Письма Марка Туллия Цицерона

725. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Пом­пей­ская усадь­ба, 4 мая 44 г.

1. В пом­пей­скую усадь­бу я при­был за четы­ре дня до май­ских нон, нака­нуне, как я писал тебе ранее, устро­ив Пилию в кум­ской усадь­бе. Там во вре­мя обеда мне было вру­че­но твое пись­мо, кото­рое ты отпра­вил с воль­ноот­пу­щен­ни­ком Демет­ри­ем в канун календ; в нем мно­гое муд­ро, но все-таки такое, что весь замы­сел, как ты сам писал, кажет­ся зави­ся­щим от уда­чи. Итак, об этом — в свое вре­мя и при встре­че.

2. Что каса­ет­ся бутрот­ско­го дела¹ — о, если б я встре­тил­ся с Анто­ни­ем! Я, конеч­но, зна­чи­тель­но помог бы. Но пола­га­ют, что он не отка­жет­ся от Капуи²; боюсь, как бы его при­езд туда не при­нес боль­шо­го зла государ­ству. Тако­во же было мне­ние Луция Цеза­ря, кото­ро­го я нака­нуне видел в Неа­по­ле тяже­ло боль­ным³. Поэто­му в июнь­ские кален­ды нам сле­ду­ет устро­ить и завер­шить те дела. Но доста­точ­но.

3. Квинт сын при­слал отцу очень рез­кое пись­мо, кото­рое было вру­че­но ему, когда мы при­еха­ли в пом­пей­скую усадь­бу. Глав­ное в нем было то, что он не потер­пит Акви­лии как маче­хи⁴. Но это, пожа­луй, мож­но пере­не­сти. Но что он, по его сло­вам, Цеза­рю обя­зан всем и ничем отцу, а в буду­щем наде­ет­ся на Анто­ния, — о погиб­ший чело­век! Но мы поза­бо­тим­ся.

4. Я напи­сал пись­ма наше­му Бру­ту, Кас­сию, Дола­бел­ле; копии их посы­лаю тебе — не для того, чтобы обсудить, сле­ду­ет ли их вру­чать; ведь я вполне уве­рен, что вру­чить их сле­ду­ет, так как не сомне­ва­юсь, что ты будешь думать так же.

5. Цице­ро­на мое­го снаб­жай, мой Аттик, насколь­ко тебе пока­жет­ся нуж­ным, и поз­воль мне воз­ло­жить на тебя это бре­мя⁵. За то, что ты сде­лал до сего вре­ме­ни, я очень бла­го­да­рен тебе.

6. Ту мою кни­гу анек­дотов⁶ я еще не отде­лал, как хотел; но то, что ты пред­ла­га­ешь вклю­чить, ожи­да­ет дру­го­го отдель­но­го свит­ка. Но я — верь мне, пожа­луй­ста, — пола­гаю, что про­тив той пре­ступ­ной пар­тии⁷ мож­но было при жиз­ни тира­на гово­рить с мень­шей опас­но­стью, неже­ли после его смер­ти. Ведь он поче­му-то был уди­ви­тель­но тер­пим ко мне. Теперь, куда бы мы ни обра­ти­лись, нам напо­ми­на­ют не толь­ко дей­ст­вия, но даже замыс­лы Цеза­ря.

Насчет Мон­та­на ты решишь, раз Флам­ма при­был⁸. Счи­таю, что дело долж­но быть в луч­шем поло­же­нии.