11. Муж­ская голо­ва (Марк Анто­ний?)

Из Фос­сомброне, Сан-Мар­ти­но-дель-Пья­но.
Эпо­ха Ран­ней импе­рии (прин­ци­пат Клав­дия).
Боло­нья, Город­ской архео­ло­ги­че­ский музей, инв. № Rom. 2002.
Мел­ко­зер­ни­стый мра­мор.
Высота 55 см.

Отсут­ст­ву­ет часть затыл­ка, види­мо, изготов­лен­ная отдель­но и соеди­нён­ная с голо­вой пятью штиф­та­ми, для кото­рых име­ют­ся отвер­стия. Нос почти пол­но­стью отбит; цара­пи­ны име­ют­ся на левом гла­зу и мел­кие — в дру­гих местах.

Обсто­я­тель­ства обна­ру­же­ния этой голо­вы, раз­ме­ры кото­рой суще­ст­вен­но пре­вы­ша­ют нату­раль­ную вели­чи­ну, неиз­вест­ны; она появи­лась на болон­ском анти­квар­ном рын­ке в нача­ле про­шло­го века, в 1910 г. была при­об­ре­те­на государ­ст­вом по пред­став­ле­нию глав­но­го инспек­то­ра Г. Гирар­ди­ни и поме­ще­на в Город­ской архео­ло­ги­че­ский музей Боло­ньи. Одна­ко архив­ная доку­мен­та­ция это­го музея надёж­но свиде­тель­ст­ву­ет о её про­ис­хож­де­нии из Фос­сомброне.

В доклад­ной запис­ке, при­ло­жен­ной к пред­ло­же­нию о покуп­ке, Гирар­ди­ни опре­де­ля­ет эту голо­ву как «посред­ст­вен­ную работу, кото­рая в любом слу­чае заслу­жи­ва­ет вни­ма­ния как свиде­тель­ство о про­вин­ци­аль­ной порт­рет­ной скульп­ту­ре». И дей­ст­ви­тель­но, в целом и в отдель­ных чер­тах она явля­ет собой под­чёрк­ну­тое упро­ще­ние чисто ита­лий­ско­го вку­са. Кажет­ся, что на мас­сив­ном и квад­рат­ном лице гос­под­ст­ву­ют огром­ные широ­ко рас­пах­ну­тые гла­за, рот мал и слег­ка асим­мет­ри­чен, верх­няя губа тон­кая, а ниж­няя — высту­паю­щая, что ещё боль­ше под­чёр­ки­ва­ют две ямоч­ки, замы­каю­щие её с обе­их сто­рон. Под­бо­ро­док доста­точ­но выра­жен. При­чёс­ка, плот­но при­ле­гаю­щая к чере­пу, состо­ит из малень­ких завит­ков, еди­но­об­раз­но лежа­щих на лбу и вис­ках. Мас­сив­ная и сла­бо выде­лен­ная шея вни­зу выре­за­на в фор­ме бук­вы V, види­мо, для встав­ки в ста­тую, изготов­лен­ную отдель­но.

Голо­ва из Фос­сомброне появи­лась в архео­ло­ги­че­ской лите­ра­ту­ре после того, как Каш­ниц-Вайн­берг на осно­ва­нии тща­тель­но­го физио­но­ми­че­ско­го ана­ли­за и сопо­став­ле­ния с моне­та­ми пред­ло­жил рас­смат­ри­вать её как порт­рет Мар­ка Анто­ния. По мне­нию иссле­до­ва­те­ля, колос­саль­ная ста­туя три­ум­ви­ра в Фору­ме Сем­п­ро­ния была уста­нов­ле­на в свя­зи с рас­се­ле­ни­ем его вете­ра­нов на терри­то­рии меж­ду Пеза­ро и Анко­ной после рас­пре­де­ле­ния зем­ли в 42/41 гг. до н. э. Затем пред­по­ло­же­ние Каш­ни­ца-Вайн­бер­га повто­рил Л. Кур­ци­ус, кото­рый на осно­ва­нии сти­ли­сти­че­ских сооб­ра­же­ний усмот­рел в этой голо­ве посмерт­ный порт­рет Анто­ния, изготов­лен­ный в прав­ле­ние Клав­дия, но вос­хо­дя­щий к прото­ти­пу, создан­но­му при жиз­ни три­ум­ви­ра. По его мне­нию, ста­туя мог­ла быть частью памят­ни­ка, про­слав­ляв­ше­го семью Клав­дия, где при­сут­ст­во­вал и Анто­ний как дед импе­ра­то­ра. Хотя со вре­ме­нем появи­лись и дру­гие гипо­те­зы об иден­ти­фи­ка­ции (иде­а­ли­зи­ро­ван­ный порт­рет Клав­дия; порт­рет Галь­бы; порт­рет эпо­хи Фла­ви­ев), вер­сия пер­вых двух иссле­до­ва­те­лей при­зна­на наи­бо­лее убеди­тель­ной в послед­ней пуб­ли­ка­ции А. М. Бриц­цо­ла­ры о Город­ском музее Боло­ньи. Одна­ко Фит­чен вовсе не упо­ми­на­ет о ней в допол­не­нии к ста­тье «Анто­ний»⁽¹⁾. Завер­шая обоб­щаю­щее рас­смот­ре­ние пред­ло­жен­ных атри­бу­ций, этот иссле­до­ва­тель утвер­жда­ет, что, по его мне­нию, в насто­я­щее вре­мя не извест­но ни одно­го круг­ло­го скульп­тур­но­го порт­ре­та, кото­рый мож­но было бы уве­рен­но иден­ти­фи­ци­ро­вать с три­ум­ви­ром.

Архео­ло­ги­че­ская доку­мен­та­ция из Фос­сомброне не про­ли­ва­ет осо­бо­го све­та на этот вопрос. Одна­ко сле­ду­ет иметь в виду, что сре­ди мате­ри­а­лов музея Вер­на­реч­чи при­сут­ст­ву­ют дру­гие остат­ки колос­саль­ных ста­туй и, что ещё важ­нее, хра­нят­ся два важ­ных эпи­гра­фи­че­ских доку­мен­та: мону­мен­таль­ная над­пись в честь Клав­дия, изна­чаль­но выпол­нен­ная брон­зо­вы­ми бук­ва­ми (CIL. IX. 6114), и посвя­ще­ние его жене Агрип­пине Млад­шей⁽²⁾; если эти над­пи­си и не могут рас­смат­ри­вать­ся как под­твер­жде­ние суще­ст­во­ва­ния семей­но­го памят­ни­ка, гипо­те­зу о кото­ром выдви­нул Кур­ци­ус, они всё же свиде­тель­ст­ву­ют об осо­бых вза­и­моот­но­ше­ни­ях меж­ду Фору­мом Сем­п­ро­ния и дан­ной импе­ра­тор­ской семьёй.

⁽¹⁾Fittschen K. Antonio // Enciclopedia dell’arte antica classica e orientale. II suppl. Roma, 1994. P. 266—267.

⁽²⁾Luni M. Il gruppo bronzeo di Cartoceto e il territorio del rinvenimento in età romana // La civiltà picena nelle Marche. Studi in onore di Giovanni Annibaldi (Atti del Convegno Ancona, 10—13 luglio 1988). Ripatransone, 1992. P. 539, fig. 9—10.

Ср.:
Kaschnitz von Weinberg G. Marcus Antonius, Domitian, Christus // Schriften der Königsberger Gelehrten Gesellschaft. Bd. 14. 2. 1938 (= Ausgewählte Schriften. Bd. 2. 1965). S. 44—48;
Curtius L. Ikonographische Beiträge zum Porträt der römischen Republik und der julisch-claudischen Familie // Mitteilungen des Deutschen Archäologischen Instituts. Römische Abteilung. Bd. 54. 1939. S. 112—113;
Borda M. Antonio (M. Antonius) // Enciclopedia dell’arte antica classica e orientale. Vol. 1. Roma, 1959. P. 445—446;
Gjodesen M. De tre Kajsere Litteraere og plastiske Portraetter // Meddelelser fra Ny Carlsberg Glyptotek. Bd. 16. 1959. S. 15, t. 4—5;
Brendel O. J. The Iconography of Mark Antony // Hommages à Albert Grenier. Vol. 1. Bruxelles-Berchem, 1962 (Coll. Latomus 58). P. 359—367;
Holtzmann B., Salviat F. Les portraits sculptés de Marc-Antoine // Bulletin de Corrispondance Hellénique. T. 105. 1. 1981. P. 265—287;
Il Museo civico archeologico di Bologna. Bologna, 1982. P. 183.