Сцены мифа о Медее. Фронтальная панель саркофага.

Пра­вая поло­ви­на с вил­лы дел­ла Фаво­ри­та; левая поло­ви­на из палац­цо Дука­ле. Пере­да­ны ком­му­ной Ман­туи музею Палац­цо Дука­ле в 1915 г.

РЕЛЬЕФ САРКОФАГА СО СЦЕНАМИ МИФА О МЕДЕЕ

Фрон­таль­ная панель мра­мор­но­го сар­ко­фа­га несет рельеф­ное изо­бра­же­ние зак­лю­чи­тель­ных сцен мифа о Медее. Ком­по­зи­ция фигу­ра­тив­но­го цик­ла пост­ро­е­на по хро­но­ло­ги­че­ско­му прин­ци­пу и состо­ит из несколь­ких сцен, сле­дую­щих одна за дру­гой сле­ва напра­во. Сар­ко­фа­ги с подоб­ной стан­дарт­ной ком­по­зи­ци­ей про­из­во­ди­лись в Рим­ской импе­рии толь­ко во II в. н. э. До наше­го вре­ме­ни сох­ра­ни­лось око­ло 12 экзем­пля­ров подоб­ных релье­фов, как на цель­ных сар­ко­фа­гах, так и в виде отдель­ных пане­лей и релье­фов. Наи­луч­шей сохран­но­стью отли­ча­ет­ся рельеф сар­ко­фа­га из Пер­гам­ско­го музея в Бер­лине.

Нар­ра­тив в основ­ном соот­вет­ст­ву­ет мифу о Медее в изло­же­нии Еври­пида (Eur., Medea 946—1428), но в неко­то­рых вто­ро­сте­пен­ных сюжет­ных лини­ях мону­мен­таль­ная вер­сия рас­хо­дит­ся с лите­ра­тур­ной.

У боль­шин­ства сох­ра­нив­ших­ся сар­ко­фа­гов с мифом о Медее фрон­таль­ный рельеф состо­ит из четы­рех сцен:

1. Дети Медеи под­но­сят сва­деб­ные дары Кре­усе (Eur., Medea 977—988).

2. Смерть Кре­усы (Eur., Medea 1190—1194).

3. Медея уби­ва­ет сво­их детей (Eur., Medea 1236—1250).

4. Бег­ство Медеи в Афи­ны (Eur., Medea 1404).

Одна­ко извест­на так­же пяти­част­ная ком­по­зи­ция (Музеи Вати­ка­на, MV 1242): она откры­ва­ет­ся изо­бра­же­ни­ем супру­же­ской пары — Ясо­на и Медеи, брач­ный союз кото­рых, осе­нен­ный Юно­ной Про­ну­бой или, по дру­гой вер­сии, Кон­кор­ди­ей, сим­во­ли­зи­ру­ет руко­по­жа­тие супру­гов (dextrarum iunctio). Эту сце­ну, пост­ро­ен­ную по клас­си­че­ско­му кано­ну, сим­во­ли­зи­ру­ю­щую сог­ла­сие в семье (concordia) во вре­мя ее жиз­ни в Корин­фе, где у них роди­лось двое детей, мож­но рас­смат­ри­вать как свое­об­раз­ный про­лог к тра­ги­че­ским собы­ти­ям, после­до­вав­шим после того, как Ясон решил бро­сить Медею и всту­пить в брак с Кре­усой (Глав­кой), доче­рью Кре­он­та, царя Корин­фа.

На про­тя­же­нии II в. нар­ра­тив мифа и струк­ту­ра сцен на релье­фах сар­ко­фа­гов не пре­тер­пе­ли суще­ст­вен­ных изме­не­ний, одна­ко клас­си­ци­зи­ру­ю­щий фор­маль­но-опи­са­тель­ный язык вре­мен Адри­а­на и Мар­ка Авре­лия в кон­це эпо­хи Анто­ни­нов усту­пил место экс­прес­сив­но­му сти­лю: фигу­ры участ­ни­ков при­об­ре­ли дина­мизм, на их лицах появи­лись силь­ные эмо­ции, а сце­на смер­ти Кре­усы была пере­ме­ще­на в центр ком­по­зи­ции и рас­ши­ре­на за счет сосед­них, менее важ­ных в смыс­ло­вом отно­ше­нии частей тра­ур­но­го релье­фа и уда­ле­ния из ком­по­зи­ции неко­то­рых вто­ро­сте­пен­ных фигур.

Пер­вая сце­на. Дети Медеи под­но­сят отрав­лен­ные сва­деб­ные дары Кре­усе.

Медея, узнав, что Ясон поки­нул ее и берет в жены Кре­усу, а так­же раз­лу­ча­ет ее с детьми, реши­ла жесто­ко ото­мстить, под­не­ся сопер­ни­це золотую диа­де­му, пода­рен­ную Медее ее дедом Гелио­сом, и отрав­лен­ный пеп­лос.

подар­ки Тво­ей жене пошлю через детей, Я знаю: нет пре­крас­ней в целом мире… Постой… сей­час… Рабы­ни, кто-нибудь, Там пеп­лос тон­кий есть и диа­де­ма. (рабы­ня быст­ро ухо­дит в дом) Да, бла­го ей на долю не одно, А мири­а­ды целые доста­лись: На ложе муж, такой, как ты, вель­мо­жа, А с ним убор, что Гелий заве­щал, Отец отца, в насле­дье поко­ле­ньям… …Ну, дети, вы пой­де­те в дом бога­тый, К жене отца и моло­дой моей Цари­це, так смот­ри­те ж, хоро­шень­ко Ее вы умо­ляй­те, чтобы, дар Ува­жив мой, оста­ви­ли с отцом вас… А глав­ное, гляди­те, чтоб убор Она сама взя­ла… (здесь и далее фраг­мен­ты тра­гедии Еври­пида «Медея» в пере­во­де Ин. Аннен­ско­го).

Дей­ст­вие про­ис­хо­дит на фоне зана­ве­са (parapetasma), обо­зна­чаю­ще­го жен­ские покои двор­ца (гине­кей). Дети Медеи и Ясо­на под­но­сят Кре­усе сва­деб­ные дары, полу­чен­ные от мате­ри: диа­де­му и пеп­лос. За детьми сто­ит, опи­ра­ясь о пилястр, полу­об­на­жен­ный Ясон, уст­ре­мив­ший взгляд на неве­сту. За его голо­вой вид­не­ет­ся сва­деб­ная гир­лян­да, укра­шаю­щая дво­рец. Кре­уса в сва­деб­ном оде­я­нии изо­бра­же­на в про­филь: она сидит, опи­ра­ясь левой рукой о крес­ло и поста­вив ноги на ска­ме­еч­ку, и смот­рит на детей. Под креслом лежит диптих — посла­ние от Медеи. Перед Кре­усой сто­ит пожи­лая кор­ми­ли­ца, а рядом с ней и юно­ша, пред­по­ло­жи­тель­но, свиде­тель бра­ко­со­че­та­ния. Соглас­но дру­гой интер­пре­та­ции, рядом с кор­ми­ли­цей сто­ит сама Медея, кото­рая каса­ет­ся палоч­кой даров, что, одна­ко, не вполне соот­вет­ст­ву­ет опи­са­нию Еври­пида, соглас­но кото­ро­му Медея не при­сут­ст­во­ва­ла при пере­да­че даров Кре­усе. Одна­ко с тек­стом Еври­пида наи­луч­шим обра­зом сог­ла­су­ет­ся пред­по­ло­же­ние, что это фигу­ра педа­го­га, при­вед­ше­го детей к Кре­усе. На более сохран­ных релье­фах дру­гих сар­ко­фа­гов отчет­ли­во вид­но, что это муж­чи­на, соп­ро­вож­даю­щий детей.

Вто­рая сце­на. Смерть Кре­усы.

Кре­уса, остав­шись одна, наде­ва­ет на себя подар­ки Медеи и поги­ба­ет ужас­ной смер­тью:

А едва Ясон детей увел, она рас­ши­тый Набро­си­ла уж пеп­лос и, вол­ну Волос зла­той при­жав­ши диа­де­мой, Пред зер­ка­лом бле­стя­щим нача­ла Их оправ­лять, и тени кра­соты Сия­ю­щей царев­на улы­ба­лась, И, с крес­ла встав, потом она про­шлась По ком­на­те, и, белы­ми нога­ми Сту­пая так кокет­ли­во, сво­им Убо­ром вос­хи­ща­лась, и не раз, На цыпоч­ки при­встав, до самых пяток Гла­зам она дава­ла добе­жать. Но зре­ли­ще вне­зап­но изме­ни­лось В ужас­ную кар­ти­ну. И с ее Ланит сбе­жа­ла крас­ка, видим… После Царев­на заша­та­лась, зад­ро­жа­ли У ней коле­ни, и едва-едва… Чтоб не упасть, мог­ла дой­ти до крес­ла… Тут ста­рая рабы­ня, Пана ль гнев Поприт­чил­ся ей иль ино­го бога, Ну голо­сить… Но… ужас… вот меж губ Царев­ни­ных комок явил­ся пены, Зрач­ки из глаз исчез­ли, а в лице Не ста­ло ни кро­вин­ки, — тут ста­ру­ха И при­чи­тать забы­ла, тут она Со сто­ном зары­да­ла. Вмиг рабы­ни Одна к отцу, дру­гая к мужу с вестью О бед­ст­вии — и тот­час весь чер­тог И топотом напол­нил­ся, и кри­ком… И два неду­га враз На жал­кую неве­сту опол­чи­лись: Венец на воло­сах ее зла­той Был пла­ме­нем охва­чен жад­ным, риза ж, Тво­их детей пода­рок, тело ей Тер­за­ла белое, несчаст­ной… Вижу: с места Вдруг сорва­лась и — ужас! Вся в огне И силит­ся стрях­нуть она дви­же­ньем С волос венец, а он как бы при­рос; И толь­ко пуще пла­мя от попы­ток Ее рас­тет и бле­щет. Нако­нец, Оси­ле­на, она упа­ла, мукой… Отец и тот ее бы не узнал.

На релье­фе вто­рой сце­ны Кре­уса с раз­ме­тав­ши­ми­ся воло­са­ми и голо­вой, объ­ятой пла­ме­нем (его язы­ки обо­зна­че­ны над лицом жен­щи­ны), при­встав, пада­ет с ложа (kline). Рядом с ней, поста­вив левую ногу на ложе, сто­ит ее отец, царь Кре­онт, и в ужа­се смот­рит на муче­ния доче­ри. За спи­ной Кре­он­та вид­не­ет­ся фигу­ра юно­ши, его ору­же­нос­ца, атри­бу­ты кото­ро­го (щит, копье и шлем, лежа­щий у ног) хоро­шо раз­ли­чи­мы на дру­гих подоб­ных сар­ко­фа­гах. Ору­же­но­сец повер­нул голо­ву в сто­ро­ну Ясо­на в хла­миде, кото­рый смот­рит на сце­ну в спальне Кре­усы.

Здесь обна­ру­жи­ва­ют­ся суще­ст­вен­ные сюжет­ные рас­хож­де­ния меж­ду релье­фом и тек­стом тра­гедии. Соглас­но Еври­пиду, Кре­онт, вой­дя в спаль­ню, застал свою дочь уже мерт­вой, после чего, при­кос­нув­шись ее отрав­лен­но­му оде­я­нию, умер в муче­ни­ях сам:

Ниче­го Не знал отец, когда вхо­дил, и сра­зу Увидел труп. Рыдая, он упал На мерт­вую, и обнял, и целу­ет Свое дитя

Ясон так­же не был свиде­те­лем смер­ти сво­ей неве­сты и узнал о слу­чив­шем­ся от Кори­фея уже после того как Медея уби­ла детей.

Третья сце­на. Медея уби­ва­ет сво­их детей.

Узнав о гибе­ли Кре­узы и ее отца, Медея реша­ет убить сво­их детей, чтобы это­го не сде­ла­ли разъ­ярен­ные корин­фяне. Обра­ща­ясь к под­ру­гам, она гово­рит:

Так… реше­но, под­ру­ги… Я сей­час При­кон­чу их и убе­русь отсюда, Ина­че сде­ла­ет дру­гая и моей Враж­деб­нее рука, но то же; жре­бий Им уме­реть теперь. Пус­кай же мать Сама его и выпол­нит. Ты, серд­це, Воору­жись! Зачем мы мед­лим? Трус Пред ужа­сом один лишь неиз­беж­ным Еще сто­ит в разду­мье. Ты, рука Зло­счаст­ная, за нож берись… Медея, Вот тот барьер, откуда ты нач­нешь Печаль­ный бег сей­час. О, не давай Себя сло­мить вос­по­ми­на­ньям, мукой И негой пол­ным; на сего­дня ты Не мать им, нет, но зав­тра серд­це пла­чем Насы­тишь ты. Ты уби­ва­ешь их И любишь. О, как я несчаст­на, жены.

Дей­ст­вие про­ис­хо­дит в пале­ст­ре: на это ука­зы­ва­ют боро­да­тая гер­ма и лежа­щий на зем­ле цилиндр — сна­ряд для упраж­не­ний. Фигу­ра Медеи с раз­веден­ны­ми рука­ми изо­бра­же­на фрон­таль­но. У ее ног дети без­за­бот­но игра­ют в мяч, отни­мая его друг у дру­га. Гото­вая убить детей, в пра­вой руке она дер­жит кин­жал, в левой пустые нож­ны. Сце­на на релье­фе не вполне соот­вет­ст­ву­ет опи­са­нию это­го сюже­та у Еври­пида, где дети с пла­чем и кри­ком убе­га­ют от мате­ри, пыта­ясь спа­стись от ее кин­жа­ла.

Чет­вер­тая, зак­лю­чи­тель­ная сце­на. Медея бежит в Афи­ны на колес­ни­це.

После объ­яс­не­ния с Ясо­ном через зак­ры­тую дверь, Медея, взяв с собой тела мерт­вых детей, отправ­ля­ет­ся в Афи­ны на колес­ни­це, запря­жен­ной кры­ла­ты­ми зме­я­ми, кото­рую при­слал ей ее дед, Гелиос:

Не надо дверь ломать, чтобы най­ти Уби­тых и винов­ни­цу убий­ства - Меня. Не трать же сил и, если я Тебе нуж­на, ска­жи, чего ты хочешь. А в руки я тебе не дам­ся, нет: От вра­жьих рук защи­той — колес­ни­ца, Что Гелий мне послал, отец отца О нет! Моя рука их похо­ро­нит. В свя­щен­ную я рощу уне­су Малю­ток, Геры Высей, и никто Там вра­же­ской дес­ни­цей их моги­лы Не осквер­нит… В Сизи­фо­вой же мы Зем­ле обряд и празд­ник уста­но­вим, Чтоб иску­пить невин­ную их кровь… Я ухо­жу в пре­де­лы Эрех­тея… И с сыном Пан­ди­о­на разде­лю, С Эге­ем, кров его. Тебе ж оста­лось Зло­дей­скую запе­чат­леть свою Такой же смер­тью жизнь, а бра­ка видел Ты горь­ко­го исход уже, Ясон…

На релье­фе изо­бра­же­на Медея на колес­ни­це, в кото­рую впря­же­ны два кры­ла­тых змея. В пра­вой под­ня­той руке она дер­жит кин­жал. Пустые нож­ны упа­ли к ее ногам. На ее левом пле­че лежит тело одно­го ребен­ка. Из колес­ни­цы, за кры­лом змея, сви­са­ет нож­ка вто­ро­го ребен­ка. Змеи, опи­ра­ясь о зем­лю, под­ни­ма­ют голо­вы вверх и рас­прав­ля­ют кры­лья, гото­вясь взле­теть.

И. Ш.

© 2011 г. Фото: И. А. Шурыгин.
Информация: музейная аннотация.
© 2016 г. Пояснительный текст: И. А. Шурыгин.