Collatio donatarum possessionum и уступка императорских земель в период поздней античности

с.35 С юриди­че­ской точ­ки зре­ния про­цеду­ры при­об­ре­те­ния импе­ра­тор­ско­го пат­ри­мо­ния доста­точ­но хоро­шо извест­ны и могут быть при­мер­но обо­зна­че­ны тен­ден­ции цен­тро­стре­ми­тель­но­го дви­же­ния, цен­тром кото­ро­го он являл­ся¹. При­об­ре­те­ние ca­du­ca^[1]2, va­can­tia^[2]3, dam­na­to­rum⁴ et proscrip­to­rum^[3]5, при­сво­е­ние земель­ных иму­ществ, по раз­лич­ным осно­ва­ни­ям изъ­ятых государ­ст­вен­ной вла­стью, с.36 заве­ща­тель­ные отка­зы в поль­зу импе­ра­то­ра⁶, погло­ще­ния, свя­зан­ные с поли­ти­че­ски­ми и дина­сти­че­ски­ми собы­ти­я­ми в импе­рии, — вот наи­бо­лее рас­про­стра­нён­ные спо­со­бы, исполь­зо­вав­ши­е­ся для уве­ли­че­ния импе­ра­тор­ско­го пат­ри­мо­ния. Менее ясны пра­ви­ла, регу­ли­ро­вав­шие обрат­ное дви­же­ние⁷, то есть уступ­ку⁸, арен­ду раз­лич­ных типов, даре­ние⁹, с соот­вет­ст­ву­ю­щи­ми им про­цес­са­ми пере­рас­пре­де­ле­ния богат­ства, ино­гда ока­зы­вав­ши­ми зна­чи­тель­ное вли­я­ние на фор­ми­ро­ва­ние соци­аль­ной стра­ти­фи­ка­ции, спо­соб­ст­вуя в неко­то­рых слу­ча­ях её изме­не­нию и нала­жи­ва­нию раз­лич­ных струк­тур и при­да­вая боль­шое раз­но­об­ра­зие эко­но­ми­че­ской пано­ра­ме раз­лич­ных реги­о­нов импе­рии¹⁰. Ведь бес­спор­но, что мас­си­ро­ван­ное при­сут­ст­вие res pri­va­ta в опре­де­лён­ных обла­стях име­ло зна­че­ние для эко­но­ми­че­ских струк­тур, ока­зы­ва­ло решаю­щее вли­я­ние на фор­ми­ро­ва­ние раз­лич­ных соци­аль­ных уров­ней, ино­гда вво­дя и рас­про­стра­няя осо­бые сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ные кон­трак­ты и фор­мы свое­об­раз­но­го исполь­зо­ва­ния рабо­чей силы¹¹.

с.37 До сих пор даре­ние земель импе­ра­то­ра­ми рас­смат­ри­ва­лось пре­иму­ще­ст­вен­но в «импе­ра­тор­ской» пер­спек­ти­ве, то есть с точ­ки зре­ния пра­ви­те­лей, кото­рые поощ­ря­ли сво­их сто­рон­ни­ков, воз­на­граж­да­ли сво­их при­вер­жен­цев, удо­вле­тво­ря­ли прось­бы com­pe­ti­to­res или, в опре­де­лён­ных ситу­а­ци­ях и при осо­бо затруд­ни­тель­ных обсто­я­тель­ствах, наме­ре­ва­лись добить­ся возде­лы­ва­ния забро­шен­ных земель¹²; при этом целью явля­лось выяв­ле­ние зако­но­да­тель­ных про­цедур, посред­ст­вом кото­рых это мог­ло быть реа­ли­зо­ва­но¹³, с есте­ствен­ным упо­ром на орга­ни­за­ци­он­ные отли­чия, на раз­лич­ные режи­мы трёх круп­ных пат­ри­мо­ни­аль­ных ком­плек­сов, обла­да­те­лем кото­рых являл­ся импе­ра­тор: фис­ка, pat­ri­mo­nium и res pri­va­ta¹⁴, и на его воз­мож­но­сти рас­по­ря­жать­ся ими. Мень­шее раз­ви­тие в иссле­до­ва­ни­ях полу­чи­ло дру­гое направ­ле­ние, а имен­но изу­че­ние импе­ра­тор­ских даре­ний с точ­ки зре­ния их бене­фи­ци­а­ров, чьи частые и мно­го­крат­ные прось­бы о под­твер­жде­нии дара, засвиде­тель­ст­во­ван­ные пре­иму­ще­ст­вен­но мно­го­чис­лен­ны­ми зако­на­ми о под­твер­жде­нии даре­ний толь­ко что всту­пив­ши­ми на трон импе­ра­то­ра­ми, дают осно­ва­ния думать о его «нена­дёж­но­сти» или, по край­ней мере, о его воз­мож­ной «отзыв­но­сти».

Дей­ст­ви­тель­но, как толь­ко про­ис­хо­ди­ла сме­на на троне, бене­фи­ци­а­ры импе­ра­тор­ских иму­ществ, с целью полу­че­ния гаран­тий сохра­не­ния в без­опас­но­сти осно­ва­ния для вла­де­ния иму­ще­ст­вом, даро­ван­ным им щед­ро­стью преды­ду­ще­го импе­ра­то­ра, часто про­си­ли под­твер­дить осно­ва­ние даре­ния. Неред­ко быва­ло, что толь­ко что всту­пив­ший в долж­ность импе­ра­тор либо под­твер­ждал, либо отме­нял даре­ния, сде­лан­ные его пред­ше­ст­вен­ни­ком¹⁵. Отсюда сле­ду­ет, что абсо­лют­ная уве­рен­ность вла­де­ния «fir­mi­ter, in aeter­num»^[13] со сто­ро­ны тех, кто был обла­го­де­тель­ст­во­ван импе­ра­тор­ски­ми даре­ни­я­ми, была толь­ко надеж­дой, кото­рая мог­ла вопло­тить­ся лишь при опре­де­лён­ном сте­че­нии обсто­я­тельств¹⁶. Необ­хо­ди­мо так­же доба­вить, что импе­ра­тор не мог рас­по­ря­жать­ся, разда­вая в каче­стве соб­ст­вен­ных даре­ний, всей сово­куп­но­стью иму­ществ, обла­да­те­лем кото­рых он являл­ся. Соглас­но опре­де­лён­но­му науч­но­му направ­ле­нию, для про­яв­ле­ния щед­ро­сти он мог обра­тить­ся к иму­ще­ствам, с.38 отно­ся­щим­ся к res pri­va­ta, но был не впра­ве дарить недви­жи­мость и соб­ст­вен­ность iuris pat­ri­mo­nia­lis, дохо­ды с кото­рых, слу­жа­щие обще­ст­вен­ной поль­зе — напри­мер, для поста­вок про­до­воль­ст­вия для Горо­да и армии, — были неотъ­ем­ле­мы для над­ле­жа­ще­го адми­ни­ст­ра­тив­но­го управ­ле­ния импе­ра­тор­ской каз­ной. Сле­до­ва­тель­но, посколь­ку fun­di pat­ri­mo­nia­les или iuris pat­ri­mo­nia­lis¹⁷, как уже отме­ча­лось, гаран­ти­ро­ва­ли государ­ству посто­ян­ный и надёж­ный доход, они были, как пра­ви­ло, пре­до­став­ле­ны в эмфи­те­в­зис¹⁸, тогда как fun­di rei pri­va­tae или iuris pri­va­te¹⁹ мог­ли ста­но­вить­ся пред­ме­том даре­ния, про­да­жи, сроч­ной арен­ды, пре­до­став­ле­ния в ius per­pe­tuum в виде sal­vo ca­no­ne и dempto ca­no­ne^[14]20. Такое раз­ли­че­ние меж­ду pat­ri­mo­nium и res pri­va­ta состав­ля­ет, как извест­но, один из наи­бо­лее спор­ных про­блем­ных вопро­сов рома­ни­сти­ки, в дис­кус­сии по кото­ро­му, осо­бен­но в пери­од с 1800 года и до пер­вых деся­ти­ле­тий про­шло­го века, пре­об­ла­да­ли два основ­ных направ­ле­ния в его тол­ко­ва­нии: соглас­но пер­во­му, pat­ri­mo­nium сле­ду­ет рас­смат­ри­вать как «Kron­gut»^[15], в отли­чие от res pri­va­ta, как ком­плек­са лич­ных иму­ществ импе­ра­то­ра²¹, тогда как соглас­но вто­ро­му, диа­мет­раль­но ему про­ти­во­по­лож­но­му, в pat­ri­mo­nium сле­ду­ет видеть част­ное, лич­ное иму­ще­ство импе­ра­то­ра, а в res pri­va­ta — неотъ­ем­ле­мое иму­ще­ство коро­ны²². с.39 Вопрос, отнюдь не при­ведён­ный к раз­ре­ше­нию²³, ещё боль­ше услож­ня­ет­ся харак­тер­ной для источ­ни­ков тер­ми­но­ло­ги­че­ской неод­но­знач­но­стью²⁴. Здесь невоз­мож­но пере­чис­лить мири­а­ды выдви­ну­тых по это­му пово­ду гипо­тез и их опро­вер­же­ний²⁵; всё же, поды­то­жи­вая то, что каса­ет­ся про­бле­мы даре­ний со сто­ро­ны импе­ра­то­ра, по обще­му мне­нию леги­тим­ны­ми ока­зы­ва­лись те из них, при кото­рых иму­ще­ство про­ис­хо­ди­ло из его лич­но­го пат­ри­мо­ния.

Допу­стив, таким обра­зом, в каче­стве пред­по­сыл­ки отчуж­дае­мость и неогра­ни­чен­ную воз­мож­ность рас­по­ря­же­ния иму­ще­ст­вом, отно­ся­щим­ся к res pri­va­ta, и, напро­тив, неот­чуж­дае­мость и невоз­мож­ность рас­по­ря­же­ния иму­ще­ст­вом, состав­ля­ю­щим часть pat­ri­mo­nium²⁶, сле­ду­ет ска­зать, что, по край­ней мере, тео­ре­ти­че­ски, неза­кон­ный акт даре­ния иму­ще­ства, отно­ся­ще­го­ся к pat­ri­mo­nium, был лишён юриди­че­ской силы и мог повлечь нака­за­ние для тех, кто его фак­ти­че­ски гото­вил или состав­лял²⁷. Импе­ра­тор, кото­рый — полу­ча­ет­ся, что непра­виль­но — исполь­зо­вал такое иму­ще­ство или поз­во­лил сво­им чинов­ни­кам им рас­по­ря­жать­ся, совер­шал неза­кон­ные акты, кото­рые лег­ко мог­ли быть отме­не­ны после­дую­щи­ми импе­ра­то­ра­ми. Таким обра­зом, пра­вя­щий импе­ра­тор в силу сво­ей соб­ст­вен­ной вла­сти мог обра­тить к испол­не­нию даже неза­кон­ные даре­ния, одна­ко после его смер­ти мог­ло слу­чить­ся так, что его пре­ем­ник их отме­нит, рав­но как, напро­тив, мог­ло про­изой­ти общее под­твер­жде­ние даже неза­кон­но­го даре­ния²⁸. Но даже если речь шла о закон­ных даре­ни­ях, нель­зя ска­зать, что отсут­ст­во­ва­ла необ­хо­ди­мость сов­па­де­ния наме­ре­ний импе­ра­то­ра с поли­ти­че­ской лини­ей его пре­ем­ни­ка, посколь­ку во мно­гих слу­ча­ях отме­на даре­ний зави­се­ла от при­зна­ния или непри­зна­ния закон­но­сти, при­да­вае­мой актам пред­ше­ст­вен­ни­ка. Для демон­стра­ции это­го доста­точ­но рас­смот­реть те чередую­щи­е­ся пере­ме­ны, кото­рые с нача­ла и до 60-х годов IV века были харак­тер­ны для режи­ма мно­гих вла­де­ний. Я имею в виду про­из­ведён­ные Кон­стан­ти­ном и Кон­стан­ци­ем кон­фис­ка­ции как fun­di rei pub­li­cae^[17], так и fun­di templo­rum^[18] и ago­no­the­ti­ci^[19], и соот­вет­ст­ву­ю­щие пере­рас­пре­де­ле­ния — акты, кото­рые в неко­то­рых слу­ча­ях были отме­не­ны, когда к вла­сти при­шёл с.40 Юли­ан²⁹. Сюда же мож­но отне­сти реор­га­ни­за­цию, про­ведён­ную после юли­а­нов­ско­го трёх­ле­тия Иови­а­ном и Вален­ти­ни­а­на­ми³⁰.

Если, таким обра­зом, часто ока­зы­ва­лось необ­хо­ди­мым под­твер­ждать даре­ния, пре­до­став­лен­ные закон­ны­ми пра­ви­те­ля­ми, то лег­ко пред­ста­вить, что в слу­чае отри­ца­ния леги­тим­но­сти пра­ви­те­ля-пред­ше­ст­вен­ни­ка тем более ста­ви­лась под сомне­ние юриди­че­ская сила совер­шён­ных им актов. Типич­ный при­мер — анну­ли­ро­ва­ние Юсти­ни­а­ном³¹ всех актов «тира­на» Тоти­лы, кото­рые вызва­ли самое насто­я­щее адми­ни­ст­ра­тив­ное зем­ле­тря­се­ние и мог­ли начать, как отча­сти ясно пока­за­ли извест­ные стра­ни­цы Харт­ма­на³² и Мад­за­ри­но³³, соци­аль­ную рево­лю­цию. Дей­ст­ви­тель­но, в с.41 Prag­ma­ti­ca Sanctio было уста­нов­ле­но, что недви­жи­мое иму­ще­ство, скот и рабы воз­вра­ща­лись преж­ним вла­дель­цам, чьи пра­ва гаран­ти­ро­ва­лись даже в слу­чае, если доку­мен­та­ция была уни­что­же­на или уте­ря­на во вре­мя вой­ны, и напро­тив, были при­зна­ны и под­твер­жде­ны все пожа­ло­ва­ния, совер­шён­ные в про­шлом Ама­ла­сун­той, Ата­ла­ри­хом и Тео­да­том.

Частые анну­ли­ро­ва­ния отчуж­де­ний и отме­ны даре­ний даже при­ве­ли к гипо­те­зе, соглас­но кото­рой, как ни пара­док­саль­но, импе­ра­тор­ский пат­ри­мо­ний нико­гда пол­но­стью не рас­ста­вал­ся с пода­рен­ны­ми иму­ще­ства­ми³⁴.

Пожа­ло­ва­ние бро­шен­ных, пусту­ю­щих или при­над­ле­жав­ших изгнан­ни­кам вла­де­ний было, как нетруд­но пред­ста­вить, при­выч­ным объ­ек­том зло­употреб­ле­ний и вопи­ю­щей неспра­вед­ли­во­сти. Кон­стан­тин³⁵ дошёл до уста­нов­ле­ния, соглас­но кото­ро­му те, кому за достиг­ну­тые заслу­ги щед­ро­стью госуда­ря были пода­ре­ны вла­де­ния, кото­рые при­над­ле­жат или при­над­ле­жа­ли дру­гим, при­об­ре­та­ли на них соб­ст­вен­ность; преж­ние соб­ст­вен­ни­ки, если они мог­ли дока­зать суду свои пра­ва на истре­бу­е­мое иму­ще­ство, долж­ны были обра­тить­ся к импе­ра­тор­ско­му мило­сер­дию, чтобы полу­чить какую-то ком­пен­са­цию. Такой закон дол­жен был поро­дить столь­ко без­за­ко­ний, что Лев (более чем сто­ле­тие спу­стя) по насто­я­нию Анте­мия при­нял No­vel­la De bo­nis va­can­tis, закре­пив­шую, что лишён­ный сво­его иму­ще­ства соб­ст­вен­ник мог его истре­бо­вать, даже если оно было пода­ре­но импе­ра­то­ром дру­гим лицам.

Необ­хо­ди­мо учи­ты­вать, осо­бен­но для V века, что пута­ни­ца и неопре­де­лён­ность в пра­во­вых осно­ва­ни­ях вла­де­ния мно­ги­ми иму­ще­ства­ми порож­да­лись так­же неустой­чи­во­стью поли­ти­че­ской ситу­а­ции и непре­рыв­ны­ми вар­вар­ски­ми набе­га­ми, из-за кото­рых долж­ны были мно­жить­ся слу­чаи, когда мно­гие земель­ные соб­ст­вен­ни­ки бес­след­но исчез­ли, были уби­ты или сосла­ны, их вла­де­ния были кон­фис­ко­ва­ны государ­ст­вом и, в неко­то­рых слу­ча­ях, пре­до­став­ле­ны третьим лицам. С учё­том экс­по­нен­ци­аль­но­го роста подоб­ных слу­ча­ев было необ­хо­ди­мо, чтобы зако­но­да­тель­ство оза­бо­ти­лось вопро­сом о мерах, направ­лен­ных на защи­ту, хотя бы в неко­то­рой сте­пе­ни, тех, кто уже утра­тил om­nes fa­cul­ta­tes suas^[23]36. И в то же самое вре­мя ощу­ща­лась насто­я­тель­ная потреб­ность в защи­те бене­фи­ци­а­ров импе­ра­тор­ских даре­ний посред­ст­вом под­твер­жде­ния их с.42 se­cu­ram fir­mi­ta­tem cunctis sae­cu­lis под угро­зой штра­фов для тех, кто ста­вил под сомне­ние при­об­ре­тён­ные пра­ва, и ограж­де­ния их от рис­ка эвик­ции. В этом отно­ше­нии сим­во­лич­но свиде­тель­ство Кас­си­о­до­ра, Var. 8, 25, о том, что король Ата­ла­рих гро­зил штра­фом в несколь­ко фун­тов золота тем, кто quo­li­bet tem­po­re vel fis­ci no­mi­ne vel pri­va­ti попы­тал­ся бы mo­ve­re ali­quam quaes­tio­nem в отно­ше­нии лица, кото­ро­му был пода­рен do­mus, cum om­ni­bus ad se per­ti­nen­ti­bus³⁷.

В допол­не­ние к выше­упо­мя­ну­тым ситу­а­ци­ям непроч­но­сти вла­де­ния³⁸, ина­че гово­ря, воз­мож­но­сти отме­ны со сто­ро­ны пре­ем­ни­ков на импе­ра­тор­ском пре­сто­ле, не при­зна­вав­ших юриди­че­скую силу совер­шён­ных пред­ше­ст­вен­ни­ка­ми актов или пото­му, что они счи­та­ли их «тира­на­ми», или пото­му, что те не соот­вет­ст­во­ва­ли их соб­ст­вен­ной поли­ти­че­ской линии, и из-за воз­мож­но­сти впа­де­ния самих импе­ра­то­ров в адми­ни­ст­ра­тив­ные «ошиб­ки» с даре­ни­ем и уступ­кой земель, отно­ся­щих­ся к pat­ri­mo­nium, мог­ло обна­ру­жить­ся, что импе­ра­тор по при­чине осо­бой нуж­дае­мо­сти в финан­сах бывал вынуж­ден отме­нять даже закон­ные даре­ния, как, напри­мер, про­изо­шло в слу­чае Гоно­рия³⁹.

Кро­ме того, очень часто допус­ка­лись ошиб­ки чисто прак­ти­че­ско­го харак­те­ра, ино­гда вызван­ные недо­смот­ром чинов­ни­ков, а порой — мошен­ни­че­ст­вом и взя­точ­ни­че­ст­вом⁴⁰. Свиде­тель­ст­вом это­му слу­жит чрез­вы­чай­ное коли­че­ство rescrip­ta sub­rep­ti­cia, неза­кон­ных рас­по­ря­же­ний о льготах, под­пи­сан­ных импе­ра­то­ром, но лука­во состря­пан­ных при­двор­ны­ми слу­жи­те­ля­ми, под­куп­лен­ны­ми про­си­те­ля­ми. Мог­ло слу­чить­ся и так, что участ­ки, пере­дан­ные в эмфи­те­в­зис, в ius pri­va­tum либо пода­рен­ные, оста­ва­лись вклю­чён­ны­ми в реги­ст­ры res pri­va­ta, что дава­ло воз­мож­ность для без­за­кон­ных мно­го­крат­ных при­суж­де­ний их со сто­ро­ны адми­ни­ст­ра­ции лицам, не явля­ю­щим­ся преж­ни­ми закон­ны­ми вла­дель­ца­ми⁴¹. Кон­крет­ный при­мер того, как полу­ча­те­ли импе­ра­тор­ско­го даре­ния, при под­держ­ке сво­их юрис­кон­суль­тов, пыта­лись защи­тить­ся от любых воз­мож­ных с.43 рис­ков отзы­ва и отме­ны, при­во­дит зна­ме­ни­тый папи­рус Tjä­der 10—11⁴², в кото­ром засвиде­тель­ст­во­ва­ны раз­лич­ные про­цедур­ные эта­пы, посред­ст­вом кото­рых про­ис­хо­ди­ло даре­ние Одо­ак­ром несколь­ких fun­di, или дохо­дов с земель­ных участ­ков, рас­по­ло­жен­ных на Сици­лии⁴³, сво­е­му co­mes do­mes­ti­co­rum Пие­рию⁴⁴. Вкрат­це опи­шем засвиде­тель­ст­во­ван­ные выше­упо­мя­ну­тым папи­ру­сом про­цеду­ры.

Ac­to­res Пие­рия, то есть его закон­ные пред­ста­ви­те­ли⁴⁵, про­си­ли in­si­nua­tio в ges­ta mu­ni­ci­pa­lia Равен­ны, то есть вклю­че­ния в акты равенн­ской курии (…ut a com­pe­ten­ti of­fi­cio sus­ci­pi iubea­tis le­gi et ac­tis in­di^[30]) посла­ния о королев­ском даре­нии, дати­ро­ван­но­го 18 мар­та 489 года (XV Kal apr.), с.44 кото­рым Одо­акр пре­до­ста­вил Пие­рию iure di­rec­to и op­ti­ma le­ge^[31], сле­до­ва­тель­но, в соот­вет­ст­вии с обыч­ной про­цеду­рой, неко­то­рые зем­ли в рай­оне Сира­куз, на кото­рые co­mes имел бы uten­di, pos­si­den­di, alie­nan­di, vel ad pos­te­ros tras­mit­ten­di li­be­rum ar­bit­rium^[32]. Гра­мота королев­ско­го даре­ния была состав­ле­на Мар­ци­а­ном, v. c., no­ta­rius reg­ni, и под­пи­са­на Анд­ро­ма­хом⁴⁶, v. i. ad­que mag­ni­fi­cus ma­gis­ter of­fi­cio­rum, con­si­lia­rius. Для того, чтобы при­сту­пить к in­si­nua­tio, в отсут­ст­вие ma­gis­ter of­fi­cio­rum, было необ­хо­ди­мо отпра­вить деле­га­цию, состо­я­щую из prin­ci­pa­les vi­ri, зани­маю­щих долж­но­сти в Равен­не, ex­cep­tor (прото­ко­ли­ста) и ac­to­res Пие­рия, к no­ta­rius reg­ni Мар­ци­а­ну, чтобы тот под­твер­дил под­лин­ность доку­мен­та о даре­нии (pa­gi­na re­giae lar­gi­ta­tis) — обя­за­тель­ное усло­вие для его реги­ст­ра­ции — путём при­зна­ния сво­его почер­ка и под­пи­си ma­gis­ter of­fi­cio­rum. Лишь когда под­лин­ность pa­gi­na do­na­tio­nis была про­ве­ре­на и под­твер­жде­на, маги­ст­ра­ты равенн­ской курии мог­ли её заре­ги­ст­ри­ро­вать и при­об­щить к актам⁴⁷. Как толь­ко это было сде­ла­но, ac­to­res Пие­рия мог­ли про­сить ex mo­re выда­чи Ges­ta, заве­рен­ной копии как посла­ния о королев­ском даре­нии, так и реги­ст­ра­ции, про­из­ведён­ной в Равен­не.

Одна­ко для завер­шён­но­сти и юриди­че­ской без­упреч­но­сти даре­ния и свя­зан­ной с ним пере­да­чи были необ­хо­ди­мы tra­di­tio cor­po­ra­lis^[34]48 с.45 пода­рен­ной недви­жи­мо­сти и реги­ст­ра­ция состо­яв­ше­го­ся пере­хо­да, а так­же состав­ле­ние Ges­ta в курии по месту пред­по­ла­гае­мой кадаст­ро­вой при­вяз­ки иму­ще­ства, то есть в Сира­ку­зах⁴⁹. Если физи­че­ская пере­да­ча про­ис­хо­дит без чьих-либо воз­ра­же­ний, ста­но­вит­ся воз­мож­ным запрото­ко­ли­ро­вать Ges­ta, состав­лен­ные в Равен­не и под­твер­ждаю­щие наме­ре­ние осу­ще­ст­вить даре­ние, и обра­тить­ся к состав­ле­нию Ges­ta о введе­нии во вла­де­ние в сира­куз­ской курии, к кото­рым добав­ля­ет­ся и заре­ги­ст­ри­ру­ет­ся заяв­ле­ние со сто­ро­ны ac­to­res Пие­рия о при­ня­тии нало­го­вой ответ­ст­вен­но­сти за пода­рен­ные fun­di. Одна­ко вме­сте с обе­ща­ни­ем sol­ve­re fis­ca­lia com­pe­ten­tia pro eadem prae­dia sin­gu­lis an­nis^[39] пред­ста­ви­те­ли (ac­to­res) Пие­рия так­же потре­бо­ва­ли уда­ле­ния из po­lyp­thi­ci^[40] име­ни преды­ду­ще­го соб­ст­вен­ни­ка, вне­се­ния вме­сто него имя Пие­рия и выда­чи им Ges­ta al­le­ga­tio­nis, prae­cep­to­rum ad­que tra­di­tio­nis^[41], под­пи­сан­ных сира­куз­ски­ми маги­ст­ра­та­ми.

Пред­став­ля­ет­ся оче­вид­ным, что закон­ные пред­ста­ви­те­ли co­mes do­mes­ti­co­rum Одо­ак­ра при­ло­жи­ли уси­лия для того, чтобы даре­ние земель их патро­ну было без­упреч­но с юриди­че­ской точ­ки зре­ния, посред­ст­вом двой­ной реги­ст­ра­ции актов — как в Равен­не, так и в Сира­ку­зах, под­твер­жде­ния под­лин­но­сти дар­ст­вен­ной гра­моты Одо­ак­ра теми, кто её фак­ти­че­ски соста­вил и под­пи­сал, физи­че­ской пере­да­чи на зем­лях и фор­маль­но­го обя­за­тель­ства выпла­чи­вать казне то, что ей при­чи­та­ет­ся. Они так­же жела­ли быть уве­рен­ны­ми в том, что имя ново­го соб­ст­вен­ни­ка будет заре­ги­ст­ри­ро­ва­но вме­сто преды­ду­ще­го, во избе­жа­ние того, чтобы такое упу­ще­ние в буду­щем мог­ло дать повод для веро­ят­ных и, оче­вид­но, неред­ких накла­док. Нако­нец, истре­бо­ва­ние копии всей доку­мен­та­ции мог­ло в неко­то­рой сте­пе­ни защи­тить Пие­рия от воз­мож­ных судеб­ных тяжб.

Под­ни­мае­мые папи­ру­сом Пие­рия про­бле­мы мно­го­чис­лен­ны и вслед­ст­вие нехват­ки вре­ме­ни рас­смот­реть их все здесь невоз­мож­но. Но я всё же хоте­ла бы отме­тить отсут­ст­вие пря­мо­го дей­ст­вия у pa­gi­na re­giae lar­gi­ta­tis, дар­ст­вен­ной гра­моты, кото­рая сама по себе не име­ла реаль­ной цен­но­сти, посколь­ку нуж­да­лась в физи­че­ской пере­да­че недви­жи­мо­сти для осу­щест­вле­ния пере­но­са соб­ст­вен­но­сти. Лишь тогда такой пере­нос про­изо­шёл бы iure ple­no, iure op­ti­mo.

Как упо­ми­на­лось выше, ac­to­res Пие­рия долж­ны были заявить о сво­ей готов­но­сти испол­нять нало­го­вые обя­зан­но­сти, свя­зан­ные с fun­di, чьим соб­ст­вен­ни­ком ста­но­вил­ся Пие­рий. Но при этом в опре­де­лён­ных ситу­а­ци­ях к обыч­но­му земель­но­му нало­гу мог добав­лять­ся чрез­вы­чай­ный взнос, обло­же­ние кото­рым мог­ло быть вызва­но осо­бы­ми обсто­я­тель­ства­ми поли­ти­ко-эко­но­ми­че­ско­го поряд­ка.

Как пред­став­ля­ет­ся, Кон­стан­тин или Кон­стан­ций II воз­ло­жи­ли на бене­фи­ци­а­ров импе­ра­тор­ских земель спе­ци­аль­ный налог в золо­те и сереб­ре col­la­tio do­na­ta­rum с.46 pos­ses­sio­num^[42]. Такое воз­ло­же­ние упо­ми­на­ет­ся кон­сти­ту­ци­ей Иови­а­на, одна­ко при­пи­сы­вае­мой Юли­а­ну, 363 года⁵⁰, где утвер­жда­ет­ся, что qui fun­dos do­na­tos sac­ra li­be­ra­li­ta­te te­nue­runt, auri et ar­gen­ti con­la­tio­ni red­de­ren­tur ob­no­xii. Оче­вид­но, речь идёт не о пяти­лет­нем сбо­ре (lustra­lis col­la­tio), но о нало­го­вом обре­ме­не­нии⁵¹ тех, кто бла­го­да­ря «свя­щен­ной щед­ро­сти» (sac­ra li­be­ra­li­ta­te) полу­чил в дар земель­ные вла­де­ния импе­ра­то­ра. Одна­ко, хотя в более ран­нем законе, при­пи­сы­вае­мом Кон­стан­ти­ну или Кон­стан­цию, нало­го­пла­тель­щи­ка­ми были как бене­фи­ци­а­ры импе­ра­тор­ских даре­ний, так и те, кто, испы­тав proscrib­tio­nis sor­tem, впо­след­ст­вии суме­ли воз­вра­тить своё иму­ще­ство⁵², в кон­сти­ту­ции 363 года и в после­дую­щей, 364 года⁵³, адре­со­ван­ной Вален­ти­ни­а­ном и Вален­том пре­фек­ту пре­то­рия Мамер­ти­ну, было поста­нов­ле­но об осво­бож­де­нии этой послед­ней кате­го­рии, посколь­ку mul­tum in­ter­sit in­ter eum, qui prin­ci­pa­li mu­ni­fi­cen­tia perfrui­tur, et eos qui prop­ria re­cu­pe­ra­re me­rue­runt. Таким обра­зом, пер­во­на­чаль­но этим нало­гом обре­ме­ня­лись раз­ные типы нало­го­пла­тель­щи­ков: полу­ча­те­ли импе­ра­тор­ских даре­ний и те, кому уда­лось полу­чить обрат­но rem pa­ter­nam vel suam a fis­co; впо­след­ст­вии, одна­ко, он при­ме­нял­ся исклю­чи­тель­но к тем, кто поль­зо­вал­ся prin­ci­pa­lis mu­ni­fi­cen­tia. О нём так­же упо­ми­на­ют одна кон­сти­ту­ции Гоно­рия 423 года⁵⁴ и две кон­сти­ту­ции Фео­до­сия, 424 и 430 гг. соот­вет­ст­вен­но⁵⁵. В пер­вой импе­ра­тор под­твер­дил свои даре­ния и даре­ния сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков и пред­пи­сал, что в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти для каз­ны ода­ря­е­мые или их наслед­ни­ки будут обя­за­ны упла­тить опре­де­лён­ную сум­му, про­пор­цио­наль­ную годам вла­де­ния, за исклю­че­ни­ем вла­де­ю­щих менее 5 лет. Речь, таким обра­зом, идёт о воз­мож­ном нало­го­об­ло­же­нии, кото­рое долж­но при­ме­нять­ся толь­ко в слу­ча­ях необ­хо­ди­мо­сти; кри­те­рии, кото­ры­ми опре­де­лял­ся его раз­мер, были соот­не­се­ны с пери­о­дом вре­ме­ни, в тече­ние кото­ро­го исполь­зо­ва­лось вла­де­ние. с.47 Таким обра­зом, по пре­вы­ше­нии пяти­лет­не­го пери­о­да осво­бож­де­ния от нало­га бене­фи­ци­ар в тече­ние пяти сле­дую­щих лет дол­жен был пла­тить годо­вой доход, а если он поль­зо­вал­ся зем­лёй свы­ше деся­ти лет, то дол­жен был пла­тить двух­лет­ний доход. Дву­мя кон­сти­ту­ци­я­ми Фео­до­сия было уста­нов­ле­но при­ме­не­ние нало­га и изло­же­ны касаю­щи­е­ся его упла­ты коли­че­ст­вен­ные кри­те­рии, с воз­мож­но­стью веро­ят­ных исклю­че­ний⁵⁶. По срав­не­нию с рас­по­ря­же­ни­ем Гоно­рия осво­бож­де­ние сокра­ща­лось лишь до пер­во­го года вла­де­ния, а впо­след­ст­вии бене­фи­ци­ар выпла­чи­вал шести­ме­сяч­ный, годо­вой, двух- или трёх­лет­ний доход в зави­си­мо­сти от того, имел ли он зем­лю менее трёх лет, от трёх до пяти, от пяти до деся­ти или свы­ше деся­ти лет.

По-види­мо­му, отсут­ст­ву­ют какие-либо допол­ни­тель­ные сведе­ния о таком спе­ци­аль­ном нало­го­вом обре­ме­не­нии полу­ча­те­лей импе­ра­тор­ских вла­де­ний⁵⁷, кро­ме бег­ло­го упо­ми­на­ния в No­vel­la 444 года⁵⁸. Из неё сле­ду­ет, что col­la­tio дей­ст­ви­тель­но взи­ма­лась после вто­рой кон­сти­ту­ции Фео­до­сия, по ука­за­нию пре­фек­та пре­то­рия Антио­ха, кото­ро­му эта кон­сти­ту­ция была адре­со­ва­на. Фео­до­сий II объ­явил о про­ще­нии нало­гов, но в целом под­твер­дил уста­нов­лен­ное ранее, поста­но­вив, что в буду­щем не долж­но пре­до­став­лять­ся ника­ких допол­ни­тель­ных при­ви­ле­гий⁵⁹.

Нам неиз­вест­но, при­ме­ня­лась ли col­la­tio после это­го послед­не­го свиде­тель­ства, про­ис­хо­ди­ло ли её при­ме­не­ние толь­ко при чрез­вы­чай­ных обсто­я­тель­ствах, для попол­не­ния каз­ны импе­ра­то­ра, и не шла ли речь об огра­ни­чен­ной по вре­ме­ни улов­ке, имев­шей целью оста­но­вить крат­ковре­мен­ную утеч­ку фис­каль­но­го харак­те­ра. Одна­ко нам, воз­мож­но, изве­стен ответ­ст­вен­ный за её взыс­ка­ние чинов­ник. Речь идёт о свет­лей­шем муже Г. Целии Цен­зо­рине (vir cla­ris­si­mus C. Cae­lius Cen­so­ri­nus)⁶⁰, кото­ро­му в непод­даю­ще­е­ся даль­ней­ше­му уточ­не­нию вре­мя в пер­вой поло­вине IV века в кам­пан­ской Ател­ле была с.48 уста­нов­ле­на почёт­ная над­пись⁶¹. В ней при­во­дит­ся cur­sus ho­no­rum это­го дея­те­ля, кото­рый, преж­де чем стать con­su­la­ris Cam­pa­niae и con­su­la­ris Si­ci­liae, был cu­ra­tor splen­di­dae Car­tha­gi­nis, co­mes Con­stan­ti­ni Ma­xi­mi Augus­ti⁶², exac­tor auri et ar­gen­ti pro­vin­cia­rum III⁶³. Иссле­до­ва­те­ли над­пи­си выска­зы­ва­ли раз­лич­ные тол­ко­ва­ния долж­но­сти exac­tor auri et ar­gen­ti pro­vin­cia­rum tri­um. Напри­мер, Момм­зен⁶⁴ сопо­ста­вил её с долж­но­стью exa­mi­na­tor per Ita­liam⁶⁵ и пред­по­ло­жил, что речь шла об экс­тра­ор­ди­нар­ной долж­но­сти, воз­мож­но, свя­зан­ной с необ­хо­ди­мо­стью более стро­го­го кон­тро­ля за весом метал­ла, кото­рым нало­го­пла­тель­щи­ки пла­ти­ли нало­ги: пер­вая име­ла место на ост­ро­вах Сар­ди­нии, Сици­лии и Кор­си­ке, вто­рая — в Ита­лии; Хирш­фельд⁶⁶, напро­тив, тре­бо­вал чёт­ко отли­чать её от гораздо более скром­ной долж­но­сти импе­ра­тор­ских чекан­щи­ков; Кюк⁶⁷, со сво­ей сто­ро­ны, выдви­нул гипо­те­зу, соглас­но кото­рой exac­tor был импе­ра­тор­ским упол­но­мо­чен­ным, име­ю­щим пору­че­ние, ана­ло­гич­ное пору­че­нию dis­cus­sor’а и имев­шее целью взыс­ка­ние под­ле­жа­ще­го упла­те нало­га налич­ны­ми день­га­ми; совсем недав­но Дельм­эр, в свою оче­редь, пред­ло­жил иден­ти­фи­ци­ро­вать exac­tor’а с «col­lec­teur le­vant une col­la­tio auri et ar­gen­ti с.49 réc­la­mée à l’oc­ca­sion d’une des guer­res contre Li­ci­nius et payée par le sé­na­teurs»^[50]68.

Опре­де­лён­ной харак­те­ри­сти­кой долж­но­сти явля­ет­ся сфе­ра дея­тель­но­сти наше­го co­mes, груп­па из трёх про­вин­ций. Несо­мнен­но, речь идёт о Сар­ди­нии, Сици­лии и Кор­си­ке, в IV веке пред­став­ляв­шим собой с финан­со­вой точ­ки зре­ния re­sort^[52], отлич­ный от осталь­ной сель­ской (an­no­na­ria) и при­го­род­ной (sub­ur­bi­ca­ria) Ита­лии, как пред­став­ля­ет­ся исхо­дя из функ­ций ra­tio­na­lis sum­ma­rum tri­um pro­vin­cia­rum, зави­ся­ще­го от co­mes sac­rae lar­gi­tio­nis, упо­ми­нае­мо­го в No­ti­tia Dig­ni­ta­tum⁶⁹. Таким обра­зом, с IV века три круп­ных сре­ди­зем­но­мор­ских ост­ро­ва были объ­еди­не­ны, как это сле­ду­ет из несколь­ких кон­сти­ту­ций Фео­до­сия, в кото­рых при­во­дят­ся неко­то­рые нор­мы, пред­пи­сан­ные имен­но ra­tio­na­les tri­um pro­vin­cia­rum, и такое lia­son^[53] удер­жа­лось надол­го, посколь­ку было запе­чат­ле­но лако­нич­ным вос­про­из­веде­ни­ем в No­ti­tia Dig­ni­ta­tum.

С дру­гой сто­ро­ны, как мы виде­ли, бо́льшие затруд­не­ния воз­ни­ка­ют в свя­зи с иден­ти­фи­ка­ци­ей долж­но­сти exac­tor auri et ar­gen­ti, отно­си­тель­но кото­рой мне­ния учё­ных, мяг­ко гово­ря, про­ти­во­ре­чи­вы.

Тамас­сия⁷⁰ в сво­ей извест­ной рабо­те о позд­не­ан­тич­ной Сици­лии впер­вые выра­зил тезис о воз­мож­ной свя­зи меж­ду нало­го­вым обре­ме­не­ни­ем, уста­нов­лен­ным выше­упо­мя­ну­той кон­сти­ту­ци­ей Иови­а­на в отно­ше­нии бене­фи­ци­а­ров импе­ра­тор­ских вла­де­ний, и долж­но­стью exac­tor auri et ar­gen­ti наше­го дея­те­ля.

Всё же хро­но­ло­ги­че­ски карье­ра Целия Цен­зо­ри­на огра­ни­че­на кон­стан­ти­нов­ской эпо­хой и нет при­чин сомне­вать­ся в пред­ло­жен­ных дати­ров­ках, выска­зан­ных отно­си­тель­но зани­мае­мых им долж­но­стей. Каса­тель­но же col­la­tio do­na­ta­rum pos­ses­sio­num сле­ду­ет отме­тить, что выше­упо­мя­ну­тый закон 363 года при­пи­сы­ва­ет Кон­стан­цию изда­ние преды­ду­ще­го зако­но­да­тель­но­го поло­же­ния, соглас­но кото­ро­му налог был при­ме­ним не толь­ко к бене­фи­ци­а­рам импе­ра­тор­ских даре­ний, но и к тем, кто сумел воз­вра­тить иму­ще­ство, ранее утра­чен­ное вслед­ст­вие proscrib­tio­nis sor­tem. Сле­до­ва­тель­но, если пер­во­на­чаль­ный закон был делом Кон­стан­ция, то пред­став­ля­ет­ся оче­вид­ным, что наш co­mes Cen­so­ri­nus вряд ли мог иметь к нему отно­ше­ние, нахо­дясь в долж­но­сти exac­tor auri et ar­gen­ti pro­vin­cia­rum tri­um задол­го до рас­смат­ри­вае­мо­го зако­но­да­тель­но­го поло­же­ния.

с.50 Тамас­сия, одна­ко, отме­ча­ет, что нена­дёж­ность отно­ся­щей­ся к зако­ну 363 года руко­пис­ной тра­ди­ции не в состо­я­нии обес­пе­чить чёт­кие и неопро­вер­жи­мые ука­за­ния на автор­ство пред­ше­ст­ву­ю­ще­го поста­нов­ле­ния. В самом деле, доста­точ­но срав­нить изда­ние Хэне­ля с изда­ни­ем Момм­зе­на—Мей­е­ра, чтобы убедить­ся в нена­дёж­но­сти кодек­сов. И ещё, по мне­нию учё­но­го, было бы прав­до­по­доб­но даже при­знан­ное автор­ство Кон­стан­ция по отно­ше­нию к выше­на­зван­но­му зако­ну, о кото­ром упо­ми­на­ет­ся в CTh 11, 20, 1, воз­ве­сти к Кон­стан­ти­ну и пред­по­ло­жить его под­твер­жде­ние со сто­ро­ны его сына Кон­стан­ция.

Наш co­mes Цен­зо­рин, сена­тор, зани­мав­ший пре­стиж­ные долж­но­сти кон­су­ля­ра Сици­лии и Кам­па­нии, как мне кажет­ся, вряд ли мог быть про­стым под­чи­нён­ным ra­tio­na­lis tri­um pro­vin­cia­rum, то есть чинов­ни­ка, ответ­ст­вен­но­го, поми­мо про­че­го, за сбор нало­гов на ост­ро­вах Сар­ди­нии, Кор­си­ке и Сици­лии. Вполне веро­ят­но, что экс­тра­ор­ди­нар­ный титул exac­tor auri et ar­gen­ti⁷¹, кото­рый при­во­дит над­пись из Ател­лы, в дей­ст­ви­тель­но­сти мог быть свя­зан с введён­ным Кон­стан­ти­ном (и поз­же воз­об­нов­лён­ным Кон­стан­ци­ем) спе­ци­аль­ным нало­гом на бене­фи­ци­а­ров земель res pri­va­ta, рас­про­стра­не­ние кото­ро­го на эти три ост­ро­ва неод­но­крат­но засвиде­тель­ст­во­ва­но. Доста­точ­но будет упо­мя­нуть круп­ные пожерт­во­ва­ния рас­по­ло­жен­ных на Сици­лии земель, сде­лан­ные рим­ской церк­ви пер­вым хри­сти­ан­ским импе­ра­то­ром, пожерт­во­ва­ния, кото­рые, как извест­но, скру­пу­лёз­но заре­ги­ст­ри­ро­ва­ны в Li­ber Pon­ti­fi­ca­lis.