Надпись из гробницы Квинкциев (гробница A).

CIL I² 2527a. ILLRP 795. AE 2000, 181.

P(ublius) Quinctius T(iti) l(ibertus), libr(arius),
Quinctia T(iti) l(iberta) uxsor,
Quinctia P(ubli) l(iberta) Agatea liberta,
concubina.
5 Sepulcr(um) heredes
ne sequatur.

Пуб­лий Квинк­ций, воль­ноот­пу­щен­ник Тита, пере­пис­чик,
Квинк­ция, воль­ноот­пу­щен­ни­ца Тита, [его] жена,
Квинк­ция Ага­тея, воль­ноот­пу­щен­ни­ца Пуб­лия, [его] воль­ноот­пу­щен­ни­ца, [его] сожи­тель­ни­ца.
Гроб­ни­ца не пере­да­ет­ся по наслед­ству.

Стро­ка 2: Uxsor вме­сто uxor; стро­ка 3: Agatea вме­сто Agathea. Отно­си­тель­но стро­ки 2, отцен­тро­ван­ной отно­си­тель­но кра­ев камен­но­го бло­ка, отме­тим, что сло­во uxsor сме­ще­но в ней впра­во с целью рас­тя­нуть эту стро­ку, кото­рая в про­тив­ном слу­чае смот­ре­лась бы силь­но сдви­ну­той вле­во отно­си­тель­но выше­рас­по­ло­жен­ной. Бук­вы -erta из сло­ва liberta в стро­ке 3, выре­зан­ные, начи­ная с E, за гра­ни­цей камен­но­го бло­ка, пред­став­ля­ют­ся добав­ле­ни­ем, сде­лан­ным рез­чи­ком по ходу работы, с целью иск­лю­чить воз­мож­ность оши­боч­но­го про­чте­ния lib (liberta) как libr (librarius), чему мог­ло бы спо­соб­ст­во­вать уже име­ю­ще­е­ся в фор­му­ле Ага­теи ука­за­ние на пат­ро­нат P(ubli) l(iberta); повтор­но сло­во liberta исполь­зо­ва­но в каче­стве заме­ни­те­ля ког­но­ме­на. В стро­ке 4 сло­во concubina добав­ле­но бук­ва­ми мень­ше­го раз­ме­ра.

В над­пи­си пере­чис­ле­ны име­на трех чело­век, похо­ро­нен­ных в этой гроб­ни­це; все они воль­ноот­пу­щен­ни­ки, свя­зан­ные уза­ми род­ства и при­вя­зан­но­сти, кото­рые про­изо­шли от изна­чаль­ных вза­и­моот­но­ше­ний, когда они нахо­ди­лись в зави­си­мо­сти от обще­го пат­ро­на: Пуб­лий Квинк­ций, кото­рый был пис­цом или про­дав­цом книг, и его жена Квинк­ция, на самом деле, были отпу­ще­ны одним и тем же пат­ро­ном — неким Титом Квинк­ци­ем, тогда как Квинк­ция Ага­тея сво­ей сво­бо­дой была обя­за­на пер­во­му пер­со­на­жу, кон­ку­би­ной (сожи­тель­ни­цей) кото­ро­го она позд­нее ста­ла.

Соб­ст­вен­но, свя­зи меж­ду тре­мя эти­ми людь­ми выво­дят­ся как на осно­ва­нии оно­ма­сти­ки (оди­на­ко­вые номе­ны; фор­му­ла пат­ро­на­та), так и из харак­те­ри­стик uxor (закон­ная жена) и concubina (сожи­тель­ни­ца); эта послед­няя была добав­ле­на зна­чи­тель­но поз­же, что поз­во­ля­ет гипо­те­ти­че­ски вос­ста­но­вить исто­рию рас­ши­ре­ния семьи.

Связь меж­ду Пуб­ли­ем Квинк­ци­ем и Квинк­ци­ей, веро­ят­но, заро­ди­лась как contubernium (сожи­тель­ство без юриди­че­ско­го оформ­ле­ния) меж­ду дву­мя раба­ми одно­го и того же гос­по­ди­на — Тита Квинк­ция, и была пре­об­ра­зо­ва­на в conubium (закон­ный брак), когда пара, осво­бо­див­шись от раб­ства, полу­чи­ла ста­тус воль­ноот­пу­щен­ни­ков, пра­во­спо­соб­ных зак­лю­чать закон­ный брак. Толь­ко тогда Пуб­лий Квинк­ций осво­бо­дил рабы­ню Ага­тею, и вме­сте с ней он и его жена пост­ро­и­ли гроб­ни­цу, зака­зав в мастер­ской по изготов­ле­нию над­гро­бий над­пись, кото­рая уза­ко­ни­ва­ла и гаран­ти­ро­ва­ла их пра­во соб­ст­вен­но­сти. После смер­ти Квинк­ции Пуб­лий Квинк­ций начал жить с Ага­те­ей в кон­ку­би­на­те, — фор­ма ста­биль­но­го, но юриди­че­ски неуза­ко­нен­но­го сожи­тель­ства, кото­рая отли­ча­лась от бра­ка, недо­ста­точ­но выра­жен­ным affectio maritalis или вза­им­ной воли сто­рон жить как муж и жена на про­тя­же­нии всей жиз­ни (кото­рая, впро­чем, так­же не гаран­ти­ро­ва­ла дол­го­веч­ность и нерас­тор­жи­мость бра­ка: affectio maritalis мог­ло осла­беть у одно­го из супру­гов, и тогда сов­мест­ная жизнь пре­ры­ва­лась раз­во­дом). Несмот­ря на ска­зан­ное выше, дли­тель­ность сою­за меж­ду дву­мя воль­ноот­пу­щен­ни­ка­ми под­твер­жда­ет­ся общим погре­баль­ным памят­ни­ком, а так­же, добав­ле­ни­ем к над­пи­си, высе­чен­ной на фаса­де, харак­те­ри­сти­ки concubina, начер­тан­ной мел­ки­ми бук­ва­ми в неболь­шом про­ме­жут­ке меж­ду стро­кой 3 и кар­ни­зом архит­ра­ва, кото­рая завер­ша­ет оно­ма­сти­че­скую фор­му­лу этой жен­щи­ны.

При­чи­ны, кото­рые побуди­ли Пуб­лия Квинк­ция и Квинк­цию Ага­тею ока­зать­ся от зак­лю­че­ния закон­но­го бра­ка и пред­по­честь ему ста­биль­ное сожи­тель­ство, веро­ят­но, были свя­за­ны, как это слу­ча­ет­ся и сего­дня, с усло­ви­я­ми, необ­хо­ди­мы­ми для зак­лю­че­ния бра­ка и юриди­че­ски­ми послед­ст­ви­я­ми, кото­рые он влек за собой; подоб­ный кон­ку­би­нат был частым явле­ни­ем и в выс­ших сло­ях (Plin. Epist. 8. 18).

Завер­ша­ет над­пись фор­му­ла sepulcrum heredes ne sequatur, посред­ст­вом кото­рой Пуб­лий Квинк­ций, Квинк­ция и Квинк­ция Ага­тея утвер­ди­ли неот­чуж­дае­мость гроб­ни­цы, иск­лю­чив ее из насле­ду­е­мо­го иму­ще­ства. Разу­ме­ет­ся, это усло­вие не меша­ло трем соб­ст­вен­ни­кам рас­про­стра­нять пра­во погре­бе­ния в этой гроб­ни­це на чле­нов семьи или чужих людей, на что ука­зы­ва­ет чис­ло могил внут­ри гроб­ни­цы — четы­ре погре­бе­ния, обна­ру­жен­ные в туфо­вом полу (три из кото­рых, пред­по­ло­жи­тель­но, при­над­ле­жа­ли тем же Квинк­ци­ям: Colini) и четы­ре ниши с погре­баль­ны­ми урна­ми во внут­рен­ней стене пер­во­го эта­жа.

Что же каса­ет­ся про­фес­сии воль­ноот­пу­щен­ни­ка Пуб­лия Квинк­ция, то невоз­мож­но точ­но уста­но­вить, являл­ся ли он про­сто пере­пис­чи­ком писем, доку­мен­тов и книг, работав­шим само­сто­я­тель­но или в услу­же­нии у пат­ро­на, или так­же управ­лял книж­ны­ми лав­ка­ми по пере­про­да­же лите­ра­ту­ры в несколь­ких квар­та­лах Рима, как в слу­ча­ях Пуб­лия Кор­не­лия Цела­да, librarius ab extra porta Trigemina (CIL. VI. 9515), лав­ка (taberna) кото­ро­го нахо­ди­лась на рав­нине у скло­на Авен­тин­ско­го хол­ма, а точ­нее, на участ­ке сра­зу за внеш­ней сто­ро­ной Три­ге­мин­ских ворот, и Гнея Пом­пея Фрик­са (CIL. VI. 3414*), воз­мож­но, свя­зан­но­го с грам­ма­ти­ком Пом­пе­ем Лене­ем, в свою оче­редь быв­ше­го воль­ноот­пу­щен­ни­ком Пом­пея Маг­на, кото­рый являл­ся не толь­ко пере­пис­чи­ком и про­дав­цом книг на Свя­щен­ной доро­ге на Рим­ско­го фору­ме, но так­же и спе­ци­а­ли­стом, све­ду­щим в искус­ствах и пись­ме (doctor librarius).

Послед­ние дан­ные по рекон­струк­ции гео­гра­фии иму­ще­ст­вен­ных отно­ше­ний в обла­сти книж­ной тор­гов­ли, полу­чен­ные из лите­ра­тур­ных источ­ни­ков, ука­зы­ва­ют на то, что боль­шин­ство книж­ных лавок пери­о­да Импе­рии были сос­ре­дото­че­ны в квар­та­лах, гра­ни­чив­ших с Рим­ским Фору­мом, таких как Арги­лет (Mart. I. 3. 1—2) и ули­ца Сапож­ни­ков (vicus Sandalarius), где, поми­мо сапож­ни­ков, дав­ших наз­ва­ние ули­це, сели­лось и боль­шин­ство сто­лич­ных кни­го­тор­гов­цев (Gell. XVIII. 4. 1), а непо­да­ле­ку, судя по опи­са­нию город­ских рай­о­нов эпо­хи Кон­стан­ти­на, рас­по­ла­га­лись бумаж­ные скла­ды (horrea Chartaria).

С точ­ки зре­ния оно­ма­сти­ки, кро­ме ред­ко­сти ори­ги­наль­но­го гре­че­ско­го име­ни Ага­тея, засвиде­тель­ст­во­ван­но­го в Риме лишь в еще одной над­пи­си (CIL. VI. 33422), мож­но заме­тить отсут­ст­вие ког­но­ме­нов в име­нах Пуб­лия Квинк­ция и Квинк­ции, зна­ме­на­тель­ное, преж­де все­го, тем, что сос­ло­вие воль­ноот­пу­щен­ни­ков ста­ло исполь­зо­вать свое преж­нее раб­ское имя в каче­стве ког­но­ме­на во II в. до н. э. (пер­вый такой при­мер дати­ру­ет­ся 113 г. до н. э.) и такая прак­ти­ка ста­ла обыч­ной в кон­це послед­не­го века Рес­пуб­ли­ки. При­чи­ны дан­но­го доб­ро­воль­но­го про­пус­ка, а подоб­ные про­пус­ки зафик­си­ро­ва­ны так­же и в дру­гих доку­мен­тах, но здесь он бро­са­ет­ся в гла­за из-за ука­за­ния ког­но­ме­на «Ага­тея», были объ­яс­не­ны в рабо­те об оно­ма­сти­че­ском под­ра­жа­нии (Panciera) как улов­ка воль­ноот­пу­щен­ни­ков — они пыта­лись замас­ки­ро­вать свое то ли нела­тин­ское, то ли раб­ское про­ис­хож­де­ние, (име­на выда­ва­ли бы их как бы гре­ков, подоб­но Ага­тее) — ими­ти­руя оно­ма­сти­че­скую фор­му­лу совре­мен­ных им сво­бод­но­рож­ден­ных (ingenui), у кото­рых еще не было ког­но­ме­нов (послед­ние слу­чаи ingenui без ког­но­ме­на, види­мо, отно­сят­ся к пер­вым деся­ти­ле­ти­ям I в. н. э.). Вме­сто ког­но­ме­на функ­цию инди­виду­а­ли­за­ции выпол­ня­ют обо­зна­че­ния род­ст­вен­ных отно­ше­ний. Дей­ст­ви­тель­но, если исполь­зо­вать в каче­стве ана­ло­гии оно­ма­сти­ку незнат­ных ingenui, то веро­ят­но, что оба Квинк­ция про­пус­ки ког­но­ме­нов на фаса­де сво­ей гроб­ни­цы вос­пол­ни­ли харак­тер­ны­ми уточ­не­ни­я­ми uxor и librarius.