ВЫПУСК II

После бит­вы при Акции Окта­вий про­вел зиму в Гре­ции и Малой Азии, а в сле­дую­щем году отпра­вил­ся в Еги­пет, кото­рый он низ­вел до ста­ту­са про­вин­ции после смер­ти Анто­ния и Клео­пат­ры. Сле­дую­щую зиму он вновь про­вел в Малой Азии и вер­нул­ся в Рим толь­ко летом 29 г. до н. э. В седь­мой и сле­дую­щие дни меся­ца секс­ти­лия (авгу­ста) того же года сенат поста­но­вил Окта­вию честь отпразд­но­вать трой­ной три­умф; пер­вый за его победу над пан­нон­ца­ми, дал­ма­та­ми и гал­ла­ми; вто­рой — за бит­ву при Акции; и тре­тий — за окон­ча­тель­ное пре­кра­ще­ние сопер­ни­че­ства меж­ду Восто­ком и Запа­дом у стен Алек­сан­дрии. По это­му слу­чаю Окта­вий награ­дил каж­до­го из вете­ра­нов сво­их мно­го­чис­лен­ных леги­о­нов тыся­чью сестер­ци­ев, а част­ным лицам выпла­тил по четы­ре­ста сестер­ци­ев. Так­же он запла­тил все свои дол­ги, но воз­вра­ще­ния задол­жен­но­стей себе не потре­бо­вал. Он рас­пре­де­лил сре­ди наро­да так мно­го денег, что воз­рос­ла цена соб­ст­вен­но­сти, а про­цент­ная став­ка упа­ла с пол­но­го дена­рия до одной тре­ти (Dio Cass., LI. 21).

Сре­ди мно­же­ства поче­стей, пре­до­став­лен­ных Окта­вию, был титул «Импе­ра­тор», но не в преж­нем зна­че­нии, как титул, давав­ший­ся пол­ко­во­д­цам в озна­ме­но­ва­ние одер­жан­ных побед, ибо в этом смыс­ле Окта­вий полу­чал этот титул по семи раз­лич­ным слу­ча­ям (см. с. 3); но в зна­че­нии, кото­рое исполь­зо­ва­ли после­дую­щие импе­ра­то­ры, т. е. как пре­но­мен или соб­ст­вен­ное имя, кото­рое долж­но было быть насле­ду­е­мым и пере­да­вать­ся его детям и потом­ству (Dio Cass., XLIII. 44; LIII. 41). Этот титул дал Окта­вию вер­хов­ное коман­до­ва­ние над все­ми воен­ны­ми сила­ми государ­ства и это един­ст­вен­ный титул, ука­зан­ный вме­сте с его име­нем на моне­тах, выпу­щен­ных в пери­од 29—27 гг. до н. э., в послед­ний год кото­ро­го он был про­воз­гла­шен Авгу­стом. Так­же он был наде­лен цен­зор­ской вла­стью (долж­ность, кото­рая вклю­ча­ла и кон­троль над финан­са­ми государ­ства) и титу­лом прин­цеп­са сена­та. Храм Яну­са три­жды закры­вал­ся после его три­ум­фа, Окта­вий меж­ду 29—27 гг. до н. э. был занят в основ­ном вос­ста­нов­ле­ни­ем поряд­ка во всех обла­стях управ­ле­ния, рестав­ра­ци­ей раз­ру­шив­ших­ся хра­мов и построй­кой дру­гих, рас­пре­де­ле­ни­ем земель сре­ди вете­ра­нов и осно­ва­ни­ем горо­дов. Имен­но к это­му и к его победам над Секс­том Пом­пе­ем и при Акции с.14 отно­сят­ся изо­бра­же­ния на моне­тах, выпу­щен­ных в этот пери­од. Так, изо­бра­же­ния на Типах I—V отно­сят­ся к три­ум­фу Окта­вия, к бит­ве при Акции и пора­же­нию Секс­та Пом­пея. Тип I инте­ре­сен тем, что на нем так­же име­ет­ся титул «Caesar Divi f.», («Цезарь, сын Боже­ст­вен­но­го»), свиде­тель­ст­ву­ю­щий о том, что имен­но этот титул дол­жен был исполь­зо­вать­ся до того как Окта­виан полу­чил титул «Импе­ра­тор». Таким обра­зом, это обра­зу­ет свя­зу­ю­щее зве­но меж­ду дву­мя выпус­ка­ми. Храм на ревер­се Типа V может быть тем, кото­рый был воз­веден на Авен­тине в честь Диа­ны Луци­ем Кор­ни­фи­ци­ем (Suet., Aug., 29), кото­рый был коман­ди­ром на сто­роне Окта­вия в войне про­тив Секс­та Пом­пея. Орна­мент в виде тре­уголь­ни­ка на фрон­тоне, види­мо, свя­зы­ва­ет храм с этой кам­па­ни­ей, тогда как мор­ские и воен­ные тро­феи, пока­зан­ные внут­ри, что сход­но с ревер­сом Типа IV, могут отно­сить­ся к бит­ве при Акции. Фигу­ра Вик­то­рии на Типе VI изо­бра­жа­ет зна­ме­ни­тую ста­тую этой боги­ни, кото­рую Окта­вий поста­вил в бази­ли­ке вели­ко­го Юлия на Фору­ме, стро­и­тель­ство кото­рой начал его дядя, а он закон­чил. Дион Кас­сий (LI. 22) гово­рит об этой ста­туе, как о все еще сто­яв­шей там дву­мя века­ми позд­нее, и вполне воз­мож­но, что это та самая ста­туя, кото­рая в кон­це кон­цов была пере­ме­ще­на хри­сти­ан­ским импе­ра­то­ром Гра­ци­а­ном сре­ди воз­му­щен­но­го ропота языч­ни­ков Рима. Эта ста­туя была при­ве­зе­на в ран­ний пери­од из Тарен­та (Merivale, Rom. Hist., том III, с. 393). После смер­ти Окта­вия ее сня­ли с пьеде­ста­ла и нес­ли впе­ре­ди его похо­рон­ных носи­лок (Suetonius, Augustus, 100). Храм, изо­бра­жен­ный на ревер­се Типа VII, может быть иден­ти­фи­ци­ро­ван с Aedes Divi Iulii (Храм Боже­ст­вен­но­го Юлия), кото­рый был постро­ен вокруг того места на Фору­ме, где было сожже­но тело Цеза­ря. Стро­и­тель­ство это­го хра­ма Окта­вий начал в 33 г. до н. э. и посвя­тил его 18 авгу­ста 29 г. до н. э. Дион Кас­сий (LI. 20) рас­ска­зы­ва­ет, что Окта­вий во вре­мя сво­его пре­бы­ва­ния в Гре­ции в нача­ле 29 г. до н. э. раз­ре­шил стро­и­тель­ство в Эфе­се и Никее хра­мов, окру­жен­ных свя­щен­ны­ми участ­ка­ми, в честь Ромы и сво­его отца Цеза­ря, кото­ро­го он назвал «Юлий — герой». Меже­вой камень, увен­чан­ный бюстом Авгу­ста, на ревер­се моне­ты Типа VIII и сам этот бюст на авер­се моне­ты сле­дую­ще­го типа, взя­тые вме­сте с мол­нией, могут быть направ­ле­ны на при­пи­сы­ва­ние Окта­вию боже­ст­вен­ных поче­стей, возда­вае­мых само­му Юпи­те­ру, кото­рый, как бог Тер­мин, был защит­ни­ком гра­ниц и рубе­жей, т. е. рим­ских про­вин­ций. Изо­бра­же­ние на ревер­се моне­ты Типа IX пока­зы­ва­ет Окта­вия как победо­нос­но­го импе­ра­то­ра, вос­седаю­ще­го на куруль­ном крес­ле или sella castrensis. Голо­ва Апол­ло­на на моне­те Типа X может отно­сить­ся к зна­ме­ни­то­му хра­му, воз­веден­но­му это­му боже­ству на Пала­тин­ском хол­ме после бит­вы при Акции, кото­рый, поми­мо осле­пи­тель­ных колонн из парос­ско­го мра­мо­ра (Ipse sedens niveo candentis limine Phoebi; Verg., Aen., VIII. 720), был изве­стен еще и сво­ей биб­лио­те­кой, кото­рую Август собрал для того, чтобы ею поль­зо­ва­лись граж­дане, или она долж­на изо­бра­жать его как защит­ни­ка горо­дов, на осно­ва­ние кото­рых Окта­ви­ем наме­ка­ет реверс с изо­бра­же­ни­ем паха­ря и быка. Марс и щит на моне­те Типа XI явля­ют­ся зна­ком команд­ных пол­но­мо­чий импе­ра­то­ра.

№№ 269—270 состав­ля­ют пар­ные выпус­ки; ср. QT 1976, с. 150, о мне­нии, что фигу­ра в лав­ро­вом вен­ке — это Тер­мин, почи­тае­мый после вос­ста­нов­ле­ния пол­но­го раз­ме­ра рим­ских вла­де­ний. Веро­ят­но, фигу­ра — это Окта­виан в обра­зе Вей­о­ви­са.

На авер­се это­го дена­рия изо­бра­жен Август в обра­зе Юпи­те­ра Тер­ми­на, осо­бая ико­но­гра­фия с необыч­ным эпи­те­том. Тер­мин воз­вра­ща­ет суще­ст­во­ва­ние осо­бых вза­и­моот­но­ше­ний с Юпи­те­ром, напо­ми­ная о при­сут­ст­вии хра­ма Юпи­те­ра Наи­луч­ше­го Вели­чай­ше­го на Капи­то­лии, об алта­ре, посвя­щен­ном это­му боже­ству. Соглас­но источ­ни­кам, при стро­и­тель­стве это­го вели­ко­леп­но­го хра­ма было необ­хо­ди­мо снять освя­ще­ние с раз­лич­ных мест покло­не­ния на Капи­то­лии. Соглас­но тра­ди­ции, Тер­мин, един­ст­вен­ный из всех осталь­ных богов, решил остать­ся в Капи­то­лий­ском хра­ме Юпи­те­ра: выбор, сим­во­ли­зи­ру­ю­щий неру­ши­мость гра­ниц и в целом обес­пе­чи­ваю­щий проч­ность рим­ской вла­сти (Liv., I, LV, 2—7). Важ­ность и неру­ши­мость гра­ниц под­твер­жда­ет­ся обы­ча­ем празд­но­ва­ния 23 фев­ра­ля Тер­ми­на­лий, государ­ст­вен­ных празд­неств, во вре­мя кото­рых возда­ют­ся поче­сти богу и Гра­ни­цам, кото­рые рим­ляне счи­та­ли насто­я­щим боже­ст­вом, во вре­мя, сов­па­даю­щее с кон­цом года по ран­не­му рим­ско­му кален­да­рю, в фев­ра­ле. Изо­бра­же­ние Авгу­ста в обра­зе Юпи­те­ра Тер­ми­на, види­мо, вос­кре­ша­ет в памя­ти отры­вок из эпи­че­ской поэ­мы, про­слав­ля­ю­щей род Юли­ев — «Эне­иды» — в кото­рой свя­тость гра­ниц отра­же­на в поедин­ке меж­ду Эне­ем и Тур­ном. В опи­са­нии Вер­ги­лия Турн, взбе­шен­ный оскорб­ле­ни­я­ми Энея, бро­са­ет в тро­ян­ско­го героя боль­шой камень на поле, зная, что схва­тил древ­ний погра­нич­ный камень (Verg., Aen., XII, 896—897). Он не при­зна­ет свя­то­сти места, орга­ни­зо­ван­но­го рим­ской куль­ту­рой. Валун пада­ет неда­ле­ко от ног царя руту­лов, кото­рый исто­щен­ным пада­ет на зем­лю. Не ува­жаю­щий закон и рели­гию, этим жестом Турн пока­зан как чело­век, дале­кий от циви­ли­зо­ван­но­го мира, от Энея, кото­рый, обла­дая доб­ле­стя­ми бла­го­че­стия, стой­ко­сти и рели­ги­оз­но­сти, явля­ет­ся новым образ­цо­вым геро­ем, осно­ва­те­лем новой миро­вой вла­сти. Изо­бра­же­ние куруль­но­го крес­ла (sella curulis) явля­ет­ся важ­ным зна­ком рим­ской поли­ти­ки бла­го­да­ря вла­сти, кото­рую сим­во­ли­зи­ру­ет. На это крес­ло име­ли пра­во садить­ся стар­шие маги­ст­ра­ты или про­ма­ги­ст­ра­ты, обла­дав­шие импе­ри­ем, так что крес­ло сохра­ня­лось для исполь­зо­ва­ния толь­ко выс­ши­ми пред­ста­ви­те­ля­ми вла­сти. После паде­ния это­го учреж­де­ния крес­ло пред­на­зна­ча­лось для импе­ра­то­ров или их ста­туй в их отсут­ст­вие (Tac., Ann. XV. 29, Hist. II. 59; Servius, l. c.), авгу­ста­лов (Tac., Ann., II. 83), и, воз­мож­но, для пре­фек­та Горо­да.