ВСА́ДНИКИ (Équi­tes). Рим­ские всад­ни­ки пер­во­на­чаль­но были сол­да­та­ми кон­ни­цы рим­ско­го государ­ства и до вре­мен Грак­хов не обра­зо­вы­ва­ли само­сто­я­тель­но­го клас­са или сосло­вия в обще­стве. Их учреж­де­ние при­пи­сы­ва­ют Рому­лу, кото­рый при­ка­зал кури­ям избрать 300 всад­ни­ков, разде­лен­ных на три цен­ту­рии. Каж­дую из древ­них рим­ских триб — рам­нов (Ram­nes), тици­ев (Ti­ties) и луце­ров (Lu­ce­res) — пред­став­ля­ли по 100 всад­ни­ков, сле­до­ва­тель­но, каж­дую курию — по 10 всад­ни­ков; а каж­дая из трех цен­ту­рий носи­ла имя той три­бы, кото­рую пред­став­ля­ла. Три цен­ту­рии дели­лись на 10 турм, состо­яв­ших из 30 чело­век; в каж­дой тур­ме было 10 рам­нов, 10 тици­ев и 10 луце­ров; каж­дой из этих деку­рий коман­до­вал деку­ри­он. Вся кон­ни­ца в сово­куп­но­сти так­же носи­ла имя целе­ров, кото­рых неко­то­рые авто­ры оши­боч­но счи­та­ют все­го лишь тело­хра­ни­те­ля­ми царей. Коман­дир 300 всад­ни­ков назы­вал­ся три­бу­ном целе­ров (Dio­nys. II. 13; Var­ro, L. L. V. 91, ed. Mül­ler; Plin. H. N. XXXIII. 9; Fes­tus, s. v. Ce­le­res; Liv. I. 13, 15) [CELE­RES].

К трем­стам всад­ни­кам Рому­ла Тулл Гости­лий доба­вил десять аль­бан­ских турм (Liv. I. 30). Таким обра­зом, теперь суще­ст­во­ва­ло 600 всад­ни­ков, но, посколь­ку чис­ло цен­ту­рий не уве­ли­чи­лось, то каж­дая из них состо­я­ла из 200 чело­век. Соглас­но Ливию (Liv. I. 36), Тарк­ви­ний Древ­ний соби­рал­ся создать новые цен­ту­рии всад­ни­ков и дать им свое имя, одна­ко отка­зал­ся от это­го наме­ре­ния из-за про­ти­во­дей­ст­вия авгу­ра Атта Навия и лишь удво­ил чис­ло цен­ту­рий. Три добав­лен­ные им цен­ту­рии назы­ва­лись рам­ны, тиции и луце­ры млад­шие (Pos­te­rio­res). Сле­до­ва­тель­но, теперь чис­лен­ность всад­ни­ков долж­на была состав­лять 1200 чело­век; это чис­ло ука­за­но во мно­гих изда­ни­ях Ливия (l. c.), но отсут­ст­ву­ет в руко­пи­сях. В руко­пи­сях ука­зы­ва­ют­ся раз­лич­ные чис­ла, но неко­то­рые из луч­ших руко­пи­сей назы­ва­ют 1800 всад­ни­ков, что и было при­ня­то боль­шин­ст­вом совре­мен­ных изда­те­лей. Одна­ко это чис­ло про­ти­во­ре­чит пред­ше­ст­ву­ю­ще­му тек­сту Ливия и не может быть под­твер­жде­но сооб­ще­ни­ем Плу­тар­ха (Rom. 20) о том, что после сою­за с саби­ня­на­ми чис­ло всад­ни­ков уве­ли­чи­лось до 600; ибо о пер­во­на­чаль­ных 300 всад­ни­ках гово­рит­ся как о пред­ста­ви­те­лях всех трех триб, тогда как, соглас­но сооб­ще­нию Плу­тар­ха, пер­во­на­чаль­ные 300 всад­ни­ков пред­став­ля­ли толь­ко рам­нов. Таким обра­зом, если при­нять рас­сказ Ливия о том, что сна­ча­ла было 300 всад­ни­ков, затем Тулл Гости­лий уве­ли­чил их чис­ло до 600, а эти 600 были удво­е­ны Тарк­ви­ни­ем Древним, — то в прав­ле­ние это­го послед­не­го царя суще­ст­во­ва­ло 1200 всад­ни­ков, разде­лен­ных на три цен­ту­рии рам­нов, тици­ев и луце­ров, каж­дая из кото­рых содер­жа­ла 200 стар­ших (prio­res) и 200 млад­ших (pos­te­rio­res).

Окон­ча­тель­ную орга­ни­за­цию всад­ни­ков Ливий (I. 43) при­пи­сы­ва­ет Сер­вию Тул­лию. Он сооб­ща­ет, что царь соста­вил (scrip­sit) 12 цен­ту­рий всад­ни­ков из вид­ней­ших людей государ­ства (ex pri­mo­ri­bus ci­vi­ta­tis); а так­же обра­зо­вал шесть цен­ту­рий из трех, учреж­ден­ных Рому­лом. Таким обра­зом, теперь суще­ст­во­ва­ло 18 цен­ту­рий. Посколь­ку каж­дая из 12 новых цен­ту­рий, веро­ят­но, име­ла такую же чис­лен­ность, как и ста­рые шесть цен­ту­рий, то, если ста­рые состо­я­ли из 1200 чело­век, тогда новые долж­ны были состо­ять из 2400 чело­век, а общая чис­лен­ность всад­ни­ков состав­ля­ла 3600 чело­век.

Цице­рон, одна­ко, сооб­ща­ет об этом совер­шен­но ина­че. (De Rep. II. 20). Он при­пи­сы­ва­ет окон­ча­тель­ную орга­ни­за­цию всад­ни­ков Тарк­ви­нию Древ­не­му. Он согла­сен с Ливи­ем в том, что Тарк­ви­ний Древ­ний доба­вил вто­рых (se­cun­di) рам­нов, тици­ев и луце­ров (одна­ко не «млад­ших» (pos­te­rio­res), как пишет Ливий; ср. Фест, s. v. Sex Ves­tae); но, в отли­чие от него, утвер­жда­ет, что этот царь так­же удво­ил их чис­лен­ность после заво­е­ва­ния эквов. Сци­пи­он, кото­ро­му Цице­рон при­пи­сы­ва­ет этот рас­сказ, гово­рит так­же, что уста­нов­лен­ная Тарк­ви­ни­ем Древним орга­ни­за­ция всад­ни­ков сохра­ни­лась неиз­мен­ной до его дней (129 г. до н. э.). К сожа­ле­нию, рас­сказ Цице­ро­на о всад­ни­ках в кон­сти­ту­ции Сер­вия Тул­лия утра­чен, и от него сохра­ни­лись толь­ко сло­ва duo­de­vi­gin­ti cen­su ma­xi­mo («…восем­на­дца­ти, с наи­боль­шим иму­ще­ст­вен­ным цен­зом»); но труд­но понять, каким обра­зом он пред­став­лял разде­ле­ние на 18 цен­ту­рий в кон­сти­ту­ции Сер­вия, после того, как ясно заявил, что орга­ни­за­ция это­го сосло­вия, учреж­ден­ная Тарк­ви­ни­ем Древним, оста­ва­лась неиз­мен­ной до вре­ме­ни Сци­пи­о­на. Коли­че­ство всад­ни­ков в дан­ном фраг­мен­те Цице­ро­на вызы­ва­ет боль­шие сомне­ния и спо­ры. Соглас­но чте­нию, при­ня­то­му во всех изда­ни­ях «О государ­стве», Сци­пи­он утвер­жда­ет, что Тарк­ви­ний Древ­ний уве­ли­чил пер­во­на­чаль­ное чис­ло всад­ни­ков до 1200, а затем удво­ил их чис­ло после заво­е­ва­ния эквов, что дает окон­ча­тель­ную чис­лен­ность в 2400 чело­век; одна­ко это чис­ло не может быть вер­ным, пото­му что при деле­нии 2400 на 18 (чис­ло цен­ту­рий) не полу­ча­ет­ся целое част­ное. Одна­ко в руко­пи­си сто­ит ∞ACCC, что интер­пре­ти­ру­ет­ся как mil­le ac du­cen­tos; но Цумпт (Zumpt, Ueber die Rö­mi­schen Rit­ter und den Rit­terstand in Rom, Ber­lin, 1840) пред­ла­га­ет читать вме­сто это­го ∞DCCC, 1800, спра­вед­ли­во отме­чая, что такое употреб­ле­ние ac нико­гда не встре­ча­ет­ся у Цице­ро­на. Такое про­чте­ние после удво­е­ния дает 3600, что соот­вет­ст­ву­ет Ливию; по-види­мо­му, тако­ва и была чис­лен­ность всад­ни­ков во вре­мя рас­цве­та рес­пуб­ли­ки.

Ливий и Цице­рон соглас­ны в том, что каж­дый всад­ник полу­чал от государ­ства коня (equ­us pub­li­cus) или день­ги для его покуп­ки, а так­же опре­де­лен­ную денеж­ную сум­му на его содер­жа­ние еже­год­но; эти рас­хо­ды опла­чи­ва­лись сирота­ми и неза­муж­ни­ми жен­щи­на­ми, ибо, как пишет Нибур (Hist. of Ro­me, vol. I p. 461), «в воен­ном государ­стве не мог­ла счи­тать­ся неспра­вед­ли­во­стью обя­зан­ность жен­щин и детей делать зна­чи­тель­ные пожерт­во­ва­ния в поль­зу тех, кто сра­жал­ся за них и за государ­ство». Соглас­но Гаю (IV. 27) день­ги на покуп­ку коня всад­ни­ка назы­ва­лись aes equestre, а его еже­год­ное содер­жа­ние — aes hor­dea­rium [AES HOR­DEA­RIUM]. Соглас­но Ливию (I, 43), пер­вая сум­ма состав­ля­ла 10000 ассов, а с.472 вто­рая — 2000 ассов; одна­ко эти сум­мы так вели­ки, что кажут­ся почти неве­ро­ят­ны­ми, осо­бен­но учи­ты­вая, что через 126 лет после это­го в таб­ли­цах штра­фов овца оце­ни­ва­лась лишь в 10 ассов, а бык — в 100 ассов (Gell. XI. 1). Поэто­му неко­то­рые совре­мен­ные авто­ры поста­ви­ли под сомне­ние пра­виль­ность этих сумм, тогда как дру­гие попы­та­лись най­ти объ­яс­не­ние их вели­чине. Нибур (vol. I p. 433) отме­ча­ет, что эти день­ги, несо­мнен­но, пред­на­зна­ча­лись не толь­ко для покуп­ки коня, но и для его сна­ря­же­ния, а оно было бы непол­ным без коню­ха или раба, кото­ро­го сле­до­ва­ло купить и тоже снаб­дить конем. Бёкх (Böckh, Met­ro­log. Un­ter­such. гл. 29) пред­по­ла­га­ет, что денеж­ные сум­мы из Сер­ви­е­вой кон­сти­ту­ции ука­за­ны не в ассах фун­то­во­го веса, а в умень­шен­ных ассах пер­вой Пуни­че­ской вой­ны, когда чека­ни­лись ассы тако­го же веса, как секс­тан­сы, — две унции или одна шестая их пер­во­на­чаль­но­го веса [AS]. Цумпт счи­та­ет, что на покуп­ку коня выда­ва­ли 1000 ассов, а на его еже­год­ное содер­жа­ние — 200 ассов, а пер­во­на­чаль­ная сум­ма сохра­ни­лась во фраг­мен­те Варро­на (equ­um pub­li­cum mil­le as­sa­rio­rum, L. L. VIII. 71).

Все всад­ни­ки, о кото­рых гово­ри­лось до сих пор, полу­ча­ли коня от государ­ства и вхо­ди­ли в 18 всад­ни­че­ских цен­ту­рий, учреж­ден­ных Сер­ви­е­вой кон­сти­ту­ци­ей; но с тече­ни­ем вре­ме­ни мы узна­ем об еще одном клас­се всад­ни­ков в рим­ской исто­рии, не полу­чав­ших от государ­ства коня и не вхо­див­ших в 18 цен­ту­рий. Этот класс впер­вые упо­ми­на­ет­ся Ливи­ем (V. 7) в рас­ска­зе об оса­де Вей в 403 г. до н. э. Он сооб­ща­ет, что во вре­мя оса­ды, когда рим­ляне тер­пе­ли тяже­лые пора­же­ния, все граж­дане, обла­дав­шие всад­ни­че­ским цен­зом, но не имев­шие государ­ст­вен­но­го коня (qui­bus cen­sus eques­ter erat, equi pub­li­ci non erant), доб­ро­воль­но вызва­лись слу­жить со сво­и­ми соб­ст­вен­ны­ми коня­ми (tum pri­mum equis me­re­re equi­tes coe­pe­runt). Государ­ство запла­ти­ло им (cer­tus nu­me­rus aeris est as­sig­na­tus) сво­его рода ком­пен­са­цию за служ­бу с соб­ст­вен­ны­ми коня­ми. Жало­ва­нье пешим вои­нам было назна­че­но за несколь­ко лет до это­го (Liv. IV. 59); а через два года, в 401 г. до н. э., всад­ни­кам опре­де­ли­ли жало­ва­нье втрое выше, чем пехо­тин­цам (Liv. V. 12; см. Nie­buhr, vol. II p. 439).

Таким обра­зом, с 403 г. до н. э. суще­ст­во­ва­ло два клас­са рим­ских всад­ни­ков: одни полу­ча­ли коней от государ­ства и поэто­му часто назы­ва­лись equi­tes equo pub­li­co (Cic. Phil. VI. 5), а ино­гда Fle­xu­mi­nes или Tros­su­li (соглас­но Гёт­лин­гу, послед­нее сло­во явля­ет­ся этрус­ским) (Plin. H. N. XXXIII. 9; Fes­tus, s. v.; Göttling, Ge­sch. der Röm. Staatsv. p. 372), а дру­гие в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти слу­жи­ли со сво­и­ми соб­ст­вен­ны­ми коня­ми, но не вхо­ди­ли в 18 цен­ту­рий. Посколь­ку они слу­жи­ли вер­хом, то и назы­ва­лись всад­ни­ка­ми; гово­ря о них в про­ти­во­по­лож­ность кон­ни­це, не состо­я­щей из рим­ских граж­дан, их тоже назы­ва­ли equi­tes Ro­ma­ni; но закон­но­го пра­ва на имя всад­ни­ков они не име­ли, ибо, как опре­де­лен­но заяв­ля­ет Пли­ний (H. N. XXXIII. 7), в древ­ние вре­ме­на это назва­ние стро­го употреб­ля­лось лишь по отно­ше­нию к тем, кто полу­чал коня от государ­ства: «Equi­tum no­men sub­sis­te­bat in tur­mis equo­rum pub­li­co­rum».

Одна­ко воз­ни­ка­ет два вопро­са. Поче­му всад­ни­ки, при­над­ле­жав­шие к 18 цен­ту­ри­ям, полу­ча­ли коня от государ­ства, а осталь­ные — нет? и каким обра­зом чело­век зачис­лял­ся в соот­вет­ст­ву­ю­щий класс? Эти вопро­сы вызва­ли у совре­мен­ных авто­ров боль­шие деба­ты, но, воз­мож­но, ниже­при­веден­ное изло­же­ние явля­ет­ся наи­бо­лее удо­вле­тво­ри­тель­ным.

Соглас­но кон­сти­ту­ции Сер­вия Тул­лия, все рим­ские граж­дане были рас­пре­де­ле­ны по раз­ным клас­сам в зави­си­мо­сти от раз­ме­ра их соб­ст­вен­но­сти, поэто­му спра­вед­ли­во будет пред­по­ло­жить, что место в цен­ту­ри­ях всад­ни­ков тоже опре­де­ля­лось иму­ще­ст­вен­ным цен­зом. Дио­ни­сий (IV. 18) пря­мо утвер­жда­ет, что Сер­вий изби­рал всад­ни­ков из самых бога­тых и зна­ме­ни­тых семейств; а Цице­рон (De Rep. II. 22) — что они име­ли наи­боль­ший иму­ще­ст­вен­ный ценз (cen­su ma­xi­mo). Ливий (I. 43) так­же пишет, что две­на­дцать цен­ту­рий, создан­ных Сер­ви­ем Тул­ли­ем, состо­я­ли из вид­ней­ших людей государ­ства. Одна­ко ни один из этих авто­ров не назы­ва­ет раз­мер соб­ст­вен­но­сти, давав­ший чело­ве­ку место сре­ди всад­ни­ков; но, веро­ят­но, он был таким же, как и в позд­ней Рес­пуб­ли­ке, то есть, в четы­ре раза боль­ше, чем ценз пер­во­го клас­са. Сле­до­ва­тель­но, соглас­но кон­сти­ту­ции Сер­вия, в чис­ло всад­ни­ков вклю­чал­ся каж­дый, кто обла­дал необ­хо­ди­мой соб­ст­вен­но­стью и без­упреч­ной репу­та­ци­ей (ибо это послед­нее усло­вие, по-види­мо­му, все­гда было обя­за­тель­ным в древ­ней рес­пуб­ли­ке), и мож­но пред­по­ло­жить, что две­на­дцать новых цен­ту­рий были созда­ны для того, чтобы вклю­чить всех людей в государ­стве, имев­ших необ­хо­ди­мые харак­те­ри­сти­ки. Нибур (Hist. of Ro­me, vol. I p. 427, &c.), одна­ко, пред­по­ла­га­ет, что иму­ще­ст­вен­ный ценз был необ­хо­дим для вклю­че­ния лишь в две­на­дцать новых цен­ту­рий, и что про­ци­ти­ро­ван­ное выше утвер­жде­ние Дио­ни­сия отно­сит­ся толь­ко к этим цен­ту­ри­ям, а не ко всем восем­на­дца­ти. Он счи­та­ет, что две­на­дцать цен­ту­рий состо­я­ли толь­ко из пле­бе­ев, а шесть ста­рых цен­ту­рий (то есть, удво­ен­ные три цен­ту­рии рам­нов, тици­ев и луце­ров, стар­шие и млад­шие), вклю­чен­ные Сер­ви­ем Тул­ли­ем в коми­ции под назва­ни­ем sex suffra­gia, вклю­ча­ли всех пат­ри­ци­ев, неза­ви­си­мо от раз­ме­ра при­над­ле­жа­щей им соб­ст­вен­но­сти. Одна­ко пред­став­ля­ет­ся, что это мне­ние недо­ста­точ­но обос­но­ва­но источ­ни­ка­ми, и напро­тив, име­ет­ся оче­вид­ный при­мер пат­ри­ция Л. Тарк­ви­тия, кото­рый по бед­но­сти вынуж­ден был слу­жить в пехо­те (458 г. до н. э.) (Liv. III. 27). Очень воз­мож­но, что шесть ста­рых цен­ту­рий состо­я­ли толь­ко из пат­ри­ци­ев, так как до кон­сти­ту­ции Сер­вия пле­бе­ев, несо­мнен­но, вооб­ще не вклю­ча­ли в чис­ло всад­ни­ков, а посколь­ку эта кон­сти­ту­ция созда­ва­ла новые цен­ту­рии, — мало­ве­ро­ят­но, что пле­беи были бы допу­ще­ны в шесть ста­рых цен­ту­рий. Но нет при­чин счи­тать, что эти шесть цен­ту­рий вклю­ча­ли всю сово­куп­ность пат­ри­ци­ев или что две­на­дцать состо­я­ли толь­ко из пле­бе­ев. Мож­но пред­по­ло­жить, что Сер­ви­е­ва кон­сти­ту­ция поз­во­ли­ла пат­ри­ци­ям, при­над­ле­жав­шим к шести цен­ту­ри­ям, оста­вать­ся в них, если они вла­де­ли необ­хо­ди­мой соб­ст­вен­но­стью, а осталь­ные граж­дане государ­ства, как пат­ри­ции, так и пле­беи, вла­дев­шие необ­хо­ди­мой соб­ст­вен­но­стью, были вклю­че­ны в 12 новых цен­ту­рий. Вывод о том, что эти послед­ние не были огра­ни­че­ны толь­ко пле­бе­я­ми, может быть сде­лан из слов Ливия, кото­рый пишет, что они состо­я­ли из вид­ней­ших людей государ­ства (pri­mo­res ci­vi­ta­tis), а не плеб­са.

Когда в восем­на­дца­ти цен­ту­ри­ях появ­ля­лись вакан­сии, их запол­ня­ли наслед­ни­ки тех, кто был вклю­чен в их пер­во­на­чаль­ный состав, как пле­беи, так и пат­ри­ции, при усло­вии, что они не рас­тра­ти­ли с.473 свое иму­ще­ство; ибо Нибур захо­дит слиш­ком дале­ко, утвер­ждая, что все вакан­сии запол­ня­лись по пра­ву рож­де­ния, неза­ви­си­мо от иму­ще­ст­вен­но­го цен­за. Но с тече­ни­ем вре­ме­ни, по мере роста чис­лен­но­сти и богат­ства насе­ле­ния, коли­че­ство людей, вла­дев­ших всад­ни­че­ским состо­я­ни­ем, тоже зна­чи­тель­но уве­ли­чи­лось; а посколь­ку чис­ло всад­ни­ков в 18 цен­ту­ри­ях было огра­ни­че­но, те лица, чьи пред­ки не были вклю­че­ны в эти цен­ту­рии, не мог­ли полу­чать коня от государ­ства и поэто­му полу­чи­ли при­ви­ле­гию слу­жить со сво­им конем в кон­ни­це вме­сто пехоты, где им пола­га­лось бы слу­жить в ином слу­чае. Так воз­ник­ло два раз­ных клас­са всад­ни­ков, упо­мя­ну­тые выше.

Инспек­ти­ро­ва­ни­ем всад­ни­ков, полу­чав­ших коней от государ­ства, зани­ма­лись цен­зо­ры, имев­шие пра­во лишать всад­ни­ка его коня и пони­жать его до ста­ту­са эра­рия (Liv. XXIV. 43), а так­же отда­вать осво­бо­див­ших­ся коней наи­бо­лее выдаю­щим­ся из тех всад­ни­ков, кото­рые ранее слу­жи­ли за свой счет. С этой целью во вре­мя сво­ей цен­зу­ры они совер­ша­ли на фору­ме пуб­лич­ный смотр всех всад­ни­ков, имев­ших государ­ст­вен­но­го коня (equi­ta­tum re­cog­nos­cunt, Liv. XXXIX. 44; equi­tum cen­tu­rias re­cog­nos­cunt, Va­ler. Max. II. 9 § 6). Три­бы рас­смат­ри­ва­лись по поряд­ку, а каж­до­го всад­ни­ка вызы­ва­ли по име­ни. Будучи вызван­ным, каж­дый всад­ник про­хо­дил мимо цен­зо­ров, ведя за собой коня. Эта цере­мо­ния изо­бра­же­на на ревер­сах мно­гих рим­ских монет, отче­ка­нен­ных цен­зо­ра­ми. Ниже при­ла­га­ет­ся при­мер.

Если цен­зо­ры не виде­ли ника­ких недо­стат­ков ни в репу­та­ции всад­ни­ка, ни в состо­я­нии его коня, то при­ка­зы­ва­ли ему прой­ти даль­ше (tra­duc equ­um, Va­ler. Max. IV. 1 § 10); но если, напро­тив, они нахо­ди­ли его недо­стой­ным его поло­же­ния, то вычер­ки­ва­ли из спис­ка всад­ни­ков и лиша­ли коня (Liv. XXXIX. 44) или при­ка­зы­ва­ли про­дать коня (Liv. XXIX. 37; Va­ler. Max. II. 9 § 6), несо­мнен­но, с тем, чтобы раз­жа­ло­ван­ный таким обра­зом чело­век вер­нул государ­ству день­ги, выдан­ные ему ранее для покуп­ки коня (Nie­buhr, Hist. of Ro­me, vol. I p. 433). На этом же смот­ре всад­ни­ки, отслу­жив­шие закон­ный срок и желаю­щие уйти в отстав­ку, обыч­но отчи­ты­ва­лись перед цен­зо­ром о кам­па­ни­ях, в кото­рых они при­ня­ли уча­стие, и затем уволь­ня­лись с честью или позо­ром — в зави­си­мо­сти от сво­их заслуг (Plut. Pomp. 22).

Смотр всад­ни­ков, про­из­во­ди­мый цен­зо­ра­ми, не сле­ду­ет сме­ши­вать с Equi­tum Transvec­tio (выезд всад­ни­ков), кото­рый пред­став­лял собой тор­же­ст­вен­ную про­цес­сию это­го сосло­вия, про­ис­хо­див­шую еже­год­но в иды квин­ти­лия (июля). Про­цес­сия начи­на­лась от хра­ма Мар­са за горо­дом, про­хо­ди­ла по горо­ду через форум мимо хра­ма Дио­с­ку­ров. По это­му слу­чаю всад­ни­ки все­гда наде­ва­ли вен­ки из оли­вы и офи­ци­аль­ное пла­тье — тра­бею, а так­же все почет­ные зна­ки отли­чия, заслу­жен­ные ими в бит­вах (Dio­nys. VI. 13). Соглас­но Ливию (IX. 46), эту еже­год­ную про­цес­сию впер­вые учреди­ли цен­зо­ры Кв. Фабий и П. Деций в 304 г. до н. э., но соглас­но Дио­ни­сию (l. c.) она была учреж­де­на после победы над лати­на­ми при Регилль­ском озе­ре, сооб­ще­ние о кото­рой при­нес­ли в Рим Дио­с­ку­ры.

Может воз­ник­нуть вопрос: как дол­го всад­ник сохра­нял государ­ст­вен­но­го коня и голос во всад­ни­че­ской цен­ту­рии, к кото­рой он при­над­ле­жал? По это­му вопро­су нет ника­кой опре­де­лен­ной инфор­ма­ции, но, посколь­ку всад­ни­ки, слу­жив­шие со сво­и­ми соб­ст­вен­ны­ми коня­ми, обя­за­ны были слу­жить толь­ко 10 лет (sti­pen­dia, στρα­τείας) до 46-лет­не­го воз­рас­та (Po­lyb. VI. 19 § 2), мож­но пред­по­ло­жить, что это же пра­ви­ло рас­про­стра­ня­лось и на тех, кто слу­жил с государ­ст­вен­ны­ми коня­ми, в том слу­чае, если они жела­ли оста­вить служ­бу. Ибо не вызы­ва­ет сомне­ний, что во вре­ме­на ран­ней рес­пуб­ли­ки всад­ник мог сохра­нять сво­его коня столь­ко, сколь­ко поже­ла­ет, даже после вхож­де­ния в сенат, — при усло­вии, что он оста­вал­ся спо­со­бен испол­нять обя­зан­но­сти всад­ни­ка. Так, два цен­зо­ра 204 г. до н. э., М. Ливий Сали­на­тор и Г. Клав­дий Нерон, явля­лись одно­вре­мен­но всад­ни­ка­ми (Liv. XXIX. 37); а Л. Сци­пи­он Ази­ат­ский, лишен­ный коня цен­зо­ра­ми 185 г. до н. э. (Liv. XXXIX. 44), ранее сам был цен­зо­ром в 191 г. до н. э. Это под­твер­жда­ет­ся так­же фраг­мен­том чет­вер­той кни­ги Цице­ро­на «О государ­стве» (гл. 2), где он пишет: «equi­ta­tus, in quo suffra­gia sunt etiam se­na­tus» («всад­ни­ки, вме­сте с кото­ры­ми пода­ют голо­са и сена­то­ры»); под этим он, оче­вид­но, под­ра­зу­ме­ва­ет, что боль­шин­ство сена­то­ров име­ло пра­во голо­со­вать в цен­ту­ри­ат­ных коми­ци­ях на осно­ва­нии при­над­леж­но­сти к всад­ни­че­ским цен­ту­ри­ям. Но в кон­це рес­пуб­ли­ки всад­ни­ки обя­за­ны были воз­вра­щать сво­их коней при вступ­ле­нии в сенат и, сле­до­ва­тель­но, уже не при­над­ле­жа­ли к всад­ни­че­ским цен­ту­ри­ям. На это уста­нов­ле­ние ука­зы­ва­ет выше­упо­мя­ну­тый фраг­мент Цице­ро­на, где Сци­пи­он гово­рит, что мно­гие люди жела­ют про­веде­ния пле­бис­ци­та о воз­вра­те государ­ст­вен­ных коней государ­ству, — и позд­нее этот закон, по-види­мо­му, был при­нят, посколь­ку, как отме­ча­ет Нибур (vol. I p. 433, no­te 1016), «когда Цице­рон при­пи­сы­ва­ет Сци­пи­о­ну сло­ва о какой-то пла­ни­ру­е­мой мере, сле­ду­ет пред­по­ла­гать, что она на самом деле была осу­щест­вле­на, но, соглас­но инфор­ма­ции, имев­шей­ся у Цице­ро­на, позд­нее уста­нов­лен­ной им даты рас­суж­де­ний Сци­пи­о­на». Фраг­мент про­из­веде­ния Кв. Цице­ро­на «Настав­ле­ния о соис­ка­нии» (гл. 8) свиде­тель­ст­ву­ет о том, что после исклю­че­ния сена­то­ров из сосло­вия всад­ни­ков зна­чи­тель­ное коли­че­ство всад­ни­ков equo pub­li­co были моло­ды­ми людь­ми.

Всад­ни­че­ские цен­ту­рии, о кото­рых гово­ри­лось до сих пор, рас­смат­ри­ва­лись лишь как под­разде­ле­ния армии; в кон­сти­ту­ции они не состав­ля­ли отдель­но­го клас­са или сосло­вия. С поли­ти­че­ской точ­ки зре­ния, обще­ство дели­лось толь­ко на пат­ри­ци­ев и пле­бе­ев, а всад­ни­че­ские цен­ту­рии состо­я­ли из тех и дру­гих. Но в 123 г. до н. э. закон Сем­п­ро­ния, вне­сен­ный Г. Грак­хом, создал в государ­стве новый класс, назван­ный Or­do Equestris (всад­ни­че­ское сосло­вие). Соглас­но это­му зако­ну, судьи долж­ны были изби­рать­ся из граж­дан, вла­дев­ших всад­ни­че­ским состо­я­ни­ем (Plut. C. Gracch. 5; Ap­pian, De Bell. Civ. I. 22; Tac. Ann. XII. 60). О поло­же­ни­ях это­го зако­на извест­но очень мало, но, судя по зако­ну Сер­ви­лия о вымо­га­тель­ствах, при­ня­то­му через 18 лет, судьей мог быть избран чело­век в воз­расте от 30 до 60 лет, име­ю­щий государ­ст­вен­но­го коня или с.474 состо­я­ние, даю­щее на него пра­во, и не явля­ю­щий­ся сена­то­ром. Город­ской пре­тор еже­год­но изби­рал из это­го клас­са необ­хо­ди­мое чис­ло судей (Klen­ze, Lex Ser­vi­lia, Berl. 1825).

Подоб­но тому, как сна­ча­ла назва­ние «всад­ни­ки» рас­про­стра­ни­лось с тех, кто имел государ­ст­вен­ных коней, на тех, кто слу­жил с соб­ст­вен­ны­ми коня­ми, теперь оно ста­ло при­ме­нять­ся ко всем лицам, состо­я­ние кото­рых поз­во­ля­ло им стать судья­ми, — в таком смыс­ле это сло­во обыч­но исполь­зу­ет Цице­рон. Пли­ний (H. N. XXXIII. 7), одна­ко, сооб­ща­ет, что лица, вла­дев­шие всад­ни­че­ским состо­я­ни­ем, но не слу­жив­шие как всад­ни­ки, назы­ва­лись толь­ко судья­ми и что назва­ние «всад­ни­ки» все­гда отно­си­лось толь­ко к тем, кто имел государ­ст­вен­ных коней. Воз­мож­но, тако­во было пра­виль­ное исполь­зо­ва­ние тер­ми­на, одна­ко ско­ро воз­ник обы­чай назы­вать всад­ни­ка­ми судей, избран­ных в соот­вет­ст­вии с зако­ном Сем­п­ро­ния.

Пли­ний сооб­ща­ет, что после рефор­мы Сул­лы, пол­но­стью лишив­шей всад­ни­че­ское сосло­вие пра­ва быть судья­ми, и после при­ня­тия зако­на Авре­лия (70 г. до н. э.), уста­но­вив­ше­го, что судьи долж­ны изби­рать­ся из сена­то­ров, всад­ни­ков и эрар­ных три­бу­нов, вли­я­ние сосло­вия еще под­дер­жи­ва­лось пуб­ли­ка­на­ми (Plin. H. N. XXXIII. 8) или сбор­щи­ка­ми государ­ст­вен­ных нало­гов. Мы видим, что пуб­ли­ка­нов почти везде назы­ва­ют всад­ни­ка­ми, — не пото­му, что для полу­че­ния от государ­ства пра­ва на сбор нало­гов тре­бо­вал­ся какой-то опре­де­лен­ный ста­тус, а пото­му что государ­ство про­сто не дало бы это­го пра­ва чело­ве­ку, не име­ю­ще­му зна­чи­тель­но­го состо­я­ния. Цице­рон часто гово­рит о пуб­ли­ка­нах так, как буд­то они иден­тич­ны всад­ни­че­ско­му сосло­вию (ad Att. II. 1. § 8) [PUB­LI­CA­NI]. Кон­суль­ство Цице­ро­на и актив­ная роль всад­ни­ков в подав­ле­нии заго­во­ра Кати­ли­ны еще более уве­ли­чи­ли власть и вли­я­ние всад­ни­че­ско­го сосло­вия, и «с это­го вре­ме­ни, — пишет Пли­ний (l. c.), — оно ста­ло третьим состав­ным эле­мен­том (cor­pus) государ­ства, и к наиме­но­ва­нию Se­na­tus Po­pu­lus­que Ro­ma­nus (сенат и народ рим­ский) ста­ли добав­лять Et Equestris Or­do (и сосло­вие всад­ни­ков)».

В 63 г. до н. э. им было даро­ва­но отли­чие, еще силь­нее отде­лив­шее их от плеб­са. По зако­ну Рос­ция Ото­на, при­ня­то­му в этом году, пер­вые 14 рядов за орхе­строй в теат­ре были отда­ны всад­ни­кам (Liv. Epit. 99); соглас­но Цице­ро­ну (pro Mur. 19) и Вел­лею Патер­ку­лу (II. 32), это было лишь вос­ста­нов­ле­ние древ­ней при­ви­ле­гии, на что ука­зы­ва­ет и Ливий (I. 35), гово­ря, что в Боль­шом цир­ке были опре­де­ле­ны осо­бые места для сена­то­ров и всад­ни­ков. Так­же всад­ни­ки име­ли пра­во носить Cla­vus An­gus­tus (узкую поло­су на туни­ке) [CLA­VUS]; а впо­след­ст­вии полу­чи­ли при­ви­ле­гию ноше­ния золо­то­го коль­ца, ранее при­над­ле­жав­шую исклю­чи­тель­но всад­ни­кам equo pub­li­co.

Чис­ло всад­ни­ков зна­чи­тель­но уве­ли­чи­лось при пер­вых импе­ра­то­рах; в сосло­вие вклю­ча­лись все лица, вла­дев­шие тре­бу­е­мым состо­я­ни­ем, без вся­ко­го выяс­не­ния, како­ва их репу­та­ция и рож­де­ны ли их отцы и деды сво­бод­ны­ми, — чего все­гда тре­бо­ва­ли рес­пуб­ли­кан­ские цен­зо­ры. Иму­ще­ство ста­ло теперь един­ст­вен­ным тре­бо­ва­ни­ем, и вслед­ст­вие это­го сосло­вие посте­пен­но нача­ло терять почет, заслу­жен­ный им в кон­це рес­пуб­ли­ки. Так, Гора­ций (Ep. I. 1. 58) с нема­лой долей пре­зре­ния пишет:

Август создал избран­ный класс всад­ни­ков, состо­я­щий из всад­ни­ков, кото­рые вла­де­ли сена­тор­ским состо­я­ни­ем и отцы и деды кото­рых, в соот­вет­ст­вии со ста­рым тре­бо­ва­ни­ем, роди­лись сво­бод­ны­ми. Он поз­во­лил это­му клас­су носить la­tus cla­vus (широ­кую поло­су на туни­ке) (Ovid. Trist. IV. 10. 35), изби­рать из него (так же, как и из сена­то­ров) народ­ных три­бу­нов, и дал им выбор: остать­ся ли после окон­ча­ния сро­ка долж­но­сти в сена­те или вер­нуть­ся в сосло­вие всад­ни­ков (Suet. Aug. 40; Dion Cass. LIV. 30). Этот класс всад­ни­ков выде­лял­ся спе­ци­аль­ным титу­лом il­lustres (ино­гда in­sig­nes и splen­di­di) equi­tes Ro­ma­ni (выдаю­щи­е­ся рим­ские всад­ни­ки) (Tac. Ann. XI. 4, и при­ме­ча­ние Лип­сия).

Фор­ми­ро­ва­ние тако­го само­сто­я­тель­но­го клас­са еще более пони­зи­ло ста­тус осталь­ных в оцен­ке обще­ства. На девя­том году прав­ле­ния Тибе­рия была сде­ла­на попыт­ка улуч­шить сосло­вие, воз­об­но­вив ста­рое тре­бо­ва­ние сво­бод­но­рож­ден­но­сти отца и деда и стро­го запре­тив носить золо­тое коль­цо тем, кто не удо­вле­тво­рял это­му усло­вию. Одна­ко это пред­пи­са­ние при­нес­ло мало поль­зы, так как импе­ра­то­ры часто вклю­ча­ли во всад­ни­че­ское сосло­вие воль­ноот­пу­щен­ни­ков (Plin. H. N. XXXIII. 8). Когда част­ных лиц пере­ста­ли назна­чать судья­ми, необ­хо­ди­мость во всад­ни­че­ском сосло­вии как отдель­ном обще­ст­вен­ном клас­се исчез­ла окон­ча­тель­но, и в кон­це кон­цов золотые коль­ца ста­ли носить все сво­бод­ные граж­дане. Даже рабы, отпу­щен­ные на волю, мог­ли полу­чить от импе­ра­то­ра раз­ре­ше­ние носить их, кото­рое, по-види­мо­му, обыч­но дава­лось при нали­чии согла­сия патро­на (Dig. 40 tit. 10 s. 3) [ANNU­LUS].

Про­следив таким обра­зом исто­рию всад­ни­че­ско­го сосло­вия до его окон­ча­тель­но­го исчез­но­ве­ния как отдель­но­го обще­ст­вен­но­го клас­са, сле­ду­ет теперь вер­нуть­ся к всад­ни­кам equo pub­li­co, фор­ми­ро­вав­шим восем­на­дцать всад­ни­че­ских цен­ту­рий. В послед­ние годы рес­пуб­ли­ки этот класс еще суще­ст­во­вал, но пол­но­стью пре­кра­тил служ­бу в армии в каче­стве кон­ни­ков. Кон­ни­ца рим­ских леги­о­нов боль­ше не состо­я­ла из рим­ских всад­ни­ков, как во вре­ме­на Поли­бия, — их заме­ни­ла кон­ни­ца союз­ных наро­дов. Оче­вид­но, что у Цеза­ря не было рим­ской кон­ни­цы во вре­мя галль­ских войн (Caes. Bell. Gall. I. 15). Сооб­ща­ет­ся, что когда он отпра­вил­ся на встре­чу с Арио­ви­стом, то не решил­ся дове­рить свою без­опас­ность галль­ской кон­ни­це и поэто­му поса­дил на коней сво­их леги­о­не­ров (Id. I. 42). Одна­ко рим­ские всад­ни­ки часто упо­ми­на­ют­ся в галль­ских и граж­дан­ских вой­нах, — но не как рядо­вые сол­да­ты; они были офи­це­ра­ми, закреп­лен­ны­ми за шта­бом пол­ко­во­д­ца или коман­дую­щи­ми кон­ни­цей союз­ни­ков, а ино­гда леги­о­на­ми (Id. VII. 70; Bell. Civ. I. 77, III. 71, &c.).

После 50 г. до н. э. в государ­стве не было цен­зо­ров, поэто­му в тече­ние несколь­ких лет смотр сосло­вия не про­во­дил­ся и вакан­сии не запол­ня­лись. Одна­ко после того, как в 29 г. до н. э. Август взял на себя над­зор за нра­ва­ми (prae­fec­tu­ra mo­rum), он часто инспек­ти­ро­вал всад­ни­че­ские тур­мы и, соглас­но Све­то­нию (Aug. 38), вос­ста­но­вил после дол­го­го пере­ры­ва обы­чай тор­же­ст­вен­ной про­цес­сии (transvec­tio); веро­ят­но, это сле­ду­ет пони­мать так, что Август свя­зал смотр всад­ни­ков (re­cog­ni­tio) с еже­год­ной про­цес­си­ей (transvec­tio) 15 июля. С это­го вре­ме­ни дан­ные всад­ни­ки состав­ля­ли почет­ный кор­пус, из кото­ро­го изби­ра­лись все выс­шие офи­це­ры армии (Suet. Aug. 38, Claud. 25) и глав­ные с.475 маги­ст­ра­ты государ­ства. При­ня­тие в эту кор­по­ра­цию было рав­но­знач­но допус­ку к обще­ст­вен­ной жиз­ни и поэто­му рас­смат­ри­ва­лось как вели­кая при­ви­ле­гия; поэто­му в над­пи­сях фик­си­ру­ет­ся, что такой чело­век equo pub­li­co ho­no­ra­tus, exor­na­tus, и т. д. импе­ра­то­ром (Orel­li, Inscrip. No. 3457, 313, 1229). Если моло­дой чело­век не был при­нят в эту кор­по­ра­цию, то он не допус­кал­ся ни до каких сколь­ко-нибудь важ­ных граж­дан­ских долж­но­стей (кро­ме долж­но­стей в муни­ци­пи­ях), ни до каких воен­ных долж­но­стей (кро­ме цен­ту­ри­о­на).

Все всад­ни­ки, не состо­я­щие на дей­ст­ви­тель­ной служ­бе, обя­за­ны были нахо­дить­ся в Риме (Dion Cass. LIX. 9), где им было поз­во­ле­но зани­мать низ­шие маги­ст­ра­ту­ры, давав­шие доступ в сенат. Всад­ни­ки под­разде­ля­лись на шесть турм, каж­дой из кото­рых коман­до­ва­ли офи­це­ры, часто упо­ми­наю­щи­е­ся в над­пи­сях как Se­vir equi­tum Rom. tur­mae I. II &c., или Se­vir tur­mae, или Se­vir tur­ma­rum equi­tum Ro­ma­no­rum. С тех пор, как всад­ни­ки при­сво­и­ли титу­лы прин­цеп­сов моло­де­жи (prin­ci­pes juven­tu­tis) Гаю и Луцию Цеза­рям, вну­кам Авгу­ста (Tac. Ann. I. 3; Mo­num. An­cyr.), воз­ник обы­чай давать этот титул, так же, как и титул севи­ра, веро­ят­но­му наслед­ни­ку пре­сто­ла, когда он впер­вые всту­пал в обще­ст­вен­ную жизнь и про­хо­дил пред­став­ле­ние с государ­ст­вен­ным конем (Ca­pi­tol. M. An­ton. Phil. 6; Lamprid. Com­mod. 1).

По-види­мо­му, назна­че­ния всад­ни­ков на все выс­шие государ­ст­вен­ные долж­но­сти про­дол­жа­лись до тех пор, пока Рим являл­ся пра­ви­тель­ст­вен­ным цен­тром и рези­ден­ци­ей импе­ра­то­ра. Они упо­ми­на­ют­ся во вре­ме­на Севе­ра (Gru­ter, Inscrip. p. 1001. 5; Papínian, in Dig. 29 tit. 1 s. 43) и Кара­кал­лы (Gru­ter, p. 379. 7), и, воз­мож­но, поз­же. После Дио­кле­ти­а­на всад­ни­ки ста­ли все­го лишь город­ской стра­жей под коман­до­ва­ни­ем пре­фек­та виги­лов, но во вре­ме­на Вален­ти­ни­а­на и Вален­та, в 364 г. н. э., они все еще оста­ва­лись вто­рым клас­сом в горо­де и не под­вер­га­лись телес­ным нака­за­ни­ям (Cod. Theo­dos. 6. tit. 36). О началь­ни­ке кон­ни­цы см. DIC­TA­TOR.

(Zumpt, Ueber die Rö­mi­schen Rit­ter und den Rit­terstand in Rom, Ber­lin, 1840; Mar­quardt, His­to­riae Equi­tum Ro­ma­no­rum lib­ri IV. Ber­lin, 1840; Mad­vig, De Lo­co Ci­ce­ro­nis in lib. iv. de Re­pub­li­ca, in Opus­cu­la, vol. I p. 72, &c.; Becker, Handbuch der Rö­mi­schen Al­ter­thü­mer, vol. II part I. P. 235, &c.).