Клеопатра VII. Очерк жизни и деятельности последней царицы Египта

с.59

ЧАСТЬ I. Клео­пат­ра и Цезарь.

Послед­няя пра­ви­тель­ни­ца элли­ни­сти­че­ско­го Егип­та Клео­пат­ра VII явля­ет­ся одной из наи­бо­лее извест­ных жен­щин антич­но­сти, её образ дав­но уже пре­вра­тил­ся из соб­ст­вен­но исто­ри­че­ско­го в лите­ра­тур­ный. Жизнь и дея­тель­ность Клео­пат­ры, со смер­тью кото­рой пре­кра­ти­ла своё суще­ст­во­ва­ние неко­гда могу­ще­ст­вен­ная дина­стия Пто­ле­ме­ев, при­шлась на бур­ную, насы­щен­ную ярки­ми собы­ти­я­ми эпо­ху. Кри­зис элли­ни­сти­че­ских государств на Восто­ке, актив­ное раз­ви­тие Рим­ской рес­пуб­ли­ки на Запа­де, граж­дан­ские вой­ны в Риме и его пре­вра­ще­ние в миро­вую (по древним мас­шта­бам) импе­рию, — все эти, а так­же мно­гие дру­гие исто­ри­че­ские собы­тия, не мог­ли не отра­зить­ся на судь­бе Егип­та и его зна­ме­ни­той цари­цы. В усло­ви­ях, когда Еги­пет­ское цар­ство уже подо­шло к сво­е­му исто­ри­че­ско­му фина­лу, прав­ле­ние Клео­пат­ры было послед­ней попыт­кой сохра­нить вели­кую стра­ну от погло­ще­ния её Римом, исполь­зуя при этом рим­ских же вождей — сна­ча­ла Юлия Цеза­ря, а затем Мар­ка Анто­ния.

В дан­ной ста­тье автор хотел бы пред­ста­вить крат­кий очерк жиз­ни и дея­тель­но­сти Клео­пат­ры VII, исхо­дя из ана­ли­за антич­ных источ­ни­ков и совре­мен­ной исто­рио­гра­фии древ­не­го мира. Боль­шую часть пись­мен­ных сведе­ний о Клео­пат­ре содер­жат труды извест­ных гре­че­ских авто­ров Плу­тар­ха (II в. н. э.), Аппи­а­на Алек­сан­дрий­ско­го (II в. н. э.), Дио­на Кас­сия (III в. н. э.), а так­же рим­ских исто­ри­ков. Важ­ным источ­ни­ком о прав­ле­нии Клео­пат­ры явля­ет­ся эпи­гра­фи­че­ский и нумиз­ма­ти­че­ский мате­ри­ал, но он, к сожа­ле­нию, неве­лик. В обо­зри­мом буду­щем цен­ную инфор­ма­цию об эпо­хе Клео­пат­ры могут дать про­во­ди­мые архео­ло­ги­че­ские рас­коп­ки. Фран­цуз­ский под­вод­ный архео­лог-люби­тель Франк Год­дио недав­но обна­ру­жил остат­ки двор­ца послед­них Пто­ле­ме­ев, сре­ди кото­рых были най­де­ны вещи, яко­бы при­над­ле­жав­шие Клео­пат­ре. 20 мая 2006 г. эти наход­ки были пред­став­ле­ны в Бер­лине на выстав­ке «Затоп­лен­ные сокро­ви­ща Егип­та».

Сле­ду­ет осо­бо отме­тить, что как антич­ные, так и новые исто­ри­ки боль­шую роль отво­ди­ли имен­но лич­ным каче­ствам еги­пет­ской цари­цы, при­пи­сы­вая ей демо­ни­че­ские чер­ты. Образ Клео­пат­ры был в извест­ной сте­пе­ни мифо­ло­ги­зи­ро­ван враж­деб­ной ей рим­ской исто­рио­гра­фи­ей. Одна­ко все иссле­до­ва­те­ли схо­дят­ся в том, что цари­ца, несмот­ря на неко­то­рый аван­тю­ризм, была доста­точ­но умным и рас­чёт­ли­вым исто­ри­че­ским дея­те­лем и не усту­па­ла в этом сво­им зна­ме­ни­тым совре­мен­ни­кам и оппо­нен­там. Это еди­но­ду­шие оце­нок свиде­тель­ст­ву­ет, что пер­со­наль­ные каче­ства Клео­пат­ры дей­ст­ви­тель­но были неза­у­ряд­ны­ми и их харак­те­ри­сти­ка заслу­жи­ва­ет подроб­но­го осве­ще­ния.

Наследие Пто­ле­мея Авле­та.

Клео­пат­ра VII роди­лась в 69 г. до н. э., будучи вто­рой доче­рью царя Пто­ле­мея XII Авле­та. Имя Cleo­pat­ra (греч. «слав­ная бла­го­да­ря отцу») было тра­ди­ци­он­ным для жен­щин из дина­стии Пто­ле­ме­ев, и цар­ская дочь ста­ла седь­мой в этом спис­ке. О дет­стве и юно­сти Клео­пат­ры почти ниче­го не извест­но, но мож­но пред­по­ло­жить, что уже в ран­ние годы она попа­ла в атмо­сфе­ру посто­ян­ных пере­во­ротов и двор­цо­вых интриг.

Еги­пет­ская ста­туя Клео­пат­ры VII из базаль­та.

Царь Пто­ле­мей XII (пра­вил в 80—51 гг. до н. э., с пере­ры­ва­ми) был без­дар­ным государ­ст­вен­ным дея­те­лем и про­во­дил жизнь в раз­вле­че­ни­ях. За раз­врат и увле­че­ние игрой на флей­те алек­сан­дрий­цы пре­зри­тель­но про­зва­ли царя Авле­том, что озна­ча­ет «флей­тист». Во вре­ме­на сво­его рас­цве­та цар­ство Пто­ле­ме­ев, бла­го­да­ря боль­шо­му эко­но­ми­че­ско­му потен­ци­а­лу, игра­ло руко­во­дя­щую роль на Восто­ке и тес­ни­ло кон­ти­нен­таль­ные государ­ства. Но при царе-флей­ти­сте Еги­пет окон­ча­тель­но пре­вра­тил­ся в рим­ский про­тек­то­рат и нахо­дил­ся в глу­бо­ком эко­но­ми­че­ском кри­зи­се. Опа­са­ясь народ­ных вос­ста­ний и оппо­зи­ции алек­сан­дрий­ской зна­ти, Пто­ле­мей XII опи­рал­ся на воен­ную силу рим­лян, рас­пла­чи­ва­ясь за помощь неза­ви­си­мо­стью сво­ей стра­ны. В 63 г. про­тив царя вспых­ну­ло вос­ста­ние, кото­рое с трудом было подав­ле­но. Тем не менее, уже в 59 г., после заклю­че­ния нерав­но­прав­но­го дого­во­ра о друж­бе с Римом, в сто­ли­це Алек­сан­дрии нача­лось оче­ред­ное вос­ста­ние, и царь был вынуж­ден бежать с семьей в Рим. В 58 г. при пас­сив­ном сопро­тив­ле­нии Авле­та у дина­стии Пто­ле­ме­ев отторг­ли ост­ров Кипр (он был пре­вра­щен в рим­скую про­вин­цию), а сам царь вынуж­ден был несколь­ко лет про­сить рим­ский сенат о воен­ной помо­щи, обе­щая все­воз­мож­ные пре­фе­рен­ции. Нако­нец, в 55 г. леги­о­ны рим­ско­го пол­ко­во­д­ца Авла Габи­ния вторг­лись в Еги­пет и вос­ста­но­ви­ли Пто­ле­мея XII на пре­сто­ле. Вер­нув­шись, царь каз­нил свою дочь Бере­ни­ку, кото­рая в его отсут­ст­вие про­воз­гла­си­ла себя цари­цей, и орга­ни­зо­вал кро­ва­вую рас­пра­ву над поли­ти­че­ски­ми про­тив­ни­ка­ми. Царь утра­тил само­сто­я­тель­ность не толь­ко во внеш­ней, но даже во внут­рен­ней поли­ти­ке, посколь­ку стра­на была отда­на на раз­граб­ле­ние рим­ско­му тор­го­во-ростов­щи­че­ско­му капи­та­лу, у кото­ро­го царь-сател­лит брал огром­ные зай­мы. Хотя во мно­гих местах про­ис­хо­ди­ли кре­стьян­ские вос­ста­ния, эко­но­ми­ка Егип­та еще дер­жа­лась, с.60 что поз­во­ля­ло Авле­ту иметь дохо­ды до 12500 талан­тов в год (1 талант тогда был экви­ва­лен­том при­мер­но 50 кг золота). Надо пола­гать, государ­ст­вен­ный бюд­жет Егип­та был ана­ло­гич­ным и во вре­ме­на Клео­пат­ры, когда насту­пи­ла отно­си­тель­ная ста­биль­ность.

Прав­ле­ние Пто­ле­мея Авле­та и его вас­саль­ная про­рим­ская ори­ен­та­ция во мно­гом пред­опре­де­ли­ли поли­ти­ку его наслед­ни­ков. Эко­но­ми­че­ски Еги­пет был ещё доста­точ­но кре­пок, одна­ко его воен­но-поли­ти­че­ская систе­ма дав­но уже дегра­ди­ро­ва­ла, послед­ние Пто­ле­меи не име­ли проч­ной соци­аль­ной опо­ры даже в Алек­сан­дрии, а содер­жать силь­ную армию им меша­ли соб­ст­вен­ное рас­то­чи­тель­ство и огром­ные внеш­ние дол­ги. Как отме­чал извест­ный рос­сий­ский исто­рик антич­но­сти М. И. Ростов­цев, имен­но эти фак­то­ры в ито­ге погу­би­ли еги­пет­ский элли­низм: «Еги­пет в срав­не­нии с дру­ги­ми элли­ни­сти­че­ски­ми государ­ства­ми и даже с Римом все­гда был самым бога­тым. Пто­ле­меи были все­мир­ны­ми бан­ки­ра­ми, и они были вполне спо­соб­ны исполь­зо­вать своё финан­со­вое могу­ще­ство. Но это могу­ще­ство было одно­сто­рон­ним. …День­ги не мог­ли создать проч­ной вла­сти. Для духа нации было харак­тер­но без­раз­ли­чие — пас­сив­ное послу­ша­ние слуг, у кото­рых отсут­ст­во­ва­ли вся­кая ини­ци­а­ти­ва, вся­кое вооду­шев­ле­ние, вся­кий пат­рио­тизм, все мыс­ли кото­рых пол­но­стью кон­цен­три­ро­ва­лись на про­бле­мах хле­ба насущ­но­го и эко­но­ми­че­ской выго­ды» («Соци­аль­но-эко­но­ми­че­ская исто­рия антич­но­го мира», Окс­форд, 1941). В усло­ви­ях, когда пра­вя­щий режим ока­зал­ся в соци­аль­ной изо­ля­ции, ори­ен­та­ция на Рим ста­но­ви­лась даже сред­ст­вом гаран­тии вла­сти и её защи­ты от внут­рен­них пося­га­тельств. Поль­ский исто­рик Алек­сандр Крав­чук отме­чал: «Пто­ле­мей XII, без­услов­но, не видел ника­ко­го выхо­да и спа­се­ния ни для себя, ни для сво­его цар­ства. Еги­пет мог суще­ст­во­вать толь­ко в каче­стве рим­ско­го сател­ли­та, и толь­ко сла­бость дава­ла воз­мож­ность уце­леть. Рим допус­кал суще­ст­во­ва­ние лишь таких государств, кото­рые ни при каких обсто­я­тель­ствах не мог­ли стать для него опас­ны­ми. Поэто­му един­ст­вен­ное, что оста­ва­лось Пто­ле­мею, — это поста­рать­ся как мож­но доль­ше сохра­нить для себя и сво­их потом­ков выгод­ную долж­ность царя мило­стью Рима, пока вели­ко­дер­жав­ный молох не погло­тит всё» («Закат Пто­ле­ме­ев», М., 1973). Воен­но-поли­ти­че­ская зави­си­мость от Рима, скреп­лён­ная огром­ным внеш­ним дол­гом Пто­ле­мея XII, ста­ла силь­ным уда­ром по суве­ре­ни­те­ту Егип­та.

Дина­сти­че­ская борь­ба.

Вес­ной 51 г. царь Авлет бла­го­по­луч­но скон­чал­ся. Соглас­но его заве­ща­нию, трон заня­ли стар­шая из двух живых доче­рей (Клео­пат­ра VII) и стар­ший из двух сыно­вей (Пто­ле­мей XIII, в то вре­мя еще под­ро­сток). Гаран­том сво­ей послед­ней воли покой­ный царь назвал Рим. Тем не менее, меж­ду бра­том и сест­рой сра­зу же нача­лась схват­ка за власть.

В этот же пери­од Еги­пет постиг­ла жесто­кая засу­ха, в свя­зи с чем был издан указ двух сопра­ви­те­лей, пред­пи­сы­вав­ший вез­ти весь хлеб в Алек­сан­дрию, где, види­мо, начал­ся голод. Этот указ, дати­ру­е­мый сен­тяб­рём—октяб­рём 50/49 г., стал одним из пер­вых зако­но­да­тель­ных актов Клео­пат­ры-цари­цы. Вот его текст:

«По при­ка­зу царя и цари­цы.

Нико­му не раз­ре­ше­но заку­пать в номах (адми­ни­ст­ра­тив­но-терри­то­ри­аль­ный рай­он) выше Мем­фи­са пше­ни­цу или струч­ко­вые пло­ды и вво­зить их в Дель­ту или Фива­иду ни под каким видом. Ввоз же ука­зан­ных това­ров раз­ре­шён в Алек­сан­дрию бес­пре­пят­ст­вен­но. Ули­чён­ный в нару­ше­нии сего поста­нов­ле­ния под­ле­жит смерт­ной каз­ни.

Желаю­щие доне­сти на нару­ши­те­лей это­го поста­нов­ле­ния пусть обра­ща­ют­ся к стра­те­гам соот­вет­ст­ву­ю­ще­го нома. Донос­чик полу­чит из под­ле­жа­ще­го кон­фис­ка­ции иму­ще­ства (пре­ступ­ни­ка) одну треть; если же он раб, он полу­чит сво­бо­ду и одну шестую вдо­ба­вок» (B. G. U. VIII, № 1730, пер. Хре­сто­ма­тия по исто­рии древ­не­го мира. Том 2. Гре­ция и элли­низм. — М., 1950. — С. 283).

После двух­лет­них двор­цо­вых интриг регент мало­лет­не­го Пто­ле­мея XIII евнух Потин и цар­ский вое­на­чаль­ник Ахил­ла изгна­ли Клео­пат­ру из горо­да, и власть ока­за­лась в руках царе­двор­цев. Одна­ко Клео­пат­ра, кото­рая, види­мо, уже полу­чи­ла к это­му вре­ме­ни опре­де­лен­ный поли­ти­че­ский опыт, бежа­ла в Сирию и там, исполь­зуя свое цар­ское имя, нача­ла соби­рать вой­ска про­тив реген­тов бра­та. Дина­сти­че­ская рас­пря гро­зи­лась пере­ра­с­ти в воору­жен­ный кон­фликт.

Бюст Клео­пат­ры VII из An­ti­ken Mu­seum в Бер­лине. На Клео­пат­ре цар­ская диа­де­ма и повяз­ка на воло­сах.

В это вре­мя в Риме нача­лась граж­дан­ская вой­на меж­ду Юли­ем Цеза­рем и Пом­пе­ем, на сто­роне кото­ро­го высту­пи­ли рес­пуб­ли­кан­цы. С нача­ла 48 г. вой­на пере­ме­сти­лась на Бал­ка­ны, кос­вен­но вклю­чив в свою сфе­ру Еги­пет. Реген­ты Пто­ле­мея XIII вынуж­де­ны были пре­до­ста­вить Пом­пею хлеб­ные запа­сы и флот. В авгу­сте 48 г. Пом­пей был раз­бит Цеза­рем при Фар­са­ле в Гре­ции, откуда бежал в Еги­пет. Посколь­ку покой­ный Авлет был обя­зан Пом­пею воз­вра­ще­ни­ем на пре­стол, послед­ний счи­тал­ся покро­ви­те­лем еги­пет­ско­го дво­ра; имен­но у Пом­пея хра­ни­лась копия заве­ща­ния Авле­та. Понят­но, что теперь Пом­пей рас­счи­ты­вал на помощь сво­их дав­них кли­ен­тов. Одна­ко и Цезарь нема­ло помог Авле­ту в укреп­ле­нии его вла­сти, поэто­му реген­ты Пто­ле­мея XIII реши­ли убить Пом­пея в уго­ду Цеза­рю.

Одна­ко победи­тель, при­быв­ший в Алек­сан­дрию, рез­ко осудил это само­управ­ство по отно­ше­нию к рим­ско­му пол­ко­вод­цу. Кро­ме того, Цезарь потре­бо­вал выпла­тить ему 17,5 млн. драхм, кото­рые покой­ный царь был дол­жен Риму, а так­же выска­зал­ся за воз­вра­ще­ние Клео­пат­ры на трон, соглас­но цар­ско­му заве­ща­нию. Кон­фликт меж­ду Цеза­рем и алек­сан­дрий­ской эли­той, осо­бен­но его вме­ша­тель­ство в дина­сти­че­скую рас­прю, при­вёл к Алек­сан­дрий­ской войне (осень 48 — вес­на 47 г.), в ходе кото­рой реген­ты Пто­ле­мея XIII были раз­би­ты, а сам он погиб. Алек­сан­дрий­ская вой­на была попыт­кой еги­пет­ской эли­ты про­во­дить само­сто­я­тель­ную от Рима поли­ти­ку, в ней участ­во­ва­ли широ­кие слои алек­сан­дрий­ско­го обще­ства. Победа Цеза­ря в этой войне окон­ча­тель­но утвер­ди­ла рим­ское вли­я­ние в реги­оне, не допу­стив ника­ких воен­но-стра­те­ги­че­ских изме­не­ний в поль­зу Пар­фян­ско­го цар­ства, в то вре­мя глав­но­го рим­ско­го про­тив­ни­ка на Восто­ке.

Еще одним важ­ным ито­гом вой­ны ста­ли пере­ход Клео­пат­ры в лагерь Цеза­ря и её окон­ча­тель­ное утвер­жде­ние на еги­пет­ском троне как союз­ни­цы Рима.

Союз с Цеза­рем.

Узнав о при­бы­тии Цеза­ря в Алек­сан­дрию, опаль­ная цари­ца реши­ла любы­ми сред­ства­ми добить­ся его под­держ­ки в борь­бе с дина­сти­че­ски­ми сопер­ни­ка­ми, тем более что после смер­ти Пом­пея Цезарь остал­ся един­ст­вен­ным покро­ви­те­лем Пто­ле­мея Авле­та, к кото­ро­му она мог­ла обра­тить­ся как его наслед­ни­ца. Антич­ные авто­ры кра­соч­но опи­сы­ва­ют этот исто­ри­че­ский с.61 эпи­зод, под­чёр­ки­вая, что имен­но оба­я­ние моло­дой цари­цы заста­ви­ло вели­ко­го рим­ля­ни­на под­дер­жать её.

Вот что рас­ска­зы­ва­ет об этом Кас­сий Дион: «Сна­ча­ла Клео­пат­ра вела свою тяж­бу с бра­том у Цеза­ря через дру­гих людей, но как толь­ко она раз­веда­ла его нату­ру (был он сла­сто­лю­бив в выс­шей сте­пе­ни и имел дело со мно­ги­ми раз­ны­ми жен­щи­на­ми, с кем попа­ло), она напи­са­ла ему, заяв­ляя, что дру­зья её пре­да­ли и ей необ­хо­ди­мо самой лич­но защи­щать свои инте­ре­сы. Ибо была она пре­крас­ней­шей из жен­щин и нахо­ди­лась тогда в самом рас­цве­те кра­соты. У неё был чудес­ней­ший голос, и бла­го­да­ря сво­е­му оба­я­нию она уме­ла раз­го­ва­ри­вать со вся­ким. Видеть и слы­шать её было вели­кое наслаж­де­ние, поэто­му она и мог­ла поверг­нуть любо­го: и чело­ве­ка хлад­но­кров­но­го, и немо­ло­до­го. Цеза­ря она реши­ла пора­зить этим обыч­ным спо­со­бом и воз­ло­жи­ла на свою кра­соту все надеж­ды на дости­же­ние бла­го­при­ят­но­го исхо­да дела. Она попро­си­ла раз­ре­ше­ния пред­стать пред его оча­ми. Полу­чив его, она кра­си­во оде­лась, одна­ко с таким рас­чё­том, чтобы вид её был пре­ис­пол­нен досто­ин­ства и вме­сте с тем вызы­вал бы состра­да­ние. С таким замыс­лом она при­бы­ла в Алек­сан­дрию и ночью тай­но от Пто­ле­мея про­ник­ла во дво­рец.

Цезарь, увидя её и едва услы­шав её голос, мгно­вен­но был поко­рён ею, а наут­ро он послал за Пто­ле­ме­ем и стал пытать­ся их поми­рить. Цезарь, наме­ре­вав­ший­ся преж­де быть судьёй над Клео­патрой, стал теперь её защит­ни­ком» («Рим­ская исто­рия», кн. XLII, гл. 34, пер. Е. В. Фёдо­ро­вой).

Не менее ярко о том же ска­за­но у Плу­тар­ха: «Клео­пат­ра, взяв с собой лишь одно­го из дру­зей, Апол­ло­до­ра Сици­лий­ско­го, села в малень­кую лод­ку и при наступ­ле­нии тем­ноты при­ста­ла вбли­зи цар­ско­го двор­ца. Так как ина­че труд­но была остать­ся неза­ме­чен­ной, то она забра­лась в мешок для посте­ли и вытя­ну­лась в нём во всю дли­ну. Апол­ло­дор обвя­зал мешок рем­нём и внёс его через двор к Цеза­рю. Гово­рят, что уже эта хит­рость Клео­пат­ры пока­за­лась Цеза­рю сме­лой и пле­ни­ла его. Окон­ча­тель­но поко­рён­ный обхо­ди­тель­но­стью Клео­пат­ры и её кра­сотой, он при­ми­рил её с царём для того, чтобы они цар­ст­во­ва­ли сов­мест­но» («Цезарь», гл. 49).

Гай Юлий Цезарь. Скульп­ту­ра 1798 г. Лувр.

С этой вер­си­ей антич­ной исто­рио­гра­фии соглас­ны мно­гие совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли, напри­мер, италь­ян­ский исто­рик нача­ла XX в. Гульель­мо Ферре­ро: «Сама совер­шен­но холод­ная и бес­страст­ная, по при­ро­де неспо­соб­ная к искрен­не­му чув­ству, моло­дая цари­ца была одной из жен­щин, ода­рён­ных без­оши­боч­ным инстинк­том для при­вле­че­ния муж­чин. Она мог­ла быть скром­ной девуш­кой, слиш­ком стыд­ли­вой для того, чтобы рас­крыть свои полу­со­зна­тель­ные чув­ства рев­но­сти, покор­но­сти и само­заб­ве­ния, или жен­щи­ной, увле­чён­ной поры­вом пыл­кой и без­за­вет­ной стра­сти… Цезарь как раз вышел тогда из одно­го из наи­бо­лее бур­ных пери­о­дов сво­ей жиз­ни, его стрем­ле­ние к наслаж­де­нию было уве­ли­че­но его недав­ни­ми успе­ха­ми, ожи­да­ни­ем ещё боль­ших в буду­щем, дол­гим пери­о­дом воз­дер­жа­ния и суро­вы­ми лише­ни­я­ми поход­ной жиз­ни» («Вели­чие и паде­ние Рима», том 2 «Юлий Цезарь», М., 1916). Но не все учё­ные с этим соглас­ны, вер­но пред­по­ла­гая, что при­чи­ной вме­ша­тель­ства Цеза­ря в дина­сти­че­ские рас­при Пто­ле­ме­ев име­ли более серь­ёз­ные осно­ва­ния и были вызва­ны в первую оче­редь поли­ти­че­ски­ми при­чи­на­ми. Совет­ский исто­рик С. Л. Утчен­ко счи­тал Алек­сан­дрий­скую вой­ну аван­тю­рой Цеза­ря, кото­рая выхо­дит за рам­ки рим­ской граж­дан­ской вой­ны и не под­да­ёт­ся рацио­наль­ной логи­ке; «демо­ни­че­ское оба­я­ние» Клео­пат­ры при этом не име­ло зна­че­ния («Юлий Цезарь», М., 1976). Совре­мен­ный фран­цуз­ский исто­рик Робер Этьен так­же отри­ца­ет зна­че­ние лич­ных качеств цари­цы, под­чёр­ки­вая, одна­ко, что Цезарь руко­вод­ст­во­вал­ся исклю­чи­тель­но поли­ти­че­ски­ми инте­ре­са­ми и про­во­дил выгод­ную Риму поли­ти­ку («Юлий Цезарь», М., 2003). Рос­сий­ский анти­ко­вед Ю. Б. Цир­кин счи­та­ет, что союз дик­та­то­ра и цари­цы вооб­ще был слу­чай­ным: «Цезарь решил вме­шать­ся в меж­до­усоб­ную борь­бу в Егип­те. Было ясно, что тот, на чью сто­ро­ну встанет Цезарь, будет иметь боль­ше шан­сов на победу, в резуль­та­те кото­рой Рим станет окон­ча­тель­но пол­но­власт­ным хозя­и­ном в стране. С этой точ­ки зре­ния Цеза­рю было абсо­лют­но без­раз­лич­но, на чью сто­ро­ну встать. Но дело решил чисто субъ­ек­тив­ный фак­тор» («Граж­дан­ские вой­ны в Риме. Побеж­дён­ные», СПб, 2006).

Тем не менее, нель­зя отри­цать, что «субъ­ек­тив­ный фак­тор» (пер­со­наль­ные каче­ства Клео­пат­ры) всё-таки сыг­рал опре­де­лён­ное зна­че­ние, и выбор Цеза­ря пал имен­но на моло­дую цари­цу, а не на её кон­ку­рен­тов. В ито­ге Клео­пат­ра ста­ла не толь­ко воз­люб­лен­ной Цеза­ря, но и его кре­а­ту­рой на еги­пет­ском троне.

Еще во вре­мя Алек­сан­дрий­ской вой­ны Цезарь, опи­ра­ясь на свои дик­та­тор­ские пол­но­мо­чия, воз­вра­тил Егип­ту ост­ров Кипр, аннек­си­ро­ван­ный Римом в 58 г. и пре­вра­щён­ный в про­вин­цию. По сло­вам Дио­на Кас­сия, этот дар дол­жен был успо­ко­ить враж­деб­ных Риму алек­сан­дрий­цев. Впо­след­ст­вии Кипр был пере­дан под власть Клео­пат­ры, кото­рая напра­ви­ла туда спе­ци­аль­но­го стра­те­га и даже чека­ни­ла на ост­ро­ве свою моне­ту. В Егип­те были дис­ло­ци­ро­ва­ны четы­ре рим­ских леги­о­на, кото­ры­ми коман­до­вал дове­рен­ный воль­ноот­пу­щен­ник дик­та­то­ра Руфин. По сло­вам био­гра­фа Цеза­ря Све­то­ния (II в. н. э.), эти вой­ска долж­ны были под­дер­жи­вать порядок в Еги­пет, посколь­ку сам Цезарь опа­сал­ся пре­вра­щать в про­вин­цию столь бога­тое ресур­са­ми цар­ство. Остав­ляя Клео­пат­ру на троне, Цезарь рас­смат­ри­вал её как свою став­лен­ни­цу. Тем не менее, во внут­рен­ней поли­ти­ке цари­ца мог­ла дей­ст­во­вать вполне неза­ви­си­мо.

Одер­жав победу в мар­те 47 г., Цезарь поки­нул Алек­сан­дрию толь­ко через два меся­ца, про­во­дя это вре­мя в раз­вле­че­ни­ях и пирах с Клео­патрой. По рас­ска­зу Све­то­ния и Аппи­а­на, Цезарь и Клео­пат­ра совер­ши­ли уве­се­ли­тель­ное путе­ше­ст­вие по Нилу на 400 судах, пока, нако­нец, недо­воль­ные леги­о­не­ры не отка­за­лись идти далее, чем заста­ви­ли дик­та­то­ра вер­нуть­ся. Воз­мож­но, эти рас­ска­зы несколь­ко пре­уве­ли­че­ны антич­ной тра­ди­ци­ей, одна­ко нель­зя отри­цать, что Клео­пат­ра име­ла опре­де­лён­ное вли­я­ние на дик­та­то­ра. Дион Кас­сий (XLII, 44, пер. Е. В. Фёдо­ро­вой) писал: «Цезарь поко­рил Еги­пет, но не пре­вра­тил его в рим­скую про­вин­цию, а пре­под­нёс Клео­пат­ре, ради кото­рой вёл вой­ну с егип­тя­на­ми. Боясь, одна­ко, как бы егип­тяне, отдан­ные во власть жен­щи­ны, не зате­я­ли сно­ва государ­ст­вен­ный пере­во­рот, и из опа­се­ния, что рим­ляне раз­гне­ва­ют­ся на него за связь с Клео­патрой, Цезарь при­ка­зал ей вый­ти замуж за её дру­го­го бра­та, за Пто­ле­мея XIV, и на сло­вах пере­дал власть им обо­им. На деле же Клео­пат­ре пред­сто­я­ло пра­вить одной, ведь муж её с.62 был ещё ребё­нок, и ей бла­го­да­ря бла­го­во­ле­нию Цеза­ря не было ни в чём пре­гра­ды, так что под видом бра­ка с бра­том она вла­де­ла вла­стью сов­мест­но с ним, а в дей­ст­ви­тель­но­сти цар­ст­во­ва­ла одна и жила с Цеза­рем». Млад­шая сест­ра Клео­пат­ры Арси­ноя IV, про­воз­гла­шён­ная алек­сан­дрий­ца­ми цари­цей во вре­мя вой­ны, была низ­ло­же­на, взя­та в почёт­ный плен и в 46 г. как плен­ни­ца про­веде­на в еги­пет­ском три­ум­фе Цеза­ря. После это­го Арси­ноя уеха­ла в Малую Азию, где оста­лась при хра­ме Арте­ми­ды в Миле­те, опа­са­ясь коз­ней со сто­ро­ны Клео­пат­ры. Мало­лет­ний Пто­ле­мей XIV пока что так­же не пред­став­лял для Клео­пат­ры угро­зы.

Таким обра­зом, союз с Цеза­рем и его покро­ви­тель­ство сде­ла­ли Клео­пат­ру пол­но­власт­ной пра­ви­тель­ни­цей Егип­та. Сле­дуя в фар­ва­те­ре рим­ской поли­ти­ки, она тем самым про­дол­жа­ла тра­ди­ции сво­его отца Пто­ле­мея Авле­та, а лич­ная связь с Цеза­рем поз­во­ля­ла ей зна­чи­тель­но под­нять как соб­ст­вен­ный ста­тус, так и ста­тус сво­его цар­ства. Сын, родив­ший­ся у Клео­пат­ры от Цеза­ря вско­ре после Алек­сан­дрий­ской вой­ны, дол­жен был еще более укре­пить этот аль­янс. В кон­це мая 47 г. поло­же­ние в Рим­ском государ­стве чрез­вы­чай­но обост­ри­лось: в Афри­ке и Испа­нии про­дол­жа­лась граж­дан­ская вой­на, в Ита­лии нача­лись воен­ные мяте­жи и народ­ные бес­по­ряд­ки, в Малую Азию вторг­ся царь Пон­та Фар­нак, захва­тив­ший у рим­лян зна­чи­тель­ные терри­то­рии. Эти про­бле­мы тре­бо­ва­ли немед­лен­но­го отбы­тия Цеза­ря, и он вынуж­ден был уехать. «Клео­пат­ра, — пишет Кас­сий Дион (XLII, 45), — ещё долее задер­жа­ла бы Цеза­ря в Егип­те или немед­лен­но отпра­ви­лась бы вме­сте с ним в Рим, если бы Фар­нак не вызвал Цеза­ря и оттуда к вели­кой его доса­де и не поме­шал бы спе­шить в Ита­лию». Дик­та­то­ру пона­до­би­лось еще три года, чтобы спра­вить­ся со сво­и­ми про­тив­ни­ка­ми в Азии, Афри­ке и Испа­нии и стать пол­но­власт­ным пра­ви­те­лем Рим­ской дер­жа­вы. Толь­ко после это­го он смог при­гла­сить Клео­пат­ру в Рим и начать под­готов­ку к сво­им гран­ди­оз­ным пла­нам, в кото­рых цари­ца яко­бы пря­мо участ­во­ва­ла.

Клео­пат­ра в Риме. Вели­кие пла­ны.

Сохра­ни­лось мало сведе­ний о дея­тель­но­сти Клео­пат­ры в пери­од, когда Цезарь уми­ротво­рял рим­ские про­вин­ции на Восто­ке и завер­шал граж­дан­ские вой­ны на Запа­де. Мож­но с уве­рен­но­стью пред­по­ла­гать, что моло­дая цари­ца не теря­ла вре­ме­ни даром, а укреп­ля­ла свою власть и… вына­ши­ва­ла гран­ди­оз­ные пла­ны.

Клео­пат­ра и Цезарь. Кар­ти­на худож­ни­ка Жан Леон Жеро­ма (1866 г.).

Два­жды (в 46 и 44 гг.) Клео­пат­ра посе­ти­ла Рим. Цезарь офи­ци­аль­но при­гла­шал её как «дру­га и союз­ни­ка рим­ско­го наро­да», ода­рил бога­ты­ми дара­ми, одна­ко рим­ское обще­ство зна­ло о свя­зи меж­ду дик­та­то­ром и цари­цей, что вызва­ло рез­кую кри­ти­ку в рес­пуб­ли­кан­ских кру­гах. Цезарь дей­ст­ви­тель­но слиш­ком явно ока­зы­вал покро­ви­тель­ство Клео­пат­ре. Напри­мер, рядом с хра­мом Вене­ры, пра­ро­ди­тель­ни­цы рода Юли­ев, кото­рый тор­же­ст­вен­но откры­ли в 46 г., по при­ка­зу Цеза­ря уста­но­ви­ли ста­тую Клео­пат­ры. Этот памят­ник из сло­но­вой кости изва­ял извест­ный тогда гре­че­ский скуль­п­тор Арке­си­лай. По вос­по­ми­на­ни­ям вид­но­го рим­ско­го поли­ти­ка Цице­ро­на, и сама Клео­пат­ра вела себя вызы­ваю­ще. Будучи поли­ти­че­ским про­тив­ни­ком режи­ма Цеза­ря, вели­кий ора­тор крайне нега­тив­но вос­при­нял его связь с цари­цей, кото­рая про­ти­во­ре­чи­ла всем рим­ским тра­ди­ци­ям. В одном из сво­их писем Цице­рон упо­ми­на­ет неких Аммо­ния и Сару — фаво­ри­тов Клео­пат­ры, вызвав­ших у него осо­бен­ное раз­дра­же­ние: «Цари­цу я нена­ви­жу; что я по пра­ву так посту­паю, зна­ет Аммо­ний, пору­чи­тель за её обе­ща­ния, кото­рые име­ли отно­ше­ние к нау­ке и соот­вет­ст­во­ва­ли мое­му досто­ин­ству… О Саре я узнал, поми­мо того, что он негод­ный чело­век, что он, сверх того, еще занос­чив по отно­ше­нию ко мне: все­го один раз видел я его у себя в доме; на мой любез­ный вопрос, что ему нуж­но, он ска­зал, что ищет Атти­ка. О гор­до­сти же самой цари­цы, когда она нахо­ди­лась в садах за Тиб­ром, не могу вспом­нить без силь­ной скор­би» («Пись­ма к Атти­ку», кн. XV, пись­мо 15, § 2). Итак, Цице­ро­на раз­гне­ва­ло уже само невни­ма­ние к тако­му извест­но­му дея­те­лю, как он, несо­блюде­ние Клео­патрой и её сви­той при­ня­тых в Риме пра­вил поведе­ния. Разу­ме­ет­ся, ана­ло­гич­но дума­ли и дру­гие рес­пуб­ли­кан­цы, ведь Цице­рон был их глав­ным идео­ло­гом. Про­тив­ни­ки Цеза­ря, при­няв­шие затем уча­стие в заго­во­ре Бру­та и Кас­сия, нача­ли про­тив дик­та­то­ра про­па­ган­ду.

После победы Цеза­ря в граж­дан­ской войне (лето 45 г.), про­воз­гла­ше­ния его пожиз­нен­ным дик­та­то­ром и импе­ра­то­ром, «Юпи­те­ром Юли­ем» и пре­до­став­ле­ни­ем ему дру­гих невидан­ных поче­стей, в Риме заго­во­ри­ли о стрем­ле­нии Цеза­ря стать царём. Тра­ди­ции Рим­ской рес­пуб­ли­ки отож­дествля­ли цар­скую власть с попра­ни­ем сво­бо­ды и неогра­ни­чен­ной тира­ни­ей, за подоб­ные устрем­ле­ния обы­чай пред­по­ла­гал смерт­ную казнь. Цезарь же пла­ни­ро­вал в это вре­мя круп­ный воен­ный поход про­тив Пар­фии, в свя­зи с чем воз­ник­ли слу­хи, что после победы Цезарь женит­ся на Клео­пат­ре и объ­явит Еги­пет «сре­дото­чи­ем сво­ей цар­ской вла­сти над все­ми зем­ля­ми и моря­ми», — так пишет совре­мен­ник Клео­пат­ры Нико­лай Дамас­ский, одно вре­мя нахо­див­ший­ся при её дво­ре в каче­стве рито­ра («Жизнь Цеза­ря», XX, 68). По вер­сии Све­то­ния, эти слу­хи обви­ня­ли Цеза­ря в стрем­ле­нии пере­не­сти сто­ли­цу из Рима в Алек­сан­дрию.

Неко­то­рые новей­шие учё­ные объ­яс­ня­ют «цар­ские стра­сти» Цеза­ря вли­я­ни­ем Клео­пат­ры. Г. Ферре­ро писал: «Клео­пат­ра, един­ст­вен­ная жен­щи­на, играв­шая такую страш­ную роль в паде­нии вели­кой Рес­пуб­ли­ки и думав­шая убедить Цеза­ря женить­ся на себе, про­дол­жа­ла сво­им соблаз­ном, сло­ва­ми и при­ме­ром будить в нём страсть к цар­ской вла­сти». Рос­сий­ский исто­рик Р. Ю. Вип­пер: «У рим­лян со вре­ме­ни Сул­лы было какое-то вле­че­ние к восто­ку: его фор­мам жиз­ни, обста­нов­ке, рели­ги­оз­ным обрядам и поня­ти­ям. У Цеза­ря эта чер­та высту­па­ет с осо­бен­ной силой и более все­го после посе­ще­ния Егип­та и Сирии» («Очер­ки исто­рии Рим­ской импе­рии», М., 1908). Извест­ный восто­ко­вед нача­ла XX в. Б. А. Тура­ев: «Цезарь, созда­вая на Запа­де новые фор­мы, нашёл чему поучить­ся у стра­ны тыся­че­лет­ней куль­ту­ры и государ­ст­вен­но­сти. Он был фара­о­ном, пра­вив­шим Рим­ской рес­пуб­ли­кой. Он вос­при­нял фара­о­нов­ское боже­ст­вен­ное досто­ин­ство; имя Цеза­ря дела­ет­ся таким же с.63 полу­на­ри­ца­тель­ным, как имя Пто­ле­мея; посте­пен­но рес­пуб­ли­кан­ские фор­мы заме­ня­ют­ся бюро­кра­ти­че­ски­ми. Сам Рим теря­ет свой харак­тер и пре­вра­ща­ет­ся в бюро­кра­ти­че­ски управ­ля­е­мую Алек­сан­дрию на Тиб­ре; даже его долж­ност­ные лица нахо­дят себе соот­вет­ст­вие в алек­сан­дрий­ских» («Исто­рия Древ­не­го Восто­ка», М., 1936). Наи­боль­шее раз­ви­тие дан­ная кон­цеп­ция полу­чи­ла в рабо­те извест­но­го немец­ко­го исто­ри­ка Эду­ар­да Мей­е­ра «Монар­хия Цеза­ря и прин­ци­пат Пом­пея» (Штут­гарт, 1918), в кото­рой он про­ти­во­по­став­ля­ет государ­ст­вен­ные про­ек­ты «монар­хи­ста» Цеза­ря и более уме­рен­но­го, лояль­но­го к рес­пуб­ли­кан­ским фор­мам Пом­пея. Глав­ной при­чи­ной «монар­хи­че­ских устрем­ле­ний» Цеза­ря Эд. Мей­ер счи­тал имен­но элли­ни­сти­че­ское вли­я­ние, в т. ч. и роль Клео­пат­ры. В пер­вой поло­вине XX в. кон­цеп­ция Эд. Мей­е­ра была чрез­вы­чай­но попу­ляр­на в запад­ной исто­рио­гра­фии.

Одна­ко боль­шая часть исто­ри­ков, при­зна­вая монар­хи­че­ские тен­ден­ции в дея­тель­но­сти Цеза­ря, тем не менее, отри­ца­ют, что он стре­мил­ся полу­чить цар­ский титул. О том же свиде­тель­ст­ву­ют и антич­ные авто­ры. Конеч­но же, это не сво­дит со сче­тов ни лич­но­го вли­я­ния Клео­пат­ры, ни опы­та, полу­чен­но­го Цеза­рем на Восто­ке, одна­ко речь пра­виль­нее вести ско­рее о попыт­ках дик­та­то­ра соеди­нить рим­ские и элли­ни­сти­че­ские обы­чаи, чем о стрем­ле­нии к цар­ской вла­сти.

Восточ­ные пла­ны Цеза­ря дей­ст­ви­тель­но были гран­ди­оз­ны­ми. Подроб­нее всех о них пишет Плу­тарх: «Мно­го­чис­лен­ные успе­хи не были для дея­тель­ной нату­ры Цеза­ря осно­ва­ни­ем спо­кой­но поль­зо­вать­ся пло­да­ми сво­их трудов. Напро­тив, как бы вос­пла­ме­няя и под­стре­кая его, они порож­да­ли пла­ны ещё более вели­ких пред­при­я­тий в буду­щем и стрем­ле­ние к новой сла­ве, как буд­то достиг­ну­тая его не удо­вле­тво­ря­ла. Это было некое сорев­но­ва­ние с самим собой, слов­но с сопер­ни­ком, и стрем­ле­ние буду­щи­ми подви­га­ми пре­взой­ти совер­шён­ные ранее. Он гото­вил­ся к войне с пар­фя­на­ми, а после поко­ре­ния их имел наме­ре­ние, прой­дя через Гир­ка­нию вдоль Кас­пий­ско­го моря и Кав­ка­за, обой­ти Понт и вторг­нуть­ся в Ски­фию, затем напасть на сосед­ние с Гер­ма­ни­ей стра­ны и на самое Гер­ма­нию и воз­вра­тить­ся в Ита­лию так, чтобы со всех сто­рон импе­рия гра­ни­чи­ла с Оке­а­ном» («Цезарь», 58). Участ­вуя в этих пла­нах, Клео­пат­ра име­ла шанс рас­ши­рить своё ослаб­лен­ное цар­ство, инте­гри­ро­вать Еги­пет в новую миро­вую систе­му, кото­рой пра­вил её фак­ти­че­ский супруг и сопра­ви­тель. Офи­ци­аль­ный брак Цеза­ря и Клео­пат­ры, пред­ста­ви­тель­ни­цы неко­гда могу­ще­ст­вен­ных Пто­ле­ме­ев, могу­щий состо­ять­ся после заво­е­ва­ния Пар­фии, в таком слу­чае дей­ст­ви­тель­но зна­ме­но­вал бы син­тез рим­ской и элли­ни­сти­че­ской циви­ли­за­ций. (Све­то­ний пишет, что Цезарь яко­бы гото­вил спе­ци­аль­ный зако­но­про­ект, поз­во­ляв­ший ему мно­го­жён­ство «для рож­де­ния наслед­ни­ков»). Сын Клео­пат­ры Пто­ле­мей XV по офи­ци­аль­но­му раз­ре­ше­нию дик­та­то­ра был назван Цеза­ри­о­ном и, навер­ное, дол­жен был стать его наслед­ни­ком, буду­щим пра­ви­те­лем импе­рии.

Эта вер­сия доста­точ­но попу­ляр­на сре­ди новей­ших иссле­до­ва­те­лей. Немец­кий исто­рик Гер­ман Бенгт­сон писал: «Бла­го­да­ря рож­де­нию Цеза­ри­о­на, кото­ро­го мы уве­рен­но можем счи­тать сыном Цеза­ря, поло­же­ние Клео­пат­ры замет­но упро­чи­лось. Да и все­мо­гу­щий рим­ский дик­та­тор нако­нец полу­чил сына, в кото­ром ему было отка­за­но в бра­ке с Каль­пур­ни­ей. Этот сын стал теперь закон­ным наслед­ни­ком тро­на фара­о­нов; тем самым Клео­пат­ра тес­ней­шим обра­зом свя­за­ла сво­его любов­ни­ка с судь­бой пто­ле­ме­ев­ской дина­стии. Хотя цари­ца не была фор­маль­но закон­ной супру­гой Цеза­ря, она всё же была цари­цей Егип­та и в каче­стве про­те­же Цеза­ря, по рим­ским поня­ти­ям — его кли­ент­ки, поль­зо­ва­лась его лич­ной защи­той. В Егип­те отцов­ство Цеза­ря так­же было вос­при­ня­то без­ого­во­роч­но. Жре­цы Гер­мон­фиды (круп­ный рели­ги­оз­ный центр в эпо­ху Пто­ле­ме­ев) утвер­жда­ли, что сына Клео­пат­ры зачал бог Ра, при­няв образ Цеза­ря. На стене хра­ма в Гер­мон­фиде они реа­ли­сти­че­ски изо­бра­зи­ли рож­де­ние царе­ви­ча. Таким обра­зом, союз Цеза­ря и Клео­пат­ры был уза­ко­нен перед всем миром. Ина­че, разу­ме­ет­ся, дума­ли об этом рим­ляне» («Пра­ви­те­ли эпо­хи элли­низ­ма», М., 1982). Ана­ло­гич­но мне­ние Ю. Б. Цир­ки­на: «Клео­пат­ра наде­я­лась, что связь с Цеза­рем не толь­ко утвер­дит её на алек­сан­дрий­ском троне, но и сде­ла­ет сопра­ви­тель­ни­цей все­го рим­ско­го мира. Осо­бые надеж­ды она воз­ла­га­ла на Цеза­ри­о­на, рас­счи­ты­вая, что уж сво­его сына Цезарь не забудет, а за его спи­ной (она ведь была мно­го моло­же Цеза­ря) власт­во­вать будет имен­но она».

Смерть Цеза­ря. Кар­ти­на худож­ни­ка Жан Леон Жеро­ма (1867 г.).

Одна­ко убий­ство Цеза­ря заго­вор­щи­ка­ми (15 мар­та 44 г.) раз­ру­ши­ло эти вели­кие и дерз­кие пла­ны. В Риме начал­ся ост­рый поли­ти­че­ский кри­зис. Поход про­тив Пар­фии, в кото­рый Цезарь, по сло­вам Аппи­а­на, дол­жен был высту­пить уже 18 мар­та, про­ва­лил­ся. В тех усло­ви­ях оста­вать­ся в Риме было небез­опас­но, и Клео­пат­ра бежа­ла в Еги­пет. Если верить пись­мам Цице­ро­на («К Атти­ку», XIV, 20, 2), в это вре­мя цари­ца была бере­мен­на, и по пути у неё слу­чил­ся выкидыш. Судя по радо­сти Цице­ро­на по пово­ду того, что сын Цеза­ря так и не родил­ся, рес­пуб­ли­кан­цев бес­по­ко­и­ла воз­мож­ность появ­ле­ния на свет ещё одно­го наслед­ни­ка. Может быть, имен­но опа­се­ния поте­рять трон заста­ви­ли Клео­пат­ру отра­вить сво­его бра­та Пто­ле­мея XIV, уже близ­ко­го к совер­шен­но­ле­тию (по дру­гой вер­сии, он был убит ещё в 46 г.). Изба­вив­шись от дина­сти­че­ско­го сопер­ни­ка, Клео­пат­ра мог­ла более уве­рен­но себя чув­ст­во­вать, тем более что в Егип­те про­дол­жа­ли сто­ять четы­ре леги­о­на, остав­лен­ные там Цеза­рем.

Одна­ко в жиз­ни цари­цы насту­пил новый этап, впе­ре­ди была неиз­вест­ность. Со смер­тью Цеза­ря Клео­пат­ра поте­ря­ла не толь­ко вели­ко­го дру­га и покро­ви­те­ля, была раз­би­та меч­та, кото­рую она вына­ши­ва­ла уже несколь­ко лет — меч­та о вели­кой восточ­ной импе­рии. В Риме начи­нал­ся оче­ред­ной этап граж­дан­ских войн, цари­це сно­ва пред­сто­я­ло выби­рать, к кому из рим­лян при­мкнуть, кто луч­ше гаран­ти­ру­ет сохра­не­ние её вла­сти. После­дую­щие собы­тия пока­за­ли, что Клео­пат­ра не отка­за­лась от сво­их гран­ди­оз­ных пла­нов и всё рав­но иска­ла союз­ни­ков для их выпол­не­ния. После убий­ства Цеза­ря таким союз­ни­ком стал его бли­жай­ший друг и сорат­ник Анто­ний.

с.64

ЧАСТЬ II. Анто­ний и Клео­пат­ра.

После смер­ти Цеза­ря граж­дан­ские вой­ны охва­ти­ли весь бас­сейн Сре­ди­зем­но­го моря. Власть в Риме захва­тил три­ум­ви­рат Мар­ка Анто­ния, Окта­ви­а­на и Эми­лия Лепида. 1 янва­ря 42 г. покой­ный дик­та­тор офи­ци­аль­но был объ­яв­лен богом — «Боже­ст­вен­ным Юли­ем», его рефор­мы таким обра­зом освя­ща­лись, а вра­ги под­ле­жа­ли убий­ству. Рес­пуб­ли­кан­цы во гла­ве с Бру­том и Кас­си­ем обос­но­ва­лись на Восто­ке, но уже в 42 г. были наго­ло­ву раз­би­ты Анто­ни­ем в бит­ве под Филип­па­ми в Македо­нии. Един­ст­вен­ным про­тив­ни­ком три­ум­ви­ров остал­ся Секст Пом­пей, сын Пом­пея Вели­ко­го, кото­рой создал пират­ское государ­ство на Сици­лии и кон­тро­ли­ро­вал море. Одна­ко и эта угро­за была вре­мен­ной. После устра­не­ния рес­пуб­ли­кан­цев три­ум­ви­ры поде­ли­ли меж­ду собой власть в государ­стве: наслед­ник Цеза­ря Окта­виан полу­чил Запад, Анто­ний — Восток, Лепид как самый сла­бый — южные ост­ро­ва и Афри­ку. Порядок в Сре­ди­зем­но­мо­рье был вос­ста­нов­лен.

Клео­пат­ра так­же сыг­ра­ла опре­де­лён­ную роль в этих собы­ти­ях. Цари­ца отка­за­лась помо­гать Бру­ту и Кас­сию и сохра­ни­ла лояль­ность цеза­ри­ан­цам. По сло­вам Аппи­а­на, четы­ре леги­о­на, нахо­див­ши­е­ся в Егип­те, были пере­да­ны цеза­ри­ан­цу Дола­бел­ле, вое­вав­ше­му на Восто­ке про­тив Кас­сия, хотя послед­ний тре­бо­вал воен­ную помощь себе.

Клео­пат­ра. Скульп­ту­ра Вилья­ма Вест­мо­ра. 1860 г.

«Тогда, — рас­ска­зы­ва­ет Аппи­ан, — Кас­сий сно­ва отпра­вил вест­ни­ков к тем, кто пре­не­брёг его рас­по­ря­же­ни­я­ми, а так­же к еги­пет­ской цари­це Клео­пат­ре и к Сера­пи­о­ну, коман­до­вав­ше­му вой­ска­ми Клео­пат­ры на Кип­ре. Тирий­цы, ара­дий­цы и Сера­пи­он, не сооб­щив ниче­го Клео­пат­ре, посла­ли Кас­сию все кораб­ли, имев­ши­е­ся у них. Цари­ца же сооб­щи­ла Кас­сию, что Еги­пет стра­да­ет от голо­да и чумы — она сочув­ст­во­ва­ла Дола­бел­ле вслед­ст­вие сво­ей бли­зо­сти к стар­ше­му Цеза­рю. Из тако­го чув­ства сим­па­тии Клео­пат­ра и напра­ви­ла ему четы­ре леги­о­на через посред­ство Алли­е­на (легат Дола­бел­лы), а весь флот дер­жа­ла нагото­ве, чтобы прий­ти на помощь Дола­бел­ле, но флот этот задер­жи­ва­ли про­тив­ные вет­ры» («Граж­дан­ские вой­ны», IV, 61). В ито­ге, в 44—43 гг. Клео­пат­ра так и не ока­за­ла помо­щи убий­цам Цеза­ря, дистан­ци­ро­вав­шись от рим­ской граж­дан­ской вой­ны.

Воз­мож­ная победа Бру­та и Кас­сия, несо­мнен­но, ста­ла бы худ­шим вари­ан­том для Клео­пат­ры, одна­ко и победа три­ум­ви­ра­та не сули­ла ей боль­ших пер­спек­тив. Соглас­но заве­ща­нию Цеза­ря, его наслед­ни­ком при­зна­вал­ся пле­мян­ник Окта­виан, кото­ро­го дик­та­тор усы­но­вил и пере­дал своё имя. Может быть, после заво­е­ва­ния Пар­фии Цезарь и изме­нил бы заве­ща­ние, назвав наслед­ни­ком Цеза­ри­о­на, одна­ко в тех усло­ви­ях Окта­виан стал потен­ци­аль­ным сопер­ни­ком Клео­пат­ры и её сына. Сле­до­ва­тель­но, на под­держ­ку Окта­ви­а­на она не мог­ла рас­счи­ты­вать. Лепид был в три­ум­ви­ра­те вто­ро­сте­пен­ной фигу­рой и боль­шо­го вли­я­ния не имел (в 36 г., после победы над Секс­том Пом­пе­ем, Окта­виан отстра­нил его от коман­до­ва­ния вой­ска­ми и отпра­вил в веч­ную ссыл­ку). Оста­вал­ся толь­ко Анто­ний — бли­жай­ший сорат­ник Цеза­ря, опыт­ный пол­ко­во­дец, един­ст­вен­ный достой­ный кон­ку­рент Окта­ви­а­на. К тому же по реаль­но­му вли­я­нию Анто­ний был силь­нее его. Нако­нец, имен­но он пред­став­лял рим­скую власть на Восто­ке. Клео­пат­ра разум­но реши­ла, что имен­но союз с Анто­ни­ем обес­пе­чит непри­кос­но­вен­ность её вла­сти, и Еги­пет не будет пре­вра­щён в про­вин­цию.

Когда летом 41 г. Анто­ний при­был в город Тарс на южном бере­гу Малой Азии (про­вин­ция Кили­кия), к нему яви­лась Клео­пат­ра. По сло­вам Плу­тар­ха, ини­ци­а­то­ром этой встре­чи стал легат Анто­ния Квинт Дел­лий, опыт­ный интри­ган, кото­рый посо­ве­то­вал цари­це лич­но наве­стить три­ум­ви­ра и добить­ся его бла­го­склон­но­сти. Этот визит стал одним из самых извест­ных эпи­зо­дов в жиз­ни цари­цы, его подроб­но опи­сы­ва­ют антич­ные авто­ры. Конеч­но, эти рас­ска­зы во мно­гом пре­уве­ли­че­ны, одна­ко имен­но они в ито­ге сфор­ми­ро­ва­ли леген­дар­ный образ рос­кош­ной восточ­ной вла­сти­тель­ни­цы, соблаз­ни­тель­ни­цы вели­ких рим­лян.

Плу­тарх так пишет о при­бы­тии цари­цы: «Хотя Клео­пат­ра успе­ла полу­чить мно­го писем от само­го Анто­ния, и от его дру­зей, она отно­си­лась к этим при­гла­ше­ни­ям с таким высо­ко­ме­ри­ем и насмеш­кой, что поплы­ла вверх по (реке) Кид­ну на ладье с вызо­ло­чен­ной кор­мою, пур­пур­ны­ми пару­са­ми и посе­реб­рён­ны­ми вёс­ла­ми, кото­рые дви­га­лись под напев флей­ты, строй­но соче­тав­ший­ся со сви­стом сви­ре­лей с.65 и бря­ца­ни­ем кифар. Цари­ца поко­и­лась под рас­ши­тою золо­том сенью в убо­ре Афро­ди­ты, какою изо­бра­жа­ют её живо­пис­цы, а по обе сто­ро­ны ложа сто­я­ли маль­чи­ки с опа­ха­ла­ми — буд­то эроты на кар­ти­нах. Подоб­ным же обра­зом и самые кра­си­вые рабы­ни были пере­оде­ты нере­ида­ми и хари­та­ми и сто­я­ли кто у кор­мо­вых вёсел, кто у кана­тов. Див­ные бла­го­во­ния вос­хо­ди­ли из бес­чис­лен­ных куриль­ниц и рас­те­ка­лись по бере­гам. Тол­пы людей про­во­жа­ли ладью по обе­им сто­ро­нам реки, от само­го устья, дру­гие тол­пы дви­ну­лись навстре­чу ей из горо­да, мало-пома­лу нача­ла пустеть и пло­щадь, и, в кон­це кон­цов, Анто­ний остал­ся на сво­ём воз­вы­ше­нии один. И повсюду раз­нес­лась мол­ва, что Афро­ди­та шест­ву­ет к Дио­ни­су на бла­го Азии. Анто­ний послал Клео­пат­ре при­гла­ше­ние к обеду. Цари­ца про­си­ла его прий­ти луч­ше к ней. Желая сра­зу же пока­зать ей свою обхо­ди­тель­ность и доб­ро­же­ла­тель­ство, Анто­ний испол­нил её волю. Пыш­ность убран­ства, кото­рую он видел, не под­да­ёт­ся опи­са­нию, но все­го более его пора­зи­ло оби­лие огней. Они свер­ка­ли и лили свой блеск ото­всюду и так затей­ли­во соеди­ня­лись и спле­та­лись в пря­мо­уголь­ни­ки и кру­ги, что труд­но было ото­рвать взгляд или пред­ста­вить себе зре­ли­ще пре­крас­нее» («Анто­ний», 26).

Не менее кра­соч­но опи­сы­ва­ет эту встре­чу гре­че­ский писа­тель III в. н. э. Афи­ней: «Когда они с Анто­ни­ем встре­ти­лись в Кили­кии, Клео­пат­ра устро­и­ла в честь него цар­ст­вен­ное пир­ше­ство, на кото­ром вся утварь была из золота, усы­па­на дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми и изготов­ле­на рука­ми искус­ных масте­ров, даже сте­ны там были … уве­ша­ны пур­пу­ром и пар­чой. При­ка­зав рас­ста­вить две­на­дцать три­кли­ни­ев (обеден­ные сто­лы), Клео­пат­ра позва­ла на пир Анто­ния и тех, кого ему хоте­лось при­ве­сти с собой.

При виде несмет­но­го богат­ства Анто­ний оста­но­вил­ся как вко­пан­ный. Клео­пат­ра же, улыб­нув­шись, ска­за­ла, что всё это дарит ему, и при­гла­си­ла ещё раз прий­ти на пир к ней зав­тра вме­сте с дру­зья­ми и вое­на­чаль­ни­ка­ми. Вели­ко­ле­пие вто­ро­го пира было ещё более потря­саю­щим, так что убран­ство пер­во­го ста­ло казать­ся теперь бед­ным. И опять она пода­ри­ла всё это ему, а вое­на­чаль­ни­кам поз­во­ли­ла уне­сти с собой ложе, на кото­ром каж­дый из них воз­ле­жал; чаши и покры­ва­ла были так­же рас­пре­де­ле­ны меж­ду гостя­ми. Когда наста­ло вре­мя рас­хо­дить­ся, она пре­до­ста­ви­ла выс­шим чинам носил­ки и слуг, про­чим же гостям — коней с сереб­ря­ной сбру­ей. Каж­до­му был дан в сопро­вож­де­ние маль­чик-эфи­оп с факе­лом. На чет­вёр­тый день она купи­ла роз на целый талант и веле­ла усы­пать пол сло­ем этих роз тол­щи­ною в локоть, а поверх них поло­жить гир­лян­ды» («Пиру­ю­щие софи­сты», IV, 147e—148f).

Анто­ний и Клео­пат­ра. Лав­рен­ций Аль­ма-Таде­ма. XIX в.

Рим­ский учё­ный Пли­ний в сво­ей «Есте­ствен­ной исто­рии» (IX, 121) сооб­ща­ет, что на пиру Клео­пат­ра даже рас­т­во­ри­ла в вине доро­гую жем­чу­жи­ну, желая пора­зить Анто­ния окон­ча­тель­но. Мож­но толь­ко дога­ды­вать­ся, во сколь­ко обо­шлись еги­пет­ско­му бюд­же­ту эти уве­се­ли­тель­ные меро­при­я­тия. Одна­ко рос­кош­ные празд­не­ства в Тар­се име­ли вполне рацио­наль­ное объ­яс­не­ние. Ста­тус Клео­пат­ры был в то вре­мя весь­ма неопре­де­лён­ным, ведь Анто­ний обви­нял её в недо­ста­точ­ной помо­щи про­тив Бру­та и Кас­сия, в свя­зи с чем Квинт Дел­лий и был послан в Алек­сан­дрию. Подыг­ры­вая Анто­нию, кото­рый разъ­ез­жал по Малой Азии, пре­зен­туя себя в каче­стве Ново­го Дио­ни­са, Клео­пат­ра тем самым стре­ми­лась заво­е­вать его покро­ви­тель­ство. В этом аспек­те фан­та­сти­че­ские пиры вполне оку­па­лись.

Наи­бо­лее ясно поли­ти­че­ский под­текст встре­чи в Тар­се про­сле­жи­ва­ет­ся в рас­ска­зе Аппи­а­на (V, 8), хотя этот автор тоже отда­ёт дань «роман­ти­че­ской» лите­ра­тур­ной тра­ди­ции: «В Кили­кии Анто­ний упре­кал явив­шу­ю­ся к нему Клео­пат­ру за то, что она не при­ня­ла уча­стия в похо­де Цеза­ря (Окта­ви­а­на); ско­рее объ­яс­няя, чем оправ­ды­ва­ясь, она ука­зы­ва­ла, что немед­лен­но посла­ла к Дола­бел­ле свои четы­ре леги­о­на и, имея гото­вую к отплы­тию часть флота, была задер­жа­на вет­ром и тем, что в очень ско­ром вре­ме­ни Дола­бел­ла потер­пел пора­же­ние; что она сама с хоро­шо сна­ря­жён­ным фло­том отпра­ви­лась в Ионий­ское море про­тив Кас­сия, два­жды угро­жав­ше­го ей, в слу­чае, если она будет сра­жать­ся в сою­зе с Анто­ни­ем и Цеза­рем, вою­ю­щим про­тив его пар­тии; тем не менее, она отпра­ви­лась, не боясь Кас­сия, не осте­ре­га­ясь Мур­ка (пол­ко­во­дец рес­пуб­ли­кан­цев), под­ка­ра­у­ли­вав­ше­го её на море; всё это она дела­ла, пока зима не при­нес­ла ещё мно­го вреда, а ей при­чи­ни­ла болезнь, из-за кото­рой она не мог­ла высту­пить; тем вре­ме­нем они уже одер­жа­ли победу. Анто­ний, пора­жён­ный, поми­мо внеш­но­сти, так­же и умом Клео­пат­ры, тот­час влю­бил­ся в неё, как юно­ша, хотя ему в это вре­мя испол­ни­лось уже сорок лет — гово­рят, он от при­ро­ды был все­гда влюб­чив; так­же гово­рят, что он был увле­чён кра­сотою Клео­пат­ры, когда она была ещё ребён­ком, а он юно­шей в зва­нии началь­ни­ка кон­ни­цы сопро­вож­дал в Алек­сан­дрию Габи­ния, руко­во­див­ше­го похо­дом».

Итак, Клео­пат­ра доби­лась сво­его: Анто­ний стал её любов­ни­ком и союз­ни­ком, сохра­не­ние за ней еги­пет­ско­го тро­на было гаран­ти­ро­ва­но. Хотя цели этой встре­чи были пре­иму­ще­ст­вен­но поли­ти­че­ские, лич­ное оба­я­ние цари­цы сыг­ра­ло при этом нема­ло­важ­ную роль. Клео­пат­ра ещё раз про­де­мон­стри­ро­ва­ла своё искус­ство обо­льще­ния, поко­рив вто­ро­го вели­ко­го рим­ля­ни­на. «Ибо кра­сота этой жен­щи­ны, — пишет Плу­тарх, — была не тою, что зовёт­ся несрав­нен­ной и пора­жа­ет с пер­во­го взгляда, зато обра­ще­ние её отли­ча­лось неот­ра­зи­мой пре­ле­стью, и пото­му её облик, соче­тав­ший­ся с ред­кой убеди­тель­но­стью речей, с огром­ным оба­я­ни­ем, скво­зив­шим в каж­дом сло­ве, в каж­дом дви­же­нии, накреп­ко вре­зал­ся в душу. Самые зву­ки её голо­са лас­ка­ли и радо­ва­ли слух, а язык был точ­но мно­го­струн­ный инстру­мент, с.66 лег­ко настра­и­ваю­щий­ся на любой лад — любое наре­чие, так что лишь с очень немно­ги­ми вар­ва­ра­ми она гово­ри­ла через пере­вод­чи­ка, а чаще все­го сама бесе­до­ва­ла с чуже­зем­ца­ми — эфи­о­па­ми, тро­гло­ди­та­ми (пещер­ное пле­мя на юге Егип­та), евре­я­ми, ара­ба­ми, сирий­ца­ми, мидий­ца­ми, пар­фя­на­ми… Гово­рят, что она изу­чи­ла и мно­гие иные язы­ки, тогда как цари, пра­вив­шие до неё, не зна­ли даже еги­пет­ско­го, а неко­то­рые забы­ли и македон­ский» («Анто­ний», 27).

Попав под вли­я­ние Клео­пат­ры, Анто­ний помог ей изба­вить­ся от дина­сти­че­ских кон­ку­рен­тов — ещё живой сест­ры Арси­нои IV и неко­е­го само­зван­ца, выда­вав­ше­го себя за уби­то­го Пто­ле­мея XIII. Посколь­ку эти двое пред­став­ля­ли угро­зу, Клео­пат­ра насто­я­ла на их убий­стве. Вот что об этом гово­рит Аппи­ан (V, 9): «Теперь сра­зу у Анто­ния осла­бел преж­ний инте­рес ко все­му про­ис­хо­дя­ще­му, чего бы ни тре­бо­ва­ла Клео­пат­ра, всё выпол­ня­лось без вся­ко­го вни­ма­ния к свя­щен­но­му или спра­вед­ли­во­му. Так, сест­ру Клео­пат­ры Арси­ною, нахо­див­шу­ю­ся про­си­тель­ни­цей в Миле­те, в хра­ме Арте­ми­ды Лев­коф­ри­е­ны, Анто­ний при­ка­зал убить послан­ным к ней людям; Сера­пи­о­на, на Кип­ре быв­ше­го пол­ко­вод­цем Клео­пат­ры, вое­вав­ше­го в сою­зе с Кас­си­ем и про­жи­вав­ше­го в Тире в каче­стве про­си­те­ля, он при­ка­зал выдать Клео­пат­ре. Точ­но так­же он при­ка­зал жите­лям Ара­да выдать ещё одно­го умо­ляв­ше­го о защи­те. После того как брат Клео­пат­ры, Пто­ле­мей, про­пал без вести в бит­ве с Цеза­рем на Ниле, это­го чело­ве­ка дер­жа­ли у себя ара­дий­цы, выда­вая его за Пто­ле­мея. Жре­ца Арте­ми­ды в Эфе­се, по име­ни Мега­биз, неко­гда при­вет­ст­во­вав­ше­го Арси­ною как цари­цу, Анто­ний при­ка­зал при­ве­сти к себе; когда эфес­цы ста­ли про­сить за Мега­би­за самое Клео­пат­ру, Анто­ний отпу­стил его. Так быст­ро изме­нил­ся Анто­ний, и охва­тив­шая его страсть сде­ла­лась для него и нача­лом и кон­цом всех даль­ней­ших бед­ст­вий». Теперь Клео­пат­ра была един­ст­вен­ной пред­ста­ви­тель­ни­цей дина­стии Пто­ле­ме­ев и в этом смыс­ле уже не име­ла сопер­ни­ков. Впро­чем, уни­что­же­ние кров­ных род­ст­вен­ни­ков было свое­об­раз­ной тра­ди­ци­ей Пто­ле­ме­ев, и Клео­пат­ра в дан­ном слу­чае мало чем отли­ча­лась от сво­его отца Авле­та и дру­гих цар­ст­вен­ных пред­ков.

«Афро­ди­та и Дио­нис»: вла­сти­те­ли Восто­ка.

Анто­ний наско­ро ула­дил дела в про­вин­ци­ях и поспе­шил в Алек­сан­дрию к Клео­пат­ре, где весе­ло про­вёл зиму 41/40 г. Аппи­ан (V, 11) рас­ска­зы­ва­ет: «Она ока­за­ла ему вели­ко­леп­ный при­ём. Анто­ний остал­ся в Егип­те на зиму, про­жи­вая там без отли­чи­тель­ных зна­ков вла­сти, дер­жа себя и ведя образ жиз­ни част­но­го чело­ве­ка, пото­му ли, что нахо­дил­ся в чужом государ­стве и в цар­ской рези­ден­ции, или пото­му что хотел свою зимов­ку пре­вра­тить в празд­ник. Он отло­жил, по край­ней мере, в сто­ро­ну все заботы, пере­стал думать об обя­зан­но­стях вер­хов­но­го пра­ви­те­ля, носил эллин­скую четы­рёх­уголь­ную сто­лу вме­сто тоги, при­ня­той на его родине, белые атти­че­ские сан­да­лии… Выхо­дил из дому Анто­ний толь­ко в хра­мы и гим­на­зии или для беседы с учё­ны­ми; вре­мя про­во­дил с гре­ка­ми и Клео­патрой, кото­рой, несо­мнен­но, он глав­ным обра­зом и посвя­щал всё своё вре­мя». В 40 г. Анто­ний воз­вра­тил­ся в Ита­лию, где его брат Луций и жена Фуль­вия уже вели вой­ну с Окта­виа­ном, до того обост­ри­лись поли­ти­че­ские про­ти­во­ре­чия. Смерть Фуль­вии, быв­шей зачин­щи­цей кон­флик­та, помог­ла Анто­нию заклю­чить оче­ред­ной дого­вор с Окта­виа­ном и разде­лить сфе­ры вли­я­ния. Этот союз был скреп­лён бра­ком Анто­ния с Окта­ви­ей, сест­рой его сопра­ви­те­ля. Одна­ко уже осе­нью 37 г. Анто­ний сно­ва встре­тил­ся с Клео­патрой, кото­рая при­вез­ла двух близ­не­цов — сына и дочь, родив­ших­ся от него. Три­ум­вир при­знал детей сво­и­ми, они были мно­го­зна­чи­тель­но назва­ны Алек­сан­дром Гелио­сом (Солн­цем) и Клео­патрой Селе­ной (Луной). Впо­след­ст­вии родил­ся ещё один сын. Эта встре­ча при­ве­ла к раз­во­ду с Окта­ви­ей и офи­ци­аль­ным бра­ком меж­ду Анто­ни­ем и Клео­патрой. Женить­ба рим­ско­го граж­да­ни­на на «вар­вар­ке», импе­ра­то­ра и про­кон­су­ла на цари­це — это уже про­ти­во­ре­чи­ло всем рим­ским тра­ди­ци­ям, что исполь­зо­вал в сво­ей про­па­ган­де Окта­виан. Но вла­сти­тель­ная чета тогда мало об этом забо­ти­лась — и Анто­ний, и Клео­пат­ра стре­ми­лись осу­ще­ст­вить свои импер­ские замыс­лы.

Союз «Афро­ди­ты и Дио­ни­са», как пред­став­ля­ли себя вла­сти­те­ли, изна­чаль­но был осно­ван не столь­ко на роман­ти­че­ских, сколь­ко на поли­ти­че­ских инте­ре­сах; в этом аль­ян­се при­чуд­ли­во соче­та­лись и то, и дру­гое. «В какой мере к делу при­ме­ша­лась любовь Анто­ния к Клео­пат­ре, без­раз­лич­но, — писал М. И. Ростов­цев. — На пер­вом плане сто­я­ла не она, а общие инте­ре­сы: Клео­пат­ра спа­са­ла своё поло­же­ние, Анто­ний сохра­нял себе нуж­ный ему поли­ти­че­ский и финан­со­вый резерв» («Рож­де­ние Рим­ской импе­рии», Пг, 1918). Клео­пат­ра пыта­лась исполь­зо­вать Анто­ния вме­сто Цеза­ря и с его помо­щью вопло­тить в жизнь ста­рые пла­ны, в первую оче­редь — при­знать Цеза­ри­о­на един­ст­вен­ным наслед­ни­ком дик­та­то­ра со все­ми выте­каю­щи­ми отсюда пра­ва­ми. Обна­ру­жен­ные над­пи­си име­ну­ют его Πτο­λεμαίος ό καί Καίσαρ θεός φί­λοπα­τωρ καί φί­λομη­τηρ — «Пто­ле­мей и Цезарь, бог, любя­щий отца, любя­щий мать». В Алек­сан­дрии был постро­ен спе­ци­аль­ный храм Боже­ст­вен­но­го Юлия, где отправ­ля­ли его культ. Все эти меро­при­я­тия, без­услов­но, пре­сле­до­ва­ли лишь одну цель — рели­ги­оз­ное обос­но­ва­ние цар­ской и боже­ст­вен­ной вла­сти Цеза­ри­о­на. Ведь и сама Клео­пат­ра счи­та­лась боги­ней, высту­пая в ипо­ста­си не толь­ко Афро­ди­ты, но так­же Иси­ды, покро­ви­тель­ни­цы Егип­та.

Что же каса­ет­ся Анто­ния, то в сво­ём под­ра­жа­нии элли­низ­му он зашёл даль­ше всех дру­гих рим­ских дея­те­лей, его фак­ти­че­ский прин­ци­пат пред­став­лял собой ори­ги­наль­ную моза­и­ку рим­ских и пто­ле­ме­ев­ских инсти­ту­тов. Боль­шую роль игра­ла при этом рели­ги­оз­ная поли­ти­ка Анто­ния — «Ново­го Дио­ни­са». Извест­ный нау­ке нумиз­ма­ти­че­ский и с.67 эпи­гра­фи­че­ский мате­ри­а­лы явно свиде­тель­ст­ву­ют о монар­хи­че­ских тен­ден­ци­ях три­ум­ви­ра. Прин­ци­пат Анто­ния дав­но уже при­влёк вни­ма­ние иссле­до­ва­те­лей, усмат­ри­ваю­щих в этом интер­пре­та­цию поли­ти­ки Цеза­ря. Извест­ный немец­кий исто­рик XIX в. Тео­дор Момм­зен отме­чал: «Анто­ний дей­ст­ви­тель­но замыш­лял осно­вать вели­кое ази­ат­ское цар­ство, напо­до­бие цар­ства Алек­сандра… С этим устро­ен­ным на восточ­ных нача­лах вели­ким цар­ст­вом Анто­ний пред­по­ла­гал соеди­нить так­же прин­ци­пат над Запа­дом. Сам он не при­ни­мал цар­ско­го зва­ния и, напро­тив, перед сво­и­ми сооте­че­ст­вен­ни­ка­ми и сол­да­та­ми носил те же титу­лы, какие имел Цезарь. Но на импер­ских моне­тах с латин­ской над­пи­сью Клео­пат­ра име­ну­ет­ся цари­цей царей, а её сыно­вья от Анто­ния — по мень­шей мере, царя­ми; голо­ва стар­ше­го сына Анто­ния изо­бра­жа­ет­ся на моне­тах рядом с голо­вой отца — зна­чит, наслед­ст­вен­ность вла­сти пред­став­ля­ет­ся чем-то само собой разу­ме­ю­щим­ся» («Исто­рия Рима», том 5, М., 1949). О том же писал и Б. А. Тура­ев: «Было мгно­ве­ние, когда Еги­пет мог в послед­ний раз помыш­лять о гос­под­стве над все­лен­ной. Анто­ний был насто­я­щим наслед­ни­ком Пто­ле­ме­ев; он стал вла­ды­кой Восто­ка и гото­вил­ся нане­сти реши­тель­ный удар Запа­ду. Но Егип­ту не было суж­де­но поко­рить Рим…». В 36 г. Анто­ний пред­при­нял поход про­тив Пар­фии, ведя с собой 18 леги­о­нов и 60 тыс. кон­ни­цы — невидан­ную по тем вре­ме­нам армию. Одна­ко вслед­ст­вие непо­го­ды и пло­хо­го зна­ния мест­но­сти эта армия была дез­ор­га­ни­зо­ва­на и воз­вра­ти­лась назад. Тен­ден­ци­оз­ные рим­ские исто­ри­ки объ­яс­ня­ют это пора­же­ние пагуб­ным вли­я­ни­ем Клео­пат­ры, кото­рая раз­ны­ми раз­вле­че­ни­я­ми отвле­ка­ла три­ум­ви­ра от вели­ких дел.

Порт­ре­ты Клео­пат­ры VII на моне­тах.

Вли­я­ние Клео­пат­ры на Анто­ния в этот пери­од, по-види­мо­му, дей­ст­ви­тель­но было огром­ным. Прав­да, Анто­ний и при жиз­ни Цеза­ря часто вёл себя вопре­ки рим­ским тра­ди­ци­ям, одна­ко теперь его поступ­ки ста­ли более чем вызы­ваю­щи­ми. Во вре­мя под­готов­ки к пар­фян­ско­му похо­ду (конец 37 — нача­ло 36 г.) три­ум­вир сде­лал боль­шие уступ­ки Клео­пат­ре, покро­ви­тель­ст­вуя её экс­пан­си­о­нист­ской поли­ти­ке.

Подроб­ный рас­сказ об этом сохра­нил иудей­ский исто­рик I в. н. э. Иосиф Фла­вий, один из наи­бо­лее враж­деб­ных Клео­пат­ре антич­ных авто­ров. Вот что ска­за­но в его труде «Иудей­ские древ­но­сти» (XV, 4, 1): «В это вре­мя в Сирии опять воз­ник­ли вол­не­ния, пото­му что Клео­пат­ра не пере­ста­ва­ла воз­буж­дать Анто­ния про­тив всех. Она уго­ва­ри­ва­ла его отни­мать у всех пре­сто­лы и пре­до­став­лять их ей, так как она име­ла огром­ное вли­я­ние на страст­но влюб­лён­но­го в неё Анто­ния и при сво­ей врож­дён­ной любо­с­тя­жа­тель­но­сти отли­ча­лась нераз­бор­чи­во­стью в сред­ствах… Где толь­ко Клео­пат­ра мог­ла рас­счи­ты­вать на день­ги, там она не стес­ня­лась гра­бить хра­мы и гроб­ни­цы; не было свя­щен­но­го места, чтобы она не лиши­ла его укра­ше­ния, не было алта­ря, с кото­ро­го она не сня­ла бы все­го, лишь бы насы­тить своё неза­кон­ное коры­сто­лю­бие. Ниче­го не удо­вле­тво­ря­ло этой пад­кой до рос­ко­ши и обу­ре­вае­мой стра­стя­ми жен­щи­ны, если она не мог­ла добить­ся чего-либо, к чему стре­ми­лась. Вслед­ст­вие это­го она посто­ян­но побуж­да­ла Анто­ния отни­мать всё у дру­гих и отда­вать ей; точ­но таким же обра­зом она взду­ма­ла добить­ся Сирии, после того как с ним про­еха­ла по ней. …Затем ста­ла тре­бо­вать от Анто­ния, чтобы он отнял у царей Иудею и Ара­вию и пре­до­ста­вил эти стра­ны ей. Хотя Анто­ний вооб­ще во всём усту­пал этой жен­щине, одна­ко рас­по­ло­же­ние и страст­ная любовь к ней не допу­сти­ли его до готов­но­сти во всём слу­шать­ся её, пото­му что он не желал навле­кать на себя укор, буд­то он для неё не оста­нав­ли­ва­ет­ся даже перед самы­ми тяж­ки­ми пре­ступ­ле­ни­я­ми. Итак, для того, чтобы не навле­кать на себя обви­не­ния в явной гнус­но­сти в силу испол­не­ния всех реши­тель­но жела­ний этой жен­щи­ны, он отнял у каж­до­го из царей по части их вла­де­ний и пода­рил их Клео­пат­ре. Он отдал ей горо­да в пре­де­лах обла­сти от реки Элев­те­ра до гра­ниц Егип­та, исклю­чая Тир и Сидон, кото­рые, как он знал, издав­на поль­зо­ва­лись неза­ви­си­мо­стью, хотя Клео­пат­ра и силь­но при­сту­па­ла к нему с прось­ба­ми отдать их ей». Иосиф Фла­вий так­же сооб­ща­ет, что Клео­пат­ра пыта­лась сде­лать иудей­ско­го царя Иро­да Вели­ко­го сво­им любов­ни­ком, но он отка­зал ей, опа­са­ясь рев­но­сти Анто­ния, из-за чего она ста­ла зло­умыш­лять про­тив него. Исто­рик пишет о нена­ви­сти Клео­пат­ры к евре­ям, даже о её попыт­ке уни­что­жить иудей­скую общи­ну в Алек­сан­дрии, одна­ко это не под­твер­жда­ет­ся дру­ги­ми источ­ни­ка­ми. В целом сооб­ще­ния Иоси­фа Фла­вия, несмот­ря на их явную тен­ден­ци­оз­ность, слу­жат весо­мым дока­за­тель­ст­вом того, что Клео­пат­ра пыта­лась вос­ста­но­вить мощ­ную дер­жа­ву Пто­ле­ме­ев, чья власть рас­про­стра­ня­лась на Ближ­ний Восток.

В 34 г., по воз­вра­ще­нии в Алек­сан­дрию, Анто­ний отпразд­но­вал пыш­ный три­умф, в кото­ром про­вёл плен­но­го армян­ско­го царя Арта­ва­зда, пытав­ше­го­ся вести двой­ную игру в пар­фян­ском похо­де. Три­умф в Алек­сан­дрии дол­жен был пока­зать могу­ще­ство Анто­ния и Клео­пат­ры, их геге­мо­нию над дру­ги­ми пра­ви­те­ля­ми Восто­ка. Дион Кас­сий (XLIX, 40, пер. Е. В. Смы­ко­ва) так опи­сы­ва­ет это дей­ство: «…Он оста­вил вой­ско в Арме­нии и ушёл назад в Еги­пет, уво­зя с собой как мно­го­чис­лен­ную дру­гую добы­чу, так и царя Арме­нии с женой и детьми. Сопро­вож­дая их и дру­гих плен­ни­ков в некой побед­ной про­цес­сии в Алек­сан­дрию, сам он въе­хал в город на колес­ни­це; пода­рив Клео­пат­ре всё осталь­ное, он и царя Арме­нии вме­сте с его домаш­ни­ми при­вёл к ней в золотых око­вах. Она же вос­седа­ла посреди тол­пы в золо­том крес­ле, уста­нов­лен­ном на укра­шен­ном сереб­ром помо­сте. А вар­ва­ры не моли­ли её слёз­но и не упа­ли перед ней ниц, хотя их к это­му и уси­лен­но при­нуж­да­ли, и соблаз­ня­ли надеж­да­ми; обра­ща­ясь к ней все­го лишь по име­ни, они заслу­жи­ли сла­ву за своё муже­ство, но и пре­тер­пе­ли по этой при­чине мно­гие бед­ст­вия». Вслед за три­ум­фом состо­я­лось ещё одно меро­при­я­тие, кото­рое при­ве­ло к окон­ча­тель­но­му раз­ры­ву Анто­ния с Окта­виа­ном — так назы­вае­мые «алек­сан­дрий­ские даре­ния», в резуль­та­те кото­рых Анто­ний и Клео­пат­ра с.68 поде­ли­ли меж­ду собой восточ­ные про­вин­ции Рима, а так­же ещё не заво­ё­ван­ные пар­фян­ские зем­ли. Дион Кас­сий про­дол­жа­ет (XLIX, 41, пер. Е. В. Смы­ко­ва): «После это­го Анто­ний уго­щал алек­сан­дрий­цев, а Клео­пат­ру и её детей он поса­дил рядом с собой в собра­нии наро­да и, высту­пив с речью, пове­лел име­но­вать её цари­цей царей, а Пто­ле­мея, про­зван­но­го Цеза­ри­о­ном, — царём царей. И им, сде­лав новое рас­пре­де­ле­ние терри­то­рий, он отдал Еги­пет и Кипр — ведь Клео­пат­ра была женой преж­не­го Цеза­ря, а Пто­ле­мей — его сыном, ска­зал он, ссы­ла­ясь на то, что дела­ет так из ува­же­ния к нему… Им он выде­лил это, а сво­им детям, рож­дён­ным от Клео­пат­ры, обе­щал дать: Пто­ле­мею — Сирию и всё на этом бере­гу Евфра­та вплоть до Гел­лес­пон­та (Мра­мор­ное море), Клео­пат­ре — Ливию вокруг Кире­ны, а их бра­ту Алек­сан­дру — Арме­нию и всё по ту сто­ро­ну Евфра­та вплоть до Индии; это он давал так, как если бы уже завла­дел эти­ми зем­ля­ми». Этот вели­кий раздел зна­ме­но­вал собой созда­ние на Восто­ке новой импе­рии, пра­ви­те­ли кото­рой счи­та­ли себя един­ст­вен­ны­ми пре­ем­ни­ка­ми Юлия Цеза­ря и бро­са­ли вызов рим­ско­му пра­ви­те­лю Окта­виа­ну. Осо­бую роль в этой импе­рии, создан­ной ско­рее в пто­ле­ме­ев­ских, чем в рим­ских, тра­ди­ци­ях, дол­жен был играть Цеза­ри­он, кото­рый был назна­чен сопра­ви­те­лем (а в 31 г. и наслед­ни­ком) Клео­пат­ры и полу­чил титул «царя царей». И всё же во гла­ве это­го рим­ско-еги­пет­ско­го (дуа­ли­сти­че­ско­го) государ­ст­вен­но­го обра­зо­ва­ния сто­ял Анто­ний, кото­ро­му при­над­ле­жа­ла вер­хов­ная воен­ная власть; для Рима он был про­кон­су­лом и три­ум­ви­ром, для Восто­ка — необъ­яв­лен­ным царём и офи­ци­аль­ным богом.

Раз­гром. След в исто­рии.

В 32 г. меж­ду дву­мя три­ум­ви­ра­ми начал­ся откры­тый кон­фликт. Обра­тим­ся сно­ва к Дио­ну Кас­сию (L, 1, пер. В. Н. Пар­фё­но­ва): «…При­чи­ны вой­ны и пред­ло­ги для неё были сле­дую­щи­ми.

Бит­ва при мысе Акци­ум. Кар­ти­на Лорен­зо Каст­ро. 1672 г.

Анто­ний обви­нял Цеза­ря в том, что он лишил вла­сти Лепида, при­сво­ив вла­де­ния и вой­ско, как его, так и Секс­та (Пом­пея), хотя это явля­лось их общим досто­я­ни­ем, и поло­ви­ну это­го он дол­жен был отдать; он захва­тил для себя и вои­нов из Ита­лии, при­над­ле­жав­шей им обо­им. Цезарь в ответ упре­кал Анто­ния, что Егип­том тот вла­дел, хотя не полу­чал его в управ­ле­ние, что он умерт­вил Секс­та (кото­ро­го Цезарь спе­ци­аль­но при­ка­зал поща­дить), обма­ном запо­лу­чил в свои руки и схва­тил царя Арме­нии, опо­зо­рив тем самым рим­ский народ. Поло­ви­ну добы­чи дол­жен отдать и он: преж­де все­го пусть даст Цеза­рю то, что пода­рил Клео­пат­ре и при­жи­тым с ней детям, сре­ди кото­рых он осо­бо выде­лил Цеза­ри­о­на и вклю­чил его в род Цеза­ря». Леги­о­ны двух сопер­ни­ков сошлись в Гре­ции, но Клео­пат­ра насто­я­ла на мор­ском сра­же­нии, наде­ясь на мощ­ный еги­пет­ский флот. 2 сен­тяб­ря 31 г. в бит­ве при мысе Акци­ум на юге Пело­пон­не­са про­изо­шло гран­ди­оз­ное столк­но­ве­ние двух фло­ти­лий. Лёг­кие и манев­рен­ные суда Окта­ви­а­на потес­ни­ли «пла­ву­чие колос­сы» Анто­ния, его тяжё­лые кораб­ли попа­ли в ловуш­ку. В самый решаю­щий момент бит­вы Клео­пат­ра со сво­ей частью флота по неиз­вест­ной при­чине бежа­ла, Анто­ний погнал­ся за ней, и его флот был наго­ло­ву раз­гром­лен. Поче­му так слу­чи­лось, что вынуди­ло Клео­пат­ру уйти, до сих пор оста­ёт­ся загад­кой исто­рии. Сухо­пут­ные силы, остав­ши­е­ся без коман­до­ва­ния, так и не дожда­лись сво­его вождя, после чего мас­со­во пере­шли к Окта­виа­ну. С воен­ным могу­ще­ст­вом Анто­ния на Восто­ке было покон­че­но.

Бежав в Еги­пет, несо­сто­яв­ши­е­ся вла­сти­те­ли Восто­ка ста­ли лихо­ра­доч­но гото­вить­ся к обо­роне. Ока­зав­шись в кри­ти­че­ской ситу­а­ции, цари­ца по воз­вра­ще­нии в Алек­сан­дрию сно­ва при­бег­ла к хит­ро­сти. Как пишет Кас­сий Дион (LI, 5), «Клео­пат­ра тот­час же поспе­ши­ла в Еги­пет, опа­са­ясь, как бы там, при вести о пора­же­нии, не совер­шил­ся пере­во­рот; чтобы обес­пе­чить себе без­опас­ную высад­ку, она веле­ла разу­кра­сить вен­ка­ми носо­вую часть сво­их кораб­лей и играть на флей­тах побед­ные пес­ни, как буд­то она воз­вра­ща­лась победи­тель­ни­цей. Ока­зав­шись вне опас­но­сти, она каз­ни­ла мно­гих вид­ных людей, кото­рые и преж­де были настро­е­ны про­тив неё и теперь радо­ва­лись её неуда­че. Потом она захва­ти­ла себе огром­ные богат­ства из иму­ще­ства каз­нён­ных и из дру­гих источ­ни­ков, а так­же из свя­ти­лищ и хра­мов, не поща­див даже самых почи­тае­мых. Она ста­ла сна­ря­жать вой­ско и подыс­ки­вать союз­ни­ков». Одна­ко все эти уси­лия были тщет­ны­ми: воен­ные коман­ди­ры и зави­си­мые цари один за дру­гим пере­хо­ди­ли к Окта­виа­ну, кото­рый во гла­ве армии про­дви­гал­ся к гра­ни­цам Егип­та. Вели­кие пла­ны Клео­пат­ры во вто­рой раз про­ва­ли­лись. Её союз­ник Анто­ний был слом­лен неуда­ча­ми и впал в депрес­сию, отстра­нив­шись от дел. Плу­тарх так рас­ска­зы­ва­ет об этом: «Анто­ний меж­ду тем поки­нул город, рас­стал­ся с дру­зья­ми и устро­ил себе жили­ще сре­ди волн, протя­нув­ши от Фаро­са в море длин­ную дам­бу. Там он про­во­дил свои дни, бег­ле­цом от людей, гово­ря, что избрал за обра­зец жизнь Тимо­на, ибо судь­бы их сход­ны: ведь и ему, Анто­нию, дру­зья отпла­ти­ли неспра­вед­ли­во­стью и небла­го­дар­но­стью, и ни еди­но­му чело­ве­ку он боль­ше не верит, но ко всем испы­ты­ва­ет отвра­ще­ние и нена­висть» («Анто­ний», 69). Впро­чем, он вско­ре воз­вра­тил­ся к преж­ним удо­воль­ст­ви­ям, но наде­ять­ся уже было не на что. Пыта­ясь сохра­нить власть, Клео­пат­ра вела пере­го­во­ры с Окта­виа­ном за спи­ной у Анто­ния, одна­ко победи­тель посчи­тал её обре­чён­ной. Дерз­кие пла­ны бег­ства через Крас­ное море в Индию или же на Запад, в Испа­нию, так и оста­лись нере­а­ли­зо­ван­ны­ми, посколь­ку зави­си­мые царь­ки пере­шли к Окта­виа­ну, и Еги­пет ока­зал­ся в коль­це.

Смерть Клео­пат­ры. Кар­ти­на Жана Андре Рик­се­на. 1874 г. Смерть Клео­пат­ры. Кар­ти­на Реги­наль­да Арту­ра. 1892 г.

В авгу­сте 30 г. вой­ска Окта­ви­а­на подо­шли к Алек­сан­дрии, к ним при­мкну­ли послед­ние леги­о­не­ры Анто­ния, после чего побеж­дён­ный пол­ко­во­дец покон­чил с собой. Клео­пат­ра была захва­че­на Окта­виа­ном, пыта­лась добить­ся его бла­го­склон­но­сти, одна­ко, узнав, что её пове­зут в Рим для три­ум­фа, так­же умерт­ви­ла себя. Как имен­но она это сде­ла­ла, с.69 не извест­но; антич­ная леген­да гла­сит, что её уку­си­ла змея. Увидев её мёрт­вое тело, кто-то из рим­лян в гне­ве крик­нул уми­рав­шей рядом рабыне: «Пре­крас­но!». И рабы­ня отве­ти­ла: «Да, поис­ти­не, пре­крас­но и достой­но пре­ем­ни­цы столь­ких царей!». Так, во вся­ком слу­чае, напи­са­но у Плу­тар­ха. Тот же Плу­тарх сооб­ща­ет, что Клео­пат­ра умер­ла 39 лет от роду, из кото­рых 22 года зани­ма­ла цар­ский пре­стол и более 14 пра­ви­ла сов­мест­но с Анто­ни­ем. Наслед­ник пре­сто­ла Цеза­ри­он, кото­ро­го мать пыта­лась отпра­вить в Индию, был схва­чен и убит по при­ка­зу Окта­ви­а­на — как род­ной сын Цеза­ря и осо­бо опас­ный сопер­ник. Саму Клео­пат­ру победи­тель по-цар­ски похо­ро­нил в постро­ен­ной ею гроб­ни­це вме­сте с Анто­ни­ем. Их дети были взя­ты на вос­пи­та­ние Окта­ви­ей, быв­шей женой Анто­ния. Впо­след­ст­вии Окта­виан выдал дочь цари­цы — Клео­пат­ру Селе­ну — за сво­его союз­ни­ка царя Юбу II, кото­рый вла­дел Нуми­ди­ей (совр. Алжир). Таким обра­зом, дина­стия Пто­ле­ме­ев утра­ти­ла еги­пет­ский трон, но не пре­сек­лась окон­ча­тель­но, вой­дя в род афри­кан­ских царей.

По мне­нию мно­гих иссле­до­ва­те­лей, пора­же­ние «Афро­ди­ты и Дио­ни­са» было исто­ри­че­ски зако­но­мер­ным. Союз­ник Клео­пат­ры Анто­ний, порвав­ший с рим­ски­ми тра­ди­ци­я­ми и отдав­ший дань «восточ­но­му вар­вар­ству», заоч­но про­иг­рал Окта­виа­ну, кото­рый сумел создать про­тив него широ­кий фронт. Т. Момм­зен писал: «Будучи одним из тех воен­ных талан­тов, кото­рые уме­ют, нахо­дясь лицом к лицу с вра­гом, и в осо­бен­но­сти в труд­ных обсто­я­тель­ствах, нано­сить хоро­шо рас­счи­тан­ные и сме­лые уда­ры, Анто­ний был лишён воли государ­ст­вен­но­го чело­ве­ка, ясно­го пони­ма­ния поли­ти­че­ских задач и спо­соб­но­сти реши­тель­но доби­вать­ся их выпол­не­ния. Если бы дик­та­тор Цезарь поста­вил перед ним зада­чу поко­ре­ния Восто­ка, он, веро­ят­но, отлич­но раз­ре­шил бы её; но мар­шал не годил­ся во вла­сти­те­ли». Рим­ская про­па­ган­да (и впо­след­ст­вии — исто­рио­гра­фия) рисо­ва­ла Клео­пат­ру в самых мрач­ных тонах. Напри­мер, Пли­ний (IX, 119) назвал её re­gi­na me­ret­rix — «коро­но­ван­ная блуд­ни­ца», а исто­рик IV в. н. э. Авре­лий Вик­тор про­дол­жил эту леген­ду: «Она была так раз­врат­на, что часто про­сти­туи­ро­ва­ла, и обла­да­ла такой кра­сотой, что мно­гие муж­чи­ны сво­ей смер­тью пла­ти­ли за обла­да­ние ею в тече­ние одной ночи» («О зна­ме­ни­тых людях», 86). Леги­о­не­ры Анто­ния, не хотев­шие вое­вать с «сыном Цеза­ря», мас­со­во пере­шли к Окта­виа­ну. Анто­ний и Клео­пат­ра, пре­тен­до­вав­шие на боже­ст­вен­ность, дей­ст­во­ва­ли слиш­ком авто­ри­тар­но, чем оттолк­ну­ли от себя вас­саль­ных царей (напри­мер, Иро­да Иудей­ско­го), опа­сав­ших­ся аннек­сии сво­их вла­де­ний. Круп­ные воен­ные побо­ры и репрес­сии поли­ти­че­ских оппо­нен­тов так­же не при­ба­ви­ли им попу­ляр­но­сти. В ито­ге оба они про­иг­ра­ли.

Пожа­луй, из всех антич­ных исто­ри­ков наи­бо­лее яркую (и в то же вре­мя — тен­ден­ци­оз­ную) харак­те­ри­сти­ку двух побеж­дён­ных оста­вил Кас­сий Дион (L, 15): «Анто­ний все­гда хоро­шо пони­мал, как сле­ду­ет посту­пать, и в этом не имел себе рав­ных, но совер­шил мно­го нера­зум­ных поступ­ков; порой он был необы­чай­но храбр и в то же вре­мя не раз тер­пел неуда­чи по сво­ей тру­со­сти, он был то велик душою, то ничто­жен; чужое доб­ро захва­ты­вал, своё рас­то­чал, иных без вся­ких при­чин про­щал, а мно­гих карал не по спра­вед­ли­во­сти. Поэто­му, хотя он стал из ничтож­но­го все­мо­гу­щим, из бед­ня­ка — бога­чом, ни то, ни дру­гое не пошло ему на поль­зу, и он, наде­яв­ший­ся стать еди­но­власт­ным пове­ли­те­лем рим­лян, кон­чил жизнь само­убий­ст­вом.

Клео­пат­ра же не зна­ла пре­де­лов ни в любов­ной стра­сти, ни в стя­жа­тель­стве, была често­лю­би­ва и вла­сто­лю­би­ва, и к тому же над­мен­на и дерз­ка. Цар­ской вла­сти в Егип­те она доби­лась любов­ны­ми чара­ми, но, наде­ясь тем же путём достиг­нуть гос­под­ства над рим­ля­на­ми, ошиб­лась в сво­их рас­чё­тах и поте­ря­ла и то, что име­ла. Двух вели­чай­ших рим­лян сво­его вре­ме­ни она под­чи­ни­ла сво­ей вла­сти, а из-за третье­го сама покон­чи­ла с собой. Вот како­вы были Анто­ний и Клео­пат­ра и вот как кон­чи­ли они свою жизнь».

И всё-таки, в отли­чие от мно­гих дру­гих древ­них пра­ви­те­лей, ушед­ших в небы­тие, Клео­пат­ра всё рав­но, даже несмот­ря на пора­же­ние, оста­ви­ла след в исто­рии. Англий­ский исто­рик Вильям Тарн гово­рил о ней сле­дую­щее: «О ней было мно­го напи­са­но, но всё это не даёт реаль­но­го пред­став­ле­ния о жен­щине, кото­рая, несмот­ря на её пре­ступ­ле­ния и недо­стат­ки, всё-таки была настоль­ко круп­ной фигу­рой, чтобы вну­шать страх Риму, и кото­рая, обла­дая бес­стра­ши­ем и често­лю­би­ем, име­ла что-то в харак­те­ре, напо­ми­наю­щее Алек­сандра. О Клео­пат­ре ходи­ли про­ро­че­ства, что она сокру­шит Рим, вос­ста­но­вит его вновь и откро­ет золо­той век, когда дол­гая борь­ба меж­ду Евро­пой и Ази­ей закон­чит­ся их при­ми­ре­ни­ем и цар­ст­вом спра­вед­ли­во­сти и люб­ви. Она стре­ми­лась стать импе­ра­три­цей рим­ско­го мира; если бы Цезарь про­дол­жал жить, может быть, она и ста­ла бы ею, но он умер, и она была вынуж­де­на доволь­ст­во­вать­ся Анто­ни­ем, как луч­шим после него. Она, в кон­це кон­цов, доби­лась того, что он решил под­дер­жать её сме­лый план — попы­тать­ся заво­е­вать Рим сила­ми самих рим­лян, но было уже слиш­ком позд­но» («Элли­ни­сти­че­ская циви­ли­за­ция», М., 1949).

* * *

Итак, глав­ные выво­ды. Импер­ские про­ек­ты Клео­пат­ры, пытав­шей­ся с помо­щью Цеза­ря и Анто­ния создать еди­ную рим­ско-еги­пет­скую дер­жа­ву, потер­пе­ли крах. Про­рим­ская ори­ен­та­ция цари­цы явля­лась удоб­ным сред­ст­вом внеш­ней поли­ти­ки, она поз­во­ли­ла Клео­пат­ре уме­ло лави­ро­вать и, несо­мнен­но, отстро­чи­ла паде­ние элли­ни­сти­че­ско­го Егип­та. Клео­пат­ра твор­че­ски соче­та­ла внеш­нюю лояль­ность вели­ким пред­ста­ви­те­лям Рима с праг­ма­ти­че­ской защи­той сво­их поли­ти­че­ских инте­ре­сов, пыта­лась сде­лать Еги­пет не объ­ек­том рим­ской экс­пан­сии, а её соучаст­ни­ком, наде­ясь вме­сте с Цеза­рем и Анто­ни­ем разде­лить их восточ­ные пла­ны. Лич­ные каче­ства власт­ной цари­цы нало­жи­ли свое­об­раз­ный отпе­ча­ток на эти сме­лые про­ек­ты. Но имен­но эти аван­тю­ри­сти­че­ские попыт­ки и при­ве­ли Клео­пат­ру к про­ва­лу. Цари­ца дерз­ну­ла вый­ти из поло­же­ния рим­ско­го сател­ли­та и стать сопра­ви­тель­ни­цей Рим­ской дер­жа­вы, обу­стро­ить Сре­ди­зем­но­мо­рье не по рим­ско­му, а по элли­ни­сти­че­ско­му образ­цу. Одна­ко исто­ри­че­ски элли­низм уже был обре­чен, и Клео­пат­ра не мог­ла пред­от­вра­тить его паде­ние.