Издательство Академии Наук СССР, Москва—Ленинград, 1951.
Перевод и комментарии В. О. Горенштейна.
839. Марку Юнию Бруту, в Грецию
Рим, 11 апреля 43 г.
Цицерон Бруту привет.
1. О замечательном отношении Планка к делу государства, о его легионах, вспомогательных войсках, средствах ты мог заключить из его письма, копия которого тебе, полагаю, прислана1. Легкомыслие, непостоянство и всегда недоброжелательное отношение к делу государства со стороны твоего родственника Лепида, для которого первым предметом ненависти после брата2 являются близкие, ты, я уверен, уже понял из письма твоих.
2. Меня тревожит ожидание, которое совсем уже дошло до крайнего предела. Ведь вся надежда связана с освобождением Брута3, за которого я очень боюсь.
3. У меня здесь достаточно дела с неистовым человеком — Сервилием, которого я терпел дольше, нежели допускало мое достоинство, но терпел ради государства, чтобы не дать падшим гражданам человека, правда, не особенно здравомыслящего, но все-таки знатного, чтобы они сплотились вокруг него, что они все же делают4; но я считал, что его не следует отталкивать от дела государства. Терпимому отношению к нему я положил конец: ведь он начал проявлять столь сильное высокомерие, что никого не считает свободным. Но в деле Планка он воспылал невероятным негодованием и в течение двух дней так спорил со мной и был так сломлен мной, что он, надеюсь, навсегда станет скромнее. Но во время самого этого спора, когда дело обсуждалось особенно горячо, за четыре дня до апрельских ид мне в сенате было вручено письмо от нашего Лентула5 — о Кассии, о легионах, о Сирии; после того как я тут же огласил его, Сервилий пал; кроме него — многие: ведь есть несколько видных людей, которые отличаются бесчестнейшими взглядами, но горше всего Сервилию было то, что со мной согласились насчет Планка. Ведь он большое чудовище по отношению к государству, но чем…6
ПРИМЕЧАНИЯ
