История рабства в античном мире

Том II
Рабство в Риме

Глава четвертая

ЦЕНА РАБОВ В РИМЕ

с.356

Поми­мо поэтов, про­за­и­ков и над­пи­сей у нас есть еще один послед­ний источ­ник; этот источ­ник — пра­во, источ­ник более бога­тый в эпо­ху Импе­рии. Каза­лось бы, что в вопро­сах, под­ле­жав­ших рас­смот­ре­нию юри­стов или раз­ре­шен­ных соглас­но зако­ну, чаще долж­ны встре­чать­ся сред­ние цены. И дей­ст­ви­тель­но, там име­ет­ся несколь­ко оце­нок рабов. Так, мож­но пред­по­ло­жить, что это «вика­рии» (рабы рабов), оце­ни­вае­мые в 5 золотых, в 8 и 10 золотых¹, что это раб, ниче­го не уме­ю­щий, куп­лен­ный за 10 золотых и пере­про­дан­ный за 20 по окон­ча­нии обу­че­ния². Но все это гипо­те­зы.

Так же, без сомне­ния, обсто­ит дело со сле­дую­щим при­ме­ром Сце­во­лы: «Если ты дол­жен 10 тысяч сестер­ций, или чело­ве­ка»³; или с дру­гим при­ме­ром — юри­ста Пав­ла: «Если ты купил раба за 10 тысяч сестер­ций, кото­рый сто­ит толь­ко 5 тысяч»⁴, и еще с дру­ги­ми, где раб оце­нен в 10 и 20 (тысяч сестер­ций? или «золотых»?)⁵. Взя­ты ли эти циф­ры из реаль­ной жиз­ни? Нет, это, с.357 конеч­но, необя­за­тель­но: Яво­лен упо­ми­на­ет о рабе, сто­ив­шем 2 золотых⁶ но тем не менее нет ниче­го невоз­мож­но­го в том, что обыч­но дело обсто­я­ло имен­но так. Дюро-де-ла-Малль берет при­мер Сце­во­лы, опус­кая или отвер­гая осталь­ные. Их всех с оди­на­ко­вым пра­вом мож­но при­нять или отверг­нуть; что каса­ет­ся нас, то мы не отка­зы­ваем­ся при­знать эти при­ме­ры, но не как ука­зы­ваю­щие на сред­ние цены, а, наобо­рот, как содер­жа­щие циф­ры, про­из­воль­но взя­тые, по выс­шей и низ­шей шка­ле. В пер­вом слу­чае — с чрез­вы­чай­но низ­ки­ми цена­ми — речь идет о рабах, при­над­ле­жа­щих к самым низ­шим сло­ям раб­ства, о рабах рабов или ремес­лен­ни­ках без ква­ли­фи­ка­ции.

Но суще­ст­ву­ют и дру­гие тек­сты, име­ю­щие совер­шен­но иной харак­тер: это уже не про­сто при­ме­ры, про­из­воль­но выбран­ные юри­ста­ми, это пред­пи­са­ния зако­нов. Мно­гие зако­но­да­тель­ства импе­ра­то­ров пред­у­смат­ри­ва­ли слу­чаи, когда рабы, отпу­щен­ные на волю бла­го­да­ря нера­зум­ной щед­ро­сти или не име­ю­ще­му силы акту, по про­ше­ст­вии неко­то­ро­го вре­ме­ни ока­зы­ва­лись в непри­ят­ном поло­же­нии. В этом слу­чае им остав­ля­ли сво­бо­ду за 20 золотых, кото­рые они долж­ны были запла­тить заин­те­ре­со­ван­но­му лицу⁷. Явля­лось ли это их реаль­ной сто­и­мо­стью? Извест­но, как забот­ли­во охра­ня­лось в Риме пра­во соб­ст­вен­но­сти. Тем не менее поло­же­ние этих воль­ноот­пу­щен­ни­ков тре­бо­ва­ло к себе осо­бо­го вни­ма­ния. Вот поче­му, веро­ят­но, импе­ра­тор не пору­чал подоб­ных дел судьям, при­го­вор кото­рых мог вызвать неко­то­рые опа­се­ния, и сам назна­чал в каче­стве воз­ме­ще­ния убыт­ков сум­му, осно­ван­ную, без сомне­ния, на реаль­ной сто­и­мо­сти рабов, при­чем сред­няя сто­и­мость бра­лась из чис­ла самых низ­ких. Эта сум­ма в 20 золотых («солидов») при­во­дит­ся как экви­ва­лент раба в такую эпо­ху, когда сто­и­мость золо­то­го («солида») несколь­ко упа­ла, а имен­но в выше­при­веден­ном законе Кон­стан­ти­на, законе, кото­рый мы, как и пред­ше­ст­ву­ю­щие, заим­ст­ву­ем у Дюро-де-ла-Мал­ля, не согла­ша­ясь, одна­ко, с его ком­мен­та­ри­ем. Речь идет о двой­ном воз­ме­ще­нии, воз­ло­жен­ном на укры­ва­те­ля бег­ло­го раба. Но не все­гда лег­ко най­ти точ­но тако­го же раба, в резуль­та­те чего могут воз­ник­нуть вся­ко­го рода недо­ра­зу­ме­ния. Зако­но­да­тель устра­ня­ет их, опре­де­ляя сум­му воз­на­граж­де­ния исхо­дя так­же из сред­ней низ­ших цен⁸. Сто­и­мость бег­ло­го раба была незна­чи­тель­на. Дру­гой текст, не касаю­щий­ся рабов, тем не менее дает, мне кажет­ся, нор­маль­ную сред­нюю их сто­и­мость и сред­нюю повы­шен­ную. Речь идет об убыт­ке, поне­сен­ном вслед­ст­вие паде­ния цен. Для каж­дой пред­став­ля­ю­щей извест­ную цен­ность вещи эдикт пре­то­ра опре­де­ля­ет двой­ное воз­ме­ще­ние. Для чело­ве­ка сво­бод­но­го он уста­нав­ли­ва­ет сум­му в 50 золотых. Речь идет о сво­бод­ном чело­ве­ке; но чело­век сво­бод­ный не может быть оце­нен ниже раба, и так как в силу зако­на убыт­ки долж­ны воз­ме­щать­ся в двой­ном раз­ме­ре, то сред­няя сто­и­мость раба едва ли пре­вы­сит 25 золотых⁹.

Эта сред­няя цена носи­ла еще доволь­но общий харак­тер. И лишь в послед­ний пери­од рим­ско­го пра­ва, лишь в эпо­ху Юсти­ни­а­на, мы встре­ча­ем­ся с целой шка­лой цен, касаю­щих­ся раз­лич­ных кате­го­рий рабов. Циф­ры, выра­жен­ные в обще­при­ня­тых день­гах, с.358 оста­лись те же, одна­ко солид со вре­мен Кон­стан­ти­на под­верг­ся силь­ной деваль­ва­ции. Рабы муж­ско­го и жен­ско­го пола моло­же 10 лет сто­и­ли 10 золотых (солидов), стар­ше 10 лет — 20 солидов, если они не име­ли ника­кой про­фес­сии; если они име­ли какую-нибудь спе­ци­аль­ность, их цена мог­ла достиг­нуть 30 золотых; боль­ше того, рабы, уме­ю­щие писать, оце­ни­ва­лись в 50 солидов, а вра­чи и пови­валь­ные баб­ки — в 60 солидов. Для евну­хов суще­ст­во­вал осо­бый тариф: до 10 лет они сто­и­ли 30 золотых, выше 10 лет — 50, а если они зна­ли какое-нибудь искус­ство, то 70 золотых¹⁰.

Этот закон, регу­ли­ру­ю­щий цены, каса­ет­ся разде­ла иму­ще­ства: он при­суж­да­ет денеж­ное воз­на­граж­де­ние тем из сона­след­ни­ков, кото­рые по жре­бию не полу­чи­ли пра­ва выби­рать рабов, и Дюро-де-ла-Малль, цити­ру­ю­щий этот закон, видит в этом обсто­я­тель­стве при­чи­ну столь низ­ких цен. Но даже при семей­ных сче­тах долж­но быть равен­ство, и труд­но себе пред­ста­вить, что зако­но­да­тель под пред­ло­гом род­ства пред­ла­га­ет одной части наслед­ни­ков иллю­зор­ное воз­на­граж­де­ние. Дру­гое объ­яс­не­ние, несмот­ря на то, что автор при­во­дит его, не согла­ша­ясь с ним, кажет­ся нам более веро­ят­ным. Хри­сти­ан­ское уче­ние, поощ­ряв­шее осво­бож­де­ние рабов, дела­ло обла­да­ние ими менее надеж­ным; мож­но еще доба­вить, что, воз­вра­щая тру­ду преж­нее ува­же­ние, оно дела­ло его и менее необ­хо­ди­мым и что мно­гие дру­гие при­чи­ны содей­ст­во­ва­ли умень­ше­нию при­ме­не­ния раб­ско­го труда и пони­же­нию его сто­и­мо­сти. Воз­мож­но, одна­ко, что на рын­ке цены не упа­ли так низ­ко; но объ­яс­не­ния тех норм, на кото­рых оста­но­вил­ся зако­но­да­тель, сле­ду­ет искать в ана­ло­гич­ных при­чи­нах. Дру­гой закон, в кото­ром повто­ря­ют­ся те же цены, яснее рас­кры­ва­ет его мысль. Речь идет об осво­бож­де­нии одно­го раба, при­над­ле­жав­ше­го несколь­ким гос­по­дам. В преж­нее вре­мя отказ одно­го из вла­дель­цев уве­ли­чи­вал долю дру­гих. Соглас­но зако­ну Юсти­ни­а­на, жела­ния одно­го было доста­точ­но, чтобы отпу­стить раба на волю, а дру­гие были вынуж­де­ны при­нять упла­ту за свою долю соб­ст­вен­но­сти, соглас­но выше­при­веден­но­му тари­фу¹¹. Что мог­ло скло­нить Юсти­ни­а­на на меро­при­я­тие, столь про­тив­ное духу рим­ско­го зако­но­да­тель­ства о пра­вах соб­ст­вен­но­сти, о все­мо­гу­ще­стве гла­вы семьи? В этом ска­за­лось бла­го­де­тель­ное вли­я­ние сво­бо­ды. Этот прин­цип, кото­рый в эпо­ху Импе­рии юри­сты нача­ли поне­мно­гу вво­дить в пра­во­вой кодекс, Юсти­ни­ан про­воз­гла­сил откры­то и все­гда его при­дер­жи­вал­ся: это печать, кото­рую хри­сти­ан­ство нало­жи­ло на новые инсти­ту­ции; бла­го­да­ря уче­нию хри­сти­ан­ства, кото­рое под­дер­жи­ва­ло сво­бо­ду, Юсти­ни­ан при­нудил совла­дель­цев согла­сить­ся на воз­на­граж­де­ние. Бла­го­да­ря это­му же вли­я­нию он, вопре­ки обыч­ной прак­ти­ке, имев­шей место при вынуж­ден­ном воз­на­граж­де­нии, пони­зил сто­и­мость раба ниже сто­и­мо­сти рыноч­ной, удер­жи­вая, насколь­ко воз­мож­но, от обла­да­ния такой соб­ст­вен­но­стью, кото­рою лич­но­му инте­ре­су гос­по­ди­на мог быть нане­сен столь силь­ный ущерб, и про­буж­дая бла­го­да­ря этой самой деше­визне рабов созна­ние того, что сто­и­мость сво­бо­ды не под­да­ет­ся ника­кой оцен­ке¹².