О некоторых сведениях Ликофрона и его схолиастов

с.102 Ликофрон, писа­тель алек­сан­дрий­ской эпо­хи (III—II вв. до н.э.), явля­ет­ся авто­ром поэ­мы «Алек­сандра», состо­я­щей из 1474 строк, выпол­нен­ных ямби­че­ским три­мет­ром. Вся­кий, кому при­хо­ди­лось работать над тек­стом, счи­та­ет поэ­му «тем­ным про­из­веде­ни­ем» (τὸ σκοτεινὸν ποίημα), т.е. труд­ным по язы­ку и обра­зу мыш­ле­ния, что послу­жи­ло пово­дом с само­го ран­не­го вре­ме­ни для напи­са­ния тол­ко­ва­ний и ком­мен­та­ри­ев. Изу­чая текст «Алек­сан­дры» и его дан­ные, нель­зя не учи­ты­вать отно­ся­щи­е­ся к ним схо­лии.

В основ­ных чер­тах поэ­ма сле­дую­ще­го содер­жа­ния:

Тро­ян­ский царь При­ам дер­жит вза­пер­ти, в башне свою сума­сшед­шую, или, если жела­е­те, вдох­но­вен­ную дочь, Касан­д­ру (она же Алек­сандра), к ней при­став­лен сто­рож, кото­рый обра­ща­ет­ся к При­аму с речью и пере­да­ет ему про­ро­че­ство Касан­д­ры, пред­ве­щаю­щее гибель Трои, судь­бу геро­ев после паде­ния Трои, рас­прю меж­ду Ази­ей и Евро­пой, кото­рая кон­ча­ет­ся низ­вер­же­ни­ем пер­сов от руки Алек­сандра Македон­ско­го (?), созда­ние мощ­но­го государ­ства (т.е. Рима) на Запа­де потом­ка­ми тро­ян­ско­го героя Энея, чем вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся былое вели­чие Трои.

В тек­сте поэ­мы встре­ча­ют­ся инте­рес­ные дета­ли, при­влек­шие мое вни­ма­ние и име­ю­щие зна­че­ние для изу­че­ния древ­ней исто­рии при­чер­но­мор­ских стран.

I. В поэ­ме, стро­ка 1312 и сл. чита­ем: «Он (под­ра­зу­ме­ва­ет­ся Ясон), при­быв в Лиги­стий­скую Китею, усы­пив… гид­ру, под­нял искрив­лен­ный плуг огнеды­ша­щих быков…».

В основ­ном тек­сте неко­то­рых изда­ний встре­ча­ет­ся: εἰς Κύτκιαν τὴν Λιγυστικήν. В вари­ан­тах и изда­нии Loeb’a напе­ча­та­но Λιβυστίνην и Λιβυστικήν. Сле­до­ва­тель­но, Китея в одном слу­чае «Лиги­стий­ская» (т.е. Лигий­ская), в дру­гом слу­чае «Либи­стий­ская» (т.е. Ливий­ская).

У древ­не­го схо­ли­а­ста в при­ме­ча­нии к этой стро­ке чита­ем: «Китея — город Кол­хиды, а кол­хи — народ вбли­зи лиги­сти­нов». По пово­ду этих «лиги­сти­нов» тот же схо­ли­аст ниже, к 1356 стро­ке пишет, что они вое­ва­ли с пелаз­га­ми (по всей види­мо­сти, на терри­то­рии Ита­лии).

Извест­ный ком­мен­та­тор XII в. Цец в несколь­ких местах сво­его объ­яс­не­ния ком­мен­ти­ру­ет «либи­стий­цев» и «лиги­стий­цев» (стро­ки 648, 649, 1312), веро­ят­но пото­му, что в тек­сте «Алек­сан­дры» (труд­но ска­зать, в самом с.103 ори­ги­на­ле или в руко­пи­сях после­дую­щих вре­мен) были сме­ша­ны эти два сло­ва. Свое мне­ние Цец опре­де­лен­нее выра­жа­ет в ком­мен­та­рии к 1312 стро­ке: Лиги­стий­ские обла­сти в Тир­се­нии. Лигий­цы зани­ма­ют побе­ре­жье от Этру­рии до Альп и до гала­тов¹; а Либи­стий­ская область нахо­дит­ся в Ливии — в Кирене, Кар­фа­гене и Алек­сан­дрии. «Но этот Ликофрон, вво­дя­щий мно­го нов­шеств, назы­ва­ет и зем­лю кол­хов лиги­сти­кой». К сожа­ле­нию, Цец не объ­яс­ня­ет, на каком осно­ва­нии вво­дит Ликофрон это нов­ше­ство.

Так как мы не зна­ем точ­но, как назы­ва­ет Ликофрон Китею, либи­стий­ской или лиги­стий­ской, труд­но судить кате­го­ри­че­ски, о какой Китее идет речь, но мож­но дать кое-какие разъ­яс­не­ния по пово­ду обо­их этих эпи­те­тов. а) Если Ликофрон Китею счи­та­ет Либи­стий­ской, это озна­ча­ет то, что он разде­ля­ет хоро­шо извест­ную тео­рию Геро­до­та об еги­пет­ском про­ис­хож­де­нии кол­хов, повто­ря­е­мую мно­ги­ми авто­ра­ми вслед за ним. Ликофрон, соглас­но сво­е­му сти­лю, одним сло­вом пере­да­ет то же самое (Китея — т.е. Кол­хида — Либи­стий­ская, т.е. Ливий­ская).

b) Если допу­стим, что у Ликофро­на в этом месте было выра­же­ние «Лиги­стий­ская Китея», тогда долж­ны допу­стить и то, что автор наме­ка­ет на сле­дую­щее: кол­хи, пре­сле­до­вав­шие Медею, не вер­ну­лись назад в Кол­хиду, оста­лись в Илли­рии и там осно­ва­ли коло­нию (ведь и древ­ний схо­ли­аст пишет о том, что «кол­хи живут вбли­зи лиги­сти­нов»; эти кол­хи, конеч­но, не явля­ют­ся жите­ля­ми Рион­ско­го бас­сей­на). Тут же надо при­ве­сти ком­мен­та­рии Евста­фия Феса­ло­ни­кий­ско­го к 76 стро­ке Дио­ни­сия Пери­еге­та, где чита­ем: «Сосед­ние с этрус­ка­ми лигу­ры свое назва­ние полу­чи­ли от реки Лигу­ра. Нуж­но знать, что неко­то­рые кол­хи — лигий­цы явля­ют­ся выхо­д­ца­ми от евро­пей­цев. К при­ме­ру мож­но при­ве­сти Ликофро­на, кото­рый рас­ска­зы­ва­ет, что в стране кол­хов есть лиги­стий­ский город Китея». Вид­но, этот ком­мен­та­рий вос­хо­дит к тому спис­ку поэ­мы Ликофро­на, в кото­ром встре­чал­ся эпи­тет «лиги­стий­ский», а не «либи­стий­ский».

Мне, лич­но, кажет­ся, что в тек­сте «Алек­сан­дры» долж­но быть вос­ста­нов­ле­но «либи­стий­ская Китея» и что Ликофрон при­дер­жи­ва­ет­ся кон­цеп­ции Геро­до­та; к это­му у меня сле­дую­щие осно­ва­ния: 1) в тек­сте сло­ва «либи­стий­ская» и «лиги­стий­ская» вооб­ще сме­ша­ны. Напр., где опре­де­лен­но гово­рит­ся о при­хо­де Одис­сея в Либию (в Сир­тис и Либи­стий­скую рав­ни­ну), в поэ­ме Ликофро­на встре­ча­ет­ся и фор­ма «лиги­стий­ская».

2) По мифу об арго­нав­тах Ясон опре­де­лен­но при­шел в Кол­хиду, в Фасис­скую (т.е. Рион­скую) Кол­хиду, в Колхскую Китею, кото­рая в то же самое вре­мя не может быть лиги­стий­ской (если не най­ти какое-либо новое тол­ко­ва­ние это­го сло­ва).

Мои пред­по­ло­же­ния под­креп­ля­ют­ся сле­дую­щим: в при­ме­ча­нии к сло­ву Λίβυς в «Ἐθνικά» Сте­па­на Визан­тий­ско­го изда­ния Май­не­ке чита­ем: ὅ τινες διὰ τοῦ γ γράψουσι κακῶς. γράφεται δὲ καὶ Λιγυστικὰς πλάκας Schol. Μ. («Неко­то­рые это сло­во пишут пло­хо (т.е. непра­виль­но) через γ. Напр., схо­ли­аст к Cod. Mar­cia­nus пишет: «лиги­стий­ские рав­ни­ны»; «Либи­сти­ку» этих источ­ни­ков Ф. Яко­би тоже свя­зы­ва­ет с «Либи­ей»².

с.104 Сте­пан Визан­тий­ский к сло­ву Κύτα пишет сле­дую­щее: «Ликофрон гово­рит: кото­рый при­шел в Либи­стий­скую (Λιβυστίνην) Китею». А «либи­сти­нов» он пояс­ня­ет сле­дую­щим обра­зом: «Либи­сти­ны, сосед­нее с кол­ха­ми пле­мя, как гово­рит Дио­фант в «Пон­ти­ке». Итак, дума­ет­ся, Сте­пан Визан­тий­ский так­же пони­ма­ет Ликофро­на, как я. Дру­гое дело, как нуж­но пони­мать: «либи­сти­ны — соседи кол­хов»; здесь надо при­влечь и дру­гих ком­мен­та­то­ров, кото­рые по Либии рас­се­ля­ют и дру­гие гру­зин­ские пле­ме­на. Напр., Пале­фат в VII кни­ге «Тро­и­ка» гово­рит о том, что в Либии жили мак­ро­ке­фа­лы над (ὑπεράνω) кол­ха­ми», или же Полукс II, 43 пишет о том, что «мак­ро­ке­фа­лы — про­жи­ваю­щее у Либии пле­мя».

Итак, в «Алек­сан­дре» Ликофро­на, еще в спис­ках до XII в., были сме­ша­ны два опре­де­ле­ния: «либи­стий­ский» и «лиги­стий­ский»; в слу­чае горо­да Китеи в Кол­хиде надо писать «либи­стий­скую Китею»; «либи­стий­скую» надо свя­зать с «Либи­ей», а связь Китеи (т.е. Кол­хиды) с Ливи­ей надо пони­мать как разде­ле­ние Ликофро­ном тео­рии Геро­до­та об еги­пет­ском про­ис­хож­де­нии кол­хов.

II. Цец ком­мен­ти­ру­ет два места поэ­мы Ликофро­на (стро­ки 174 и 887), в част­но­сти сло­во «Китей­ская»; Он пишет: «Китея — город в Кол­хиде, откуда поэт назвал самую Медею Китей­скою. Кол­хи суть индий­ские ски­фы, они назы­ва­ют­ся так­же лаза­ми и живут вбли­зи абаз­гов, преж­них мас­са­ге­тов»… (184); «Кол­хи, назы­вае­мые и лаза­ми, — пере­се­лен­цы из Егип­та, живу­щие вбли­зи абаз­гов, назы­вае­мых так­же мас­са­ге­та­ми; кол­хи назы­ва­ют­ся так­же ази­ат­ски­ми ски­фа­ми и лев­ко­си­ра­ми; живут они в тех частях Азии, что у Фаси­са; а евро­пей­ская Ски­фия лежит у Мео­ти­ды и Танаи­са» (887).

В этих цита­тах есть сведе­ния, не тре­бу­ю­щие ком­мен­та­ри­ев, а имен­но: Китея — город Кол­хиды; кол­хи впо­след­ст­вии назы­ва­лась лаза­ми (точ­нее, в исто­ри­че­ском аспек­те лазы заня­ли место кол­хов в исто­рии Запад­ной Гру­зии), кол­хи || лазы соседи абаз­гов.

С пер­вых веков н.э. и осо­бен­но у визан­тий­ских схо­ли­а­стов встре­ча­ет­ся опре­де­ле­ние кол­хов как скиф­ско­го пле­ме­ни. Это озна­ча­ет, что Ски­фия, ски­фы для них широ­кое поня­тие, охва­ты­ваю­щее вооб­ще все при­пон­тий­ские (и при­ка­спий­ские) пле­ме­на. Мож­но при­ве­сти при­ме­ры: Плу­тарх пишет; «Фасис, река в Ски­фии, про­те­каю­щая мимо горо­да [Фаси­са]» («О назва­ни­ях рек, гор…»); Дио­ни­сий Пери­егет «избран­ны­ми скиф­ски­ми пле­ме­на­ми» счи­та­ет: бизе­ров, бехи­ров, мак­ро­нов, фили­ров, моси­ни­ков, тиба­ре­нов, хали­бов, пафла­гон­цев, мари­ан­ди­нов, вифи­нов (стр. 798); Аппи­ан, пере­чис­ляя наро­ды, при­ни­мав­шие уча­стие в три­ум­фе Пом­пея, «албан­цев, гениохов и ахей­цев» счи­та­ет за пле­ме­на, про­жи­ваю­щие в Ски­фии (§ 116). По мне­нию Сте­па­на Визан­тий­ско­го, «апси­лы, сани­ги, лазы, бехи­ры — скиф­ские пле­ме­на» («Этни­ка») и др.

Назы­вая кол­хов лев­ко­си­ра­ми, Цец, вид­но, руко­вод­ст­во­вал­ся тем обсто­я­тель­ст­вом, что обе эти народ­но­сти жили по сосед­ству. Лев­ко­си­ра­ми назы­ва­лись жите­ли восточ­ной части Кап­па­до­кии, зани­мав­шие терри­то­рию меж­ду ниж­ним тече­ни­ем рр. Гали­са и Фер­мо­до­та, а кол­хи (более ран­ние само­го Ликофро­на) оби­та­ли на линии Тра­пезун­та и Кера­сун­та (ср. с с.105 «Ана­ба­си­сом» Ксе­но­фон­та), а впо­след­ст­вии хотя гра­ни­ца вооб­ще не была ста­биль­на, но сосед­ство кол­хов и кап­па­до­кий­цев не под­ле­жа­ло сомне­нию.

Поло­же­ние о том, что кол­хи явля­ют­ся еги­пет­ски­ми коло­ни­ста­ми, как было ска­за­но выше, заим­ст­во­ва­но у Геро­до­та (непо­сред­ст­вен­но или через какой-нибудь дру­гой источ­ник). Мне кажет­ся, что осно­ва­ни­ем для Геро­до­то­вой кон­цеп­ции послу­жи­ло то обсто­я­тель­ство, что Геро­до­ту было извест­но о боль­шой мигра­ции пле­мен в сред­ние века II тыся­че­ле­тия до н.э. Кон­крет­но это выра­зи­лось в том, что он и кол­хов счи­та­ет пере­се­лен­ца­ми; насе­ле­ние Айи-Кол­хиды (во вся­ком слу­чае ее часть) явля­ет­ся для него при­шед­шим из Егип­та.

Наряду с этим при­вле­ка­ет вни­ма­ние вто­рое пояс­не­ние Цеца: «Кол­хи суть индий­ские ски­фы» (ἰνδικοί). Сколь­ко мне извест­но, тако­го сведе­ния нет ни у дру­гих ком­мен­та­то­ров, тем более, ни у дру­гих авто­ров. Каза­лось бы нет ника­ко­го осно­ва­ния для такой дефи­ни­ции; может быть, дело име­ем с ошиб­кой в руко­пи­си, где напи­са­но ἰνδικοί вме­сто σινδικοί, т.е. тогда было бы в ком­мен­та­рии; «Кол­хи суть син­ды-ски­фы». Син­ды — часто упо­ми­нае­мое пле­мя у гре­ко-рим­ских авто­ров, насе­ляв­шее при­бли­зи­тель­но тепе­реш­ний Крым, или же побе­ре­жье Азов­ско­го моря. Кон­так­ты син­дов, тав­ров и дру­гих сосед­них с ними пле­мен с кол­ха­ми — извест­ный факт для гре­че­ских схо­ли­а­стов. Напр., Евста­фий Феса­ло­ни­кий­ский в ком­мен­та­рии к 311 стро­ке Дио­ни­сия Пери­еге­та пишет: «Пан­ти­ка­пей осно­ван сыном Айэта»; а Дио­дор Сици­лий­ский отме­ча­ет, что Кир­ке (по его вер­сии дочь Айэта) была женой сар­мат­ско­го или скиф­ско­го царя (VI, 45); брат Айэта — Перс был царем тав­ров; дочь Пер­са Гека­та, отра­вив­шая сво­его отца, полу­чи­ла по наслед­ству стра­ну тав­ров, а затем сошлась с Айэтом (т.е. объ­еди­ни­лись две стра­ны — кол­хов и тав­ров). В Кол­хиде стра­жей были тав­ры (IV, 47); Медея гово­ри­ла на тавр­ском язы­ке (IV, 48), она моли­лась на колхском язы­ке (IV, 52) и т.д. Осно­вы­ва­ясь на дан­ных этих пись­мен­ных источ­ни­ков (укреп­лен­ных архео­ло­ги­че­ски­ми мате­ри­а­ла­ми), я пола­гаю, что вза­и­моот­но­ше­ния меж­ду кол­ха­ми и тав­ра­ми || син­да­ми явля­ют­ся неоспо­ри­мым фак­том.

Кро­ме это­го, хочу при­ве­сти один при­мер из быта син­дов по кни­ге Нико­лая Дамаск­ско­го «Свод стран­ных обы­ча­ев» (§ 120): «Син­ды бро­са­ют на моги­лы столь­ко рыб (неко­то­рые изда­те­ли ἰχθῦς исправ­ля­ют на λιθοὐς, т.е. кам­ней), сколь­ко вра­гов убил погре­бен­ный». По идее это сведе­ние напо­ми­на­ет Ари­сто­телев­ское опи­са­ние быта ибе­ров (пред­по­ла­га­ем, что эти ибе­ры восточ­ные, т.е. древ­не­гру­зин­ское пле­мя, а не запад­ные, т.е. испан­цы): «У воин­ст­вен­но­го наро­да ибе­ров вокруг моги­лы вты­ка­ют столь­ко колыш­ков, сколь­ко умер­ший истре­бил вра­гов» (Поли­ти­ка, VII, 2, 6).

Оба эти сведе­ния ука­зы­ва­ют на схо­жие обы­чаи двух пле­мен. По ком­мен­та­рию Евста­фия, син­дов неко­то­рые назы­ва­ют зик­ха­ми (ζικχοί); он диф­фе­рен­ци­ру­ет ζικχόι и ζύγιοι (ζύγιοι, по его мне­нию, пелаз­гий­ско­го про­ис­хож­де­ния).

Итак, по моей конъ­ек­ту­ре у Цеца вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся; «Кол­хи суть син­ды || ски­фы» и этот ком­мен­та­рий име­ет свое выше­при­веден­ное объ­яс­не­ние.

с.106 Вто­рое объ­яс­не­ние Цена отно­сит­ся к «абаз­гам» «Кол­хи живут вбли­зи абаз­гов, назы­вае­мых преж­де мас­са­ге­та­ми». У дру­гих гре­ко-рим­ских авто­ров тако­го сведе­ния об абаз­гах нет. Мас­са­ге­ты — извест­ное скиф­ское пле­мя, про­жи­вав­шее на побе­ре­жье Кас­пий­ско­го моря, пре­иму­ще­ст­вен­но в его севе­ро-восточ­ной части (ср. Геро­дот I, 201 и сл. III, 36; IV, 11, 172; VII, 18). Во вре­ме­на Геро­до­та «скиф» — было более общее поня­тие, а «мас­са­гет» — кон­крет­ное, вхо­див­шее в поня­тие «ски­фа». Но визан­тий­ские схо­ли­а­сты «ски­фа­ми» счи­та­ли почти все насе­ле­ние стран, при­ле­гаю­щих к Чер­но­му и Кас­пий­ско­му морям. Поэто­му, мне кажет­ся, фра­за Цеца «абаз­ги преж­де назы­ва­лись мас­са­ге­та­ми» озна­ча­ет «абаз­ги рань­ше были ски­фа­ми» (так же, как для них кол­хи, мак­ро­ны etc явля­лись ски­фа­ми).

III. В 10-ой песне «Одис­сеи» Гоме­ра есть эпи­зод о том, как Кир­ке (по мифу об арго­нав­тах сест­ра царя кол­хов Айэта) пре­вра­ти­ла в сви­ней попу­т­чи­ков Одис­сея, а сам Одис­сей избег этой уча­сти бла­го­да­ря поуче­ни­ям Гер­ме­са и дан­но­му им «моли».

Ликофрон хоро­шо зна­ет текст «Одис­сеи», но, не упо­ми­ная о ней, пишет сле­дую­щее: «Пре­вра­щаю­щая в живот­ных Фурия заме­ша­ла ячмень с зельем, после чего эти несчаст­ные в сви­нар­ни­ке ели сено, пере­ме­шан­ное с косточ­ка­ми вино­гра­да, и раз­дроб­ля­ли помя­тые мас­ли­ны. А его спас корень «моли» и появ­ле­ние Кта­ро­са» (673-679).

Древ­ний схо­ли­аст к это­му месту пишет: «Ликофрон име­ет в виду Кир­ку, т.к. она при помо­щи зелья пре­вра­ти­ла людей в зве­рей» (673).

У Цена более про­стран­ное повест­во­ва­ние ко все­му это­му эпи­зо­ду. Я при­во­жу толь­ко его часть, пояс­не­ние μῶλυ, т.к. в гру­зин­ской фило­ло­ги­че­ской нау­ке есть мне­ние, что оно свя­за­но с гру­зин­ским сло­вом #### (озна­ча­ет «зеле­ную, све­жую тра­ву»). Если согла­сим­ся с этим мне­ни­ем, то надо при­знать и то, что в Гоме­ров­ский эпос вме­сте с эпи­зо­дом, свя­зан­ным с колхским миром, вошло и сло­во из гру­зин­ской дей­ст­ви­тель­но­сти. Но, по мое­му, дело обсто­ит не так

По ком­мен­та­рию Цеца «Одис­сея от пагу­бы, или же от пре­вра­ще­ния в сви­нью спас «моли», имен­но тот, кото­рый име­ет корень. А μῶλυ состо­ит из μῶ, что озна­ча­ет «ищу» или μολύνειν, что зна­чит ослаб­ле­ние дей­ст­вия лекар­ства, его ней­тра­ли­за­ция… А по мне­нию вра­чей, μῶλυ, — это дикий πήγανον» (стро­ки 679, 680). За этим сле­ду­ют ком­мен­та­рии из сфе­ры маги­че­ско­го; смерть постигнет того, кто сорвет μῶλυ в самом корне (679); μῶλυ, лав­ра, вер­ба, тополь… и дру­гие рас­те­ния, живот­ные и кам­ни ней­тра­ли­зу­ют вся­кие маги­че­ские силы» (680). Гово­рить о маги­че­ских силах вся­ких рас­те­ний, конеч­но, не при­хо­дит­ся, но мож­но допу­стить, что μῶλυ употреб­ля­лось как лечеб­ное сред­ство.

Гре­че­ское πήγανον, латин­ское pe­ga­num, гру­зин­ское ######-######, рус­ское «рута» — широ­ко рас­про­стра­нен­ное рас­те­ние, оно встре­ча­ет­ся по всей Гру­зии, в стра­нах Сре­ди­зем­но­мор­ско­го бас­сей­на и в дру­гих местах. Оно пред­по­чи­та­ет сухой кли­мат, но рас­тет и во влаж­ных мест­но­стях; рас­тет боль­шей частью на голом месте, обособ­лен­но. «Рута» отно­си­тель­но голое и рас­ка­ря­чен­ное рас­те­ние, име­ет блед­но- или ярко­жел­тый цве­ток, лег­ко выго­рав­ший, т.ч. в июле и авгу­сте он ста­но­вит­ся почти совсем белым. Его корень не обла­да­ет каки­ми-нибудь осо­бы­ми свой­ства­ми. Весь­ма с.107 сомни­тель­но, чтоб такое рас­те­ние остав­ля­ло впе­чат­ле­ние гру­зин­ско­го «моли» (све­жей тра­вы). Если гре­че­ское μῶλυ то же самое, что πήγανον, то, конеч­но, оно не гру­зин­ское «моли».

В свя­зи с этим сто­ит вопрос о том, сколь древним явля­ет­ся гру­зин­ское сло­во «моли». В кни­ге Г. Кли­мо­ва «Эти­мо­ло­ги­че­ский сло­варь карт­вель­ских язы­ков» сло­во «моли» не встре­ча­ет­ся; отсут­ст­вие в сло­ва­ре сло­ва озна­ча­ет, что оно не име­ет парал­лель­ных форм в дру­гих карт­вель­ских язы­ках — в мегрель­ском и сван­ском, так оно и есть на самом деле. Поэто­му надо пола­гать, что сло­во появи­лось в гру­зин­ском после дивер­ген­ции пра­гру­зин­ско­го язы­ка и, воз­мож­но, что оно заим­ст­во­ва­но из дру­го­го язы­ка. Тогда, конеч­но, нель­зя допу­стить, что оно суще­ст­во­ва­ло в гру­зин­ской лек­си­ке во вре­мя созда­ния мифа об арго­нав­тах или «Одис­сеи» Гоме­ра. Сле­до­ва­тель­но, вме­сте с эпи­зо­дом из арго­нав­ти­ки оно не мог­ло вой­ти в гоме­ров­ский эпос. Итак, нет осно­ва­ния гре­че­ское μῶλυ свя­зы­вать с гру­зин­ским «моли».

С како­го вре­ме­ни в гру­зин­ском встре­ча­ет­ся «моли», судить труд­но, т.к. не име­ем исто­ри­че­ско­го сло­ва­ря гру­зин­ско­го язы­ка. Саба Орбе­ли­а­ни и Н. Чуби­на­шви­ли тол­ку­ют его как «Све­жую тра­ву». Н. Чуби­на­шви­ли его пере­во­дит рус­ским сло­вом «злак» и свя­зы­ва­ет с «моло­хи» (срн. Иоб, 24, 24)· В тек­сте Иоба встре­ча­ет­ся μολόχη, μολόχα, μαλάχη, что озна­ча­ет какое-то рас­те­ние. В тек­сте Ари­сто­фа­но­ва «Плу­то­са» (стр. 544) оно (т.е. μολόχη) озна­ча­ет «пищу для бед­ных». Гру­зин­ское сло­во «моли» встре­ча­ет­ся в поэ­ме «Витязь в тиг­ро­вой шку­ре» (1226) ### ########## #### #### ########. «Чаро­дей наки­нул «моли» — это сло­во тол­ку­ет­ся по-раз­но­му (по одно­му тол­ко­ва­нию, раз его наки­ну­ли, то оно озна­ча­ет какую-то одеж­ду, накид­ку); но есть дру­гой вари­ант тек­ста: не ####### (наки­нул), a ######## (натер себя, сма­зал себя), — в послед­нем слу­чае себя нати­рать мож­но и тра­вой, рас­те­ни­ем.

В самом боль­шом сло­ва­ре гре­че­ско­го язы­ка Димит­ра­ка по тек­стам 4-х авто­ров дает­ся 5 зна­че­ний сло­ва μῶλυ: 1. μῶλυ рас­те­ние, обла­даю­щее маги­че­ской силой, с белым цвет­ком и чер­ным кор­нем ((Одис­сея» X, 305). 2. Чер­ный лук (Фео­фраст, Дио­с­ку­рид); 3. Раз­но­вид­ность рас­те­ния πήγανον (т.е. руты, Дио­с­ку­рид); 4. То же самое, что ἠγύγγιον (алоэ, Дио­с­ку­рид); 5. στρύχνον ὑπνωτικόν (зна­чит — снотвор­ный пас­лен, Пли­ний).

По этим дан­ным вид­но, что μῶλυ нерас­про­стра­нен­ное в самом гре­че­ском сло­во.

В эти­мо­ло­ги­че­ских сло­ва­рях гре­че­ско­го язы­ка (Буа­зак, Фриск) нет кате­го­ри­че­ско­го утвер­жде­ния того, что μῶλυ имен­но гре­че­ское сло­во. Авто­ры цити­ру­ют мне­ние Креч­ме­ра, кото­рый μῶλυ свя­зы­ва­ет с mūlam из сан­скри­та (оно озна­ча­ет «корень»). Того же само­го мне­ния И. Покор­ни, кото­рый гоме­ров­ское μῶλυ свя­зы­ва­ет с древ­не­ин­дий­ским mūla и вос­ста­нав­ли­ва­ет корень mō(ū)lo: mūlo (что зна­чит «корень», «рас­те­ние»)³.

По всей види­мо­сти, эти­мо­ло­гия гоме­ров­ско­го μῶλυ индо­ев­ро­пей­ская; эти­мо­ло­гия гру­зин­ско­го «моли» еще не выяс­не­на, т.ч. несмот­ря на внеш­нее с.108 сход­ство этих двух слов, свя­зы­вать их, или же гово­рить о гре­че­ском заим­ст­во­ва­нии из гру­зин­ско­го, не при­хо­дит­ся.