Керамический комплекс слоя разрушения поселения Менекше Чатай в Пропонтиде*

с.215 Как извест­но, Про­пон­ти­да была доста­точ­но плот­но засе­ле­на в антич­ный пери­од. Несмот­ря на это, древ­ние посе­ле­ния реги­о­на ещё оста­ют­ся срав­ни­тель­но мало иссле­до­ван­ны­ми. К сожа­ле­нию, в насто­я­щее вре­мя мы име­ем самые общие, во мно­гом осно­ван­ные на дан­ных пись­мен­ных источ­ни­ков, пред­став­ле­ния о харак­те­ре орга­ни­за­ции хоры поли­сов Про­пон­ти­ды. Глав­ные при­чи­ны это­го заклю­ча­ют­ся в том, что основ­ное вни­ма­ние иссле­до­ва­те­лей дол­гое вре­мя и тра­ди­ци­он­но было при­ко­ва­но, преж­де все­го, к памят­ни­кам Запад­ной Ана­то­лии. Кро­ме того, соору­же­ния и куль­тур­ные напла­сто­ва­ния памят­ни­ков антич­но­го вре­ме­ни, как пра­ви­ло, пере­кры­ты позд­ней­шей застрой­кой. Тем цен­нее для изу­че­ния и пони­ма­ния про­шло­го это­го реги­о­на мате­ри­а­лы срав­ни­тель­но немно­го­чис­лен­ных архео­ло­ги­че­ских рас­ко­пок памят­ни­ков, рас­по­ло­жен­ных на его терри­то­рии.

Менек­ше Чатай (Me­nekşe Çatağı)¹ явля­ет­ся, без пре­уве­ли­че­ния, эта­лон­ным памят­ни­ком. Про­во­див­ши­е­ся на его терри­то­рии рас­коп­ки дали важ­ней­шие архео­ло­ги­че­ские источ­ни­ки по мате­ри­аль­ной куль­ту­ре древ­не­го насе­ле­ния реги­о­на. Это един­ст­вен­ный (sic!) на сего­дняш­ний день сель­ский памят­ник Север­ной Про­пон­ти­ды, архео­ло­ги­че­ские рас­коп­ки кото­ро­го были про­веде­ны широ­кой пло­ща­дью.

Посе­ле­ние нахо­дит­ся на севе­ро-запад­ном бере­гу Мра­мор­но­го моря, у севе­ро-восточ­но­го пред­го­рья хреб­та Такир­даг, в 12 км к севе­ро-восто­ку от г. Текир­даг (Te­kir­dağ) (рис. 1). Оно рас­по­ло­же­но в 50 м от моря, на плав­но пони­жаю­щем­ся к югу ска­ли­стом пла­то, разде­лён­ном на восточ­ную и запад­ную части лож­би­ной, обра­зо­ван­ной ручьём Менек­ше (Me­nekşe). Архео­ло­ги­че­ские рас­коп­ки памят­ни­ка про­во­ди­лись сов­мест­ны­ми экс­пе­ди­ци­я­ми Музея архео­ло­гии и этно­гра­фии г. Текир­даг, кафед­ры древ­ней исто­рии Стам­буль­ско­го уни­вер­си­те­та и кафед­ры архео­ло­гии уни­вер­си­те­та г. Чан­ак­ка­ле в 1993—2007 гг.² В с.216 резуль­та­те иссле­до­ва­ний была уста­нов­ле­на отно­си­тель­ная хро­но­ло­гия памят­ни­ка. Пер­вое посе­ле­ние, к кото­ро­му отно­сят­ся полу­зем­лян­ки, хозяй­ст­вен­ные ямы и захо­ро­не­ния, дати­ру­ет­ся пери­о­да­ми РБВ/СБВ. Сле­дую­щий этап свя­зан с антич­ным посе­ле­ни­ем, осно­ван­ным не ранее послед­ней чет­вер­ти VI в. до н. э. К это­му вре­ме­ни отно­сят­ся фун­да­мен­ты назем­ной построй­ки и хозяй­ст­вен­ные ямы. Эти соору­же­ния затро­ну­ли и частич­но раз­ру­ши­ли ком­плек­сы, отно­ся­щи­е­ся к преды­ду­щим пери­о­дам. Как пока­за­ли рас­коп­ки и гео­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния, в V в. до н. э. посе­ле­ние было раз­ру­ше­но зем­ле­тря­се­ни­ем. После это­го оно про­дол­жа­ло функ­ци­о­ни­ро­вать в преж­них гра­ни­цах вплоть до нача­ла III в. до н. э., когда его терри­то­рия рез­ко сокра­ща­ет­ся³.

Менек­ше Чатай, веро­ят­но, отно­си­лось к хоре Визан­фа или Перин­фа — бли­жай­ших к нему антич­ных цен­тров (рис. 2). Визанф (Βι­σάν­θη, Βυ­σάν­θη), лока­ли­зу­е­мый на терри­то­рии совре­мен­но­го г. Такир­даг, изве­стен исклю­чи­тель­но по пись­мен­ным источ­ни­кам и упо­ми­на­ет­ся у Геро­до­та (Hdt. VII. 137) и Ксе­но­фон­та (Xen. Anab. VII. 2. 38; VII. 5. 8). По свиде­тель­ству Пом­по­ния Мелы, Визанф был осно­ван самос­ца­ми в VI в. до н. э. (Pomp. Me­la. 2. 24). В кон­це V — нача­ле IV вв. до н. э. город кон­тро­ли­ро­вал­ся фра­кий­ским царем Сев­том, кото­рый счи­тал его луч­шим из сво­их при­мор­ских посе­ле­ний (Xen. Anab. VII. 2. 38). Перинф (Πέ­ριν­θος) был так­же осно­ван самос­ца­ми в VI в. до н. э. Город оста­вал­ся одним из круп­ней­ших цен­тров Про­пон­ти­ды вплоть до кон­ца IV в.⁴

Кера­ми­че­ский ком­плекс слоя раз­ру­ше­ния обра­ботан не пол­но­стью. К насто­я­ще­му вре­ме­ни разо­бра­ны мате­ри­а­лы, отно­ся­щи­е­ся к поме­ще­ни­ям V и D⁵. Целью дан­ной замет­ки явля­ет­ся введе­ние в науч­ный обо­рот серии срав­ни­тель­но ред­ких и хоро­шо дати­ру­е­мых с.217 нахо­док: тар­ных амфор, рас­пис­ной и чер­но­ла­ко­вой кера­ми­ки, слу­жа­щих хро­но­ло­ги­че­ски­ми инди­ка­то­ра­ми для дати­ров­ки ком­плек­са.

Поме­ще­ния V и D отно­сят­ся к пря­мо­уголь­ной построй­ке, откры­той в восточ­ной части посе­ле­ния (рис. 3—4). Ее рас­коп­ки про­во­ди­лись с 2004 по 2007 гг.⁶ Соору­же­ние состо­я­ло из смеж­ных поме­ще­ний, соеди­нён­ных внут­рен­ни­ми про­хо­да­ми. К сожа­ле­нию, север­ная и южная части построй­ки не были откры­ты пол­но­стью. По этой при­чине в насто­я­щее вре­мя невоз­мож­но убеди­тель­но уста­но­вить её пла­ни­ров­ку и при­над­леж­ность. Сохра­нив­ша­я­ся высота кла­док внеш­них стен состав­ля­ла от 0,5 до 1,2 м, тол­щи­на — 0,7—1 м. Слой раз­ру­ше­ния в поме­ще­нии отно­сит­ся к под­ва­лу или полу­по­д­ва­лу, на кото­рый рух­ну­ли части стен верх­не­го эта­жа, пере­кры­тия и кры­ши. Веро­ят­но, вслед­ст­вие зем­ле­тря­се­ния про­изо­шло сме­ще­ние сло­ёв грун­та, при­вед­шее к силь­ной про­сад­ке и обру­ше­нию все­го соору­же­ния, а так­же сме­ще­нию кла­док стен (рис. 5). На это же ука­зы­ва­ет мас­со­вая кон­цен­тра­ция кера­ми­че­ских облом­ков под южной сте­ной поме­ще­ния D (рис. 7).

При раз­бо­ре слоя раз­ру­ше­ния поме­ще­ний V и D было най­де­но в общей слож­но­сти 13535 целых и фраг­мен­ти­ро­ван­ных кера­ми­че­ских пред­ме­тов⁷. Окон­ча­тель­ные выво­ды о кера­ми­че­ском ком­плек­се поме­ще­ния и слоя раз­ру­ше­ния будут сде­ла­ны после обра­бот­ки все­го мате­ри­а­ла. Тем не менее, на осно­ве уже име­ю­щей­ся инфор­ма­ции мож­но сде­лать несколь­ко пред­ва­ри­тель­ных заклю­че­ний, важ­ных для пони­ма­ния харак­те­ра обра­зо­ва­ния, хро­но­ло­гии и соста­ва ком­плек­са.

Соот­но­ше­ние групп кера­ми­ки из слоя раз­ру­ше­ния в поме­ще­ни­ях D и V пред­став­ле­но в табл. 1—2⁸. В кера­ми­че­ском ком­плек­се обо­их поме­ще­ний, как и в подав­ля­ю­щем боль­шин­стве подоб­ных слу­ча­ев, пре­об­ла­да­ли облом­ки тар­ных амфор (88,2% и 93,98% соот­вет­ст­вен­но). Сре­ди дру­гих кате­го­рий сле­ду­ет отме­тить срав­ни­тель­но высо­кие про­цент­ные пока­за­те­ли сто­ло­вой чер­но­ла­ко­вой и рас­пис­ной кера­ми­ки в поме­ще­нии D (8,39%) и кухон­ной гон­чар­ной (9,21%) в поме­ще­нии V. Отдель­но сле­ду­ет отме­тить высо­кий про­цент леп­ной кера­ми­ки (11,8%) в поме­ще­нии V. Этот пока­за­тель пред­став­ля­ет­ся нам ещё инте­рес­нее, посколь­ку в поме­ще­нии D не было най­де­но ни одно­го (sic!) облом­ка леп­но­го сосуда. Этот факт, без­услов­но, тре­бу­ет сво­его объ­яс­не­ния. Посколь­ку часть облом­ков при­над­ле­жа­ла сосудам, отно­ся­щим­ся к брон­зо­во­му веку, мож­но пред­по­ло­жи­тель­но заклю­чить, что при про­сад­ке и сме­ще­нии грун­та в этой части поме­ще­ния был раз­ру­шен ком­плекс ука­зан­но­го пери­о­да, пере­кры­тый рас­смат­ри­вае­мым поме­ще­ни­ем. Вме­сте с тем, нель­зя абсо­лют­но исклю­чить воз­мож­но­сти с.218 нали­чия сре­ди най­ден­ных в поме­ще­ни­ях леп­ных сосудов тех, кото­рые были изготов­ле­ны в антич­ный пери­од. Окон­ча­тель­ные выво­ды отно­си­тель­но этой кате­го­рии кера­ми­ки будут сде­ла­ны после ана­ли­за все­го кера­ми­че­ско­го ком­плек­са построй­ки. Так­же сле­ду­ет обра­тить вни­ма­ние на срав­ни­тель­но неболь­шое коли­че­ство облом­ков чере­пи­цы: 2 облом­ка в поме­ще­нии D и 34 в поме­ще­нии V (табл. 1—2). Подоб­ная мало­чис­лен­ность, по всей види­мо­сти, свя­за­на с тем, что рух­нув­шая чере­пич­ная кры­ша, пере­кры­вав­шая поме­ще­ние, была разо­бра­на, а кера­миды впо­след­ст­вии вто­рич­но исполь­зо­ва­ны в позд­ней­ших построй­ках, частич­но воз­ведён­ных на фун­да­мен­тах раз­ру­шен­но­го соору­же­ния.

Посколь­ку в наши зада­чи не вхо­дит пуб­ли­ка­ция всех нахо­док, в рам­ках дан­ной замет­ки мы огра­ни­чим­ся обзо­ром отдель­ных наи­бо­лее сохра­нив­ших­ся и хоро­шо дати­ру­е­мых экзем­пля­ров, харак­те­ри­зу­ю­щих состав и хро­но­ло­гию кера­ми­че­ско­го ком­плек­са. Преж­де все­го — транс­порт­ных амфор, пред­став­лен­ных про­дук­ци­ей основ­ных антич­ных цен­тров-экс­пор­те­ров, при­сут­ст­во­вав­ших на рын­ках Эге­иды и Про­пон­ти­ды в кон­це VI — V вв.⁹ Пред­ва­ри­тель­но ука­жем, что боль­шая часть облом­ков транс­порт­ных амфор в ком­плек­се при­над­ле­жа­ла про­дук­ции Хиоса, Фасо­са, Мен­ды и Лес­боса, а так­же амфо­рам неуста­нов­лен­ных цен­тров Север­ной и Восточ­ной Эге­иды.

Перей­дём к обзо­ру наи­бо­лее сохра­нив­ших­ся сосудов, отно­ся­щих­ся к пере­чис­лен­ным цен­трам. Лес­бос­ские крас­но­гли­ня­ные амфо­ры пред­став­ле­ны облом­ка­ми, отно­ся­щи­ми­ся к амфо­рам арха­и­че­ско­го типа, вари­ан­тов I-B и I-C (рис. 8 — 1—3)¹⁰. Выпуск амфор этих серий отно­сит­ся к пер­вой чет­вер­ти V в.¹¹ Отме­тим, что обло­мок гор­ла име­ет неболь­шую при­пух­лость, в целом не типич­ную для сосудов этих вари­ан­тов и не такую харак­тер­ную, как у серо­гли­ня­ных лес­бос­ских амфор арха­и­че­ско­го (вари­ан­ты I-E) и над­ли­ман­но­го (вари­ан­ты II-A-C) типов¹².

К хиос­ским амфо­рам отно­сят­ся обло­мок гор­ла и нож­ки пух­ло­гор­лых амфор раз­ви­то­го вари­ан­та III-B, дати­ру­е­мые в пре­де­лах вто­рой чет­вер­ти V в. (рис. 8 — 4—7)¹³. Как отме­ча­ет С. Ю. Мона­хов, для это­го вари­ан­та хиос­ской тары, появ­ля­ю­ще­го­ся в 80—70-х гг. V в., не была харак­тер­на орна­мен­та­ция лаком по вен­цу, туло­ву и руч­кам¹⁴. Это наблюде­ние под­твер­жда­ет­ся и мате­ри­а­ла­ми рас­смат­ри­вае­мо­го ком­плек­са: сре­ди фраг­мен­тов вен­цов, вхо­дя­щих в него хиос­ских амфор, нет ни одно­го окра­шен­но­го.

с.219 Несколь­ко облом­ков про­филь­ных частей, веро­ят­но, отно­си­лись к амфо­рам кру­га Фасо­са «с разду­тым гор­лом» (рис. 8 — 8—9)¹⁵. По мне­нию С. Ю. Мона­хо­ва, эти амфо­ры выпус­ка­лись в одном из цен­тров Север­ной Эге­иды. Наи­бо­лее близ­кую про­фи­ли­ров­ку мас­сив­но­го вен­ца и цилин­дри­че­ской нож­ки име­ли амфо­ры из зда­ния № 24 в Кер­ки­ни­ти­де, отно­ся­щи­е­ся к ком­плек­су вто­рой чет­вер­ти V в., а так­же из кур­га­на № 9 у с. Ново­сё­лов­ка¹⁶.

Фасос­ские амфо­ры пред­став­ле­ны сосуда­ми кони­че­ско-бико­ни­че­ско­го типа, фана­го­рий­ско­го вари­ан­та (сред­ней серии, II-A-2), про­из­во­див­ши­ми­ся в 50—30 гг. V в. (рис. 9 — 1—2)¹⁷. Как отме­чал С. Ю. Мона­хов, амфо­ры этой серии отли­ча­ют­ся от более ран­них сосудов вер­ти­каль­но постав­лен­ны­ми руч­ка­ми и ост­ро­рё­бер­ной нож­кой. Ана­ло­гии рас­смат­ри­вае­мым сосудам дают амфо­ры из ним­фей­ско­го скла­да 1978 г. и из кур­га­на № 17 Ели­за­ве­тин­ско­го могиль­ни­ка¹⁸.

Сре­ди облом­ков мен­дей­ских амфор сле­ду­ет отме­тить верх­нюю часть и нож­ку сосуда пифо­ид­но­го типа, зна­мен­ско­го (I-A-2) вари­ан­та (рис. 9 — 3—4)¹⁹. Ана­ло­гич­ные амфо­ры про­ис­хо­дят из рас­ко­пок И. Гран­жа­на на Фасо­се. Про­из­вод­ство тары это­го типа отно­сит­ся ко вто­рой чет­вер­ти V в.²⁰

Целый сосуд и обло­мок ниж­ней части отно­сят­ся к т. н. прото­фа­сос­ским амфо­рам на слож­но­про­фи­ли­ро­ван­ной нож­ке (табл. 3; рис. 9 — 5—6; 13 — 1)²¹. Близ­кую про­фи­ли­ров­ку име­ют кони­че­ские амфо­ры, отно­ся­щи­е­ся к пятой серии, про­из­во­див­ши­е­ся в пер­вой поло­вине V в.²²

Отдель­но сле­ду­ет оста­но­вить­ся на трёх целых амфо­рах, две из кото­рых были най­де­ны в поме­ще­нии D вме­сте с рас­смот­рен­ной выше прото­фа­сос­ской амфо­рой (табл. 3; рис. 9 — 6; 10; 11 — 2—3; 13 — 1, 3—4). Одна амфо­ра, уста­нов­лен­ная вер­ти­каль­но в углуб­ле­нии в полу, была откры­та in si­tu, под камен­ным зава­лом, в юго-запад­ном углу поме­ще­ния V (табл. 3; рис. 5; 11 — 1; 13 — 4). Фор­ма этих сосудов отли­ча­ет­ся харак­тер­ны­ми осо­бен­но­стя­ми. Все они име­ют мас­сив­ные лен­то­вид­ные, слег­ка ото­гну­тые вен­цы, а так­же неболь­шие гори­зон­таль­ные высту­пы на гор­ле, рас­по­ло­жен­ные под верх­ни­ми при­ле­па­ми ручек. Пере­ход от гор­ла к пле­чам плав­ный; нож­ки куба­ре­вид­ной фор­мы с неболь­шим углуб­ле­ни­ем на подош­вах. Одна амфо­ра име­ет цилин­дри­че­ское, слег­ка рас­ши­ря­ю­ще­е­ся к вен­цу гор­ло; две дру­гие — ворон­ко­вид­ные гор­ла. Амфо­ры име­ют харак­тер­ную яйце­вид­но-оваль­ную фор­му. с.220 При этом один сосуд отли­ча­ет­ся более высо­ким гор­лом и широ­ки­ми пле­ча­ми, при­даю­щи­ми кони­че­ский про­филь туло­ву (табл. 3; рис. 11 — 3). Гли­на всех трёх сосудов оди­на­ко­вая — плот­ная, оран­же­во-корич­не­во­го цве­та с неболь­шой при­ме­сью слюды²³. Сле­ду­ет ука­зать, что в поле­вой доку­мен­та­ции име­ют­ся фото­гра­фии ещё двух амфор, отно­ся­щих­ся, насколь­ко мож­но судить по сним­кам, к рас­смат­ри­вае­мо­му типу (рис. 14)²⁴.

Подоб­ные амфо­ры были пер­во­на­чаль­но отне­се­ны С. Ю. Мона­хо­вым к клас­си­че­ско­му типу милет­ских амфор, вари­ан­тов II-A-B (оль­вий­ский и тига­ни), и дати­ро­ва­ны пер­вой поло­ви­ной — середи­ной V в., с ого­вор­кой об отсут­ст­вии надёж­ных хро­но­ло­ги­че­ских при­вя­зок и пред­по­ло­же­ни­ем, что амфо­ры вари­ан­та II-B мог­ли выпус­кать­ся и во вто­рой поло­вине сто­ле­тия²⁵. В недав­ней пуб­ли­ка­ции С. Ю. Мона­хов отнёс отдель­ные милет­ские амфо­ры клас­си­че­ско­го типа к про­дук­ции мало­азий­ских Эри­фр²⁶. Сосуды, пред­по­ло­жи­тель­но отно­ся­щи­е­ся к про­дук­ции это­го цен­тра, были выде­ле­ны по мате­ри­а­лам Афин­ско­го Кера­ми­ка, кораб­ле­кру­ше­ния у Тек­таш Бур­ну и рас­ко­пок близ Эри­фр²⁷. Новые дан­ные заста­ви­ли С. Ю. Мона­хо­ва пере­смот­реть неко­то­рые из пред­ше­ст­ву­ю­щих интер­пре­та­ций. В резуль­та­те реви­зии типо­ло­гии милет­ских амфор, боль­шин­ство сосудов милет­ско­го вари­ан­та тига­ни были вклю­че­ны им в эри­фр­ский вари­ант I-B (соот­вет­ст­ву­ет вари­ан­ту 1а, по типо­ло­гии Д. Н. Карлсон и М. Л. Лава­ля)²⁸ и, так­же с ого­вор­кой об отсут­ст­вии надёж­ных хро­но­ло­ги­че­ских при­вя­зок, дати­ро­ва­ны послед­ней чет­вер­тью V в.²⁹

Вер­нём­ся к рас­смот­ре­нию амфор из Менек­ше Чатай. Амфо­ра из поме­ще­ния V име­ла рельеф­ные клей­ма ΣΤΟΛ на обе­их руч­ках (рис. 11 — 1). При раз­бо­ре мате­ри­а­лов рас­ко­пок посе­ле­ния Менек­ше Чатай была най­де­на ещё одна амфор­ная руч­ка с клей­мом ΣΤΟΛ, оттис­ну­тым тем же штам­пом (рис. 12)³⁰. Сре­ди ана­ло­гий это­му сосу­ду сле­ду­ет ука­зать амфо­ры, кото­рые были опуб­ли­ко­ва­ны П. Дюпо­ном и пере­из­да­ны С. Ю. Мона­хо­вым: сосуд из нек­ро­по­ля Хер­со­не­са Таври­че­ско­го, амфо­ру из Ели­за­ве­тов­ско­го кур­га­на № 25 и верх­нюю часть с.221 амфо­ры из Нико­ния с энгли­фи­че­ским клей­мом ΟΛ(-) на руч­ке. Пере­чис­лен­ные сосуды были отне­се­ны С. Ю. Мона­хо­вым к двум раз­лич­ным вари­ан­там милет­ской тары клас­си­че­ско­го типа (II-A-B) и дати­ро­ва­ны в пре­де­лах вто­рой чет­вер­ти — середи­ны V в.³¹ Более строй­ная фор­ма сосудов из поме­ще­ния D выглядит есте­ствен­ным раз­ви­ти­ем фор­мы амфо­ры из поме­ще­ния V. Она близ­ка одно­вре­мен­но самос­ским и милет­ским амфо­рам клас­си­че­ско­го типа (II). Обмер­ные чер­те­жи самос­ских сосудов были опуб­ли­ко­ва­ны П. Дюпо­ном и пере­из­да­ны С. Ю. Мона­хо­вым, при­няв­шим дати­ров­ку изда­те­ля — послед­няя чет­верть VI и вто­рая чет­верть V вв., соот­вет­ст­вен­но³². Как и в слу­чае с сосудом из поме­ще­ния V, про­фи­ли­ров­ка ножек и вен­цов амфор из поме­ще­ния D ана­ло­гич­на сосудам, отне­сён­ным С. Ю. Мона­хо­вым к раз­лич­ным вари­ан­там клас­си­че­ско­го типа милет­ских амфор вто­рой чет­вер­ти V в.: амфо­ре из оль­вий­ской ямы № 13 (оль­вий­ский вари­ант, II-A) и амфо­ре, пере­из­дан­ной по чер­те­жам П. Дюпо­на (вари­ант тига­ни, II-B)³³. Таким обра­зом, внут­ри вари­ан­та тига­ни оче­вид­но выде­ля­ют­ся две груп­пы сосудов: с неболь­шим кону­со­вид­ным и глу­бо­ким углуб­ле­ни­ем на нож­ке. Сосуды с глу­бо­ким углуб­ле­ни­ем были отне­се­ны С. Ю. Мона­хо­вым к про­дук­ции Эри­фр. Вме­сте с тем, амфо­ры с неболь­шим углуб­ле­ни­ем более близ­ки к оль­вий­ско­му вари­ан­ту милет­ских амфор и, в свою оче­редь, — к клас­си­че­ско­му вари­ан­ту самос­ских амфор.

Воз­вра­ща­ясь к вопро­су о месте изготов­ле­ния рас­смат­ри­вае­мых амфор, нель­зя не отме­тить оче­вид­ную бли­зость их фор­мы, как и фор­мы ука­зан­ных выше милет­ских амфор клас­си­че­ско­го типа оль­вий­ско­го вари­ан­та и амфор вари­ан­та тига­ни (II-A-B), к самос­ским амфо­рам клас­си­че­ско­го типа (II). Из име­ю­щих­ся опре­де­ле­ний сле­ду­ет, что на Само­се и в Миле­те одно­вре­мен­но про­из­во­ди­ли амфо­ры не толь­ко оди­на­ко­вой фор­мы и стан­дар­та, но даже и изготов­лен­ные из похо­жей гли­ны. В такой ситу­а­ции вполне зако­но­мер­но пред­по­ло­жить, что ука­зан­ные выше сосуды, в том чис­ле и най­ден­ные на посе­ле­нии Менек­ше Чатай, отно­сят­ся к одно­му типу амфор, про­из­во­див­ших­ся в послед­ней чет­вер­ти VI — пер­вой поло­вине V вв. в одном из цен­тров Восточ­ной Эге­иды. К сожа­ле­нию, в насто­я­щее вре­мя у нас нет доста­точ­ных осно­ва­ний для того, чтобы убеди­тель­но отне­сти ука­зан­ные амфо­ры к Само­су, Миле­ту или Эри­фрам. В дан­ной свя­зи отме­тим заме­ча­ния С. Ю. Мона­хо­ва о пре­ем­ст­вен­но­сти мор­фо­ло­гии самос­ских амфор клас­си­че­ско­го типа по отно­ше­нию к арха­и­че­ским типам про­дук­ции это­го цен­тра и отсут­ст­вие тако­вой у клас­си­че­ско­го типа милет­ских амфор³⁴. Вме­сте с тем, име­ю­щи­е­ся ана­ло­гии ука­зы­ва­ют, что сосуды из Менек­ше Чатай были изготов­ле­ны в пре­де­лах пер­вой поло­ви­ны V в. Этот вывод допол­ни­тель­но под­твер­жда­ет­ся дати­ров­кой с.222 амфо­ры на слож­но­про­фи­ли­ро­ван­ной нож­ке, най­ден­ной вме­сте с дву­мя из рас­смат­ри­вае­мых сосудов (рис. 9, 6; рис. 10).

Перей­дём к ана­ли­зу груп­пы рас­пис­ной и чер­но­ла­ко­вой кера­ми­ки из слоя раз­ру­ше­ния в поме­ще­ни­ях V и D. Одним из наи­бо­лее ран­них сосудов в ком­плек­се явля­ет­ся чер­но­фи­гур­ная пик­сида (Stam­nos Py­xis)³⁵ (рис. 15 — 1; 16 — 1—2)³⁶. Это доволь­но ред­кий вари­ант атти­че­ских сосудов, ими­ти­ру­ю­щих коринф­ские пик­сиды, рас­про­стра­нён­ных во вто­рой поло­вине VII — VI вв. Гор­ло и пле­чи пик­сиды укра­ше­ны поя­са­ми вер­ти­каль­ных линий и жем­чуж­ни­ка. На туло­ве — зооморф­ный фриз. Сохра­ни­лись изо­бра­же­ния льва, иду­ще­го впра­во с высо­ко под­ня­тым и загну­тым хво­стом, бегу­ще­го впра­во зай­ца и соба­ки (рис. 16 — 1—2). Под руч­ка­ми изо­бра­же­на мас­сив­ная паль­мет­та с обри­со­ван­ной серд­це­ви­ной. Гри­ва и часть брю­ха льва, шея зай­ца и соба­ки, серд­це­ви­на паль­мет­ты закра­ше­ны пур­пур­ной крас­кой. Дета­ли фигур и паль­метт про­чер­че­ны. В рисун­ке ощу­ща­ют­ся эле­мен­ты наро­чи­той арха­и­за­ции, кото­рая нахо­дит­ся в про­ти­во­ре­чии с бег­лой и небреж­ной мане­рой рос­пи­си, наи­бо­лее харак­тер­ной для вазо­пис­цев вто­рой поло­ви­ны VI в. Близ­кие ана­ло­гии подоб­ной мане­ре рисун­ка дают мате­ри­а­лы рас­ко­пок аго­ры в Афи­нах³⁷. В похо­жей мане­ре рас­пи­сан фраг­мент крыш­ки лека­ны, отне­сён­ный Н. А. Сидо­ро­вой к кру­гу масте­ра Лидо­са, твор­че­ство кото­ро­го при­хо­дит­ся на вто­рую-третью чет­вер­ти VI в.³⁸

Фраг­мен­ти­ро­ван­ный чер­но­фи­гур­ный килик (Cup Scy­phos) отно­сит­ся к рас­про­стра­нён­ной в кон­це VI — нача­ле V вв. груп­пе чаш, рос­пись кото­рых отно­сят к кру­гу про­дук­ции мастер­ской Хай­мо­на (рис. 16 — 3)³⁹. Фор­ма и декор рас­смат­ри­вае­мо­го сосуда ука­зы­ва­ют на его при­над­леж­ность к Атти­че­ско­му типу, клас­су K2 (по типо­ло­гии П. Н. Уре), дати­ру­ю­ще­му­ся в пре­де­лах 490—480 гг.⁴⁰

Кра­те­ры (Co­lumn-cra­ters) пред­став­ле­ны дву­мя облом­ка­ми мас­сив­ных вен­цов с ото­гну­ты­ми кра­я­ми (рис. 16 — 4—5)⁴¹. По верх­не­му краю оба вен­ца укра­ше­ны фри­зом лото­сов, а по наруж­но­му — с.223 двой­ным поя­сом плю­ща. Подоб­ные фор­ма и декор типич­ны для кра­те­ров кон­ца VI — нача­ла V вв.⁴²

Сле­дую­щую груп­пу состав­ля­ют облом­ки рас­пис­ной крас­но­фи­гур­ной кера­ми­ки. Очень ред­ким явля­ет­ся обло­мок гор­ла ойно­хои с изо­бра­же­ни­ем Ники (рис. 18 — 1)⁴³. Судя по фор­ме, сосуд отно­сил­ся к клас­су Ago­ra P 15849. Этот класс крас­но­фи­гур­ных ойно­хой с вытя­ну­тым гор­лом и широ­ким, мас­сив­ным вен­цом был выде­лен Дж. Р. Гри­ном по мате­ри­а­лам рас­ко­пок Запад­но­го скло­на афин­ской аго­ры⁴⁴. Бли­жай­шей парал­ле­лью наше­му экзем­пля­ру явля­ет­ся обло­мок гор­ла ойно­хои с изо­бра­же­ни­ем Афи­ны, дати­ру­е­мый око­ло 410 г.⁴⁵ Рос­пись всех извест­ных сосудов это­го клас­са отно­сят к мане­ре масте­ров Шува­лов­ской амфо­ры и Йена⁴⁶. Изо­бра­же­ние Ники на рас­смат­ри­вае­мом фраг­мен­те име­ет харак­тер­ные чер­ты: пря­мой, в одну линию про­филь лба и носа, дуго­об­раз­ные бро­ви, боль­шие мин­дале­вид­ные гла­за, арха­и­че­ская улыб­ка и мас­сив­ный, скруг­лён­ный под­бо­ро­док. Боги­ня оде­та в длин­ный хитон; на голо­ве чепец; кры­лья под­ня­ты вверх. Веро­ят­но, в руках у боги­ни был нане­сён­ный крас­кой венок или лен­та. Ника в такой же позе с вен­ком в руках изо­бра­же­на на кра­те­ре из музея Мет­ро­по­ли­тен⁴⁷ и с лен­той на кра­те­ре из Бри­тан­ско­го музея⁴⁸. Завит­ки волос изо­бра­же­ны при помо­щи раз­бав­лен­но­го лака. Склад­ки хито­на, а так­же перья кры­льев пере­да­ны пря­мой и частой штри­хов­кой. Верх­няя часть кры­ла орна­мен­ти­ро­ва­на точ­ка­ми. В похо­жей мане­ре изо­бра­же­ны Эроты и жен­ские пер­со­на­жи на сосудах, рас­пи­сан­ных масте­ром Шува­лов­ской амфо­ры⁴⁹.

Обло­мок гор­ла и части туло­ва крас­но­фи­гур­но­го кра­те­ра (Co­lumn kra­ter) содер­жит ком­по­зи­цию из фигур Дио­ни­са меж­ду дву­мя сати­ра­ми и Мена­дой (рис. 17 — 2)⁵⁰, харак­тер­ную для вазо­пис­цев пер­вых трёх чет­вер­тей V в.⁵¹ Рас­смат­ри­вае­мый рису­нок име­ет ярко выра­жен­ные экс­прес­сив­ные и инди­виду­аль­ные чер­ты. Это впе­чат­ле­ние обу­слов­ле­но поза­ми фигур и мане­рой изо­бра­же­ния глаз с боль­ши­ми глаз­ни­ца­ми и округ­лы­ми зрач­ка­ми. В похо­жей мане­ре изо­бра­же­ны сати­ры на кра­те­рах, при­над­ле­жав­ших масте­рам Фло­рен­ция и с.224 Боло­нья 228⁵². На голо­ве Дио­ни­са не тра­ди­ци­он­ный венок, а лен­та, что наи­бо­лее харак­тер­но для ико­но­гра­фии обра­за боже­ства пер­вой поло­ви­ны V в.⁵³ Про­филь голо­вы мена­ды име­ет инди­виду­аль­ные чер­ты: малень­кий рот со слег­ка отто­пы­рен­ной ниж­ней губой, полу­оваль­ный штрих у носа, боль­шие, сдви­ну­тые к пере­но­си­це глаз­ни­цы. В очень похо­жей мане­ре изо­бра­же­ны жен­ские лица на вазах, рас­пи­сан­ных масте­ром Боло­нья 228⁵⁴. Име­ю­щи­е­ся ана­ло­гии одно­знач­но ука­зы­ва­ют, что кра­тер был изготов­лен и рас­пи­сан в пре­де­лах пер­вой поло­ви­ны V в. Рос­пись сосуда была выпол­не­на в мане­ре, наи­бо­лее близ­кой к масте­рам Боло­нья 228 и Фло­рен­ция.

Несколь­ко облом­ков сте­нок при­над­ле­жа­ли крас­но­фи­гур­ным ски­фо­сам груп­пы Owl-sky­phoi (рис. 17 — 3—5)⁵⁵. На наи­бо­лее сохра­нив­шем­ся фраг­мен­те изо­бра­же­на часть голо­вы совы и верх­няя часть олив­ко­вой вет­ви (рис. 17 — 5). Опе­ре­ние пере­да­но мно­го­чис­лен­ны­ми точ­ка­ми. В ана­ло­гич­ной мане­ре рас­пи­са­ны ски­фо­сы из раз­ных кол­лек­ций, дати­ро­ван­ные вто­рой-третьей чет­вер­тя­ми V в.⁵⁶

Неболь­шой фраг­мент дни­ща, укра­шен­но­го рам­кой меанд­ра, окайм­ля­ю­ще­го тон­до, при­над­ле­жал крас­но­фи­гур­ной чаше (рис. 17 — 6)⁵⁷. Подоб­ная мане­ра деко­ра вме­сти­ли­ща чаш полу­ча­ет рас­про­стра­не­ние в пер­вой чет­вер­ти V в.⁵⁸

Целые и фраг­мен­ти­ро­ван­ные сосуды, отно­ся­щи­е­ся к груп­пе сто­ло­вой чер­но­ла­ко­вой кера­ми­ки, пред­став­ле­ны атти­че­ской про­дук­ци­ей пер­вых трёх чет­вер­тей V в. Сре­ди нахо­док из слоя раз­ру­ше­ния необ­хо­ди­мо отме­тить ски­фос, отно­ся­щий­ся к Атти­че­ско­му типу вто­рой чет­вер­ти V в. (рис. 15 — 5)⁵⁹. Кили­ки пред­став­ле­ны сосуда­ми раз­ных типов. Архео­ло­ги­че­ски целый экзем­пляр на низ­ком под­доне отно­сит­ся к типу Stem­less, груп­пе Lar­ge (рис. 15 — 2)⁶⁰. Изда­те­ли мате­ри­а­лов афин­ской аго­ры отме­ча­ют, что чаши подоб­ной фор­мы начи­на­ют про­из­во­дить­ся в пер­вой поло­вине V в. Килик, наи­бо­лее близ­кий к наше­му по фор­ме, дати­ру­ет­ся в пре­де­лах 80—70-х гг. ука­зан­но­го сто­ле­тия⁶¹. Нож­ка чер­но­ла­ко­во­го кили­ка с граф­фи­то Θ на внут­рен­ней части при­над­ле­жит к типу Vi­cup (рис. 15 — 7)⁶². Сосуды это­го типа были рас­про­стра­не­ны в обще­ст­вен­ных сто­ло­вых. Их про­из­во­ди­ли с.225 огра­ни­чен­ное вре­мя с кон­ца пер­вой до кон­ца вто­рой чет­вер­тей V в.⁶³ Обло­мок верх­ней части кили­ка (Cup-sky­phos) с мас­сив­ным, округ­лым туло­вом и слег­ка ото­гну­тым вен­цом отно­сит­ся к ран­ней серии, про­из­во­див­шей­ся в послед­ней чет­вер­ти VI — нача­ле V вв. (рис. 15 — 3)⁶⁴. Фраг­мен­ти­ро­ван­ный кан­фар при­над­ле­жал к немно­го­чис­лен­но­му, но хоро­шо извест­но­му в ком­плек­сах V в. типу Ses­si­le with low handles (рис. 15 — 6; 17 — 7)⁶⁵. Изда­те­ли дати­ру­ют кан­фа­ры это­го типа в пре­де­лах третьей чет­вер­ти V в., при этом отме­чая веро­ят­ность их про­из­вод­ства и во вто­рой чет­вер­ти ука­зан­но­го сто­ле­тия⁶⁶.

Таким обра­зом, ана­лиз раз­лич­ных групп кера­ми­че­ской тары поз­во­ля­ет опре­де­лить хро­но­ло­ги­че­ские гра­ни­цы быто­ва­ния вхо­дя­щих в ком­плекс типов сосудов в пре­де­лах кон­ца VI — вто­рой-третьей чет­вер­тей V в. В ком­плек­се коли­че­ст­вен­но доми­ни­ру­ют целые и фраг­мен­ти­ро­ван­ные транс­порт­ные амфо­ры, кото­рые при­над­ле­жа­ли к про­дук­ции основ­ных вино­дель­че­ских цен­тров Север­ной и Восточ­ной Эге­иды, экс­пор­ти­ро­вав­ших вино в амфор­ной таре на про­тя­же­нии кон­ца VI — пер­вых трёх чет­вер­тей V вв. Основ­ным импор­тё­ром сто­ло­вой кера­ми­ки на посе­ле­ние были Афи­ны.

Таб­ли­ца 1. Кера­ми­че­ский ком­плекс слоя раз­ру­ше­ния поме­ще­ния D

Таб­ли­ца 2. Кера­ми­че­ский ком­плекс слоя раз­ру­ше­ния поме­ще­ния V

с.226

Таб­ли­ца 3. Мет­ри­че­ские харак­те­ри­сти­ки целых амфор из слоя раз­ру­ше­ния в поме­ще­ни­ях V и D.

Stoya­nov R., Erim-Özdoğan A. Ce­ra­mic Finds from the layer of Destruc­tion on the Settle­ment Me­nekşe Çataği in Pro­pon­tis

Me­nekşe Çatağı is lo­ca­ted on the northwest sho­re of the Mar­ma­ra Sea, at 12 km to the north-east from Te­kir­dağ (Figs. 1—2). A buil­ding destroyed by earthqua­ke was unear­thed in the eas­tern sec­tor of the si­te. The pre­sent ar­tic­le is ba­sed on the pot­te­ry finds from the layer of destruc­tion in the rooms D and V of the buil­ding (Fig. 3; Tab. 1—2). The layer re­fers to the destruc­tion of the ba­se­ment or crawl spa­ces with col­lap­sed parts of the up­per floor, walls and roof (Fig. 4). The who­le and frag­men­ted transport am­pho­rae quan­ti­ta­ti­ve­ly do­mi­na­te in the ce­ra­mic complex. The ves­sels be­long to the pro­duc­tion of major vi­ne tra­de cen­ters in Nor­thern and Eas­tern Aegean re­gion at the end of VI — the 1^st qr. of the V^th cc. BC. (Tabl. 1; Figs. 8—14). At­tic pot­te­ry from the layer pre­sents with who­le and frag­men­ted black- and red-fi­gu­re ves­sels (Figs. 15—17). The pot­te­ry finds point out that the complex was for­med in the end of the VI — the 2^nd—3^rd qrs. the V^th cc. BC.

с.227

Рис. 1. Посе­ле­ние Мелек­ше Чатай. Вид с севе­ро-восто­ка: В — восточ­ная часть; З — запад­ная часть.

Рис. 2. Антич­ные цен­тры Про­пон­ти­ды.

с.228

Рис. 3. План пря­мо­уголь­ной построй­ки, откры­той в восточ­ной части посе­ле­ния Мелек­ше Чатай: D, V — поме­ще­ния.

с.229

Рис. 4. Пря­мо­уголь­ная построй­ка, поме­ще­ния D и V. Вид с юга. Фото 2006 г.

Рис. 5. Юго-запад­ный угол поме­ще­ния V: амфо­ра in si­tu; про­сад­ка кла­док и вымост­ки в юго-запад­ной части поме­ще­ния.

с.230

Рис. 6. Раз­вал кера­ми­ки в южной части поме­ще­ния D.

Рис. 7. Раз­вал кера­ми­ки в южной части поме­ще­ния D.

с.231

Рис. 8. Тар­ные амфо­ры: 1—3 — Лес­бос; 4—7 — Хиос; 8, 9 — круг Фасо­са («с разду­тым гор­лом»).

с.232

Рис. 9. Тар­ные амфо­ры: 1, 2 — Фасос; 3, 4 — Мен­да; 5, 6 — «прото­фа­сос­ские» (амфо­ры на слож­но­про­фи­ли­ро­ван­ной нож­ке).

с.233

Рис. 10. Тар­ные амфо­ры in si­tu на полу поме­ще­ния D.

с.234

Рис. 11. Тар­ные амфо­ры. Восточ­ная Эге­ида.

Рис. 12. Руч­ка амфо­ры с энгли­фи­че­ским клей­мом ΣΤΟΛ.

с.235

Рис. 13. Амфо­ры из слоя раз­ру­ше­ния в поме­ще­нии D: 1 — Север­ная Эге­ида; 2—4 — Восточ­ная Эге­ида.

с.236

Рис. 14. Посе­ле­ние Мелек­ше Чатай; слой раз­ру­ше­ния: а, б — амфо­ра in si­tu.

с.237

Рис. 15. Рас­пис­ная и чер­но­ла­ко­вая кера­ми­ка: 1 — пик­сида; 2—4, 7 — кили­ки; 5 — ски­фос; 6 — кан­фар.

с.238

Рис. 16. Чер­но­фи­гур­ная кера­ми­ка: 1, 2 — пик­сида; 3 — килик; 4, 5 — фраг­мен­ты вен­цов кра­те­ров.

с.239

Рис. 17. Крас­но­фи­гур­ная и чер­но­ла­ко­вая кера­ми­ка: 1 — обло­мок гор­ла ойно­хойи; 2 — обло­мок гор­ла и часть туло­ва кра­те­ра; 3—5 — фраг­мен­ты ски­фо­сов; 6 — фраг­мент дна чаши; 7 — кан­фар со штам­по­ван­ным орна­мен­том.