Жизнеописания августов

II. Элий

Дио­кле­ти­а­ну Авгу­сту от пре­дан­но­го ему Элия Спар­ти­а­на при­вет.

I. (1) Мое наме­ре­ние, Дио­кле­ти­ан Август, вели­чай­ший из столь­ких госуда­рей, — поверг­нуть на рас­смот­ре­ние тво­ей боже­ст­вен­но­сти жиз­не­опи­са­ние не толь­ко тех лиц, кото­рые зани­ма­ли поло­же­ние госуда­рей, ныне при­над­ле­жа­щее тебе, как это я сде­лал по отно­ше­нию к госуда­рям вплоть до боже­ст­вен­но­го Адри­а­на, но так­же и тех, кото­рые, не будучи ни госуда­ря­ми, ни Авгу­ста­ми, либо носи­ли имя Цеза­рей, либо так или ина­че при­тя­за­ли на выс­шую власть соглас­но народ­ной мол­ве или сво­им соб­ст­вен­ным чая­ни­ям. (2) Из них преж­де все­го сле­ду­ет ска­зать об Элии Вере; он пер­вый полу­чил толь­ко имя Цеза­ря, вой­дя бла­го­да­ря усы­нов­ле­нию его Адри­а­ном в импе­ра­тор­скую семью. (3) И так как о нем при­дет­ся ска­зать очень мало, а про­лог не дол­жен быть длин­нее пье­сы, я сей­час же при­ступ­лю к рас­ска­зу об Элии.

II. (1) Цей­о­ний Ком­мод, назы­вав­ший­ся так­же Эли­ем Вером, был усы­нов­лен Адри­а­ном, когда послед­ний, отя­го­щен­ный года­ми, стра­дал от тяж­ких болез­ней, уже объ­е­хав весь круг земель. В жиз­ни это­го Цей­о­ния Ком­мо­да не про­изо­шло ниче­го заме­ча­тель­но­го, за исклю­че­ни­ем того, что он пер­вый был назван толь­ко Цеза­рем (2) не по заве­ща­нию, как это обык­но­вен­но дела­лось рань­ше, и не тем спо­со­бом, каким был усы­нов­лен Тра­ян, но так, как в наши вре­ме­на были вашей мило­стью наре­че­ны Цеза­ря­ми, как если бы они были сыно­вья­ми госуда­рей, — Мак­си­ми­ан^[1] и Кон­стан­ций, наме­чен­ные бла­го­да­ря сво­ей доб­ле­сти в наслед­ни­ки авгу­стей­ше­го вели­чия. (3) И так как истол­ко­ва­ние име­ни Цеза­ря, по мое­му мне­нию, долж­но быть при­веде­но имен­но в жиз­не­опи­са­нии Вера — ведь он полу­чил толь­ко это имя, — я ска­жу, что самые уче­ные и обра­зо­ван­ные люди счи­та­ют, что тот пер­вый, кто был так наре­чен, полу­чил это имя от назва­ния сло­на (кото­рый на язы­ке мав­ров назы­ва­ет­ся цезай), уби­то­го им в бит­ве, (4) или пото­му^[2], что родил­ся от мерт­вой мате­ри и был выре­зан из ее чре­ва¹, или пото­му, что он вышел из лона роди­тель­ни­цы уже с длин­ны­ми воло­са­ми², или пото­му, что он имел такие бле­стя­щие серо-голу­бые³ гла­за, каких не быва­ет у людей. (5) Во вся­ком слу­чае, какая бы ни была при­чи­на, сле­ду­ет при­знать счаст­ли­вой необ­хо­ди­мость, создав­шую столь слав­ное имя, кото­ро­му суж­де­но было суще­ст­во­вать веч­но. (6) Итак, тот, о ком сей­час идет речь, назы­вал­ся сна­ча­ла Луци­ем Авре­ли­ем Вером, но, усы­нов­лен­ный Адри­а­ном, он был запи­сан в семью Эли­ев, то есть в семью Адри­а­на, и назван Цеза­рем⁴. (7) Отцом его был Цей­о­ний Ком­мод, о кото­ром одни пере­да­ют, что он назы­вал­ся Вером, дру­гие — Луци­ем Авре­ли­ем, мно­гие — Анни­ем⁵. (8) Все его пред­ки при­над­ле­жа­ли к выс­шей зна­ти и были родом из Этру­рии или из Фавен­ции. (9) О его семье мы будем гово­рить подроб­нее в жиз­не­опи­са­нии Луция Авре­лия Цей­о­ния Ком­мо­да Вера Анто­ни­на, сына это­го Вера, усы­но­вить кото­ро­го было при­ка­за­но Анто­ни­ну. (10) Та кни­га долж­на содер­жать все, что отно­сит­ся к родо­слов­ной, так как она повест­ву­ет о госуда­ре, о кото­ром нуж­но будет ска­зать мно­гое.

III. (1) Элий Вер был усы­нов­лен Адри­а­ном в то вре­мя, когда, как ска­за­но выше, здо­ро­вье послед­не­го уже пошат­ну­лось и ему необ­хо­ди­мо было поду­мать о пре­ем­ни­ке. (2) Вер был тот­час же сде­лан пре­то­ром и постав­лен воен­ным началь­ни­ком и пра­ви­те­лем в Пан­но­ни­ях; вско­ре затем он был назна­чен кон­су­лом и, как пред­на­зна­чав­ший­ся к импе­ра­тор­ской вла­сти, вто­рич­но наме­чен в кон­су­лы⁶. (3) По слу­чаю его усы­нов­ле­ния была про­из­веде­на разда­ча наро­ду, вои­нам дано три­ста мил­ли­о­нов сестер­ци­ев, устро­е­ны цир­ко­вые игры и не упу­ще­но ниче­го, что мог­ло бы под­нять общее весе­лие. (4) И тако­во было его вли­я­ние на импе­ра­то­ра Адри­а­на, что — поми­мо чув­ства при­вя­зан­но­сти, кото­рое тот, по-види­мо­му, питал к нему, как к при­ем­но­му сыну, — Вер был един­ст­вен­ным, кто мог добить­ся от него все­го, чего хотел, даже посред­ст­вом писем. (5) Он сумел быть полез­ным и той про­вин­ции, во гла­ве кото­рой он был постав­лен. (6) Его воен­ные успе­хи или, ско­рее, его сча­стье созда­ли ему сла­ву если не вели­ко­го, то, во вся­ком слу­чае, сред­не­го пол­ко­во­д­ца. (7) Но он был настоль­ко слаб здо­ро­вьем, что Адри­ан сра­зу же начал рас­ка­и­вать­ся в том, что усы­но­вил его, и если бы Адри­ан про­жил доль­ше, он мог бы исклю­чить его из импе­ра­тор­ской фами­лии, так как он часто поду­мы­вал о замене его дру­гим. (8) Нако­нец, те, кто тща­тель­но опи­сы­вал в сво­их сочи­не­ни­ях жизнь Адри­а­на, гово­рят, что Адри­ан знал горо­скоп Вера и, уже дав­но нахо­дя его непо­д­хо­дя­щим для управ­ле­ния государ­ст­вом, усы­но­вил его лишь для того, чтобы удо­вле­тво­рить свою при­хоть и, как гово­рят неко­то­рые, испол­нить клят­ву, кото­рую они, по слу­хам, тай­но дали друг дру­гу. (9) Марий Мак­сим сооб­ща­ет, что Адри­ан был до такой сте­пе­ни све­дущ в аст­ро­ло­гии, что, по его сло­вам, знал отно­си­тель­но себя все; он даже напе­ред запи­сал по дням все пред­сто­яв­шие дей­ст­вия, до само­го часа смер­ти.

IV. (1) Кро­ме того, доста­точ­но извест­но, что Адри­ан часто гова­ри­вал о Вере:

(2) Как-то, гуляя в саду, он напе­вал эти сти­хи. Один из при­сут­ст­во­вав­ших при этом обра­зо­ван­ных людей, с кото­ры­ми Адри­ан осо­бен­но любил общать­ся, поже­лал доба­вить:

(3) На это, гово­рят, Адри­ан отве­тил: «Эти сти­хи не под­хо­дят к жиз­ни Вера», — и сам доба­вил:

(4) При этом, гово­рят, он при­ба­вил с усмеш­кой: «Я усы­но­вил боже­ство, а не сына»¹⁰. (5) Тут один из при­сут­ст­во­вав­ших обра­зо­ван­ных людей, желая уте­шить его, ска­зал: «А что если не совсем пра­виль­но было опре­де­ле­но рас­по­ло­же­ние звезд при рож­де­нии Вера, кото­рый, как мы наде­ем­ся, будет жить дол­го?». На это Адри­ан, гово­рят, ска­зал: «Лег­ко это гово­рить тебе, кото­рый ищет наслед­ни­ка сво­е­му иму­ще­ству, а не импе­рии». (6) Отсюда ясно, что у него под конец его жиз­ни было наме­ре­ние выбрать себе дру­го­го пре­ем­ни­ка, а Вера отстра­нить от управ­ле­ния государ­ст­вом. (7) Одна­ко слу­чай­ное обсто­я­тель­ство помог­ло осу­щест­вле­нию его замыс­лов: вер­нув­шись из сво­ей про­вин­ции и при­гото­вив пре­крас­ную речь, кото­рую чита­ют до сих пор (напи­сал ли ее он сам или, воз­мож­но, при содей­ст­вии началь­ни­ков кан­це­ля­рий¹¹ или учи­те­лей крас­но­ре­чия), чтобы в день январ­ских календ при­не­сти бла­го­дар­ность сво­е­му отцу, Элий выпил питие, кото­рое, как он думал, долж­но было при­не­сти ему поль­зу, и умер в самый день январ­ских календ¹². (8) Так как насту­пал день доб­рых поже­ла­ний¹³, то Адри­ан запре­тил опла­ки­вать его.

V. (1) Вер вел очень весе­лый образ жиз­ни, полу­чил хоро­шее обра­зо­ва­ние; злые язы­ки гово­рят, что он был более при­я­тен Адри­а­ну сво­ей наруж­но­стью, чем сво­и­ми нра­ва­ми. (2) При дво­ре он был недол­го. Если его част­ная жизнь не вызы­ва­ла одоб­ре­ния, то и пори­ца­ния она не заслу­жи­ва­ла. Он пом­нил о досто­ин­стве сво­ей семьи. Он отли­чал­ся изя­ще­ст­вом, при­вле­ка­тель­но­стью, цар­ст­вен­ной кра­сотой, имел бла­го­род­ное лицо, обла­дал воз­вы­шен­ным крас­но­ре­чи­ем, лег­ко писал сти­хи, не был так­же бес­по­лез­ным в государ­ст­вен­ном управ­ле­нии. (3) Те, кто опи­сы­вал его жизнь, рас­ска­зы­ва­ют о его боль­шой склон­но­сти к наслаж­де­ни­ям, хотя и не постыд­ным, но свиде­тель­ст­ву­ю­щим о неко­то­рой рас­пу­щен­но­сти. (4) Гово­рят, что имен­но он при­ду­мал тот тет­ра­фар­ма­кон или, ско­рее, пен­та­фар­ма­кон, кото­рый впо­след­ст­вии вошел в оби­ход Адри­а­на; то есть, соеди­не­ние сви­но­го выме­ни, фаза­на, пав­ли­на, запе­чен­но­го око­ро­ка и каба­нье­го мяса. (5) Об этом блюде ина­че пере­да­ет Марий Мак­сим, назы­вая его не пен­та­фар­ма­кон, а тет­ра­фар­ма­кон, чему и мы сле­до­ва­ли в опи­са­нии жиз­ни Адри­а­на. (6) Назы­ва­ют еще один вид наслаж­де­ния, изо­бре­тен­ный Вером. (7) Он устро­ил ложе с четырь­мя высо­ки­ми спин­ка­ми, со всех сто­рон закры­тое густой сет­кой; его он напол­нил лепест­ка­ми роз, у кото­рых пред­ва­ри­тель­но отре­за­лись белые кон­чи­ки. Здесь он лежал со сво­и­ми налож­ни­ца­ми, ума­щен­ный пер­сид­ски­ми бла­го­во­ни­я­ми, покрыв­шись оде­я­лом, сде­лан­ным из лилий. (8) И сей­час неко­то­рые часто повто­ря­ют, что он устра­и­вал ложа и сто­лы из роз и лилий, при­том очи­щен­ных^[3]. Хотя все это и не очень достой­но, одна­ко не слу­жит на поги­бель государ­ству. (9) Он, гово­рят, все­гда имел у себя на ложе кни­ги Апи­ция (сооб­ще­но дру­ги­ми), а так­же и кни­ги «Любов­ных сти­хотво­ре­ний» Овидия; поэта Мар­ци­а­ла, писав­ше­го эпи­грам­мы, он назы­вал сво­им Вер­ги­ли­ем и знал его наизусть. (10) Менее важ­но то, что сво­им ско­ро­хо­дам он часто при­де­лы­вал кры­лья, напо­до­бие Купидо­нов, и неред­ко давал им име­на вет­ров, одно­го назы­вал Боре­ем, дру­го­го Нотом, затем Акви­ло­ном или Цир­ци­ем и про­чи­ми име­на­ми, и без­жа­лост­но застав­лял их бегать без уста­ли. (11) Жене, жало­вав­шей­ся на его увле­че­ния на сто­роне, он, гово­рят, отве­тил так: «Поз­воль мне удо­вле­тво­рять свою страсть с дру­ги­ми жен­щи­на­ми; сло­во жена слу­жит обо­зна­че­ни­ем досто­ин­ства, а не пред­ме­та наслаж­де­ния». (12) Его сыном явля­ет­ся Анто­нин Вер — тот, кто был усы­нов­лен Мар­ком или, вер­нее ска­зать, вме­сте с Мар­ком¹⁴ и на рав­ных с ним пра­вах зани­мал поло­же­ние импе­ра­то­ра. (13) Они имен­но и были пер­вы­ми, кого назы­ва­ли дву­мя Авгу­ста­ми, и в кон­суль­ских спис­ках их име­на так и запи­са­ны: они назва­ны не «двое Анто­ни­нов», а «двое Авгу­стов». (14) Зна­че­ние это­го ново­введе­ния было настоль­ко вели­ко, что неко­то­рые кон­суль­ские спис­ки с них начи­на­ют новый ряд кон­су­лов.

VI. (1) В честь его усы­нов­ле­ния Адри­ан роздал наро­ду и вои­нам огром­ную сум­му денег. (2) Но когда этот доволь­но про­ни­ца­тель­ный чело­век понял, что Вер настоль­ко слаб здо­ро­вьем, что не в состо­я­нии мощ­но потря­сать щитом, он, гово­рят, ска­зал: (3) «Мы поте­ря­ли три­ста мил­ли­о­нов, кото­рые мы запла­ти­ли вой­ску и наро­ду; мы опер­лись на доволь­но шат­кую сте­ну, кото­рая не то что государ­ство, но даже нас с трудом может под­дер­жи­вать». (4) Так гово­рил Адри­ан со сво­им пре­фек­том. (5) Пре­фект раз­гла­сил это, и пото­му у Элия Цеза­ря с каж­дым днем все более и более воз­рас­та­ло бес­по­кой­ство, как это свой­ст­вен­но чело­ве­ку, доведен­но­му до отча­я­ния. Адри­ан, желая для види­мо­сти смяг­чить жесто­кость сво­их слов, сме­нил пре­фек­та, раз­гла­сив­ше­го их раз­го­вор. (6) Но это ничуть не помог­ло: как мы ска­за­ли, Луций Цей­о­ний Ком­мод Вер Элий Цезарь (он носил все эти име­на) умер, был похо­ро­нен с импе­ра­тор­ской пыш­но­стью и из всех цар­ских поче­стей полу­чил толь­ко погре­баль­ные. (7) Адри­ан скор­бел о его смер­ти как хоро­ший отец, но не как хоро­ший государь. Когда обес­по­ко­ен­ные дру­зья спра­ши­ва­ли его, кто может быть теперь усы­нов­лен им, Адри­ан, гово­рят, отве­тил: «Я при­нял реше­ние еще при жиз­ни Вера». (8) Этим он пока­зал либо свое уме­ние оце­ни­вать поло­же­ние, либо спо­соб­ность узна­вать буду­щее. (9) После смер­ти Вера Адри­ан дол­го коле­бал­ся, как ему посту­пить, и, нако­нец, усы­но­вил Анто­ни­на, полу­чив­ше­го про­зва­ние Пия, и поста­вил ему усло­вие усы­но­вить в свою оче­редь Мар­ка и Вера, а свою дочь¹⁵ выдать за Вера, а не за Мар­ка. (10) После это­го Адри­ан про­жил недол­го, удру­чен­ный сла­бо­стью и вся­ко­го рода болез­ня­ми. Он часто повто­рял, что государь дол­жен уме­реть пол­ным сил, а не рас­слаб­лен­ным¹⁶.

VII. (1) Он при­ка­зал поста­вить по все­му миру колос­саль­ные ста­туи Элия Вера, а в неко­то­рых горо­дах постро­ить ему хра­мы. (2) Нако­нец, ради него Адри­ан, как мы уже ска­за­ли, пору­чил Анто­ни­ну Пию усы­но­вить — вме­сте с Мар­ком — его сына Вера, как сво­его вну­ка, кото­рый после смер­ти Элия остал­ся в семье само­го Адри­а­на; он не раз повто­рял: «Пусть в государ­стве оста­нет­ся что-нибудь от Вера». (3) Это про­ти­во­ре­чит сооб­ще­ни­ям боль­шин­ства авто­ров отно­си­тель­но его рас­ка­я­ния в том, что он усы­но­вил Элия, так как у млад­ше­го Вера не было ника­ких качеств, кото­рые мог­ли бы при­дать блеск импе­ра­тор­ской фами­лии, если не счи­тать мило­сер­дия. (4) Вот все, что сле­до­ва­ло запи­сать о жиз­ни Вера Цеза­ря. (5) О нем я не умол­чал пото­му, что зара­нее поста­вил себе зада­чей опи­сать в отдель­ных кни­гах жизнь всех тех, кото­рые после дик­та­то­ра Цеза­ря, то есть боже­ст­вен­но­го Юлия, были назва­ны Цеза­ря­ми или Авгу­ста­ми, или госуда­ря­ми и либо путем усы­нов­ле­ния, либо в силу того, что были сыно­вья­ми или род­ст­вен­ни­ка­ми импе­ра­то­ров, полу­чи­ли свя­щен­ное имя Цеза­рей. Я делал это, стре­мясь быть доб­ро­со­вест­ным, хотя, с точ­ки зре­ния мно­гих, в подоб­но­го рода рас­сле­до­ва­ни­ях нет ника­кой необ­хо­ди­мо­сти^[4].