| Блоссий Эмилий Драконций | ||
| ТРАГЕДИЯ ОРЕСТА1 | ||
1 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160 170 180 190 200 210 220 230 240 250 260 270 280 290 300 310 320 330 340 350 360 370 380 390 400 410 420 430 440 450 460 470 480 490 500 510 520 530 540 550 560 570 580 590 600 610 620 630 640 650 660 670 680 690 700 710 720 730 740 750 760 770 780 790 800 810 820 830 840 850 860 870 880 890 900 910 920 930 940 950 960 970
|
1
Петь буду мрачную радость, триумф, проклятья достойный2, вместо победы — убийство, праздник, забрызганный кровью, смерти желанье, плачевный обет той супруги троянской3, что не сумела сама зарезать владыку Атрида; |
|
| 5 |
лавром увитый венец, окрашенный царственной кровью, и диадему вождя, оскверненную мозгом разлитым4. Буду Ореста я петь, кто помнил в беспамятстве матерь, кто в благочестье бесчестен, кто беспорочно порочен; разум жестокий богов, несправедливых по праву, |
| 10 |
и без вины виноватого; храм отдаленный фракийский5, где от сестер6 был очищен, где брату спасенье от бойни благочестивым обманом и ложью сестра7 подарила. Ты, Мельпомена, сойди8 с трагедийных высоких котурнов, ямб пусть умолкнет, — пора зазвучать дактилическим стопам: |
| 15 |
дай мне силу напомнить о славе сыновней преступной и осужденного сестрами в мненье народном очистить, — скорбь опаляет его, гонит стыд, гнев вздымает; страданья ум и душа облегчают, натиск гнетет благородный (ярость святая ль вручает оружье, преступная ли святость?); |
| 20 |
страсти его к исцеленью9 толкают, чтоб прежнюю почесть восстановить, возродив оружье побед погребенных10. Тот, кто отметил за вину, изуродован новой виною, тот, кто отмстил за жену11, на глазах у жены погибает, и перед спальней на страже — супружеской спальни любитель12, |
| 25 |
Вождь над вождями и царь на царями13, сам вождь Агамемнон. после двух люстров14 вернувшись и дважды триумфом прославлен, царь всемогущий, владыка, властитель Марсовых кличей, на арголидских кормах перенес Пергам15 побежденный, дев илионских толпу, матерей троянских потомство. |
| 30 |
Царь, про себя исчисляя богатство страны покоренной, дар назначал величайший громов и молний Владыке и приношение лучшее — в пользу Юноны великой; дар присуждал он Афине (иначе — богине Минерве), также всем прочим богам, что грекам в войне помогали. |
| 35 |
О преступленьях не зная жены, о коварстве Эгиста, царь Клитеместре, того не достойной, подарок готовил; больше даров назначает с улыбкой родитель Оресту, верный отцовской любви и узам священным рожденья, — все же не равных сыновним заслугам в грядущие годы; |
| 40 |
дочери чистой своей16 приберег дорогие подарки. Но между тем, как свой путь чрез спокойные глади лазури держит, накинулись ветры по воле гневного бога; 17 ветры, по морю бродящие, ткань парусов надувают, но не туда их ведут, куда плыли, а к брегу Тавриды |
| 45 |
Австр18 корабли пригоняет пеласгов19, их путь изменивши. Царь, не смущаясь, велит отправить добычу в Микены, — сам будет следом за ней, исполнив обеты Диане: благоговейно взывая к могуществу Девы-богини, в храм он вступает с мольбой, к алтарю поспешая с дарами |
| 50 |
(пурпурным цветом сияли полотна шелковых тканей, пеплос ярко искрился узором камней драгоценных), — вдруг Ифигению видит с курильницей — ношей священной. Царь замирает, и взгляд пораженный вперяет он в деву; мыслью отцовской вину прежних дней20 осознав, цепенеет. |
| 55 |
Ту, что под жертвенный нож он послал ради войска данайцев, царь в ней узнал, полагая, что схожая с нею родилась. Чистая дева меж тем признавать отца начинает и помогает ему в совершении быстром обряда, — взятую вазу21 огнем наполняет она негасимым. |
| 60 |
Вот уже дева-царевна на шее отцовской повисла22, вот поцелуями чистыми дарит и их получает, ливень святой орошает отца и девы ланиты. Молча отец проливает нежданной радости слезы и прерывает лобзаньем чреду непрерывную стонов; |
| 65 |
сила отцовской любви путь словам, наконец, отворяет: "Дочь моя, наша любовь, и мое, о дитя, преступленье, — ты ль мне живою предстала, иль тень лишь, иль образ летучий?23 Манам24 подземным не ты ль отдана, обреченная смерти? (Рад я, прости…). Не тебя ль меч сразил в угоду богине? |
| 70 |
Тело, однако, живое я вижу, поступки живые. Так объясни, наконец, какая судьба тебя держит с матерью милой в разлуке, в жреческом сане священном, и, что всего удивительней, в храме свирепой Дианы?". Так говорил ей отец, и так ему дочь отвечала: |
| 75 |
"Было то время, как вы устремились на Гектора землю, имя твое под письмом25 по совету Улисса стояло ложным, как будто бы сам ты велишь мне скорее явиться — брак заключить с Ахиллесом — ему я назначена в жены. Мать сомневаться не стала, меня вручили Улиссу, |
| 80 |
но не на брачное ложе — влекут к алтарю26 меня жертвой. Кротость, однако, явила богиня и в знак состраданья лань на алтарь возложила, — о ней ведь некому плакать. Вырвана из-под ножа, я служу, поклоняясь Диане". Радостный прежде, Атрид опечалился повестью этой |
| 85 |
и, в знак почтенья, богине возносит мольбы и куренья. "Бога сестра плектроносного27, Феба, Латонина дочерь, как бы тебя не призвали, великая славой богиня, лик твой божественный внемлет, о чем бы тебя не просили, — милость ты к нам проявила, кровавую жертву отвергнув, |
| 90 |
повод для стонов изъяла, родительским плачам внимая28. Жреческий нож распалился, но крови напился дешевой; крови людской возалкав, от нее принужден отказаться. Ты с алтарей похищаешь людей, на смерть обреченных; дочь не царю возврати, а отцу, кто потерю оплакал, |
| 95 |
чтоб не напрасно ее ты спасла от убийства. Тебе же дам я обет принести коз, овец, и свиней, и оленей тысячу29, также бычков с полумесяцем между рогами. Нет, не взята нами Троя, коль скоро не буду в Микенах с дочерью вместе, вернув ее матери, горько скорбящей; |
| 100 |
ту, что считает погибшей, увидит она и поверит в милость, Диана, твою, и радостью скорбь обернется". Но все молитвы отца лишь гнев распалили в богине, лик свой, и взоры30, и мысли она от него отвратила. Понял могучий воитель, что сердце пылает Дианы, — |
| 105 |
в страхе назад отступает, мольбу обуздав поневоле, с грустью шаги ускоряет к раздолью морского простора и, на корабль взойдя, снова водную гладь разрезает. А между тем как Атрид держит путь по пенящимся волнам31, полнится все побережье микенское32 славой летучей, |
| 110 |
что возвращается вождь, одаренный победой военной. Тотчас добычу везут корабли пальмоносные33; взоры с башен стремят городских им навстречу данайцы34, и полны стены везде крепостные толпами женщин микенских. Вышла жена Агамемнона пленных увидеть фригийцев, |
| 115 |
в страхе, с нечистой душой пред мужа нежданным возвратом; прочь при виде ее растеклись микенские жены35. Остановилась царица, безумная в страсти преступной, общую радость клянет, прерывая слезами проклятья (страхом объятое, сердце колотится в ней непрестанно), |
| 120 |
кары страшится жена, неизбежной с прибытьем супруга; полными ужаса взорами все вкруг себя обегает; бледность покрыла ланиты36, недавно пылавшие жаром, мысль злосчастный любовник ей непрестанно тревожит. Видит, однако, что царь не сходит с кормы корабельной, |
| 125 |
верит, что может остаться вина ее без наказанья, рада; свидетель неложный тайны ее душевной, бледность прогнав, на щеках выступает снова румянец, и развратная радость играет во взоре преступном. Мыслит жена, что царь поглощен пучиной морскою, |
| 130 |
рада, что нету его, и более медлить не хочет: быстрой стремится стопой к Эгисту бежать и поведать, что не вернулся супруг; но надежда ее обманула. Жрица Кассандра из пленных по жребью досталась Атриду, и средь дарданской резни, среди кликов победных данайских |
| 135 |
не обижали ее37, хоть была она частью добычи. Вот, Клитеместру завидя, священным безумьем объята, "Здравствуй, — кричит издали, — пеласгов могучих царица, за Дарданидов отмщенье38 и Трои плененной отрада; здравствуй и ты, Эгист, добрый пастырь39, вождя укротитель, |
| 140 |
ты, что к постели привык из шкур, мягким пухом покрытой, ты, что дорогу нашел в царский дом из-под кровли убогой, — что до сих пор не решились от страхов избавиться ваших? Бейте, и пусть не прейдет вашей страсти любовной услада (время пришло, и судьбы велят, и вина понуждает), |
| 145 |
и двулезвейный топор отсечет победителю выю! Пусть ожидает и вас небес подобная кара, — есть у преступников срок, покуда Орест подрастает. Мать, станешь жертвою сына, — его в палача превращает гибель отца, и с тобою погибнет любовник жестокий, |
| 150 |
пав от Пилада руки40 (мне поверьте), Орестова друга. Им же другое безумье41 владеет — да будет очищен!". Так изрекла и свалилась среди корабельных канатов. Речи пророческой в страхе негодная внемлет царица; бледностью снова покрылись ланиты, и в сердце жестоком |
| 155 |
жажда растет преступленья; любовная страсть понуждает, страх неуемный свирепствует в мыслях ее беспокойных. С виду веселая, в дом возвратилась, мрачнея душою, в страхе царица и, с вздохами тяжкими в спальню вступая стон подавляет в груди42; на лице же — притворная радость. |
| 160 |
"Что говорят, что за слухи, какие приносят известья?" — уши свои навострив, Эгист вопрошает распутный. С хитростью, женскому полу присущей, обман свой скрывая, так начинает она: "Скажи, что, по-твоему, делать? Гибнем мы: кончив войну, вернулся супруг-победитель; |
| 165 |
ревностью злой уязвлен, он грозит на аргивян подвластных строгим законом накинуть узду целомудренных нравов. Кто за чужую вину отомстил43, на какую тот меру в собственном деле пойдет? И умрем мы с тобой без отмщенья44, наша погибнет любовь, ибо тотчас в неистовстве страшном |
| 170 |
нас обречет на закланье Атрид: он мечом смертоносным смеет виновных карать. Нет надежды другой на спасенье45, как пренебречь нам обоим спасеньем и жизнью самою. Пусть же сразим мы тирана в сиянье славной победы и загремит он доспехом, не зная про наши объятья; |
| 175 |
столь уж Атрид вознесен успехом46 на поприще бранном, столь возгордился своей победой над домом Приама, что безразлична ему цена человеческой крови. Из-за тебя же слыву я порочной и стыд потеряла, но не хочу расставаться с плодами измены преступной. |
| 180 |
Хоть на словах я храбра, пред делом самим цепенею; общим все стало у нас, мы едины и в жизни и в смерти. общее счастье навеки и общую делим опасность, жребий единый и равный достался: велю и прошу я, как пастуха побуждает царица, гонимая страхом |
| 185 |
смерти ужасной, послушная слабости женского пола. Дело тебя призывает надежное — жизни спасенье, чтобы и мне не погибнуть кровавой смертью с тобою, ибо со мною и сам ты падешь, изменник несчастный, лишь Агамемнон вернется; нас вырвать сумей из могилы. |
| 190 |
Труд не велик уложить победителя острым железом: тот, кто врага одолел, стал беспечен, в спокойствие дремлет и, никого не боясь, в засаду легко попадает. Нет и тебе супостата: Орест еще мал несмышленыш, пеплом одна стала дочь47 в храме далеком Дианы, |
| 195 |
дочь же другая — бессильная, робкая; что она смеет? Также Атрид Менелай далеко на чужбине блуждает48. Что б ты не сделал, свершишь безнаказанно, и преступленье будет наградой тебе, а не карою; станешь счастливо царством Атрида владеть и дворцом богатым микенским. |
| 200 |
Дам тебе свежий пример: спартанка, виновная в смерти стольких царей и простого народа, живет себе вволю49, в счастье и полном покое, обрекшая гибели многих. И не боюсь я данайцев: ведь сына спасаю Тиеста50". Так говорила жена — загорелась надежда в Эгисте*. |
| 205 |
"Средством, скажи мне, каким, — говорит он, — смогу я исполнить тяжкое столь преступленье? Прикончить царя — вот задача, если к себе во дворец, к тому же, с триумфом вернется". Путь открывая убийству, преступная молвит царица: "Прахом сражений запачкан51, в одежде, пропитанной кровью, |
| 210 |
царь возвратится жестокий, — сменить ее надо немедля; Тунику чистую дам, воротник же зашью я заране52, Голову освободить тиран безуспешно стремится, тут неожиданно ты удар жестокий наносишь, голову, шею, затылок разишь беспощадной секирой. |
| 215 |
Путь остается последний, и он же диктует решенье. Мысли моей подчинись: это средство одно лишь возможно, смерти своей избежим, пусть скорбно другого оплачут. Медлить нельзя: он уж здесь, преступления нашего мститель". Так говоря нечестиво, слезами она заливалась. |
| 220 |
Тот за железо хватается, страхом, волненьем пылая (делает дерзким испуг53, делает робость отважным), вооруженной рукой вокруг рассыпает удары и поражает в испуге врага, хоть и вовсе не видит. Так, притаившись в ручье, змея54 с разинутой пастью, |
| 225 |
телом подавшись вперед и дрожа языком расщепленным, копит свой яд смертоносный, людям погибель несущий. Радуясь выпадам этим, царица в душе ощутила страсти позорной прилив, и в ней возрождается похоть. Вот на пастушеской шее повисла в греховном объятье, |
| 230 |
запечатлевши устами распутными сладость лобзанья; он поцелуи в ответ ей дает, тело все покрывая. Так наслаждаются оба преступным замыслом общим, — царский корабль уже здесь, всех цветов разукрашен венками. Больше и больше вина распаляет их дерзкие души: |
| 235 |
туника в дланях ее, и секиру пастух приготовил. Каждому дело свое: укрылся в засаде любовник, женщина, к двери приблизившись, тунику держит руками, на смертоносный наряд возлагая немало надежды. Царь же, сойдя с корабля и к земле прикоснувшись, победно |
| 240 |
ратных следами трудов блистает, от крови прекрасен55, видом велик и могуч, озарен исступленьем сражений. Был Юпитер таким56, победив супостатов-гигантов: царственный, в звездах, венец возносил на челе к небесам он, пламя вокруг головы разливалось, искрясь и сверкая. |
| 245 |
Милые дети Атриду природой даны — выбегают навстречу отцу, — тут объятья, с обеих сторон поцелуи. Жадными ищет глазами, однако, родитель супругу; в спальный он входит покой и дверь за собой затворяет. Встретив, царя Клитеместра приветствует лживою речью: |
| 250 |
"Воинской славой могучий, сними свое грязное платье; мир ты со собою принес — удостой его мирной одежды; вот соткала я тебе одеянье, труда не жалея; пурпурным цветом лучатся нити на нем золотые". Так говоря, обнажает царя от защитных покровов57 |
| 255 |
и погребальной одеждой коварно его облекает. В тунике ищет Атрид головное отверстье напрасно, — за руку мужа держа, подзывает царица Эгиста. Тот же, секиру воздев дрожащей от страха десницей, царскую голову взмахом смертельным разит нечестиво, |
| 260 |
темя царя и чело раздробляет с короною вместе, надвое их разрубая, и сыплются снова удары: третий, четвертый58, — из черепа мозг разливается влажный. Хвалит царица убийцу, валится царь невиновный, телом кровавым трепещущим пол под собой сотрясая. |
| 265 |
Так59 в тенетах запутавшись, вепрь огромный, свирепый, ищет себе избавленья, терзая охотничьи сети, морда вся пеной покрыта, оскалены зубы, — напрасно он расточает удары, злобно ловушку кусая. Азии так повелитель обрел конец свой кровавый, |
| 270 |
члены его осквернила, увы! пастушья секира. Мрачная доля людей60, их ум, над грядущим не властный! Кто б мог поверить (хотя бы и сотне вняв дуновений, в Дельфах пророчица-жрица61, колебля треножник, сказала, звуком речей оглашая пещеру и плектр утомляя), |
| 275 |
что покорителя Азии малым владеющий пастырь, робкий беглец62, поразит, стад овечьих и козьих хозяин, и не сгорит на костре, кто разрушил пламенем Трою63. Люди, учитесь и в счастье не верить судьбе ненадежной: боги легко наделяют нас благами64, вскоре, однако, |
| 280 |
сами ж несчастным вредят или вдруг безо всякой причины их покидают и карой сменяют минувшее счастье. Кто в это верить не хочет, судьбу пусть вспомнит Приама и на Атрида дворец бросит взгляд, недоверия полный. Дева Пелопова рода65 подавлена бойней нежданной, |
| 285 |
все же Ореста спасла, чтобы мстителем стал он отцовым; вырвавши брата из пасти у матери дерзкой, Электра с ним на корабль взошла и направилась прямо в Афины; к тем, кто ученью и мудрости предан, его приобщила (тот же корабль, что привез Агамемнона, брата с сестрою — |
| 290 |
царского дома надежду — сокровища Трои доставил). Другом Оресту спасенному стал Пилад самым верным, мудрости вместе учились и славились речью умелой66. Оба того же хотели, оба того ж не хотели67: если в палестре в борьбе упражнялись, была она мирной; |
| 295 |
если сбирался один на охоту, по логовам рыскать, тотчас был рядом другой с ним охотник; коня боевого взнуздывать брался один, та же страсть в другом пробуждалась; если к метанью копья возникала охота, бросали тот и другой; добродушно любимой игре предавались68; |
| 300 |
если же вдруг у кого-то ложились камешки сразу, то не боялся другой проиграть; победив же, не хвастал. Некогда Кастора брата любил и лелеял так Поллукс69, также и Поллукса Кастор любил всей душою взаимно; в смерти черед обретя, возмещают и жизни утрату. |
| 305 |
В тирского пурпура платья оделся любовник-убийца и на преступной его голове искрится корона. Входит в дворец Агамемнона словно законный наследник (больше, однако, пристало б наследником зваться Тиеста70), царского сына Ореста повсюду сыскать он стремится71. ……………………………………………………………………, |
| 310 |
… Впрочем, когда понял он, что зарыто богатство данайцев, все оставалась надежда троянские клады расхитить; скоро ж узнал, что и эти похищены вместе с Орестом. В негодованье бушует, что царское имя пустое он приобрел, что утратил богатство, тираном оно лишь |
| 315 |
сделать его бы могло, обеспечив железом и златом72. Но Клитеместра лукава: союзника по преступленью ловко она утешает, чтоб прежних держался он правил; все напоказ выставляет богатства, любезные полу: кольца, венцы; щебеча, как сорока, выносит шкатулки |
| 320 |
и ожерелья свои примеряет к порочному телу. "Этим по всей Арголиде мы купим себе благосклонность, Новую знать73 привлечем и старую знать успокоим, чтобы нам были верны. Ведь мужа любого супруга, будь он могуч и велик, а она и скромна и красива, |
| 325 |
эти надев украшенья, надежду на них возлагая, может задобрить, а если к сладости слов своих льстивых наши добавит богатства74, то сладким ядом умело уши супруга наполнит смятенные; нежным объятьем дело искусно закончит. Вот так пол женский лукавый |
| 330 |
тех, кто высоко стоит, нам сделать сумеет друзьями. Злато прекрасно, но женщина злата намного прекрасней: златом позор прикрывают, златом почет украшают, но лишь Киприда смягчила в сраженьях жестокого Марса. Верь мне, супруг: я, жена, рассуждать так о женщинах вправе". |
| 335 |
Речью такою она укрепляет любовника волю; радуясь женской отваге, за прежнее снова берется; грязной душой жаждет царства и скипетр удерживать хочет. "В хитрой засаде жены, пастуха дерзновеньем преступным, в дом без боязни вступив, был загублен наш славный властитель", — |
| 340 |
так молчаливо в душе подавляют сограждане думу; шепотом робким75, сквозь слезы, так говорят меж собою; "Иль нечестивая Лахесис76 по роковому закону смерть присудила царю под ударом позорным секиры? О, если б мужа сего сразила в бою амазонка77 |
| 345 |
Пентесилея, бушуя, которой едва он избегнул, и не погиб он, простершись, жертвою смерти бесславной, роду вину передав своему, а данайцам — убийство, не волокли б по земле78, не лежал он кремля в отдаленье, не был бы чести лишен его труп, похороненный ночью". |
| 350 |
Муза, скажи мне, молю, почему же мачеха-матерь розыском пренебрегла детей, которых могла бы смерти предать, как отца? Был вольноотпущенник царский79, верный семье Дорилай80, воспитатель младого Ореста. Лживое в хитром уме изобрел он известье, что морем |
| 355 |
яростным взяты Атриды и в бурных волнах потонули. Стоя на бреге, взывал он: "Создатели неба святого81, боги земли и морей, любовь, что присуща природе! Вас я молю, согласитесь с обманом моим дерзновенным, лживым моим помогите речам: пусть я буду услышан, |
| 360 |
пусть мне поверят, хоть лгу, — ведь я как заступник Ореста вырвать невинных стремлюсь у отцовской судьбы, что родная мать им готова сплести и отчим, враг ненавистный". Так он сказал и вступает в бродящие воды одетый, и средь лазурного моря в бурно кипящие волны |
| 365 |
до головы погрузился и на берег выбрался снова. В страшном волненье, с плачем, бежит он к злосчастному граду, жалобным голосом кличет: "Юпитер, тебе так угодно греков теперь погубить, как врагов, отметив за троянцев? Ради фригийцев свирепствует море, в расплату за Трою. |
| 370 |
Дети же чем виноваты? Что мог совершить нежный возраст на илионских полях в годину войны? Так за что же бегство желанное им не позволено водной равниной? Видел я сам, как волна поглотила детей вместе с судном — спутником плыл я на нем, воспитателем давним Атридов, — |
| 375 |
все потерял, сам же спасся, до берега вплавь добираясь. Да, справедлива царица и кроток Эгист жестокий; волны морские свирепей: детей наших не пощадили даже и после войны!82 Считать надо Трою счастливой!" Скорбно он так восклицал и, во дворец увлеченный насильно, |
| 380 |
щедро завален дарами за то, что доставил он радость душам преступным. Бесстыдная вскоре велела царица к ней собирать весь народ, — приходят, но по принужденью. Вот посредине дворца свою речь она так начинает: "Лучшие греков вожди и вы, незаметные люди, |
| 385 |
кто избежал погибели ради триумфов Атрида в годы железные, вы, кто, последние силы сбирая, с брюхом сидите пустым, ослабев от пролитой крови, — в том, что Беллона вас так извела жестокой войною, царь виноват Агамемнон, граждан свой город лишивший83; |
| 390 |
вдовами сделать пытался он жен и бездетными — старцев, ласки отцовской лишив недозрелую поросль младую. Смерть он за это нашел, пораженный ударом секиры, также потомству его отомстила пучина морская. Вам обещаю покой84, надежду на отдых спокойный; |
| 395 |
мирными будут досуги, спящего ночью не станет с ложа звук трубный срывать, буравя отверзтые уши; можете в должное время вы ласковым сном наслаждаться. Копья жестокие спят; мечи пусть в серпы обратятся; силою ваших костей, крепких мышц согнутые луки |
| 400 |
только на диких зверей и на быстрых птиц направляйте. Старость согрейте весельем, пирами, что радость приносят, нежных растите внучат, пусть их вам ваши дети подарят. Пусть лишь болезни ведут к окончанию благостной жизни, пусть вас надежда питает, что срок вам на свете природа, |
| 405 |
по истечении лет, положила, — не раны, железом вам нанесенные; должный обряд похоронный свершится, и погребальный костер вам достанется; каждый могилу сможет при жизни себе приготовить навеки для праха. Был Агамемнон жестоким царем и врагом нечестивым |
| 410 |
детям своим, был владыкой отечества слишком суровым; будет Эгист гражданином85; его объявляю супругом". Так изрекла и велела всем из дворца расходиться и возвращаться домой. Но любовник ее, не способный вожжи от царства держать, неумелый и грубый невежда, |
| 415 |
чванясь, себя лишь считал богом-гением дома86: с прислугой царской был грозно суров; как чужак, обращался с рабами. Были не кротки его приказанья, — когда бы случилось их самому исполнять, он их счел бы виною позорной. Скипетр триумфов в руках пастуха — вот цена преступленьям; |
| 420 |
кровью запачкан тиран — ему пурпур за это наградой; в доме супруга — позор, путь открывшая к браку виною, — кто бы, спрошу, не стонал? Но приказывал страх подчиненным с новым смириться бесславьем: боялись сильней волопаса87, чем на троянской равнине боялись Гектора гнева. |
| 425 |
Кончилась власть Агамемнона: после паденья Пергама плети достойный сравнялся с героем могучим Атридом88. |
| 453 |
Восемь без малого лет89 пастух бездарный в Микенах правил, судьбе ненавистный, и все это время с женою |
| 455 |
оба они наслаждались страстью своей нечестивой; а между тем всей толпой рабы среды ночи к могиле царской стекались, чтоб плач творить над царем непрестанно; страхом объяты, что будет услышан их голос дрожащий, скорбные стоны свои, умеряя, они подавляли. |
| 460 |
Здесь-то, средь воплей печальных, выплеснул горькое слово умный отпущенник90 — давний он был воспитатель Ореста. "Царь, наилучший когда-то91, а ныне — призрак печальный, ты, чья жестокостью стала удача и смертью — победа, ты, чей военный триумф92 породил лишь одно преступленье, |
| 465 |
ты, чьи призывы, конечно, услышали гневные боги93, коим ты в храме молился, — в успехе ж тебе отказали, — если была справедлива победа данайцев под Троей, если спартанку по праву отторгли от сердца Париса (сколько потратили сил, лишь пастух94 не владел бы Еленой? |
| 470 |
Ныне владеет твоей!), если смерть — состоянье другое, если сознанье свое сохраняет умерший и души, члены покинув, живут, если дух после смерти бессмертен95, нашим внемли ты слезам и рыданьям рабов твоих верных! Землю взломай96, да расколется твердь необычным зияньем! |
| 475 |
В сонме подземных теней97, тяжко мстящих, на них опираясь, встань из гробницы, как некогда тень восстала Ахилла98; казнь сверши над женой, пусть кара воздается Эгисту, каждому члену его99. Неужели умрешь неотмщенным, царство отдав пастуху? За пределом могилы сурово |
| 480 |
смертную долю взыскал фессалийский герой с неповинной девы, — свершителей стольких гнусных, преступных деяний без наказанья оставишь, вручив им победу и царство? Боги, властители бездны жестокой подземного мира, Тартара пасть разорвите, из глотки, широко разверстой, |
| 485 |
дев змееносных нашлите под кровлю преступного дома. Не сомневайтесь: Свирепые100 сами к владеньям Тиеста путь, им знакомый, найдут, по старому следу помчатся (нет, вы не фурии101, если нуждаетесь прежде в моленье, если по собственной воле отомстить за вину не хотите). |
| 490 |
Не сомневаюсь и я, что по праву прошу наказанья, хоть и кровавого, — Фивам соседние стены102 надежду мне подают, обреченные некогда Тартара мраку и среди ясного дня лишенные света дневного. Так я молю вас: когда приговором смертельным по праву |
| 495 |
меч беспощадный сразит обоих злодеев преступных, вы палачам Ахеронтовым пламени вдоволь добавьте103, фурий взрастите неистовство, яд их смертельный усилив; пусть Энио виновных в убийстве жестоко пытает, — чем бы вы их не пытали, им казни не будет довольно". |
| 500 |
Молвил. И стон прозвучал из недр глубоких гробницы104: "Душу мою не терзайте вы тяжкой печалью, бедою вашей святой не делитесь: того успокоить в могиле ваша должна бы любовь, кого худшая в мире супруга, жаром преступным пылая и страсти отдавшись позорной, |
| 505 |
славе развратной в угоду, своим оружием женским, только с победой он в дом возвратился, убила немедля. Десять лет я провел105 отмстителем братнего ложа, мститель измены, изменой супруги навек укрощенный, — не побоялась она ни дом осквернить, ни пенатов |
| 510 |
смертным ударом забрызгать в обмане своем нечестивом. Но неотмщенным не буду: найдет их кровавая кара. Больше не надобно слов — Кассандра вам правду сказала, верьте Кассандре, Кассандра-пророчица истину знает". Молвил; расходятся все, оставляя цареву гробницу. |
| 515 |
Ночью же этой, однако, явилась в афинских пределах легкая тень Агамемнона106 (ибо Орест возмужавший там находился с Пиладом и мирному сну предавались, дом наполняя дыханьем своим равномерным; в палестре играм они отдавались с любовью и оба устали). |
| 520 |
Встав в изголовье у ложа, Атрид им явился обоим107 спящим, — отнюдь не таков, каким был108, торжествуя победу, но как упал, с головой, разбитой ударом секиры109, грустный, бессильный, дрожащий, со стонами вздохи мешая; с бледного лика стекала багряная кровь непрерывно, |
| 525 |
руки дрожали, слабея; бессильно глава трепетала; ноги в оковах, — за них царя из дворца волочили. "Разве не стыдно вам110, юноши, — молвил, — в цветущие годы, (первый курчавый пушок одел ваши нежные щеки), знающим столько наук и владеющим храбро оружьем, |
| 530 |
что, вознесенный в кремле, позорит пастух мое царство, плату кровавую взяв; что, средь многих его преступлений, радостен, не укрощен, и, вздымая надутую шею, верит охотно молве, нечестивец, что дети погибли. Или к потомкам Кекропа111 взывать об отмщенье? Но сын жив, |
| 535 |
он и Пилад невредимы. Иначе себя показали112, друга Ахилла любя, Патрокл, Пирифой — Эгеида. Вооружитесь113, возьмите мечи, — ждет домашняя битва, — и нечестивую мать погубите железом отцовским; нет в том вины, коль преступницу ты покараешь жестоко: |
| 540 | в смерти супруга виновную ты уничтожишь по праву. |
| 427 |
Гетов царица Тамирис114 убила царя, но позорным не был поступок ее: за своих она отомстила; пусть виновата Медея115: охвачена пламенем скорби |
| 430 |
по миновавшей любви, подпалила дворец она царский: стала вдовою при муже, приведшем наложницу Главку; жены лемносские116 — взяли оружье преступное в руки, брачное ложе свое они кровью мужей осквернили: гнев был жестоким Венеры; ужасное дело свершили |
| 435 |
скифские жены117, — однако, средь варваров было возможно это злодейство. Но ты, царица пеласгов, Элладой нашей рожденная, матерью мудрых законов, супруга славная мстителя-воина, мужа убийством жестоким страсти преступной вину ты увеличила вдвое118. |
| 440 |
Вспомнить могла б Алкестиду119: смертью своею у манов вырвала мужа; бесчестя себя, ему честь оказала. Что говорить об Эвадне120, сгоревшей в огне фиванском? В треске костра похоронного стала подругою мужу. Святость ее нечестивая, сладость любви повелели |
| 445 |
горькой кончины желать, ибо ран, нанесенных печалью, пламя костра было легче, и, средство жестокое выбрав, вместе с супружеским прахом тотчас отправилась к манам. Урна вместила одна двух любящих, вместе сгоревших. Вот где счастливый был брак! Вот верности признак надежный! |
| 450 |
Муж-святотатец был выбран по смерти его нечестивой; дружкою пламя служило, костер был им брачным чертогом. |
| 452 | Что есть святая любовь, показали многие девы. |
| 541 |
Пусть же в священной любви, охваченный пламенем мести, сын за убийство отца отплатит смертельным ударом матери, — этим с нее подозрения смоет121 он в прошлом, ибо докажет, что истинный сын за отца отомщает, |
| 545 |
мститель, достойный измены, каратель и царства наследник. Мы данайцам любезны, двоих ненавидят свирепо; с равной отвагой идите: с вами сочувствие будет верных рабов; негодуют, скорее, что поздно идете; слуги давно уже ропщут, готовы вцепиться зубами |
| 550 |
хоть бы в живого Эгиста и ввергнуть в огонь для сожженья жаждут немедля супруги преступной грешные члены". Так он сказал, и стоны их сон спокойный прервали. Тотчас потомок Атрида, виденьем научен, Пиладу хочет свой сон рассказать — от него узнает о таком же |
| 555 |
и в изумленье приходит от власти отца, что способен разом явиться обоим в ночной тишине с наставленьем. "Брат, — говорит, — что теперь нам, скажи, ты советуешь делать?122 Сердце, и мысли, и душу в груди, и рассудок, и чувства долг мой смущает, волненье, печаль, природа, почтенье, |
| 560 |
происхождение, скорбь, и стыд, и страх пред молвою. Смею ль вонзить я губительный меч в материнское чрево, что десять месяцев123 малый зародыш, зачатый природой, первоначальный залог расцветающей ласковой жизни, мукой терзаясь растущей, с терпеньем упорным носило? |
| 565 |
Чрево, что свет мне явило и мира ворота открыло? Только ж мне было судьбою даровано право рожденья, из материнской груди молочный поток изобильный в губы вливался мои, как мед иль нектар благовонный, Стала кормилицей мать, и стала служанкой царица, |
| 570 |
сон позабыв, свои нежные чувства ко мне изъявляет. Мать мне была и отцом, пока он далеко сражался, — так все одиннадцать лет124 возрастал я в родительском доме. Должен теперь я забыть материнские благодеянья? Разве убитый отец останется неотомщенным? |
| 575 |
Пусть преступление смоет пастух и умрет, — так я кровью манов насыщу отцовских, а матери вовсе не трону; пусть будет ей наказаньем жизнь после смерти Эгиста, пусть перед взором ее он падет, пусть распутница мертвым видит любовника — так, как убитым узрела Атрида". |
| 580 |
Так он в сомненье сказал, но отнюдь не замедлил с ответом друг его; вдохом тяжелым из глуби груди отзываясь, с скрежетом диким зубовным125 обрушился он на Ореста: "Сердце настолько твое растопили126 никчемные чувства, что совершить ты готов, о чем и сказать невозможно! |
| 585 |
Грех великий — сказать, преступленье — греховное слушать. Или в Микены пойдем арголидские, чтобы избавить мать от вины совершенной? Конечно, достойней прощенья нет никого, кто достойнее кары за два преступленья! Друг мой, прошу, берегись обмануть надежды данайцев, |
| 590 |
чтоб не сочли чужаком человека, который позволил отцеубийце остаться в живых. Иль та тень, что явилась ночью в Афинах к тебе, не сыщет по праву рожденья новые сотни дорог? И вот уж она на пороге села и, звезды тревожа, дрожащим голосом молвит: |
| 595 |
"Так-то, мой сын, ты готов отца защитить от злодеев, так тебе должно оплакать родителя мертвого долю, так принесешь нашим манам достойную мстителя жертву? Отчим захочет твой сам127 умереть подобною смертью, лишь бы осталась в живых, кто тени жестокой убийцы |
| 600 |
как приношенье отдаст милосердного душу Ореста. Жертвой сам ты падешь, коль не станет жертвою матерь". Что будешь делать, как с речью печальной отец обратится? Жалких щадить — благочестье снискать, благочестье утратив. Пусть у гробницы отца128 рухнут наземь тела виноватых! |
| 605 |
К делу! Пусть юным надеждам откроется царская доля, доблестью дух вознесется и славы желанием — сердце, преданность в руки твои пусть жестокое вложит железо, — шеи отрубишь обоим, последний их стон прерывая! Сам добровольно пойду за тобою сквозь копья, сквозь пламя129, |
| 610 |
не побоюсь никого; вам ведь преданы130 слуги отцовы. Дам я, однако, совет, хитроумный, полезный, надежный: я на разведку пойду131 и сумею внушением тайным слугам надежду подать на приход твой, и, если поверит мне домочадцев толпа, то всем сердцем нам отдадутся |
| 615 |
и за оружье возьмутся, — так будет оно безопасней". Речью такой распаленный132, вздымается в горькой печали юный Орест, негодуя и смертью грозя нечестивым (губы кусая, рычанье свирепой души подавляет), и, как будто Эгиста на месте застал преступленья — |
| 620 |
с матерью прелюбодей в позорных объятиях сплелся — он их, не видя, пронзает, хоть мертвых и не оказалось. Так бушевал и Пирр133, увидев глубокою ночью призрак Ахилла, взывавшего к чувствам его сыновним; понял он, сон отогнав, что требует тень Эакида, |
| 625 |
Трое враждебная, в жертву деву себе Поликсену. Словом, поскольку одобрил Орест предложенье Пилада, в сердце решимость питают, лишь на мечи полагаясь134. Путь пролагают по тайным, к Микенам ведущим тропинкам, в мраке таятся, идут, свои тайные мысли скрывая, |
| 630 |
чтобы нежданно их месть настигла преступные выи. …Так же135 когда-то Улисс, путь опасный деля с Диомедом, в лагерь направился ночью дарданский дорогой опасной, шел стороною (не слышали в воздухе звуков знакомых труб боевых, как приметы, но, осторожно ступая, |
| 635 |
молча, почти не дыша, уходили все дальше и дальше от кораблей арголидских разведчики — сын Оинеев храбрыйa и с ним Лаэртид, герой Улисс хитроумный). Так и афинские юноши тайно стремились в Микены. Путь свой пока совершают, как вдруг воспитатель Ореста |
| 640 |
им предстает Дорилай, в волненье ввергая обоих. "Юноши, кто вы такие, откуда, друзья, вы идете? Держите путь вы куда?". И, пока, застывши в молчанье, ищут с дороги свернуть, узнает воспитатель Ореста и заключает в объятья, руками обвив его шею. |
| 645 |
"Жив ты, дитя? — восклицает. — Коль жив, то и мы еще живы. Мы уступали коварству, тогда как любовник кичился, в роскоши он утопал, осквернив материнское ложе; рад был, что храмы триумфов136, царей могучих покои, и алтари всех богов, и царские опочивальни |
| 650 |
он преступленьем своим превратил в лупанар низкопробный. Нам оставалось только, придя к отцовской могиле137, вечно рыдать, хоть и помнили мы обещанья царевы, а еще раньше Кассандры пророчества138: вскоре виновных должная кара настигнет. Итак, торопитесь, о други, |
| 655 |
как подобает афинянам; помощь окажут вам боги; царские слуги взывают: казните преступников этих. Без колебаний, герои, отвагой ваш дух разожгите, вооружитесь мечами, сжимайте сильней рукояти; долг пред отцом пусть подвигнет тебя, чувство дружбы — Пилада, |
| 660 |
пусть одного направляет печаль, другого — желание славы. Труд невелик139 уложить пропащую женщину разом, много ли времени надо сломить мужицкое тело?". Так им промолвил старик. И друзей разжигает надежда, шаг ускоряют, и каждый скорбит, что далеко Микены. |
| 665 |
"Видишь, мы путь продолжаем, старик", — так Орест отвечает. "Шаг прибавляем", — Пилад говорит, и затем Дорилаю: "Старче, ты первым иди, мы же оба спешим за тобою, чтоб домочадцы, на слух восприняв драгоценную тайну, жили с надеждой три дня, что мы внезапно нагрянем". |
| 670 |
Кончил; оставив друзей, старец в город отправился первым; радость шаги ускоряет, которым препятствует возраст. Вот уж пройден путь; устав, он кремля достигает, тайно сообщает немногим, что жив-де Орест и за род свой мстителем грозным сюда в недалекое время вернется; |
| 675 |
всех настоятельно просит, чтоб твердо хранили молчанье, только рабам потихоньку заветный секрет открывая. Так и случилось, что все знать могли о грядущем событье, кроме преступников, дабы они не сумели укрыться иль свою жизнь защищать, взяв оружие в грязные руки. |
| 680 |
Ждут господина рабы: часть готова занять ворота, эти — дворец, а часть — захватить высокие стены. День между тем золотистый в скрежете волн140 возвращает, словно завещанный дар, после сна ночного природа; солнце сияет, платя за ущерб, нанесенный Тиесту141. |
| 685 |
Стены увидел Атрид, что когда-то ребенком оставил142, помнил, однако, о них и, руку простерши, промолвил143: "Древнему дому привет, привет вам, родные Микены! Прокляты были вы раньше, но снова почет обретете, если я манов отцовских насыщу матери кровью. |
| 690 |
Царская властная тень узнает в мстителе сына, видя, как мощным ударом повержена в прах Клитеместра144, - так, как погибла супруга пророка Амфиарая". Кончил, и с трепетом странник глядит на высокие стены; путь вспоминает давнишний; Пилад идет за ним следом. |
| 695 |
После того как вошел, узнает толпа домочадцев лик Агамемнона145 в нем, глаза, и походку, и руки, с радостным плачем встречают, с безмолвной надеждой ликуют. "Пусть затворяют ворота", — Пилад промолвил Оресту. Заперт засовами вход, трубы Смерти громко запели. |
| 700 |
…Оцепенели преступники, страх обнимает Эгиста. "Не обещала я разве146 данайцам навеки покоя? Нет никого в Арголиде, кто нам угрожал бы войною, коли убит уже Гектор, оружьем разгромлена Троя", — так говорила прислуге царица, безумствуя в гневе. |
| 705 |
"Вас отпускаю, лишь дайте состариться вместе с Эгистом". Речь оснащает угрозами, будто бы мститель свирепый; тут, задыхаясь, бежит служанка с известьем зловещим, молвит: "Явился Орест"; словам ее сразу не верят, полны сомненья, считают, что сон свой пустой излагает. |
| 710 |
Здесь во дворце им Пилад предстает, озлобленный, суровый (неумолим был к врагу и грозен Аякс Теламонид147, с Гектором выйдя на бой, семикожным щитом прикрываясь), брань на устах и угроза во взоре, и меч обнаженный ярко сверкает. Виновным кричит: "Управляя жестоко, |
| 715 |
вечно надеялись власть сохранить и заслуженной кары вовсе избегнуть? Нет, смертью одной не отделаться сразу148 — в муках кровавых дано искупить преступленья былые!" Молвил и к слугам он речь обратил, призывая их к мести: "Свергните разом злодея с высокого царского трона, |
| 720 |
за ноги149 жертвой жестокой Атриду-царю волочите; пусть кровожадно секиры разрубят мужицкое тело150, и да погибнет пастух той же смертью, что царь был погублен! Руку, однако, мою пусть сперва оросит своей кровью". Молвил и, меч обнажив, всадил Эгисту меж ребер. |
| 725 |
Ноги веревкой связав151, тащат слуги сраженное тело и за воротами — там, где убитый Атрид простирался, — тысячей острых секир разрубают, дробя ему кости, и, расчлененные ранами, жалко трепещут суставы. А Климетеместра, считая, что смерть от нее отступилась, |
| 730 |
что пощадил ее сын, о своем пастухе сокрушалась; вдруг перед нею — Орест, врага любого свирепей, слуги толпою за ним, к убийству родимой готовым; за косы мать ухватив, сын волочит ее, восклицая: "Верно, надеялась ты, безнаказанно царствовать будет |
| 735 |
твой окаянный любовник, и мнила к могиле отцовской долю прибавить детей152? Ты ошиблась: я жив, и умрешь ты смертью кровавой, преступница, и под рукою моею телом прикроешь своим153 мужа убитого кости!". Мать с обнаженною грудью154 сына молила в смятенье: |
| 740 |
"Ради вскормивших тебя сосцов, пощади меня, мальчик! Именем вышних богов, и отца, и сестры, тебе милой, той, что от ярости нашей, похитив, тогда тебя скрыла, именем друга Пилада, что дорог тебе, заклинаю: мать пожалей, умоляю, прости, пожалей, если имя |
| 745 |
матери все ж я достойна носить!". Сын в ответ: "Понапрасну слезы изводишь155: отец средь подземных теней ожидает. Смерть господина троянка оплакала дева Кассандра156; и не сразила, служанкою став после Гектора смерти, Пирра раба Андромаха157, когда-то фригийцев царица; |
| 750 |
ты ж, предпочтя пастуха, пролила кровь царя и супруга. Вот что велит мне Пилад и к чему сестра понуждает158: дикой отваги вкусив159, да падешь под мечом моим грозным". Видит жена, что добиться от сына пощады не сможет: быстро приходят на ум предсказанья вещуньи фригийской160. |
| 755 |
"Если угодно тебе за отца отомстить161 нам обоим, то пусть Пилада рука меня скосит и меч тот же самый, что и Эгиста скосил; пусть на тело его упаду я, нашей зачинщик вины и участница162 всех преступлений; кровь наша, вместе смешавшись, теням всем свидетелем будет, |
| 760 |
что преступлений сообщников ждет общий жребий зловещий". "Хочешь ты мертвой прикрыть своего развратника тело163, — сын говорит, — но уж лучше падешь ты на кости супруга; пусть не смешается кровь под ударом меча грозового, пусть не придет искупление в смерти обоим влюбленным, — |
| 765 |
каждый из вас да получит долю свою воздаянья, карой виновных связавшего: будешь лежать ты отдельно". Молвил; к могиле отца подойдя, свою речь продолжает: "Отче, достойный почтения, чувств и дыханья лишенный, дар я тебе приношу164, — прими справедливую жертву; |
| 770 |
я на закланье веду Клитеместру, матрону165 Эгиста, прежде твою (если б не было так!). Есть одна утешенье166: там она ляжет, где ты погиб, секирой сраженный. Поздно приходит возмездье — мой возраст тому оправданье; раньше хотел бы свершить". Добавляет данайская матерь: |
| 775 |
"Солнце, небесная ось, элементы, земля, море, реки, общая мать всех вещей — природа167, подземное чрево, все поглядите, как с матерью сын расквитался надежно, долг свой воздал за рожденье, за молоко расплатился". Так говорила она, обращаясь, однако, к глухому: |
| 780 |
лик отвращает Орест, верный сыновнему долгу. Вот снова солнце благое коней от пути отклоняет168, и покрывается небо мрачной воздушною тенью; в страхе пред ночью не вовремя вся замирает Эллада, хаос природу пугает169, тьмы элементы страшатся; |
| 785 |
хвалит вину Энио, Эриния170 меч обнажает. Пурпурный плащ закусив сжатыми крепко зубами, пала царица и тунику тянет руками все ниже, к самым ногам171, боясь, чтоб не встретить смерть обнаженной: с ликом печальным повсюду смущенные взоры бросала, |
| 790 |
в смертный час впервые, теперь лишь страшася позора, стыд испытала, несчастная, коего раньше не знала. Белые члены ее окрашены кровью багряной172, тело от ран нанесенных билось, песок попирая173, и, обреченная смерти, жизнь излила вместе с кровью174. |
| 795 |
Тут устремляются мстители вместе в царевы покои, — так возвращаются в логово львы с темнорыжею гривой, страшные, мяса скотины зарезанной вдоволь отведав. Царский дворец принимает друзей, забрызганных кровью; сходятся вместе данайцы, им царский почет воздавая175; |
| 800 |
часть сострадает Атриду, другая — матери бедной, впрочем, открыто никто не винил совершивших убийство, и не нашлось никого без слов осужденья Эгисту. День оскверненный прошел, погрузило в шипящие волны176 оси своей колесницы солнце; сестра177 возвратилась, |
| 805 |
плащ простерла росистый, покой призывая снотворный; звезды достигли средины пути своего ночного178, — вестник явился, что Пирр, Ахиллеса потомок, похитил, будто добычу военную, взятую в плен, Гермиону179. Словно безумный, Атрид к Пиладу так обратился: |
| 810 |
"Дело другое зовет нас, снова любовное пламя!180 Что же мне делать? Вина очевидна: невеста младая в жены обещана мне — и похищена. Правь моим царством, я же пройду сквозь мечи, сквозь огонь, сквозь когорты181 без счета (тот, кто отмстил за отца, уважать себя должен заставить), |
| 815 |
лишь бы мне деву спасти, что к славе взывает Ореста!". Молвил; мечом опоясался и на врага ополчился. Пирра застал он входящим в храм Аполлона священный; вдруг нападает на юношу, близ алтаря182 поражает и возвращается к грекам183, гордый убийством повторным. |
| 820 |
Троном отцовским владеет Орест и короной отцовской, — матерь ему пред очами явилась; не беззащитна: факелы в дланях184 ее, опоясана змеями грозно; |
| 824 | пламя приблизив к Оресту, змей, свои кольца развивших, |
| 823 | прямо в лицо ему мечет, смертельные сыплет угрозы185. |
| 825 |
Знаменья мужа пугают, бежит сквозь дворцовые залы, мать, устрашая, за ним; в отдаленнейших дома покоях ищет укрыться Орест, но и там его враг настигает. Заперты скоро все двери засовами крепкими; снова в самых глубинных частях дворца свою мать он находит. |
| 830 |
Голосом грозным она, с усильем: "Жестокий, негодный, мало тебе, что изранил глубоко сыновнее чувство, надо преступной рукой осквернять священные храмы186? Можешь железным крюком запереть нерушимо ворота, сотни окон заслонить, если столько их есть, твердой сталью, — |
| 835 |
всюду я буду с тобой еще боле свирепою тенью, в волнах морских, средь полей, в лесах, в горах или в реках". Молвила; факелов пламя сердце волнует Ореста. Не удается ему избежать материнских проклятий, меч свой хватает, но воздух ударами частыми режет187, |
| 840 |
ран не наносит — и руку беспомощно он опускает и восклицает, несчастный: "Вот меч мой окровавленный, им сражена ты, распутница, — будешь убита вторично!". Молвил, и мрачная тень, узнавая орудье убийства, в воздухе легком исчезла188, — безумье Ореста осталось. |
| 845 |
Полон безумья наследник Атрида, отмститель аргосский, — так был безумен Ликург189, опьяненный неистовым Вакхом, так был безумен Алкид190, устрашенный свирепой Мегерой, так был когда-то безумен Аякс191, храбрейший из греков. Мечется с ревом Орест192, не в себе, по дворцовым покоям, |
| 850 |
слуг принимает за мать, за мать друзей принимает, (мать ему видится всюду, и змеи и пламя с ней вместе), то он от одних убегает, и тотчас другие193 навстречу; только Пилада лицо не пугает безумного друга. Средь угощений богатых, трапезы царской достойных, |
| 855 |
мучает голод его, и огни от стола отвращают. Грешника в мире подземном терзает так голод194 напрасный: видит роскошные яства, как будто на пиршестве пышном, стонет, — но нет больше пищи, один ее образ остался, фурия злобно мешает к еде прикоснуться желанной. |
| 860 |
Что ему делать? Богов каких призывать в моленьях? Или бедою своею подземное царство тревожить? Юноше все сострадают, дворец наполняется плачем, — новый является повод для воплей, печали и страха: прибыл Молосс195, Андромахи и Пирра потомок, он хочет |
| 865 |
мстить за убийство отца. Пилад укрывает Ореста, тайно его отсылает к далеким брегам чужеземным. Так и достиг он краев, где храм был богини Дианы196. Был там жестокий обычай197: в жертву несчастных пришельцев всех приносить, и Орест уж увенчан повязкой священной. |
| 870 |
Видит, как жрица готовит жертвенный нож198 по обычью; страх прогоняет безумье, близкая смерть возвращает разум ему, хоть не весь199, и искать заставляет спасенья; часто зовет Агамемнона в жалобных воплях несчастный. Имя услышав отца, Ифигения так вопрошает: |
| 875 |
"Кто же ты, жертва200? Зачем Агамемнона ты призываешь?". Тот боязливо в ответ: "Я — несчастный Орест, мой родитель — царь знаменитый Атрид, и рожден я ему Клитеместрой". Слов понапрасну не тратя, разумная жрица подносит к лику Ореста свой нож и пробный надрез совершает. |
| 880 |
"Тело дрожащее пленника вы, палачи, развяжите: в сердце его мало крови, жертва не будет угодна201". От алтаря увлекает Ореста и, скинув повязки, всех удалив, не скрывает, что жрица сестрой оказалась; видит, однако, что ум поврежден у него, что безумец |
| 885 |
речи разумной лишился. Молитвой ночной очищает брата и с ним уезжает, идол похитив Дианы. Только достигли отчизны, Молва наставляет Молосса; тот в преступленье двойном обвиняет Ореста; в Афины он забирает его, чтоб предстал пред судом по закону. |
| 890 |
В храм поднимаются202 старцы, для этого данный Минервой; отпрыск Ахилла встает и, любовью к отцу побужденный, так начинает203: "Законов источник, знатнейшие люди, я объявляю виновным в преступных деяньях Ореста: кровные узы забыл, пренебрег человеческим правом, |
| 895 |
вышних богов осквернил и собственной пролил рукою матери кровь. Но, возможно, мать изменила Атриду, — чем же здесь Пирр виноват? Разве был он похож на Эгиста? Сын Ахиллеса могучего, Азии всей покровитель, в храме дары приносил — и коварно убит был Орестом. |
| 900 |
Скажет, возможно, что мать преступна была, нечестива, вдвое виновна204, к измене прибавив убийство супруга. Пусть бы судьей справедливым виновница предана казни, но не сыновним мечом205. Устыдится ли новых проступков тот, кто убийств череду начал с матери? Строго судите206, |
| 905 |
знатная отрасль Кекропа207, — Афинам такое пристало мщенье. Не будет довольно смерти в мешке208, как обычно; вот что с таким надо делать209: повсюду изранив железом, члены отсечь по отдельности, близкую смерть отдаляя; пусть остается на время растерзанным трупом живущим". |
| 910 |
Так он сказал и умолк. Орест же ему отвечает: "Знатные люди данайцев, мудрые, разума светоч, высшая слава Афин, судьи священного права, рад я, что здесь, перед вами, мое разбирается дело: жены ведь есть и у вас, вы их любите, как подобает, |
| 915 |
помните, думаю, юности годы210 минувшие вашей, к вашим невестам любовь, обещание близкого брака. Высшим богам благодарен, что после припадков безумья снова здоров, средь судебных скамей обвиненью внимаю. С ясным умом почитаю я суд ваш, по праву священный, |
| 920 |
зло и добро различаю. Судите, почтенные, сами: должен быть ваш приговор не о моем столько деле, сколько о праве богов, одобренье свое показавших тем, что, очистив меня, исцелили страдавшую душу; будь нечестив, полагаю, боги меня б не спасали. |
| 925 |
Мать защищает Молосс, но он этим меня обеляет211: мести достойна убийца, — убитый отец не достоин? Есть ли такой святотатец, безумец, который решится отчих богов обвинять, чья власть до конца совершенна? Пусть обвиняет богов, пусть их к борьбе призывает, |
| 930 |
их упрекает в проступке, войну затевая гигантов212. Пусть и меня упрекает — откуда ж припадки безумья? Были заботой печальной, не за вину наказаньем: горечь всю душу вздымает, сердце в груди угнетает. Пирр похитителем был, я отмстителем кражи явился, — |
| 935 |
смертный один обвиняет того, кто одобрен богами. Стражи закона, прошу, оправдайте того приговором, кто уж богами очищен, судьбою спасен благосклонной". Молвил и скромным молчаньем язык обуздал говорливый. И начинается суд с рассмотреньем деяний Ореста. |
| 940 |
Камешки там по обычаю разные в урну бросали213: белыми жить дозволялось, красными смерть присуждали. Вот голоса посчитали — выходит, что нет приговора: равным число оказалось214 камешков белых и красных. Но у Минервы в руке зажат был камешек белый; |
| 945 |
в пользу Ореста кладет; возглашают: "Оправдан виновный". Знатные судьи о нем такой приговор произносят: "Если б решенья богов обсуждать дозволялося людям, дело Ореста должно бы обычным путем215 разбираться; нам же объявлена воля богов; милосердие неба |
| 950 |
не подлежит рассмотренью; да смолкнут судебные споры! Кто безрассудно захочет небесные рушить законы? Не избежал наказанья Парис216, трех богинь рассудивший, не избежал и Тиресий, Юпитером избранный в судьи; Пирр-похититель погиб, справедливым мечом пораженный; |
| 955 |
если ж он в храме убит, значит, власть до конца совершенна217 мощных богов, и карают, когда захотят. Пусть спокойно в дом возвратится Орест, — не грозит ему обвиненье". Так все закончилось218. Люди Ореста приветствуют кличем, с радостью друга, лишь суд он покинул, Пилад принимает; |
| 960 |
сестры с обеих сторон219 обнимают желанного брата, и вчетвером устремляются с радостью снова в Микены; здесь возвращенным богатством220 дворец наполняется царский. Боги, которым доверена волей Отца-Громовержца полная власть221 над землей и над небом, над воздухом, морем, |
| 965 |
просит вас кроткая Честность222, добрая просит Невинность и Состраданье благое, семейная Радость вас молит, Род человеческий, кровные Узы, от века святые, Связи домашние вас заклинают. Союз меж родными: хватит злодейства лемносского и Данаид223, что сумели |
| 970 |
брачный чертог свой в костер превратить, и деяний Тиеста224, и бесконечных грехов, о которых рассказывать стыдно; вот и в Микенах позорит тройная трагедия225 славу греков; тот мир пощадите226, что весь в вашей власти, несчастных вы отвратите пеласгов от новой чреды преступлений. |