АДО́ПЦИЯ

Adop­tio, сокр. из adop­ta­tio, раз­ли­ча­ют:

a) adop­tio в тес­ном смыс­ле сло­ва, когда лицо, кото­рое хотят усы­но­вить, нахо­дит­ся само еще под оте­че­ской вла­стью;

b) ar­ro­ga­tio, если усы­нов­ля­е­мый достиг уже граж­дан­ской само­сто­я­тель­но­сти, есть чело­век sui iuris. Дей­ст­вие соб­ст­вен­но так назы­вае­мой adop­tio совер­ша­лось пре­то­ром посред­ст­вом трое­крат­ной man­ci­pa­tio и соеди­нен­ной с ней ma­nu­mis­sio (Gell. 5, 19. Cic. fin. 1, 7. Gai. 1, 134), напро­тив, ar­ro­ga­tio совер­ша­лось в кури­ат­ских коми­ци­ях посред­ст­вом lex cu­ria­ta, после наведен­ных жре­ца­ми спра­вок отно­си­тель­но того, не постра­да­ют ли от усы­нов­ле­ния обряды семей­но­го бого­по­чи­та­ния и есть ли доста­точ­ное осно­ва­ние (ius­ta cau­sa) для ar­ro­ga­tio (без тако­во­го арро­га­ция не доз­во­ля­лась, Tac. Ann. 15, 19 упо­ми­на­ет о SCon­s. про­тив adop­tio­nes fic­tae и si­mu­la­tae). Gell. 5, 19. Suet. Oct. 65. Cic. Sest. 7. ad Att. 2, 12. pro dom. 13 слл. Посред­ст­вом того и дру­го­го спо­со­ба усы­нов­ле­ния усы­нов­ля­е­мый вполне пере­хо­дил в семью усы­но­ви­те­ля; при­ни­мал и име­на сво­его ново­го отца, обо­зна­чая толь­ко преж­нюю свою при­над­леж­ность к дру­го­му роду (gens) посред­ст­вом вто­ро­го cog­no­men, обра­зу­е­мо­го в таком слу­чае с окон­ча­ни­ем -anus, напр. P. Cor­ne­lius Sci­pio Aemi­lia­nus; име­на неко­то­рых gen­tes пред­став­ля­ли, впро­чем, исклю­че­ние. Ино­гда пат­ри­ции домо­га­лись усы­нов­ле­ния со сто­ро­ны пле­бе­ев для того, чтобы сде­лать­ся народ­ны­ми три­бу­на­ми, напр. Кор­не­лий Дола­бел­ла (Dio Cass. 42, 19) и П. Кло­дий (см. Cor­ne­lii 24 и Clau­dii 20). Жен­щи­ны не име­ли пра­ва усы­нов­лять ни посред­ст­вом adop­tio, ни посред­ст­вом ar­ro­ga­tio, не мог­ли и сами под­вер­гать­ся арро­га­ции, но adop­tio, конеч­но, мог­ло про­сти­рать­ся и на несо­вер­шен­но­лет­них жен­щин (Gell. 5, 19);

c) свое­об­раз­ный вид усы­нов­ле­ния состав­ля­ло усы­нов­ле­ние по заве­ща­нию, состо­яв­шее в том, что кто-либо, назна­чая по заве­ща­нию извест­ное лицо сво­им наслед­ни­ком, делал в то же вре­мя и сво­им сыном, при­чем это лицо не теря­ло сво­их преж­них прав агнат­ства. Cic. ad Att. 7, 8. Plin. 35, 2. Dio Cass. 40, 51. Так, Юлий Цезарь назна­чил Авгу­ста себе сыном и наслед­ни­ком. Suet. Caes. 83. Liv. ep. 116. App. b. c. 3, 11. 14. 94. Во вре­ме­на Импе­рии часто слу­ча­лось, что импе­ра­то­ры усы­нов­ля­ли сво­их наслед­ни­ков без преж­них фор­маль­но­стей, в силу сво­его pon­ti­fi­ca­tus max., так, напр., Нер­ва усы­но­вил Тра­я­на, Адри­ан — Анто­ни­на Пия и т. д. В Афи­нах так­же усы­нов­ле­ние воз­мож­но было и при жиз­ни при­ем­но­го отца, и по его смер­ти, в силу его заве­ща­ния; кро­ме того, если заве­ща­ния не было и умер­ший не оста­вил сыно­вей, то род­ст­вен­ни­ки или государ­ство усы­нов­ля­ли умер­ше­му и вво­ди­ли в его семью того, кто имел бли­жай­шие пра­ва (ἀγχισ­τεία) насле­до­ва­ния (ἵνα μὴ ἀνώ­νυμος γέ­νηται ὁ οἶκος). Выра­же­ния, употреб­ляв­ши­е­ся об усы­нов­ля­ю­щих: εἰσποιεῖσ­θαι, ποιεῖθαι, θέσ­θαι υἱόν, υἱῶσαι; усы­нов­лен­ный назы­вал­ся ποιητὸς, θε­τὸς υἱός, в про­ти­во­по­лож­ность к γνή­σιος. Усы­нов­лять мог толь­ко совер­шен­но­лет­ний, не состо­я­щий под опе­кой и не лишен­ный сво­бо­ды граж­да­нин, и при­том в том толь­ко слу­чае, если сам не имел детей муж­ско­го пола. Если были доче­ри, то обык­но­вен­но при­ем­ный сын обру­чал­ся с одной из доче­рей усы­нов­ля­ю­ще­го. Усы­нов­лять мож­но было толь­ко атти­че­ско­го граж­да­ни­на. Ср. He­re­di­tas, 1.