По Мала­ле, Зинон устра­шил­ся, как бы его не убил кто-либо из «лиц при двор­це» (Ma­lal, p. 377. 9—10). Ана­ло­гич­ны сведе­ния «Пас­халь­ной хро­ни­ки» (Chron. Pa­sch., p. 600. 6). Все источ­ни­ки схо­дят­ся так­же в том, что Вери­на лице­мер­но пред­у­преди­ла Зино­на о заго­во­ре и скло­ни­ла его к бег­ству. Зинон бежал, сопро­вож­дае­мый отрядом исав­ров, на роди­ну. Васи­лиск, подо­шед­ший к сто­ли­це из Герак­леи, был объ­яв­лен импе­ра­то­ром на воен­ном поле в Эвдо­ме (Theod. Lect., I, 29; Theoph., p. 186. 16—17; Cedr., p. 615. 17—22). Обряд демон­стри­ро­вал опо­ру Васи­лис­ка на воен­ную силу. Коро­на­ция Васи­лис­ка, про­веден­ная «нахо­дя­щи­ми­ся у вла­сти лица­ми» (Can­did., p. 443. 15—17), сме­ша­ла кар­ты фрак­ции Вери­ны. Этот факт пока­зал, что Васи­лиск нашел опо­ру сре­ди части сто­лич­ной зна­ти и что проч­ность фрак­ции Вери­ны, види­мо, не имев­шей серь­ез­ной под­держ­ки в вой­ске, сла­ба. Вери­на ока­за­лась в оппо­зи­ции, а после каз­ни Пат­ри­кия Васи­лис­ком ста­ла снаб­жать Зино­на день­га­ми (Ibid., p. 443. 22—26).

Казнь Пат­ри­кия, тре­ти­ро­ва­ние Вери­ны, жало­бы сена­то­ров на при­тес­не­ния Васи­лис­ка (Theoph., p. 192. 7—8) — свиде­тель­ства того, что Васи­лиск видел в сто­лич­ной зна­ти лишь одно из средств для захва­та тро­на и серь­ез­ных видов на нее не имел. Исав­ров же узур­па­тор рас­смат­ри­вал как вре­мен­ную силу про­тив про­тив­ни­ка. Неда­ром вско­ре после бег­ства Зино­на в сто­ли­це про­изо­шло мас­со­вое изби­е­ние исав­ров (Can­did., p. 443. 17—18). Воз­мож­но, здесь ска­за­лось и вли­я­ние Тео­до­ри­ха Стра­бо­на, заявив­ше­го, что для импе­ра­тор­ско­го вой­ска будет доста­точ­но одних готов (Malch., p. 400. 1—2). Дума­ет­ся, в этих собы­ти­ях про­явил­ся и нажим город­ских кор­по­ра­ций, нена­видев­ших исаврий­скую воен­ную знать. Воз­мож­но, опре­де­лен­ную роль тут сыг­ра­ли и сто­лич­ные кти­то­ры. Так или ина­че, рас­пра­ва с частью исав­ров долж­на была подей­ст­во­вать на Илла, отправ­лен­но­го вме­сте с бра­том Тро­кун­дом в Исаврию для оса­ды Зино­на. с.47 Сена­то­ры сла­ли Иллу пись­ма, про­те­стуя про­тив про­из­во­ла Васи­лис­ка; кро­ме того, узур­па­тор не спе­шил выпол­нять дан­ные Иллу обе­ща­ния (Theoph., p. 192. 5—8). Все это спо­соб­ст­во­ва­ло пере­хо­ду Илла и Тро­кун­да на сто­ро­ну Зино­на.

Но гораздо важ­нее, на наш взгляд, то, что непо­сред­ст­вен­но после коро­на­ции Васи­лиск обна­ру­жил ори­ен­та­цию на часть еги­пет­ской и сирий­ской тор­го­во-ростов­щи­че­ской и земле­вла­дель­че­ской зна­ти, оппо­зи­ци­он­ной пра­ви­тель­ствам Льва I и Зино­на. Узур­па­тор сде­лал маги­ст­ром оффи­ций сво­его вра­ча алек­сан­дрий­ца Фео­к­ти­ста, бра­та мона­ха Фео­пом­па, нахо­див­ше­го­ся тогда в сто­ли­це в соста­ве деле­га­ции мона­хов Егип­та (Za­char., S. 59). «Как толь­ко эти мона­хи яви­лись перед ним, импе­ра­тор, вели­кие и импе­ра­три­ца уди­ви­лись им; но им помог­ли и магистр Фео­к­тист, и епи­скоп Ака­кий, и Васи­лиск при­ка­зал, что Тимо­фей (Элур. — А. К.) дол­жен вер­нуть­ся» (Ibid.). По Ева­грию, Васи­лиск вер­нул из ссыл­ки мятеж­но­го Элу­ра в Еги­пет по прось­бе посоль­ства алек­сан­дрий­цев (Ева­грий, с. 127). Пат­ри­арх Ака­кий выде­лил в рас­по­ря­же­ние Тимо­фея цер­ковь и штат кли­ри­ков (Za­char., S. 59). Бла­го­склон­ное отно­ше­ние «вели­ких» (оче­вид­но, части пра­вя­щей вер­хуш­ки) к прось­бе алек­сан­дрий­цев на этом эта­пе борь­бы, навер­ное, было так­ти­че­ским при­е­мом. По край­ней мере, Ака­кий быст­ро изме­нил свою пози­цию, запо­до­зрив, что на его место хотят поста­вить Фео­пом­па (Ibid., S. 59. 27—29). Но поме­шать при­бы­тию Тимо­фея он уже не мог. Элур был при­нят в сто­ли­це «кон­во­ем из алек­сан­дрий­ских моря­ков и наро­да, что нахо­дил­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле» (Ibid., S. 59. 31—34). Совер­шен­но ясно, что через Тимо­фея Васи­лиск пытал­ся опе­реть­ся на алек­сан­дрий­скую тор­го­вую знать, заин­те­ре­со­ван­ную в укреп­ле­нии сво­их пози­ций в сто­ли­це. Одна­ко ори­ен­та­ция на эту соци­аль­ную груп­пу таи­ла для гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са опас­ность ради­ка­ли­за­ции город­ских дви­же­ний. Ведь, по Заха­рию Рито­ру, с Тимо­фе­ем сбли­зи­лось «мно­го наро­да» (Ibid., S. 59. 34—35). По Фео­фа­ну, Элур собрал «бес­по­рядоч­ных алек­сан­дрий­цев, посто­ян­но про­жи­ваю­щих в Визан­тии» (Theoph., p. 187. 6—7; ср.: Cedr., p. 617. 7—8). Ана­ло­гич­ны сведе­ния Тео­до­ра Лек­то­ра (Theod. Lect., I, 30).

Уси­ле­ние «пар­тии Элу­ра» вынуди­ло Васи­лис­ка к даль­ней­шим уступ­кам, так как «Тимо­фей и его сопро­вож­де­ние и нахо­див­ши­е­ся там ради него убеж­да­ли импе­ра­то­ра» (Za­char., S. 60). Была выпу­ще­на энцик­ли­ка, про­кли­наю­щая «томос» папы Льва и поста­нов­ле­ния Хал­кидон­ско­го собо­ра18. Выход энцик­ли­ки сопро­вож­дал­ся нажи­мом на пат­ри­ар­ха Ака­кия, но тот укло­нил­ся от при­со­еди­не­ния к ее декла­ра­ци­ям (Ibid., S. 60. 25—28). Под­пи­си поста­ви­ли Петр Валяль­щик, воз­вра­щен­ный Васи­лис­ком в Антио­хию, Павел Эдес­ский, «епи­ско­пы Азии и Восто­ка, Ана­ста­сий Иеру­са­лим­ский и лица из его обла­сти» — все­го око­ло 700 (если верить Заха­рию) епи­ско­пов с.48 (Ibid., S. 62. 22—30) Это свиде­тель­ст­ву­ет об опре­де­лен­ной под­держ­ке Васи­лис­ка частью город­ской зна­ти Малой Азии, Сирии, и Пале­сти­ны. Но само по себе под­пи­са­ние энцик­ли­ки гово­рит, что эти слои под­дер­жа­ли толь­ко наме­ре­ние пра­ви­тель­ства отой­ти от поли­ти­ки «хал­кидон­цев». Вре­мя пока­за­ло, что Васи­лиск пере­оце­нил силы моно­фи­зи­тов. Послед­ние не рас­по­ла­га­ли еди­ной орга­ни­за­ци­ей, како­вой была пра­во­слав­ная цер­ковь, и были сек­тант­ски раз­об­ще­ны19. Их не под­дер­жи­ва­ли и солид­ные груп­пы воен­но-слу­жи­лой зна­ти. Став­ка на Тимо­фея Элу­ра и ему подоб­ных лиц, акти­ви­зи­ро­вав­ших сво­и­ми про­по­ведя­ми город­ские низы и мона­ше­ство, оттолк­ну­ла от Васи­лис­ка под­дер­жи­вав­шие его до пере­во­рота или про­сто ней­траль­ные груп­пы зна­ти.

Пер­вой отре­а­ги­ро­ва­ла сто­лич­ная знать. Уже упо­ми­на­лось недо­воль­ство Васи­лис­ком сена­то­ров, Вери­ны и, воз­мож­но, Арма­та. Узур­па­тор, взи­мав­ший «с епи­ско­пов день­ги» и вооб­ще алч­ный (Malch., p. 391. 30—31) осуж­дал­ся Мал­хом. Отвра­ще­ние исто­ри­ка вызы­ва­ет то, что Васи­лиск не брез­го­вал сбо­ром средств с лиц самых пре­зрен­ных про­фес­сии. «И все было пол­но слез из-за взи­ма­ния таких пода­тей» (Ibid., p. 392. 4—6). В резуль­та­те ока­зав­ша­я­ся в оппо­зи­ции знать мог­ла моби­ли­зо­вать мно­го сто­рон­ни­ков из тор­го­во-ремес­лен­ной среды не толь­ко кри­ти­кой ере­си Васи­лис­ка, хотя основ­ным лозун­гом оппо­зи­ции была борь­ба за соблюде­ние «хал­кидон­ства». Неда­ром пер­вое столк­но­ве­ние Элу­ра со сто­лич­ным мона­ше­ст­вом носи­ло вид бого­слов­ско­го спо­ра (Za­char., S. 64. 20) В то же вре­мя лозунг этих мона­хов «Мы не име­ем ниче­го обще­го с алек­сан­дрий­ца­ми» (Ibid., S. 65. 8—9), оче­вид­но, отра­жал не толь­ко рели­ги­оз­ный кон­фликт. Откры­тая ори­ен­та­ция Тимо­фея (а через него Васи­лис­ка) на еги­пет­скую тор­го­во-ростов­щи­че­скую знать вызва­ла тре­во­гу в первую оче­редь у тех групп зна­ти, кото­рые боя­лись кон­ку­рен­ции и заси­лия «алек­сан­дрий­цев».

К это­му вре­ме­ни нару­ши­лось един­ство в пра­вя­щей вер­хуш­ке. Евти­хи­ане, «при­со­еди­нив­ши­е­ся» к сто­лич­но­му мона­ше­ству, убеж­да­ли импе­ра­три­цу Зино­ниду, их еди­но­мыш­лен­ни­цу, «чтобы Тимо­фей сно­ва был сме­щен» (Ibid., S. 65) Напря­жен­ная атмо­сфе­ра в сто­ли­це вынуди­ла Фео­к­ти­ста потре­бо­вать от Тимо­фея «поки­нуть город и тот­час же отпра­вить­ся в Алек­сан­дрию» (Ibid., S. 65. 15—17) Види­мо, сто­рон­ни­ки Элу­ра из народ­ных масс вызва­ли тре­во­гу даже у это­го пред­ста­ви­те­ля алек­сан­дрий­ской зна­ти, став­ше­го сто­лич­ным чинов­ни­ком. Уход Тимо­фея из Кон­стан­ти­но­по­ля отра­жал рас­кол соци­аль­ных и поли­ти­че­ских сил, на кото­рые пыта­лось опе­реть­ся пра­ви­тель­ство Васи­лис­ка. Вме­сте с тем уда­ле­ние Тимо­фея было успе­хом сто­лич­ной зна­ти.

Пра­ви­тель­ство попы­та­лось укре­пить свои пози­ции в про­вин­ци­ях. Тимо­фей, достиг­нув Эфе­са, собрал собор и вос­ста­но­вил на кафед­ре преж­де сме­щен­но­го епи­ско­па Пав­ла (Ibid., с.49 S. 65. 17—21). Воз­вра­ще­ние Элу­ра в Алек­сан­дрию выли­лось в демон­стра­цию его при­вер­жен­цев — «раз­груз­чи­ков кораб­лей и сла­во­сла­вя­щих из людей всех воз­рас­тов и всех наций, кото­рые были там», «свя­щен­ни­ков и мона­хов и сестер во Хри­сте, и вооб­ще все­го наро­да» (Ibid., S. 65. 25—32). Видя такую «любовь горо­да» к Тимо­фею, в демон­стра­ции при­ня­ли уча­стие и лица из «пар­тии» епи­ско­па Про­те­рия (Ibid., S. 65. 28—29). Одна­ко един­ство участ­ни­ков демон­стра­ции было мни­мым. Вско­ре часть алек­сан­дрий­ской зна­ти, воз­глав­ля­е­мая епи­ско­пом Фео­до­том, отде­ли­лась от Тимо­фея, сожа­лея о сво­ем «ново­по­ма­за­нии» (Ibid., S. 66). Затем в среде горо­жан было воз­буж­де­но подо­зре­ние, что Элур обща­ет­ся с евти­хи­а­на­ми и пре­фек­том Боэци­ем, став­лен­ни­ком Кон­стан­ти­но­по­ля. Лишь пуб­лич­ное про­кля­тие Тимо­фе­ем евти­хи­ан вер­ну­ло ему дове­рие «наро­да» (Ibid., S. 67). Таким обра­зом, пра­ви­тель­ство не смог­ло закре­пить свою опо­ру на алек­сан­дрий­скую тор­го­во-ростов­щи­че­скую знать в целом.

Меж­ду тем Ака­кий откры­то встал во гла­ве враж­деб­ной Васи­лис­ку сто­лич­ной зна­ти. Этот шаг гла­вы сто­лич­но­го духо­вен­ства был уско­рен тем, что резуль­та­том пре­бы­ва­ния Тимо­фея в Сирии было при­ня­тие тамош­ни­ми епи­ско­па­ми реше­ния созвать в Иеру­са­ли­ме собор для низ­ло­же­ния Ака­кия и заме­ны его Фео­пом­пом (Ibid.). Такая попыт­ка части про­вин­ци­аль­ной зна­ти нане­сти ущерб оппо­зи­ци­он­ным сто­лич­ным кти­то­рам и их сто­рон­ни­кам в усло­ви­ях раз­ла­да в среде сто­рон­ни­ков Васи­лис­ка яви­лась аван­тю­рой. Исполь­зуя аппа­рат церк­ви, Ака­кию уда­лось «натра­вить мона­хов» (Ibid.), обра­тить­ся к собрав­ше­му­ся в церк­ви наро­ду и моби­ли­зо­вать архи­манд­ри­тов (V. Da­nie­li, p. 188. 21 sq., 189. 1 sq.). «Весь город, стек­шись в цер­ковь, вос­стал про­тив Васи­лис­ка»; свя­той Дани­ил, сой­дя со стол­па, «участ­во­вал в собра­ни­ях наро­да и Ака­кия» (Theod. Lect., I, 32). Тогда Васи­лиск запре­тил сена­ту кон­так­ти­ро­вать с Ака­ки­ем (Ibid., I, 33), что свиде­тель­ст­ву­ет о свя­зях сто­лич­ной цер­ков­ной вер­хуш­ки и свет­ской зна­ти. «Боясь народ­но­го раз­дра­же­ния» и угроз под­жечь город, Васи­лиск уда­лил­ся из сто­ли­цы (Ibid., I, 33). Но угро­зы осу­ще­ст­ви­лись: раз­ра­зил­ся пожар (Malch., p. 393. 15—27; ср.: Cedr., p. 616. 2—17; Zo­nar., p. 256. 23—257. 8). Дани­ил, собрав мона­хов и плебс, напра­вил­ся из горо­да к ста­ну Васи­лис­ка. Монах Олим­пий дер­жал перед узур­па­то­ром сме­лую речь (Theod. Lect., I, 33). Кара­тель­ных санк­ций не после­до­ва­ло, так как в горо­де, види­мо, не было солид­ных воин­ских частей: опре­де­лен­ный их кон­тин­гент ушел с Арма­том оса­ждать Зино­на, а Тео­до­рих Стра­бон успел к это­му вре­ме­ни занять враж­деб­ную Васи­лис­ку пози­цию. Таким обра­зом, народ­ное вос­ста­ние в извест­ной мере было инспи­ри­ро­ва­но опре­де­лен­ны­ми оппо­зи­ци­он­ны­ми груп­па­ми гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са. Дви­же­ние сов­па­ло с укреп­ле­ни­ем пози­ций Зино­на, кото­ро­го откры­то стал под­дер­жи­вать Армат (Ma­lal., p. 379. 9—15; Chron. Pa­sch., p. 601. 5—11). с.50 Зинон так­же завя­зал пере­го­во­ры с Тео­до­ри­хом, сыном Тео­де­ми­ра, нахо­див­шим­ся в Новах (Anon. Va­les., ps. 2, p. 314. 15—18). Резуль­та­том ослаб­ле­ния Васи­лис­ка было изда­ние анти­эн­цик­ли­ки (Ева­грий, с. 135), отме­няв­шей сде­лан­ные пра­ви­тель­ст­вом в цер­ков­ной сфе­ре рас­по­ря­же­ния. Ака­кию воз­вра­ща­лось пра­во руко­по­ло­же­ния епи­ско­пов оппо­зи­ци­он­ных епар­хий (Ева­грий, с. 136; Theod. Lect, I, 34). Так была сде­ла­на попыт­ка пра­ви­тель­ства при­ми­рить­ся со сто­лич­ной зна­тью. Одна­ко, не рас­по­ла­гая воен­ны­ми сила­ми, Васи­лиск, ском­про­ме­ти­ро­ван­ный былы­ми пре­сле­до­ва­ни­я­ми этой зна­ти и заиг­ры­ва­ни­ем с про­вин­ци­а­ла­ми, враж­деб­но настро­ен­ны­ми к Кон­стан­ти­но­по­лю, остал­ся оди­нок.

Вой­ска Зино­на без помех вошли в город. Васи­лиск бежал в цер­ковь, но был выдан Ака­ки­ем, зато­чен в Кап­па­до­кии и замо­рен голо­дом (Ева­грий, с. 137; Can­did., p. 444. 7—11; Theod. Lect., I, 35—36; Marc. Co­mes, p. 91. 10—12; Vict. Tonn., p. 189. 9—11).

Захват вла­сти Васи­лис­ком был весь­ма слож­ным выступ­ле­ни­ем ранее оппо­зи­ци­он­ных про­вин­ци­аль­ных групп зна­ти про­тив авто­кра­ти­че­ской поли­ти­ки зна­ти сто­лич­ной, кото­рую вслед за Львом I взял­ся про­во­дить Зинон. На пер­вых порах Васи­лис­ка под­дер­жа­ла часть сто­лич­ной ари­сто­кра­тии и димотов, недо­воль­ная заси­ли­ем исаврий­ской вер­хуш­ки. Одна­ко Васи­лиск стал ори­ен­ти­ро­вать­ся не на сто­лич­ную вер­хуш­ку, а на сирий­скую и еги­пет­скую знать. Он пошел на союз с частью исав­ров, про­вин­ци­аль­но­го кли­ра и теми кон­стан­ти­но­поль­ски­ми кти­то­ра­ми, кото­рые сто­я­ли за рас­ши­ре­ние свя­зей с про­вин­ци­аль­ной зна­тью. Послед­нее объ­яс­ня­ет попыт­ку утвер­дить в сто­ли­це авто­ри­тет Тимо­фея Элу­ра.

Осо­бен­ность рас­смат­ри­вае­мо­го эта­па раз­ви­тия оппо­зи­ции — серь­ез­ный, но вре­мен­ный успех пер­во­го ее направ­ле­ния, выра­зив­ший­ся в созда­нии пра­ви­тель­ства Васи­лис­ка. В пери­од его прав­ле­ния в оппо­зи­ции ока­за­лась уже сто­лич­ная знать. Но отсут­ст­вие един­ства в среде сто­рон­ни­ков Васи­лис­ка и ради­ка­ли­за­ция город­ских дви­же­ний, вызван­ная нало­го­вой поли­ти­кой пра­ви­тель­ства и аги­та­ци­ей вер­хуш­ки моно­фи­зит­ско­го кли­ра, сузи­ли соци­аль­ную опо­ру узур­па­то­ра. Накал соци­аль­ной атмо­сфе­ры еще раз убедил гос­под­ст­ву­ю­щий класс, что ста­би­ли­за­цию пока мож­но обес­пе­чить лишь мето­да­ми воен­ной дик­та­ту­ры, про­во­ди­мой Кон­стан­ти­но­по­лем. Про­вин­ци­аль­ная город­ская знать, как и в пер­вой поло­вине V в., не суме­ла закре­пить свои поли­ти­че­ские пози­ции в цен­тре. Власть вер­ну­лась к Зино­ну, пото­му что в дан­ный момент его опо­ра на часть исаврий­ских кон­тин­ген­тов, стре­мив­ших­ся пода­вить оппо­зи­цию, и готов­ность обес­пе­чи­вать инте­ре­сы сто­лич­ной зна­ти объ­ек­тив­но отве­ча­ли инте­ре­сам боль­шей части гос­под­ст­ву­ю­ще­го клас­са Визан­тии.

Китайский язык, 16 уроков. Базовый курс купить книгу на сайте "Читай-город"

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1См., напр.: Кур­ба­тов Г. Л. Ран­не­ви­зан­тий­ский город: Антио­хия в IV веке. Л., 1962, с. 251—252; Сюзю­мов М. Я. VI вв. — В кн.: Исто­рия Визан­тии. М., 1967, т. 1, с. 159—160; Удаль­цо­ва З. В. Идей­но-поли­ти­че­ская борь­ба в ран­ней Визан­тии (по дан­ным исто­ри­ков IV—VII вв.). М., 1974, с. 319—328; Она же. Неко­то­рые нере­шен­ные про­бле­мы визан­тий­ской куль­ту­ры. — ВВ, 1980, т. 41, с, 57, 59.
  • 2См.: Коз­лов А. С. Основ­ные направ­ле­ния поли­ти­че­ской оппо­зи­ции пра­ви­тель­ству Визан­тии в 50 — нача­ле 70-х гг. V в. — В кн.: Раз­ви­тие фео­да­лиз­ма в Цен­траль­ной и Юго-Восточ­ной Евро­пе. Сверд­ловск, 1983.
  • 3Исто­рио­гра­фию про­бле­мы см.: Коз­лов А. С. Поли­ти­че­ская оппо­зи­ция пра­ви­тель­ству Визан­тии в кон­це IV — нача­ле VI вв.: Авто­реф. … канд. ист. наук. Сверд­ловск, 1975, с. 3—8; Кос­вен­но к про­бле­ме под­хо­дит в сво­ей ста­тье А. Лип­польд. См.: Lip­pold A. Ze­non, rö­mi­scher Kai­ser 474—475 und 476—491. — PWRE, 1972, Bd. 10 A, 19 Hbd., R. 2, Sp. 149 sq.
  • 4Ср.: Nor­man A. F. Gra­da­tions in la­ter mu­ni­ci­pal so­cie­ty. — JRS, 1958, t. 48, p. 84.
  • 5Коз­лов А. С. Поли­ти­че­ская оппо­зи­ция…, с. 12—14.
  • 6Несколь­ко пре­уве­ли­чи­ва­ет зна­че­ние этой зна­ти в ука­зан­ное вре­мя Ж. Даг­рон. См.: Dag­ron G. Nais­san­ce d’une ca­pi­ta­le: Con­stan­ti­nop­le et ses insti­tu­tions de 330 à 451. Pa­ris, 1974, p. 185.
  • 7О поли­ти­че­ских тен­ден­ци­ях этой зна­ти см.: Кур­ба­тов Г. Л. Основ­ные про­бле­мы внут­рен­не­го раз­ви­тия визан­тий­ско­го горо­да в IV—VII вв. (конец антич­но­го горо­да в Визан­тии). Л., 1971, с. 159.
  • 8Barth W. Kai­ser Ze­no. Ba­sel, 1984, S. 20—21.
  • 9Ср.: Кула­ков­ский Ю. Исто­рия Визан­тии. Киев, 1913, т. 1, с. 395, при­меч. 2.
  • 10Barth W. Op. cit., S. 21, Anm. 3.
  • 11Удаль­цо­ва З. В. К вопро­су о миро­воз­зре­нии визан­тий­ско­го исто­ри­ка Ева­грия. — ВВ, 1969, т. 30, с. 67.
  • 12Там же, с. 72.
  • 13Jones A. H. M. The La­ter Ro­man Em­pi­re (284—602): A So­cial, Eco­no­mic and Ad­mi­nistra­ti­ve Sur­vey. Ox­ford, 1964, v. 1, p. 224.
  • 14Kae­gi W. E. By­zan­tium and the Dec­li­ne of Ro­me. Prin­ce­ton, 1968, p. 36.
  • 15Stein E. Ge­schich­te des spät­rö­mi­schen Rei­ches. Wien, 1928. Bd. 1. Vom rö­mi­schen zum by­zan­ti­ni­schen Staa­te, S. 536.
  • 16Nagl A. Il­los. — PWRE, Bd. 9, Hbd. 18, Sp. 2533. 21—36.
  • 17Ibid., Sp. 2359. 12—34.
  • 18Lan­gen J. Ge­schich­te der rö­mi­schen Kir­che. Bonn, 1885, S. 128.
  • 19Боло­тов В. В. Лек­ции по исто­рии древ­ней церк­ви. Пг., 1918, т. 4, с. 332 сл.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1387643698 1303242327 1303312492 1406596194 1406597713 1406598896