Письма Марка Туллия Цицерона

676. Гаю Клу­вию

Рим, осень 45 г.

Марк Тул­лий Цице­рон шлет боль­шой при­вет Клу­вию¹.

1. Когда ты, выез­жая в Гал­лию, посе­тил меня в моем доме, ввиду наших дру­же­ских отно­ше­ний и сво­его чрез­вы­чай­но­го ува­же­ния ко мне, я гово­рил с тобой о доход­ных зем­лях² муни­ци­пии Ател­лы³, кото­рые нахо­дят­ся в Гал­лии, и пока­зал тебе, в какой сте­пе­ни я бес­по­ко­юсь за эту муни­ци­пию. Но после тво­е­го отъ­езда, когда речь шла о важ­ней­шем деле самой почтен­ной и тес­ней­шим обра­зом со мной свя­зан­ной муни­ци­пии и о моем выс­шем дол­ге⁴, я, ввиду тво­е­го исклю­чи­тель­но­го отно­ше­ния ко мне, нашел, что мне сле­ду­ет напи­сать тебе более тща­тель­но; хотя я хоро­шо знаю, и како­вы обсто­я­тель­ства, и како­ва твоя власть, и отлич­но пони­маю, что Гаем Цеза­рем на тебя воз­ло­же­но пору­че­ние, а не судеб­ная власть. Поэто­му про­шу тебя сде­лать столь­ко, сколь­ко ты, по-мое­му, и можешь сде­лать и охот­но сде­ла­ешь ради меня.

2. А преж­де все­го, пожа­луй­ста, счи­тай (как оно и в дей­ст­ви­тель­но­сти), что все бла­го­со­сто­я­ние муни­ци­пии зави­сит от этих дохо­дов; что в насто­я­щее вре­мя эта муни­ци­пия, нахо­дясь под гне­том вели­чай­ше­го бре­ме­ни, испы­ты­ва­ет вели­чай­шие затруд­не­ния. Хотя это, кажет­ся, и общее у мно­гих, всё же эту муни­ци­пию, верь мне, постиг­ли исклю­чи­тель­ные бед­ст­вия, о кото­рых не упо­ми­наю имен­но во избе­жа­ние того, чтобы не пока­за­лось, буд­то я, сетуя на несча­стья сво­их близ­ких, оскорб­ляю людей, кото­рых не хочу оскор­бить⁵.

3. Поэто­му, если бы у меня не было боль­шой надеж­ды на то, что я полу­чу одоб­ре­ние делу муни­ци­пии у Гая Цеза­ря, то у меня бы не было осно­ва­ний доби­вать­ся от тебя чего-либо в насто­я­щее вре­мя; но так как я верю и убеж­ден, что он при­мет во вни­ма­ние и досто­ин­ство муни­ци­пии и спра­вед­ли­вость, а так­же рас­по­ло­же­ние к нему, я не поко­ле­бал­ся доби­вать­ся от тебя с тем, чтобы ты оста­вил это дело на его усмот­ре­ние.

4. Хотя я про­сил бы тебя об этом даже в том слу­чае, если бы я совсем не слы­хал, что ты совер­шил подоб­ное, одна­ко я возы­мел бо́льшую надеж­ду на успех хода­тай­ства, после того как мне было ска­за­но, что это же у тебя исхо­да­тай­ст­во­ва­ли жите­ли Регия⁶. Хотя они и свя­за­ны с тобой неко­то­ры­ми отно­ше­ни­я­ми, одна­ко твоя друж­ба ко мне застав­ля­ет меня наде­ять­ся, что то же, что ты уде­лил сво­им близ­ким, ты уде­лишь моим, осо­бен­но когда я про­шу за одних этих, в то вре­мя как у меня очень мно­го близ­ких, кото­рые бес­по­ко­ят­ся из-за подоб­но­го дела.

Хотя я и пола­гаю, что ты нахо­дишь, что я делаю это не без осно­ва­ний и доби­ва­юсь это­го, не дви­жи­мый каким-то пустым само­лю­би­ем, всё же, пожа­луй­ста, верь мое­му утвер­жде­нию, что я в вели­чай­шем дол­гу перед этой муни­ци­пи­ей: нико­гда не быва­ло ни в дни мое­го поче­та, ни в дни тре­вог, чтобы эта муни­ци­пия не про­яви­ла исклю­чи­тель­ной пре­дан­но­сти мне.

5. По этой при­чине, ввиду наше­го тес­ней­ше­го сою­за и ввиду тво­е­го посто­ян­но­го и вели­чай­ше­го рас­по­ло­же­ния ко мне, уси­лен­нее обыч­но­го еще и еще насто­я­тель­но про­шу тебя, — раз ты пони­ма­ешь, что речь идет о бла­го­со­сто­я­нии муни­ци­пии, кото­рая тес­ней­шим обра­зом свя­за­на со мной дру­же­ски­ми отно­ше­ни­я­ми, обя­за­тель­ства­ми, рас­по­ло­же­ни­ем, — пре­до­ста­вить это мне. Оно будет в таком роде, что если я полу­чу от Цеза­ря то, на что наде­юсь, я приз­на́ю, что достиг это­го бла­го­да­ря тво­е­му бла­го­де­я­нию; если нет, то я все-таки сочту это тем же, раз ты при­ла­гал ста­ра­ния, чтобы я полу­чил. Этим ты и доста­вишь мне огром­ное удо­воль­ст­вие и вели­чай­шим бла­го­де­я­ни­ем навсе­гда при­вле­чешь к себе и к сво­им чест­ней­ших мужей, почтен­ней­ших людей и в то же вре­мя бла­го­дар­ней­ших и достой­ней­ших быть в дру­же­ских отно­ше­ни­ях с тобой.