Письма Марка Туллия Цицерона

716. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Путе­оль­ская усадь­ба, 22 апре­ля 44 г.

1. О мой Аттик! Опа­са­юсь, что мар­тов­ские иды не дали нам ниче­го, кро­ме радо­сти и отмще­ния за нена­висть и скорбь¹. Что мне сооб­ща­ют от вас!² Что я вижу здесь! О пре­крас­ное дело, но не закон­чен­ное!

Ты зна­ешь, как я рас­по­ло­жен к сици­лий­цам и сколь почет­ной счи­таю ту кли­ен­те­лу³. Цезарь для них мно­го сде­лал и не вопре­ки мое­му жела­нию, хотя пре­до­став­ле­ние латин­ско­го пра­ва⁴ и было невы­но­си­мо. Тем не менее… Но вот Анто­ний, взяв боль­шие день­ги, выве­сил закон, про­веден­ный дик­та­то­ром⁵ через коми­ции, по кото­ро­му сици­лий­цы — рим­ские граж­дане. Об этом при жиз­ни того⁶ ника­ко­го упо­ми­на­ния. Как? Дело наше­го Дейота­ра не такое же? Он досто­ин вся­ко­го цар­ства, но не через Фуль­вию⁷. Шесть­сот подоб­ных дел. Но воз­вра­ща­юсь к тому вопро­су. Неуже­ли мы не под­дер­жим с какой-нибудь сто­ро­ны столь ясное и столь засвиде­тель­ст­во­ван­ное и столь спра­вед­ли­вое дело бутрот­цев⁸ и тем более, что он⁵ даро­вал боль­шее?

2. Окта­вий здесь отно­сит­ся ко мне очень почти­тель­но и очень по-дру­же­ски. Свои при­вет­ст­во­ва­ли его как Цеза­ря, Филипп — нет; и я не при­вет­ст­во­вал; им, счи­таю я, не может быть чест­ный граж­да­нин. Так мно­го кру­гом лиц, угро­жаю­щих смер­тью нашим; гово­рят, что это невы­но­си­мо. Что, по тво­е­му мне­нию, будет, когда маль­чик⁹ при­е­дет в Рим, где наши осво­бо­ди­те­ли не могут быть в без­опас­но­сти? Впро­чем, они все­гда будут слав­ны, а в созна­нии правоты сво­его поступ­ка — даже счаст­ли­вы. Но мы, если я не оши­ба­юсь, будем повер­же­ны. Поэто­му хочу выехать туда, «где Пело­па сынов…», как гово­рят¹⁰. Не люб­лю даже этих, ново­из­бран­ных¹¹, кото­рые при­нуди­ли меня даже про­из­но­сить речи, так что мне нель­зя най­ти покой на побе­ре­жье. Но это зави­сит от моей чрез­мер­ной сго­вор­чи­во­сти. Ведь то¹² когда-то было как бы необ­хо­ди­мо; теперь, како­вы бы ни были обсто­я­тель­ства, это не так.

3. Как дав­но мне не о чем писать тебе! Все-таки пишу — не для того, чтобы доста­вить удо­воль­ст­вие этим пись­мом, но чтобы выма­нить твое. Ты же — если что-нибудь будет насчет про­че­го; насчет Бру­та обя­за­тель­но, что бы ни было. Пишу это за девять дней до календ: воз­ле­жу у Весто­рия, чело­ве­ка дале­ко­го от диа­лек­ти­ки, в ариф­ме­ти­ке доста­точ­но иску­шен­но­го¹³.