Фронтальная панель саркофага военачальника. Сцена помилования побежденных варваров (clementia).

PN 15. Сар­ко­фаг со сце­ной поми­ло­ва­ния вар­ва­ров.

Дан­ный сар­ко­фаг отно­сит­ся к ста­рей­шей части вати­кан­ской кол­лек­ции. Он исполь­зо­вал­ся в каче­стве чаши фон­та­на, укра­шен­но­го ста­ту­ей Ари­ад­ны; еще в 1512 г. его упо­ми­нал Пико дел­ла Миран­до­ла. В то вре­мя, когда он был уста­нов­лен во Дво­ре ста­туй в Бель­веде­ре, счи­та­лось, что воен­ные сце­ны на его релье­фах отно­сят­ся к прав­ле­нию Тра­я­на, импе­ра­то­ра, с бла­го­род­ной фигу­рой кото­ро­го часто срав­ни­ва­ли папу Юлия II; имен­но этим обсто­я­тель­ст­вом объ­яс­ня­ет­ся пере­ме­ще­ние сар­ко­фа­га в столь пре­стиж­ное место. Сар­ко­фаг, при­над­ле­жав­ший, веро­ят­но, знат­но­му офи­ци­аль­но­му лицу из окру­же­ния импе­ра­то­ра эпо­хи Анто­ни­нов, несет изо­бра­же­ние сце­ны поми­ло­ва­ния побеж­ден­ных и пле­нен­ных вар­ва­ров — пред­по­ло­жи­тель­но, сар­ма­тов — вое­на­чаль­ни­ком импе­ра­то­ра-«фило­со­фа» Мар­ка Авре­лия (ок. 180 г. н. э.); сидя­ще­го победи­те­ля награж­да­ет вен­ком Вик­то­рия. На левом тор­цо­вом релье­фе два сол­да­та соп­ро­вож­да­ют повоз­ку с плен­ни­цей и ее ребен­ком; на пра­вом тор­цо­вом релье­фе плен­ни­ков (свя­зан­но­го муж­чи­ну и двух рыдаю­щих жен­щин) несут на носил­ках в три­ум­фаль­ном шест­вии. Обра­ща­ет на себя вни­ма­ние под­черк­ну­то-эмо­цио­наль­ное отно­ше­ние к дра­ме побеж­ден­ных.

Inv. 942; A II p. 98 n° 39 tav. 10; H 239; Brummer, pp. 159-161 nota 13; Koch, Sichtermann, p. 88 nota 22, pp. 106, 167, 260 fig. 96; P. P. Bober, R. Rubinstein, Renaissance Artists and Antique Sculpture, New York 1986, pp. 194-195 n° 160 fig. 160; P. Liverani, A. Nesselrath, in AA. VV., High Renaissance in the Vatican, Tokyo 1993, p. 70 n° 56; J. Köhler, in RM, 102, 1995, pp. 371-379.

Выс­шее про­яв­ле­ние вели­ко­ду­шия: Clementia на релье­фах рим­ских сар­ко­фа­гов.

Во II в. н. э. на рим­ских над­гроб­ных памят­ни­ках появ­ля­ет­ся образ clementia, свиде­тель­ст­ву­ю­щий о том, что покой­ный про­жил достой­ную жизнь. Широ­кое рас­про­стра­не­ние сцен clementia свиде­тель­ст­ву­ет, что вели­ко­ду­шие рас­смат­ри­ва­лось как одно из вопло­ще­ний virtus. В эпо­ху Авгу­ста сце­ны clementia встре­ча­ют­ся на неболь­ших пред­ме­тах част­но­го харак­те­ра, где вели­ко­ду­шие про­яв­ля­ет импе­ра­тор, либо леген­дар­ный пра­ви­тель, дер­жа­щий порт­рет чле­на импе­ра­тор­ско­го окру­же­ния, либо герой-гла­ди­а­тор. Во вре­ме­на Высо­кой импе­рии, осо­бен­но в эпо­ху Анто­ни­нов, образ clementia стал исполь­зо­вать­ся зна­чи­тель­но шире, в т. ч. в погре­баль­ном искус­стве, что име­ло важ­ные послед­ст­вия.

Напри­мер, на сво­де гроб­ни­цы Пан­кра­ци­ев в Риме появ­ля­ет­ся сце­на, где При­ам взы­ва­ет к мило­сер­дию Ахил­ла, про­ся его вер­нуть тело Гек­то­ра. Эта сце­на очень напо­ми­на­ет ком­по­зи­цию на куб­ках Hoby, рас­смот­рен­ную в гл. 4. Рельеф из шту­ка­тур­ки, одна­ко, дати­ру­ет­ся 160 г. н. э., то есть, отно­сит­ся к тому же вре­ме­ни, что и «Раз­мыш­ле­ния» Мар­ка Авре­лия. Он свиде­тель­ст­ву­ет, что про­яв­ле­ние вели­ко­ду­шия по отно­ше­нию как к живым, так и к мерт­вым заня­ло важ­ное место в фило­со­фии эли­ты. Но акты мило­сер­дия из мифо­ло­ги­че­ских сюже­тов нико­им обра­зом не явля­ют­ся един­ст­вен­ным спо­со­бом изо­бра­же­ния clementia на гроб­ни­цах II в. Вели­ко­душ­ное отно­ше­ние к мерт­вым оста­ет­ся важ­ной темой, но эти­ка clementiae ею не огра­ни­чи­ва­ет­ся. Изо­бра­же­ние вели­ко­ду­шия покой­но­го на его над­гро­бии и, в осо­бен­но­сти, на сар­ко­фа­ге, начи­ная со II в. встре­ча­ет­ся все чаще. Сар­ко­фа­ги высту­па­ют в каче­стве весь­ма цен­ных свиде­те­лей инте­ре­сов и пред­став­ле­ний обес­пе­чен­ных рим­лян. В деко­ре сар­ко­фа­га нахо­ди­ли отра­же­ние те чер­ты обра­за покой­но­го, кото­рые он хотел оста­вить в памя­ти о себе, а так­же те его каче­ства, кото­рые хоте­ли уве­ко­ве­чить его род­ст­вен­ни­ки. Сар­ко­фа­ги, выпол­нен­ные как по инди­виду­аль­но­му зака­зу, так и по попу­ляр­но­му образ­цу, сто­и­ли очень доро­го. С тече­ни­ем вре­ме­ни ста­рые моде­ли изме­ня­лись, и появ­ля­лись новые, пре­тер­пе­ва­ли изме­не­ния под­хо­ды к опи­са­нию жиз­ни и досто­инств покой­ных. Скуль­п­то­ры сле­до­ва­ли поже­ла­ни­ям заказ­чи­ков, учи­ты­вая при этом ико­но­гра­фи­че­ские нов­ше­ства и дости­же­ния кон­ку­рен­тов.

В огром­ных коли­че­ствах изготов­ля­лись сар­ко­фа­ги раз­ных типов, на релье­фах кото­рых голо­вы покой­но­го и его супру­ги остав­ля­лись в виде загото­вок, пред­на­зна­чен­ных для пре­вра­ще­ния в порт­ре­ты покой­ных после про­да­жи сар­ко­фа­га. Поку­па­те­ля­ми сар­ко­фа­гов явля­лись пред­ста­ви­те­ли самых раз­ных сло­ев рим­ско­го обще­ства — от сена­то­ров до пре­успе­ваю­щих воль­ноот­пу­щен­ни­ков. Богат­ство деко­ра и раз­но­об­ра­зие ста­ту­са заказ­чи­ков дела­ют рим­ский сар­ко­фаг одним из луч­ших свиде­те­лей того как clementia наряду с про­чи­ми про­яв­ле­ни­я­ми virtus вхо­ди­ла в рим­скую жизнь.

Один из рас­про­стра­нен­ных типов сар­ко­фа­гов, пред­став­лен­ный боль­шим коли­че­ст­вом сох­ра­нив­ших­ся экзем­пля­ров, несет изо­бра­же­ние сце­ны, в кото­рой плен­ные вар­ва­ры, моля о поща­де, скло­ня­ют­ся перед рим­ским вое­на­чаль­ни­ком. На этих, т. н. «сар­ко­фа­гах гене­ра­лов» мож­но видеть ту же ком­по­зи­цию и те же жесты, что и на офи­ци­аль­ных мону­мен­тах импе­рии, пред­став­ля­ю­щих clementia principis. Одним из луч­ших при­ме­ров слу­жит сар­ко­фаг с изо­бра­же­ни­ем вое­на­чаль­ни­ка, сидя­ще­го в крес­ле. Сто­я­щая рядом с ним кры­ла­тая Вик­то­рия дер­жит венок над его голо­вой. Вое­на­чаль­ник, слег­ка нак­ло­нив­шись впе­ред, откры­тым жестом про­тя­ги­ва­ет пра­вую руку в сто­ро­ну вар­ва­ра, пре­кло­нив­ше­го перед ним коле­ни. Кос­ма­тый вар­вар, не сво­дя взгляда с гене­ра­ла, явно про­сит его о поща­де, при­ка­са­ясь сво­ей левой рукой к его пра­вой ноге. Офи­цер смот­рит на плен­ни­ка с бла­го­склон­но­стью. Осталь­ную часть релье­фа запол­ня­ет тол­па вар­ва­ров; неко­то­рые из них свя­за­ны, дру­гие жести­ку­ли­ру­ют. В левой части рим­ские вои­ны пере­дви­га­ют­ся сре­ди пле­нен­ных вар­ва­ров, а высо­кий офи­цер сто­ит перед плен­ни­цей, согнув­шей­ся перед ним в уни­жен­ной позе и под­тал­ки­ваю­щей к нему сво­его пла­чу­ще­го ребен­ка. Этот офи­цер про­тя­ги­ва­ет пра­вую руку с откры­той ладо­нью в сто­ро­ну жен­щи­ны, кото­рая смот­рит на него с надеж­дой, одна­ко взгляд рим­ля­ни­на устрем­лен за пре­де­лы релье­фа, мимо жен­щи­ны, тро­фея и свя­зан­но­го вар­ва­ра. Офи­цер, про­яв­ля­ю­щий вели­ко­ду­шие, выглядит моло­дым, на лице его замет­на корот­кая одно­днев­ная щети­на, воз­мож­но, отрос­шая за вре­мя дол­го­го сра­же­ния.

Атмо­сфе­ра толь­ко что одер­жан­ной победы созда­ет­ся рим­ски­ми сол­да­та­ми в пол­ном бое­вом обла­че­нии и охва­чен­ны­ми тре­во­гой стра­даю­щи­ми плен­ни­ка­ми. Мы при­сут­ст­ву­ем при раз­вяз­ке, когда победи­те­ли реша­ют судь­бу побеж­ден­ных. На то, что плен­ни­ки будут поми­ло­ва­ны, ука­зы­ва­ет доб­ро­же­ла­тель­ное выра­же­ние лица сидя­ще­го вое­на­чаль­ни­ка и его жест. Иное реше­ние не мог­ло бы слу­жить свиде­тель­ст­вом досто­инств гене­ра­ла, похо­ро­нен­но­го в сар­ко­фа­ге. Мно­гие сох­ра­нив­ши­е­ся сар­ко­фа­ги эпо­хи Анто­ни­нов несут на себе изо­бра­же­ния покой­ных. Сар­ко­фа­ги вое­на­чаль­ни­ков со сце­на­ми победы и ока­за­ния мило­сти полу­чи­ли широ­кое рас­про­стра­не­ние во вто­рой поло­вине II в. н. э. Вати­кан­ский сар­ко­фаг обыч­но дати­ру­ют при­бли­зи­тель­но 180 г.; пред­по­ла­га­ют, что его вла­де­лец участ­во­вал в воен­ных кам­па­ни­ях Мар­ка Авре­лия, а моде­лью для релье­фа послу­жил утра­чен­ный мону­мент, про­слав­ляв­ший победы импе­ра­то­ра. Одна­ко необ­хо­ди­мо­сти в поис­ке утра­чен­но­го прото­ти­па это­го релье­фа нет, посколь­ку сох­ра­ни­лось мно­же­ство изо­бра­же­ний с подоб­ной ком­по­зи­ци­ей и ико­но­гра­фи­ей. Сце­на, в кото­рой рим­ский гене­рал про­яв­ля­ет вели­ко­ду­шие по отно­ше­нию к плен­ным вар­ва­рам, извест­на в раз­ных вари­ан­тах, что поз­во­ля­ет пред­по­ло­жить отсут­ст­вие у них обще­го ори­ги­на­ла. Воз­мож­но, она яви­лась резуль­та­том эво­лю­ции сово­куп­но­сти визу­аль­ных обра­зов импер­ско­го искус­ства. Эти визу­аль­ные обра­зы име­ют связь с лите­ра­тур­ны­ми при­ме­ра­ми clementiae.

M. B. Dowling. Clemency and Cruelty in the Roman World. University of Michigan Press, 2006.

© 2013 г. Фото: И. А. Шурыгин.
© 1996 г. Текст описания (1): G. Spinola. Guide cataloghi Musei Vaticani, 3. Il Museo Pio Clementino, 1. Città del Vaticano, Roma, 1996, с. 94—96, кат. № PN 15.
© 2006 г. Текст описания (2): M. B. Dowling. Clemency and Cruelty in the Roman World. 2006. С. 262—264.
© 2013 г. Пер. с ит. и англ.: И. А. Шурыгин.