Мифы древней Греции

с.176

70. АФАМАНТ

a. Эоли­ец Афа­мант был бра­том Сиси­фа и Сал­мо­нея и пра­вил Бео­ти­ей. По веле­нию Геры, он женил­ся на Нефе­ле, кото­рую Зевс создал по обра­зу и подо­бию Геры (когда захо­тел обма­нуть Икси­о­на — царя лапи­фов) и кото­рая с тех пор без­утеш­но блуж­да­ла по чер­то­гам Олим­па. Она роди­ла Афа­ман­ту двух сыно­вей, Фрик­са и Лев­ко­на, и дочь Гел­лу. Но Афа­мант не стер­пел того пре­зре­ния, с каким Нефе­ла отно­си­лась к нему и, влю­бив­шись в Ино, дочь Кад­ма, тай­но при­вел ее во дво­рец у под­но­жия горы Лафи­стий, где она роди­ла от него Леар­ха и Мели­кер­та.

b. Узнав от слу­жа­нок, что во двор­це есть сопер­ни­ца, Нефе­ла в яро­сти вер­ну­лась на Олимп и пожа­ло­ва­лась Гере о нане­сен­ной ей обиде. Гера взя­ла ее сто­ро­ну и покля­лась: «Я веч­но буду мстить Афа­ман­ту и его дому!»

c. После это­го Нефе­ла вер­ну­лась на гору Лафи­стий, где всем объ­яви­ла о клят­ве Геры и потре­бо­ва­ла смер­ти Афа­ман­та. Одна­ко муж­чи­ны Бео­тии боль­ше боя­лись Афа­ман­та, чем Геры, и не ста­ли слу­шать Нефе­лу. Жен­щи­ны Бео­тии были пре­да­ны с.177 Ино, кото­рая ста­ла убеж­дать их, чтобы они без ведо­ма муж­чин под­жа­ри­ли посев­ное зер­но и доби­лись неуро­жая. Ино счи­та­ла, что, когда в поло­жен­ный срок зер­но не даст рост­ков, Афа­мант пошлет гон­цов к Дель­фий­ско­му ора­ку­лу, чтобы узнать при­чи­ну. К тому вре­ме­ни она уже под­ку­пи­ла гон­цов Афа­ман­та с тем, чтобы они при­нес­ли лож­ный ответ ора­ку­ла, а имен­но: зем­ля станет пло­до­род­ной толь­ко тогда, когда сын Нефе­лы Фрикс будет при­не­сен в жерт­ву Зев­су на горе Лафи­стий.

d. Этот Фрикс был кра­си­вым юно­шей, в кото­ро­го влю­би­лась его соб­ст­вен­ная тет­ка Биа­ди­ка, жена Кре­тея, а когда он отверг ее, она обви­ни­ла его в попыт­ке обес­че­стить ее. Муж­чи­ны Бео­тии, пове­рив Биа­ди­ке, одоб­ри­ли выбран­ную Апол­ло­ном гре­хо­ис­ку­пи­тель­ную жерт­ву и ста­ли тре­бо­вать смер­ти Фрик­са. Афа­мант, гром­ко при­чи­тая, повел Фрик­са на вер­ши­ну горы. Он уже был готов пере­ре­зать сыну гор­ло, когда явил­ся нахо­див­ший­ся побли­зо­сти Геракл и поспе­шил вырвать жерт­вен­ный крем­не­вый нож из рук отца. «Мой отец Зевс, — вос­клик­нул Геракл, — нена­видит чело­ве­че­ские жерт­вы!» Одна­ко Фрикс все рав­но бы погиб, если бы неожи­дан­но с Олим­па не сле­тел кры­ла­тый золо­той баран, добы­тый Гер­ме­сом по веле­нию Геры, а неко­то­рые утвер­жда­ют, что по веле­нию само­го Зев­са.

—Взби­рай­ся на мою спи­ну! — крик­нул баран, и Фрикс пови­но­вал­ся.

—Возь­ми и меня! — взмо­ли­лась Гел­ла. — Не остав­ляй меня на милость отца.

e. Фрикс поса­дил сест­ру впе­ре­ди себя на спи­ну бара­на, и тот помчал их на восток, туда, где лежа­ла зем­ля Кол­хида и Гелиос дер­жал в конюшне сво­их лоша­дей. Дол­го ли корот­ко они так лете­ли, но вдруг у Гел­лы закру­жи­лась голо­ва и руки ее раз­жа­лись. Она упа­ла в залив, кото­рый отде­ля­ет Евро­пу от Азии, и теперь в ее честь залив назы­ва­ет­ся Гел­лес­пон­том. Фрикс бла­го­по­луч­но достиг Кол­хиды и там при­нес бара­на в жерт­ву Зев­су-Изба­ви­те­лю. Поко­ле­ни­ем поз­же золо­тое руно это­го бара­на ста­ло зна­ме­ни­тым и на его поис­ки отпра­ви­лись арго­нав­ты.

f. В бла­го­го­вей­ном стра­хе перед виде­ни­ем, кото­рое им откры­лось на горе Лафи­стий, послан­цы Афа­ман­та при­зна­лись, что были под­куп­ле­ны Ино, чтобы при­не­сти невер­ный ответ из Дельф. Так все узна­ли об обмане Ино и Биа­ди­ки. Нефе­ла опять ста­ла тре­бо­вать смер­ти Афа­ман­та, и на его голо­ву пове­си­ли жерт­вен­ную лен­ту, кото­рую до это­го носил Фрикс. Толь­ко повтор­ное вме­ша­тель­ство Герак­ла спас­ло Афа­ман­та от смер­ти.

g. Одна­ко Гера была в такой яро­сти, что лиши­ла Афа­ман­та разу­ма, при­чем не толь­ко в нака­за­ние за изме­ну Нефе­ле, но и пото­му, что он, сго­во­рив­шись с Ино, спря­тал у себя мла­ден­ца Дио­ни­са, кото­ро­го ее сест­ра Семе­ла роди­ла от Зев­са и кото­рый жил во двор­це, пере­оде­тый в девоч­ку. Одна­жды Афа­мант схва­тил свой лук и гром­ко закри­чал: «Смот­ри­те, белый олень! Рас­сту­пи­тесь все, я стре­ляю!» Про­из­не­ся эти сло­ва, он прон­зил сво­его сына Леар­ха стре­лой, а потом набро­сил­ся на него и стал рвать еще тре­пе­щу­щее тело на части.

h. Схва­тив сво­его млад­ше­го сына, Мели­кер­та, Ино бежа­ла, но ей вряд ли уда­лось бы избе­жать гне­ва Афа­ман­та, если бы мла­де­нец Дио­нис на вре­мя не лишил его зре­ния, и тот по ошиб­ке вме­сто Ино стал сте­гать козу. Ино бро­си­лась в море с Молу­рий­ской ска­лы и уто­ну­ла. Место это впо­след­ст­вии ста­ло печаль­но извест­ным, пото­му что сви­ре­пый Ски­рон сбра­сы­вал с этой ска­лы пут­ни­ков. Одна­ко Зевс, памя­туя о доб­ром отно­ше­нии Ино к Дио­ни­су, не отпра­вил ее тень в Аид, а сде­лал из нее мор­ское боже­ство, извест­ное под име­нем Лев­ко­фея. Ее сына Мели­кер­та он сде­лал богом Пале­мо­ном и отпра­вил в Коринф­ский Истм вер­хом на дель­фине. В его честь Сисиф учредил Ист­мий­ские игры, кото­рые до сих пор про­во­дят­ся раз в четы­ре года.

i. Изгнан­ный к тому вре­ме­ни из Бео­тии Афа­мант остал­ся без детей, пото­му что его послед­ний сын Лев­кон забо­лел и умер. На вопрос Афа­ман­та, где ему посе­лить­ся, с.178 Дель­фий­ский ора­кул отве­тил: «Там, где дикие зве­ри уго­стят тебя ужи­ном». Пой­дя без вся­кой цели на север и не взяв с собой ни еды, ни питья, он вдруг наткнул­ся на вол­чью стаю, пожи­рав­шую овец в пустын­ной Фес­са­лий­ской долине. При его при­бли­же­нии вол­ки раз­бе­жа­лись, а он и его голод­ные спут­ни­ки наки­ну­лись на остат­ки бара­ни­ны. Тут Афа­мант вспом­нил полу­чен­ный им ора­кул и, усы­но­вив сво­его вну­ча­то­го пле­мян­ни­ка Гали­ар­ха и удо­че­рив вну­ча­тую пле­мян­ни­цу Коро­нею из Корин­фа, осно­вал город, назван­ный им Алос или по при­чине сво­их стран­ст­вий, или по име­ни сво­ей слу­жан­ки Алос. Область ста­ла назы­вать­ся Афа­ма­ния; потом он женил­ся на Феми­сто и вырас­тил рож­ден­ных ею детей¹.

j. Дру­гие рас­ска­зы­ва­ют все ина­че. Опус­кая все, что каса­ет­ся его бра­ка с Нефе­лой, они гово­рят, что одна­жды, после рож­де­ния Леар­ха и Мели­кер­та, его жена Ино отпра­ви­лась на охоту и не вер­ну­лась. Пят­на кро­ви на изо­рван­ной туни­ке убеди­ли Афа­ман­та в том, что его жену задра­ли дикие зве­ри. Одна­ко прав­да заклю­ча­лась в том, что ею овла­дел при­ступ вак­ха­на­лии, когда на нее напа­ла рысь. Ино заду­ши­ла ее, зуба­ми и ног­тя­ми сорва­ла с нее шку­ру, под­по­я­са­лась ею и отпра­ви­лась на гору Пар­нас, где устро­и­ла пир на мно­го дней. Про­быв в тра­у­ре, сколь­ко поло­же­но, Афа­мант женил­ся на Феми­сто, кото­рая через год роди­ла ему сыно­вей-близ­не­цов. Со стра­хом он узнал, что Ино жива. Он тут же послал за ней, при­вел ее в дет­скую и ска­зал Феми­сто: «У нас появи­лась мило­вид­ная кор­ми­ли­ца, кото­рую мы захва­ти­ли в послед­нем набе­ге на гору Кифе­рон». Феми­сто, кото­рой слу­жан­ки вско­ре рас­ска­за­ли всю прав­ду, при­шла в дет­скую, при­тво­рив­шись, буд­то она не зна­ет, кто такая Ино, и ска­за­ла ей: «Пожа­луй­ста, при­готовь белые шер­стя­ные одеж­ды для двух моих сыно­вей и тра­ур­ные одеж­ды для сыно­вей моей несчаст­ной пред­ше­ст­вен­ни­цы Ино. Эти одеж­ды будут нуж­ны зав­тра».

k. На сле­дую­щий день Феми­сто при­ка­за­ла страж­ни­кам ворвать­ся в дет­скую и убить близ­не­цов, оде­тых в тра­ур­ные одеж­ды, но поща­дить осталь­ных двух. Одна­ко Ино, дога­дав­шись, что на уме у Феми­сто, оде­ла в белые одеж­ды сво­их соб­ст­вен­ных сыно­вей, а в тра­ур­ные одеж­ды — сыно­вей сво­ей сопер­ни­цы. Так были уби­ты близ­не­цы Феми­сто, а Афа­мант, узнав об этом, сошел с ума: он убил Леар­ха, при­няв его за оле­ня, а Ино с Мели­кер­том успе­ли бежать, бро­си­лись в море и ста­ли бес­смерт­ны­ми.

l. Есть и такие, кто гово­рит, что Фрикс и Гел­ла были детьми Нефе­лы от Икси­о­на. Одна­жды, когда они бро­ди­ли по лесу, их мать, будучи в вак­хи­че­ском экс­та­зе, подо­шла к ним, ведя за рога золо­то­го бара­на. «Смот­ри­те, про­бор­мота­ла она, — вот сын вашей кузи­ны Тео­фа­ны. У нее было мно­го жени­хов, поэто­му Посей­дон пре­вра­тил ее в овцу, а сам стал бара­ном и покрыл ее на ост­ро­ве Кру­мис­са».

—Что слу­чи­лось с жени­ха­ми? — спро­си­ла у мате­ри Гел­ла.

—Они ста­ли вол­ка­ми, — отве­ти­ла Ино, — и теперь ночи напро­лет воют, при­зы­вая Тео­фа­ну. Не спра­ши­вай­те меня боль­ше ни о чем, а сади­тесь на спи­ну бара­ну и ска­чи­те в Кол­хид­ское цар­ство, где пра­вит сын Гелиоса царь Эт. Как толь­ко вы при­буде­те на место, при­не­си­те в жерт­ву Аре­су это­го бара­на.

m. Фрикс испол­нил стран­ные рас­по­ря­же­ния сво­ей мате­ри и пове­сил золо­тое руно в хра­ме Аре­са в Кол­хиде под охра­ной дра­ко­на. Мно­го лет спу­стя его сын Пре­с­бон или Китис­сор, при­дя в Орхо­мен из Кол­хиды, спас Афа­ман­та, когда его хоте­ли убить в каче­стве гре­хо­ис­ку­пи­тель­ной жерт­вы².

с.179

* * *

1. В мифе имя Афа­ман­та свя­за­но с Афа­ма­ни­ей — обла­стью, кото­рую, как счи­та­ют, он осно­вал в пустын­ной части Фес­са­лии. Кон­фликт меж­ду его сопер­ни­чаю­щи­ми жена­ми Ино и Нефе­лой, веро­ят­но, явля­ет­ся отго­лос­ком кон­флик­та меж­ду древни­ми ионий­ски­ми посе­лен­ца­ми в Бео­тии, кото­рые покло­ня­лись богине нивы Ино, и вторг­ши­ми­ся эолий­ски­ми ското­во­да­ми.

2.. Миф об Афа­ман­те и Фрик­се повест­ву­ет о том, как каж­дый год на горе при­но­си­ли в жерт­ву царя или того, кто его оли­це­тво­рял, пер­во­на­чаль­но маль­чи­ка, оде­то­го в бара­нью шку­ру, а затем про­сто бара­на. Про­ис­хо­ди­ло это во вре­мя ново­год­не­го празд­ни­ка дождя, кото­рый ското­во­ды празд­но­ва­ли в день весен­не­го рав­но­ден­ст­вия. Зев­су при­но­си­ли в жерт­ву бара­на на вер­шине горы Пели­он неда­ле­ко от Лафи­стия, в апре­ле, когда, соглас­но зоди­а­ку, всхо­ди­ло созвездие Овна. Все пред­во­ди­те­ли окру­ги в этот день наде­ва­ли белые бара­ньи шку­ры и устра­и­ва­ли борь­бу (Дике­арх II. 8). Этот обряд до сих пор еще сохра­нил­ся и суще­ст­ву­ет в разыг­ры­вае­мых сце­нах жерт­во­при­но­ше­ния и воз­рож­де­ния ста­ри­ка с чер­ной ове­чьей личи­ной на лице (см. 148. 10). Тра­ур­ные одеж­ды, в кото­рые долж­ны были нарядить детей, при­го­во­рен­ных к смер­ти, ука­зы­ва­ют на то, что чер­ное руно носи­ла жерт­ва, а белое руно — жрец и зри­те­ли. Любовь Биа­ди­ки к Фрик­су напо­ми­на­ет любовь жены Поти­фа­ра к Иоси­фу, о кото­рой рас­ска­зы­ва­ет сход­ный хана­а­ней­ский миф. Очень похо­жую исто­рию рас­ска­зы­ва­ют об Антее и Бел­ле­ро­фон­те (см. 75. a), Кре­фе­иде и Пелее (см. 81. g), Фед­ре и Иппо­ли­те (см. 101. a—g), Фило­но­ме и Тенне (см. 161. g).

3. Нефе­ла («обла­ко»), пода­рен­ная Герой Афа­ман­ту и создан­ная по ее обра­зу и подо­бию, ука­зы­ва­ет на то, что пер­во­на­чаль­но Афа­мант был эолий­ским царем, оли­це­тво­ря­ю­щим бога-гро­мо­верж­ца, как и его пред­ше­ст­вен­ник Икси­он и брат Сал­мо­ней (см. 68. 1). Вступ­ле­ние в брак с Феми­сто (кото­рая в вари­ан­те мифа, при­веден­ном Еври­пидом, явля­ет­ся сопер­ни­цей Ино) озна­ча­ет, что Феми­сто ста­но­вит­ся женой бога-гро­мо­верж­ца.

4. Ино — это «белая боги­ня» Лев­ко­фея, кото­рая дока­зы­ва­ет свою тож­де­ст­вен­ность три­а­де муз пиром на горе Пар­нас. В мифе гово­рит­ся, что даже Зевс про­ща­ет Ино в бла­го­дар­ность за ее доб­роту к Дио­ни­су и в ее честь полу­ча­ет зем­ледель­че­ское имя Афа­мант. Дру­ги­ми сло­ва­ми, обос­но­вав­ши­е­ся здесь ионий­ские зем­ледель­цы реша­ют в свою поль­зу рели­ги­оз­ные раз­но­гла­сия, воз­ник­шие у них с пас­ту­ше­ски­ми эолий­ски­ми пле­ме­на­ми.

5. Миф содер­жит в себе целый ком­плекс древ­них куль­то­вых эле­мен­тов. Когда Афа­мант при­ни­ма­ет Ино за козу — это мож­но счи­тать наме­ком на таин­ства куль­та Загрея, кото­рый вырож­да­ет­ся в культ Дио­ни­са-коз­лен­ка (см. 30. 3). Таин­ства куль­та Актео­на мож­но раз­глядеть в том, как Афа­мант при­ни­ма­ет Леар­ха за оле­ня, уби­ва­ет и раз­ры­ва­ет его на кус­ки (см. 22. 1). Млад­ший сын Ино Мели­керт — это хана­а­ней­ский Геракл Мель­карт («защит­ник горо­да»), или Молох, кото­рый в каче­стве ново­рож­ден­но­го соляр­но­го царя плы­вет на спине дель­фи­на в сто­ро­ну Ист­ма и смерть кото­ро­го по завер­ше­нии чет­вер­то­го года цар­ст­во­ва­ния отме­ча­лась во вре­мя Ист­мий­ских погре­баль­ных игр. На ост­ро­ве Тенедос, а так­же, воз­мож­но, в Корин­фе (см. 156. 2) Мели­кер­ту в жерт­ву при­но­си­ли мла­ден­цев так же, как Моло­ху в Иеру­са­ли­ме (Лев. 18, 21; 3 Цар. 11, 7).

6. Толь­ко после того как Зевс стал богом ясно­го неба и захва­тил соляр­ные с.180 атри­бу­ты боги­ни, руно ста­но­вит­ся золотым. Так, пер­вый вати­кан­ский мифо­граф гово­рит, что это «то самое руно, в кото­ром Зевс спу­стил­ся с небес», одна­ко, пока он был богом гро­зы, руно было пур­пур­ным (Симо­нид. Фраг­мент 21).

7. В одном из вари­ан­тов мифа (Гип­пий. Фраг­мент 14 Diels) Ино назва­на Гор­го­пидой («мрач­но­ли­кая»), а это, как извест­но, эпи­тет Афи­ны.

8. Обна­ру­жи­ва­ет­ся парал­лель меж­ду уто­нув­шей в море Гел­лой и уто­нув­шей Ино. Обе явля­ют­ся лун­ны­ми боги­ня­ми, и миф о них зву­чит амби­ва­лент­но: он одно­вре­мен­но озна­ча­ет ноч­ной заход луны и вытес­не­ние лун­но­го куль­та Гел­лы соляр­ным куль­том Зев­са. Обе явля­ют­ся мор­ски­ми боги­ня­ми: Гел­ла дала имя про­ли­ву меж­ду дву­мя моря­ми, а Ино-Лев­ко­фея яви­лась Одис­сею в обра­зе чай­ки и не дала ему уто­нуть (см. 170. e).

9. Ско­рее все­го пле­мя Афа­ман­та пере­се­ли­лось с бео­тий­ской горы Лафи­стий и Афа­ма­нии в Фес­са­лий­скую Афа­ма­нию у горы Лафи­стий, а не наобо­рот. Име­ют­ся проч­ные свя­зи меж­ду Афа­ман­том и Корин­фом — цар­ст­вом его бра­та Сиси­фа. Кро­ме того, счи­та­ет­ся, что Афа­мант осно­вал город Акре­фию к восто­ку от Копа­ид­ско­го озе­ра, при­чем в этом горо­де име­лось «поле Афа­ман­та» (Сте­фан Визан­тий­ский под сло­вом Ac­rae­phia; Пав­са­ний IX. 24. 1). Несколь­ко его сыно­вей так­же зна­чат­ся как осно­ва­те­ли бео­тий­ских горо­дов. Об Афа­ман­те доволь­но прав­до­по­доб­но гово­рит­ся, что он — сын Миния и царь Орхо­ме­на, что дава­ло бы ему власть над Копа­ид­ской доли­ной и горой Лафи­стий (Схо­лии к Апол­ло­нию Родос­ско­му I. 230) и дела­ло бы его союз­ни­ком Корин­фа про­тив горо­дов-государств Афин и Фив. Воз­мож­ная при­чи­на север­ных стран­ст­вий Афа­ман­та и его при­хо­да в Фес­са­лию — жесто­кая вой­на, кото­рую вели Орхо­мен и Фивы и отго­лос­ки кото­рой зву­чат в цик­ле мифов о Герак­ле (см. 121. d). Неистов­ства Нефе­лы на горе напо­ми­на­ют рас­сказ о доче­рях Миния, про кото­рых гово­рит­ся, что на горе Лафи­стий ими овла­дел при­ступ вак­хи­че­ско­го экс­та­за (Схо­лии к Ликофро­ну 1237). Так, как пола­га­ют, в Орхо­мене воз­ник празд­ник Агри­о­ния.