Римская эпиграфика при Одоакре

с.331 До недав­не­го вре­ме­ни цар­ст­во­ва­ние Одо­ак­ра каза­лось пери­о­дом, осо­бен­но счаст­ли­вым для исто­рии эпи­гра­фи­ки: дей­ст­ви­тель­но, к пер­вым годам прав­ле­ния это­го коро­ля были отне­се­ны сот­ни мра­мор­ных фраг­мен­тов, най­ден­ных в Коли­зее и содер­жа­щих име­на сена­то­ров—обла­да­те­лей заре­зер­ви­ро­ван­ных мест в пер­вых рядах амфи­те­ат­ра, все — дати­ру­е­мые пери­о­дом меж­ду 476 и 483 гг.¹ Сего­дня нам извест­но, что такая чрез­вы­чай­ная пред­став­лен­ность сена­тор­ской ари­сто­кра­тии кон­ца V века была резуль­та­том неоправ­дан­ной кон­цен­тра­ции в одном-един­ст­вен­ном исто­ри­че­ском момен­те типо­ло­ги­че­ски раз­ных доку­мен­тов, на самом деле рас­пре­де­ля­ю­щих­ся по гораздо более про­тя­жён­но­му хро­но­ло­ги­че­ско­му отрез­ку, про­сти­раю­ще­му­ся от кон­ца III до нача­ла VI века. Сре­ди них нет недо­стат­ка в образ­цах, дей­ст­ви­тель­но отно­ся­щих­ся к прав­ле­нию Одо­ак­ра, кото­рые, одна­ко, пред­став­ля­ют лишь неболь­шой про­цент от обще­го коли­че­ства².

Неболь­шой, но пока­за­тель­ный, учи­ты­вая, что там нахо­дят­ся досто­вер­но упо­ми­нае­мые име­на кон­су­лов: 480 года — Цеци­ны Деция Мак­си­ма Васи­лия (Cae­ci­na De­cius Ma­xi­mus Ba­si­lius), 481 года — Руфия Ахи­лия Меция Пла­ци­да (Ru­fius Achi­lius Mae­cius Pla­ci­dus), 483 года — Ани­ция Аци­лия Аги­на­ция Фау­ста (Ani­cius Aci­lius Agi­na­tius Faus­tus), 485 года — Квин­та Авре­лия Мем­мия Сим­ма­ха (Q. Aure­lius Mem­mius Sym­ma­chus), и 490 года — Ани­ция Про­ба Фау­ста (Ani­cius Pro­bus Faus­tus)³. С боль­шей сте­пе­нью неопре­де­лён­но­сти, вызван­ной моей осто­рож­но­стью, там же, пожа­луй, мож­но рас­по­знать места (lo­ca) кон­су­лов 482 года — Севе­ри­на (Se­ve­ri­nus), и 486 года — Цеци­ны Мавор­ция Васи­лия Деция (Cae­ci­na Ma­vor­tius Ba­si­lius De­cius)⁴. Поэто­му, несмот­ря на коли­че­ст­вен­ное сокра­ще­ние в срав­не­нии с про­шлым, эпи­гра­фи­ка Коли­зея оста­ёт­ся солид­ным доку­мен­таль­ным источ­ни­ком для эпо­хи Одо­ак­ра. В самом деле, имен­но тот факт, что эта груп­па над­пи­сей не явля­ет­ся зер­каль­ным отра­же­ни­ем точ­но­го, но огра­ни­чен­но­го исто­ри­че­ско­го момен­та, а, напро­тив, ско­рее вклю­ча­ет­ся в тип эпи­гра­фи­ки, кото­рый име­ет дол­гую тра­ди­цию и будет бес­пре­рыв­но про­дол­жать­ся с.332 так­же в после­дую­щие годы, ещё боль­ше под­чер­ки­ва­ет, на мой взгляд, тот образ инсти­ту­цио­наль­ной пре­ем­ст­вен­но­сти, кото­рый желал при­дать сво­е­му прав­ле­нию Одо­акр и кото­рый, по сути, пред­став­ля­ет собой одну из глав­ных харак­те­ри­стик эпи­гра­фи­че­ских про­из­веде­ний того вре­ме­ни.

Речь, разу­ме­ет­ся, идёт о пре­ем­ст­вен­но­сти не с той эпи­гра­фи­кой, кото­рая суще­ст­во­ва­ла в «клас­си­че­скую» эпо­ху, а с той, кото­рая появи­лась в эпо­ху позд­не­им­пер­скую, когда про­из­веде­ния каме­но­тёс­ных мастер­ских уже силь­но отли­ча­лись — по типо­ло­гии исполь­зу­е­мых мате­ри­а­лов и по сте­пе­ни фор­маль­ной точ­но­сти — от про­из­веде­ний эпо­хи Юли­ев—Клав­ди­ев или Анто­ни­нов: всё более частым ста­но­вит­ся повтор­ное исполь­зо­ва­ние мате­ри­а­лов, поверх­ность кото­рых, часто неров­ная из-за соскаб­ли­ва­ния или, во вся­ком слу­чае, не под­готов­лен­ная долж­ным обра­зом, не спо­соб­ст­ву­ет, конеч­но, пра­виль­но­сти рас­по­ло­же­ния тек­ста и начер­та­ний букв, часто пред­стаю­щих уплот­нён­ны­ми и вытя­ну­ты­ми, в ущерб не толь­ко эсте­ти­ке, но даже читае­мо­сти тек­ста.

Хоро­ший при­мер в этом отно­ше­нии как раз и пред­став­ля­ет над­пись из Коли­зея, отно­ся­ща­я­ся к рестав­ра­ции, выпол­нен­ной Деци­ем Мари­ем Венан­ци­ем Васи­ли­ем (De­cius Ma­rius Ve­nan­tius Ba­si­lius), в кото­рой он, веро­ят­но, дол­жен быть при­знан кон­су­лом 484 года⁵. Обра­зец это­го эпи­гра­фа выре­зан на обрат­ной сто­роне осно­ва­ния, пер­во­на­чаль­но посвя­щён­но­го импе­ра­то­ру Кари­ну⁶, чей пере­вёр­ну­тый текст ещё чита­ем, не будучи даже соскоб­лен. В дру­гом образ­це неред­ки ошиб­ки при выре­за­нии, часто — но не все­гда — гру­бо исправ­лен­ные, кото­рые, вме­сте с неак­ку­рат­ным рас­по­ло­же­ни­ем тек­ста, дают над­пись, на кото­рую, одна­ко, воз­ло­же­на зада­ча пере­дать поли­ти­че­ски зна­чи­мое сооб­ще­ние со сто­ро­ны одно­го из наи­бо­лее выдаю­щих­ся пред­ста­ви­те­лей сена­тор­ской ари­сто­кра­тии, доволь­но неряш­ли­вый вид кото­рой свиде­тель­ст­ву­ет об общем изме­не­нии вку­са (Брай­ан Уорд-Пер­кинс гово­рит о «loss of sophis­ti­ca­tion»^[1]7), наблюдаю­щем­ся в эти годы: в обще­стве, чьи цен­но­сти — даже эсте­ти­че­ские — изме­ни­лись, клас­си­че­ские иде­а­лы пра­виль­но­сти, сим­мет­рии, гео­мет­рич­но­сти утра­ти­ли своё зна­че­ние и с ними посте­пен­но исчез­ла, по край­ней мере, частич­но, тех­ни­че­ская спо­соб­ность наряду с жела­ни­ем их реа­ли­зо­вать. Кро­ме того, все эти эпи­гра­фи­че­ские доку­мен­ты, даже те, кото­рые выпол­не­ны с бо́льшим ста­ра­ни­ем и уме­ни­ем, объ­еди­ня­ет рас­по­ло­же­ние их тек­ста, не спо­соб­ст­ву­ю­щее про­чте­нию и непо­сред­ст­вен­но­му пони­ма­нию⁸ — осо­бен­ность, пре­пят­ст­ву­ю­щая их доступ­но­сти без посред­ни­ка, и не толь­ко для тех, кто не умел читать, но так­же для мно­го­чис­лен­ных «полу­гра­мот­ных» пред­ста­ви­те­лей рим­ско­го насе­ле­ния, чья спо­соб­ность пони­мать эпи­гра­фи­че­ский текст была в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни вве­ре­на гра­фи­че­ским ком­по­нен­там (раз­ме­рам букв, тех­ни­ке напи­са­ния, рас­по­ло­же­нию тек­ста, часто­му обра­ще­нию к фор­му­лам и сокра­ще­ни­ям); мно­гие позд­не­им­пер­ские над­пи­си ско­рее при­бли­жа­ют­ся — с.333 в том, что каса­ет­ся рас­по­ло­же­ния слов на носи­те­ле и, как след­ст­вие, спо­со­ба их чте­ния — к стра­ни­цам кодек­сов, полу­чив­ших рас­про­стра­не­ние имен­но в ту эпо­ху⁹.

Но что преж­де все­го пора­жа­ет в этом тек­сте, так это обра­ще­ние к весь­ма напы­щен­но­му язы­ку (are­nam am­phi­theat­ri quae abo­mi­nan­di ter­rae mo­tus rui­na prostra­vit…)^[2], кото­рый в первую оче­редь, несо­мнен­но, отме­ча­ет ради­каль­ность и важ­ность упо­мя­ну­то­го здесь акта эвер­ге­тиз­ма¹⁰, но кото­рый в то же самое вре­мя, кажет­ся, с гораздо мень­шей, чем преж­де, стес­ни­тель­но­стью откры­то ссы­ла­ет­ся на раз­ру­шен­ное состо­я­ние, в кото­ром памят­ник пре­бы­вал до того, как под­верг­нуть­ся рестав­ра­ции¹¹. Конеч­но, речь идёт о сти­ли­сти­че­ской эво­лю­ции, шед­шей в одном направ­ле­нии с язы­ком юриди­че­ских и лите­ра­тур­ных тек­стов, с кото­рым, как убеди­тель­но про­де­мон­стри­ро­вал Андреа Джар­ди­на в отно­ше­нии над­пи­сей, свя­зан­ных с ирри­га­ци­он­ны­ми работа­ми Тео­де­ри­ха на Децен­но­ви­у­ме^[3] Аппи­е­вой доро­ги, состав­лен­ных, вполне веро­ят­но, самим Кас­си­о­до­ром¹², тек­сты это­го типа над­пи­сей, бес­спор­но, име­ют всё более тес­ную вза­и­мо­связь. Но преж­де все­го, я думаю, речь идёт об ещё одном спо­со­бе соот­не­сти себя как с соб­ст­вен­ным про­шлым, так и с соб­ст­вен­ным насто­я­щим: с уже нежи­вым про­шлым, кото­рое, одна­ко, стре­мят­ся ожи­вить, и с насто­я­щим, состо­я­щим из раз­ва­лин, с кото­ры­ми при­хо­дит­ся еже­днев­но сосу­ще­ст­во­вать, на фоне полу­раз­ру­шен­ных, но всё ещё функ­ци­о­ни­ру­ю­щих зда­ний, как всё более ясно выри­со­вы­ва­ет­ся из недав­них архео­ло­ги­че­ских рас­ко­пок¹³.

Близ­кой как по фор­ме, так и по содер­жа­нию пред­став­ля­ет­ся ещё одна над­пись, вне вся­ко­го сомне­ния отно­си­мая к цар­ст­во­ва­нию Одо­ак­ра, кото­рый в дан­ном слу­чае опре­де­лён­но упо­мя­нут — мы не зна­ем точ­но, в рам­ках како­го выра­же­ния — в тек­сте, так­же свя­зан­ном с рестав­ра­ци­ей места зре­лищ: мра­мор­ная пли­та с бук­ва­ми, выров­нен­ны­ми по одной линии, но нерав­ной высоты, — три обна­ру­жен­ных фраг­мен­та кото­рой были повтор­но исполь­зо­ва­ны в поме­ще­нии Lu­dus Mag­nus^[4], — пер­во­на­чаль­но постав­лен­ная в честь маги­ст­ра­та, обо­зна­чен­но­го как mag­ni­fi­cus vir: послед­ний, нахо­дясь в долж­но­сти, выпол­нял работы, потре­бо­вав­шие стро­и­тель­ства no­vi gra­dus в соору­же­нии, quae an­tea mi­na­ba­tur rui­nam, так что мог вновь ска­зать, что nunc inspec­tan­tes in­vi­tet^[5]14.

К при­зна­кам пре­ем­ст­вен­но­сти сле­ду­ет отне­сти ещё один уни­каль­ный эпи­гра­фи­че­ский доку­мент из чис­ла до сих пор извест­ных, в кото­ром появ­ля­ет­ся имя Одо­ак­ра. Речь идёт об экзем­пля­ре, отно­ся­щем­ся с.334 к клас­су так назы­вае­мых tes­se­rae mo­nu­men­to­rum: брон­зо­вых тес­сер неболь­шо­го раз­ме­ра с выре­зан­ны­ми на них корот­ки­ми тек­ста­ми, харак­те­ри­зу­е­мы­ми неиз­мен­ным нали­чи­ем фор­му­лы дати­ро­ва­ния в абсо­лют­ном абла­ти­ве (Sal­vis do­mi­nis nostris…)^[6], за кото­рой сле­ду­ет в номи­на­ти­ве имя маги­ст­ра­та, обыч­но город­ско­го пре­фек­та, реже пре­фек­та пре­то­рия, и закан­чи­ваю­щи­ми­ся гла­го­ла­ми fe­cit^[7] или re­pa­ra­vit^[8], кото­рые в неко­то­рых слу­ча­ях могут под­ра­зу­ме­вать­ся. Точ­ная интер­пре­та­ция этих объ­ек­тов явля­ет­ся дис­кус­си­он­ной: неко­то­рые рас­смат­ри­ва­ют их как exa­gia^[9], то есть неболь­шо­го веса образ­цы, про­ве­рен­ные упо­мя­ну­тым в них пред­ста­ви­те­лем вла­сти¹⁵, дру­гие свя­зы­ва­ют их со стро­и­тель­ной дея­тель­но­стью лиц, кото­рые их зака­за­ли — отсюда и назва­ние — воз­мож­но, для того, чтобы вста­вить их на память в камен­ную клад­ку под­верг­ших­ся работам зда­ний или — что не исклю­ча­ет преды­ду­щей воз­мож­но­сти — чтобы рас­пре­де­лить их сре­ди при­сут­ст­ву­ю­щих по слу­чаю тор­же­ст­вен­но­го откры­тия работ¹⁶. Конеч­но, и то, что извест­ные до сих пор фраг­мен­ты¹⁷, судя по упо­мя­ну­тым в них под­даю­щим­ся иден­ти­фи­ка­ции лицам, рас­по­ла­га­ют­ся в хро­но­ло­ги­че­ском отрез­ке, охва­ты­ваю­щем весь V век, и то, что экзем­пляр эпо­хи Одо­ак­ра¹⁸, в кото­ром в каче­стве город­ско­го пре­фек­та фигу­ри­ру­ет тот самый Сим­мах, кото­рый поз­же станет орди­нар­ным кон­су­лом 485 года, впи­сы­ва­ет­ся в суще­ст­ву­ю­щую пано­ра­му, не иска­жая её ни по фор­ме, ни по содер­жа­нию.

Мож­но ли тогда дей­ст­ви­тель­но гово­рить, как это сде­лал Моми­лья­но¹⁹, о «бес­шум­ном паде­нии» Рим­ской импе­рии на Запа­де? Да, если «бес­шум­ное» не озна­ча­ет «неосо­знан­ное»²⁰. Те же самые граж­дане, кото­рые с гор­до­стью защи­ща­ли пре­ем­ст­вен­ность рим­ских инсти­ту­тов в прав­ле­ние вар­вар­ско­го коро­ля и выра­жа­ли её так­же в тра­ди­ци­он­ном обра­ще­нии к раз­лич­ным типам эпи­гра­фи­че­ской пере­да­чи инфор­ма­ции, зна­ли, что с низ­ло­же­ни­ем Рому­ла Авгу­сту­ла и при­хо­дом Одо­ак­ра что-то изме­ни­лось и что такое изме­не­ние не мог­ло не най­ти како­го-то спо­со­ба выра­же­ния так­же в язы­ке над­пи­сей. Вот поче­му в tes­se­ra mo­nu­men­to­rum соб­ст­вен­ное имя Одо­ак­ра появ­ля­ет­ся в сопро­вож­де­нии нари­ца­тель­но­го име­ни dom­nus, то есть do­mi­nus, отлич­но­го от титу­ла do­mi­nus nos­ter, кото­рый опре­де­ля­ет, как это и было тра­ди­ци­он­но, имя импе­ра­то­ра Зено­на²¹. Одна­ко Одо­акр упо­мя­нут как про­стой vir в выше­на­зван­ной над­пи­си из Lu­dus с.335 Mag­nus: нам неиз­вест­но, каким при­ла­га­тель­ным опре­де­ля­лось это суще­ст­ви­тель­ное, но вряд ли amplis­si­mus, тра­ди­ци­он­но заре­зер­ви­ро­ван­ным для сена­та, или cle­men­tis­si­mus, состав­ляв­шим почти исклю­чи­тель­ную пре­ро­га­ти­ву импе­ра­то­ра; я бы поду­ма­ла о glo­rio­sis­si­mus или ex­cel­len­tis­si­mus, — ско­рее, чем о prae­cel­len­tis­si­mus, так­же обо­зна­чаю­щим Одо­ак­ра в неко­то­рых доку­мен­тах, но когда он появ­ля­ет­ся с титу­лом rex²².

Теперь такая кар­ти­на под­твер­жда­ет­ся откры­ти­ем ново­го эпи­гра­фи­че­ско­го фраг­мен­та, появив­ше­го­ся на свет уже с деся­ток лет тому назад в ходе рас­ко­пок в так назы­вае­мом пере­хо­де Комо­да, то есть под­зем­ной гале­рее, соеди­няв­шей Коли­зей с поме­ще­ни­ем вне зда­ния, воз­мож­но, пред­на­зна­чен­ным для рели­ги­оз­ных целей, про­ведён­ных Ирен Яко­пи в инте­ре­сах Глав­но­го архео­ло­ги­че­ско­го управ­ле­ния Рима²³.

A)	[- - - Ze]no­ne et v[iro - - -] [- - - Od]oac­re [- - -] - - - - - -	B)	- - - - - - [- - -]SS[- - -] - - - - - -

Изо­бра­же­ние это­го облом­ка было пред­став­ле­но в ходе учеб­но­го дня «Дань ува­же­ния Коли­зею», орга­ни­зо­ван­но­го 4 декаб­ря 2000 года для пред­став­ле­ния пер­вых резуль­та­тов работ по рестав­ра­ции памят­ни­ка, финан­си­ру­е­мых Бан­ком Рима, и с тех пор этот доку­мент оста­ёт­ся по сути неопуб­ли­ко­ван­ным. Речь идёт о скром­ных раз­ме­ров (20 × 28 × 7 см) фраг­мен­те обло­ман­ной со всех сто­рон мра­мор­ной пли­ты, сохра­нив­шем две стро­ки, отно­ся­щи­е­ся, веро­ят­но, к началь­ной части тек­ста (A), напи­сан­ные доста­точ­но глу­бо­ко выре­зан­ны­ми бук­ва­ми высотой 6—7 см, харак­те­ри­зу­е­мы­ми узкой и вытя­ну­той фор­мой, отно­ся­щей­ся к чис­лу палео­гра­фи­че­ских при­зна­ков, с.336 типич­ных для позд­ней антич­но­сти²⁴; на обрат­ной сто­роне нахо­дит­ся дру­гой текст (B), от кото­ро­го сохра­ни­лись, повёр­ну­тые на 90˚, толь­ко две боль­шие S высотой 15 см, выре­зан­ные на выскоб­лен­ной поверх­но­сти, что поз­во­ля­ет думать о над­пи­си опре­де­лён­ной мону­мен­таль­но­сти, о кото­рой, тем не менее, нель­зя ниче­го ска­зать. Он хра­нит­ся в Риме, в хра­ни­ли­щах Коли­зея (инв. № 530955), где летом 2006 года я смог­ла про­ве­сти визу­аль­ный осмотр и пред­став­лен­ное здесь фото­гра­фи­че­ское доку­мен­ти­ро­ва­ние, бла­го­да­ря любез­но­сти док­то­ра Яко­пи и рас­по­ло­же­нию Сте­фа­нии Тре­ви­зан, кото­рых я поль­зу­юсь воз­мож­но­стью побла­го­да­рить.

На сто­роне (A), кото­рая нас здесь боль­ше инте­ре­су­ет, рас­по­зна­ёт­ся упо­ми­на­ние в абла­ти­ве импе­ра­то­ра Зено­на, за кото­рым сле­ду­ет имя, так­же в абла­ти­ве, Одо­ак­ра²⁵, веро­ят­но, так­же обо­зна­чен­но­го здесь vir, судя по верх­не­му лево­му штри­ху V, рас­по­зна­вае­мо­му на краю пра­во­го раз­ло­ма пер­вой сохра­нив­шей­ся стро­ки. Это немно­го, я отдаю себе в этом отчёт, но доста­точ­но для того, чтобы понять, что перед нами нахо­дит­ся ещё один доку­мент, в кото­ром фигу­ри­ру­ет имя импе­ра­то­ра Восто­ка — веро­ят­но, как часть фор­му­лы дати­ро­ва­ния типа Sal­vo do­mi­no nostro… — вме­сте с име­нем вар­вар­ско­го коро­ля. Одно­вре­мен­ное упо­ми­на­ние двух выс­ших пред­ста­ви­те­лей вла­сти поз­во­ля­ет, кро­ме того, пред­по­ло­жить, что все эти доку­мен­ты отно­сят­ся ко вре­ме­ни, когда отно­ше­ния меж­ду дву­мя частя­ми импе­рии были если не пози­тив­ны­ми, то, по край­ней мере, офи­ци­аль­но под­дер­жи­вае­мы­ми, то есть к хро­но­ло­ги­че­ско­му отрез­ку меж­ду 480 годом, когда Одо­ак­ру было мол­ча­ли­во пре­до­став­ле­но пра­во воз­об­но­вить назна­че­ние кон­су­лов pars Oc­ci­den­tis, и 486 годом, когда, под пред­ло­гом пре­ступ­но­го сго­во­ра меж­ду вар­вар­ским коро­лём и мятеж­ни­ком Иллом, Зенон побудил ругов вторг­нуть­ся в Ита­лию²⁶; в любом слу­чае, не поз­же 489 года, озна­ме­но­вав­ше­го фак­ти­че­ский конец гос­под­ства Одо­ак­ра в Ита­лии, даже если его место будет офи­ци­аль­но заня­то Тео­де­ри­хом толь­ко в 493 году²⁷.

Лег­ко воз­ра­зить, что эта пре­ем­ст­вен­ность — не лишён­ная вни­ма­ния к инсти­ту­цио­наль­ным нов­ше­ствам, — обна­ру­жен­ная в город­ской эпи­гра­фи­че­ской про­дук­ции эпо­хи Одо­ак­ра, встре­ча­ет­ся в доку­мен­тах, зака­зан­ных не самим Одо­ак­ром, а ско­рее чле­на­ми той сена­тор­ской ари­сто­кра­тии, кото­рая как раз и была глав­ным гаран­том такой пре­ем­ст­вен­но­сти²⁸. Но кар­ти­на не изме­нит­ся, если обра­тить взгляд и на осталь­ную часть эпи­гра­фи­че­ской про­дук­ции того вре­ме­ни, в част­но­сти, на хри­сти­ан­скую эпи­гра­фи­ку, как убран­ства, так и над­гро­бий.

Над­пись, как та, кото­рая упо­ми­на­ет посвя­ще­ние во вре­мя пон­ти­фи­ка­та Сим­пли­ция, сле­до­ва­тель­но, меж­ду 468 и 483 гг., в церк­ви св. Андрея на Эскви­лине, при­об­ре­тён­ной посред­ст­вом пре­об­ра­зо­ва­ния с.337 так назы­вае­мой бази­ли­ки Юния Бас­са по заве­ща­тель­ной воле рома­ни­зи­ро­ван­но­го гота Фла­вия Тео­до­бия, «кото­рый так­же Вали­ла» (Fla­vius Theo­do­vius qui et Va­li­la)²⁹, пре­крас­но впи­сы­ва­ет­ся в тра­ди­цию круп­ных цер­ков­ных посвя­ще­ний V века, име­ю­щих общую тех­ни­ку испол­не­ния (обыч­но позо­ло­чен­ная моза­ич­ная смаль­та на голу­бом фоне), поло­же­ние (ниж­няя поло­са в нише апсиды) и фор­му­ляр (слож­ные поэ­ти­че­ские про­из­веде­ния, кото­рые заме­ня­ют более схе­ма­тич­ные тек­сты преды­ду­ще­го века, более близ­кие к язы­че­ской мону­мен­таль­ной эпи­гра­фи­ке той же эпо­хи)³⁰.

Кро­ме того, ана­лиз над­гроб­ных над­пи­сей, досто­вер­но дати­ру­е­мых этим пери­о­дом бла­го­да­ря ука­за­нию de­po­si­tio^[10], пока­зы­ва­ет, что не было отме­че­но осо­бен­но­го сокра­ще­ния город­ской эпи­гра­фи­че­ской про­дук­ции в годы, сле­дую­щие за появ­ле­ни­ем Одо­ак­ра, ни с коли­че­ст­вен­ной точ­ки зре­ния, как сле­ду­ет из ана­ли­за таб­лиц над­пи­сей с кон­суль­ски­ми дати­ров­ка­ми, опуб­ли­ко­ван­ны­ми в томе «Con­suls of the La­ter Ro­man Em­pi­re»³¹, ни со сти­ли­сти­че­ской точ­ки зре­ния, как мож­но заклю­чить, про­смот­рев стра­ни­цы I тома «Inscrip­tio­nes Chris­tia­nae Ur­bis Ro­mae» Де Рос­си или таб­ли­цы «Mo­nu­men­ta epi­gra­phi­ca Chris­tia­na sep­ti­mo sae­cu­lo an­ti­quiores» Силь­ва­ньи. Кро­ме того, уже в пред­ше­ст­ву­ю­щий 476 году пери­од слу­ча­лось, что в той или в дру­гой части импе­рии назна­че­ние кон­су­ла не полу­ча­ло при­зна­ния или уве­дом­ле­ния, что име­ло след­ст­ви­ем обра­ще­ние к фор­му­ле дати­ро­ва­ния post con­su­la­tum или даже post con­su­la­tum ite­rum. К тому вре­ме­ни, когда был низ­ло­жен Ромул Авгу­стул, уже состо­ял­ся эпо­халь­ный пово­рот в таком клю­че­вом инсти­ту­те рим­ско­го государ­ства, как эпи­гра­фи­че­ская ком­му­ни­ка­ция и, про­смат­ри­вая в обрат­ном поряд­ке уже упо­мя­ну­тую таб­ли­цу дати­ро­ван­ных над­пи­сей, кажет­ся, что его мож­но отне­сти к 410 году, году раз­граб­ле­ния Рима Ала­ри­хом³². Дей­ст­ви­тель­но, начи­ная с этой даты коли­че­ство дати­ро­ван­ных эпи­гра­фов рез­ко умень­ша­ет­ся (с 78 для пери­о­да 406—410 гг. до 12 в 411—415 гг.), чтобы нико­гда боль­ше не вер­нуть­ся к преж­не­му чис­лу. И даже в фор­му­ля­ре пуб­лич­ной эпи­гра­фи­ки, начи­ная с середи­ны V века, ста­но­вят­ся более часты­ми, наряду со свиде­тель­ства­ми о рестав­ра­ци­он­ных работах, выра­же­ния, о кото­рых я упо­ми­на­ла ранее, свя­зан­ные с состо­я­ни­ем ca­ries, squa­lor, sor­di­di­tas^[11], в кото­ром нахо­ди­лись стро­е­ния, постра­дав­шие от bar­ba­ri­ca in­cur­sion^[12]33, ci­vi­lis tu­mul­tus^[13]34, hos­ti­lis im­pe­tus^[14]35, как буд­то даже эпи­гра­фи­че­ский язык с.338 отра­жал при­об­ре­тён­ное осо­зна­ние уяз­ви­мо­сти Рима³⁶. Глу­бо­кий смысл, кото­рый име­ли для горо­да такие собы­тия, как смерть Вален­ти­ни­а­на III в 455 году и, в том же году, раз­граб­ле­ние ван­да­ла­ми под пред­во­ди­тель­ст­вом Гей­зе­ри­ха, был ясен, впро­чем, уже позд­не­ан­тич­ным исто­ри­кам, неод­но­крат­но отме­чав­шим «раз­рыв инсти­ту­цио­наль­ных свя­зей выс­шей сте­пе­ни меж­ду Восто­ком и Запа­дом»³⁷, опре­де­лив­ший­ся во вто­рой поло­вине V века и вос­при­ня­тый как раз­вяз­ка в исто­рии Импе­рии³⁸. С дру­гой сто­ро­ны, вступ­ле­ние на трон Одо­ак­ра не пред­став­ля­ло собой кон­ца это­го мира, напро­тив: оно зна­ме­но­ва­ло нача­ло пери­о­да, в кото­ром было осо­бен­но интен­сив­но стрем­ле­ние вар­вар­ских коро­лей воз­ро­дить былое вели­ко­ле­пие ита­лий­ских горо­дов, как свиде­тель­ст­ву­ют об этом лите­ра­тур­ные, эпи­гра­фи­че­ские и архео­ло­ги­че­ские источ­ни­ки. Под­лин­ный эпо­халь­ный пово­рот антич­ной эры обо­зна­чи­ли сре­дин­ные деся­ти­ле­тия VI века: годы гре­ко-гот­ской вой­ны, годы таких опу­сто­ше­ний, кото­рые ради­каль­но изме­ни­ли лицо Ита­лии с точ­ки зре­ния не толь­ко инсти­ту­цио­наль­ной, но и эко­но­ми­че­ской, демо­гра­фи­че­ской, урба­ни­сти­че­ской, куль­тур­ной; не толь­ко не было боль­ше сена­то­ров, назна­чае­мых кон­су­ла­ми, но исче­за­ют и эпи­гра­фи­че­ские доку­мен­ты, дати­ро­ван­ные их име­нем³⁹. После 553 года никто боль­ше не мог про­из­не­сти зна­ме­ни­тую фра­зу кня­зя Сали­на^[15]: «Чтобы всё оста­лось как есть, нуж­но, чтобы всё изме­ни­лось», посколь­ку теперь всё изме­ни­лось и мог­ло воз­ро­дить­ся толь­ко в новых фор­мах.

Биб­лио­гра­фия

Arslan 1984 = E. A. Arslan, La mo­ne­ta­zio­ne // M. G. Ar­ca­mo­ne et alii (edd.), Ma­gistra Bar­ba­ri­tas. I Bar­ba­ri in Ita­lia, Mi­la­no 1984, 413—444.

Augen­ti 1999 = A. Augen­ti, Il po­te­re e la me­mo­ria. Il Pa­la­ti­no tra IV e VIII se­co­lo, MÉFRM, 111 (1999), 197—207.

Cal­de­ro­ne 1978 = S. Cal­de­ro­ne, Al­le ori­gi­ni del­la ‘fi­ne’ dell’Im­pe­ro Ro­ma­no d’Oc­ci­den­te, in AA. VV., La fi­ne dell’Im­pe­ro Ro­ma­no d’Oc­ci­den­te, Ro­ma 1978, 29—48.

Cal­del­li 1994 = H. L. Cal­del­li, Nuo­vo pe­so iscrit­to da Ot­ri­co­li, Epi­gra­phi­ca, 56 (1994), 200—210.

Car­là 2009 = F. Car­là, L’oro nel­la tar­da an­ti­chi­tà: as­pet­ti eco­no­mi­ci e so­cia­li, To­ri­no 2009.

Car­let­ti 1985 = C. Car­let­ti, Epig­ra­fia mo­nu­men­ta­le di ap­pa­ra­to nel­le chie­se di Ro­ma dal IV al VII sec.: dal­la let­tu­ra al­la con­templa­zio­ne // At­ti del VI Congres­so Na­zio­na­le di Ar­cheo­lo­gia Cris­tia­na, Pe­sa­ro—An­co­na 1983, Fi­ren­ze 1985, 275—286.

Car­let­ti 2001 = C. Car­let­ti, Dal­la «pra­ti­ca aper­ta» al­la «pra­ti­ca chiu­sa»: pro­du­zio­ne epig­ra­fi­ca a Ro­ma tra V e VIII se­co­lo // At­ti del­la Sett. di stu­di del CI­SAM, Spo­le­to 2001, 325—392.

Ca­val­lo 1994 = G. Ca­val­lo, Tes­to e im­ma­gi­ne: una fron­tie­ra am­bi­gua // At­ti del­la Sett. Di stu­di del CI­SAM, Spo­le­to 1994, 31—64.

Ca­val­lo 2000 = G. Ca­val­lo, Seg­ni e vo­ci di una cul­tu­ra ur­ba­na // A. Giar­di­na (ed.), Ro­ma an­ti­ca, Ro­ma—Ba­ri 2000, 247—279.

Ce­sa 2001 = M. Ce­sa, Odoac­re nel­le fon­ti let­te­ra­rie dei se­co­li V e VI // P. De­lo­gu (ed.), Le in­va­sio­ni bar­ba­riche nel me­ri­dio­ne dell’Im­pe­ro: Vi­si­go­ti, Van­da­li, Ostro­go­ti, So­ve­ria Man­nel­li 2001, 41—59.

Chas­tag­nol 1966 a = A. Chas­tag­nol, Le Sé­nat ro­main sous le règ­ne d’Odoac­re, Bonn 1966.

CLRE 1987 = R. Bag­nall—A. Ca­me­ron—S. R. Schwartz—K. A. Worp, Con­suls of the La­ter Ro­man Em­pi­re, At­lan­ta 1987.

Cor­del­la—Cri­ni­ti 2008 = R. Cor­del­la—N. Cri­ni­ti, Ager Nur­si­nus. Sto­ria, epig­ra­fia e ter­ri­to­rio di Nor­cia e del­la Val­ne­ri­na ro­ma­ne, Pe­ru­gia 2008.

Crac­co Rug­gi­ni 1986 = L. Crac­co Rug­gi­ni, La fi­ne dell’Im­pe­ro e le tras­mig­ra­zio­ni dei po­po­li // N. Tran­fag­lia—M. Fir­po (edd.), La sto­ria. I gran­di prob­le­mi dal Me­dioe­vo all’Età Con­tem­po­ra­nea, II, 2 (Il Me­dioe­vo. Po­po­li e strut­tu­re po­li­tiche), To­ri­no 1986, 1—52 (rist. Mi­la­no 1993).

Crac­co Rug­gi­ni 1988 = L. Crac­co Rug­gi­ni, Gli Ani­cii a Ro­ma e in pro­vin­cia, MÉFRM, 100 (1988), 69—85.

Crac­co Rug­gi­ni 2002 b = L. Crac­co Rug­gi­ni, L’or­di­ne na­tu­ra­le scon­vol­to e la mor­te di un mon­do nel­la sto­riog­ra­fia tar­doan­ti­ca, RSI, 114 (2002), 820—850.

De Gio­van­ni 2007 = L. De Gio­van­ni, Is­ti­tu­zio­ni, scien­za giu­ri­di­ca, co­di­ci nel mon­do tar­doan­ti­co. Al­le ra­di­ci di una nuo­va sto­ria, Ro­ma 2007.

Fie­bi­ger—Schmidt 1917 = O. Fie­bi­ger—L. Schmidt, Inschrif­ten­sammlung zur Ge­schich­te der Ostger­ma­nen, Wien 1917.

Ghi­lar­di 2006 = M. Ghi­lar­di, Tras­for­ma­zio­ni del pae­sag­gio ur­ba­no. Il Templum pa­cis du­ran­te la guer­ra gre­co — go­ti­ca (a pro­po­si­to di Proc. Goth. IV 21) // Ghi­lar­di—God­dard—Po­re­na 2006, 137—148.

Giar­di­na 2006 = A. Giar­di­na, Cas­sio­do­ro po­li­ti­co, Ro­ma 2006.

Hea­ther 2006 = P. Hea­ther, The Fall of the Ro­man Em­pi­re. A New his­to­ry of Ro­me and the Bar­ba­rians, Ox­ford 2006.

Iaco­pi 2001 = I. Iaco­pi, Il pas­sag­gio sot­ter­ra­neo co­sid­det­to di Com­mo­do // A. La Re­gi­na (ed.), San­gue e are­na. Ca­ta­lo­go del­la mostra, Mi­la­no 2001, 79—87.

Kent 1994 = J. P. C. Kent (ed.), Ro­man Im­pe­rial Coi­na­ge, X, Lon­don 1994.

Liz­zi Tes­ta 2009 = R. Liz­zi Tes­ta, La con­ver­sio­ne dei ci­ves, la evan­ge­liz­za­zio­ne dei rus­ti­ci: al­cu­ni esem­pi fra IV e VI se­co­lo // At­ti del­la Sett. di stu­di del CI­SAM, Spo­le­to 2009, 115—150.

Mac­Geor­ge 2002 = P. Mac­Geor­ge, La­te Ro­man War­lords, Ox­ford 2002.

Maier 2005 = G. Maier, Amtsträ­ger und Herrscher in der Ro­ma­nia Gothi­ca, Stuttgart 2005.

Mar­co­ne 2007 = A. Mar­co­ne, La ca­du­ta di Ro­ma all’ini­zio del III mil­len­nio // P. De­si­de­ri—M. Mog­gi—M. Pa­ni (edd.), An­ti­do­ron. Stu­di in ono­re di Bar­ba­ra Scar­dig­li Förster, Pi­sa 2007, 267—280.

Maz­zo­le­ni 1998 = D. Maz­zo­le­ni, Con­si­de­ra­zio­ni sull’epig­ra­fia dei se­co­li VI—VII in Ita­lia, в: Ac­ta XIII Congres­sus In­ter­na­tio­na­lis Ar­cheo­lo­giae Chris­tia­nae, Split—Po­reć, 25. 9—1. 10, 1994, Cit­ta del Va­ti­ca­no—Split 1998, 881—892, и в: Epig­ra­fi del mon­do cris­tia­no an­ti­co, Ro­ma 2002, 229—238.

Maz­zo­le­ni 2002 = D. Maz­zo­le­ni, Os­ser­va­zio­ni su al­cu­ne epig­ra­fi ba­si­li­ca­li ro­ma­ne // Eccle­siae Ur­bis. At­ti del Congres­so In­ter­na­zio­na­le di stu­di sul­le chie­se di Ro­ma (IV—X se­co­lo), Ro­ma, 4—10 sett. 2000, I, Cit­ta del Va­ti­ca­no 2002, 267—279.

Me­neg­hi­ni 2003 = R. Me­neg­hi­ni, La tras­for­ma­zio­ne del­lo spa­zio pubbli­co a Ro­ma tra tar­da an­ti­chi­tà e al­to me­dioe­vo, MÉFRA, 115 (2003), 1049—1062.

Mo­mig­lia­no 1973 = A. Mo­mig­lia­no, La ca­du­ta sen­za ru­mo­re di un im­pe­ro nel 476 d. C., ASNP, 3 (1973), 397—418.

Mot­ta 2008 = D. Mot­ta, La ca­du­ta dell’Im­pe­ro d’Oc­ci­den­te (455—476 d. C.) // J.-J. Ail­la­gon (ed.), Ro­ma e i Bar­ba­ri. La nas­ci­ta di un nuo­vo mon­do. Ca­ta­lo­go del­la mostra, Ve­ne­zia—Mi­la­no 2008, 298—299.

Ni­co­laj 1988 = G. Ni­co­laj, Frat­tu­re e con­ti­nui­tà nel­la do­cu­men­ta­zio­ne tra tar­doan­ti­co e Al­to Me­dioe­vo // At­ti del­la Sett. di stu­di del CI­SAM, Spo­le­to 1988, 953—984.

Ni­quet 2000 = H. Ni­quet, Mo­nu­men­ta vir­tu­tum ti­tu­li­que: se­na­to­ri­sche Selbstdarstel­lung im spä­tan­ti­ken Rom im Spie­gel der epi­gra­phi­schen Denkmä­ler, Stuttgart 2000.

Or­lan­di 1997 = S. Or­lan­di, «Sal­vo do­mi­no nostro», MÉFRA, 109 (1997), 31—40.

Or­lan­di 1999 = S. Or­lan­di, Due no­te di epig­ra­fia tar­doan­ti­ca, RAL, Ser. 10, 4 (1999), 575—594.

Or­lan­di 2004 = S. Or­lan­di, Epig­ra­fia an­fi­teat­ra­le dell’Oc­ci­den­te ro­ma­no, VI. Ro­ma. An­fi­teat­ri e strut­tu­re an­nes­se, con una nuo­va edi­zio­ne e com­men­to del­le iscri­zio­ni del Co­los­seo, Ro­ma 2004.

Pet­ri­ni 2008 = F. M. Pet­ri­ni, Mo­men­ti di Ro­ma ostro­go­ta: ad­ven­tus, fes­te, po­li­ti­ca, re­cen­sio­ne di M. Vi­tiel­lo, Athe­nae­um, 96 (2008), 897—900.

Pet­ruc­ci 1980 = A. Pet­ruc­ci, La scrit­tu­ra tra ideo­lo­gia e rappre­sen­ta­zio­ne // Sto­ria dell’ar­te ita­lia­na. Gra­fi­ca e im­ma­gi­ne, I, Scrit­tu­ra, mi­nia­tu­ra, di­seg­no, To­ri­no 1980, 5—123.

Pet­ruc­ci 1984 = A. Pet­ruc­ci, Li­re au Moyen Age, MÉFRM, 96 (1984), 603—616.

Prostko Pros­tynski 1994 = J. Prostko Pros­tynski, Ut­rae­que res pub­li­cae. The Em­pe­ror Anas­ta­sius I’s Gothic Po­li­cy (491—518), Poz­nań 1994.

Sa­la­mi­to 2008 = J. M. Sa­la­mi­to, Il sac­co di Ro­ma (410 d. C.) // J.-J. Ail­la­gon (ed.), Ro­ma e i Bar­ba­ri. La nas­ci­ta di un nuo­vo mon­do. Ca­ta­lo­go del­la mostra, Ve­ne­zia—Mi­la­no 2008, 249—251.

Sar­to­ri 2007 = A. Sar­to­ri, «Ebur­nea ver­ba» // M. Da­vid (ed.), Ebur­nea Dip­ty­cha. I dit­ti­ci d’avo­rio tra An­ti­chi­tà e Me­dioe­vo, Ba­ri 2007, 221—243.

Ser­lo­ren­zi 2009 = M. Ser­lo­ren­zi, La per­ce­zio­ne del­le ro­vi­ne del Fo­ro Ro­ma­no nell’al­to­me­dioe­vo. Una let­tu­ra ar­cheo­lo­gi­ca // M. Bar­ba­ne­ra (ed.), Re­lit­ti ri­let­ti. Me­ta­mor­fo­si del­le ro­vi­ne e iden­ti­tà cul­tu­ra­le, To­ri­no 2009, 452—481.

Te­des­co 2006 = P. Te­des­co, Il ri­tor­no dei Bar­ba­ri. Stu­di re­cen­ti sul­la cri­si dell’Im­pe­ro Ro­ma­no, Stud­Rom, 54 (2006), 116—135.

Vi­tiel­lo 2005 = M. Vi­tiel­lo, Mo­men­ti di Ro­ma ostro­go­ta: ad­ven­tus, fes­te, po­li­ti­ca, Stuttgart 2005.

Von Fal­ken­hau­sen 1984 = V. Von Fal­ken­hau­sen, I Bar­ba­ri in Ita­lia nel­la sto­riog­ra­fia bi­zan­ti­na // M. G. Aria­mo­ne et alii (ed.), Ma­gistra Bar­ba­ri­tas. I Bar­ba­ri in Ita­lia, Mi­la­no 1984, 301—316.

Ward Per­kins 2005 = B. Ward Per­kins, The Fall of Ro­me and the End of Ci­vi­li­za­tion, Ox­ford 2005, trad. it. La ca­du­ta di Ro­ma e la fi­ne del­la ci­vil­tà, Ba­ri 2008.

Zec­chi­ni 1985 = G. Zec­chi­ni, Il 476 nel­la sto­riog­ra­fia tar­doan­ti­ca, Aevum, 59 (1985), 3—23.