Эгидий, Хильдерих, Одоакр и Павел
© 2018 г. Перевод с английского В. Г. Изосина.
с.1 Для всех событий, произошедших в пятом веке в северной Галлии — сражений и войн, королевских амбиций и народных движений, надежд и неудач мелких вожаков и императоров — для всех этих запутанных и громоздящихся друг на друга событий, неспешно превращавших римскую провинцию в нечто недоримское и меровингское, у историков есть только один надёжный повествовательный путеводитель — Григорий Турский. Долгое время «История франков» Григория служила незаменимым источником, но, к сожалению, зачастую Григорий способен поставить в недоумение, если он сам не был в недоумении, перед событиями пятого века. И нигде эта проблема не вызывает большей досады, чем в восемнадцатой и девятнадцатой главах его второй книги. Здесь Григорий предлагает читателю короткий, запутанный, кажущийся беспорядочным перечень несвязанных и недатированных событий. Однако эти главы не могут быть просто проигнорированы, поскольку они содержат ценную информацию о некоторых ключевых фигурах того периода, включая Эгидия, Сиагрия, Одоакра, Хильдериха и Павла.
Чтобы облегчить обсуждение, я процитирую отрывок полностью, сначала в переводе, а затем на латыни1:
19. После того, как таким образом свершились эти события, велась война между саксами и римлянами. Но саксы, обратившись в бегство, многих из своих оставили мечам преследующих римлян. Их острова, когда погибло много народа, были захвачены и разорены франками. В девятом месяце того же года сотрясалась земля. Одоакр заключил союз с Хильдерихом и они покорили аламаннов, которые проникли в часть Италии.
с.2 18. Igitur Childericus Aurilianis pugnas egit, Adovacrius vero cum Saxonibus Andecavo venit. Magna tunc lues populum devastavit. Mortuus est autem Egidius et reliquit filium Syagrium nomine. Quo defuncto, Adovacrius de Andecavo vel aliis locis obsedes accepit. Brittani de Bituricas a Gothis expulsi sunt, multis apud Dolensim vicum peremptis. Paulos vero comes cum Romanis ac Francis Gothis bella intulit et praedas egit. Veniente vero Adovacrio Andecavus, Childericus rex sequenti die advenit, interemptoque Paulo comite, civitatem obtinuit. Magnum ea die incendio domus aeclesiae concremata est.
19. His ita gestis, inter Saxones atque Romanos bellum gestum est; sed Saxones terga vertentes, multos de suis, Romanis insequentibus, gladio reliquerunt; insolae eorum cum multo populo interempto a Francis captae atque subversi sunt. Eo anno mense nono terra tremuit. Odovacrius cum Childerico foedus iniit, Alamannusque, qui partem Italiae pervaserant, subiugarunt.
Вполне очевидно, что этот отрывок порождает больше вопросов, чем даёт ответов. Мы узнаём, что Хильдерих сражался под Орлеаном, но не знаем, против кого, с кем или за кого. Мы видим сакса Одовакрия, но можем провести лишь гипотетическую связь между ним и Одоакром 476 года. Подобным же образом мы можем лишь догадываться о том, как именно Эгидий, бывший magister militum, имперский мятежник и rex Francorum, и его сын Сиагрий, будущий rex Romanorum, участвуют в этих событиях. Комит Павел ставит ещё одну проблему, особенно в том, что касается его компетенции.
Ввиду такого множества проблем должно казаться несколько неожиданным, что единственная интерпретация в основном удерживала позиции начиная с 1879 года, когда была опубликована «Histoire critique de règnes de Childérich et de Chlodovech» Вильгельма Юнгханса2. Юнгханс считал, с.2 что борьбой Хильдериха под Орлеаном могла быть только орлеанская битва 463 года, в которой Эгидий победил визиготского короля Фридериха. Поэтому он изобразил Хильдериха союзником галло-римлянина Эгидия и врагом врагов Эгидия — визиготов и Одоакра. Тогда из этого первого франко-римского союза следовало, что Хильдерих должен был также вступить в союз с галло-римлянином Павлом, присоединившись к последнему в битвах против готов и саксов3. Со времени публикации работы Юнгханса почти все современные учёные пришли к восприятию Хильдериха как союзника Эгидия4. Тем не менее, если рассмотреть свидетельства этого периода критически, станет ясно, что мнение Юнгханса не представляет собой наиболее вероятной интерпретации этого отрывка; напротив, оно вполне может представлять собой наименее вероятную интерпретацию. Таким образом, цель этой статьи будет состоять в том, чтобы подвергнуть сомнению традицию Юнгханса и заменить её более убедительным мнением.
При рассмотрении проблемы карьеры Хильдериха мы можем обратиться к нескольким источникам. Даже сам Григорий опирается на две различные группы свидетельств. Как часто отмечалось, главы восемнадцатая и девятнадцатая резко контрастируют по стилю с остальной работой Григория. Быстрый ход событий, включающий анналистические ссылки на землетрясения и голод, предполагает, что Григорий для этих глав исходил из хроники, возможно даже, копируя её дословно. Источник Григория более не существует, но учёные, признающие его уникальную географическую ориентацию, в целом согласны в том, что им должна была быть работа автора из Анжера, ретроспективно названная «Анжерскими анналами»5. Однако незадолго до этих анналистических глав Григорий приводит более подробную историю Хильдериха, происходящую, видимо, из франкской устной традиции, которую некоторые считают «рассказом о рождении» Хлодвига6.
с.4 В дополнение к Григорию мы располагаем тремя хрониками — Идация, Мария Аваншского и Chronica Gallica a. 511, все они признаются надёжными. Недавние исследования также подтвердили древность современной биографии — извода «A» жития Женевьевы (Vita Genovefae)7. Менее надёжными являются более поздние франкские источники — Хроника (Псевдо-)Фредегара и Liber Historiae Francorum. Подобным же образом следует проявлять осторожность, строя предположения на основании молчаливой ссылки Ремигия о родителях Хлодвига, не столько потому, что письмо сомнительно, сколько потому, что сообщение слишком кратко для того, чтобы быть с уверенностью истолкованным.
По сравнению с Хильдерихом предыстория Эгидия до 463 года довольно хорошо документирована8. Назначенный magister militum Майорианом, Эгидий оказывал значительное влияние на императора. Он активно действовал как антиготская сила в Галлии, сражаясь с проготским Агриппином9 и выступая против готов напрямую при Арле и Castrum Cainonense близ Тура. Однако после гибели Майориана Эгидий отказался признать нового императора и выступил бы на Рим, если бы его не удержала продолжающаяся готская агрессия. Таким образом, Эгидий победил готов в битве при Орлеане 463 года, будучи мятежником по отношению к империи.
Карьера Эгидия становится менее ясной, когда мы приступаем к франкским источникам, начиная с устной традиции, записанной у Григория (II, 12). Здесь мы впервые узнаём о Хильдерихе, безнравственном непопулярном короле, изгнанном своим собственным народом за распутство. Нам сообщают, что в отсутствие Хильдериха франки избрали Эгидия править ими. Предположительно Хильдерих провёл следующие восемь лет в изгнании при тюрингском дворе, составляя заговоры против своего римского соперника, в то время как его сторонники занимались расшатыванием положения Эгидия10. Наконец, преданный гуннский слуга Хильдериха, Виомад, послал ему весть, что франки устали от римского правления и ждут его возвращения. Между тем, эти восемь лет предоставили Хильдериху достаточно времени для того, чтобы наладить тесные связи с представителями тюрингского двора; он даже женился на их королеве.
с.5 Тот факт, что эту историю выдаёт устно передаваемый первоисточник, не следует воспринимать как возможность рассматривать её как «басню» либо чрезмерно злоупотреблять её деталями11. Если современные антропологические исследования не научили нас ничему другому об устных культурах, то они, по крайней мере, доказали способность устной традиции поддерживать историческую цельность в течение периодов, гораздо более длительных, чем тот, что отделяет Григория от Хильдериха. Таким образом, мы не должны беспечно превращать традиционную Тюрингию в Турне просто потому, что там умер Хильдерих. Как прямо выразился Эдвард Джеймс, «La seule relation entre Childéric et Tournai est son tombeau»[2]12. Франкская традиция недвусмысленно говорит о тюрингском дворе, его короле и королеве; эти элементы не могут быть перенесены на civitas Турне.
Точно так же упоминание о франкском королевском достоинстве Эгидия было встречено с некоторым неуместным скептицизмом13, проистекающим из представления о том, что франки никогда не признали бы прирождённого чужака своим королём. Верно, что Эгидий не был прирождённым франком. Наши источники идентифицируют его как галла14, возможно, представителя великого галльского клана Сиагриев15, и мы можем подтвердить это происхождение, отметив, что его имя (Aegidius) с лингвистической точки зрения выглядит галльским, похожим на Agedillios, Agedilli, Agedilici, Ageduli, Agedillus, Acedillus и Acodillus16. Тем не менее, это предварительное изучение этнической предыстории по своей сути является современным и не играло никакой роли в ментальном универсуме франка пятого века. Этническая принадлежность никогда не была столь же ясной, как генетическая в тот период, когда галльские крестьяне «становились готами», франкский купец становился королём славян, остроготы пытались сделать Велизария своим королём, а различные gentes превозносили Одоакра как rex’а. Как показал Хервиг Вольфрам в своём исследовании о готской «нации», включавшей финнов, славян, сарматов, гуннов, аланов, антов, герулов и росомонов, короли не выбирались по их этнической принадлежности; короли создавали этнические группы17. Образующийся gens мог избрать популярного короля, или thiudans, из королевского рода, но воинская конфедерация, такая как франки Хильдериха, была социально более подвижна, избирая военачальника или rex/rix/reiks, который фактически часто заменял thiudans, управлять ими18. Rex-военачальник достигал своего положения скорее благодаря успеху в битве, чем королевской крови. В этом свете вступление галла Эгидия на царство франков Хильдериха не является чем-то с.6 необычным для того периода и причастного народа; только современный историк находит это невероятным. В качестве magister militum Галлии Эгидий уже командовал франкскими войсками. В какой-то момент эти франки провозгласили галло-римского военачальника своим королём. Независимое подтверждение этой устной традиции появляется в Chronica Gallica a. 511, которая приписывала величайшую военную победу Эгидия франкским войскам19.
Как же тогда смещённый Хильдерих справился со своим соперником за франкский трон? Для этого мы должны вернуться к достоверным, хотя и запутанным, Анжерским анналам, или Григорию, II, 18—
Можно легко ощутить связь между двумя половинами истории: Хильдерих вернулся из Тюрингии во Франкию и поэтому сражался под Орлеаном. Таким образом, сражения при Орлеане были необходимы для того, чтобы вырвать у Эгидия контроль над франками. Такая интерпретация успешно решает некоторые из главных проблем, присущих традиции Юнгханса. Убеждение Юнгханса, что Хильдерих поддерживал Эгидия, поднимает ряд предварительных затруднений: во-первых, оно требует, чтобы Хильдерих сражался на той же стороне, что и его соперник за франкский трон. Во-вторых, оно замалчивает тот факт, что Хильдерих сражался более чем в одном сражении (множественное число — pugnas) при Орлеане, и предполагает, что он сражался только в одном, в 463 году22. В-третьих, оно, как будет показано ниже, требует отказа от хронологии Григория.
с.7 Ещё более сильный аргумент против точки зрения Юнгханса относится к источнику Григория, Анжерским анналам. Теперь мы знаем, что победа Эгидия при Орлеане в 463 году стала важным событием в Галлии. Об этом независимо сообщают Идаций, Марий Аваншский и галльский хронист. Все трое отмечают её как битву с визиготами, и все трое отмечают смерть визиготского короля Фридериха. Возможно ли тогда, что источник Григория — источник, связанный исключительно с северной Галлией и гораздо более близкий к событиям, чем три других хрониста — мог упустить эти ключевые факты, или что Григорий намеренно удалил подробности поражения визиготов от рук в основном франкского войска? Мы, опять же, можем лишь заключить, что Фридерих и его визиготы отсутствуют в рассказе Григория потому, что его источник вообще не писал о битве 463 года.
Обращаясь к другим источникам: ещё два свидетельства склонны к подтверждению вывода о том, что Хильдерих противостоял Эгидию при Орлеане. Во-первых, отсутствие Хильдериха во всех трёх хрониках, рассказывающих об Орлеанской битве, подвергает серьёзным сомнениям его присутствие там в 463 году23. Во-вторых, хроника Идация сообщает, что в 465 году Эгидий отправил послов к вандалам атлантическим морским путём24. Самый этот акт подразумевает отчаяние, поступок человека, ищущего союзников в мире, полном врагов, — конечно же, это не то, чего можно было бы ожидать от того, кто недавно убил короля своих главных противников, визиготов, зная, что он всегда может рассчитывать на поддержку верного союзника, Хильдериха Юнгханса. Что же могло испугать Эгидия, толкнув его к контакту с вандалами? В соответствии с хронологией Григория, именно в это время в Галлию должен был вернуться Хильдерих.
Согласно Григорию, Эгидий занял должность военного магистра Галлии только в 457 году, после перехода власти от Авита к Майориану25. Только после достижения этой должности Эгидий сумел взять на себя руководство некоторой частью франкского народа26. Он удерживал эту власть восемь лет — или до 465 года, когда Хильдерих вернулся из Тюрингии. Таким образом, возвращение Хильдериха точно совпадает с посольством Эгидия к вандалам.
Юнгханс в этой хронологии полностью отходит от Григория. Поскольку Юнгханс утверждал, что Хильдерих вернулся в 463 году, цифра Григория в восемь лет должна была быть отброшена и посольство Эгидия к вандалам проигнорировано. Лучше придерживаться текста. Восемь лет Григория в точности соответствуют периоду от принятия Эгидием генералитета в 457 году до его смерти в 465 году27, поэтому есть все основания полагать, что цифра Григория была точной.
Наконец, мы могли бы осторожно отметить, что поздняя франкская традиция ясно изображает Хильдериха врагом Эгидия. Как хроника Фредегара, так и Liber Historiae Francorum прямо отмечают, что Хильдерих и его франки сражались против Эгидия в северной с.8 Галлии28, точно так же, как сын Хильдериха сражался с сыном Эгидия при Суассоне в 486 году29. Напротив, ни одна запись франкской традиции не упоминает о какой-либо победе Хильдериха над визиготами — событии, которое, безусловно, было бы увековечено, если бы произошло, тем более будучи связанным с гибелью визиготского короля.
Поэтому, используя все доступные источники, мы можем лишь заключить, что Григорий никогда не считал Хильдериха союзником Эгидия в 463 году, но явно врагом в 465 году. Теперь возникает важный вопрос: видя, что Эгидий восстал в это время против императора, мог ли Хильдерих противостоять галльскому военачальнику по соглашению с императором? На такую возможность намекают три источника, хотя два из них крайне проблематичны.
Первый, Хроника Фредегара, изображает Хильдериха как гостя при византийском дворе незадолго до его войны с Эгидием30. Если бы мы могли согласиться с рассказом Фредегара, было бы мало сомнений в том, что в противостоянии Эгидию Хильдерих действовал в качестве императорского агента. Однако рассказ Фредегара должен быть полностью отвергнут. Это не только очень поздний и неподтверждённый источник, но он анахронически помещает Хильдериха ко двору Маврикия — конечно, он перепутал Хильдериха с Гундовальдом, претендентом, который действительно вернулся из византийской ссылки во времена Маврикия31.
Ещё один проблемный источник представляет собой письмо Ремигия Хлодвигу 496 года. Это письмо ни разу прямо не упоминает Хильдериха, в нём просто говорится, что, взяв на себя управление Belgica secunda, Хлодвиг принял ту роль, которую всегда играли его предки32. В письме не упоминается ни о предшественниках Хлодвига, ни о том, завоевали ли они Belgica secunda или обрели провинцию мирным путём, ни о том, когда произошла эта передача власти, ни о том, почему Хлодвиг должен был завоевать хотя бы часть этой провинции в битве, а не унаследовать её мирным путём. В нём также не упоминается об императорском утверждении и не указывается никакой административной должности. Даже если предположить, что письмо отсылает к Хильдериху, оно может сообщать как о том, что Хильдерих был римским администратором, так и о том, что он завоевал Belgica secunda и властвовал в ней как франкский король. Хотя такая отсылка может выглядеть заманчивой, она не говорит нам ничего, что не восполнялось бы воображением историка.
К счастью, Анжерские анналы вновь предоставляют необходимое свидетельство. В них ссылка на аламаннскую кампанию Хильдериха ясно означает, что он предпринял эту войну в защиту Италии, в которую только что вторглись аламанны. Отсюда можно с уверенностью заключить, что Хильдерих сражался от имени императорской власти в Риме.
Независимо от того, действовал Хильдерих самостоятельно либо по императорским приказам, бесспорно, что он не пришёл к власти над северной Галлией мирным способом. Его битва против Эгидия была лишь первой в серии столкновений с галло-римскими civitates. Здесь мы можем использовать один источник, на самом деле предшествующий тексту Григория: извод «А» с.9 Vita Genovefae, где Хильдерих появляется не как друг, союзник или мирный администратор, но как завоеватель галло-римских паризиев. Вместо того чтобы защищать парижских горожан Женевьевы от готского вторжения, Хильдерих берёт пленников из города для казни33. Действительно, его франки, как говорят, блокировали Париж в течение десяти лет34. В то же время Хильдерих появляется как завоеватель Кёльна, хотя свидетельства ненадёжны. В восьмом веке Liber Historiae Francorum включает такое любопытное примечание: «франки захватили [Кёльн]… Они убили многих римлян, которые были приверженцами Эгидия. Сам Эгидий скрылся, спасаясь бегством»35. Но проблема здесь заключается в достоверности. Сумел ли автор Liber — писавший примерно через три столетия после событий — дополнить информацию Григория достоверным источником, или он просто поставил в неподходящее место более раннее разграбление Кёльна франками? Мало кто из историков отверг бы эту историю полностью36. Дилл даже связал кёльнскую схватку с возвращением Хильдериха из изгнания37. Во всяком случае, мы можем видеть, что завоевание Хильдерихом северной Галлии было жестоким, безусловно в Орлеане и Париже, возможно, в Кёльне и также в Анжере, как мы вскоре увидим.
В значительной части эта борьба за северную Галлию должна была вестись против сил Эгидия. Очевидно, что власть Эгидия не ограничивалась какой-либо одной civitas, а распространялась на значительную часть северной Галлии. На западе его власть простиралась, по меньшей мере, до Анжера и, вероятно, вплоть до устья Луары, поскольку, согласно Григорию, не только Анжер, но, видимо, соседние civitates были вынуждены заключить мир с Одоакром после смерти Эгидия. Далее на восток, как мы видели, Эгидий действовал при Орлеане, где он стал героем в 463 году. И к северо-востоку от Орлеана и Эгидий, и его сын Сиагрий, как говорят, постоянно пребывали в Суассоне38. Кёльн также должен рассматриваться как место его деятельности39. Однако сражение против паризиев задним числом относится к Эгидию, так же, как и борьба с силами Павла при Анжере. Хильдерих, возможно, был императорским кандидатом на отвоевание северной Галлии, но этот регион не был склонен уступать императорской воле, оказывая упорное сопротивление даже в отсутствие своего вождя Эгидия.
Прежде чем покинуть северную Галлию, мы должны также рассмотреть положение двух других лиц, названных в Анжерских анналах, Одовакрия и Павла. Одовакрий, как и Хильдерих, противостоял Эгидию; мы видим его берущим заложников в Анжере и других местах после смерти Эгидия. Тот факт, что Одовакрий и Хильдерих позже объединились, чтобы отразить с.10 вторжение аламаннов в Италию, предполагает, что они, вероятно, совместно предприняли наступление на Эгидия. Одовакрий вполне мог командовать саксонскими laeti Байокассия, чем объясняется его проимперская позиция при нападении на Эгидия и защите Италии.
Возникает ещё одно интересное предположение, если мы согласимся с общепринятым отождествлением Одовакрия/Адовакрия с Одоакром 476 года40. Для того, кто сыграл столь ключевую роль в мировой истории, мы знаем удивительно мало о прошлом этого Одоакра. Ранее учёные обычно признавали Одоакра германцем-скиром41. Однако в 1946 году, на волне эмоциональной реакции против германского национализма,
Как мог Григорий ошибочно принять тюрингов за саксов в этом ключевом отрывке? Ответ кроется в точном использовании Григорием своих источников. Как мы видели, Григорий опирался на два совершенно разных источника для глав, упоминающих Хильдериха в Тюрингии и саксов Одоакра. Таким образом, Григорию вообще не нужно было ошибаться. Ошибка могла быть сделана любым из его источников и просто повторена скрупулёзным Григорием, который был слишком осторожен, чтобы исправить древний текст по этому вопросу45.
Имеются достаточные основания полагать, что римский источник Григория мог ошибочно принять тюрингов за саксов. Как и франки, тюринги и саксы были конфедерациями нескольких племенных групп, каждая из которых поддерживала меру своей идентичности и независимости. Из более поздних отрывков Григория мы узнаём, что обе конфедерации не только жили вместе, но обычно действовали согласованно против франков, которые сами имели дело с двумя народами как единым целым46. Таким образом, тюринги и саксы вполне могли быть неразличимы для отдалённого латинского летописца, особенно если возглавляемая Одоакром группа действовала независимо от любой конфедерации как целого (что, как мы вскоре увидим, представляется вероятным). Однако прежде всего мы должны рассмотреть возможность прибытия Одоакра в Анжер морем, каковой путь является как самым лёгким, так и указанным для Одоакра более поздним источником47; если это так, то анналист, вполне возможно, пользовался стереотипом при обозначении его германских мореходов как «саксов». Благодаря морским похождениями у саксов была особая репутация и их имя вполне могло быть использовано применительно вообще к любым германцам-мореходам, так же как имя «скиф» обозначало всех конных варваров с востока. Поэтому, учитывая происхождение Одоакра, его отряд вполне мог состоять из его тюрингских соплеменников или, учитывая тесные отношения двух народов, возможно даже представлял собой смешанную команду из тюрингских и саксонских авантюристов48.
Неудивительно, что восемнадцатая и девятнадцатая главы Григория приобретают новый смысл, если мы поместим Одоакра во главе тюрингского, а не саксонского отряда воинов. Хильдерих вряд ли мог надеяться победить Эгидия только с фракцией преданных ему франков. Вместо этого он вернулся с помощью, предоставленной его давним тюрингским гостеприимцем: тюрингским военным отрядом под командованием полутюринга Одоакра.
Во всяком случае, мы можем видеть, что Одоакр, будь то предводитель саксонских laeti или тюрингского военного отряда, обеспечил Хильдериху решающую поддержку против Эгидия, а позже — против аламаннов. Таким образом: «Итак, Хильдерих вёл битвы при Орлеане. Одоакр же со своими саксами пришёл к Анжеру… Эгидий умер… По его смерти Одоакр получил заложников из Анжера и других мест».
Эти двое также сотрудничали и против загадочного Павла. Характер официального положения Павла давно озадачивал историков, которые, как правило, предполагают, что он должен был быть magister militum per Gallias или, возможно, comes rei militaris49. На самом же деле ни одно из этих толкований не подходит для отрывка Григория. В истории Григория вообще появляются лишь два вида комитов: комит города, или comes civitatis, и комит бретонов. Павел, возглавлявший римлян и франков, но не бретонов, разумеется, не был последним. С другой с.12 стороны, он был тесно связан с городом Анжер. Так, только после смерти Павла Хильдерих смог занять город. Таким образом, «таинственный» комит Павел был, вероятно, comes civitatis Andecavensis и никем более.
По мнению Юнгханса, Павел был не только преемником Эгидия в северной Галлии, но и естественным союзником Хильдериха, бывшей правой руки Эгидия. Но естественный союз между Павлом и Хильдерихом начинает распадаться, если мы признаем, как уже говорили выше, что Хильдерих сражался против Эгидия, а не на одной стороне с ним. Франкские писатели предложили иную интерпретацию. Как Фредегар, так и автор Liber Historiae Francorum прочли Григория, чтобы предположить, что Хильдерих убил комита Павла50. Тот факт, что оба источника независимо пришли к такому выводу, означает возможность определённого доверия к этой интерпретации. Судя по их чтению, франки, сражавшиеся с римлянами против готов и «саксов», были не франками Хильдериха, а бывшими сторонниками Эгидия. Эти франки продолжают борьбу против Хильдериха даже после смерти Павла, принимая участие в восстании против оккупационных сил Одоакра.
В свете нелёгкой борьбы Хильдериха сначала за завоевание, а затем за умиротворение мятежных civitates северной Галлии и их франко-галльских армий, нам, вероятно, следует пересмотреть его место во франкской истории. К 457 году пала недолговечная династия Меровея. Thiudans, избранный по причине его королевской крови, был свергнут и на его место возведён rex, галло-римский военачальник Эгидий. Эти франки, имперские солдаты со времён коалиции 451 года против Аттилы, теперь обеспечили силовую поддержку для мощного антиимперского сепаратистского движения, сосредоточенного вокруг Эгидия и включающего большинство civitates северной Галлии.
И всё же thiudans вернётся. С имперской и, возможно, тюрингской поддержкой он вернётся и утвердится и как thiudans, и как rex над большинством франков. Именно его приверженцы сокрушат галльских сепаратистов и внесут имя «франк» в историю. В Хильдерихе, таким образом, мы находим истинного основателя меровингского франкского gens и завоевателя будущей Francia.
Как же тогда мы должны понимать предполагаемое завоевание Хлодвигом северной Галлии — поражение в 486 году rex Romanorum Сиагрия? Эдвард Джеймс утверждает, что Григорий намеренно переоценил эту битву, желая подчеркнуть значимость католика Хлодвига по сравнению с язычником Хильдерихом51. Это несправедливое обвинение. По всем признакам, Григорий записывал любой отрывок ранней франкской истории, какой только смог найти, от своего отчёта о ранних царьках до труднопонимаемых строк Анжерских анналов. Нет никаких свидетельств того, что он умалил язычника Хильдериха или превратил поражение Сиагрия в завоевание северной Галлии. В самом деле, он тратит едва ли абзац на Сиагрия, никак не намекая, что его поражение было важнейшим событием52. Последнее предположение вообще не вытекает из истории Григория, но появляется впервые в текстах современных историков, которые предполагают, что Хильдерих лояльно поддержал Эгидия, позволив последнему передать своё римское королевство невредимым Сиагрию, который, наконец, утратил его в пользу Хлодвига. Воспринятый в его собственных выражениях, рассказ Григория не переоценивает 486 год и не подразумевает ничего особо неправдоподобного.
с.13 Как мы видели, галльские civitates вряд ли желали власти Хильдериха, даже если она пришла по императорскому повелению. Не должно вызывать удивления, что некоторые из них добивались независимости после смерти Хильдериха. Римское сопротивление германскому правлению происходило по всей Галлии, даже в тех областях, где деятельно стремились к германской оккупации53. В северной Галлии паризии, андекавы и другие неназванные «римляне» уже сопротивлялись Хильдериху. Ничто не могло быть более естественным для свессионов и, возможно, их соседей, чем сплотиться вокруг сына великого Эгидия и провозгласить его rex в своём движении за независимость. Свессионы не были подлинными римлянами, обладателями давней антимонархической традиции. Они были древним племенем, бельгийским народом, с поверхностно романизированной аристократией, которая, по сути, уже давно порвала с Империей. Королевская власть обеспечила естественное руководство для большинства древних народов на военной основе. Вряд ли свессионы могли сплотиться за своими непопулярными и совершенно искусственными, навязанными римлянами декурионами, и они, конечно, не приветствовали своего командира как comes, rector, magister militum, или любой другой бюрократической должностью. Они могли бы приветствовать Сиагрия как императора, но не сделали этого. Свессионы не бунтовали для того, чтобы остаться в Империи; они скорее бунтовали против Империи, чьими представителями были франкские короли. Поэтому победу Хлодвига следует рассматривать не как завоевание северной Галлии, а как подавление северного галльского восстания. Как полагает Ремигий, Хлодвиг просто вновь занял то положение, которое всегда занимали его предки.
Интерпретация Вильгельмом Юнгхансом глав 18 и 19 второй книги «Истории франков» Григория оказалась одной из самых влиятельных работ по историческому истолкованию для всей французской истории. Однако, как было показано выше, практически нет никаких оснований для утверждения Юнгханса о том, что Хильдерих сражался вместе с Эгидием против визиготов. Эта интерпретация полностью противоречит тому факту, что Григорий изображает Эгидия и Хильдериха соперниками за франкский престол; она неправильно читает pugnas как pugnam; она произвольно меняет 465 год Григория на 463 год; она закрывает глаза на свидетельства более древней Vita Genovefae, показывающей Хильдериха завоевателем, а не защитником галло-римлян; она отвергает всю франкскую традицию, которая многократно изображает Хильдериха и Эгидия врагами; она упускает из виду тот факт, что ни один из этих франкских источников не упоминает о какой-либо победе Хильдериха над визиготами; она игнорирует всех трёх современных хронистов, ни один из которых не упоминает Хильдериха при Орлеане в 463 году; наконец, она представляет анжерского хрониста писателем настолько неспособным, что он увековечил победу Эгидия над Фридерихом и его визиготами словами «Хильдерих сражался в битвах при Орлеане».
Наиболее разумное согласование наших доступных источников — Григория, Идация, галльской хроники, Vita Genovefae, Мария Аваншского, Фредегара и Liber Historiae Francorum — указывает на Хильдериха и Эгидия как на врагов. Кроме того, если мы откажемся от анахроничных предположений о королевской власти и этнической принадлежности, нам следует рассматривать их как соперников в борьбе за франкское королевство. Эта борьба, в которой императорское правительство поддерживало Хильдериха и Одоакр оказывал ему помощь, решила судьбу с.14 северной Галлии. Галлия (Gallia) станет Франкией (Francia), а не Эгидией (Aegidia). Будут восстания, как в случае с изгнанием саксов и свессионским возвышением rex Сиагрия, но франкский gens, основанный Хильдерихом, продолжится.
ПРИМЕЧАНИЯ
