Лилибей между вандалами, готами и византийцами

с.569 «Гей­зе­рих напал на Палер­мо, взял Лили­бей и, потер­пев со сво­и­ми ван­да­ла­ми пора­же­ние от Рици­ме­ра при Агри­ген­те после того, как ско­рее раз­гра­бил, чем захва­тил этот ост­ров, усту­пил его по дого­во­ру Одо­ак­ру, удер­жав в каче­стве сто­ро­же­во­го поста толь­ко Лили­бей, кото­рый дол­жен был охра­нять его новое афри­кан­ское королев­ство». Так в сво­ей «Исто­рии мусуль­ман Сици­лии» Мике­ле Ама­ри^[1] выра­зил­ся о набе­гах Гей­зе­ри­ха на ост­ров и о согла­ше­нии, заклю­чён­ном им в 476 году с пер­вым коро­лём Ита­лии¹. Соглас­но гипо­те­зе Бьяд­жо Паче², к это­му исто­ри­ку эпо­хи объ­еди­не­ния Ита­лии пред­по­ло­жи­тель­но вос­хо­дит нача­ло того оши­боч­но­го объ­яс­не­ния, кото­рое, как это часто слу­ча­ет­ся в исто­рии иссле­до­ва­ний, пере­да­лось и было меха­ни­че­ски при­ня­то дру­ги­ми тол­ко­ва­те­ля­ми, зани­мав­ши­ми­ся этой темой. Про­бле­ма свя­за­на с тем усло­ви­ем, соглас­но кото­ро­му Гей­зе­рих, по выше­упо­мя­ну­то­му дого­во­ру 476 года с Одо­ак­ром, сохра­нял за собой в Сици­лии кусок терри­то­рии, пусть кро­шеч­ный, но зато име­ю­щий стра­те­ги­че­ское зна­че­ние в том, что каса­ет­ся мор­ско­го кон­тро­ля над запад­ной частью Сре­ди­зем­но­мо­рья, а имен­но Лили­бей. Оши­боч­ное тол­ко­ва­ние это­го усло­вия, по мне­нию Паче, яви­лось резуль­та­том невер­но­го про­чте­ния отрыв­ка из «Исто­рии гоне­ний в Афри­кан­ской про­вин­ции» Вик­то­ра Витен­ско­го³, чья весь­ма спор­ная руко­пис­ная тра­ди­ция спо­соб­ст­во­ва­ла созда­нию пута­ни­цы и оправ­ды­ва­ла раз­лич­ные тол­ко­ва­ния.

Поэто­му для того, чтобы луч­ше понять состо­я­ние вопро­са, целе­со­об­раз­но при­ве­сти дан­ный отры­вок пол­но­стью в том виде, как он был вос­ста­нов­лен изда­те­ля­ми Халь­мом и Пет­че­ни­гом⁴: Post eius (i. e. Va­len­ti­nia­ni) mor­tem, [Gei­se­ri­cus] to­tius Af­ri­cae am­bi­tum ob­ti­nuit, nec non et in­su­las ma­xu­mas Sar­di­niam, Si­ci­liam, Cor­si­cam, Ebu­sum, Maio­ri­cam, Mi­no­ri­cam vel alias mul­tas, su­per­bia si­bi con­sue­ta de­fen­dit. Qua­rum unam il­la­rum, id est Si­ci­liam, Oduac­ro Ita­liae re­gi postmo­dum tri­bu­ta­rio iure con­ces­sit ex qua eis Odua­cer sin­gu­lis qui­bus­que tem­po­ri­bus ut do­mi­nis tri­bu­ta de­pen­dit ali­quam ta­men si­bi re­ser­van­ti­bus par­tem^[2].

Имен­но таков вари­ант тек­ста боль­шин­ства кодек­сов⁵, про­ти­во­ре­ча­щий, одна­ко, семей­ству кодек­сов de­te­rio­res^[3], кото­рое пред­став­ля­ет в заклю­чи­тель­ной части тек­ста с.570 вари­ант: «…ex qua ei Odua­cer… ut do­mi­no»^[4]6, и Авранш­ско­му (Ab­ri­cen­sis) кодек­су, в кото­ром при­во­дит­ся «ali­quam si­bi re­ser­vans par­tem»^[5]. Пред­по­ло­жи­тель­но на осно­ва­нии послед­не­го пер­вый изда­тель Вик­то­ра, Жан Пети^[6], за три сто­ле­тия до Рюи­на­ра^[7] счёл воз­мож­ным сле­дую­щее вос­ста­нов­ле­ние тек­ста: «Ex qua ei Odua­cer… ut do­mi­no tri­bu­ta de­pen­dit ali­quam ta­men si­bi re­ser­vans par­tem»^[8], про­из­ведя, по мне­нию Паче, гру­бое и невер­ное тол­ко­ва­ние, посколь­ку тем самым оши­боч­но пони­ма­лось, что Одо­акр пла­тил бы Гей­зе­ри­ху, имен­но как соб­ст­вен­ни­ку (do­mi­nus) нало­гов, полу­чив «бо́льшую часть Сици­лии»⁷, одна­ко неболь­шая её часть, а точ­нее — зона, вклю­чаю­щая мыс Лили­бея, оста­ва­лась бы в руках ван­да­лов. Пред­по­ло­же­ние о том, что дого­вор 476 года уста­но­вил раздел Сици­лии меж­ду Одо­ак­ром и удер­жав­шим за собой Лили­бей Гей­зе­ри­хом, ста­ло таким обра­зом, по мне­нию Паче, сво­его рода исто­рио­гра­фи­че­ским мифом, уве­ко­ве­чен­ным от Бухе­рия^[9]8 до Тил­ле­мо­на^[10]9 без каких-либо изме­не­ний и в кон­це кон­цов став­шим «обще­из­вест­ным» у Мике­ле Ама­ри. Изда­те­ли Вик­то­ра Хальм и Пет­че­ниг возда­ли долж­ное это­му оши­боч­но­му тол­ко­ва­нию; изу­чая осо­бен­но­сти язы­ка авто­ра «His­to­ria per­se­cu­tio­nis» и запу­тан­ную руко­пис­ную тра­ди­цию, они вос­ста­но­ви­ли рас­смат­ри­вае­мый отры­вок выше­ука­зан­ным обра­зом, в свя­зи с чем ali­qua pars, кото­рую ван­да­лы сохра­ни­ли за собой, необ­хо­ди­мо было свя­зы­вать с нало­га­ми, а не с частью терри­то­рии. Будет, сле­до­ва­тель­но, про­из­воль­ной и необос­но­ван­ной гипо­те­за о сохра­не­нии на Сици­лии ван­даль­ско­го анкла­ва после 476 года — тезис, кото­рый, одна­ко, при­ня­ли и защи­ща­ли такие учё­ные как Гарол­ло, Лан­ча ди Бро­ло, Ходж­кин, Мер­труа, Хольм, Тамас­сия, Готье, Шмидт, Джун­та, Чес­си, Милт­нер¹⁰. И всё же, даже при­ни­мая пред­ло­жен­ное Халь­мом и Пет­че­ни­гом чте­ние, мне не кажет­ся, что име­ют­ся абсо­лют­но уни­что­жаю­щие дово­ды, с син­та­к­си­че­ской, наряду с логи­че­ской, точ­ки зре­ния, для того, чтобы отверг­нуть гипо­те­зу, соглас­но кото­рой вла­де­ние частью, кото­рое сохра­ни­ли ван­да­лы, мог­ло бы отно­сить­ся к части сици­лий­ской терри­то­рии.

Ста­но­вит­ся оче­вид­ным, что в отрыв­ке Вик­то­ра, пред­ме­те наше­го иссле­до­ва­ния, чёт­ко выде­ле­ны раз­лич­ные режи­мы управ­ле­ния ван­да­ла­ми несколь­ки­ми гео­гра­фи­че­ски весь­ма раз­ны­ми обла­стя­ми: с одной сто­ро­ны — Афри­кой (to­tius Af­ri­cae am­bi­tum с.571 ob­ti­nuit), с дру­гой — груп­пой сре­ди­зем­но­мор­ских ост­ро­вов (su­per­bia si­bi con­sue­ta de­fen­dit). Бес­спор­но, ob­ti­ne­re и de­fen­de­re лежат в осно­ве раз­лич­ных спо­со­бов осу­щест­вле­ния вла­сти¹¹. Соглас­но рекон­струк­ции Паче, одна из тех земель, кото­рые отсто­ял Гей­зе­рих, Сици­лия, была уступ­ле­на по пра­ву взи­ма­ния нало­гов (tri­bu­ta­rio iure) Одо­ак­ру, кото­рый пла­тил бы, в опре­де­лён­ное вре­мя, нало­ги ван­да­лам как соб­ст­вен­ни­кам, сохра­нив­шим за собой часть этих нало­гов. Не уда­ёт­ся понять, сле­дуя интер­пре­та­ции сици­лий­ско­го исто­ри­ка, при­чи­ну, по кото­рой ван­да­лы долж­ны были сохра­нить за собой часть тех нало­гов, кото­рые в любом слу­чае долж­ны были быть им упла­че­ны на осно­ва­нии пра­ва (ius) взи­ма­ния нало­гов. Соеди­не­ние с нало­га­ми неко­то­рой части (ali­qua pars) порож­да­ет — и это оче­вид­но — ало­гич­ное про­ти­во­ре­чие, кото­рое исче­за­ет, если пред­по­ло­жить, что выра­же­ние может отно­сить­ся к Сици­лии (ex qua) и, таким обра­зом, долж­но пони­мать­ся как «…Гей­зе­рих усту­пил Одо­ак­ру по пра­ву взи­ма­ния нало­гов (tri­bu­ta­rio iure) Сици­лию, с кото­рой Одо­акр пла­тил им нало­ги, как соб­ст­вен­ни­кам, кото­рые, одна­ко, сохра­ни­ли за собой часть (ост­ро­ва)».

Чтобы попы­тать­ся про­яс­нить этот вопрос, в любом слу­чае будет полез­но уста­но­вить спо­соб, вре­мя и усло­вия согла­ше­ния, заклю­чён­но­го пер­вым коро­лём Ита­лии с Гей­зе­ри­хом. Оно дати­ру­ет­ся с высо­кой точ­но­стью¹²: дей­ст­ви­тель­но, Одо­акр под­нял вос­ста­ние в цен­тре доли­ны По в авгу­сте 476 года, всту­пил в Павию и 23 авгу­ста «был выз­вы­шен» до королев­ской вла­сти¹³. Через несколь­ко дней после­до­ва­ли убий­ство пат­ри­ция Оре­ста в Пья­чен­це (28 авгу­ста), его бра­та Пав­ла в Равен­не in Pi­ni­ta (4 сен­тяб­ря) и низ­ло­же­ние Рому­ла Авгу­сту­ла, сослан­но­го в Cas­tel­lum Lu­cul­la­num¹⁴ с ком­пен­са­ци­ей в 6000 золотых солидов, веро­ят­но, в каче­стве вер­гель­да (were­gel­dum) соглас­но нор­мам гер­ман­ско­го уго­лов­но­го пра­ва¹⁵. Гей­зе­рих умер в янва­ре 477 года¹⁶. Посколь­ку море было закры­то для нави­га­ции при­мер­но с нача­ла нояб­ря, более чем прав­до­по­доб­но, что дого­вор был заклю­чён в сен­тяб­ре-октяб­ре с.572 476 года¹⁷, одно­вре­мен­но или, что более веро­ят­но, перед убы­ти­ем состав­лен­но­го из вид­ней­ших пред­ста­ви­те­лей рим­ской сена­тор­ской ари­сто­кра­тии посоль­ства, отправ­лен­но­го к импе­ра­то­ру Восто­ка для воз­вра­ще­ния импе­ра­тор­ских инсиг­ний, ves­tis re­gia и or­na­men­ta pa­la­tii¹⁸, акта фор­маль­но­го под­чи­не­ния, при­зван­но­го засвиде­тель­ст­во­вать отказ от авгу­ста на Запа­де и при­знать в лице Зено­на един­ст­вен­но­го импе­ра­то­ра, но так­же для того, чтобы про­сить о пре­до­став­ле­нии досто­ин­ства пат­ри­ция (axia tou pat­ri­kia­tou) и о пору­че­нии дио­це­за Ита­лии (dio­ke­sis ton Ita­lon) коро­лю геру­лов¹⁹.

Инфор­ми­ру­ю­щий нас об этих собы­ти­ях фраг­мент Мал­ха спо­со­бен при­чи­нить насто­я­щие муче­ния. В нём утвер­жда­ет­ся, что «ὁ Αὔγουσ­τος ὁ τοῦ Ὀρέσ­του υἱὸς ἀκού­σας Ζή­νωνα πά­λιν τὴν βα­σιλείαν ἀνα­κεκ­τῆσ­θαι τῆς ἕω τὸν Βα­σιλίσ­κον ἐλά­σαν­τα, ἠνάγ­κα­σε τὴν βου­λὴν ἀποσ­τεῖ­λαι πρεσ­βείαν Ζή­νωνι ση­μαίνου­σαν…»^[16]. Посколь­ку Зенон высту­пил на Кон­стан­ти­но­поль с целью свер­же­ния Васи­лис­ка и его пар­тии в авгу­сте 476 года²⁰ и его повтор­ное вступ­ле­ние на трон дати­ру­ет­ся послед­ни­ми меся­ца­ми того же или даже сле­дую­щим годом²¹, отсюда сле­ду­ет, что вряд ли Рому­лу Авгу­сту­лу, чьё поло­же­ние, впро­чем, нико­гда не было при­зна­но на Восто­ке, может быть при­пи­са­на ини­ци­а­ти­ва направ­ле­ния сена­тор­ской деле­га­ции ко вновь избран­но­му восточ­но­му импе­ра­то­ру с целью утвер­жде­ния Одо­ак­ра, вар­ва­ра, кото­рый, одна­ко, был сочтён рим­ским сена­том «спо­соб­ным» («ika­nos») поза­бо­тить­ся о запад­ной части импе­рии. Уже Нибур выдви­нул пред­по­ло­же­ние, что ὁ Αὔγουσ­τος ὁ τοῦ Ὀρέσ­του υἱὸς явля­ет­ся ошиб­кой ком­пи­ля­то­ра извле­че­ний (ex­cerpta) вме­сто Odoa­xos, кото­рый, как бы ни пони­мать этот отры­вок, без­услов­но был режис­сё­ром это­го дей­ства²². Но даже если допу­стить, что Ромул Авгу­стул, хотя бы номи­наль­но, про­сил уза­ко­нить sta­tus quo на Запа­де, — гипо­те­за, кото­рая пред­по­ла­га­ет, что рестав­ра­ция Зено­на про­изо­шла в послед­ние дни авгу­ста или в самом нача­ле сен­тяб­ря 476 года, и что изве­стие о ней при­шло на Запад в необы­чай­но корот­кие сро­ки, — оче­вид­но, что сена­тор­ское посоль­ство к Зено­ну состо­я­лось, по край­ней мере, одно­вре­мен­но с дого­во­ром, под­пи­сан­ным Гей­зе­ри­хом и Одо­ак­ром.

Таким обра­зом, поло­же­ние послед­не­го в этот про­ме­жу­ток вре­ме­ни ока­зы­ва­лось крайне неустой­чи­вым и лишён­ным вся­ко­го закон­но­го при­зна­ния, кото­рое, с дру­гой сто­ро­ны, нико­гда и не было ему пре­до­став­ле­но офи­ци­аль­но восточ­ным импе­ра­то­ром, посколь­ку Зенон с.573 отве­тил, по край­ней мере офи­ци­аль­но, на обра­щён­ные к нему прось­бы весь­ма дву­смыс­лен­но, посо­ве­то­вав обра­тить­ся за полу­че­ни­ем досто­ин­ства пат­ри­ция к Непоту, леги­тим­но­му пред­ста­ви­те­лю импе­ра­тор­ской вла­сти на Запа­де, впро­чем, про­явив бо́льшую откры­тость в ba­si­leion gram­ma, част­ном пись­ме, где назвал pat­ri­kios Одо­ак­ра, про­явив­ше­го такое ува­же­ние к рим­ским поряд­кам²³.

Пер­вым поли­ти­че­ским актом не име­ю­ще­го юриди­че­ско­го при­зна­ния Одо­ак­ра, совер­шён­ным преж­де, чем ста­ло извест­но, что Зенон напра­вит его к живу­ще­му в Дал­ма­ции Непоту, был, таким обра­зом, акт согла­ше­ния, направ­лен­но­го на полу­че­ние Сици­лии — зем­ли, име­ю­щей осно­во­по­ла­гаю­щее зна­че­ние для раз­ре­ше­ния дав­них про­блем со снаб­же­ни­ем, клю­че­во­го пунк­та сре­ди­зем­но­мор­ских марш­ру­тов и пере­дви­же­ний войск.

С учё­том дан­ной ситу­а­ции мог­ло бы пока­зать­ся, что ван­да­лы нахо­ди­лись по отно­ше­нию к нему в более силь­ной пози­ции. Кажет­ся, одна­ко, что неко­то­рые при­зна­ки ука­зы­ва­ют на несколь­ко иную кар­ти­ну. Соглас­но оди­но­ко­му свиде­тель­ству Пав­ла Диа­ко­на, меж­ду Гей­зе­ри­хом и Оре­стом был заклю­чён мир­ный дого­вор²⁴. Это сооб­ще­ние не под­твер­жда­ет­ся ника­ки­ми ины­ми источ­ни­ка­ми и пред­став­ля­ет­ся несколь­ко сомни­тель­ным, преж­де все­го из-за непра­во­мер­но­сти дей­ст­вий, пред­при­ня­тых пат­ри­ци­ем, неза­кон­но лишив­шим вла­сти Юлия Непота, чтобы затем воз­ве­сти на пре­стол соб­ст­вен­но­го сына Рому­ла Авгу­сту­ла. Это побуди­ло мно­гих учё­ных не при­да­вать како­го-либо зна­че­ния это­му свиде­тель­ству и счи­тать его ошиб­кой, заблуж­де­ни­ем, кото­рое не заслу­жи­ва­ет ника­ко­го дове­рия.

Конеч­но, если бы было воз­мож­но под­твер­дить сооб­ще­ние Пав­ла Диа­ко­на, это изме­ни­ло бы пер­спек­ти­ву, в кото­рую впи­сы­ва­ет­ся и дого­вор 476 года, посколь­ку под­твер­ди­лось бы жела­ние Гей­зе­ри­ха, теперь уже весь­ма пожи­ло­го, дать ста­биль­ный порядок и проч­ное устрой­ство сво­им заво­е­ва­ни­ям, как сле­ду­ет из заклю­чён­но­го им с Зено­ном в 475 году дого­во­ра²⁵, в кото­ром обе­и­ми сто­ро­на­ми был гаран­ти­ро­ван «мир без огра­ни­че­ния сро­ка». То, что в согла­ше­ние с Зено­ном были вклю­че­ны поло­же­ния, касаю­щи­е­ся так­же сре­ди­зем­но­мор­ских ост­ро­вов, явля­ет­ся чистым домыс­лом неко­то­рых совре­мен­ных учё­ных²⁶, лишён­ным како­го-либо под­твер­жде­ния со сто­ро­ны источ­ни­ков.

Необ­хо­ди­мо, сле­до­ва­тель­но, спро­сить, были ли фак­ти­че­ски ван­да­лы в состо­я­нии усту­пить Сици­лию, в том смыс­ле, что они гос­под­ст­во­ва­ли над нею, не счи­тая того кон­тро­ля, кото­рый они мог­ли осу­ществлять посред­ст­вом сво­их набе­гов и гра­бе­жей. Этот вопрос, весь­ма спор­ный, с.574 состав­лял пред­мет дис­кус­сии несколь­ких поко­ле­ний учё­ных, и о нём были выска­за­ны самые раз­ные мне­ния. Выяс­не­ние спо­со­бов, посред­ст­вом кото­рых ван­да­лы осу­ществля­ли свою власть на ост­ро­ве, «животво­ря­щей вене» (vi­ta­lis ve­na)²⁷ импе­рии, — про­бле­ма, кото­рую сле­ду­ет рас­смат­ри­вать без отры­ва от вопро­са об их поло­же­нии в отно­ше­ни­ях с импе­ри­ей (феде­ра­ты, кли­ен­ты?) и от оцен­ки, кото­рую необ­хо­ди­мо сфор­му­ли­ро­вать отно­си­тель­но «про­ек­та» Гей­зе­ри­ха, его стра­те­гии. По пер­во­му назван­но­му пунк­ту были сфор­му­ли­ро­ва­ны весь­ма раз­лич­ные тео­рии: кто-то пред­по­ло­жил, что гос­под­ство ван­да­лов в Сици­лии заклю­ча­лось исклю­чи­тель­но в рас­хи­ще­нии, актах гра­бе­жа и маро­дёр­ства, и нико­гда не пере­хо­ди­ло в проч­ный и про­дол­жи­тель­ный кон­троль²⁸; кто-то, напро­тив, утвер­ждал, что с 468 года име­ла место посто­ян­ная окку­па­ция терри­то­рии²⁹; кто-то пред­по­ло­жил, что ост­ров был сво­его рода ничей­ной зем­лёй, на кото­рой сме­ня­лись и стал­ки­ва­лись вой­ска про­тив­ни­ков³⁰; кто-то допус­кал реаль­ную леги­ти­ма­цию ван­да­лов сра­зу после заклю­че­ния дого­во­ра с импе­ра­то­ром Львом в 470 году³¹; нако­нец, кто-то, как уже упо­ми­на­лось, счи­тал, что в согла­ше­ни­ях, под­пи­сан­ных в 475 году с Зено­ном, было пред­у­смот­ре­но усло­вие, касаю­ще­е­ся вла­де­ния ост­ро­вом³².

Для того, чтобы разо­брать­ся в этом нагро­мож­де­нии гипо­тез, пред­став­ля­ет­ся полез­ным про­ве­сти ана­лиз при­ро­ды нало­гов, кото­рые Одо­акр дол­жен был воз­ме­щать ван­да­лам по дого­во­ру 476 года, и режи­мов, регу­ли­ро­вав­ших их взи­ма­ние.

Похо­же, что про­бле­ма упла­ты «нало­гов» была повто­ря­ю­щей­ся нотой в отно­ше­ни­ях меж­ду Гей­зе­ри­хом и импе­ри­ей.

с.575 Про­ко­пий, ссы­ла­ясь на согла­ше­ние, заклю­чён­ное в 442 году с Вален­ти­ни­а­ном III³³, утвер­жда­ет, что по его усло­ви­ям Гуне­рих, сын Гей­зе­ри­ха, дол­жен был отпра­вить­ся в каче­стве залож­ни­ка в Рим, кото­ро­му ван­да­лы будут еже­год­но упла­чи­вать нало­ги. Δασ­μός, кото­рый новые вла­сти­те­ли Афри­ки обя­зы­ва­лись еже­год­но вно­сить, весь­ма веро­ят­но вклю­чал неко­то­ро­го рода гаран­тию экс­пор­та зер­на в Рим³⁴. Постав­ки зер­на пред­став­ля­ли для горо­да неот­лож­ную про­бле­му. «Em­pi­re du bl軳⁵ («зер­но­вая импе­рия»), кото­рую Гей­зе­рих стро­ил за счёт голо­даю­ще­го ита­лий­ско­го насе­ле­ния, была реаль­но­стью, кото­рая, с поли­ти­че­ской точ­ки зре­ния, нача­ла раз­ру­шать эко­но­ми­че­ское един­ство Сре­ди­зем­но­мо­рья. Одна­ко в согла­ше­нии 476 года поло­же­ние кажет­ся пол­но­стью пере­вёр­ну­тым. На осно­ва­нии пра­ва (ius) взи­ма­ния нало­гов, воз­ло­жен­но­го ван­да­ла­ми, они, как соб­ст­вен­ни­ки (do­mi­ni), были застра­хо­ва­ны фик­си­ро­ван­ны­ми сро­ка­ми пере­сыл­ки нало­гов. Пред­став­ля­ет­ся мало­ве­ро­ят­ным, что речь шла о взно­сах в нату­раль­ном виде, посколь­ку запа­сы афри­кан­ско­го зер­на, рас­по­ряди­те­ля­ми кото­ро­го они были, пред­став­ля­лись более чем доста­точ­ны­ми для той неболь­шой чис­лен­но­сти, кото­рую они пред­став­ля­ли³⁶. Более веро­ят­но, что речь шла о налич­ных день­гах, о золо­те³⁷, что явля­ет­ся тра­ди­ци­ей для всех «вар­вар­ских» наро­дов. Дей­ст­ви­тель­но, в извест­ном равенн­ском папи­ру­се 445 года³⁸, в части, отно­ся­щей­ся к остат­кам (re­li­qua), кото­рые нако­пи­ли арен­да­то­ры (con­duc­to­res) Лав­ри­ция³⁹, пре­по­зи­та свя­щен­ной опо­чи­валь­ни (prae­po­si­tus sac­ri cu­bi­cu­li) импе­ра­то­ра Гоно­рия и бога­то­го земле­вла­дель­ца Сици­лии, упо­ми­на­ет­ся ста­тья, отно­ся­ща­я­ся к опре­де­лён­но­му коли­че­ству пше­ни­цы и ячме­ня, кото­рое, оче­вид­но выра­жен­ное в день­гах, соот­вет­ст­во­ва­ло циф­ре 75 солидов, и кото­рое перед этим было пере­да­но в «вар­вар­скую каз­ну» (bar­ba­ri­co fis­co). Каса­тель­но это­го fis­cus bar­ba­ri­cus так­же были сфор­му­ли­ро­ва­ны самые раз­ные тео­рии: кто-то думал, что речь идёт о кас­се, чьи дохо­ды исполь­зо­ва­лись на содер­жа­ние и опла­ту ино­зем­ных сол­дат⁴⁰, о нало­го­вых поступ­ле­ни­ях, пере­дан­ных на воен­ные цели, то есть о выпла­те обыч­но­го содер­жа­ния с.576 вар­вар­ским феде­ра­там⁴¹; а кто-то, с диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ной точ­ки зре­ния, усмот­рел здесь про­яв­ле­ние ван­даль­ско­го гос­под­ства на ост­ро­ве⁴². Необ­хо­ди­мо всё же уточ­нить, что уже в 445 году, в выше­упо­мя­ну­том папи­ру­се, ста­тья, отно­ся­ща­я­ся к доле, под­ле­жа­щей пере­да­че в вар­вар­скую каз­ну, выгляде­ла как налог про­шло­го вре­ме­ни, кото­рый дол­жен был быть упла­чен имен­но «рань­ше» (an­tea), и кото­рый в то вре­мя, оче­вид­но, из-за про­изо­шед­ших изме­не­ний, ока­зал­ся неис­поль­зо­ван­ным. В любом слу­чае, каким бы ни было зна­че­ние, кото­рое сле­ду­ет при­пи­сать вар­вар­ской казне, оче­вид­но, что с середи­ны V века име­ет место «систе­ма­ти­че­ский пере­рыв» — не сочти­те за оксю­мо­рон — эле­мент, харак­те­ри­зу­ю­щий ван­даль­ское при­сут­ст­вие в Сици­лии. В 440 году Гей­зе­рих, с даль­ней целью стать хозя­и­ном не толь­ко «земель и морей» (γῆς καὶ θα­λάσ­σης), но и «мно­гих ост­ро­вов» (νη­σῶν πολ­λῶν)⁴³, оса­дил запад­ную часть ост­ро­ва, глав­ным обра­зом Лили­бей и Панорм⁴⁴, и после смер­ти Вален­ти­ни­а­на III каж­дый год в нача­ле вес­ны втор­гал­ся в Сици­лию и Ита­лию⁴⁵. Отме­ча­лось, что если эти дей­ст­вия име­ли сво­ей целью гра­бёж, то они про­ис­хо­ди­ли в непо­до­баю­щий пери­од года, посколь­ку объ­ект гра­бе­жа, пред­по­ло­жи­тель­но сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ные про­дук­ты, вес­ной навер­ня­ка не нахо­дил­ся в нали­чии. Ско­рее все­го, цель таких систе­ма­ти­че­ских акций заклю­ча­лась не столь­ко в том, чтобы гра­бить, «но рас­стра­и­вать про­из­вод­ство, повреж­дать посе­вы для того, чтобы дер­жать под жесто­ким гнё­том ита­лий­ское насе­ле­ние и Рим, но преж­де все­го Сици­лию, делая непри­год­ной к исполь­зо­ва­нию суще­ст­вен­ную часть про­до­воль­ст­вен­ных ресур­сов, необ­хо­ди­мых для содер­жа­ния вой­ска, кото­рое мог­ло исполь­зо­вать ост­ров как базу для напа­де­ния на Афри­ку»⁴⁶. В конеч­ном сче­те, Гей­зе­рих сво­и­ми разо­ре­ни­я­ми не стре­мил­ся «так, и имен­но так» (sic et simpli­ci­ter) добыть себе богат­ства и съест­ные при­па­сы, но с.577 делал так, чтобы лишить их вра­гов. Если при­нять такое тол­ко­ва­ние за исти­ну, то вряд ли дого­вор 476 года мог пред­став­лять собой реше­ние, посред­ст­вом кото­ро­го «ван­даль­ский король полу­чал в обмен те дохо­ды, кото­рые в про­шлом дол­жен был добы­вать доро­го­сто­я­щи­ми набе­га­ми»⁴⁷. Ван­да­лы не нуж­да­лись в сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной про­дук­ции, посколь­ку им было более чем доста­точ­но афри­кан­ских про­дук­тов. Мож­но, одна­ко, воз­ра­зить, что вос­пре­пят­ст­во­ва­ние, с одной сто­ро­ны, про­из­вод­ству путём повто­ря­ю­щих­ся гра­бе­жей и, с дру­гой, после­дую­щее тре­бо­ва­ние чего-либо от сици­лий­цев, тем более в непо­сред­ст­вен­но пред­ше­ст­ву­ю­щий уро­жаю пери­од, кажут­ся дей­ст­ви­я­ми, нахо­дя­щи­ми­ся в явном про­ти­во­ре­чии. Непра­виль­но, одна­ко, сво­дить к идее чисто­го удо­воль­ст­вия от гра­бе­жа, к раз­ру­ше­нию как само­це­ли, эти моде­ли поведе­ния, кото­рые при харак­тер­ном для исто­рио­гра­фии послед­ней поло­ви­ны века пере­смот­ре были пра­виль­но поня­ты как резуль­тат про­ек­та, сре­ди­зем­но­мор­ской стра­те­гии, чрез­вы­чай­но ясной поли­ти­че­ской пер­спек­ти­вы.

Было пред­ло­же­но видеть в пере­да­че Сици­лии Одо­ак­ру при­ме­не­ние ius pri­va­tum sal­vo ca­no­ne⁴⁸, дого­вор­ной фор­му­лы, посред­ст­вом кото­рой зем­ля ста­но­вит­ся част­ной соб­ст­вен­но­стью полу­ча­те­ля, с надёж­ным осно­ва­ни­ем вла­де­ния, обре­ме­нён­ной, одна­ко, бес­сроч­ной аренд­ной пла­той (кано­ном).

Про­бле­ма заклю­ча­ет­ся не толь­ко в том, чтобы сфор­му­ли­ро­вать пере­да­чу ост­ро­ва в пра­во­вых тер­ми­нах, но так­же в том, чтобы понять, как сов­ме­стить пра­во (ius) взи­ма­ния нало­гов, нало­жен­ное ван­да­ла­ми, с опре­де­ле­ни­ем соб­ст­вен­ни­ков (do­mi­ni), кото­рым их обо­зна­ча­ет Вик­тор. У Одо­ак­ра было «вла­де­ние» Сици­ли­ей, «хозя­е­ва­ми» кото­рой, тем не менее, оста­ва­лись ван­да­лы. С этой целью было даже обна­ру­же­но сход­ство меж­ду обя­за­тель­ства­ми, лежа­щи­ми в осно­ве согла­ше­ния 476 года, и сред­не­ве­ко­вым вас­са­ли­те­том, вплоть до утвер­жде­ния, что «это не Сици­лия вклю­ча­ет­ся во вла­де­ния Одо­ак­ра, это Одо­акр вхо­дит в чис­ло кли­ен­тов Гей­зе­ри­ха» на «поло­же­нии вас­саль­но­го коро­ля»^[22]49.

Как уже отме­ча­лось, в послед­ние деся­ти­ле­тия рас­цве­ло обиль­ное про­из­вод­ство иссле­до­ва­ний о пра­во­вом поло­же­нии ван­да­лов отно­си­тель­но импе­рии или, луч­ше ска­зать, о том, как офи­ци­аль­но Равен­на и Визан­тия дава­ли себе отчёт о пред­став­ля­е­мой ими новой поли­ти­че­ской реаль­но­сти и при­зна­ва­ли афри­кан­скую ампу­та­цию⁵⁰. Резуль­та­ты были чрез­вы­чай­но инте­рес­ны: ста­рый тезис, опи­рав­ший­ся на Шмид­та и Кур­туа, сто­рон­ни­ков реаль­ной авто­но­мии ван­даль­ско­го государ­ства, был постав­лен под силь­ное сомне­ние. Была совер­ше­на попыт­ка более точ­но сфор­му­ли­ро­вать в тер­ми­нах меж­ду­на­род­но­го пра­ва поло­же­ние ван­да­лов: утвер­жда­лось, что они оста­лись феде­ра­та­ми (foe­de­ra­ti)⁵¹; или что они были вклю­че­ны в пра­во­вую кате­го­рию «дру­зей с.578 и союз­ни­ков рим­ско­го наро­ды», воз­рож­дая при этом уста­рев­шую тер­ми­но­ло­гию, кото­рая, тем не менее, поз­во­ля­ла сохра­нить види­мость, даже зная, что утра­та кон­тро­ля над Афри­кой фак­ти­че­ски сов­па­да­ла с неза­ви­си­мо­стью ван­даль­ско­го государ­ства⁵².

С ино­го ракур­са сле­ду­ет рас­смат­ри­вать точ­ку зре­ния ван­да­лов, кото­рые жела­ли видеть офи­ци­аль­но при­знан­ной окку­па­цию части земель древ­ней афри­кан­ской про­вин­ции, без того, одна­ко, чтобы счи­тать­ся феде­ра­та­ми на служ­бе импе­рии.

Но когда власть захва­тил Одо­акр, лишён­ный офи­ци­аль­но­го при­зна­ния и пра­во­вых гаран­тий вар­вар­ский король, силь­ный толь­ко сле­до­вав­шим за ним мно­го­на­цио­наль­ным изоби­ли­ем, кото­рый мог казать­ся одним из тех мно­гих мимо­лёт­ных метео­ров, кото­рые со смер­ти Вален­ти­ни­а­на III чере­до­ва­лись у вла­сти, каким было поло­же­ние Гей­зе­ри­ха (феде­рат импе­рии? друг и кли­ент?), «даро­вав­ше­го» (con­ces­se) зем­лю, кото­рой он, веро­ят­но, вла­дел не ина­че, как толь­ко при­зра­ком стра­ха систе­ма­ти­че­ских набе­гов и столь же регу­ляр­ных гра­бе­жей? Воз­мож­но, что ван­да­лы сохра­ни­ли, имен­но как do­mi­ni, сво­его рода вир­ту­аль­ный «суве­ре­ни­тет» в Сици­лии, при­зна­ние кото­ро­го мож­но было рас­по­знать имен­но по упла­те tri­bu­tum со сто­ро­ны Одо­ак­ра, кото­рый мог рас­по­ря­жать­ся дохо­да­ми с ост­ров­ной терри­то­рии. Одна­ко ван­да­лы, если при­нять за исти­ну пред­ло­жен­ную нами мно­го­стра­даль­но­му отрыв­ку Вик­то­ра Витен­ско­го рекон­струк­цию, сохра­ни­ли фак­ти­че­ское вла­де­ние частью ост­ро­ва, а точ­нее, его запад­ным аван­по­стом Лили­бе­ем, важ­ней­шим узлом сре­ди­зем­но­мор­ских марш­ру­тов.

Нет дан­ных о том, были ли эти согла­ше­ния рас­торг­ну­ты со смер­тью Гей­зе­ри­ха, слу­чив­шей­ся, как уже гово­ри­лось, в янва­ре 477 года⁵³, в той мере, в кото­рой лич­ный харак­тер вза­им­ных обя­за­тельств был, кажет­ся, харак­те­ри­сти­кой, при­су­щей неко­то­рым ван­даль­ским дипло­ма­ти­че­ским отно­ше­ни­ям. Если бы это было так, на чём наста­и­ва­ет опре­де­лён­ное направ­ле­ние тол­ко­ва­ния⁵⁴, усло­вия под­пи­сан­но­го коро­лём геру­лов и коро­лём ван­да­лов дого­во­ра име­ли бы чрез­вы­чай­но корот­кую жизнь, с октяб­ря 476 до янва­ря 477 года, ито­го четы­ре меся­ца. Из папи­ру­са Tja­der 10—11 усмат­ри­ва­ет­ся, что по край­ней мере до 489 года Сици­лия, или, чтобы быть точ­нее, рай­он Сира­куз, была под пря­мым кон­тро­лем Одо­ак­ра⁵⁵, кото­рый жало­вал здесь мас­сы и fun­di^[23] в воз­на­граж­де­ние сво­им дру­зьям и сто­рон­ни­кам.

с.579 Но, воз­вра­ща­ясь к про­бле­ме Лили­бея, если вер­но, что после 476 года не суще­ст­во­ва­ло ника­ких зон под ван­даль­ским кон­тро­лем в Сици­лии, необ­хо­ди­мо объ­яс­нить, поче­му неза­дол­го до 483 года Гуне­рих, в 477 году насле­до­вав­ший сво­е­му отцу Гей­зе­ри­ху, после попыт­ки обра­тить като­ли­че­ских епи­ско­пов и после их изгна­ния, застав­ляя их обра­ба­ты­вать в каче­стве коло­нов зем­лю, поста­но­вил сослать тех двор­цо­вых слу­жа­щих, кото­рые отка­за­лись отречь­ся от като­ли­че­ской веры, на Сар­ди­нию и Сици­лию⁵⁶. Из тек­ста «His­to­ria per­se­cu­tio­nis» оче­вид­но, что речь шла не про­сто об изгна­нии, но о ссыл­ке, и эта послед­няя, веро­ят­но, мог­ла иметь место на терри­то­ри­ях, каким-то обра­зом кон­тро­ли­ру­е­мых ван­да­ла­ми. Мож­но, конеч­но, задать­ся вопро­сом о режи­ме тако­го «кон­тро­ля», не обя­за­тель­но воен­но­го харак­те­ра, при­ни­мая во вни­ма­ние огра­ни­чен­ную чис­лен­ность ван­да­лов. В любом слу­чае сле­ду­ет учи­ты­вать тот факт, что при Гуне­ри­хе Сар­ди­ния пред­став­ля­ла собой, как и Кор­си­ка, место ссыл­ки для тех, кто, отно­сясь к духо­вен­ству или будучи про­сты­ми миря­на­ми, отка­зы­вал­ся при­нять ари­ан­ство. Если допу­сти­мо счи­тать, что их ссыл­ка на Сар­ди­нию была воз­мож­на имен­но пото­му, что ост­ров неким обра­зом нахо­дил­ся в сфе­ре вли­я­ния ван­да­лов⁵⁷, нель­зя уве­рен­но ска­зать то же самое в отно­ше­нии Сици­лии, если при­нять вер­сию о том, что после 476 года она была пол­но­стью воз­вра­ще­на во вла­де­ние того, что оста­ва­лось от рим­ской импе­рии. Как объ­яс­нить, таким обра­зом, печаль­ное свиде­тель­ство Вик­то­ра об «in­gens nu­me­rus, vi­go­re in­vic­ti, ne fi­dem per­de­ret, mi­li­tiam tem­po­ra­lem (scil. Uni­ri­cus) abie­cit; quos pos­tea do­mi­bus proiec­tos om­ni­que sub­stan­tia ex­po­lia­tos in in­su­lis Si­ci­lia et Sar­di­nia re­le­ga­vit?»^[24] Труд­но пред­ста­вить, что Гуне­рих мог при­ка­зать выслать in­gens nu­me­rus упор­ных като­ли­ков в зем­ли, став­шие осво­бож­дён­ны­ми от любо­го кон­тро­ля с его сто­ро­ны⁵⁸.

Гипо­те­за о сохра­не­нии ван­даль­ской зоны в Сици­лии даже после 476 года, каза­лось бы, про­ти­во­ре­чит после­дую­щим собы­ти­ям. При­мер­но в 500 году Тео­де­рих выдал⁵⁹ свою сест­ру Ама­лаф­риду⁶⁰ замуж за ван­даль­ско­го коро­ля Тра­за­мун­да, пре­до­ста­вив ей в каче­стве подар­ка, по сооб­ще­нию Про­ко­пия⁶¹, поми­мо, без пре­уве­ли­че­ния, огром­ной сви­ты, состо­я­щей из 1000 знат­ных готов и 5000 сол­дат, так­же мыс Лили­бея⁶². Если бы в то вре­мя Лили­бей при­над­ле­жал ван­да­лам, оче­вид­но, с.580 что гот­ский король не смог бы пред­ло­жить его в каче­стве при­да­но­го сво­ей сест­ры. Тем не менее, при вни­ма­тель­ном изу­че­нии тех собы­тий, кото­рые при­ве­ли Тео­де­ри­ха к вла­сти, мож­но обна­ру­жить при­зна­ки, поз­во­ля­ю­щие пред­по­ло­жить столк­но­ве­ние меж­ду коро­лём готов и государ­ст­вом ван­да­лов, столк­но­ве­ние, в кото­ром Лили­бей мог пред­став­лять собой став­ку на кону.

Когда Тео­де­рих при­был в Ита­лию, сопро­тив­ле­ние Одо­ак­ра и его людей было дей­ст­ви­тель­но упор­ным, про­длив­шись око­ло трёх лет до того момен­та, когда при посред­ни­че­стве епи­ско­па Равен­ны были заклю­че­ны «дого­вор и союз» (συν­θῆ­και καὶ συμ­βά­σεις)⁶³, уста­но­вив­шие прав­ле­ние обо­их на усло­ви­ях пол­но­го равен­ства (ἐπὶ τῇ ἴσῃ καὶ ὁμοία)⁶⁴. Лишь после это­го гот­ский король, узнав, по сло­вам Про­ко­пия, о замыш­ля­е­мом про­тив него заго­во­ре, при­сту­пил к резне Одо­ак­ра и его семьи. Трёх­ле­тие борь­бы меж­ду дву­мя коро­ля­ми име­ло теат­ром собы­тий толь­ко север­ную часть полу­ост­ро­ва, а точ­нее, рай­он Павии, Пья­чен­цы и, разу­ме­ет­ся, Равен­ны. Воз­мож­но всё же, что и в Сици­лии суще­ст­во­ва­ли при­вер­жен­цы Одо­ак­ра, решив­шие вос­пре­пят­ст­во­вать при­сут­ст­вию здесь Тео­де­ри­ха, если дове­рять оди­ноч­но­му свиде­тель­ству Агнел­ла Равенн­ско­го, соглас­но кото­ро­му Тео­де­рих, «om­nes ad­ver­sa­rios de­vic­tos tri­ges­si­mo reg­ni sui an­no Ra­ve­nia­num exer­ci­tum Si­ci­liam mis­sit, de­po­pu­la­vit et suis di­cio­ni­bus man­ci­pa­vit»^[28]65. Это сооб­ще­ние ока­зы­ва­ет­ся в рез­ком про­ти­во­ре­чии с тем, что сооб­ща­ет Кас­си­о­дор в извест­ной Va­ria⁶⁶, направ­лен­ной Тео­де­ри­хом отцу Кас­си­о­до­ра по слу­чаю пожа­ло­ва­ния пат­ри­ци­а­та, где он вос­хва­ля­ет­ся за то, что в то вре­мя, когда про­вин­ции были ещё колеб­лю­щи­ми­ся — «in ip­so quip­pe im­pe­rii nostri de­vo­tus esor­dio, cum ad­huc fluc­tuan­ti­bus re­bus pro­vin­cia­rum cor­da va­ga­ren­tur et neg­le­gi ru­dem do­mi­num no­vi­tas ip­sa pa­te­re­tur», — побудил сици­лий­цев перей­ти на сто­ро­ну готов, тем самым пред­от­вра­тив, чтобы они «ста­ли винов­ны­ми», и избе­жав после­дую­ще­го нака­за­ния со сто­ро­ны коро­ля, — «Si­cu­lo­rum sus­pi­ca­cium men­tes ab os­ti­na­tio­ne prae­ci­pi­ti de­vias­ti, cul­pam re­mo­vens il­lis, no­bis ne­ces­si­ta­tem sub­tra­hens ul­tio­nis»^[29].

Весь­ма веро­ят­но, что при готах про­дол­жа­ли упла­чи­вать­ся еже­год­ные нало­ги, так, как это было пред­у­смот­ре­но ранее заклю­чён­ным в 476 году согла­ше­ни­ем, и как сле­ду­ет из намё­ка Энно­дия, кото­рый в пане­ги­ри­ке Тео­де­ри­ху, сооб­щая с.581 об отно­ше­ни­ях меж­ду госуда­рем и ван­да­ла­ми, ссы­ла­ет­ся на an­nua pen­sio⁶⁷. Одна­ко они вновь вер­ну­лись к гра­би­тель­ским набе­гам на сици­лий­ское побе­ре­жье и под­верг­лись заслу­жен­но­му нака­за­нию (quid cas­ti­ga­tas Van­da­lo­rum ven­tis pa­ren­ti­bus elo­quar dep­re­da­tio­nes?) со сто­ро­ны гот­ско­го госуда­ря — сооб­ще­ние, кото­рое, как пред­став­ля­ет­ся, нахо­дит под­твер­жде­ние так­же у Кас­си­о­до­ра⁶⁸. За вой­ной после­до­ва­ла друж­ба, брак Тра­за­мун­да с Ама­лаф­ридой, свадь­ба, кото­рая под пером пане­ги­ри­ста полу­чи­ла такое отра­же­ние: ad­fi­nes es­se me­rue­runt quia oboe­di­re non ab­nuunt. По это­му слу­чаю Тео­де­рих пожа­ло­вал сест­ре, веро­ят­но, в каче­стве фадер­фио (fa­der­fio)^[32], соглас­но про­цеду­рам гер­ман­ско­го пра­ва, мыс Лили­бея. Такой пода­рок, ком­мен­ти­ру­ет Про­ко­пий, сде­лал Тра­за­мун­да самым вели­ким и могу­ще­ст­вен­ным из всех, кто пра­вил ван­да­ла­ми⁶⁹.

Полез­но задать­ся вопро­сом о при­чине, побудив­шей в 500 году гот­ско­го коро­ля лишить­ся это­го мыса, регу­ли­ро­вав­ше­го пере­ход в запад­ное Сре­ди­зем­но­мо­рье, обо­ро­ни­тель­но­го фор­по­ста и тор­го­во­го узла, посред­ст­вом кото­ро­го было воз­мож­но, в неко­то­рой сте­пе­ни, кон­тро­ли­ро­вать так­же марш­рут, соеди­няв­ший Афри­ку с Путе­о­ла­ми и Римом⁷⁰. Рай­он к запа­ду от Сици­лии при­об­ре­тал для ван­да­лов осо­бую важ­ность: доста­точ­но посмот­реть на ту раз­вяз­ку, через кото­рую раз­ветв­ля­лась марш­ру­ты, отме­чен­ные в Iti­ne­ra­rium ma­ri­ti­mum, где, как было недав­но под­твер­жде­но, при­во­дит­ся ряд дан­ных, почти навер­ня­ка отно­ся­щих­ся к ван­даль­ской эпо­хе⁷¹. Вполне веро­ят­но, что Тео­де­рих по пря­мой прось­бе ван­да­лов скло­нил­ся к вклю­че­нию в при­да­ное сест­ры Лили­бея, кото­рый пятью года­ми ранее — если при­нять пред­ло­жен­ную рекон­струк­цию пред­ше­ст­ву­ю­щих собы­тий — они были вынуж­де­ны усту­пить⁷². Были и те, кто желал рас­смат­ри­вать такой пере­ход соб­ст­вен­но­сти с точ­ки зре­ния част­но­го пра­ва⁷³, но такая гипо­те­за в сово­куп­но­сти с пред­по­ло­же­ни­ем о «скры­том при­зна­нии ван­даль­ско­го суве­ре­ни­те­та над этим пор­том»⁷⁴ отра­жа­ет, по суще­ству, неспо­соб­ность совре­мен­ных тол­ко­ва­те­лей понять реаль­ные при­чи­ны, побудив­шие гот­ско­го госуда­ря неосмот­ри­тель­но пре­до­ста­вить ван­да­лам эту опас­ную базу для дей­ст­вий, в какой бы фор­ме это ни про­изо­шло. И оче­вид­но, что у Энно­дия не было ни малей­шей при­чи­ны отме­чать такую терри­то­ри­аль­ную уступ­ку, кото­рая, с какой точ­ки зре­ния её не оце­ни­вай, пред­став­ля­лась неудач­ной для гот­ско­го королев­ства. Итак, в 500 году Лили­бей с.582 пере­шёл (или вер­нул­ся) к ван­да­лам и это при­ве­ло к воз­рас­та­нию могу­ще­ства Тра­за­мун­да, как ука­зы­ва­ют Фео­фан и Про­ко­пий⁷⁵. К это­му вре­ме­ни может вос­хо­дить най­ден­ная как раз в Мар­са­ле^[33] извест­ная над­пись, отме­чав­шая fi­nes in­ter Van­da­los et Go­thos IIII^[34]76. Этот погра­нич­ный ука­за­тель, о кото­ром сооб­ща­ет Гвал­те­рий⁷⁷ и кото­рый до XVIII века был вде­лан в боко­вую лест­ни­цу церк­ви св. Мат­фея в Мар­са­ле⁷⁸, уже во вре­ме­на Момм­зе­на бес­след­но исчез. Были те, кто оспа­ри­вал его под­лин­ность на осно­ва­нии най­ден­ных в Каль­та­джи­роне сход­ных образ­цов, без­услов­но под­дель­ных. Из дру­гих обрыв­ков эпи­гра­фи­че­ских доку­мен­тов у нас есть сооб­ще­ния, не под­даю­щи­е­ся, одна­ко, про­вер­ке⁷⁹ и, во вся­ком слу­чае, речь идёт о силь­но повреж­дён­ных кам­нях, из кото­рых без­за­стен­чи­во выму­чи­ва­ли натя­ну­тые тол­ко­ва­ния.

Нам не дано знать, что слу­чи­лось после смер­ти Тра­за­мун­да⁸⁰ и Ама­лаф­риды⁸¹. В любом слу­чае, то, что фадер­фио Ама­лаф­риды⁸² состо­ял из пол­но­цен­ной терри­то­ри­аль­ной уступ­ки, недву­смыс­лен­но под­твер­жда­ет­ся так­же Кас­си­о­до­ром в Va­ria⁸³, дати­ру­е­мой око­ло 526 года, где выра­жа­ет­ся сожа­ле­ние о печаль­ной судь­бе жен­щи­ны, неко­гда гос­по­жи (do­mi­na), нашед­шей на афри­кан­ской зем­ле жесто­кую поги­бель (vio­len­tum oc­ca­sum), как заяв­ле­но в про­те­сте Ата­ла­ри­ха ново­му коро­лю ван­да­лов Иль­де­ри­ху, «ma­ter quin im­mo ha­be­ri de­buit, quae vo­bis reg­na transfu­dit»^[37]. По тону Va­ria может пока­зать­ся, что всё же про­яв­ля­ет­ся стрем­ле­ние к раз­ряд­ке напря­жён­но­сти, кото­рая «si­ne bel­lo, si­ne cae­de»^[38] испра­вит совер­шён­ную гнус­ность. В пись­ме не ска­за­но, что воз­вра­ще­ние Лили­бея пони­ма­лось так­же в каче­стве воз­ме­ще­ния, но не исклю­че­но, что со смер­тью Тра­за­мун­да при­да­ное вер­ну­лось к его жене, и что, когда скон­ча­лась Ама­лаф­рида, её сва­деб­ный пода­рок вновь вошёл в гот­скую «пат­ри­мо­ни­аль­ную долю». При фор­му­ли­ро­ва­нии такой гипо­те­зы пред­по­ла­га­ет­ся, что были при­ме­не­ны про­цеду­ры, пред­у­смот­рен­ные рим­ским част­ным пра­вом, одна­ко сле­ду­ет задать­ся вопро­сом, не опре­де­ля­лось при таких обсто­я­тель­ствах, учи­ты­вая ранг дей­ст­ву­ю­щих лиц и став­ки в игре, про­стран­ство для выбо­ра реше­ния все­го лишь соот­но­ше­ни­ем сил.

Для обос­но­ва­ния гипо­те­зы об оче­ред­ном пере­хо­де Лили­бея в гот­ские руки, мне с.583 кажет­ся, может ока­зать­ся полез­ным тол­ко­ва­ние одной кас­си­о­до­ров­ской Va­ria⁸⁴, где король Ата­ла­рих, обра­ща­ясь к co­mes pat­ri­mo­nii Бер­ган­ти­ну, при­ка­зал, чтобы Тео­да­ту, сыну Ама­лаф­риды от пер­во­го бра­ка с неиз­вест­ным лицом, почти навер­ня­ка гот­ско­го про­ис­хож­де­ния, были пере­да­ны те мас­сы, кото­рые состав­ля­ли часть мате­рин­ско­го пат­ри­мо­ния. Кажет­ся стран­ным, что для истре­бо­ва­ния наслед­ст­вен­ной доли, кото­рая ему при­чи­та­лась по пра­ву, Тео­да­ту при­шлось при­бег­нуть к королев­ской щед­ро­сти; и так­же допу­сти­мо, что Ама­лаф­рида, если она оста­ви­ла заве­ща­тель­ный отказ сво­его иму­ще­ства семье про­ис­хож­де­ния, не мог­ла посред­ст­вом заве­ща­ния лишить сына при­чи­таю­щей­ся ему закон­ной доли. Поэто­му было пред­по­ло­же­но, что короле­ва ван­да­лов име­ла при жиз­ни толь­ко узу­фрукт на своё иму­ще­ство, соб­ст­вен­ность на кото­рое все­гда оста­ва­лась за королев­ским домом⁸⁵. Если такое пред­по­ло­же­ние спо­соб­но объ­яс­нить про­бле­му насле­до­ва­ния, свя­зан­ную с Тео­да­том, кото­ро­му Ата­ла­рих пре­до­ста­вил часть мате­рин­ских вла­де­ний, оста­вив за собой пра­во после­до­ва­тель­но дарить их ему, то с ещё бо́льшей оче­вид­но­стью оно про­яс­ня­ет вопрос, отно­ся­щий­ся к дипло­ма­ти­че­ским затруд­не­ни­ям отно­си­тель­но Лили­бея, спор о кото­ром вновь раз­го­рел­ся в тот момент, когда в 533 году Вели­за­рию уда­лось, исполь­зуя Сици­лию в каче­стве опор­ной базы, отво­е­вать Афри­ку, Сар­ди­нию и Кор­си­ку. Он так­же тре­бо­вал уступ­ки Лили­бея, как ван­даль­ско­го вла­де­ния вслед­ст­вие ранее упо­мя­ну­то­го сва­деб­но­го подар­ка Тео­де­ри­ха сво­ей сест­ре, кото­рый при­чи­тал­ся теперь Визан­тии по пра­ву заво­е­ва­ния. Одна­ко когда к мысу Боео при­ча­ли­ли те, кому было пору­че­но всту­пить во вла­де­ние, они были сра­зу же отверг­ну­ты гота­ми, и по этой при­чине нача­лась серия пере­го­во­ров с целью про­яс­не­ния это­го вопро­са. Инте­рес­но читать в Bel­lum Van­da­li­cum Про­ко­пия текст писем Вели­за­рия, Ама­ла­сун­ты и Юсти­ни­а­на⁸⁶. Вели­за­рий, угро­жая воен­ны­ми репрес­са­ли­я­ми, потре­бо­вал от нахо­дя­щих­ся в Лили­бее гот­ских коман­ди­ров объ­яс­не­ний, поче­му они, немно­гим ранее пред­ла­гав­шие Гели­ме­ру при­нять этот мыс во вла­де­ние, отка­зы­ва­ют­ся теперь усту­пить его Юсти­ни­а­ну, что было бы есте­ствен­но по пра­ву вой­ны. Совсем ино­го харак­те­ра ответ Ама­ла­сун­ты, реген­та при сво­ём сыне Ата­ла­ри­хе, кото­рая, хода­тай­ст­вуя об арбит­ра­же лич­но Юсти­ни­а­на для ула­жи­ва­ния это­го вопро­са, вновь заяв­ля­ла об абсо­лют­ной непри­част­но­сти ван­да­лов к Лили­бею, посколь­ку Тео­де­рих поз­во­лил сест­ре, выхо­див­шей замуж за коро­ля ван­да­лов, поль­зо­ва­ние, и толь­ко поль­зо­ва­ние, одним из мысов Сици­лии⁸⁷.

Дру­гие касаю­щи­е­ся вла­де­ния Лили­бе­ем посла­ния при­веде­ны в Bel­lum Go­thi­cum. В них под­твер­жда­ют­ся те же пози­ции: тре­бо­ва­ния со сто­ро­ны Rho­maioi и улов­ки со сто­ро­ны Ама­ла­сун­ты, кото­рая, уко­ряя, что отво­е­ва­ние Афри­ки было бы невоз­мож­но для визан­тий­цев без гот­ской под­держ­ки, заяв­ля­ет о гот­ской соб­ст­вен­но­сти на Лили­бей ab an­ti­quo.

В dis­soi lo­goi^[39], про­ти­во­по­став­ля­ю­щих визан­тий­скую точ­ку зре­ния гот­ской, мне кажет­ся, мож­но уло­вить ранее упо­мя­ну­тую юриди­че­скую тон­кость отно­си­тель­но пат­ри­мо­ния Ама­лаф­риды. Если пред­по­ло­жить, что при жиз­ни супру­га Тра­за­мун­да с.584 не име­ла пол­ной соб­ст­вен­но­сти, но толь­ко узу­фрукт на пат­ри­мо­ний, запи­сан­ный на неё номи­наль­но, а пра­во соб­ст­вен­но­сти оста­ва­лась у королев­ско­го дома Ама­лов, это объ­яс­ни­ло бы при­чи­ны, по кото­рым её сын Тео­дат дол­жен был при­бег­нуть к бла­го­склон­но­сти коро­ля для полу­че­ния иму­ще­ства мате­ри, кото­рое, соглас­но наслед­ст­вен­но­му пра­ву, закон­но ему при­чи­та­лось. Рав­ным обра­зом воз­ник­ший вокруг Лили­бея дипло­ма­ти­че­ский спор объ­яс­нял­ся бы тем, что Тео­де­рих усту­пил сест­ре поль­зо­ва­ние сици­лий­ским пат­ри­мо­ни­ем, соб­ст­вен­ность на кото­рый, одна­ко, оста­лась за гота­ми. Тон­кость на самом деле ско­рее визан­тий­ская, чем гот­ская, и не были дипло­ма­ти­че­ской ложью⁸⁸ сло­ва Ама­ла­сун­ты, когда она, обра­ща­ясь к Юсти­ни­а­ну, заяв­ля­ла о пра­ве соб­ст­вен­но­сти на этот пат­ри­мо­ний, на «ту ска­лу», кото­рая с дав­них вре­мён при­над­ле­жа­ла готам.

Ска­ла, конеч­но, но стра­те­ги­че­ски важ­ная для снаб­же­ния Ита­лии. И про­до­воль­ст­вен­ные постав­ки из Сици­лии, как и в про­шлом, вско­ре вер­ну­ли к жиз­ни, в начи­наю­щей­ся войне меж­ду гота­ми и визан­тий­ца­ми, эту неот­лож­ную про­бле­му⁸⁹.