КАРФАГЕ́Н

Car­tha­go и bel­la pu­ni­ca, Καρ­χη­δών, Car­tha­go, соб­ст­вен­но Kar­tha­da, т. е. Нов-город, лежал на одном полу­ост­ро­ве афри­кан­ской про­вин­ции Зев­ги­та­ны, соеди­нен­ном пере­шей­ком с мате­ри­ком. При­бли­зи­тель­но на середине полу­ост­ро­ва на воз­вы­ше­нии лежал замок, осно­ван­ный, веро­ят­но, еще Дидо­ною, по име­ни Бир­са (от сирий­ско­го bîrtha, т. е. замок, отче­го и воз­ник­ло у гре­ков пре­да­ние о бычьей шку­ре, βύρ­σα), в самой высо­кой части зам­ка — свя­ти­ли­ще бога-цели­те­ля Эсму­на, по-гре­че­ски Аскле­пия. App. 8, 1. Pol. 1, 73. Окруж­ность зам­ка про­сти­ра­лась до двух рим­ских милей. Мало-пома­лу при его подош­ве и вокруг него воз­ник город, глав­ные ули­цы кото­ро­го направ­ля­лись пря­мо к зам­ку и состо­я­ли из высо­ких шести­этаж­ных домов. Бла­го­да­ря такой вышине домов ста­но­вит­ся понят­ным, если гово­рят, что насе­ле­ние горо­да дости­га­ло до 700 тысяч чело­век, хотя в это чис­ло мог­ли быть вклю­че­ны, что и слу­чи­лось, напр., с Гаде­сом, не пре­бы­вав­шие посто­ян­но в горо­де, но жив­шие в сосед­ней при­го­род­ной обла­сти урож­ден­ные кар­фа­ге­няне. Вслед­ст­вие кру­тиз­ны и мало­до­ступ­но­сти бере­гов укреп­ле­ния с этой сто­ро­ны были про­сты и состо­я­ли все­го из одной сте­ны, меж­ду тем как со сто­ро­ны мате­ри­ка город защи­ща­ла трой­ная высо­кая сте­на, снаб­жен­ная креп­ки­ми баш­ня­ми. Вся окруж­ность про­сти­ра­лась до 80 ста­дий. Трой­ная сте­на состо­я­ла из 3 террас, каж­дая в 40 лок­тей выши­ны и 22 шири­ны, и заклю­ча­ла в себе казар­мы для сол­дат, про­ви­ант­ские мага­зи­ны и конюш­ни для 300 сло­нов. На пере­шей­ке нахо­ди­лись обе гава­ни, из кото­рых одна была тор­го­вой гава­нью, а дру­гая воен­ным пор­том. В послед­нем лежал неболь­шой ост­ров Кофон, от кото­ро­го этот порт полу­чил свое назва­ние (App. 8, 96). Меж­ду обе­и­ми гава­ня­ми про­сти­ра­лась боль­шая трой­ная сте­на, так что воен­ный порт вклю­ча­ла в чер­ту горо­да, а тор­го­вую гавань выде­ля­ла. Мага­лия была чем-то вро­де пред­ме­стья на север­ной сто­роне зам­ка. Здесь так­же нахо­ди­лись мно­го­чис­лен­ные вил­лы, кото­рые наравне с вели­ко­ле­пи­ем хра­мов и двор­цов свиде­тель­ст­во­ва­ли о неиз­ме­ри­мых богат­ствах это­го тор­го­во­го горо­да, это­го Лон­до­на древ­не­го мира. В 146 г. он был раз­ру­шен рим­ля­на­ми. Гракх хотел на его раз­ва­ли­нах постро­ить новый город, но этот план был остав­лен. Толь­ко Август при­вел его в испол­не­ние и насе­лил новую коло­нию рим­ски­ми граж­да­на­ми. Мало-пома­лу она захва­ти­ла в свой круг всю терри­то­рию ста­ро­го горо­да и достиг­ла боль­шо­го про­цве­та­ния в пери­од импе­ра­то­ров. Ван­да­лы, заво­е­вав Север­ную Афри­ку, сде­ла­ли Кар­фа­ген глав­ным горо­дом сво­его ново­го государ­ства и точ­но так же, как неко­гда ста­рый Кар­фа­ген, он сде­лал­ся сре­дото­чи­ем тор­гов­ли в дан­ной мест­но­сти. Не менее важ­ное зна­че­ние имел он как рези­ден­ция хри­сти­ан­ских епи­ско­пов. От раз­ва­лин ста­ро­го горо­да вид­не­ют­ся еще толь­ко незна­чи­тель­ные остат­ки; часть полу­ост­ро­ва, на кото­ром лежал Кар­фа­ген, была, кажет­ся, мало-пома­лу погло­ще­на морем, одна­ко новей­шие рас­коп­ки выве­ли на свет нема­ло раз­ва­лин и древ­но­стей. Сравн. Da­vis, Kar­tha­go und sei­ne Ueber­res­te (на нем. яз., 1863). Beu­lé. Nachgra­bun­gen in Kar­tha­go (на нем. яз., 1863).

Кар­фа­ген был осно­ван, по обще­при­ня­то­му обо­зна­че­нию, в 9 в. (по Юсти­ну, 18, 6 — в 826 г., по дру­гим — в 861 или 819 гг., или же в 888 г.) Дидо­ной, доче­рью тир­ско­го царя Аге­но­ра, или Мут­го­на, сест­рой Пиг­ма­ли­о­на, женою жре­ца Акер­ба­са; по уби­е­нии его Пиг­ма­ли­о­ном, Дидо­на или Елис­са, про­ис­хо­див­шая из пер­во­на­чаль­но сидон­ско­го рода, с тол­пою тирий­цев поки­ну­ла оте­че­ство, при­бы­ла к север­но­му бере­гу Афри­ки, где фини­кий­цы уже за несколь­ко сто­ле­тий до того осно­ва­ли Ути­ку и дру­гие коло­нии, из кото­рых, без сомне­ния, при­мкну­ли к ее дру­жине мно­го­чис­лен­ные посе­лен­цы, и осно­ва­ла Кар­фа­ген, полу­чив для посе­ле­ния кусок зем­ли от либий­ских тузем­цев. Ско­ро воз­ник­ли дру­же­ст­вен­ные сно­ше­ния с ними, мно­гие из тузем­цев при­со­еди­ни­лись к при­шель­цам, и новый город вско­ре так рас­цвел, что мог отка­зать­ся от дани, кото­рую вна­ча­ле пла­тил по дого­во­ру вла­де­те­лю стра­ны. Посред­ст­вом заво­е­ва­ний и осно­ва­ния коло­ний в заво­е­ван­ных местах терри­то­рия горо­да посте­пен­но рас­ши­ри­лась до гра­ниц Нуми­дии, Три­то­ний­ско­го зали­ва и Кире­на­и­ки. При помо­щи коло­ний они дер­жа­ли в пови­но­ве­нии поко­рен­ных тузем­цев и в то же вре­мя про­кла­ды­ва­ли доро­гу посте­пен­но­му сли­я­нию обо­их наро­дов (Λι­βοφοίνι­κες), не будучи, одна­ко, в состо­я­нии упо­ко­ить нена­висть тузем­цев к сво­им с.252 при­тес­ни­те­лям за жесто­кое и суро­вое обра­ще­ние и за тяжесть пода­тей, падав­шую на либий­цев. Огра­ни­чен­ные с запа­да Нуми­ди­ей, они не про­ни­ка­ли дале­ко в этом направ­ле­нии внутрь стра­ны, но зато вдоль бере­гов осно­ва­ли мно­го­чис­лен­ные коло­нии и, бла­го­да­ря это­му, забра­ли в свои руки тор­гов­лю, кото­рая при­но­си­ла гро­мад­ные богат­ства мет­ро­по­лии. Вме­сте с тем, будучи наро­дом мор­ским, они рас­про­стра­ня­ли свое вла­ды­че­ство и на ост­ро­ва Сре­ди­зем­но­го моря и во вре­ме­на Мал­ха, Маго­на и дру­гих пред­во­ди­те­лей овла­де­ли, по край­ней мере, бере­га­ми Сици­лии, Сар­ди­нии, Кор­си­ки меж­ду 600 и 550 гг.; в 536 г. (Hdt. 1, 166), в сою­зе с этрус­ка­ми, они дали из-за Кор­си­ки мор­ское сра­же­ние фокей­цам, изгнан­ным Киром из их род­но­го горо­да, и заклю­чи­ли несколь­ко тор­го­вых трак­та­тов с Римом, впер­вые в 509 г. Pol. 3, 33. Ок. 500 г., бла­го­да­ря сво­им отваж­ным моря­кам, они при­сту­пи­ли к экс­пе­ди­ци­ям с целью откры­тий. Ган­нон, сочи­не­ние кото­ро­го, под загла­ви­ем πε­ρίπ­λους, мы и поныне име­ем в гре­че­ском пере­во­де, объ­е­хал вдоль запад­но­го бере­га Афри­ки до Керне (может быть, Зеле­ный мыс или при­бреж­ный пункт в Сене­гам­бии), меж­ду тем как Гимиль­кон пустил­ся в Атлан­ти­че­ский оке­ан и иссле­до­вал бере­га Испа­нии и Гал­лии. Plin. 2, 67. Этим при­бли­зи­тель­но окан­чи­ва­ет­ся пер­вый пери­од кар­фа­ген­ской рес­пуб­ли­ки. Вто­рой, с 480 г., охва­ты­ва­ет вой­ны могу­ще­ст­вен­но­го горо­да с Сира­ку­за­ми за обла­да­ние Сици­ли­ей. Сна­ча­ла кар­фа­ге­няне при­влек­ли на свою сто­ро­ну нахо­див­ши­е­ся на ост­ро­ве древ­ние фини­кий­ские коло­нии и затем откры­ли вой­ну про­тив осталь­ной части ост­ро­ва напа­де­ни­ем на Феро­на агри­гент­ско­го. Но их боль­шое вой­ско, буд­то бы из 300000 чело­век, под началь­ст­вом Гамиль­ка­ра, потер­пе­ло пол­ное пора­же­ние, по пре­да­нию, в день сала­мин­ской победы гре­ков, от сира­куз­ско­го тира­на Гело­на. О сою­зе кар­фа­ге­нян с пер­са­ми неко­то­рые толь­ко дога­ды­ва­ют­ся, дру­гие же утвер­жда­ют это как нечто поло­жи­тель­ное (Just. 19, 1. Diod. Sic. 11, 21 сл.); впро­чем, это сомни­тель­но. Затем они заклю­чи­ли с Гело­ном мир. После того дол­гое вре­мя мы ниче­го не зна­ем о даль­ней­ших пред­при­я­ти­ях про­тив Сици­лии; лишь в 416 г. нача­лась новая вой­на, вызван­ная жите­ля­ми Еге­сты, кото­рую удач­но, хотя и жесто­ко, вел в тече­ние сле­дую­щих годов Ган­ни­бал, кар­фа­ген­ский пол­ко­во­дец; но он умер в 406 г. у Агри­ген­та от моро­вой язвы. Пре­ем­ник его Гимиль­кон заво­е­вал (405 г.) боль­шую часть Сици­лии, и тиран Дио­ни­сий не мог поме­шать его успе­хам. Вой­на закон­чи­лась трак­та­том. Но в 398 г. Дио­ни­сий сно­ва напал на кар­фа­ге­нян, отнял у них боль­шую часть их заво­е­ва­ний и два года спу­стя при­нудил Гимиль­ко­на, вой­ско кото­ро­го стра­да­ло от болез­ней, к позор­но­му миру. Diod. Sic. 14, 41 слл. Слу­чив­ше­е­ся одно­вре­мен­но вос­ста­ние либий­цев было удач­но подав­ле­но. В после­дую­щие годы кар­фа­ге­няне долж­ны были усту­пить почти всю Сици­лию, пока Магон не победил Дио­ни­сия в кро­во­про­лит­ной бит­ве при Кро­ни­оне и не про­дик­то­вал ему мира, в 382 г. Новая вой­на в 368 г. ско­ро кон­чи­лась вслед­ст­вие смер­ти Дио­ни­сия. Удач­но воюя с его пре­ем­ни­ком, Дио­ни­си­ем II, они потер­пе­ли, одна­ко, в 340 г. при Кри­мис­се пора­же­ние от Тимо­ле­он­та (Plut. Ti­mol. 28); с тех пор река Галик пред­став­ля­ла гра­ни­цу меж­ду обе­и­ми обла­стя­ми. В бли­жай­шее за этим вре­мя Кар­фа­ген стра­дал от внут­рен­них раздо­ров често­лю­би­вой зна­ти и от мяте­жей сво­их под­дан­ных (Just. 21, 4), ему гро­зи­ла опас­ность со сто­ро­ны Алек­сандра Вели­ко­го, пред­по­ла­гав­ше­го сде­лать напа­де­ние на Кар­фа­ген, потом, в лице Ага­фок­ла, при­шлось бороть­ся с опас­ным про­тив­ни­ком не толь­ко в Сици­лии, но и в Афри­ке, куда пере­пра­вил­ся этот отваж­ный воин, про­ник­ший до самых ворот могу­ще­ст­вен­но­го горо­да. Diod. Sic. 17, 113. Лишь после его смер­ти реши­лись кар­фа­ге­няне сно­ва всту­пить в тор­го­вые сно­ше­ния с Сици­ли­ей, но в 277 г. они столк­ну­лись с Пирром епир­ским, при­шед­шим на помощь сици­лий­цам, и поте­ря­ли почти всю Сици­лию. Еще серь­ез­нее сде­ла­лись отно­ше­ния их к рим­ля­нам, с кото­ры­ми они в 348, 305 (или 306), 281 (или 278) гг. воз­об­нов­ля­ли дого­вор, заклю­чен­ный впер­вые в 509 г. Мамер­тин­цы, овла­дев Мес­са­ной и тес­ни­мые Гиеро­ном сира­куз­ским, разде­ли­лись на две пар­тии: одни из этих наем­ни­ков зва­ли на помощь Кар­фа­ген, дру­гие — Рим. Так нача­лась в 264 г. пер­вая пуни­че­ская вой­на. Рим­ский кон­сул Аппий Клав­дий при­вел в Сици­лию на быст­ро постро­ен­ном фло­те вой­ско, изгнал кар­фа­ге­нян из Мес­са­ны и нанес им боль­шое пора­же­ние. Кар­фа­ге­няне собра­лись с сила­ми и вели вой­ну с пере­мен­ным сча­стьем. Но Гиерон поки­нул их и заклю­чил союз с рим­ля­на­ми, кото­рые овла­де­ли важ­ным Агри­ген­том. Дуи­лий в 260 г. одер­жал первую мор­скую победу над кар­фа­ге­ня­на­ми при Милах (My­lae), на север­ном бере­гу Сици­лии; в 256 г. Регул выиг­рал мор­скую бит­ву при Екно­ме и затем пере­пра­вил­ся в Афри­ку. Сна­ча­ла он имел успех, но вско­ре спар­та­нец Ксан­фипп, началь­ник кар­фа­ген­ско­го вой­ска, окон­ча­тель­но раз­бил его и взял его само­го в плен, 255 г. Pol. 1, 29 слл. Рим­ляне, еще неопыт­ные в мор­ском деле, поте­ря­ли несколь­ко фло­ти­лий вслед­ст­вие бурь и непо­год и хотя одер­жа­ли сухо­пут­ную победу при Панор­ме (250 г.), тем не менее тер­пе­ли страш­ные пора­же­ния и на суше и на море. При всем том, Кар­фа­ген был крайне исто­щен, и не будь у них гени­аль­но­го, вели­ко­го пол­ко­во­д­ца Гамиль­ка­ра Бар­ки, кото­рый с 248—242 гг. сто­ял на Ерик­се, на севе­ро-запа­де Сици­лии и при­чи­нял мно­го вреда рим­ля­нам, кар­фа­ге­няне еще рань­ше поте­ря­ли бы Сици­лию. Пора­же­ние их флота К. Луци­ем Ка́тулом при Эгат­ских ост­ро­вах в 242 г. так силь­но с.253 сму­ти­ло их, что они долж­ны были заклю­чить мир, по кото­ро­му отка­за­лись от Сици­лии и вокруг лежа­щих ост­ро­вов. Pol. 1, 62 слл. 3, 27. Ср. Hal­taus. Ge­sch. Roms im Zei­tal­ter der pu­ni­schen Krie­ge (1 том, 1846); Brö­cker Ge­sch. des 1 pu­ni­schen Krie­ges (1846). Но мера их несча­стья еще не испол­ни­лась. Едва Гамиль­кар при­вел обрат­но в Афри­ку тол­пы наем­ни­ков, как они ста­ли тре­бо­вать у исто­щен­но­го горо­да сле­ду­е­мое им жало­ва­нье, и, так как город не мог рас­пла­тить­ся с ними, они воз­му­ти­лись; к ним при­мкну­ли угне­тен­ные и недо­воль­ные под­дан­ные, и Кар­фа­ген дол­жен был 3 года и 4 меся­ца (в 241—238 гг.) вести с ними кро­во­про­лит­ную вой­ну, кото­рая пре­кра­ти­лась лишь бла­го­да­ря муд­ро­сти и соеди­нен­ной с мяг­ко­стью энер­гии Гамиль­ка­ра. Сна­ча­ла рим­ляне раз­ре­ши­ли сво­им под­дан­ным достав­лять про­ви­ант кар­фа­ге­ня­нам, но затем, овла­дев Сар­ди­ни­ей, где так­же воз­му­ти­лись наем­ни­ки, удер­жа­ли ост­ров за собою, несмот­ря на жало­бы кар­фа­ге­нян, кото­рые, боясь, вслед­ст­вие пол­но­го сво­его исто­ще­ния, воз­будить про­тив себя новую вой­ну, при­нуж­де­ны были отка­зать­ся от Сар­ди­нии, рав­но как и от Кор­си­ки (Pol. 1, 65 сл.). В то же вре­мя Кар­фа­ген стра­дал и от внут­рен­них раздо­ров, так как ари­сто­кра­тия, с Ган­но­ном во гла­ве, боро­лась с пар­ти­ей демо­кра­ти­че­ской, вожа­ком кото­рой был Гамиль­кар. Послед­няя одер­жа­ла верх, и Гамиль­кар, пода­вив новое вос­ста­ние в Афри­ке, пере­пра­вил­ся с вой­ском в Испа­нию, мине­раль­ные богат­ства кото­рой были дав­но извест­ны кар­фа­ге­ня­нам. Он думал заво­е­вать ее и при помо­щи испан­ско­го сереб­ра и воин­ст­вен­ных жите­лей дать сво­е­му оте­че­ству новые сред­ства к борь­бе с Римом. В тече­ние 9 лет (с 237 г.) он поко­рил зна­чи­тель­ную часть стра­ны, но пал в бит­ве в 228 г. Его зять Гасдру­бал, идя по его сто­пам, бла­го­да­ря сво­ей мяг­ко­сти и сво­е­му воен­но­му талан­ту, поко­рил Испа­нию до Эбро. В 221 г. он был убит и ему насле­до­вал вели­кий сын Гамиль­ка­ра Ган­ни­бал, кото­рый еще ребен­ком был при­ве­зен отцом в Испа­нию, где и про­шел отлич­ную воен­ную шко­лу под руко­вод­ст­вом сво­его уби­то­го зятя. Вой­ско с вос­тор­гом при­вет­ст­во­ва­ло его, и так вели­ко было зна­че­ние его фами­лии, что его утвер­ди­ли в Кар­фа­гене, несмот­ря на все интри­ги его про­тив­ни­ков. Pol. 2, 1. 36. Liv. 21, 2 слл. Он обес­пе­чил заво­е­ва­ние сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков и в 219 г. пред­при­нял оса­ду Сагун­та, кото­рый сдал­ся ему после герой­ско­го сопро­тив­ле­ния сво­их жите­лей. Но он не пере­шел через Эбро, пото­му что эта река по дого­во­ру, заклю­чен­но­му Гасдру­ба­лом с Римом, долж­на была состав­лять гра­ни­цу кар­фа­ген­ской обла­сти. Pol. 3, 16. Liv. 21, 6 слл. При изве­стии о взя­тии Сагун­та рим­ляне отпра­ви­ли посоль­ство в Кар­фа­ген тре­бо­вать удо­вле­тво­ре­ния и выда­чи Ган­ни­ба­ла. И в том и в дру­гом было отка­за­но, и нача­лась вто­рая пуни­че­ская вой­на (218—201 гг.). Меж­ду тем как рим­ляне жда­ли напа­де­ния с моря, Ган­ни­бал оста­вил в Испа­нии сво­его искус­но­го бра­та Гасдру­ба­ла, дви­нул­ся из Сагун­та в 218 г. со 100000 сол­дат, пере­пра­вил­ся через Пире­неи, затем, прой­дя через Гал­лию, пере­шел через Аль­пы по недо­ступ­ной почти доро­ге и спу­стил­ся с третьей лишь частью сво­его вой­ска в доли­ну По. При Тичи­но он раз­бил Сци­пи­о­на, при Тре­бии реши­тель­но уни­что­жил Сем­п­ро­ния, затем, прой­дя по болотам Этру­рии, победил (в апре­ле 217 г.) при Тра­зи­мен­ском озе­ре Фла­ми­ния и уда­лил­ся в Пицен. Задер­жан­ный надол­го мед­ли­тель­но­стью и уверт­ка­ми Фабия Мак­си­ма Кунк­та­то­ра и изба­вив­шись нако­нец от него, Ган­ни­бал одер­жал бле­стя­щую победу при Кан­нах, в кото­рой уни­что­жил рим­ское 80000 вой­ско (216 г.). Теперь к нему со всех сто­рон устре­ми­лись наро­ды Ита­лии, все еще с неудо­воль­ст­ви­ем пере­но­сив­шие гос­под­ство рим­лян, и попол­ни­ли его осла­бев­шее вой­ско. Но вре­мя вели­чай­ше­го блес­ка, каза­лось, про­шло для Ган­ни­ба­ла в рос­кош­ной Капуе, и Рим нашел в Клав­дии Мар­цел­ле пол­ко­во­д­ца, достой­но­го быть про­тив­ни­ком Ган­ни­ба­ла. Потер­пев от него пора­же­ние при Ноле (214 г.), Ган­ни­бал тщет­но пытал­ся под­кре­пить себя сою­зом с Филип­пом Македон­ским; от сво­его род­но­го горо­да он полу­чал лишь незна­чи­тель­ное под­креп­ле­ние. Заво­е­ва­ние союз­ных с Кар­фа­ге­ном Сира­куз Мар­цел­лом еще более раз­би­ло его надеж­ды (212 г.), Капуа была поте­ря­на (211 г.), ита­ли­ки коле­ба­лись. И все-таки он несколь­ко раз раз­бил рим­лян, при­чи­нив им боль­шой урон, и даже пред­при­нял поход на Рим, но повер­нул назад, не сде­лав на него напа­де­ния. Мало-пома­лу рим­ляне вер­ну­ли отня­тые у них горо­да, меж­ду про­чим и Тарент в 210 г. Все свои надеж­ды Ган­ни­бал воз­ла­гал на послан­ное в Ита­лию вой­ско сво­его бра­та Гасдру­ба­ла, кото­рый до сих пор удач­но сопро­тив­лял­ся обо­им Сци­пи­о­нам, Гнею и Пуб­лию и уни­что­жил их вой­ско, пока моло­дой П. Кор­не­лий Сци­пи­он не овла­дел в 210 г. бога­тым Новым Кар­фа­ге­ном с его сокро­ви­ща­ми и запа­са­ми. Про­иг­рав сра­же­ние при Беку­ле, Гасдру­бал с 56000 чело­век пере­пра­вил­ся через Пире­неи и Аль­пы в Ита­лию, но был совер­шен­но раз­бит рим­ля­на­ми при Сене, на реч­ке Метав­ре в Умбрии (207 г.) и был убит. С его смер­тью руши­лась послед­няя надеж­да Ган­ни­ба­ла, пото­му что и дру­гой его брат, Магон, погиб в Лигу­рии. Когда же Сци­пи­он под­чи­нил рим­ля­нам Испа­нию и затем в 203 г. пере­пра­вил­ся в Афри­ку, Ган­ни­бал полу­чил при­ка­за­ние вер­нуть­ся домой. Он повел свое вой­ско в Афри­ку, зна­чи­тель­но уси­лил его и ста­рал­ся посред­ст­вом неболь­ших сты­чек при­учить и при­гото­вить его к пред­сто­я­ще­му реши­тель­но­му сра­же­нию; одна­ко, стес­нен­ный Сци­пи­о­ном, Ган­ни­бал дал сра­же­ние при Нара­га­ре, или Заме, в 202 г., с.254 но про­иг­рал его. Оста­ва­лось заклю­чить мир, кото­рый и состо­ял­ся на тяже­лых для Кар­фа­ге­на усло­ви­ях: кар­фа­ге­няне долж­ны были не толь­ко отка­зать­ся от Испа­нии, но и упла­тить 10000 талан­тов, а так­же выдать свой воен­ный флот и сло­нов. Ср. v. Vin­ke, Der 2 pu­ni­sche Krieg und der Kriegsplan der Kar­tha­ger (1841). Su­se­mihl, Krit. Skiz­zen zur Vor­ge­schich­te des 2 pun. Krie­ges (1853). Micke, Ge­sch. des 2 pun. pu­ni­schen Krie­ges (1851).

В каче­стве суф­фе­та Ган­ни­бал стал во гла­ве государ­ства и, бла­го­да­ря его искус­но­му управ­ле­нию, оно ско­ро сно­ва попра­ви­лось. Но нена­висть к нему ари­сто­кра­ти­че­ской пар­тии и рим­лян заста­ви­ла Ган­ни­ба­ла поки­нуть оте­че­ство, чтобы не быть выдан­ным послед­ним. С того вре­ме­ни стал воз­вы­шать­ся нуми­дий­ский царь Маси­нис­са, кото­рый захва­ты­вал у кар­фа­ге­нян одну часть вла­де­ний за дру­гою, и кар­фа­ге­няне не нахо­ди­ли в Риме ника­кой защи­ты. Когда же, несмот­ря на все невзго­ды, Кар­фа­ген все более и более поправ­лял­ся, вли­я­тель­ные рим­ляне убеди­лись в необ­хо­ди­мо­сти раз­ру­шить его, пола­гая, что он может сде­лать­ся опас­ным для Рима, и зна­ме­ни­тое изре­че­ние Като­на все креп­че уко­ре­ня­лось в умах рим­лян; нако­нец в 149 г. по пово­ду воз­об­но­вив­ших­ся раздо­ров кар­фа­ге­нян с Маси­нис­сой рим­ляне посла­ли в Афри­ку свое вой­ско. Испу­ган­ные кар­фа­ге­няне испол­ня­ли одно за дру­гим пред­ло­жен­ные рим­ля­на­ми тяже­лые усло­вия, лишь послед­нее тре­бо­ва­ние, поки­нуть род­ной город и посе­лить­ся внут­ри стра­ны, они отка­за­лись испол­нить. Почти без­оруж­ные, без раз­ли­чия сосло­вий, даже жен­щи­ны, все под­ня­лись на бой, с ред­кою наход­чи­во­стью они хва­та­лись за все, что мог­ло дать сред­ство к сопро­тив­ле­нию, и с заме­ча­тель­ным герой­ст­вом боро­лись про­тив чис­лен­но­го пре­вос­ход­ства. Лишь после 3-лет­ней бло­ка­ды в 146 г. П. Кор­не­лий Сци­пи­он Млад­ший овла­дел горо­дом, но даже и теперь на каж­дой ули­це, у каж­до­го дома при­хо­ди­лось встре­чать страш­ное сопро­тив­ле­ние (Ap­pian. кни­га 8. Po­lyb. кни­га 36. 39). Пла­мя раз­ру­ши­ло город, руки рим­лян довер­ши­ли разо­ре­ние, жал­кий оста­ток жите­лей был про­дан в раб­ство. Впро­чем, впо­след­ст­вии, в 122 г. при Грак­хах и затем при Цеза­ре рим­ляне пыта­лись осно­вать коло­нию на месте древ­не­го горо­да; лишь Август вновь ухва­тил­ся за этот план и осно­вал новый Кар­фа­ген, кото­рый с боль­шим блес­ком про­су­ще­ст­во­вал до самых сред­них веков и в 647 по Р. Х. был раз­ру­шен ара­ба­ми.

Отно­си­тель­но кар­фа­ген­ской рели­гии долж­но ска­зать, что пер­вые коло­ни­сты из Тира при­нес­ли с собой культ Ваа­ла, кото­ро­му они при­но­си­ли в жерт­ву детей и даже взрос­лых. Вот поче­му неред­ко при заклю­че­нии мир­ных дого­во­ров им ста­ви­ли в чис­ло усло­вий тре­бо­ва­ние уни­что­жить этот ужас­ный обряд. На их и без того уже суро­вый харак­тер чело­ве­че­ские жерт­вы ока­зы­ва­ли дур­ное вли­я­ние тем, что они с ран­них лет, бла­го­да­ря им, при­вы­ка­ли к жесто­ко­сти и пре­зре­нию чело­ве­че­ской жиз­ни. Кро­ме того, они обо­жа­ли Гер­ку­ле­са, празд­ник кото­ро­го был общим празд­ни­ком для всех коло­ний Тира и справ­лял­ся в этом горо­де. Этот Гер­ку­лес у фини­ки­ян назы­ва­ет­ся Мель­кар­фом, может быть, в фини­кий­ском звезд­ном куль­те он пред­став­лял пла­не­ту Юпи­тер, рав­но как Астар­та озна­ча­ла Вене­ру. И Дидо­на, осно­ва­тель­ни­ца горо­да, поль­зо­ва­лась боже­ски­ми поче­стя­ми. Наряду с эти­ми нацио­наль­ны­ми куль­та­ми тор­гов­ля позна­ко­ми­ла их и с боже­ства­ми дру­гих наро­дов, при­чем долж­но заме­тить, что и из этих божеств удо­сто­и­лись осо­бых поче­стей те, сама внеш­ность кото­рых пред­став­ля­лась суро­вою, како­вы Цере­ра и Про­зер­пи­на.

Прав­ле­ние пред­став­ля­ло гос­под­ство бога­тых и зна­ме­ни­тых сво­и­ми дела­ми людей, ста­ло быть, было ари­сто­кра­ти­че­ское. Государ­ст­вом руко­во­ди­ли 2 суф­фе­та, или судьи (Liv. 28, 37; re­ges, Nep. Han­nib. 7), кото­рые, по край­ней мере вна­ча­ле, отправ­ля­ли свою долж­ность все­го один год; они пред­седа­тель­ст­во­ва­ли в сена­те и ино­гда коман­до­ва­ли так­же вой­ска­ми. Пол­ко­вод­цев назна­чал сенат, а впо­след­ст­вии так­же и народ, как пока­зы­ва­ют при­ме­ры из фами­лии Бар­кидов. Сенат состо­ял из боль­ше­го, или более обшир­но­го, и мень­ше­го, или более узко­го, сена­та. На его обя­зан­но­сти лежа­ло следить за управ­ле­ни­ем. Из него выби­ра­лось 100 чело­век, кото­рые вхо­ди­ли в состав осо­бых комис­сий и позд­нее при­сво­и­ли себе чрез­вы­чай­ную власть. Лишь потом народ добил­ся бо́льших прав, напр. пра­ва утвер­ждать чинов­ни­ков, пра­ва решаю­ще­го голо­са, когда выс­шие вла­сти в государ­стве не мог­ли прий­ти к согла­ше­нию, но сна­ча­ла его зна­че­ние было неболь­шое, как ина­че быть не мог­ло в ари­сто­кра­ти­че­ском государ­стве.

Незна­чи­тель­ная часть кар­фа­ген­ско­го сухо­пут­но­го вой­ска состо­я­ла из при­род­ных кар­фа­ге­нян, кото­рые и состав­ля­ли ядро вой­ска; из них-то обык­но­вен­но назна­ча­ли пол­ко­вод­цев. Они состав­ля­ли свя­щен­ный отряд. Plut. Ti­mol. 27. Pol. 15, 13. Нуми­дий­цы пред­став­ля­ли пре­вос­ход­ную кон­ни­цу. К это­му при­со­еди­ня­лись либий­цы, состав­ляв­шие тяже­ло­во­ору­жен­ную пехоту, затем мно­го­чис­лен­ные наем­ни­ки из Испа­нии (осо­бен­но в вой­ске Ган­ни­ба­ла), Лигу­рии, Сар­ди­нии, Гал­лии, бале­ар­ские пращ­ни­ки, а так­же гре­ки (4000 чело­век в вой­ске Ган­ни­ба­ла при Заме). Будучи бога­тым тор­го­вым государ­ст­вом, Кар­фа­ген обла­дал сред­ства­ми вер­бо­вать мно­го­чис­лен­ных наем­ни­ков, щадя кровь соб­ст­вен­ных граж­дан. Употреб­ле­ние сло­нов было в боль­шом ходу в их вой­сках.

Мор­ские силы были пре­вос­ход­ны. Воен­ный порт Кофон мог вме­щать более 200 воен­ных кораб­лей, боль­шие запа­сы были все­гда нагото­ве на слу­чай, если нуж­но было воору­жить флот. Их кораб­ли отли­ча­лись быст­ро­тою дви­же­ния. Во вре­ме­на пуни­че­ских войн их фло­ти­лии состо­я­ли более чем из 300 кораб­лей. Как народ с.255 тор­го­вый, кар­фа­ге­няне, есте­ствен­но, были хоро­шо зна­ко­мы с мор­ским делом; их моло­дежь, так ска­зать, вырас­та­ла на море.

Издерж­ки на содер­жа­ние вой­ска покры­ва­лись за счет пода­тей, взи­мае­мых с поко­рен­ных земель; дань с ливий­цев, тамо­жен­ные сбо­ры с мор­ских горо­дов, дохо­ды с руд­ни­ков, полей состав­ля­ли глав­ный источ­ник денеж­ных сбо­ров, кото­рые ино­гда были очень зна­чи­тель­ны и все-таки не все­гда покры­ва­ли рас­хо­ды, так что на под­дан­ных, обя­зан­ных чуть ли не содер­жать сто­ли­цу, нала­га­лись с чрез­мер­ною суро­во­стью все новые и новые тяго­сти. Сам Кар­фа­ген, бла­го­да­ря сво­ей все­свет­ной тор­гов­ле, был богат. Цен­тра­ми его тор­гов­ли кро­ме Афри­ки были Испа­ния и Сици­лия; сверх того они тор­го­ва­ли с Гал­ли­ей, Сар­ди­ни­ей, Лигу­ри­ей, даже с Бри­та­ни­ей и ост­ро­ва­ми, лежа­щи­ми вдоль запад­но­го афри­кан­ско­го побе­ре­жья, на что ука­зы­ва­ют их путе­ше­ст­вия и откры­тия. На суше дале­ко в глубь Афри­ки тяну­лись их кара­ва­ны. Рабы, сло­но­вая кость, золо­то из внут­рен­ней Афри­ки, сереб­ро из Испа­нии, воск с Кор­си­ки, хлоп­ча­то­бу­маж­ные тка­ни с ост­ро­ва Мели­ты, или Маль­ты, вино с Бале­ар­ских ост­ро­вов, мас­ло и вино из Сици­лии — вот неко­то­рые пред­ме­ты ожив­лен­ных тор­го­вых сно­ше­ний. Кар­фа­ге­няне явля­лись мало­до­ступ­ным и замкну­тым наро­дом, не лишен­ным недо­ве­рия, подоб­но их родо­на­чаль­ни­кам фини­ки­я­нам, и при этом были склон­ны к суро­во­сти и жесто­ко­сти. Несмот­ря на их при­стра­стие к тор­гов­ле и нажи­ве, они име­ли свою лите­ра­ту­ру, о кото­рой мы, впро­чем, зна­ем лишь по скуд­ным ука­за­ни­ям гре­че­ских и рим­ских писа­те­лей. Толь­ко «Перипл» Ган­но­на суще­ст­ву­ет еще в гре­че­ском пере­во­де, рав­но как тор­го­вые трак­та­ты с Римом сохра­ни­лись у Поли­бия; Магон напи­сал сочи­не­ние о зем­леде­лии, от кото­ро­го сохра­ни­лись лишь неболь­шие отрыв­ки, все осталь­ное поте­ря­но. Сверх того в комедии Плав­та «Poe­nu­lus» мы име­ем остат­ки пуни­че­ско­го язы­ка, а так­же лишь недав­но откры­ты над­пи­си. Всем, что извест­но нам о поло­же­нии и исто­рии Кар­фа­ге­на, мы обя­за­ны гре­кам и рим­ля­нам. Ср. Böt­ti­cher, Ge­schich­te der Kar­tha­ger (1827). Mom­msen, röm. Ge­schich­te, т. I, кн. 3, гл. 1. Mün­ter. Re­li­gion der Kar­tha­ger (1821); и особ. O. Meltzer. Ge­sch. d. Kar­tha­ger (т. 1, 1879).

Их важ­ней­шей коло­ни­ей и глав­ным сбор­ным пунк­том в Испа­нии явля­ет­ся Новый Кар­фа­ген, Car­tha­go no­va, в тарра­кон­ской Испа­нии, непо­да­ле­ку от гра­ни­цы с Бети­кой, на бере­гу Сре­ди­зем­но­го моря, ныне Кар­та­ге­на; он был постро­ен кар­фа­ге­ня­ни­ном Гасдру­ба­лом в 227 г. до Р. Х., в 210 г. взят рим­ля­на­ми (Сци­пи­о­ном) и обра­щен в коло­нию. Его проч­ное место­по­ло­же­ние, его пре­крас­ная гавань, тор­гов­ля и сосед­ние сереб­ря­ные и оло­вян­ные руд­ни­ки при­да­ва­ли горо­ду боль­шое зна­че­ние. Здесь (наравне с Тарра­ко­ном) была рези­ден­ция рим­ско­го пре­то­ра Испа­нии Tar­ra­co­nen­sis. Liv. 26, 42 сл. 28, 17. Strab. 3, 158.