Понятие amicitia в сочинениях Цицерона

с.103

с.104 Совре­мен­ное пони­ма­ние соци­аль­но-эти­че­ско­го тер­ми­на «друж­ба» скла­ды­ва­лось на про­тя­же­нии мно­гих веков, и «кир­пи­чи­ком» в фор­ми­ро­ва­нии это­го пони­ма­ния может слу­жить интер­пре­та­ция дан­но­го поня­тия антич­ны­ми мыс­ли­те­ля­ми, а имен­но Цице­ро­ном. В свя­зи с цице­ро­нов­ской интер­пре­та­ци­ей тер­ми­на ami­ci­tia нам пред­став­ля­ют­ся инте­рес­ны­ми вопро­сы о вли­я­нии гре­че­ских фило­со­фов на Цице­ро­на в отно­ше­нии ami­ci­tia, о сте­пе­ни ори­ги­наль­но­сти его интер­пре­та­ции, о поли­ти­че­ской окрас­ке дан­но­го поня­тия.

Цице­рон часто упо­ми­на­ет поня­тие ami­ci­tia в сво­их сочи­не­ни­ях, в част­но­сти фило­соф­ских (Cic. Fin. I, 65–70; II, 78–85, 99, III, 8, 70, 72; IV, 6, 17; V, 22, 30, 65; Cic. Off. I, 5, 56, 58, 120; II, 31; III, 43–46; 118; Cic. Rep. I, 18; Cic. Inv. I, 1, 95; II, 18, 20, 66, 157, 161, 166–168; Cic. Leg. I, 33–34, 49; Cic. Orat. I, 56; II, 67; III, 19; Cic. Part. orat. 35, 61, 78, 88; Cic. Brut. 5, 57, 240, 281; Cic. Orat. 87; Cic. Tusc. III, 71; IV, 70, 72; V, 63, 72; Cic. Nat. Deor. 122; Cic. Se­nect. 41; Cic. Acad. 1, 6; Cic. Di­vin. 78). Одна­ко более пол­но он рас­смат­ри­ва­ет вопрос о друж­бе в диа­ло­ге «Лелий о друж­бе» (44 г. до н. э.). Глав­ны­ми пер­со­на­жа­ми диа­ло­га явля­ют­ся Гай Лелий, Фан­ний и Сце­во­ла, а отправ­ной точ­кой диа­ло­га слу­жит недав­няя смерть Пуб­лия Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го, дру­га Гая Лелия (Cic. Amic. 3; 4)¹. В дан­ном диа­ло­ге Цице­рон пишет о совер­шен­ной, истин­ной друж­бе, отме­чая, что речь идет не о повсе­днев­ных отно­ше­ни­ях друж­бы, хотя они при­ят­ны и полез­ны, но об истин­ной и совер­шен­ной друж­бе (Cic. Amic. 22), то есть о той, в кото­рой отсут­ст­ву­ет извле­че­ние поль­зы из друж­бы (Cic. Amic. 26). Цице­рон опре­де­ля­ет друж­бу как пол­ное согла­сие в жела­ни­ях, стрем­ле­ни­ях и мне­ни­ях (Cic. Amic. 15), согла­сие во всех боже­ст­вен­ных и чело­ве­че­ских делах в соче­та­нии с бла­го­же­ла­тель­но­стью и при­вя­зан­но­стью (Cic. Amic. 20). И в этом вопро­се Цице­рон спо­рит с Ари­сто­те­лем, кото­рый счи­тал, что друж­бу ищут люди сла­бые, напри­мер жен­щи­ны, что друж­бы надо доби­вать­ся ради защи­ты и помо­щи, а не ради при­яз­ни и доб­ро­же­ла­тель­но­сти (Cic. Amic. 46).

Цице­рон выде­ля­ет сле­дую­щие харак­те­ри­сти­ки истин­ной друж­бы:

1. Друж­ба воз­ни­ка­ет от при­ро­ды, а не от необ­хо­ди­мо­сти, появ­ля­ет­ся от душев­ной поль­зы в соче­та­нии с при­яз­нью, а не от осо­зна­ния поль­зы, кото­рую она может при­не­сти (Cic. Amic. 20; 26–27; 61; 100; 104). Друж­ба сто­ит выше всех чело­ве­че­ских дел, так как нет ниче­го более свой­ст­вен­но­го при­ро­де чело­ве­ка и более цен­но­го как в сча­стье, так и в несча­стье (Cic. Amic. 17). Без друж­бы не суще­ст­ву­ет жиз­ни, конеч­но, если люди хотят жить достой­но (Cic. Amic. 86).

2. В осно­ве друж­бы лежит доб­ро­де­тель. Дру­жат те, кто видит наи­выс­шее бла­го в доб­ро­де­те­ли. Доб­ро­де­тель рож­да­ет и под­дер­жи­ва­ет друж­бу. Без доб­ро­де­те­ли друж­ба невоз­мож­на (Cic. Amic. 20; 84; 104)².

3. Друж­ба силь­нее род­ст­вен­ных свя­зей, так как род­ст­вен­ные свя­зи без вза­им­ной бла­го­же­ла­тель­но­сти воз­мож­ны, а друж­ба — нет (Cic. Amic. 19).

4. Истин­ная друж­ба веч­на (Cic. Amic. 32).

Цице­рон харак­те­ри­зу­ет людей, достой­ных и недо­стой­ных друж­бы. К достой­ным людям он отно­сит чест­ных (Cic. Amic. 18), доб­лест­ных, муд­рых и щед­рых, уве­рен­ных в себе и само­до­ста­точ­ных (Cic. Amic. 30), вер­ных, надеж­ных, стой­ких, откры­тых, общи­тель­ных и спо­соб­ных к сочув­ст­вию (Cic. Amic. 62–66, 100). с.105 Истин­ный друг — это соб­ст­вен­ное ото­б­ра­же­ние чело­ве­ка, то есть вто­рое «я» (Cic. Amic. 23). В кон­це диа­ло­га Цице­рон назы­ва­ет истин­ных дру­зей, кото­рых намно­го боль­ше по коли­че­ству, чем псев­до­дру­зей. К истин­ным дру­зьям он отно­сит Луция Пав­ла, Мар­ка Като­на, Гая Гала, Пуб­лия Наси­ку, Тибе­рия Грак­ха (отца извест­ных пле­бей­ских три­бу­нов Гая и Тибе­рия Грак­хов), Лелия и его дру­зей — Сци­пи­о­на, Луция Фурия, Пуб­лия Рупи­лия, Спу­рия Мум­мия, Мар­ка Паку­вия (Cic. Amic. 24, 101–104). Он назы­ва­ет и более моло­дых, но достой­ных друж­бы людей, напри­мер, Квин­та Тубе­ро­на, Пуб­лия Рути­лия, Авла Вер­ги­ния (Cic. Amic. 101). К людям, недо­стой­ным друж­бы, Цице­рон отно­сит тех, кто, подоб­но живот­ным, сво­дит все к наслаж­де­нию (Cic. Amic. 32). Тира­ны, по мне­нию Цице­ро­на, так­же не могут дру­жить, посколь­ку они пре­сы­ще­ны удо­воль­ст­ви­я­ми, в их жиз­ни нет вер­но­сти, доб­ро­же­ла­тель­но­сти, при­вя­зан­но­сти из-за подо­зре­ний и тре­вог, пото­му и в их жиз­ни нет места друж­бе (Cic. Amic. 52). Он при­во­дит в при­мер таких псев­до­дру­зей, как Гай Папи­рий и Гай Лици­ний Красс; они льсте­цы, гото­вые под­да­ки­вать, а не гово­рить прав­ду (Cic. Amic. 95–96). Те, что про­сят дру­зей о пре­да­тель­стве роди­ны во бла­го друж­бы, тоже не истин­ные дру­зья. Таки­ми для Цице­ро­на явля­ют­ся Корио­лан, Вецел­лин, Мелий, Квинт Тубе­рон (Cic. Amic. 36–37). Цице­рон убеж­ден, что дру­га нель­зя про­сить о бес­чест­ных дей­ст­ви­ях и само­му тако­вых нель­зя совер­шать, усту­пая прось­бам дру­га (Cic. Amic. 40).

Основ­ной при­чи­ной воз­ник­но­ве­ния друж­бы явля­ет­ся, по мне­нию Цице­ро­на, любовь (amor). Цице­рон при­во­дит в при­мер друж­бу Лелия с Пуб­ли­ем Сци­пи­о­ном Афри­кан­ским: они оба не нуж­да­лись друг в дру­ге, но люби­ли и вос­хи­ща­лись друг дру­гом (Cic. Amic. 26). К менее зна­чи­мым при­чи­нам появ­ле­ния друж­бы Цице­рон отно­сит сход­ство нра­вов: напри­мер, чест­ные любят чест­ных и при­вя­зы­ва­ют­ся к ним (Cic. Amic. 50). Пре­кра­ще­ние друж­бы Цице­рон свя­зы­ва­ет с несов­па­де­ни­ем инте­ре­сов, женить­бой, изме­не­ни­ем харак­те­ра, сопер­ни­че­ст­вом из-за маги­ст­ра­тур, со сла­вой, поче­том или же изме­не­ни­ем ста­ту­са дру­га из-за появ­ле­ния денег и импе­рия, с жад­но­стью к день­гам, тре­бо­ва­ни­ем от дру­га непо­рядоч­но­го поступ­ка, упре­ка­ми, ссо­ра­ми, поро­ка­ми дру­зей, с появ­ле­ни­ем нена­ви­сти и даже враж­ды друг к дру­гу, с тяж­ким пре­ступ­ле­ни­ем дру­га (Cic. Amic. 33–35, 42, 53–54, 59–60, 76, 78). Цице­рон дает совет, как сохра­нить друж­бу: надо при­ла­гать ста­ра­ния, чтобы меж­ду дру­зья­ми не воз­ни­ка­ло ссор (Cic. Amic. 78), чтобы в друж­бе было ува­же­ние друг к дру­гу (Cic. Amic. 82), чтобы друг про­сил дру­га толь­ко о нрав­ст­вен­но-пре­крас­ном и сам совер­шал нрав­ст­вен­но-пре­крас­ные поступ­ки ради дру­зей, и это есть пер­вый закон друж­бы (Cic. Amic. 44); если дру­зья раз­но­го поло­же­ния, то выше­сто­я­щий друг дол­жен общать­ся с ниже­сто­я­щим на рав­ных (Cic. Amic. 69–72); несмот­ря ни на что, дру­зья не долж­ны боять­ся ска­зать друг дру­гу прав­ду в лицо (Cic. Amic. 88–100).

Цице­рон опре­де­ля­ет гра­ни­цы друж­бы: дру­жить надо так, чтобы нра­вы дру­зей были без­упреч­ны и чтобы меж­ду дру­зья­ми была пол­ная общ­ность в делах, помыс­лах и жела­ни­ях; если жела­ния дру­зей не совсем спра­вед­ли­вы, помо­гать им надо до тех пор, пока не опо­ро­че­но наше доб­рое имя (Cic. Amic. 61). Мне­ние Цице­ро­на в дан­ном вопро­се не сов­па­да­ет с трак­тов­кой гра­ниц друж­бы гре­ка­ми, а имен­но: 1) отно­сить­ся к дру­гу как к себе; 2) быть доб­ро­же­ла­тель­ным в той же мере, что и друг к нам; 3) вос­при­ни­мать дру­га таким, каким он сам себя вос­при­ни­ма­ет (Cic. Amic. 56–59).

с.106 В плане соот­но­ше­ния дли­тель­но­сти друж­бы и ее каче­ства Цице­рон заме­ча­ет, что ста­рые дру­же­ские свя­зи нуж­но сохра­нять, но и новые не нуж­но отвер­гать. Ста­рые дру­зья подоб­ны не одряхлев­шим коням, кото­рых заме­ня­ют на новые, а подоб­ны вину, кото­рое с года­ми ста­но­вит­ся луч­ше. Новых дру­зей сто­ит при­об­ре­тать, если есть надеж­да, что из этих отно­ше­ний когда-нибудь вырас­тет плод друж­бы (Cic. Amic. 67–68). Тако­вы основ­ные поло­же­ния цице­ро­нов­ской кон­цеп­ции друж­бы.

Опре­де­лим, в чем состо­ит ори­ги­наль­ность суж­де­ний о друж­бе. Надо отме­тить, что мно­гие поло­же­ния были заим­ст­во­ва­ны Цице­ро­ном у гре­ков³. Как заме­ча­ет В. О. Горен­штейн, в дан­ном диа­ло­ге вид­но вли­я­ние на Цице­ро­на со сто­ро­ны Ари­сто­те­ля и Фео­ф­ра­с­та (Gell. Noct. At­tic. I, 3, 10; Plut. Frat. Amor. 8)⁴. Е. И. Тем­нов упо­ми­на­ет о том, что Цице­рон в целом сто­ит на пла­то­нов­ско-ари­сто­телев­ских пози­ци­ях чистой эти­ки⁵. Об ари­сто­телев­ском вли­я­нии на Цице­ро­на пишут Дж. Пау­елл⁶, В. Фал­ко­нер⁷ и П. Мак­кенд­рик⁸. Это мне­ние разде­ля­ет В. Ник­гор­ски⁹, добав­ляя к спис­ку гре­ков Сокра­та, Пла­то­на, Кар­не­ида, Поли­бия, Пане­ция, Ксе­но­фон­та¹⁰. Этот же автор счи­та­ет, что Цице­рон заим­ст­ву­ет у гре­ков даже при­ме­ры, при­во­ди­мые для опи­са­ния друж­бы, так как упо­ми­на­ет Оре­ста и Пила­да (Cic. Amic. 24), Феми­сток­ла (Cic. Amic. 42), Неопто­ле­ма (Cic. Amic. 75), Тимо­на Афин­ско­го (Cic. Amic. 87), цити­ру­ет так­же рас­суж­де­ния Биан­та и Архи­та Тарент­ско­го (Cic. Amic. 59, 88)¹¹. Вме­сте с тем надо отме­тить, что гре­че­ских при­ме­ров в диа­ло­ге срав­ни­тель­но мало, намно­го боль­ше рим­ских при­ме­ров. В дан­ном диа­ло­ге, и на это обра­тил В. Ник­гор­ски, нет пря­мо­го ука­за­ния на гре­че­ские источ­ни­ки, кото­ры­ми поль­зо­вал­ся Цице­рон. В. Ник­гор­ски назы­ва­ет это «подав­ле­ни­ем гре­ков» (“suppres­sion of the Greeks”), обос­но­вы­вая такое подав­ле­ние тем, что Цице­ро­на вос­при­ни­ма­ли враж­деб­но из-за того, что он был гре­ко­фи­лом и пото­му созна­тель­но избе­гал пря­мо­го упо­ми­на­ния гре­че­ских авто­ров на стра­ни­цах диа­ло­га «О друж­бе»¹². Вер­сия «подав­ле­ния гре­ков» инте­рес­на, одна­ко выво­ды, сде­лан­ные иссле­до­ва­те­лем, неубеди­тель­ны. Цице­рон, будучи состо­яв­шим­ся поли­ти­ком и обще­ст­вен­ным дея­те­лем, писал так, как думал. Его тес­ная лите­ра­тур­ная связь с гре­че­ской тра­ди­ци­ей, несо­мнен­но, при­но­си­ла свои пло­ды в виде ссы­лок на гре­ков, одна­ко эти ссыл­ки не все­гда име­ли хва­леб­ный харак­тер, и В. Ник­гор­ски сам нахо­дит такие отри­ца­тель­ные гре­че­ские при­ме­ры в диа­ло­ге «О друж­бе»¹³: Цице­рон осуж­да­ет Феми­сток­ла, что после сво­его изгна­ния тот доб­ро­воль­но стал слу­жить пер­сам (Cic. Amic. 42), спо­рит с мне­ни­ем Биан­та (Cic. Amic. 59), наде­ля­ет Тимо­на из Афин суро­вым и диким нра­вом (Cic. Amic. 87). Пото­му нам более близ­ко мне­ние Т. Хаби­не­ка, кото­рый пред­у­преж­да­ет тех, кто ищет в сочи­не­ни­ях Цице­ро­на с.107 источ­ни­ки элли­ни­сти­че­ской фило­со­фии, что «харак­тер­ная чер­та и вели­чай­шая заслу­га» тек­стов Цице­ро­на — «их глу­бо­кая связь с рим­ской куль­ту­рой»¹⁴. Вли­я­ние гре­че­ских идей на Цице­ро­на несо­мнен­но, одна­ко не сто­ит счи­тать, что он толь­ко пере­во­дил их на латин­ский язык. В каче­стве дока­за­тель­ства мож­но при­ве­сти тот факт, что Цице­рон отхо­дит от ари­сто­телев­ско­го взгляда, соглас­но кото­ро­му может быть три вида друж­бы: пер­вая осно­ва­на на полез­но­сти, вто­рая — на удо­воль­ст­вии, третья — на доб­ро­де­те­ли (Arist. Eth. Nic. 1156. a1–b30), так как не согла­ша­ет­ся с тем ари­сто­телев­ским видом друж­бы, кото­рый осно­ван на поль­зе (Cic. Amic. 51, 79). Как заме­ча­ет П. Брант, цице­ро­нов­ский иде­ал поня­тия ami­ci­tia осно­вы­вал­ся на доб­ро­де­те­ли и цен­ность друж­бы — на удо­воль­ст­вии, полу­чае­мом от нее. Ami­ci­tia озна­ча­ла при­вя­зан­ность, и хотя она влек­ла за собой of­fi­cia («обя­зан­но­сти»), это было боль­ше, чем отно­ше­ния, тре­бу­ю­щие обмен услу­га­ми¹⁵. На наш взгляд, Цице­рон ори­ги­на­лен в том, что мастер­ски поль­зу­ет­ся накоп­лен­ным до него опы­том, но вме­сте с тем чет­ко фор­му­ли­ру­ет свои соб­ст­вен­ные суж­де­ния, и в этом сущ­ность его «здо­ро­во­го» эклек­тиз­ма¹⁶. Как пра­виль­но заме­ча­ет П. Брант, в диа­ло­ге «О друж­бе» Цице­рон не копи­ро­вал гре­ков, посколь­ку посто­ян­но при­во­дил при­ме­ры из рим­ской жиз­ни, и этот факт сле­ду­ет вос­при­ни­мать серь­ез­но, как выра­же­ние рим­ско­го опы­та¹⁷.

Нам пред­став­ля­ет­ся вполне прав­ди­вой мысль о том, что цице­ро­нов­ский тер­мин ami­ci­tia поли­ти­зи­ро­ван. В диа­ло­ге «О друж­бе» (Cic. Amic. 36–39) Цице­рон обос­но­вы­ва­ет мысль о том, что инте­ре­сы друж­бы не сме­ют про­ти­во­ре­чить инте­ре­сам res pub­li­ca, что тре­бо­ва­ния друж­бы долж­ны умол­кать перед тре­бо­ва­ни­я­ми обще­ст­вен­но-поли­ти­че­ско­го харак­те­ра, и, как было ска­за­но выше, он при­во­дит в при­мер таких рим­ских граж­дан, как Корио­лан, Вецел­лин, Мелий, Тибе­рий Гракх, Квинт Тубе­рон (Cic. Amic. 36–37), счи­тая их недо­стой­ны­ми друж­бы, посколь­ку те про­си­ли сво­их дру­зей о пре­да­тель­стве роди­ны во бла­го друж­бы. Эту мысль он раз­ви­ва­ет и в сво­их пись­мах к близ­ким, напри­мер, в пись­ме Г. Матию (Cic. Fam. XI, 27, 1), из кото­ро­го сле­ду­ет, что обя­зан­но­стям друж­бы надо пред­по­чи­тать сво­бо­ду оте­че­ства (Матий, друг и Цеза­ря, и Цице­ро­на, сето­вал на Цице­ро­на за то, что тот недо­ста­точ­но актив­но защи­ща­ет его от напа­док, кото­рым он под­вер­га­ет­ся из-за сво­ей про­шлой друж­бы с Цеза­рем. Цезарь был тира­ном, пото­му друж­бу Матия с Цеза­рем мож­но рас­смат­ри­вать с двух пози­ций: про­слав­лять вер­ность и чело­веч­ность, кото­рую Матий про­яв­ля­ет по отно­ше­нию к дру­гу даже после его смер­ти, или сво­бо­ду оте­че­ства сле­ду­ет пред­по­чи­тать жиз­ни дру­га, о чем и пишет Цице­рон Матию в том пись­ме). В ответ­ном пись­ме Цице­ро­ну (Cic. Fam. XI, 28, 1–3) Матий не согла­ша­ет­ся с ним, исхо­дя из про­ти­во­по­став­ле­ния Цеза­ря-поли­ти­ка Цеза­рю-чело­ве­ку и уве­ряя, что послед­ний был его лич­ным дру­гом, а до Цеза­ря-поли­ти­ка ему нет дела, посколь­ку он сам сто­ял вне поли­ти­ки. Таким обра­зом, как пра­виль­но под­ме­тил С. Л. Утчен­ко, перед нами пред­ста­ют две кон­цеп­ции «обя­зан­но­стей друж­бы»: кон­цеп­ция Матия (по духу — элли­ни­сти­че­ская) инди­виду­а­ли­стич­на, посколь­ку она ста­вит инте­ре­сы и пра­ва отдель­ной лич­но­сти, во вся­ком слу­чае, не ниже инте­ре­сов государ­ства в целом; кон­цеп­ция Цице­ро­на (кон­цеп­ция рим­ская) с.108 диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­на, так как она сохра­ня­ет эле­мен­ты свя­зи меж­ду общи­ной и граж­да­ни­ном. Общи­на или государ­ство — веч­ная и непре­хо­дя­щая вели­чи­на, сле­до­ва­тель­но, инте­ре­сы отдель­но­го граж­да­ни­на сто­ят все­гда на вто­ром месте¹⁸. О том, что ami­ci­tia в Риме была поня­ти­ем поли­ти­че­ским, гово­рит не толь­ко С. Л. Утчен­ко, но и Элле­гу­ар, уста­нав­ли­вая две фор­мы ami­ci­tia в сфе­ре поли­ти­че­ской жиз­ни и отно­ше­ний: а) связь меж­ду Римом и дру­ги­ми наро­да­ми, объ­яв­лен­ны­ми ami­ci po­pu­li Ro­ma­ni; б) отно­ше­ния меж­ду сами­ми рим­ля­на­ми, в част­но­сти, меж­ду поли­ти­че­ски­ми дея­те­ля­ми Рима¹⁹. Надо отме­тить, что в диа­ло­ге «О друж­бе» пред­став­ле­на некая иде­а­ли­зи­ро­ван­ная кар­тин­ка насто­я­щей друж­бы, ока­зы­ваю­ща­я­ся осно­ва­тель­но под­пор­чен­ной дей­ст­ви­тель­ны­ми отно­ше­ни­я­ми, о кото­рых мож­но судить на осно­ва­нии цице­ро­нов­ских писем, как спра­вед­ли­во отме­ча­ет в сво­ей ста­тье Дж. Гру­бер-Мил­лер²⁰. Иссле­дуя рас­суж­де­ния Цице­ро­на о друж­бе, В. Кол­линз при­ме­ня­ет тер­мин «поли­ти­че­ская друж­ба», заме­чая, что в диа­ло­ге «О друж­бе» Цице­рон высту­па­ет в каче­стве поли­ти­ка. Когда он при­во­дит в при­мер Корио­ла­на и Грак­ха и обсуж­да­ет вопрос, долж­ны ли дру­зья были помо­гать им в их пре­да­тель­ских пла­нах про­тив государ­ства, он явно под­ра­зу­ме­ва­ет груп­пи­ров­ки (fac­tio­nes) сво­его вре­ме­ни, напри­мер, дру­зей Ката­ли­ны и Кло­дия²¹. Иссле­до­ва­те­лей, при­пи­сы­ваю­щих рим­ско­му поня­тию ami­ci­tia поли­ти­че­ское содер­жа­ние, доволь­но мно­го. Так, Д. Сток­тон назы­ва­ет сло­во ami­ci­tia одним из трех клю­че­вых слов в рим­ском поли­ти­че­ском сло­ва­ре (наряду с gra­tia и of­fi­cium), при­пи­сы­вая ему каче­ства поли­ти­че­ско­го ору­жия, назы­вая его «поли­ти­че­ским сою­зом»²². И. В. Шталь заме­ча­ет, что у Цице­ро­на все опре­де­ля­ет­ся лозун­гом pat­riam ami­ci­tiae prae­po­nen­dam es­se («Роди­ну надо пред­по­чи­тать друж­бе»). Друг мыс­лит­ся преж­де все­го граж­да­ни­ном и ведет себя в дру­же­ском кру­гу, в отно­ше­ни­ях с дру­зья­ми как доб­ро­по­рядоч­ный член кол­лек­ти­ва горо­да-поли­са²³. Дей­ст­ви­тель­но, рим­ляне окру­же­ния Цице­ро­на ока­зы­ва­лись втя­ну­ты­ми в вихрь поли­ти­че­ских стра­стей, и поли­ти­че­ские взгляды неиз­беж­но про­еци­ро­ва­лись на меж­лич­ност­ные отно­ше­ния, о чем мы можем судить по пись­мам Цице­ро­на. Воз­вра­ща­ясь к диа­ло­гу «О друж­бе», надо отме­тить, что он явил­ся неким спла­вом древ­не­гре­че­ских поло­же­ний об иде­а­ли­зи­ро­ван­ной друж­бе, так назы­вае­мой чистой эти­ки, и рим­ских пред­став­ле­ний о друж­бе, кото­рые неред­ко име­ли поли­ти­че­скую кон­нота­цию.

Лите­ра­ту­ра

Бра­го­ва, А. М. 2005: Марк Тул­лий Цице­рон об иде­аль­ном граж­да­нине и государ­стве: дис­сер­та­ция на соис­ка­ние уче­ной сте­пе­ни кан­дида­та исто­ри­че­ских наук. Ниж­ний Нов­го­род.

Горен­штейн, В. О. 1974: Цице­рон в годы граж­дан­ской вой­ны 49–45 гг. и дик­та­ту­ры Цеза­ря. Диа­ло­ги «О ста­ро­сти» и «О друж­бе». В кн.: Цице­рон. О ста­ро­сти. О друж­бе. Об обя­зан­но­стях. М., 175–191.

Тем­нов, Е. И. 1999: Цице­рон — ора­тор, поли­тик, пра­во­вед. В кн.: М. Т. Цице­рон. О государ­стве. О зако­нах. О ста­ро­сти. О друж­бе. Об обя­зан­но­стях. Речи. Пись­ма. М., 5–40.

с.109 Утчен­ко, С. Л. 1977: Поли­ти­че­ские уче­ния Древ­не­го Рима. М.

Шталь, И. В. 1966: Поня­тие «друж­ба» и эво­лю­ция эсте­ти­че­ско­го иде­а­ла чело­ве­ка в рим­ской лите­ра­ту­ре I в. до н. э. (по про­из­веде­ни­ям Цице­ро­на и Катул­ла). В сб.: Вопро­сы антич­ной лите­ра­ту­ры и клас­си­че­ской фило­ло­гии. М., 281–292.

Brunt, P. A. 1965: Ami­ci­tia in the La­te Re­pub­lic. In: Pro­cee­dings of the Cambrid­ge Phi­lo­lo­gi­cal So­cie­ty 191, 1–20.

Brunt, P. A. 1988: The fall of the Ro­man Re­pub­lic. Ox­ford.

Col­lins, W. L. 1871: Ci­ce­ro. Lon­don.

Fal­co­ner, W. (ed.). 1959: Ci­ce­ro: De Se­nec­tu­te, De Ami­ci­tia, De Di­vi­na­tio­ne. Lon­don—Cambrid­ge.

Gru­ber-Mil­ler, J. 2009: Explo­ring Re­la­tionships: Ami­ci­tia and Fa­mi­lia in Ci­ce­ro’s De Ami­ci­tia. In: Clas­si­cal World 103/1, 88–92.

Ha­bi­nek, Th. N. 1990: Towards a His­to­ry of Friendly Ad­vi­ce: The Po­li­tics of Can­dor in Ci­ce­ro’s De Ami­ci­tia. In: Mar­tha Nussba­um (ed.), The Poe­tics of The­ra­py. Apei­ron 23, 4.

Has­kell, H. J. 1942: This was Ci­ce­ro: Mo­dern po­li­tics in a Ro­man to­ga. New York.

Hel­le­gouarc’h, J. 1963: Le vo­ca­bu­lai­re la­tin des re­la­tions et des par­tis po­li­ti­ques sous la re­pub­li­que. Pa­ris.

Mac­Kendrick, P. 1989: The Phi­lo­sop­hi­cal Books of Ci­ce­ro. New York.

Nic­gorski, W. 2004: Ci­ce­ro’s dis­tincti­ve voi­ce on friendship. De ami­ci­tia and De re pub­li­ca. In: An­nual Mee­ting of the Ame­ri­can Po­li­ti­cal Scien­ce As­so­cia­tion. Chi­ca­go, Sept, 2–5, 1–10. [Элек­трон­ный ресурс]. — Режим досту­па: http://www.al­la­ca­de­mic.com//me­ta/p_mla_a­pa_re­search_ci­ta­tion/0/6/1/7/4/pa­ges61740/p61740-1.php

Powell, J. 1990: Ci­ce­ro: On Friendship and The Dream of Sci­pio. War­minster.

Stock­ton, D. 1971: Ci­ce­ro: A Po­li­ti­cal Bio­gra­phy. Ox­ford.

Sy­me, R. 1939: The Ro­man Re­vo­lu­tion. Ox­ford.

Tay­lor, L. R. 1949: Par­ty Po­li­tics in the Age of Cae­sar. Los An­ge­les.

Re­fe­ren­ces

Bra­go­va, A. M. 2005: Mark Tul­liy Ci­ce­ron ob ideal­nom grazhda­ni­ne i go­su­darstve: dis­ser­tat­siya na sois­ka­niye uc­hyo­noy ste­pe­ny kan­di­da­ta is­to­ri­ches­kikh nauk. Nizhny Nov­go­rod.

Go­renshtein, V. O. 1974: Ci­ce­ron v go­dy grazhdanskoy voi­ny 49–45 gg. i dik­ta­tu­ry Tse­za­rya. Dia­lo­gy “O sta­ros­ty” i “O druzhbe”. In: Tsi­ce­ron. O sta­ros­ty. O druzhbe. Ob obya­zan­nos­tyakh. M., 175–191.

Tem­nov, E. I. 1999: Ci­ce­ron — ora­tor, po­li­tik, pra­vo­ved. In: M. T. Ci­ce­ron. O go­su­darstve. O za­ko­nakh. O sta­ros­ty. O druzhbe. Ob obya­zan­nos­tyakh. Re­chy. Pis­ma. M., 5–40.

Ut­chen­ko, S. L. 1977: Po­li­ti­ches­kiye uc­he­niya Drev­ne­go Ri­ma. Mos­cow.

Shtal, I. V. 1966: Po­nya­tiye “druzhba” i evo­lu­tiya es­te­ti­ches­ko­go idea­la che­lo­ve­ka v rimskoi li­te­ra­tu­re I ve­ka do nas­hey ery (po proiz­ve­de­niyam Ci­ce­ro­na i Ka­tul­la). In: Vop­ro­sy an­tich­noy li­te­ra­tu­ry i klas­si­ches­koy fi­lo­lo­gii. Mos­cow, 281–292.

Brunt, P. A. 1965: Ami­ci­tia in the La­te Re­pub­lic. In: Pro­cee­dings of the Cambrid­ge Phi­lo­lo­gi­cal So­cie­ty 191, 1–20.

Brunt, P. A. 1988: The fall of the Ro­man Re­pub­lic. Ox­ford.

Col­lins, W. L. 1871: Ci­ce­ro. Lon­don.

Fal­co­ner, W. (ed.). 1959: Ci­ce­ro: De Se­nec­tu­te, De Ami­ci­tia, De Di­vi­na­tio­ne. Lon­don-Cambrid­ge.

Gru­ber-Mil­ler, J. 2009: Explo­ring Re­la­tionships: Ami­ci­tia and Fa­mi­lia in Ci­ce­ro’s De Ami­ci­tia. In: Clas­si­cal World 103/1, 88–92.

Ha­bi­nek, Th. N. 1990: Towards a His­to­ry of Friendly Ad­vi­ce: The Po­li­tics of Can­dor in Ci­ce­ro’s De Ami­ci­tia. In: Mar­tha Nussba­um (ed.), The Poe­tics of The­ra­py. Apei­ron 23, 4.

Has­kell, H. J. 1942: This was Ci­ce­ro: Mo­dern po­li­tics in a Ro­man to­ga. New York.

с.110 Hel­le­gouarc’h, J. 1963: Le vo­ca­bu­lai­re la­tin des re­la­tions et des par­tis po­li­ti­ques sous la re­pub­li­que. Pa­ris.

Mac­Kendrick, P. 1989: The Phi­lo­sop­hi­cal Books of Ci­ce­ro. New York.

Nic­gorski, W. 2004: Ci­ce­ro’s dis­tincti­ve voi­ce on friendship. De ami­ci­tia and De re pub­li­ca. In: An­nual Mee­ting of the Ame­ri­can Po­li­ti­cal Scien­ce As­so­cia­tion. Chi­ca­go, Sept, 2–5, 1–10, http://www.al­la­ca­de­mic.com//me­ta/p_mla_a­pa_re­search_ci­ta­tion/0/6/1/7/4/pa­ges61740/p61740-1.php

Powell, J. 1990: Ci­ce­ro: On Friendship and The Dream of Sci­pio. War­minster.

Stock­ton, D. 1971: Ci­ce­ro: A Po­li­ti­cal Bio­gra­phy. Ox­ford.

Sy­me, R. 1939: The Ro­man Re­vo­lu­tion. Ox­ford.

Tay­lor, L. R. 1949: Par­ty Po­li­tics in the Age of Cae­sar. Los An­ge­les.

Ari­na M. Bra­go­va (Nizhny Nov­go­rod Sta­te Lin­guis­tic Uni­ver­si­ty na­ved af­ter N. A. Dob­ro­lyu­bov, Rus­sia)). The Con­cept Ami­ci­tia in Ci­ce­ro’s Wri­tings