Диодор Сицилийский о походе Ксеркса против Эллады (XI, 1—10. Объединение патриотических сил эллинов и битва при Фермопилах)

с.3 В исто­рии Гре­ко-пер­сид­ских войн решаю­щи­ми были 481—480 гг. В это вре­мя завер­ша­ет­ся про­цесс кон­со­лида­ции пат­рио­ти­че­ских сил элли­нов, объ­еди­нив­ших­ся для борь­бы про­тив пер­сид­ско­го наше­ст­вия.

Бит­ва при Фер­мо­пи­лах про­де­мон­стри­ро­ва­ла высо­кий мораль­ный дух гре­ков, спо­соб­ных на само­по­жерт­во­ва­ние ради дости­же­ния сво­бо­ды и неза­ви­си­мо­сти.

Наи­бо­лее деталь­но собы­тия этих лет изло­же­ны у Геро­до­та (VII кн.). Еще совсем недав­но Геро­до­та обви­ня­ли в том, что он систе­ма­ти­че­ски иска­жал фак­ты в силу сво­его субъ­ек­тив­но­го отно­ше­ния к неко­то­рым гре­че­ским поли­сам. Утвер­жда­ли, что в осно­ве его инфор­ма­ции лежат либо сплет­ни и слу­хи, либо сведе­ния, почерп­ну­тые из сочи­не­ний дру­гих авто­ров. Его обыч­ное умол­ча­ние об источ­ни­ках объ­яс­ня­ли как умыш­лен­ный пла­ги­ат¹.

Геро­до­та под­вер­га­ли кри­ти­ке и как воен­но­го исто­ри­ка. Были выска­за­ны сомне­ния в исто­рич­но­сти опи­сы­вае­мых им сра­же­ний².

Одна­ко в насто­я­щее вре­мя бла­го­да­ря более тща­тель­но­му изу­че­нию само­го тек­ста сочи­не­ния, сопо­став­ле­нию его с дан­ны­ми архео­ло­гии, иссле­до­ва­нию обсто­я­тельств его воз­ник­но­ве­ния и лич­но­сти авто­ра уда­лось вос­ста­но­вить доб­рое имя Геро­до­та как прав­ди­во­го и доб­ро­со­вест­но­го исто­ри­ка³.

Лишь одно обви­не­ние в адрес Геро­до­та еще не изжи­то до кон­ца, воз­мож­но, пото­му, что оно выска­за­но таки­ми выдаю­щи­ми­ся авто­ри­те­та­ми, как Э. Мей­ер, Ф. Яко­би, С. Я. Лурье⁴.

Неко­то­рые совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли⁵ утвер­жда­ют, что Исто­рия Геро­до­та пред­став­ля­ет собой пане­ги­рик Афи­нам. По их мне­нию, Геро­дот, нахо­дясь в Афи­нах, все­це­ло стал на сто­ро­ну пра­вя­щей поли­ти­че­ской пар­тии, руко­во­ди­те­лем с.4 кото­рой был Перикл, при­над­ле­жа­щий к роду Алк­мео­нидов. Под вли­я­ни­ем этой пар­тии и по зака­зу Перик­ла Геро­дот и напи­сал свой труд, в кото­ром, изо­бра­жая борь­бу гре­ков про­тив пер­сов, про­сла­вил Афи­ны, пока­зав их пре­вос­ход­ство над дру­ги­ми гре­че­ски­ми поли­са­ми, и осо­бен­но над Спар­той, стре­мясь дока­зать нали­чие у Афин мораль­но­го пра­ва на геге­мо­нию в Элла­де.

Такой под­ход к Геро­до­ту нам пред­став­ля­ет­ся слиш­ком модер­ни­зи­ро­ван­ным. Геро­дот не был про­афин­ски настро­ен­ным исто­ри­ком и не выра­жал в сво­ем сочи­не­нии толь­ко афин­скую точ­ку зре­ния. Уже в пер­вой кни­ге сво­ей Исто­рии он на пере­д­ний план выдви­га­ет Спар­ту и Афи­ны, счи­тая их в рав­ной мере могу­ще­ст­вен­ны­ми сре­ди элли­нов, и в после­дую­щих кни­гах он изла­га­ет их исто­рию парал­лель­но⁶.

Неко­то­рые совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли часто пре­уве­ли­чи­ва­ют следы тен­ден­ци­оз­но­сти Геро­до­та, забы­вая, что она уже при­сут­ст­во­ва­ла в той инфор­ма­ции, кото­рую он полу­чил. В этом смыс­ле спра­вед­ли­вое заме­ча­ние выска­зал в свое вре­мя Г. Овет, заявив, что «не нуж­но видеть пред­убеж­де­ние Геро­до­та в том, что он хва­лит Афи­ны за ини­ци­а­ти­ву, про­яв­лен­ную их лиде­ра­ми, и само­по­жерт­во­ва­ние их граж­дан. Учи­ты­вая это, боль­шин­ство исто­ри­ков, если они наме­ре­ны дать объ­ек­тив­ную оцен­ку собы­ти­ям, долж­ны были бы под­черк­нуть выдаю­щу­ю­ся роль, кото­рую Афи­ны сыг­ра­ли в войне»⁷.

Вме­сте с тем необ­хо­ди­мо отме­тить, что неко­то­рые совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли, защи­щая досто­вер­ность сведе­ний Геро­до­та, ста­ли впа­дать в дру­гую край­ность, утвер­ждая, что для рекон­струк­ции собы­тий Гре­ко-пер­сид­ских войн сочи­не­ния позд­них антич­ных авто­ров не пред­став­ля­ют совер­шен­но ника­кой цен­но­сти⁸. Полу­чи­ло рас­про­стра­не­ние мне­ние о том, что антич­ные авто­ры элли­ни­сти­че­ско­го и рим­ско­го пери­о­дов, в сочи­не­ни­ях кото­рых нашли отра­же­ние собы­тия Гре­ко-пер­сид­ских войн (Дио­дор, К. Непот, П. Трог, Плу­тарх и др.), в осно­ве сво­ей руко­вод­ст­во­ва­лись преж­де все­го сочи­не­ни­ем Эфо­ра, а так­же чер­па­ли инфор­ма­цию из вто­ро­сте­пен­ных источ­ни­ков, не пред­став­ля­ю­щих собой исто­ри­че­ской цен­но­сти⁹.

Что же каса­ет­ся Эфо­ра, то его выво­ды о собы­ти­ях Гре­ко-пер­сид­ских войн рас­смат­ри­ва­ют­ся как резуль­тат рацио­на­ли­сти­че­ской рекон­струк­ции сооб­ще­ний Геро­до­та, соб­ст­вен­ной интер­пре­та­ции «Пер­сов» Эсхи­ла, а так­же исполь­зо­ва­ния сведе­ний дру­гих источ­ни­ков и пере­ра­бот­ки их в духе Исо­кра­то­вой рито­ри­ки и мора­ли­сти­че­ской фило­со­фии¹⁰.

Поэто­му для всей позд­ней тра­ди­ции о Гре­ко-пер­сид­ских вой­нах, как счи­та­ют отме­чен­ные выше иссле­до­ва­те­ли, в той или иной сте­пе­ни харак­тер­ны три осо­бен­но­сти: вли­я­ние рито­ри­ки, чистая фик­ция и оши­боч­но поня­тая ран­няя тра­ди­ция¹¹.

с.5 Мы не разде­ля­ем это кате­го­ри­че­ское суж­де­ние и склон­ны согла­сить­ся с. мне­ни­ем Я. А. Лар­се­на, соглас­но кото­ро­му «необ­хо­ди­мо все­гда пом­нить, что Геро­дот, Фукидид и дру­гие наши глав­ные инфор­ма­то­ры ино­гда опус­ка­ют цен­ную для нас инфор­ма­цию, что же каса­ет­ся вто­ро­сте­пен­ных исто­ри­ков, то не сле­ду­ет исклю­чать воз­мож­ность того, что они неред­ко сохра­ня­ют цен­ные сведе­ния, по тем или иным при­чи­нам не упо­ми­нае­мые преды­ду­щи­ми авто­ра­ми»¹².

Это преж­де все­го отно­сит­ся к Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ке Дио­до­ра Сици­лий­ско­го, в XI кни­ге кото­рой изло­же­ны собы­тия Гре­ко-пер­сид­ских войн. В лите­ра­ту­ре после Геро­до­та это един­ст­вен­ный сохра­нив­ший­ся до насто­я­ще­го вре­ме­ни более или менее пол­ный и после­до­ва­тель­ный рас­сказ об этом собы­тии.

Зна­че­ние сооб­щае­мо­го Дио­до­ром мате­ри­а­ла так­же заклю­ча­ет­ся в том, что он в отли­чие от Геро­до­та и Фукидида поль­зу­ет­ся абсо­лют­ной хро­но­ло­ги­ей. И хотя его хро­но­ло­ги­че­ская систе­ма дале­ка от совер­шен­ства, тем не менее избран­ный Дио­до­ром анна­ли­сти­че­ский и син­хро­ни­сти­че­ский спо­соб изло­же­ния мате­ри­а­ла и дати­ров­ка собы­тий в соот­вет­ст­вии со спис­ком афин­ских архон­тов, рим­ских кон­су­лов и олим­пий­ских победи­те­лей в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни помо­га­ет совре­мен­но­му иссле­до­ва­те­лю зафик­си­ро­вать исто­ри­че­ские собы­тия, пред­став­лен­ные в трудах упо­мя­ну­тых выше исто­ри­ков.

В исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре наи­бо­лее спор­ным явля­ет­ся вопрос об источ­ни­ках Дио­до­ра и спо­со­бах его работы. В XIX в. утвер­ди­лось нега­тив­ное отно­ше­ние к Дио­до­ру, в кото­ром виде­ли не более чем ком­пи­ля­то­ра, меха­ни­че­ски пере­пи­сы­вав­ше­го сочи­не­ния сво­их авто­ри­те­тов, в част­но­сти, для гре­че­ской исто­рии в XI—XV кни­гах, как дока­зы­вал Хр. Фоль­к­вард­сен, един­ст­вен­ным источ­ни­ком Дио­до­ра был Эфор¹³. Этот вывод был резуль­та­том сло­жив­ше­го­ся в то вре­мя ана­ли­ти­че­ско­го мето­да в изу­че­нии Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ки, соглас­но кото­ро­му иссле­до­ва­те­ли рас­чле­ня­ли текст на состав­ля­ю­щие части и выяв­ля­ли лежа­щие в их осно­ве глав­ные источ­ни­ки.

Меж­ду тем нако­пив­ший­ся в обла­сти изу­че­ния источ­ни­ко­вед­че­ских про­блем с фило­ло­ги­че­ской, исто­ри­ко-кри­ти­че­ской и фило­соф­ской точек зре­ния мате­ри­ал при­вел неко­то­рых иссле­до­ва­те­лей к мыс­ли о необ­хо­ди­мо­сти его син­те­зи­ро­ва­ния. Поэто­му осо­бен­но­стью совре­мен­но­го эта­па в изу­че­нии лите­ра­тур­но­го наследия Дио­до­ра явля­ет­ся наряду с тра­ди­ци­он­ным ана­ли­ти­че­ским под­хо­дом к Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ке так­же ком­плекс­ный метод ее иссле­до­ва­ния, наме­тив­ший­ся у цело­го ряда уче­ных, начи­ная с 30-х годов¹⁴. Сто­рон­ни­ки это­го мето­да рас­смат­ри­ва­ют Исто­ри­че­скую биб­лио­те­ку как еди­ное лите­ра­тур­ное целое, несу­щее отпе­ча­ток лич­но­сти авто­ра, с.6 его идеи и цели и обла­даю­щее опре­де­лен­ной сте­пе­нью худо­же­ст­вен­но­го обоб­ще­ния.

Зна­чи­тель­ное вли­я­ние на раз­ви­тие совре­мен­ных иссле­до­ва­ний об Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ке ока­за­ло сочи­не­ние И. Паль­ма «О язы­ке и сти­ле Дио­до­ра Сици­лий­ско­го»¹⁵. Пальм обна­ру­жил мно­гие чер­ты сход­ства в язы­ке Дио­до­ра и Эфо­ра, при­чем они встре­ча­ют­ся даже там, где Эфор не являл­ся источ­ни­ком Дио­до­ра. На этом осно­ва­нии автор утвер­жда­ет, что ско­рее нуж­но гово­рить не о раб­ской зави­си­мо­сти Дио­до­ра от Эфо­ра, но о про­стом сов­па­де­нии сти­лей этих писа­те­лей¹⁶.

Что каса­ет­ся отно­ше­ния Дио­до­ра к Фукидиду, то Пальм нахо­дит бес­смыс­лен­ным утвер­жде­ние иссле­до­ва­те­лей, что Дио­дор поль­зо­вал­ся Фукидидом из вто­рых рук¹⁷. Как заяв­ля­ет иссле­до­ва­тель, «меж­ду Фукидидом и Дио­до­ром нет места для Эфо­ра». Веро­ят­но, Дио­дор в рав­ной мере рас­по­ла­гал сочи­не­ни­я­ми как Фукидида, так и Эфо­ра, кото­рые слу­жи­ли для него Grundquel­le¹⁸.

Иссле­до­ва­ние грам­ма­ти­ки, сло­вар­но­го соста­ва и фра­зео­ло­гии сочи­не­ния Дио­до­ра, осу­щест­влен­ное Паль­мом, под­твер­ди­ло пра­виль­ность выво­дов неко­то­рых его пред­ше­ст­вен­ни­ков о том, что для Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ки харак­тер­но един­ство язы­ка и сти­ля. Пальм скло­нен видеть в Дио­до­ре обра­зо­ван­но­го чело­ве­ка, доста­точ­но опыт­но­го в лите­ра­ту­ре и спо­соб­но­го дать вер­ную кар­ти­ну лите­ра­тур­ных вку­сов сво­его вре­ме­ни. Исто­ри­че­скую биб­лио­те­ку он рас­смат­ри­ва­ет наравне с Все­об­щей исто­ри­ей Поли­бия как важ­ней­ший источ­ник для изу­че­ния гре­че­ской элли­ни­сти­че­ской про­зы¹⁹.

В соот­вет­ст­вии с этим совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ки нахо­дят следы гораздо боль­шей само­сто­я­тель­но­сти Дио­до­ра в рабо­те с источ­ни­ка­ми и видят глав­ную зада­чу исто­ри­че­ской кри­ти­ки в согла­ше­нии сведе­ний Дио­до­ра с дан­ны­ми Геро­до­та, Фукидида и Плу­тар­ха, а так­же мате­ри­а­ла­ми архео­ло­гии, ибо толь­ко таким обра­зом мож­но рекон­струи­ро­вать под­лин­ную хро­но­ло­гию и исто­рию Гре­ко-пер­сид­ских войн.

Руко­вод­ст­ву­ясь эти­ми сооб­ра­же­ни­я­ми, мы посчи­та­ли целе­со­об­раз­ным пред­ло­жить чита­те­лю наш пере­вод и исто­ри­ко-кри­ти­че­ский ком­мен­та­рий пер­вых 11 глав XI кни­ги Исто­ри­че­ской биб­лио­те­ки. Пере­вод ука­зан­ных глав выпол­нен нами с гре­че­ско­го тек­ста, издан­но­го Фр. Фоге­лем и К. Т. Фише­ром²⁰.