Боевые слоны в карфагенских армиях

с.396 Гово­рят, что когда Пирр покидал Сици­лию, он огля­нул­ся и с горе­чью ска­зал сво­им при­бли­жен­ным: «Какое риста­ли­ще для состя­за­ний остав­ля­ем мы рим­ля­нам и кар­фа­ге­ня­нам, дру­зья!» (Plut. Pyr. 23). Его сло­ва ока­за­лись про­ро­че­ски­ми. Прой­дет немно­го вре­ме­ни, и ост­ров пре­вра­тит­ся в аре­ну вели­чай­ших битв. Но если эпир­ский царь и смог пред­у­га­дать глав­ных дей­ст­ву­ю­щих лиц гряду­щей исто­ри­че­ской дра­мы, то вряд ли он отда­вал себе отчет в том, что поста­нов­щи­ком ее был имен­но он сам. Вой­на, кото­рую Пирр вел с рим­ля­на­ми, ста­ла для послед­них вели­ко­леп­ной шко­лой, научив­шей их сра­жать­ся со сло­на­ми, фес­са­лий­ской кон­ни­цей и македон­ской фалан­гой. Эти навы­ки сослу­жат им пре­крас­ную служ­бу, когда они встре­тят­ся на поле боя со сло­на­ми, кава­ле­ри­ей и пехотой кар­фа­ге­нян. Воз­мож­но, что если бы Пуни­че­ским вой­нам не пред­ше­ст­во­вал опыт, при­об­ре­тен­ный в борь­бе с Пирром, они мог­ли бы закон­чить­ся для Рима печаль­но¹.

Столк­но­ве­ние с Пирром име­ло не мень­шее зна­че­ние и для кар­фа­ге­нян. На про­тя­же­нии сто­ле­тий они оже­сто­чен­но сра­жа­лись с гре­ка­ми за пра­во обла­да­ния Сици­ли­ей. Одна­ко нико­му из про­тив­ни­ков не уда­ва­лось добить­ся решаю­ще­го пере­ве­са. Зна­ком­ство с эпир­ской арми­ей про­из­ве­ло в воен­ном деле кар­фа­ге­нян насто­я­щую рево­лю­цию, не оста­вив­шую сици­лий­ским элли­нам ника­ко­го шан­са на победу в затя­нув­шем­ся про­ти­во­сто­я­нии.

В V—IV вв. армия Кар­фа­ге­на состо­я­ла из отрядов раз­но­пле­мен­ных наем­ни­ков (гал­лов, испан­цев, нуми­дий­цев), воору­жен­ных и обу­чен­ных в соот­вет­ст­вии со сво­и­ми нацио­наль­ны­ми тра­ди­ци­я­ми. Ее отли­чи­тель­ной чер­той было нали­чие боль­шо­го коли­че­ства сер­по­нос­ных колес­ниц². Когда Пирр появил­ся на Сици­лии, кар­фа­ге­няне увиде­ли силу, про­ти­во­по­ста­вить кото­рой им было реши­тель­но нече­го. Их вар­вар­ская пехота и колес­ни­цы были бес­силь­ны перед спло­чен­ным натис­ком македон­ской фалан­ги и обра­ща­лись в пани­че­ское бег­ство, лишь заслы­шав рев бое­вых сло­нов. Имен­но отста­лость кар­фа­ге­нян в воен­ном деле ста­ла глав­ной при­чи­ной того, что Пир­ру уда­лось так стре­ми­тель­но заво­е­вать весь ост­ров.

После ухо­да армии эпир­ско­го царя кар­фа­ге­няне сра­зу же отка­за­лись от исполь­зо­ва­ния колес­ниц и заме­ни­ли их бое­вы­ми сло­на­ми. Этот новый род войск при­нес в даль­ней­шем боль­шую поль­зу Кар­фа­ге­ну и поз­во­лил ему неод­но­крат­но и с успе­хом про­ти­во­сто­ять арми­ям рим­лян. Пирр вло­жил в руки кар­фа­ге­нян страш­ное ору­жие, исполь­зуя кото­рое они смог­ли более 60 лет оспа­ри­вать у Рима власть над всем Запад­ным Сре­ди­зем­но­мо­рьем.

с.397 Кар­фа­ге­няне все­гда при­да­ва­ли осо­бое зна­че­ние бое­вым сло­нам. В самом Кар­фа­гене с внут­рен­ней сто­ро­ны кре­пост­ных стен были обу­стро­е­ны стой­ла, при­спо­соб­лен­ные для содер­жа­ния 300 чет­ве­ро­но­гих гиган­тов. Несо­мнен­но, где-то побли­зо­сти нахо­ди­лись и заго­ны для их дрес­си­ров­ки³. Кар­фа­ге­няне исполь­зо­ва­ли толь­ко афри­кан­ских сло­нов, в боль­шом чис­ле водив­ших­ся в лесах Нуми­дии (Front. Strat. IV. 7. 18)⁴. Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли пола­га­ют, что севе­ро­аф­ри­кан­ские сло­ны были слиш­ком малень­ко­го раз­ме­ра для того, чтобы на них мог­ли уста­нав­ли­вать баш­ни (рис. 1)⁵. К подоб­но­му заклю­че­нию при­хо­дит Дж. Тойн­би⁶, а так­же М. Б. Чарльз, кото­рый опи­ра­ет­ся на дан­ные Поли­бия, Ливия и Аппи­а­на⁷.

Впро­чем, вряд ли суще­ст­ву­ют доста­точ­но вес­кие осно­ва­ния для подоб­ной гипо­те­зы. Афри­кан­ские сло­ны, кото­рых исполь­зо­ва­ли кар­фа­ге­няне, егип­тяне и нуми­дий­цы, были в дей­ст­ви­тель­но­сти не настоль­ко малы, чтобы не под­нять баш­ню с дву­мя или даже тре­мя лег­ко­во­ору­жен­ны­ми сол­да­та­ми. В каче­стве при­ме­ра отме­тим, что неко­то­рые наро­ды древ­но­сти исполь­зо­ва­ли в воен­ных целях вер­блюдов, кото­рые без осо­бых уси­лий мог­ли нести на себе двух вои­нов. Есте­ствен­но пред­по­ло­жить, что такое круп­ное живот­ное, как слон, мог­ло сохра­нять во вре­мя сра­же­ния доста­точ­ную подвиж­ность, неся на себе трех и даже более чело­век. Здесь нуж­но отме­тить, что ливий­ский слон, кото­ро­го древ­ние исполь­зо­ва­ли в воен­ных целях, — это Lo­xo­don­ta Af­ri­ca­na cyc­lo­tis — афри­кан­ский лес­ной слон, неко­гда весь­ма широ­ко рас­про­стра­нен­ный в Север­ной Афри­ке (Hdt. IV. 191; Arist. Cael. II. 4. 298a; Stra­bo. XVII. 3. 8) и исчез­нув­ший в этом реги­оне во вре­ме­на рим­ско­го гос­под­ства. Сам­цы дан­ной груп­пы дости­га­ют в сред­нем высоты 7—8 футов (око­ло 2—2.5 м), что зна­чи­тель­но мень­ше роста индий­ских сло­нов⁸. В наше вре­мя этот под­вид оби­та­ет толь­ко в эква­то­ри­аль­ной части афри­кан­ско­го кон­ти­нен­та⁹.

Баш­ни¹⁰, кото­рые уста­нав­ли­ва­ли на спи­нах сло­нов, дела­лись из дере­ва, и поэто­му их вес не мог пре­вы­шать несколь­ких десят­ков кило­грам­мов. Подоб­ное соору­же­ние, укреп­лен­ное на спине живот­но­го с помо­щью рем­ней, вере­вок или цепей, не долж­но было мешать его дви­же­ни­ям и поз­во­ля­ло ему сохра­нять подвиж­ность, необ­хо­ди­мую во вре­мя бое­вых дей­ст­вий.

с.398 Мне­ние уче­ных, пола­гаю­щих, что на афри­кан­ских сло­нах не уста­нав­ли­ва­ли башен, опи­ра­ет­ся преж­де все­го на тот факт, что наши лите­ра­тур­ные источ­ни­ки яко­бы не при­во­дят подоб­ных при­ме­ров. В дей­ст­ви­тель­но­сти это не так. О баш­нях на кар­фа­ген­ских сло­нах гово­рит поэт Силий Ита­лик:

Его сло­ва под­твер­жда­ет Лукре­ций:

Воз­мож­но, конеч­но, что это все­го лишь отра­же­ние уко­ре­нив­ше­го­ся пред­став­ле­ния о бое­вых сло­нах. Одна­ко в наших источ­ни­ках есть вполне опре­де­лен­ные ука­за­ния на то, что нуми­дий­цы уста­нав­ли­ва­ли баш­ни на спи­нах сво­их сло­нов. Соглас­но утвер­жде­нию авто­ра «Запи­сок об Афри­кан­ской войне», нуми­дий­ский царь Юба, боров­ший­ся вме­сте с пом­пе­ян­ца­ми про­тив Цеза­ря, при­вел сво­им союз­ни­кам сло­нов, кото­рые нес­ли на себе баш­ни (Ps.-Caes. Bell. Afr. 30). Несо­мнен­но, что научить­ся воору­жать сло­нов подоб­ным обра­зом нуми­дий­цы мог­ли толь­ко от кар­фа­ге­нян.

После пора­же­ния пом­пе­ян­цев боль­шое коли­че­ство сло­нов Юбы попа­ло в руки победи­те­лей. Позд­нее эти живот­ные были исполь­зо­ва­ны Цеза­рем во вре­мя цир­ко­вых зре­лищ, кото­рые он устро­ил для наро­да. Соглас­но утвер­жде­нию Пли­ния, во вре­мя одно­го из этих боев Цезарь вывел на аре­ну 20 сло­нов, на кото­рых нахо­ди­лось 60 бой­цов, сле­до­ва­тель­но, по три чело­ве­ка в башне (Plin. NH. VIII. 7)¹³. Опре­де­лен­но, это были афри­кан­ские сло­ны, захва­чен­ные в бит­ве при Тап­се, посколь­ку вряд ли в Риме после кру­ше­ния дер­жа­вы Селев­кидов мог­ли тогда видеть индий­ских сло­нов.

Есть еще одно ука­за­ние в тек­сте источ­ни­ка, поз­во­ля­ю­щее утвер­ждать, что баш­ни на афри­кан­ских сло­нах были вполне обыч­ным делом. Соглас­но опи­са­нию Поли­бия, в сра­же­нии при Рафии (217 г. до н. э.) в еги­пет­ской армии было 73 сло­на афри­кан­ской поро­ды, кото­рые нес­ли на себе баш­ни (Po­lyb. V. 84). Суще­ст­ву­ет мне­ние, что в дей­ст­ви­тель­но­сти исто­рик гово­рит не об афри­кан­ских, а об индий­ских сло­нах: во вре­мя вой­ны Пто­ле­мея III Эвер­ге­та (246—222 гг. до н. э.) про­тив Селев­ка Кал­ли­ни­ка с.399 мно­же­ство этих живот­ных было захва­че­но еги­пет­ски­ми вой­ска­ми¹⁴. Тем не менее, резуль­тат сра­же­ния при Рафии нагляд­но демон­стри­ру­ет, что сло­ны егип­тян были намно­го сла­бее сло­нов их про­тив­ни­ков: 16 еги­пет­ских сло­нов были уби­ты, а почти все осталь­ные живот­ные — захва­че­ны сирий­ца­ми; послед­ние поте­ря­ли все­го 5 сло­нов, из кото­рых 3 пали на поле сра­же­ния, а 2 умер­ли позд­нее от полу­чен­ных ран (Po­lyb. V. 86).

К этим лите­ра­тур­ным свиде­тель­ствам мы можем при­ба­вить так­же и архео­ло­ги­че­ские дан­ные. В нашем рас­по­ря­же­нии име­ют­ся по край­ней мере две терра­ко­то­вые ста­ту­эт­ки II в. до н. э., под­твер­ждаю­щие воз­мож­ность уста­нов­ки башен на спи­нах афри­кан­ских сло­нов. Одна из этих ста­ту­эток пред­став­ля­ет сло­на, кото­рый несет на сво­ей спине баш­ню в фор­ме клет­ки, дру­гая — сло­на, несу­ще­го баш­ню «клас­си­че­ской» фор­мы (рис. 2, 3). Выпук­лый лоб и широ­кие боль­шие уши вполне опре­де­лен­но ука­зы­ва­ют, что обе эти ста­ту­эт­ки изо­бра­жа­ют сло­нов афри­кан­ской поро­ды.

Кар­фа­ге­няне не толь­ко уста­нав­ли­ва­ли баш­ни на сво­их сло­нах, они исполь­зо­ва­ли и дру­гие спо­со­бы, чтобы сде­лать этих живот­ных как мож­но более гроз­ны­ми для вра­гов. Соглас­но опи­са­нию Силия Ита­ли­ка, к бив­ням сло­нов они при­креп­ля­ли копья или же наса­жи­ва­ли метал­ли­че­ские ост­рия¹⁵. У нас нет пря­мых ука­за­ний на то, что кар­фа­ге­няне обла­ча­ли сво­их сло­нов в бро­ню, одна­ко тот факт, что в I в. до н. э. к подоб­но­му сред­ству защи­ты при­бе­га­ли нуми­дий­цы (Ps.-Caes. Bell. Afr. 72) с боль­шой долей веро­ят­но­сти поз­во­ля­ет утвер­ждать, что научи­лись они это­му от кар­фа­ге­нян.

Чис­ло сло­нов, при­ни­мав­ших уча­стие в сра­же­ни­ях на сто­роне кар­фа­ген­ских армий, было пер­во­на­чаль­но очень вели­ко. В нача­ле Пер­вой Пуни­че­ской вой­ны Ган­нон выса­дил­ся на Сици­лии с арми­ей, в соста­ве кото­рой было 60 сло­нов (Diod. XXIII. Ex­cerpt. 8). В столк­но­ве­нии с рим­ля­на­ми он поте­рял 44 сло­на, но кар­фа­ге­няне очень быст­ро вос­пол­ни­ли поне­сен­ный урон, и спу­стя все­го несколь­ко лет смог­ли про­ти­во­по­ста­вить леги­о­нам Регу­ла 100 сло­нов. Одер­жав победу при Туне­те, кар­фа­ге­няне отпра­ви­ли на Сици­лию новую армию, в кото­рой этих живот­ных было уже 140 (Po­lyb. I. 38. 3).

Когда чис­ло сло­нов было доста­точ­но боль­шим (око­ло 100 голов), кар­фа­ге­няне пред­по­чи­та­ли исполь­зо­вать их в каче­стве живо­го тара­на про­тив тяже­ло­во­ору­жен­ной пехоты про­тив­ни­ка; если же сло­нов было не более трех-четы­рех десят­ков, то во вре­мя сра­же­ния их обыч­но дер­жа­ли в резер­ве. Наи­бо­лее ярким при­ме­ром исполь­зо­ва­ния сло­нов для про­ры­ва строя тяже­ло­во­ору­жен­ной пехоты явля­ет­ся про­изо­шед­шая в 256 г. с.400 бит­ва при Туне­те (Tu­nes или Tu­ne­tum), горо­де, нахо­див­шем­ся на неболь­шом рас­сто­я­нии к юго-восто­ку от Кар­фа­ге­на. Спар­та­нец Ксан­типп, коман­до­вав­ший пуний­ской арми­ей, имел в сво­ем рас­по­ря­же­нии 12000 чело­век пехоты, 4000 всад­ни­ков и при­бли­зи­тель­но 100 сло­нов. Он поста­вил сло­нов в одну линию, а за ними на доста­точ­но боль­шом рас­сто­я­нии раз­вер­нул фалан­гу. Это была необ­хо­ди­мая пре­до­сто­рож­ность, поз­во­ляв­шая сни­зить до мини­му­ма опас­ность того, что обра­щен­ные вспять живот­ные при­ве­дут в заме­ша­тель­ство соб­ст­вен­ные вой­ска. Наем­ни­ков кар­фа­ген­ский пол­ко­во­дец поме­стил спра­ва от фалан­ги, а кон­ни­цу и лег­ко­во­ору­жен­ных — на флан­гах, поста­вив их несколь­ко впе­ре­ди линии фрон­та пехоты (Po­lyb. I. 33. 6—7).

Рим­ская армия под коман­до­ва­ни­ем кон­су­ла Мар­ка Атти­лия Регу­ла насчи­ты­ва­ла, соглас­но одним дан­ным, 15000 чело­век пехоты и 500 всад­ни­ков, соглас­но дру­гим — 30000 вои­нов. Поли­бий гово­рит, что кон­сул, опа­са­ясь ата­ки сло­нов, поста­вил впе­ре­ди лег­кую пехоту, а поза­ди нее плот­ны­ми ряда­ми мани­пу­лы тяже­ло­во­ору­жен­ных. Кон­ни­ца была раз­ме­ще­на на обо­их флан­гах.

Ата­ку нача­ли кар­фа­ге­няне. Рим­ская кон­ни­ца на обо­их флан­гах обра­ти­лась в бег­ство. «Что каса­ет­ся пехоты, то левый фланг ее частью из жела­ния укло­нить­ся от напа­де­ния сло­нов, частью из пре­зре­ния к наем­ни­кам, уда­рил в пра­вый фланг кар­фа­ге­нян, при­нудил их к отступ­ле­нию и гнал­ся за ними по пятам до само­го лаге­ря» (Po­lyb. I. 34)¹⁶.

Сло­ны сра­зу же опро­ки­ну­ли пере­д­ние ряды рим­лян, состо­яв­шие из вели­тов, и ярост­но обру­ши­лись на тяже­ло­во­ору­жен­ных. Одна­ко бла­го­да­ря плот­но­сти постро­е­ния они не смог­ли про­рвать рим­ский бое­вой порядок. Пере­д­ним рядам леги­о­не­ров уда­лось про­бить­ся меж­ду живот­ны­ми, но когда они ока­за­лись уже за их спи­на­ми, то увиде­ли перед собой строй­ные ряды кар­фа­ген­ской фалан­ги, еще не всту­пив­шей в сра­же­ние. В то же самое вре­мя пуний­ская кон­ни­ца ата­ко­ва­ла остав­ших­ся без при­кры­тия леги­о­не­ров с флан­гов. Не в силах сопро­тив­лять­ся вра­гу, наседав­ше­му на них с трех сто­рон, рим­ляне обра­ти­лись в бег­ство. Посколь­ку сра­же­ние про­ис­хо­ди­ло на откры­той рав­нине, то почти все они были пере­би­ты кава­ле­ри­ей пуний­цев или раздав­ле­ны сло­на­ми. Спа­стись уда­лось толь­ко кон­су­лу с отрядом в 500 сол­дат, но и их спу­стя неко­то­рое вре­мя захва­ти­ли в плен кар­фа­ге­няне. Из всей рим­ской армии оста­лось в живых толь­ко 2000 чело­век, кото­рые в нача­ле сра­же­ния обра­ти­ли в бег­ство наем­ни­ков. Кар­фа­ге­няне поте­ря­ли око­ло 800 чело­век из чис­ла наем­ни­ков, под­верг­ших­ся напа­де­нию лево­го кры­ла пехоты про­тив­ни­ка (Po­lyb. I. 34) (рис. 2).

Уда­лось ли сло­нам в этой бит­ве про­рвать густой строй рим­ской леги­он­ной пехоты? Поли­бий гово­рит, что сло­ны опро­ки­ну­ли толь­ко пере­д­ние ряды строя, и рим­ляне про­дол­жа­ли сопро­тив­лять­ся этим колос­сам до тех пор, пока не столк­ну­лись с кар­фа­ген­ской фалан­гой, а нуми­дий­ская кон­ни­ца не обру­ши­лась на них с флан­гов. Впро­чем, ниже исто­рик утвер­жда­ет как раз обрат­ное и заяв­ля­ет, что сло­ны разо­рва­ли рим­скую бое­вую линию, рас­топ­тав при этом боль­шое коли­че­ство вои­нов (Po­lyb. с.401 I. 39. 11). Ф. Уол­банк пола­га­ет, что под пер­вы­ми ряда­ми нуж­но пони­мать вели­тов, отря­жен­ных сра­жать­ся с гигант­ски­ми живот­ны­ми и имен­но они были обра­ще­ны в бег­ство¹⁷. Как бы там ни было, бит­ва при Туне­те про­из­ве­ла силь­ней­шее впе­чат­ле­ние на рим­лян, посколь­ку еще в тече­ние двух лет они ни разу не отва­жи­лись всту­пить в бой с кар­фа­ген­ской арми­ей, в соста­ве кото­рой были сло­ны (Po­lyb. I. 39. 13). Толь­ко победа, одер­жан­ная над сло­на­ми под Панор­мом, вновь вдох­ну­ла в рим­лян уве­рен­ность в сво­их силах. Соглас­но утвер­жде­нию Поли­бия, когда в Рим при­шла весть о про­ис­шед­шем сра­же­нии, то сре­ди жите­лей нача­лось лико­ва­ние «не столь­ко пото­му, что с поте­рею сло­нов силы непри­я­те­ля были ослаб­ле­ны, сколь­ко пото­му, что победа над сло­на­ми обо­д­ри­ла соб­ст­вен­ных их граж­дан» (Po­lyb. I. 41. 1).

Тем не менее, Кар­фа­ген доста­точ­но быст­ро обза­вел­ся новы­ми сло­на­ми и, когда в Афри­ке вспых­ну­ло вос­ста­ние наем­ни­ков (241—238 гг. до н. э.), кар­фа­ге­няне смог­ли бро­сить на его подав­ле­ние целую сот­ню ужас­ных чет­ве­ро­но­гих, кото­рые ока­за­ли им неоце­ни­мую услу­гу. Исто­щен­ное кар­фа­ген­ское государ­ство не име­ло средств ни на то, чтобы рас­пла­тить­ся со сво­и­ми наем­ны­ми сол­да­та­ми, ни на то, чтобы собрать новую армию. Поэто­му сло­ны и гений Гамиль­ка­ра Бар­ки ста­ли едва ли не един­ст­вен­ной надеж­дой пуний­цев (Po­lyb. I. 76; 78. 11, 12; 84—85).

После подав­ле­ния вос­ста­ния наем­ни­ков кар­фа­ге­няне пред­при­ня­ли мас­штаб­ное заво­е­ва­ние испан­ских терри­то­рий. Опре­де­лен­но, успе­ху это­го пред­при­я­тия во мно­гом спо­соб­ст­во­ва­ло неиз­мен­ное при­сут­ст­вие в кар­фа­ген­ских арми­ях сло­нов. Соглас­но Дио­до­ру, Гасдру­бал, воз­гла­вив­ший после гибе­ли Гамиль­ка­ра кар­фа­ген­ские воен­ные силы в Испа­нии, имел в сво­ем рас­по­ря­же­нии 50000 пехоты, 6000 всад­ни­ков и 200 бое­вых сло­нов (Diod. XXV. 12). Эти живот­ные ока­за­лись очень полез­ны­ми для Ган­ни­ба­ла, когда он, уже в ран­ге коман­дую­ще­го арми­ей, встре­тил­ся у реки Таг со стоты­сяч­ным вой­ском кар­пе­та­нов (Liv. XXI. V. 9—10; Po­lyb. III. 14. 6).

Вто­рая Пуни­че­ская вой­на отме­че­на боль­шим коли­че­ст­вом сра­же­ний, в кото­рых при­ня­ли уча­стие сло­ны¹⁸. Отправ­ля­ясь в поход про­тив Ита­лии, Ган­ни­бал оста­вил для защи­ты кар­фа­ген­ских вла­де­ний в Испа­нии сво­его бра­та Гасдру­ба­ла, под коман­до­ва­ни­ем кото­ро­го нахо­ди­лись круп­ные воин­ские силы: пехоты — 11850 ливий­цев, 300 лигу­ров, 500 бале­а­ров; кава­ле­рии — 450 ливи­о­фи­ни­ки­ян, 300 илер­ге­тов и 800 нуми­дий­цев и, кро­ме того, 21 слон (Liv. XXI. 22. 1—3). C собой Ган­ни­бал повел армию, в соста­ве кото­рой было 37 гигант­ских живот­ных. Им пред­сто­я­ло совер­шить труд­ный пере­ход через него­сте­при­им­ные зем­ли Гал­лии, насе­лен­ные воин­ст­вен­ны­ми пле­ме­на­ми и непри­ступ­ные засне­жен­ные Аль­пы. Во вре­мя послед­не­го испы­та­ния эти живот­ные очень силь­но стра­да­ли от холо­да и отсут­ст­вия кор­ма (Po­lyb. III. 55. 8—9; Liv. XXI. 37. 4). Поли­бий и Тит с.402 Ливий сооб­ща­ют о фан­та­сти­че­ских поте­рях, кото­рые понес­ла армия Ган­ни­ба­ла при пере­хо­де через горы. Воз­ни­ка­ет вопрос, сколь­ко сло­нов оста­ва­лось в живых, когда кар­фа­ге­няне, нако­нец, спу­сти­лись с гор? Евтро­пий утвер­жда­ет, что все 37 живот­ных достиг­ли Ита­лии (III. 8. 2). Поли­бий сооб­ща­ет, что в бит­ве при Тре­бии сло­ны сто­я­ли на обо­их флан­гах кар­фа­ген­ско­го вой­ска, а если верить Ливию, — не толь­ко на флан­гах, но и в цен­тре (Po­lyb. III. 72. 10; Liv. XXI. 53. 2). Это свиде­тель­ст­ву­ет о том, что сло­нов было еще доста­точ­ное чис­ло и, воз­мож­но, всем им дей­ст­ви­тель­но уда­лось перей­ти через Аль­пы.

Впер­вые об уча­стии сло­нов мы узна­ем из опи­са­ния бит­вы при Тре­бии. Соглас­но Ливию, лег­ко­во­ору­жен­ной пехо­те рим­лян уда­лось обра­тить сло­нов в бег­ство. Одна­ко Ган­ни­бал пред­при­нял маневр, кото­рый спо­соб­ст­во­вал окон­ча­тель­ной победе кар­фа­ге­нян. «Заме­тив, что сло­ны в исступ­ле­нии начи­на­ют уже бро­сать­ся на сво­их, Ган­ни­бал велел уда­лить их из середи­ны и отве­сти на левый край, чтобы они при­шлись про­тив вспо­мо­га­тель­ных отрядов гал­лов. Тут они сра­зу вызва­ли повсе­мест­ное бег­ство, и ужас рим­лян достиг пре­де­лов, когда они заме­ти­ли, что их союз­ни­ки раз­би­ты» (Liv. XXI. 56. 1; пер. Ф. Ф. Зелин­ско­го). Поли­бий утвер­жда­ет, что рим­ля­нам не уда­лось отра­зить ата­ку сло­нов на флан­гах, и огром­ные живот­ные про­дол­жа­ли тес­нить их, пока леги­о­не­ры не обо­ро­ти­ли тыл (III. 74. 1).

Но непри­выч­ные кли­ма­ти­че­ские усло­вия ока­за­лись для чет­ве­ро­но­гих гиган­тов страш­нее рим­ских копий и дро­ти­ков. Почти все они, кро­ме вось­ми, пали от дождя, сне­га и холо­да (Liv. XXI. 56. 6)¹⁹. Семь сло­нов погиб­ли при пере­хо­де кар­фа­ген­ской армии через Апен­ни­ны (Liv. XXI. 58. 11), после чего у Ган­ни­ба­ла остал­ся толь­ко один слон, на спине кото­ро­го кар­фа­ген­ский вое­на­чаль­ник пере­прав­лял­ся через болота во вре­мя его похо­да к Арре­цию (Liv. XXII. 2. 10). В сра­же­ни­ях при Тра­зи­мен­ском озе­ре и Кан­нах у Ган­ни­ба­ла уже не было более сло­нов.

После победы, одер­жан­ной арми­ей Ган­ни­ба­ла при Кан­нах, кар­фа­ген­ский сенат при­нял реше­ние отпра­вить в Ита­лию 40 сло­нов (Liv. XXIII. 13. 7). Эти живот­ные при­ня­ли самое актив­ное уча­стие в бое­вых дей­ст­ви­ях во вре­мя оса­ды Каси­ли­на (Liv. XXIII. 18. 6), в сра­же­нии под Нолой (Liv. XXIII. 46. 4), при попыт­ке про­ры­ва бло­ка­ды Капуи (Liv. XXVI. 5. 3; 6. 2), в бит­ве под Кану­си­ем (Liv. XXVII. 14).

К кон­цу Вто­рой Пуни­че­ской вой­ны у Ган­ни­ба­ла, оче­вид­но, уже не оста­ва­лось сло­нов. Силы его армии стре­ми­тель­но тая­ли. Кар­фа­ген­ское пра­ви­тель­ство при­ня­ло реше­ние попы­тать­ся пере­ло­мить ход воен­ных дей­ст­вий в свою поль­зу и при­ка­за­ло Гасдру­ба­лу перей­ти Аль­пы и идти на соеди­не­ние с арми­ей Ган­ни­ба­ла. Одна­ко рим­ля­нам ста­ло извест­но об этом замыс­ле, и, как толь­ко Гасдру­бал ока­зал­ся в Ита­лии, путь ему пре­гра­ди­ла рим­ская армия под коман­до­ва­ни­ем кон­су­ла Ливия Сали­на­то­ра, к кото­ро­му при­со­еди­нил­ся отряд его кол­ле­ги кон­су­ла Клав­дия Неро­на. Реши­тель­ная бит­ва меж­ду про­тив­ни­ка­ми состо­я­лась у реки Метавр. Соглас­но Поли­бию, в армии кар­фа­ге­нян было 10 сло­нов (XI. 1. 1). Ливий гово­рит о 15 живот­ных. Гасдру­бал поста­вил сво­их сло­нов в цен­тре с.403 впе­ре­ди фрон­та армии. Основ­ной удар кар­фа­ген­ский пол­ко­во­дец напра­вил про­тив лево­го кры­ла рим­лян, посколь­ку видел, что из-за неров­но­стей поч­вы пра­вое кры­ло непри­я­те­ля, кото­рым коман­до­вал кон­сул Нерон, не смо­жет поме­шать его ата­ке. Бой шел с чрез­вы­чай­ным оже­сто­че­ни­ем, при этом сло­ны, кото­рые ока­за­лись зажа­ты­ми и обстре­ли­вае­мы­ми с обе­их сто­рон, «про­из­во­ди­ли рас­строй­ство в рядах и рим­лян и ибе­ров» (Po­lyb. XI. 1. 9). Исход боя был решен искус­ным манев­ром, про­из­веден­ным Неро­ном: он про­шел со сво­и­ми вои­на­ми за стро­ем рим­ской армии, обо­гнул ее левое кры­ло и уда­рил с флан­га на кар­фа­ге­нян. Кар­фа­ген­ская армия была уни­что­же­на. Гасдру­бал, отваж­но сра­жа­ясь, пред­по­чел смерть позо­ру пора­же­ния, а из сло­нов шесть были уби­ты на месте, а четы­ре, про­рвав­шись через ряды сра­жав­ших­ся, были позд­нее пой­ма­ны живы­ми (Po­lyb. XI. 1. 12). Ливий добав­ля­ет инте­рес­ную подроб­ность, касаю­щу­ю­ся уча­стия сло­нов в этой бит­ве. «Боль­шин­ство сло­нов пере­би­ли не вра­ги, а сами их вожа­ки; у каж­до­го из них были доло­то и моло­ток; когда сло­ны при­хо­ди­ли в неистов­ство и начи­на­ли кидать­ся на сво­их, вожак меж­ду ушей, как раз в том месте, где шея соеди­ня­ет­ся с голо­вой, ста­вил доло­то и бил по нему изо всех сил. Это самый быст­рый спо­соб умерт­вить гро­мад­но­го зве­ря, когда с ним уже нет сла­ду. Гасдру­бал пер­вым ввел его в употреб­ле­ние» (Liv. XXVII. 49. 1—2)²⁰.

В 203 г. до н. э. кар­фа­ген­ское пра­ви­тель­ство реши­ло вновь отпра­вить армию в Север­ную Ита­лию. Ее воз­гла­вил брат Ган­ни­ба­ла Магон, кото­рый выса­дил­ся в Лигу­рии, имея под сво­им коман­до­ва­ни­ем армию, состо­яв­шую из 12000 чело­век пехоты и 2000 всад­ни­ков. Неожи­дан­ность появ­ле­ния поз­во­ли­ла Маго­ну лег­ко захва­тить Геную, Аль­бен­гу и Саво­ну, а боль­шое коли­че­ство денег — попол­нить свои силы циз­аль­пий­ски­ми гал­ла­ми. Через неко­то­рое вре­мя он полу­чил из Кар­фа­ге­на зна­чи­тель­ное под­креп­ле­ние в 6000 пехо­тин­цев, 800 всад­ни­ков и 7 сло­нов (Liv. XXVIII. 36; 46; XXIX. 4). Навстре­чу кар­фа­ге­ня­нам высту­пи­ли про­кон­сул Кор­не­лий Цетег и пре­тор Квинк­ти­лий Вар, кото­рые столк­ну­лись с непри­я­те­лем меж­ду Аддой и Тезе­ном. Магон раз­ме­стил сво­их сло­нов во вто­рой линии бое­во­го поряд­ка и при­ка­зал пехо­те начать ата­ку. Сра­же­ние было упор­ным, и никто не желал отсту­пать. В это вре­мя Квинк­ти­лий ата­ко­вал про­тив­ни­ка во гла­ве сво­ей кава­ле­рии. Одна­ко Магон бро­сил впе­ред сло­нов. Лоша­ди рим­ских всад­ни­ков при­шли в ужас, пере­ста­ли слу­шать­ся седо­ков и поска­ка­ли прочь. Ата­ка рим­ской кава­ле­рии захлеб­ну­лась (Liv. XXX. 18). Кар­фа­ген­ская кон­ни­ца бро­си­лась пре­сле­до­вать рим­скую, сло­ны раз­вер­ну­лись и ворва­лись в ряды леги­о­нов. Пора­же­ние рим­лян было бы неиз­беж­ным, если бы гаста­ты один­на­дца­то­го леги­о­на не мет­ну­ли все разом свои пилу­мы в гигант­ских чет­ве­ро­но­гих. Четы­ре сло­на были уби­ты тут же, осталь­ные, полу­чив ране­ния и стра­дая от боли, повер­ну­ли назад и сме­ша­ли ряды кар­фа­ген­ской армии. Когда рим­ляне под­ве­ли нахо­див­ший­ся в резер­ве леги­он, Магон при­ка­зал дать сиг­нал к отступ­ле­нию. Но кар­фа­ген­ский вождь полу­чил тяже­лое ране­ние, и после того, как его вынес­ли с поля боя, пуний­ская армия обра­ти­лась в бег­ство.

с.404 Ита­лия была не един­ст­вен­ным теат­ром воен­ных дей­ст­вий, на кото­ром в соста­ве кар­фа­ген­ских армий дей­ст­во­ва­ли сло­ны. В Испа­нии под коман­до­ва­ни­ем бра­та Ган­ни­ба­ла Гасдру­ба­ла была сосре­дото­че­на армия из 70 тысяч пехоты, 5000 кава­ле­рии и 36 сло­нов (Liv. XXVIII. 12, 13—14; App. Iber. 25). Ей про­ти­во­сто­я­ла рим­ская армия под коман­до­ва­ни­ем Сци­пи­о­на, насчи­ты­вав­шая все­го 45 тысяч пехо­тин­цев и 3 тысяч всад­ни­ков. В 206 г. до н. э. меж­ду про­тив­ни­ка­ми про­изо­шло решаю­щее сра­же­ние при Кар­моне, кото­рое поста­ви­ло точ­ку в вопро­се о том, кому обла­дать Испа­ни­ей. Гасдру­бал поста­вил сво­их сло­нов на флан­гах, одна­ко это не при­нес­ло ему успе­ха: «сло­ны, испу­ган­ные бес­по­рядоч­ным сра­же­ни­ем всад­ни­ков, вели­тов и лег­кой пехоты, бро­си­лись с флан­гов в середи­ну строя» (Liv. XXVIII. 15. 5). Кар­фа­ген­ская армия потер­пе­ла сокру­ши­тель­ное пора­же­ние, и Кар­фа­ген навсе­гда лишил­ся сво­их испан­ских вла­де­ний.

Кро­ме того, кар­фа­ге­няне попы­та­лись воз­об­но­вить борь­бу за Сици­лию и выса­ди­ли на этот ост­ров армию в соста­ве 5000 пехо­тин­цев, 3000 всад­ни­ков и 12 сло­нов (Liv. XXIV. 35. 3). Кар­фа­ген­ский кор­пус был раз­бит Мар­цел­лом у реки Гиме­ры в 212 г. до н. э., при этом 8 сло­нов были захва­че­ны рим­ля­на­ми живы­ми (Liv. XXV. 41. 7).

Послед­ней бит­вой, в кото­рой кар­фа­ге­няне исполь­зо­ва­ли бое­вых сло­нов, была бит­ва при Заме. У нас сохра­ни­лось два опи­са­ния это­го эпо­халь­но­го сра­же­ния, сде­лан­ные Поли­би­ем и Ливи­ем. Допол­ни­тель­ную инфор­ма­цию о нем мы можем почерп­нуть у Аппи­а­на. Отно­си­тель­но чис­лен­но­сти обе­их армий и их бое­во­го постро­е­ния все три источ­ни­ка в основ­ном соглас­ны меж­ду собой. Армия Ган­ни­ба­ла насчи­ты­ва­ла око­ло 50000 чело­век, из них 2—3 тыс. всад­ни­ков и 80 или даже боль­ше сло­нов. У Сци­пи­о­на было 23000 пехо­тин­цев, 1500 всад­ни­ков ита­лий­цев и рим­лян, и, кро­ме того, на помощь ему подо­шел царек Дека­ма с 600 всад­ни­ка­ми и Маса­насса (Маси­нис­са) с 6000 пехо­тин­ца­ми и 4000 всад­ни­ка­ми (App. Lib. 40, 41).

Ган­ни­бал поста­вил сло­нов перед фрон­том армии, «за ними отвел место наем­ни­кам, коих насчи­ты­ва­лось до две­на­дца­ти тысяч: это были лиги­сти­ны, кель­ты, бале­а­ряне, мав­ры. За наем­ни­ка­ми выстро­е­ны были тузем­цы ливи­яне и кар­фа­ге­няне, а послед­ни­ми сто­я­ли вой­ска, при­быв­шие вме­сте с Ган­ни­ба­лом из Ита­лии, на рас­сто­я­нии ста­дии с лиш­ним от пере­д­них рядов» (Po­lyb. XV. 11. 1). «Сци­пи­он постро­ил свои вой­ска в сле­дую­щем поряд­ке: впе­ре­ди поста­вил мани­пу­лы гаста­тов в неко­то­ром рас­сто­я­нии один от дру­го­го, за ними прин­ци­пов, но не про­тив про­ме­жут­ков в пере­д­них рядах, как быва­ет у рим­лян обык­но­вен­но, а за самы­ми мани­пу­ла­ми, в неко­то­ром рас­сто­я­нии от них, ибо у непри­я­те­ля было мно­же­ство сло­нов. Послед­ни­ми были постав­ле­ны три­а­рии. На левом из флан­гов Пуб­лий поме­стил Гая Лелия во гла­ве ита­лий­ской кон­ни­цы, на пра­вом Маса­нассу со все­ми под­власт­ны­ми ему нумидя­на­ми. Про­ме­жут­ки меж­ду пере­д­ни­ми мани­пу­ла­ми он запол­нил отряда­ми лег­ко­во­ору­жен­ных, кото­рым и отдал при­каз начи­нать бит­ву: если б они не усто­я­ли перед натис­ком сло­нов, то долж­ны были отсту­пить более быст­рые из них в самый тыл вой­ска через про­ме­жут­ки, сле­до­вав­шие один за дру­гим по пря­мой линии, дру­гие, замеш­кав­ши­е­ся по вине непри­я­те­ля, в с.405 боко­вые про­хо­ды меж­ду ряда­ми мани­пу­лов» (Po­lyb. XV. 9. 6; ср.: Liv. XXX. 32. 11; 33. 1—3).

На пер­вый взгляд, такая дис­по­зи­ция обе­их армий вполне оправ­да­на и логич­на: Ган­ни­бал, имев­ший боль­шое чис­ло сло­нов, рас­счи­ты­вал повто­рить маневр Ксан­тип­па и про­рвать рим­ский бое­вой строй, а Сци­пи­он пред­при­нял контр­ме­ры, чтобы избе­жать уча­сти Регу­ла. Одна­ко не нуж­но забы­вать, что, в отли­чие от Ксан­тип­па, Ган­ни­бал силь­но усту­пал про­тив­ни­ку в кон­ни­це. Поэто­му без допол­ни­тель­ной под­держ­ки его всад­ни­ки, сто­яв­шие на флан­гах, были бы неми­ну­е­мо обра­ще­ны в бег­ство, а пехота под­верг­лась бы двой­но­му флан­го­во­му уда­ру непри­я­тель­ской кава­ле­рии. Г. Дель­брюк зада­ет­ся вполне логич­ным вопро­сом: поче­му Ган­ни­бал, имея так мно­го сло­нов, не раз­ме­стил какую-то их часть на флан­гах сво­ей армии²¹. Ведь нам хоро­шо извест­но, что сло­нов с наи­боль­шим успе­хом все­гда при­ме­ня­ли имен­но про­тив кон­ни­цы, поэто­му кар­фа­ген­ский пол­ко­во­дец мог све­сти подоб­ным обра­зом рим­ское пре­иму­ще­ство на нет. Так поче­му же он не сде­лал это­го? Г. Дель­брюк при­хо­дит к выво­ду, что сооб­ще­ния наших источ­ни­ков отно­си­тель­но чис­ла сло­нов у Ган­ни­ба­ла явля­ют­ся явным пре­уве­ли­че­ни­ем²².

Ход бит­вы у Поли­бия и Ливия пред­став­лен прак­ти­че­ски оди­на­ко­во. Кар­фа­ген­ская кон­ни­ца отсту­пи­ла на обо­их флан­гах; сло­ны, попа­ли в про­ме­жут­ки, остав­лен­ные в рим­ском бое­вом поряд­ке, и были уни­что­же­ны рим­ля­на­ми; кар­фа­ген­ские наем­ни­ки повер­ну­ли про­тив вто­рой линии кар­фа­ген­ско­го строя и пере­би­ли мно­гих кар­фа­ге­нян; нако­нец, всту­пи­ли в бой вете­ра­ны Ган­ни­ба­ла, но в этот момент «воз­вра­ти­лись из пого­ни за кон­ни­цей Маса­насса и Лелий и каким-то чудом вовре­мя подо­спе­ли к делу. Напа­де­ние про­из­веде­но было ими с тыла, бла­го­да­ря чему боль­шая часть вои­нов Ган­ни­ба­ла истреб­ле­на была на месте, а из бежав­ших уце­ле­ли лишь весь­ма немно­гие, пото­му что в деле участ­во­ва­ла кон­ни­ца, и мест­ность была ров­ная» (Po­lyb. XV. 12—15. 1; ср.: Liv. XXX. 33. 12—16; 34; 35. 1).

По мне­нию Г. Дель­брю­ка, план бит­вы, заду­ман­ный Ган­ни­ба­лом, был гораздо более вир­ту­оз­ным, чем это пред­став­ле­но у Поли­бия и сле­дую­ще­го ему Ливия. Пони­мая, что он не смо­жет про­ти­во­сто­ять рим­ской кава­ле­рии, кар­фа­ген­ский пол­ко­во­дец буд­то бы отдал при­каз всад­ни­кам обра­тить­ся в нача­ле боя в при­твор­ное бег­ство и тем самым уве­сти за собой кон­ни­цу непри­я­те­ля. Чтобы выиг­рать вре­мя для про­веде­ния решаю­ще­го манев­ра, Ган­ни­бал под­кре­пил первую линию сво­ей армии, пол­но­стью состо­яв­шую из лег­ко­во­ору­жен­ных застрель­щи­ков, тем неболь­шим чис­лом сло­нов, кото­рое у него име­лось. Тяже­лая пехота была выстро­е­на в две бое­вые линии, при­чем вто­рую состав­ля­ли вете­ра­ны Ган­ни­ба­ла, кото­рые и долж­ны были нане­сти глав­ный удар.

Как толь­ко непри­я­тель­ские эскад­ро­ны поки­ну­ли поле боя, кар­фа­ген­ский пол­ко­во­дец вывел из боя лег­ко­во­ору­жен­ных и дви­нул впе­ред фалан­гу кар­фа­ген­ских граж­дан. После того как она завя­за­ла бой с с.406 про­тив­ни­ком, Ган­ни­бал разде­лил вто­рую фалан­гу на две части, кото­рые ста­ли обхо­дить спра­ва и сле­ва строй сра­жав­ших­ся кар­фа­ге­нян. «Это то же самое дви­же­ние, кото­рое афри­кан­цы про­из­ве­ли при Кан­нах, с тою лишь раз­ни­цей, что оно нача­лось позд­нее; поэто­му отрядам пред­сто­я­ло совер­шить более длин­ный путь»²³. Если бы вете­ра­ны Ган­ни­ба­ла смог­ли нане­сти флан­го­вый удар по рим­ской пехо­те, в то вре­мя как с фрон­та ее тес­ни­ла фалан­га кар­фа­ген­ских граж­дан, судь­ба бит­вы была бы реше­на. Одна­ко Сци­пи­он вовре­мя заме­тил и раз­га­дал маневр сво­его гени­аль­но­го про­тив­ни­ка. Чтобы пари­ро­вать его, он так­же разде­лил свою вто­рую линию и про­ти­во­по­ста­вил ее насту­пав­шей спра­ва и сле­ва вто­рой линии кар­фа­ге­нян. Сра­же­ние затя­ну­лось и при­ня­ло еще более оже­сто­чен­ный харак­тер. Неиз­вест­но, на чью сто­ро­ну скло­ни­лась бы фор­ту­на, если бы в этот момент на поле боя вновь не пока­за­лась рим­ская кава­ле­рия, кото­рая уда­ри­ла в тыл кар­фа­ге­ня­нам²⁴. Это реши­ло судь­бу бит­вы, судь­бу вой­ны, судь­бу Кар­фа­ге­на и поста­ви­ло точ­ку в воен­ной карье­ре вели­чай­ше­го пол­ко­во­д­ца древ­но­сти. У Дель­брю­ка полу­ча­ет­ся кра­си­вая кар­ти­на бит­вы, и даже если она не соот­вет­ст­ву­ет дей­ст­ви­тель­но­сти, она гораздо луч­ше соот­вет­ст­ву­ет наше­му пред­став­ле­нию о Ган­ни­ба­ле, чем рас­ска­зы Поли­бия или Ливия.

Несколь­ко момен­тов, касаю­щих­ся уча­стия сло­нов в этом сра­же­нии, не могут не при­влечь вни­ма­ния. Преж­де все­го, удив­ля­ет стран­ное поведе­ние гигант­ских живот­ных в самом нача­ле бит­вы. Соглас­но Поли­бию, зву­ки рож­ков и труб, дав­шие сиг­нал к нача­лу бит­вы, испу­га­ли несколь­ких сло­нов, кото­рые кину­лись на свои же вой­ска. Ливий утвер­жда­ет, что лишь немно­гих живот­ных уда­лось погнать на вра­га, осталь­ные повер­ну­ли назад (Liv. XXX. 33. 12). Если сло­нов мож­но было напу­гать зву­ка­ми труб и рож­ков, то тогда ста­но­вит­ся непо­нят­ным, поче­му рим­ляне и дру­гие наро­ды, кото­рым при­хо­ди­лось бороть­ся про­тив этих чет­ве­ро­но­гих, нико­гда не при­бе­га­ли к это­му про­сто­му и эффек­тив­но­му сред­ству. Ответ напра­ши­ва­ет­ся сам собой: в сра­же­нии при Заме участ­во­ва­ли живот­ные, непри­выч­ные к тако­го рода зву­кам. Дру­ги­ми сло­ва­ми, послед­ние сло­ны, на кото­рых воз­ла­га­ли свои послед­ние надеж­ды кар­фа­ге­няне, были пло­хо обу­че­ны и не име­ли ника­ко­го бое­во­го опы­та. Эти живот­ные были отлов­ле­ны не ранее 203 г. до н. э. Соглас­но сооб­ще­нию Аппи­а­на, толь­ко когда в Кар­фа­гене ста­ло извест­но, что Сци­пи­он уже гото­вит­ся выса­дить­ся в Афри­ке, кар­фа­ге­няне отпра­ви­ли Гасдру­ба­ла, сына Гес­ко­на на охоту за сло­на­ми (App. Lib. II. 9).

Дан­ное наблюде­ние пред­став­ля­ет­ся нам весь­ма важ­ным. Выше мы уже гово­ри­ли, что в Кар­фа­гене были сде­ла­ны стой­ла для 300 живот­ных. Одна­ко к кон­цу вой­ны их оста­ва­лось толь­ко 80, да и те были недав­но пой­ма­ны. Веро­ят­но, воз­рос­шие потреб­но­сти Кар­фа­ге­на в бое­вых сло­нах при­ве­ли к тому, что сло­ны исчез­ли из обла­стей, где обыч­но про­ис­хо­дил их отлов, и кар­фа­ге­няне испы­ты­ва­ли все боль­ше труд­но­стей, пыта­ясь обес­пе­чить ими свою армию. Если во вре­мя Пер­вой Пуни­че­ской вой­ны пуний­цы мог­ли выста­вить 60, 100 и даже 140 гро­мад­ных живот­ных, то с.407 коли­че­ство их в кар­фа­ген­ских арми­ях, дей­ст­во­вав­ших в пери­од Вто­рой Пуни­че­ской вой­ны, не пре­вы­ша­ло четы­рех десят­ков голов. Под конец вой­ны, когда реша­лась судь­ба само­го Кар­фа­ге­на, пуний­цы уже не мог­ли обес­пе­чить свои армии необ­хо­ди­мым чис­лом зве­рей: Гасдру­бал дол­жен был вторг­нуть­ся в Ита­лию, имея все­го 10 или 15 сло­нов, а его брат Магон полу­чил их от пра­ви­тель­ства все­го 7 голов. Сама при­ро­да обре­ка­ла Кар­фа­ген на пора­же­ние.

В соот­вет­ст­вии с заклю­чен­ным мир­ным дого­во­ром кар­фа­ге­няне долж­ны были выпла­тить победи­те­лю огром­ную кон­три­бу­цию, выдать ору­жие и бое­вых сло­нов (Liv. XXX. 43. 11). Когда же во вре­мя Третьей Пуни­че­ской вой­ны Кар­фа­ген уже сто­ял на поро­ге гибе­ли, пуний­цы в отча­я­нии «зва­ли по име­нам сло­нов, как буд­то те были еще здесь, они поно­си­ли и сво­их пред­ков и самих себя, гово­ря, что сле­до­ва­ло, не пере­да­вая ни кораб­лей, ни сло­нов, не вно­ся дани, не пере­да­вая ору­жия уме­реть вме­сте с роди­ной, когда она была в пол­ном воору­же­нии» (App. Lib. 93; пер. С. П. Кон­дра­тье­ва). Но, что сде­ла­но, то сде­ла­но…

Po­pov A. A., Ban­ni­kov A. B. War Ele­phants in Car­tha­gi­nian Ar­my

For the first ti­me Car­tha­gi­nians had seen the war ele­phants on Si­ci­ly du­ring the war against Pyrrhus. Af­ter that they had ma­de war ele­phants’ di­vi­sions, which Car­tha­gi­nians had being caught on the At­las moun­tain foot. This threa­te­ning form of ar­ma­ment they had used du­ring the con­que­ring of Spain and against Ro­mans du­ring Pu­nic wars. With their help Car­tha­gi­nians had bro­ken through the Ro­man for­ma­tion in the Battle of Tu­nes in 256 BC, and Han­ni­bal could car­ry them out over Rho­ne and Alps. To the end of the Se­cond Pu­nic War Car­tha­gi­nians had dep­le­ted the re­sour­ces of the­se beasts to their ar­my, and it be­ca­me one of the fac­tors of Car­tha­gi­nian war power wea­ke­ning. The ali­ve ele­phants were gi­ven to the Ro­mans af­ter ca­pi­tu­la­tion in 201 BC.

с.408

Рис. 1. Изо­бра­же­ния сло­нов: 1 — моне­та; 2 — ста­ту­эт­ка с клет­кой; 3 — лам­па с баш­ней.

с.409

Рис. 2. Схе­ма бит­вы при Туне­те.

с.410

Рис. 3. Схе­ма сра­же­ния при Заме.